Текст книги "Зов прайма"

9

Руки скользят на отсыревших ступеньках веревочной лестницы. Неровные стены колодца с удовольствием обдирают пальцы. Слишком долго она была внизу, слишком сложно снова выбираться наружу.

Нога срывается со ступеньки, но руки все еще держат крепко. Из-за спины прилетает тихий шепоток. Нет! Я еще сильна! Назад! Нельзя показывать свою слабость. Та, другая ты, живущая во внутреннем колодце, наблюдает, всегда наблюдает. Чем больше времени ты проводишь с ней на дне, тем сильнее она становится, высасывая твои силы, питаясь твоими эмоциями. Малейшая неуверенность может спровоцировать ее, убедить в том, что пришло время занять чужое место. И тогда из колодца выберется уже она, а ты останешься внутри – наблюдать за ее действиями через щель между запертыми створками.

Скорее наверх! Быстрее! Туда, где плачет кровавыми слезами сакура. Туда, где ласковый дождь облизывает голые плечи. Лестница под ногами раскачивается, как будто по ней снизу лезет кто-то еще. Створки колодца со скрипом поддаются под последним отчаянным напором.

Ученица уже ждала учителя, когда тот пришел. Старик поставил перед девушкой поднос с пахнущим жасмином чаем и терпеливо сел напротив, скрестив под собой ноги.

– Кто был твоим вторым учеником?

Старик кивнул, признавая ее право на этот вопрос.

– Мой ученик… Он был так силен, так гордился своими способностями. Во время обучения он все схватывал на лету, выполнял задания до того, как я успевал объяснить ему их суть. Он был моим лучшим учеником, и ни ты, ни Изабель не смогли бы противостоять ему.

Старик помолчал, наблюдая, как девушка вновь наполняет из пузатого чайника уже опустевшую чашку.

– Но мой ученик так и не прошел последнего урока. В гордыне своей он решил, что стал сильнее меня. Он поднял на меня руку, пытаясь доказать свое превосходство, и проиграл. В наказание я вырвал обе его руки.

– Лорд Раэль? – тихо произнесла ученица.

– Лорд Раэль из Даэр-лиена, – повторил за ней учитель. – Раэль Побежденный, Раэль-калека. Твой брат.

– Но почему вы все еще считаете его своим учеником?

– Я не отрекся от него и не отрекусь, пока он носит на себе свой позор – свое увечье. Он давно мог бы исцелить себя, это возможно с той силой, которой он повелевает. Но Раэль не делает этого, признавая свое поражение.

– Возможно, он когда-нибудь вернется назад и пройдет последний урок, – тихо произнесла девушка, и вспыхнувший на секунду огонь в глазах старика показал ей, что она верно прочитала его самое тайное желание.

– Но сегодня речь не о нем, а о тебе, – сказал учитель, поднимаясь. – Осталось совсем немного.

– Я не подведу вас, учитель, – склонила голову в поклоне девушка. – Я до конца пройду это испытание.

* * *

– Подлец!

Раэль вскинул вверх культю, пытаясь защититься от пощечины несуществующей рукой. Старые рефлексы очень тяжело превзойти. Раздался звонкий звук удара – это достигла цели карающая длань королевы Изабель.

– Мразь!

Второй удар Раэль мягко отвел в сторону, соорудив на его пути ветряную преграду.

– Прекращай меня бить, – спокойно попросил он, как будто не замечая негодования своей сестры-королевы.

– Подонок! Ты меня втянул в это! Из-за тебя мне пришлось врать своим героям! – Изабель все еще была разъярена, но хотя бы драться больше не пыталась. – Как будто Рика связалась с доктами, как будто она взяла под контроль твоих героев и замыслила измену Адорнии!

– Ну и что? – невозмутимо осведомился Раэль. – Это даже частично правда, в твоих отчетах упоминается доктский герой.

– Докт, которого давно должны были казнить!

– Ну да, я спас его. И, между прочим, это твоя Рика меня упросила.

«Твоя» Рика. Жестокий упрек.

Королева отвернулась, скрывая от брата выступившие на глаза слезы.

– Я устала врать, – тихо призналась она. – Ради тебя, ради Рики. Ради моей свиты. Даже ради Адорнии. Одна ложь тянет за собой другую, и это никогда не заканчивается. Мы хотели помочь Рике, чуть подтолкнуть ее к познанию мира и самой себя, и вот что из этого получилось. Она связалась с доктом, заставила его выполнять свою волю, да еще и подчинила себе трех твоих героев. И теперь они заперлись в твоем особняке в Ардее. Мои герои жаждут реванша, моя свита обсуждает слухи о моем брате и его связях с доктами, а я не хочу! Я не хочу больше приносить людям страдания из-за глупого вранья и добрых побуждений.

– Но ведь ты сама хотела посмотреть, на что способна наша новая сестра.

Это было правдой. Изабель с радостью согласилась помочь своему учителю в последнем уроке для новой сестры и даже сумела уговорить Раэля подыграть в выдуманной для Рики истории.

Раэль опустился в кресло, закинув ноги на подлокотник.

– Да, хотела, – призналась королева, смотря в окно, но всматриваясь в глубины своей души. – И узнала. Хотя эта Рика – всего лишь фантом нашей настоящей сестры, она многое может. Она управляет людьми подсознательно, ничего не приказывая. Даже доктский герой не смог устоять. Даже ты сам не сумел отказать ей.

– Последний урок… Знаешь, я даже рад, что не стал его проходить, – Раэль усмехнулся.

– Да, он действительно жесток, – сказала королева, вспоминая свое собственное испытание. – Ты уходишь внутрь себя и создаешь иллюзию себя настоящего, но связанного с тобой. Полный фантом – человека с собственным прошлым, не подозревающего о своей искусственности. И наблюдаешь за ним, чтобы понять, как действовал бы настоящий ты, чувствуешь то, что чувствует он.

– Знать правду о себе иногда слишком тяжело, – заметил Раэль.

– Ты не сможешь читать в сердцах других людей, если не узнаешь своего собственного.

– Вот только не надо тут старого козла цитировать, – поморщился лорд. – Все остальные мастера Академии лордов учат по-другому. Вся Адорния построена на том, чтобы не скрывать своих чувств, а выражать их как можно ярче. Один только наш старик считает по-другому. Разве ты сама не видишь, что ты страдаешь из-за него и его глупых уроков? Ты живешь не так, как твой народ!

Изабель вздохнула и грустно усмехнулась. Раэль знал о том, что она больше не была уверена в своих убеждениях, и бесцеремонно пользовался этим. Кто прав? Ее придворные, открыто выражающие свои чувства, даже если самих чувств-то и нет? Она сама, скрывающая эмоции под маской, как учил ее мастер Бейриан? И страдающая оттого, что единственный человек, способный ее понять, – отвергнутый обществом, не способный к сочувствию калека, которого все боятся за его жестокость и надменность. И еще мечтающая о сестре, которая бы не стала ее судить, а только выслушала бы и пожалела.

Раэль сильно изменился с тех пор, как они встретились. Она полюбила его совсем другим – веселым юношей, слишком талантливым и ярким, чтобы оставаться в тени. Ее брат удивлял и восхищал – это ему надо было бы стать королем Адорнии, однако ему не хватило терпения выдержать уроки мастера.

Теперь же Раэль стал еще сильнее прежнего. Живые руки ему заменил ветер, но он не смог вернуть веселый задор в его глаза. Отныне они взирали на мир с ненавистью, как на кровного врага, обрекшего его на пожизненные мучения.

– Что мы будем делать? – отстраненно спросила королева.

– Пора заканчивать этот фарс, – высказал свое мнение Раэль. – Четыре героя вышли из-под контроля в самом центре Ардеи, и их нужно остановить.

– А как же Рика? Ее душа так чиста… Мы можем нанести ей травму, озлобить ее…

«И она станет такая же, как ты», – мысленно договорила свою фразу королева.

– Об этом надо было думать раньше, – без тени сочувствия произнес Раэль. – Твоя свита думает, что я уехал к границе и вернусь не скоро. Разрешаю тебе штурмом взять мой особняк, пока меня нет.

Выхода действительно не было. Клубок лжи запутался настолько, что распутать его стало уже невозможно. Но легче от этого не становилось – скребущие душу кошки особенно усердствовали, когда Изабель думала про Рику. Последний урок всегда заканчивался со смертью фантома, но отдавать приказ об убийстве собственной сестры было очень тяжело. Даже понимая, что самого убийства не будет и погибнет только иллюзия.

«Прости, сестра. Я надеюсь, что ты поймешь меня».

* * *

О нем все забыли. Поначалу это было даже приятно. Лорд Раэль больше не приходил над ним издеваться, и первые пару дней Грегор получал удовольствие от передышки.

Еду, правда, тоже перестали приносить. Запертый в четырех стенах, отрезанный от связи с внешним миром, бывший рыцарь изнывал от одиночества. Иногда он тихо сидел в углу своей камеры, иногда мерил шагами комнату, как запертый в клетке дикий зверь. Иногда просто кричал в тщетной надежде, что его хоть кто-нибудь услышит, или с воплями бросался на дверь, пытаясь ее выбить – такая тонкая и легкая на вид, она на поверку оказалась крепче дверей в тюрьмах далекой Кобрии.

Эта дверь стала для Грегора тем единственным, что стояло между ним и полным отчаянием. Единственный ориентир, маяк, за который мог уцепиться глаз в четырех голых стенах адорнийской камеры. Она, да еще редкие звуки, иногда доносимые ветром. Скрип проезжающей повозки, чья-то громкая фраза, неразборчиво долетавшая откуда-то. Грегор жадно прислушивался к ним, запоминая и повторяя в своем мозгу по нескольку раз. Что угодно, лишь бы нарушить опостылевшее однообразие.

В его тюрьме не было потолка, чтобы остановить проливающийся на пол ленивый дождь. Вода медленно набиралась и уже поднялась на уровень щиколотки – невидимые глазу щели в стенах не могли справиться с небесным напором. Еще пара месяцев такого дождя, и Грегор смог бы всплыть повыше и попробовать ухватиться руками за верхний край стены.

Кобриец невесело усмехнулся. Голодная смерть наступит раньше, чем дождь сумеет пролить на его темницу столько воды.

А в последнее время к нему начали приходить видения. Это такое странное ощущение – как будто ты спишь и видишь сон, но на самом деле ты не спишь. Неожиданно приоткрывалась дверь в его темницу, но когда Грегор подходил к ней, она оказывалась закрытой. Ночью по комнате начинали ходить люди: одних он знал – леди Агата, дуэлянт Кристэн, лорд Раэль, – других видел в первый раз. Его гости просто проходили мимо, не обращая на него никакого внимания, – иногда говорили между собой на каком-то непонятном языке, иногда шествовали мимо, погруженные в свои думы. Была ли причиной их появления какая-то очередная адорнийская магия, или вся магия заключалась в подступающих к нему голодных обмороках, Грегор не знал.

– Просыпайся, Грегор, – настойчивая тряска стала слишком невыносимой, чтобы продолжать ее игнорировать.

Докт приоткрыл глаза и увидел Кристэна, позади которого стояла та маленькая адорнийка, спасшая их от казни на площади. Как же ее звали?

– Грегор, да очнись же ты! Я пришел спасти тебя!

Какое назойливое видение. Рыцарь прикрыл глаза и помотал головой, прогоняя очередное наваждение, но Кристэн никуда не собирался исчезать.

– Уходи, – наконец решился ответить видению Грегор, хотя и зарекся не разговаривать со своими гостями.

– Ты не понял! – судя по голосу, дуэлянт начинал медленно терять терпение. – Я вытащу тебя отсюда! Рика смогла открыть дверь твоей тюрьмы!

– Вообще-то она не была заперта, – вставила девушка. – Лорд Раэль оставил ее открытой, когда уехал.

Секунду Грегор молчал, осознавая услышанное, а потом захлебнулся в безумном хохоте. Это надо же – дверь была открыта все это время! Но открывалась она вовнутрь, а он сам вместо того, чтобы потянуть ее на себя, бросался на нее то плечом, то ногой, а иногда и лбом. Определенно, этот сон был забавнее, чем все предыдущие.

Лишь после третьей пощечины Грегор сумел обуздать свой смех.

– Ну и как же ты меня отсюда вытащишь, мой старый друг? – хотя его собеседник явно был плодом его воображения, лучше уж такой, чем вообще никакого.

– Мы останемся с Рикой, – дуэлянт качнул головой в сторону девушки, – она сможет убедить лорда Раэля, что мы не представляем опасности для Адорнии. Рика пойдет учиться у какого-нибудь мастера, я стану ее телохранителем, а ты сможешь стать слугой…

– Ха! Быть слугой у адорнийской шлюхи! Уж лучше умереть!

Кристэн-иллюзия поднял руку, как будто намереваясь его ударить, но совладал с собой.

«Так-то! Знай свое место, видение», – подумал Грегор.

– Не называй так мою госпожу, – процедил дуэлянт сквозь зубы.

– Настоящий докт никогда не склонится перед адорнийской мерзавкой, – злобно бросил Грегор. – А ты, как я посмотрю, отлично с ней спелся. Чем она тебя приворожила, а? Неужели отдалась? Хотя даже если и так, вряд ли эта тщедушная курица смогла тебя удовлетворить.

Все-таки очень глупо убеждать собственный сон в том, что он не прав.

– Так за что же ты ей продался? – продолжал глумиться на псевдо-Кристэном Грегор. – И почему ты все еще тут? Ты же собирался обратно в Кобрию при первом же удобном случае! Или увидел эту тощезадую дуру и решил предать Империю? Какой ты после этого докт?

Почувствовав напряжение Кристэна, девчонка подошла ближе и положила ладонь ему на плечо. Глупый спектакль! Видения не могут причинить вред своему создателю! Конечно, с настоящим Кристэном рыцарь не стал бы так разговаривать. Настоящий Кристэн уже давно бы ему шею свернул за такие обвинения, даже если бы они были не более чем клеветой.

– Империя Доктов! А ты знаешь, что эта твоя любимая Империя Доктов сама тебя предала? – бить его Кристэн не стал (ну еще бы!), но вот говорил злобно, брызгая слюной. – Хочешь знать, почему я еще тут? Я расскажу! Я застрял здесь из-за тебя, по крайней мере поначалу. Леди Агата вовсе не назначала меня твоим телохранителем, а скорее тюремщиком. Ты узнал какой-то ее секрет, и она избавилась от тебя, отдав своему адорнийскому партнеру, лорду Эларио Хираве. А я должен был дождаться твоей смерти и только потом уйти в Кобрию. Ну что, как тебе на вкус эта правда?

Грегор закашлялся. Проклятый сон ударил туда, где еще осталось, наверное, последнее его больное место. Кристэн, доктский герой, которого Грегор после всех приключений даже осмеливался считать своим другом, обманывал его все это время? А ведь именно секрет дуэлянта Грегор хранил от лорда Раэля.

Пошатываясь, рыцарь поднялся на ноги.

– Ты куда? – спросил Кристэн.

Только что бушевавшая злоба куда-то испарилась, и дуэлянт выглядел даже чуть-чуть… виноватым?

– Подальше отсюда, – бросил за спину Грегор, направляясь к распахнутой двери.

– Я выведу его из дома, – услышал он за спиной голос девушки. – Но я боюсь того, что с ним будет дальше…

Что дальше? Да наплевать на это! Этот чересчур реальный сон уже опостылел. Леди Агата предала его, отдав на растерзание адорнийцам? И на это плевать! Кристэн лгал ему и ждал только его смерти, чтобы вернуться домой? Да этого просто не может быть, не мог его друг так поступить! Настоящий Кристэн сейчас где-то далеко, а это просто поганая иллюзия. А он – Грегор – на самом деле бредит в углу своей комнаты, и все это ему просто снится. И в этом сне Грегор хочет умереть свободным человеком.

– Подожди, – попросил тот, кто называл себя Кристэном, и кобриец застыл в дверях. – Прости меня.

– Да пошел ты, – выплюнул Грегор и шагнул за порог.

* * *

«Настоящий докт никогда не склонится перед адорнийской мерзавкой!»

Грегор бы прав, тысячу раз прав! И чем дольше думал об этом Кристэн, тем сильнее в этом убеждался. Но когда же это случилось? Когда наступил тот момент, в который дуэлянт окончательно отверг вырастившую и воспитавшую его Империю?

В Фихтере, где он позволил адорнийцам схватить Грегора? Нет, там дуэлянт выполнял пусть и не самый благородный, но все же приказ леди Агаты Кобрин. Чуть позже, в Ардее, где он безропотно прислуживал Рике? И снова нет – во-первых, нужно было дождаться известия о гибели Грегора, во-вторых, еще тлела надежда вернуться с оглушительной победой, убив лорда Раэля.

Должно быть, это случилось в лесу, во время нападения королевских героев. Почему Кристэн вообще пошел искать Оберона, ведь он мог просто повернуть в другую сторону? Почему вернулся с ним назад?

Так много вопросов, но ответ был только один – Рика. Все дело было в ней, этой молоденькой адорнийке с большими черными глазами. Она дала ему нечто большее, чем просто возможность служить своей стране и использовать обретенную силу прайма во имя непонятных ему самому целей леди Кобрин. Рядом с Рикой он чувствовал себя на месте – на том единственном, где должен был быть.

Может быть, это и есть та самая настоящая любовь, которую обожают воспевать бродячие поэты в придорожных тавернах? Но как знать точно, если не с чем сравнивать?

Кристэн был со многими женщинами, иногда даже с несколькими одновременно. Он обожал женское общество и скучал без невинного флирта, сдобренного бокалом вина и кокетливыми взглядами. И ни одна из доктских женщин не смогла увлечь его душу, удовлетворившись одним только его телом. Кристэн не возражал.

Но с Рикой он испытал нечто совершенно иное. Юной адорнийкой не хотелось обладать, как видными докскими красавицами во главе с самой леди Агатой (да-да, Агатой Кобрин, пора уже давно было себе в этом признаться!). Рику хотелось защищать – оградить от опасностей мира, способных поранить ее или хотя бы вызвать грусть в ее глазах.

«Мы будем вместе, – сказала ему Рика, когда Кристэн нес ее на руках по ночному лесу. – Я решила, что буду учиться в Академии лордов. Тогда я стану леди, а ты сможешь быть моим героем».

Истощение и сырость сделали свое дело – адорнийку била лихорадка, но глаза светились решимостью. Им повезло, что брошенная на дороге карета и запряженные в нее лошади так и остались нетронутыми.

Адорнийские герои не протестовали по поводу его присутствия. Алесса только хрипела сквозь зубы, придерживая повязку на животе левой рукой. Ее правая рука безвольно висела вдоль тела. Оберон просто рассмеялся и сказал, что раз Кристэн – пленник кровной сестры лорда Раэля, то он будет против, только если Кристэн решится сбежать. А встретивший их дома Вергилий вообще, кажется, не понял, о чем говорили, – рокот был слишком занят тем, что давил в кулаках вынутые из мостовой камни. Люди принимали странные решения, когда рядом была Рика, и дуэлянт уже начинал к этому привыкать.

Последняя новость ожидала его в Ардее. В подвале своего поместья лорд Раэль хранил коллекцию из всевозможного оружия – захваченного в мелких стычках на границе с Империей Доктов или сделанного на заказ лучшими адорнийскими мастерами. Был здесь и остробой. Кристэн не поверил своим глазам, когда истощенная болезнью и с трудом стоявшая на ногах Рика открыла ему дверь в эту сокровищницу. Остробой висел на стене – на почетном месте между адорнийской катаной и доктским ружьем-дискометом.

Взяв в руки клинок, Кристэн прицелился в неведомого врага.

– Пшш, – сказал он, имитируя выстрел, и весело рассмеялся.

В первый раз с момента начала этого долгого путешествия он почувствовал себя цельным. Рика улыбалась, и его жизнь, как казалось Кристэну, наконец-то окончила блуждание по бездорожью и выбралась на правильную колею. Теперь можно было отпустить поводья и откинуться назад, наслаждаясь пейзажами вокруг, давая отдых затекшим мышцам.

– Мне так холодно. Прошу тебя, останься со мной, – попросила его адорнийка, и дуэлянт остался.

Кристэн лежал рядом с Рикой, нежно обнимая дрожащую девушку, согревая ее своим телом. Он уже не был доктом. Он не стал, и, наверное, никогда не станет адорнийцем. Но это было его место в мире, и дуэлянт ни за что не согласился бы променять его на любое другое.

* * *

Свобода! И ни мерзкий ночной дождь, ни уныло воющая где-то собака, ни даже мысль о том, что он находится в самом сердце вражеской Адорнии, не мешали Грегору наслаждаться прогулкой.

Враг появился именно тогда, когда Грегор ожидал его увидеть. Правда, докт думал, что сон подкинет ему более внушительного убийцу, а под ярким фонарем следующего дома его поджидал молодой парень верхом на черном волке. Еще пара волков чуть поменьше не мигая смотрели на докта из-за спины вожака. Заметив его, мальчишка пнул пятками своего ездового волка и понесся вперед. Что ж, наверное, и такой сойдет.

– Смерть докту! – сказал, словно выплюнул, мальчишка. – Смерть доктским слугам лорда-предателя!

Грегор вышел на середину улицы и расставил в стороны руки. Идти дальше все равно было некуда, а сну и правда давно пора было заканчиваться. Вопреки ожиданиям боль оказалась вполне реальной. Грегор упал на колени, с удивлением смотря, как разрезают острые челюсти его живот и как один из волков вытаскивает наружу его внутренности.

Ездовой волк мальчишки печально завыл, и вожак ласково похлопал друга по загривку.

– Стая, за мной! – скомандовал адорниец. – Пришло время новой охоты!