Текст книги "По тонкому льду. О нравах в хоккее"

Друзья детства, где вы?

В бандитские девяностые узнал я о кончине давнишнего пензенского приятеля Сережи. Вместе, кстати, играли в «Дизелисте». В одном доме жили, соседями были. Позднее он связал свою судьбу с представителями отечественных спецслужб, в Пензе немало заводов, работавших на военную промышленность. Но потом Серега ушел оттуда. Чтобы заработать на жизнь, «бомбил» на машине. И задушили моего дружка…

Замечательный Саша Герасимов. Многие почему-то забыли о нем, а Сашка – олимпийский чемпион, талантливейшим хоккеистом был. Он и тренером стал неплохим. Все его уважали, любили, своеобразный человек – и на площадке, и в жизни. По прозвищу «Пека». Мы с Сашкой, помню, соревнования устраивали между школьными классами, было нам лет тринадцать-четырнадцать. Минимум раз в неделю бились, класс на класс, здорово было!

Очень нравилось организовывать подобные встречи. Один матч играли на коньках, другой – в валенках бегали, не все пацаны умели кататься. Специально договаривались менять коньки на валенки. Позволяло больше вовлечь друзей в занятия хоккеем.

Это, может, стоит делать и сейчас. Играть, к примеру, не на отменно залитом, гладком льду, а на плохом покрытии. Шайба застревает, вы начинаете укрывать ее корпусом от соперника, вырабатываются определенные навыки владения клюшкой, шайбой. Так что тогдашняя наша нищета связана с очень неплохими, даже полезными вещами.

Трудным был подростком? Наверное. Точно не помню, в чем могло проявляться. Вся моя жизнь связана со спортом. Естественно, война интересов на льду, кому-то я мог не нравиться. Можно сказать, постоянно лез на передовую хоккея, хотел быть только первым. У меня это, как правило, получалось, любил свою работу. Такая любовь к делу, поверьте, дает вам в жизни очень многое.

Если в ДЮСШ «Дизелиста» я появился в двенадцать лет, то в команде мастеров заиграл уже в пятнадцать. А годом раньше меня позвали в сборную страны своего возраста, мы стали чемпионами мира. В той команде были Слава Фетисов, Серега Макаров, Вова Зубков, Саша Герасимов, другие ребята. Я уже говорил, целая дюжина игроков той сборной затем пришла в главную национальную команду и принесла ей славу на многие-многие лета.

Не случайность, не совпадение обстоятельств, а кропотливая, вдумчивая на тот период времени работа тренеров. Ну и, конечно, талант, желание добиться успеха самих хоккеистов. Не секрет, раньше подобные проекты подготовки способной молодежи реализовывало само государство. В лице амбициозных, умелых менеджеров, тренеров. Владимир Захаров, Игорь Тузик как раз занимались четырнадцатилетними мальчишками. И, как видим, весьма успешно, если мы чемпионами мира стали, да еще целой когортой укрепили позже состав главной сборной страны. Какие игроки были! Коля Нариманов, Витя Шкурдюк, а Ваня Авдеев вообще мог стать величайшим мастером. Они в чем-то сильнее меня были…

К слову, тот опыт советской школы с успехом используют сегодня американцы с канадцами. Они искренне недоумевают: зачем мы похерили столь эффективные методы подготовки молодежи? Действительно, зачем? Ведь те методики приносили плоды, позволяли многим из нас по-настоящему раскрыться.

Да, всегда я умел забивать, без ложной скромности. Мне и «старики» в команде говорили: можешь забивать – катайся в средней зоне, не беги назад. Чуть позже я так и делал. Хотя, понятно, в начале карьеры действовал иначе. Меня ставили в звено с матерыми игроками, технику катания нарабатывал, очень важный элемент хоккея. Поначалу в «Дизелисте» тренер давал задание закрыть того или иного ветерана команды соперника. Не дать ему раскатиться, развернуться. Я и бегал старательно весь матч за своим оппонентом. Никому ведь не приятно, когда не дают играть, втыкаются в вас, мешают. Конечно, тоже больно было, противники жестко, зло отвечали.

Своего потрясающего тренера Василия Ивановича Ядренцева, видимо, буду вспоминать еще не раз. Не выходят из головы его уроки хоккея, необычный стиль общения, непредсказуемые методы подготовки. Творчески человек подходил ко всему! Не случайно он воспитал будущих олимпийских чемпионов, братья Голиковы у него занимались, другие прославленные мастера. Безусловно, у ребят были и другие наставники, но душу и умение в тогдашних юных игроков вложил именно Ядренцев.

Вроде бы мягким по характеру был этот замечательный специалист. Только будучи в зрелом возрасте, я глубже стал понимать психологию своего учителя, его мироощущение. Смотрел фильм о Тарасове, а перед глазами – тренировки Ядренцева. Он по аналогии с Анатолием Владимировичем горазд был на выдумки, постоянно увлекал чем-то необычным. Я уже рассказывал, как Василий Иванович проводил занятие на горке в городских условиях. А еще по канату лазали, да чего только не было! В шутку или в назидание кому-то из мальчишек вместо клюшки давал в руки… метлу. Монотонность в занятиях убивает сам дух спорта, особенно когда имеешь дело с юными созданиями. Наш тренер жил хоккеем ежесекундно, так он был устроен. Мы это видели, чувствовали и очень ценили своего наставника. Просто великий тренер! К сожалению, давно уже скончался.

Мечтал только о «Спартаке»

Мои первые партнеры по «Дизелисту», так получилось, оказались до смешного маленького роста. Один под метр шестьдесят, второй на десяток сантиметров выше, правда, крепыши, крепко сбитые. Я словно каланчой возвышался – метр девяносто в неполные шестнадцать лет имел. Уже во взрослой, основной команде «Дизелиста» выступал. Играли, разумеется, в первой лиге советского чемпионата.

Очень хорошая, считаю, команда была, но ей просто не давали выйти в класс сильнейших. Дело в том, что на тот период времени в Пензе не оказалось подходящего дворца. И по регламенту запрещалось принимать соперников в высшей лиге на такой арене, какой владел «Дизелист». Увы, хронически недоставало средств на строительство качественного стадиона.

Я даже поучаствовал тогда в переходных матчах против питерского СКА. Конечно, мы знали, что дорога в «вышку» нам заказана, но все равно сыграть с таким соперником для нас весьма интересно. Это 76-й или 77-й год. Мы, кстати, в Пензе выиграли с разницей в одну-две шайбы. А на выезде уступили где-то 2:7. Там уже Солодухин с Дроздецким начинали свое восхождение, их удержать крайне сложно. Можно сказать, я еще маленьким был для большого хоккея, поэтому особенно любопытно игралось на подобном уровне. Ясно, что нам все равно не дали бы сыграть в высшей лиге при любом исходе матчей со СКА. За пару-тройку месяцев до начала очередного первенства в Пензе физически не успели бы построить нужный по регламенту дворец спорта. Да и средства на это, как я уже сказал, отсутствовали.

Никогда не скрывал, что очень хотел попасть именно в «Спартак», это было мечтой детства, юности. Хотя, как ни странно на первый взгляд, в друзьях ходили прежде всего армейцы – Макаров, Фетисов, Касатонов, до сих пор с ними дружу. Из спартаковцев разве что ближе других был Витя Тюменев, но постепенно мы как-то отдалились друг от друга, отношения пошли на убыль ближе к моему переходу в «Крылья Советов».

«Спартак» мне всегда нравился. Единственная команда, стоявшая скалой против ЦСКА. Никогда никому не кланялась, со своим игровым почерком. Даже и не помню, чтобы, например, «Динамо» всерьез конкурировало тогда с армейцами. Повторюсь, мечтой был только «Спартак». Так в семнадцать лет я оказался в любимой команде, куда переехал с тренером Анатолием Ватутиным, работавшим как раз в «Дизелисте».

Но прежде чем поведаю о своей жизни в легендарной столичной команде, расскажу вам подоплеку своего перехода туда, она достаточно необычная. Ведь запросто мог оказаться в «Динамо» или ЦСКА, и судьба моя почти наверняка сложилась бы по-другому.

Сразу оговорюсь: равняться, скажем, на американскую систему образования абсолютно не стоит, тем более в советское время. За океаном как бы поощряют занятия определенным видом спорта, не важно, хоккеем, баскетболом, местным футболом или чем-то еще. Занимаетесь – получаете своего рода преференции при поступлении в университет, и стоимость учебы в разы меньше, чем для обычного абитуриента.

Сейчас вы легко поймете, зачем я об этом упомянул. Системы вообще были слишком разные, не только образовательные. Так вот, за мной со дня на день домой должны были приехать люди из военкомата, возраст был призывным. Кожевникова одновременно хотели видеть у себя армейцы, динамовцы. «Дизелист», кстати, напрямую поставлял своих воспитанников именно столичному «Динамо», так повелось с незапамятных времен.

Я, напомню, мечтал о «Спартаке», а команда эта, как известно, сугубо профсоюзная, к армии отношения не имеющая. Оставалось лишь быстренько поступить в институт, чтобы получить отсрочку от службы в армии. Почти все вузы имели военные кафедры. И вот тут случилось приключение, слава богу, с благополучным для меня исходом.

Мало того, что меня забыли вовремя внести в список абитуриентов, так еще завалили на сдаче экзамена по любимейшему предмету – физике. Тот, кто, может быть, оказывался в подобной непростой ситуации, поймет мое состояние. Нервотрепка обалденная! Казалось, мир рушится, я не попадал в «Спартак», а перспектива призыва и выступлений за ЦСКА или «Динамо» не грела совсем. Тренер мой в «Дизелисте», Ватутин, с которым, между прочим, я и собирался перейти в стан «красно-белых», испытал почти шоковое состояние, узнав о моем провале при поступлении в вуз. Он не мог поверить! Но быстро взял себя в руки, включил, как говорят, свои связи, знакомства. И преподаватель приехал ко мне домой в воскресенье, я благополучно сдал-таки экзамен по физике, после чего меня оперативно зачислили в местный педагогический институт.

Буквально на следующий день, в понедельник, за мной действительно приехали военные: мол, собирайся, забираем тебя на службу. А я-то уже студент! Теперь офицеры были в шоке, проверяли все досконально, переворошили бумаги, никак не могли поверить в произошедшее. Ну как же, столь желанный новобранец, ЦСКА или «Динамо» (точно в тот момент никто не знал), ускользнул от них в самый последний момент. Но они все-таки ушли несолоно хлебавши. После поступления в институт еще год поиграл за «Дизелист». Затем вместе с Ватутиным перешел наконец в «Спартак». Сбылась мечта!

Правда, дважды я убегал из любимой команды, да-да, в буквальном смысле. Вместе со своим другом Сашей Герасимовым. Молодым был, строптивым, горячим, очень вспыльчивым, эти черты характера отчасти и нынче присутствуют. Сашка так и не вернулся в команду, а я просто исчез на время, потом, разумеется, снова надел красно-белую форму. Да никто не собирался применять карательных мер, отчислять, деньги вычитать из зарплаты. Пожурили слегка, и все. Если клуб в тебе заинтересован, не станет гнать по мелочам.

«Спартак» бился против базовой команды страны, мне очень-очень нравилось, как спартаковцы отчаянно, умело это делали. Еще до прихода в команду, наслаждался игрой Шадрина, Ляпкина, Якушева, Шалимов моложе своих партнеров, но тоже впечатлял. Безусловно, чему-то у них учился, подсматривал нюансы, усваивал секреты мастерства. Серега Коротков мне очень нравился, хотя его и не брали в сборную, а он, по-моему, заслуживал того. Зимина как игрока уже не застал в составе. А Блинов каким красавцем смотрелся! Жаль, слишком рано умер… Из игроков старшего поколения впечатляли братья Майоровы, Борис Александрович, на мой взгляд, уникальнейший мастер в самом лучшем смысле слова.

Так получилось, пришел я в команду сразу после «золотого» для нее сезона 75–76-х годов. Как оказалось, пока последнего в истории знаменитого клуба. В тот период времени у ЦСКА уже было не две, а целых три пятерки национальной сборной. Это кардинально меняло ситуацию, конкурировать с армейцами стало несоизмеримо сложнее. «Спартак» объективно при выборе игроков значился лишь третьим, после ЦСКА и «Динамо».

Поясню некоторые вещи, прежде всего молодым читателям и болельщикам. В те годы переходы игроков из клуба в клуб жестко регламентировались и утверждались едва ли не на самом верху, да, именно «наверху», и никак иначе. Понятно, это касалось самых способных, талантливых, на приглашение которых претендовали все ведущие команды. Их по большому счету три, мною упомянутых: ЦСКА, «Динамо», «Спартак».

Именно в таком порядке стояли великие клубы «на распределение» очень дееспособных хоккейных кадров, кстати, не только хоккейных. Примерно то же самое наблюдалось и в футбольном первенстве СССР. Как видите, спартаковцы все время пребывали в этом смысле «на третьих ролях», но бились за высокие места в чемпионате, невзирая ни на что и ни на кого.

Сережу Макарова, насколько помню и знаю, ждали в том же «Спартаке», кстати, Игоря Ларионова тоже. Люди из окружения ЦСКА быстренько шли к министру обороны Гречко, и вопрос решался почти мгновенно с точностью до наоборот: Ларионов и Макаров пополнили состав армейцев. Кто-то из вас поинтересуется: как же так, ведь за «Спартак» болели даже генсеки партии, а лучших игроков монопольно забирала армия? Увы. Армейское лобби тех лет признавалось безоговорочно мощнейшим в стране, именно оно диктовало хоккейную моду, забирая себе все «сливки». И ничего нельзя было поделать. Не мог же старший тренер «Спартака» идти к Леониду Ильичу или позднее к Константину Устиновичу по поводу перехода хоккеистов. Считалось нонсенсом, моветоном.

В редчайших случаях, как, например, со мной, происходило иначе. Но тут я помог себе своей дикой упертостью, характером. Плюс немножко повезло, об истории с поступлением в пединститут я уже рассказал. Не помню, чтобы уж слишком сильно «прессовали» меня с возможным переходом в ЦСКА или «Динамо» на первоначальном этапе. Да, позднее предлагали перейти неоднократно, когда я выступал за «Спартак». Но это другая история, о которой речь впереди.

Перейдешь в ЦСКА, будешь в сборной

Именно так стоял вопрос. Ко мне весьма регулярно подходил человек от Виктора Васильевича Тихонова и без обиняков предлагал: «Саша, в ЦСКА». Я неизменно отвечал категорическим «нет». «Спартак» возглавил Борис Павлович Кулагин, и все разговоры о возможном переходе отметались мною с порога. При этом мог забить во внутреннем чемпионате больше тридцати шайб, быть лучшим бомбардиром Союза, но в главную команду страны все равно не попадал. Понятно по каким причинам: подобная строптивость, верность клубу не приветствовалась некоторыми специалистами. А вот люди с пятью голами за сезон имели постоянную прописку в сборной, потому что они защищали цвета самого ЦСКА!

Статистика – вещь суровая, упрямая. Заглянув туда, не надо быть глубоким аналитиком, чтобы понять: из пяти раз как минимум трижды я не поехал на чемпионаты мира по абсолютно надуманным причинам и предлогам. Хотя объективно на тот период времени убедительно смотрелся, много забивал, входил в различные списки и опросы как один из сильнейших игроков СССР.

Обидно? В какой-то степени. Все равно чувство благодарности к Виктору Васильевичу осталось: на Олимпийские игры меня звал. По мне, так лучше все-таки двукратным олимпийским чемпионом стать, чем шестикратным – мира. Забавно, на Олимпиады брали в буквальном смысле из больницы. Получается, здорового, без травм на мировые форумы не звали, а больного, после операций – пожалуйте, Александр Викторович. Фантастика, правда?! Как я отправлялся на две свои Олимпиады в подобном, мягко говоря, неважнецком состоянии, обязательно расскажу вам позже.

Конечно, несговорчивость стоила мне пяти-шести званий чемпиона мира. Но я ни о чем не жалею. Другое дело – очень жаль, из-за столь порочного подхода ломались судьбы других способных хоккеистов того времени. Много талантливых мастеров потеряли. Хотя да, Тихонов, вероятно, великий тренер…

Между прочим, не только сейчас, но и тогда открытым текстом говорил, что на данном конкретном этапе я лучше кого-то как игрок. Начинаешь правду-матку резать, а на тебя смотрят как на отъявленного скандалиста, любителя «выносить сор из избы». Очень не нравятся у нас люди подобного склада. Почему бы не поменять менталитет, столь ущербный подход к восприятию жизни, поступков?

Никогда не переживал спадов из-за несправедливого непопадания в сборную. Никогда! Только злее на площадке становился, целеустремленнее. Чувство депрессии неведомо, как и желание свести счеты с жизнью. С какой стати? Полагался и полагаюсь исключительно на себя, включались внутренние резервы. Советы друзей? Как правило, не помогают, ничего кардинально не меняют. А вы уверены, например, что друзья придерживаются ваших взглядов на жизнь, хоккей, разделяют чаяния, тревоги? Не скажу, что уверен в некоторых, давно знакомых персонажах, как, может, и они во мне. Знаете, люди порой по тридцать лет живут, а затем такое дикое предательство идет! Здесь дело не в вопросах веры и недоверия. Просто живу как считаю нужным, и все.

В одной из газет недавно прочитал, как мы друзей находим. В принципе, достаточно просто: с соседями общаемся либо по работе находим общие интересы. Это действительно так. Завтра, предположим, перешли на другое место работы – и там отношения завязываются, у многих из нас схожие ситуации. Или на каких-то торжествах, семейных вечеринках знакомимся.

Все мы в основном эгоисты. Эгоизм, полагаю, не самое плохое качество в человеке. Без него – никуда. По-моему, если вы не самолюбивы, не имеете своего мнения, ничего по большому счету не достигнете в жизни. Не будете упрямым на спортивной площадке, успех от вас тоже отвернется.

Кто-то из великих сказал: если нет врагов, хреново живете. Значит, вы не личность. Я, пожалуй, соглашусь с данным тезисом. Ну, друзья, конечно, есть, без них мир пресный, неполный, даже в чем-то ущербный.

А близки, не секрет, Слава Фетисов, Серега Макаров, Леша Касатонов. По духу многие из нас могут совпадать, только пребывают в разном жизненном состоянии на данный период времени. Вообще много хороших знакомых, одиноким уж точно себя не чувствую. Не только в Москве – в Ростове, других городах полно приятных мне людей, всех рад видеть, когда встречаемся. Причем знакомые и друзья не только из хоккейной среды, есть представители разных видов спорта: фехтовальщики, борцы, футболисты. Еще политики, управленцы разного уровня…

Зрелые женщины опекали

Но прежде чем приоткрою завесу над личной жизнью, впрочем, непосредственно связанной опять же с хоккеем, вот о чем хотел бы сказать. Как бы в продолжение извечной темы про спартаковцев и армейцев разных поколений. Хотя, наверное, после этих откровений рискую нажить новых врагов или, во всяком случае, «доброжелателей». Что ж, пусть обижаются.

Истина, на мой взгляд, заключается в следующем. Тот же Валерий Харламов, безусловно, величайший игрок. Однако давайте будем объективными: лучшим-то игроком 72-го года был все-таки не Харламов, а Якушев Александр Сергеевич. Больше всех забил и в легендарной серии с канадскими профи, конечно, самая яркая фигура. Об игре знаменитых братьев Майоровых вспоминаем как-то лениво, неохотно, а порой и вовсе делаем вид, что их не было, равно как и других потрясающих моих одноклубников.

На мой взгляд, не одни только армейцы приносили громкую и прочную славу отечественному хоккею. Спартаковцы зачастую играли решающую роль в конкретных победах сборной на крупнейших соревнованиях, почему-то сие замалчивается. Говорится в основном лишь о вкладе «цээсковских» хоккеистов. Несправедливо, господа!

Нам, извините, буквально вдалбливали, что, к примеру, Фирсов непременно лучше, сильнее Майоровых. Чушь. Майоровы доказали игрой, что именно они на порядок интереснее. Столько забивали, можно сказать, тащили за собой национальную команду, при этом играли очень красиво. А Шадрин с Ляпкиным выручили, да что там, спасли сборную, в самый кульминационный момент на Олимпиаде в Инсбруке, выстояв втроем против отчаянно наседавших на наши ворота пятерки чехов! И показали прямо-таки лучшие образцы не только отечественного, но и мирового хоккея. Разве не так? Я за то, чтобы воцарилась справедливость во всех оценочных явлениях, нельзя, считаю, людей, события, их роль в спортивной истории однобоко преподносить.

Реклама в одни только армейские ворота по меньшей мере несправедлива. Повторюсь, Валера Харламов – величайший мастер, но лучший игрок 1972 года, и не только, – все же Александр Якушев, а не Харламов. Как бы того ни хотели, например, создатели известного фильма. Кстати, лента, на мой взгляд, очень-очень сомнительного качества. Опять же, в плане исторической правды.

Мой незатейливый совет продюсерам, сценаристам, актерам и так далее: все-таки по возможности глубже вникать в нюансы событий, особенно связанных со знаменитыми людьми. В противном случае на экраны выходит разве что частичка полуправды, смахивающей на откровенный суррогат. Может быть, консультантов звать с обеих сторон, а не только с армейской…

Хорошо еще, в упомянутой картине замечательный тренер Кулагин как-то бочком на втором плане проходит. Вовсе о нем могли забыть. Зря. А я утверждаю: не будь Бориса Павловича, может, и Анатолий Владимирович Тарасов не состоялся бы как знаменитый хоккейный наставник. Со слов Бориса Павловича я узнал, что Тарасов в свое время вообще собирался отказаться от услуг Харламова, Валерка его не устраивал, не нравился своей манерой игры. Вот так! И если бы не Кулагин, буквально уговоривший Тарасова дать еще шанс Харламову, неизвестно, как сложилась бы судьба великого хоккеиста.

Гусев, другие мастера тоже были под вопросом, однако заиграли же! Капустина никто не хотел брать, Сережку буквально обогрел, поверил в него лишь Кулагин в «Крыльях Советов». Заиграл Капустин – сразу его захотел видеть в своих рядах ЦСКА. Как падки представители некоторых команд, тренеры на все готовенькое! Та же, кстати, история с Сергеем Бабиновым. Он раскрылся-то в «Крыльях». После чего тоже оказался в стане армейцев. «Какой игрочище!» – наконец-то рассмотрели в ЦСКА. Словом, не все так однозначно в жизни, как представлено в известной киноленте.

Теперь обещанный рассказ о личной жизни, но пока не совсем полный. Более подробный впереди. Впрочем, можно ли раскрыть все секреты своей жизни? Пожалуй, нет. Самое потаенное, для души все равно остается в человеке. И разглашению не подлежит, по-моему.

В «Дизелисте» я провел два неполных сезона. Все-таки слишком юным был, пятнадцать лет всего, биться приходилось со здоровыми мужиками. И в год дебюта выпускали на десять-пятнадцать минут. Однако даже в таком усеченном варианте отметился, помню, семью забитыми шайбами.

Очередной сезон в Пензе стал почти бенефисом. Забивал уже всем ведущим клубам первой советской лиги – Уфе, Казани, Саратову. Признаться, сбился тогда со счета, сколько назабивал, точно и не помню.

К тому времени привез золото молодежного чемпионата мира из Канады, успех пришел в 76-м году. Конечно, уровень популярности в родном городе подчас зашкаливал. Меня рвались опекать многие люди, в том числе опытные, зрелые, красивые женщины… Толпа поклонников и поклонниц ходила буквально по пятам. Став «звездой» на тот момент местного розлива, я общался с ребятами и девчатами всего нашего двора, поил их, кормил, проводил с ними время. И никуда не спрячешься от своих почитателей, это вам не Москва.

Первая любовь? Мне лет восемь от роду, фамилия девочки – Котова, моя одноклассница. И правда, в ней что-то от кошки было: рыжая, красивая девчонка. В таком юном возрасте какая любовь? Так, за косички разве что подергать, чем занимались, наверное, многие из нас. В ответ – учебником по голове получить. Позже, когда стал игроком «Дизелиста», взрослая женщина появилась, потом еще. Они, можно сказать, совращали юношу. По барам дорогим водили.

По окончании матчей особо не гуляли, встречался с друзьями лишь в перерывах между играми. Это два-три дня. Друзья-то в основном все взрослые, почти ровесники отца. Город наш, мягко говоря, неспокойный, криминала хватало. Особенно колоритными выглядели «мясники», мы их так прозвали, – крепко сбитые, как на подбор, ребята. Они и в самом деле профессиональные мясники. А мяса в те годы мало было, так что подобная дружба дорогого стоила. Словом, общались, дружили с представителями разных слоев пензенского общества.

Район улицы Красная, где я жил с родителями, почитался в народе весьма серьезным, даже строгим, там на каждый квадратный метр хватало ребят из криминала. Когда переехал с семьей из вагончика на Красную, новый дом казался огромным, цэковским считался. Рядом стадион «Труд», парк имени Белинского. Недавно навестил родной город, зашел в тот самый двор и поймал себя на мысли о том, что домик-то неказистый, будто усох он с годами. Конечно, многое в сравнении познается. По столичным меркам и Пенза, понятно, уездный городок. Но от этого не менее дорог сердцу с течением времени.

Мне повезло, в юности ребята редко меня в драки ввязывали. Напротив, старались даже ограждать, берегли от ударов и стрессов. Говорили: занимаешься спортом – и занимайся, а всякие уличные разборки на себя возьмем. Так и поступали. И когда я кому-то говорил, что на Красной живу, с опаской посматривали. Потому что репутация улицы, ее жителей была соответствующей. В детстве, юности случалось, что ребята постарше клюшки отбирали, такое происходило наверняка не в одной Пензе. Позже мы сами возвращали наше хоккейное оружие, забирали-то одни и те же люди, они легко вычислялись. При встрече «тепло» с ними говорили…

Тренировки в «Дизелисте» вообще не пропускал, на грани отчисления из команды никогда не был. К счастью, меня ценили. Иногда, правда, заводился, ругался, несправедливость выводила из себя. Присущее мне чувство справедливости до сих пор живет, никуда не делось. И если сильно доставали, то я отвечал, даже порой дрался. Обстоятельства заставляли. Людям импонировало, что стараюсь по совести поступать. Немало друзей обрел. Оказалось, не у меня одного непреодолимая тяга к честности, справедливости.

Вообще заметил, лидерские качества на площадке и в жизни преображают человека. Другое отношение ко всему, иное восприятие, что ли. И когда кто-то покушается на основы твоего мировоззрения, то воспринимаешь это болезненно. Соответственно и реагируешь. Да, приходилось ссориться, отстаивать свое мнение чуть ли не с пеной у рта, как иначе? Здесь я ни в чем не изменился и меняться не собираюсь.

Нынче, с высоты лет, вижу, например, каким порой упрямым был. Сейчас несколько иначе оцениваю те свои поступки. Но мне нечего и некого стыдиться: не подличал, не предавал, не пресмыкался, не заискивал. Некоторая упертость… Так смотря чем она вызвана: если чьей-то несправедливостью, нечестностью – тогда мое поведение оправдано. Ну, в общем, это мой, внутренний мир. Не всегда умел признавать свои ошибки, неправоту. Разве обязательно вслух признавать? По-моему, слишком простенько, даже примитивно.

Наверное, годам к шестнадцати-восемнадцати у каждого из нас складываются вполне конкретные представления о добре и зле. Скажем, поступаете в институт и замечаете, что чуть ли не все вокруг лгут, изворачиваются, притворяются. Может произойти ломка сознания: человек от отчаяния, огорчения начинает курить, наркотики, алкоголь употреблять. Нервные стрессы случаются, даже летальные исходы бывают. Страшные вещи на самом деле.

Откровенно говоря, не представлял себе, чем и как жил бы без увлеченности спортом, которая переросла затем в профессиональное занятие. Я по-своему счастливый человек! Видимо, с годами стал мудрее, в иных ситуациях не «взрываюсь», как раньше, могу и промолчать. Однако правдолюба в себе не убьешь, все равно склонность к справедливости наружу вылезает.

Повторюсь, десять лет вас учили в школе азам честности, гуманизма, благородства. Затем попадаете словно в иной мир. Врут даже те, кто, казалось, по своему статусу должен говорить правду, служить неким образцом добродетели. Мне страшно от этого и сейчас, не привык я лукавить, приспосабливаться, обманывать, предавать. Поэтому мир часто представляется перевернутым, ощущения не из приятных.