Текст книги "Запойное чтиво № 1"

– Что же мы за люди такие, россияне!? – запричитал Веня, уткнувшись носом в туман Сан-Марино, – достоинства наши перекрываются недостатками! И несть им числа, ни грехам нашим, ни добродетелям!

– Как по писанному чешет, – высморкался Квасцов, – вот что с людьми трезвость делает. С ума сойти не боишься?

– Это с вами с ума сойдёшь! – озлился Веничка, – вы, что дома не могли поквасить!? Вам для этого нужно было в Италию лететь!?

– Дома не то, – загоготал Квасцов, – дома жена, тёща, злой начальник, подполковник ГИБДД.

– А кем вы работаете, гражданин Квасцов? – поинтересовался Веничка, – если, конечно, не секрет.

– Инспектором патрульно-постовой службы.

– Кем?

– Гаишником, – пояснил Квасцов.

– Ну, я попал, – схватился за голову Курочкин, – с одной стороны недобитый искусствовед, с другой – гаишник недорезанный. Куда бедному аспиранту податься? Мне кажется, я из-за вас даже Апеннинский полуостров разлюбил.

– А мне нравится Италия, я тут всё время смеюсь, – загоготал Квасцов.

Это был их последний день в Римини. На следующее утро самолёт отволок их домой. Москва встретила наших героев холодом и дождём со снегом. Дороговизной и пробками. Инфляцией и под ковёрной борьбой на кафедре. Веня с молчаливого согласия Аскольда Андреевича поменял научного руководителя. Профессор неделю отлежал на больничном и купил себе новые карманные часы. Нежный и Курочкин после той поездки не общаются, даже не здороваются, аспирант, наученный горьким опытом, путешествует один.

Обычная история

– Дура! Тупица! Бестолочь! Куда ты смотрела!? – хозяин частного ветеринарного центра Артур Фуфлыгин уставился на Надежду Светлову, как Иван Грозный на провинившуюся ключницу.

Надежда Петровна хранила молчание, понимая, что стоит ей открыть рот, как Артурик окончательно взбесится.

– Дармоеды! Бездельники! Я из-за вас могу весь бизнес потерять!

Тут у Фуфлыгина зазвонил телефон и он выбежал из кабинета, чтобы поговорить без свидетелей. Светлова всплакнула и стала вспоминать события трёхлетней давности. Как раз в это же время, накануне Нового года, Фуфлыгин, молодой ветеринар районной поликлиники уговаривал её бросить государственную службу и организовать частный вет центр. На паях. На равных паях. Артур отчаянно жестикулировал, расписывая будущее под красное дерево, но, чувствовалось, ужасно трусил, что Надежда Петровна откажет. Фуфлыгину было двадцать два года, по отчеству его называли с большой неохотой, он только что закончил академию и опыта имел с гулькин нос. А главное, у него не было наработанной клиентуры, что для раскрутки вет центра является основным условием. Надежда Петровна была на пятнадцать лет его старше, имела солидную клиентуру и богатый жизненный опыт, как ей тогда казалось. Светлова вовсе не собиралась менять свою устоявшуюся жизнь, на не пойми что.

– Извините, коллега. У меня складывается ощущение, что частная ветеринария не приживётся в нашей стране. Люди привыкли обращаться за помощью в государственные клиники. А частная практика – красивая, но утлая ладья.

Фуфлыгин, видя, что его доводы не прокатывают, начал нервно повизгивать и покашливать. Оказывается, он уже успел залезть в долги, снять помещение и дать рекламу в газеты, так что, обратного пути у него не было. Артурчик схватил Надеждины руки своими потными ладошками и заскулил:

– Надежда Петровна, выручайте. Не хотите идти в учредители, не надо. В учредители возьмём Дэна, он готов вложить деньги в этот проект. (Разговор шёл о таком же оболтусе, Денисе Палаткине, однокашнике Артура). А после работы в клинике, вы будете принимать у нас. Разве вам помешают лишние деньги?

– Я буду принимать у вас свою клиентуру? – уточнила Светлова.

– Не только, – обнадёжил Фуфлыгин, – мы же будем давать рекламу. И сарафанное радио постепенно заработает. Вы же ничем не рискуете. Абсолютно ничем, не то, что мы с Дэном.

Надежда Петровна, наконец, дала своё согласие, и ветеринарный центр «Мир сервиса» зафункционировал. Фуфлыгин положил своим сотрудникам хороший процент и постоянно подбивал их распроститься с гос службой. Однако, Светлова и другие не торопились отказываться от государственных гарантий. Тогда Артур стал распускать слухи, что вся звериная клиентура перекочевала из клиники в его центр. Главному врачу это не понравилось, и он начал прижимать специалистов, «сидящих на двух стульях». Артур также усилил нажим, призывая всех работать только у него. Через месяц Светлова и другие сдались, забрали из поликлиники свои трудовые книжки и упали в объятия частного капитала. Естественно, главный врач верещал, что ноги их больше не будет в государственной ветеринарии. На ниве частного предпринимательства их тоже ждал сюрприз, да ещё какой. Именно тогда Надежда Петровна увидела истинное мурло капитализма. Фуфлыгин уменьшил процент ровно вдвое, мотивируя тем, что теперь у них будет стимул увеличить поток животных.

– Процент вдвое меньше, зато домашних питомцев можно будет вдвое больше принимать, – утешил Фуфлыгин, – то же на то же и выйдет.

– Вообще-то, Артур, так не делается! – возмутилась Надежда Петровна.

– Называйте меня по имени, отчеству, пожалуйста! – побагровел Фуфлыгин, – здесь вам не государственная помойка!

– Помойкой вы называете нашу поликлинику? – остолбенели все.

– Её. Не забывайте, пожалуйста, что вас оттуда выперли взашей и теперь у вас волчий билет, – позлорадствовал Артур.

Фуфлыгин на правах хозяина сразу начал разъедаться и бронзоветь, у него появился двойной подбородок и прорезался командирский голос. Он даже надумал жениться и привёл на смотрины свою девушку, её звали Бэлла. Артур звал её – мой Бельчонок. Бэлла была хрупкой особой с большими карими глазами и тоненьким голоском, временами она напоминала пугливую лань. Все обратили внимание, что на её безымянном пальце болталось серебряное кольцо, явно с чужой руки. Через месяц они поженились. Теперь каждая утренняя пятиминутка начиналась с проповеди:

– Помните, мы все одна семья, – вещал Фуфлыгин, – один за всех и все за одного. Сначала мы должны раскрутиться и вывести наш центр в ноль, ведь пока что у нас только долги. Но я верю в нас, я верю, что мы наберём обороты и победим! А пока что нам нужно подтянуть пояса и ужаться в своих аппетитах, а уж потом у каждого из нас будет столько денег, карманов не хватит, вагон понадобится и небольшая тележка. Но это потом, а сейчас мы должны собраться, окрыситься, ощетиниться, напрячь все силы… Вскоре выяснилось, что в уставные документы забыли внести паспортные данные Палаткина и «Мир сервиса» принадлежит одному Фуфлыгину. Артур возложил всю вину на нерадивых юристов, вернул товарищу пятьсот долларов, вложенных в раскрутку, и принялся всячески его выживать. Однако, Дениска оказался тот ещё фрукт.

– Вот сколько стоит мужская дружба, – посетовал Денис, – пятьсот баксов. Оставьте меня, я буду скорбеть об утраченных идеалах.

Палаткин грустил неимоверно долго. Целый час. Потом он принялся кроить, дербанить, гнать налево, работать на свой карман, принимать в одну лузу, короче, всеми способами присваивать себе выручку.

– Ноги носят, а руки кормят, – просвещал он Надежду Петровну.

– Если ты сегодня не украл, считай, тебя сегодня обокрали, – делился он мудростью с другими ветеринарами.

– Денис, нехорошо, – пыталась пристыдить его Светлова.

– Конечно, нехорошо, – соглашался Палаткин, – не видать мне райских кущ, как своих ушей. Но как так – быть у воды, да не напиться?

– Я не буду присваивать выручку, – предупредила Светлова, – и тебе не советую. Пусть Артур обошёлся с тобой некрасиво, это ещё не повод во всём ему уподобляться.

– Как же я этих нуворишей ненавижу! – заблажил Палаткин на весь этаж, – я с этим змеем десять лет за одной партой в школе сидел и пять лет в академии! И что!? А то, что теперь он юзает меня как патриций гастарбайтера! А Бэлка, с которой я же его и познакомил, на полном серьёзе рассказывает мне, что училась в Гарварде! Эту курицу выгнали из строительного техникума со второго курса за непроходимую тупость, а она мне втирает об «ихнем» дворянском происхождении и особняке на Мясницкой, якобы реквизированном Советской властью! Убил бы! Буржуины проклятые!

Денис обладал очень редким и интересным свойством, его сразу же начинали слушаться собаки и даже кошки. Палаткин этим даром беззастенчиво и вероломно пользовался в борьбе с нарождающимся капитализмом. Он втихаря натравливал собак на Артура, а потом удивлялся и разводил руками: «Откуда у них взялась такая злоба? А вы, Артур Артурович, водочки с утра не пили? А с вечера»? Фуфлыгин стал наезжать в клинику всё реже, его визиты становились всё короче. Одно время в «Мир сервиса» зачастила Бэлла, но когда бультерьер, науськанный коварным Палаткиным, понёсся на неё по коридору, оставила это гиблое дело. Фуфлыгины стали расставлять на ответственные посты своих людей, как правило, подруг и родственниц Бэллы. Тем вменялось в обязанность шпионить за работниками и доносить наверх обо всех происшествиях, настроениях и не дай Бог казнокрадстве. Увы, уже через неделю самые проверенные из девушек тырили деньги вместе с Денисом, он как никто умел поднять и направить в нужное русло народный гнев, ну и, конечно, разжечь пожар стяжательства.

– Вы хотите знать, что такое справедливость? Справедливость – это занять у своего хозяина деньги и не отдавать, – хохотал Палаткин.

Однажды зимой в «Мире сервиса» лопнули трубы, и начался форменный потоп. По кабинетам и коридорам засновали перепуганные сотрудники, судорожно спасая имущество и аппаратуру. Надежда Петровна суетилась вместе со всеми, пытаясь грудью закрыть амбразуру, зубами перекусить провода и голыми руками перекрыть трубу с кипятком. Внезапно она почувствовала, что вместе с ними нет Палаткина. Светлова, внутренне содрогаясь, ворвалась в его кабинет, её воспалённому, женскому воображению представился Дениска, сваренный в «мешочек» или уже «в крутую» плавающий в кипятке. Она толкнула дверь и застала такую картину – Денис стоял на столе в джинсах, закатанных по колено, и привязывал к люстре свои сбитые кроссовки.

– Что ты делаешь!? – ужаснулась Надежда Петровна.

– Сменную обувь спасаю, – деловито крякнул Палаткин, привязывая шнурки к проводу.

– А то, что вся клиника в воде, тебя не волнует!? – возмутилась Светлова.

– Нисколько, – хмыкнул Денис, – главное, чтобы мои кроссовки не промокли. Остальное пусть хоть медным тазом накроется.

Внезапно он взгрустнул и уныло уставился на воду, бурлящую по полу. Надежда Петровна подумала, что в нём проснулась совесть и по-матерински погладила по вихрам. Однако Дениска и не думал раскаиваться.

– Косолаплю я, – посетовал он, – обувь быстро снашиваю. Жалко.

Светлова отвесила ему подзатыльник.

А классовое неравенство продолжало нарастать. Артур ещё больше разъелся и оборзел, Бэлла тоже раскабанела и гоняла сотрудников похлеще супруга. Теперь она напоминала новогоднюю ёлку, наряженную детворой. На каждый из десяти её пальцев было нанизано по два кольца, на шее болталось колье, размерами с конский хомут, а на запястьях звенели браслеты, не поддающиеся исчислению. Фуфлыгины взялась путешествовать. Бэлла полюбила звонить из Парижа, Венеции или Барселоны своим затюканным сотрудникам, делиться впечатлениями и распекать за низкие заходы:

– Аллё. А мы с Артуром Артуровичем сидим в кабачке на «Монмарте» и «хочем пожракать» французских устриц. Говорят, что когда достаёшь их из раковины, они пищат. Какой там у нас заход?

В телефоне была слышны звуки аккордеона и галльская речь…

– Аллё. А мы с Артуром Артуровичем плывём на гондоле по каналу и «хочем профигачить» кучу денег. Какой сегодня заход?

Из трубки раздавался плеск гондольерского весла и голоса туристов…

– Аллё. А мы с Артуром Артуровичем «хочем пошариться» на корриде. Это так шика-а-а-арно. Как там у нас с заходами?

Из телефона нёсся вой быков и рёв кровожадной толпы…

После отчёта усталых работников наступала очередь Бэллы, тут она своими воплями перекрывала и быков, и толпу, и звук аккордеона, и шум авиационных двигателей, разочарованная результатами их работы:

– Что за хрень!? – визжала она, – почему так мало!? Воруете, гадины!? Вот вернёмся с Артуром Артуровичем и разгоним вас на хрен!

Через полтора года после открытия на вет центр наехали бандиты. В девять вечера Светлова как самая сознательная, осталась после смены и сортировала истории болезни хворых зверюшек, когда в дверь вломилось пятеро незваных гостей. Все как один одетые в чёрные кожаные куртки и синие треники, они не спеша, окружили Надежду Петровну. Самый короткий, но видимо, самый главный, в тёмных круглых очочках, чудовищно похожий на кота Базилио, встал напротив Светловой и процедил:

– Под кем работаешь?

– А-а-а-а, – только и смогла вымолвить испуганная вусмерть Надежда Петровна.

– Кто у тебя крыша?

– Мы первый этаж снимаем. Вопросы крыши не в нашей компетенции, – пролепетала Светлова.

– Ты что, старуха, издеваешься!? – рявкнул кот Базилио и залепил Надежде Петровне пощёчину.

Было не больно, но очень обидно. Надежда Петровна заплакала.

– Ну что, хозяйка, как будем платить? По-хорошему или по-плохому?

– Я не хозяйка, я ветеринар.

– Звони хозяевам, дура! Старая ты больно, а то бы мои бойцы с тобой покувыркались, – кот Базилио ухмыльнулся и высморкался на пол.

Светлова трясущимися руками принялась набирать домашний номер Фуфлыгиных. Кот Базилио нажал кнопку громкой связи.

– Да-а-а, – послышался вальяжный голос Артура, – что ещё там у вас стряслось, у дефективных?

– Братва наехала, – подмигнул остальным кот Базилио, – но ты не бойся, терпила, мы тебя не больно зарежем.

– Я в милицию обращусь, – мужественно просипел Артур, сразу смекнувший, в чём дело.

– Обращайся, – разрешил кот Базилио, – там тоже люди сидят. Ты видно по-человечески не понимаешь. Придётся нагнать жути. Ты что предпочитаешь, фраер: утюг или паяльник?

Фуфлыгин затравленно пукнул и дал отбой.

– В общем так, старуха, – загоготал кот Базилио, – теперь вы будете работать, а мы станем вас охранять. За соответствующую плату. Так и передай своему хозяину. Он там обделался, ложкомойник, в штаны наложил, даже отсюда запах чувствуется. Завтра в семь вечера забиваем стрелку и пусть попробует не придёт. Получит штраф за неуважение, ставки повышаются в два раза, учти. Так и передай ему, дура. Эх, жаль, что ты старуха, а то бы мы знатно с тобой позабавились.

Пятеро отморозков принялись переворачивать столы, ронять шкафы, бить мензурки и прочее стекло, а Надежда Петровна забилась в угол, рыдая и тоскливо размышляя, могло ли подобное случиться в государственной поликлинике. Она не спала всю ночь, пила валерьянку и успокаивала безработного супруга, который истерил, что в «гробу видел и Артура, и их вет центр, и вообще, эту страну». Утром позвонил Фуфлыгин, предупредил, что улетает с Белочкой в Кременчуг, к приболевшей тёще и призвал «стоять до конца, защищая наше детище». Светлова обречённо потащилась в ветеринарный центр и поведала всему коллективу о наезде, через три минуты в «Мире сервиса» не осталось никого, кроме неё и Палаткина. Денис, тот просто рухнул и стал кататься по полу и корчиться в судорогах от смеха. В перерывах между раскатами, он предлагал послать в Кременчуг пакетик леденцов и две упаковки подгузников.

– Может и вправду обратиться в милицию, – предложила Светлова.

– Давай уж сразу в ФСБ телегу накатай, – заходился на полу Дэн, – кому он нужен малый бизнес, чтобы за него заступаться.

– Что ты предлагаешь?

– Взять шампанское и торжественно отметить кончину «Мира сервиса». Первый бокал предлагаю поднять за бесстрашие моего лепшего друга, Артура Артуровича Фуфлыгина, человека редкой чести и отваги.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Зачем? – вытер слёзы Палаткин, – гори он, синим огнём, этот «Мир сервиса».

– Денис, сделай это ради меня, – Светлова использовала последнее средство, – куда мне прикажешь, идти устраиваться?

– Чёрт с тобой, – Палаткин поднялся с пола и почесал в затылке, – так уж и быть, спасу бесхозный «Мир сервиса», но учти, только ради тебя. Обзванивай хозяев собак бойцовских пород и ставь их перед фактом, что по Москве бродит жутко контагиозный вирус «Х Б». Если они приведут своих питомцев сегодня к семи вечера и сделают прививку, может быть, ещё успеют их спасти.

– Это что ещё за вирус «Х Б»? – оторопела Светлова.

– Хрен бандитам, – снова закатился Палаткин.

К семи вечера «Мир сервиса» представлял собой большую псарню и бойцовский клуб одновременно. Бандюки подтянулись на стрелку в четверть восьмого. Их чёрная «девятка» притормозила возле входа, и пятеро братков, разминая ноги и шеи, не спеша, завалили в здание. Палаткин дал им дойти до своего кабинета, где якобы проводились прививки, и выступил на первый план. Он не стал никого стыдить и предлагать подумать о душе, не стал молить о пощаде и взывать к остаткам совести, ничего подобного. Денис просто буркнул: «фас». И стал наблюдать последствия. Пятнадцать разъяренных псов, не обращая внимания на команды хозяев, бросились на рэкетиров. Хуже всех пришлось коту Базилио, он шёл первым, но и остальным пришлось не сладко. Если бы не Светлова, их порвали бы в клочья.

– Денис прекрати, – взмолилась она.

– Добрая ты, – с видимым сожалением поморщился Палаткин и дал команду «фу».

Больше бандиты их не беспокоили. Фуфлыгины вернулись из Кременчуга через три дня, и первое время были тише воды, ниже травы. Однако всего через месяц в воспоминаниях Артура стало проскальзывать, что именно он натравил собак на зарвавшихся рэкетиров. Через два месяца он уже спрашивал у сотрудников: «А где были вы, когда мы с Бэллой отбивали наше детище»? Через три месяца неожиданно выяснилось, что именно чета Фуфлыгиных отстояла центр, а Палаткин и Светлова отсиживались в кустах. Всё шло к тому, что пора избавляться от нежелательных свидетелей и народных героев. На следующее же утро Фуфлыгин решительно ворвался в кабинет Палаткина, не обращая внимания на приём, и затеял концерт:

– Ворюга, – Артур толкнул Дениса в грудь, – пшёл вон!

– Кого позвать? – расхохотался Денис.

– Убирайся вон!! – взвизгнул Артур.

– Смотри, не пукни, как тогда, – предупредил Палаткин, – а то уборщица недавно полы мыла.

– Ты что, убогий, не понял!? Я указываю тебе на дверь!! – озверел Фуфлыгин, – или ты не знаешь, кто я такой!? Отвечай!!!

– Я отлично знаю, кто ты такой. Как тебе ответить, Артурчик? Вежливо или честно? – захихикал Палаткин.

Артур схватил Дениса за грудки и принялся выталкивать из кабинета. Тот съездил бывшему другу под дых и отдавил ногу. Фуфлыгин попытался схватить Палаткина за горло, Дениска провёл бросок через бедро, и классовая борьба продолжалась уже на полу. Бывшие друзья, сдавленно матерясь, катались по полу, норовя, оседлать друг друга, Фуфлыгин был в два раза тяжелее Палаткина, но многовековая ярость бурлака по отношению к кулаку придавала Денису сил, так что боролись они на равных. В дверь заглядывали испуганные посетители с хворыми питомцами, одни собаки выли, другие скулили, а щенки и котята желали присоединиться к весёлой возне на полу. В общем, все ожидали, чем же закончится половая борьба с оттенком классовой ненависти.

– Прекратите сейчас же! – завизжала Бэлла, – клиенты смотрят!

Борцы с сожалением разжали объятия и разошлись по разным углам кабинета. Демарш Артура не удался, Денис, как ни в чём не бывало, продолжал ходить на работу в «Мир сервиса» и набивать свой карман, но в его голове созрел элементарный план. Он снял помещение, зарегистрировал на себя фирму «Мир животных», и начал переманивать к себе ветеринаров. Те с радостью кинулись ему на шею, одна Светлова бубнила о каких-то принципах, продолжая горбатить на Фуфлыгиных.

Но и Артур мечтал поскорее избавиться от последнего свидетеля своего позора и распекал Надежду Петровну по любому поводу. Вот и сегодня Фуфлыгин устроил ей освежающую взбучку на ровном месте. Он вернулся после телефонных переговоров и рявкнул:

– Вон отсюда! Она ещё скалится, гадина! Двурушница! Ласковая тёлочка у двух маток сосёт!? Да!? И у меня работаешь, и у Палаткина!? Да!? Тварь! Ненавижу!! Пшла вон!!!

– Я попросила бы вас, Артур Артурович, держать себя в рамках, – давясь от слёз, прошептала Надежда Петровна, – вы прекрасно знаете, что я работаю только в «Мире сервиса».

– Гадина! Змея! Пригрел тебя на груди, и вот как ты мне, тварь, отплатила!

– Я попросила бы вас обращаться ко мне на «вы», – зарыдала в голос Светлова.

– Обойдёшься!

– Тогда я уйду к Денису, – всхлипывая, предупредила Надежда Петровна.

– Скатертью дорога. Ты думаешь, мы без тебя пропадём? – окрысился Фуфлыгин, – ещё лучше работать будем.

– Я ничего о вас не думаю. Мне о вас думать-то противно, не говоря о том, чтобы говорить с вами.

– Пшла вон, предательница!

Светлова ушла работать к Палаткину в «Мир животных». Денис на правах хозяина сразу начал раздаваться вширь и звездиться. Теперь он вёл приём только в исключительных случаях и даже надумал остепениться. Его избранницу звали Ангелина, она работала воспитательницей в детском саду. Денис называл её – мой Ангелочек. Ангелина была стройной брюнеткой с глазами домашней серны. Все обратили внимание на её вытертую до дыр шубейку. Через месяц они поженились. Между тем, дела «Мира сервиса» шли всё хуже и хуже. Неожиданно оказалось, что дело не в стенах клиники, а в специалистах. Фуфлыгин долго хорохорился, но потом набрал номер Палаткина. Тот его сразу озадачил:

– Ты знаешь, Артур, в чём разница между молодостью и опытом?

– В чём? – опешил Фуфлыгин.

– В молодости мы наивно думаем, что гнобим этот мир. А потом выясняется, что мир гнобит нас.

– Это ты к чему?

– Так, чтобы разговор поддержать, – усмехнулся Палаткин.

– Ты поступаешь не по-джентльменски, – укорил Артур, – переманиваешь к себе специалистов, распускаешь порочащие меня слухи…

– Уж чья бы корова мычала, – перебил Денис.

– Я от тебя этого не ожидал, – прогундел Фуфлыгин.

– Да иди ты, – хмыкнул Палаткин, – конечно, ты не ожидал, что я окажусь ещё большей сволочью, чем ты. Ну, извини. А я никогда и не прикидывался хорошим. Капитализм, человек человеку – волк. Спецам хорошо, ноги в руки и дуй к другому берегу, а ты как хочешь, так и выживай.

– Я без них не выживу, – хлюпнул носом Фуфлыгин, – особенно без Светловой.

– Твои проблемы, – не дрогнул Палаткин.

– Что же мне делать? – проблеял Артур, – за последнюю неделю у нас не было ни одного больного. А мне послезавтра арендную плату вносить. Вы за эти три года хоть клиентуру наработали, а я занимался исключительно администрированием.

– Эксплуатацией ты занимался, змей, а не администрированием, – насупился Денис.

– У меня кончаются деньги. У Белочки депрессия и мигрень, – запричитал Фуфлыгин, – там никак с Надеждой Петровной нельзя договориться? День у тебя принимает, день у меня. А, Дэн? Я ещё два месяца протяну, а потом всё, банкрот.

– Твои проблемы, – Палаткин бросил трубку.

Через два месяца «Мир сервиса» бесславно закрылся, «Мир животных», наоборот, начал набирать обороты. Теперь каждая пятиминутка начиналась с проповеди:

– Мы одна семья, – лопотал Палаткин, – один за всех и все за одного. Да, у нас много проблем, но я верю, что мы раскрутимся и победим. Я верю в нас.

Светлова слушала и думала, что где-то она уже слышала такие прочувственные речи. Там тоже фигурировали возвышенные обороты и местоимения «мы» и «нас». Это уже потом в ход пошли местоимения «мы» и «вы».

– Сначала мы должны ужаться и подтянуть пояса. Но как только наберём обороты, тогда у каждого из нас будет столько денег, карманов не хватит, вагон понадобится и маленькая тележка.

Но в речи Дениса были и новшества, продиктованные его отношениями с чёрным налом.

– И не воровать! Все слышали! – Денис свирепо обвёл волчьим взглядом своих сотрудников, – я сам тырил, дербанил и кроил, так что все ваши уловки наперёд знаю.

Ангелина быстро набрала лишний, экономический и политический вес, приобрела три роскошных шубы и стала принимать активное участие в жизни ветеринарного центра. Она всё чаще делала замечания сотрудникам и указывала, как им лечить животных, особенно её раздражала Надежда Петровна. Хозяйка «Мира животных» обращалась к ней исключительно по фамилии:

– Светлова, называйте, пожалуйста, моего мужа по имени, отчеству, а не просто Денис. Для вас он, Денис Денисович, вот. Нужно соблюдать дистанцию. Он всё-таки не рядовой ветеринар, как вы, вот. Прикиньте, мы «закрутили» с ним в Кембридже, где он учился на хирурга, а я на «психологиню». Так-то, вот. А вы как думали?