Текст книги "Город Бонивур. Последняя великая стройка СССР"

Первая экспедиция

Мое изучение недостроенного города в Хабаровском крае началось зимой 2010/11 года, когда я искал интересные места недалеко от Хабаровска, чтобы прокатиться туда на велосипеде. В Интернете попалась информация о том, что в 1986 году примерно в 100 километрах от Комсомольска-на-Амуре ниже по течению начали строить новый город. Базовым населенным пунктом было выбрано село Нижнетамбовское.

По сталкерским сайтам кочует одна и та же фраза: «Город полностью охраняем, данных о проникновении нет». Из нескольких отчетов о посещении людей, побывавших в городе, я узнал, что по факту он представляет собой часть села Нижнетамбовское. Я договорился сначала с редакцией газеты «Молодой дальневосточник» о том, чтобы мне дали возможность посмотреть архивы этой газеты за 1986–1987 годы. Вообще меня очень занимала мысль, что в моем родном Хабаровском крае зарождался город, который был бы на пять лет младше меня. Он, как уже известно, не родился, но город – не поселок, не село, не хутор, это гораздо больший населенный пункт с крупными предприятиями… Была и еще одна идея: отыскать капсулу с «письмом в будущее», которое написали комсомольцы в 1986 году комсомольцам года 2017-го, то есть тем, кто должен был праздновать 100-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Хотелось этот артефакт найти: интересно, что же написали тогда комсомольцы восьмидесятых комсомольцам нового тысячелетия?

Несколько дней я провел в редакции «Молодого дальневосточника» в поисках информации о строительстве нового города и возможном месте закладки капсулы с письмом в будущее. В редакции с архивами газет работать было удобно, никто не запрещал фотографировать, чтобы сохранить копии статей. Я несколько раз выбегал на улицу курить, но потом мне сказали, что можно курить прямо в кабинете, в котором я работаю с архивом (в большом кабинете я был один), и не отвлекаться. Так я проработал с архивами «Молодого дальневосточника» почти неделю. Информации о зарождавшемся во второй половине 80-х годов XX века городе в голове стало больше. А вот о письме в будущее – нет.

В отличие от «Молодого дальневосточника», газета «Тихоокеанская звезда» писала о стройке гораздо меньше. Я также договорился с редакцией, чтобы меня пустили поработать с архивом газеты и снимать копии с номеров при помощи фотоаппарата.

В феврале 2011 года я связался с Евгением Соколовым, парнем из Комсомольска-на-Амуре, который уже побывал на месте бывшего строительства. Он мне написал, что город Бонивур – одна из глав его дипломного проекта в университете (он учился в Комсомольском-на-Амуре государственном техническом университете). Тем не менее, как выяснилось уже в 2012 году, тему дипломного проекта он поменял, объяснив это тем, что информации по недостроенному городу оказалось не так много, как он на то рассчитывал.

Я переписывался с Виктором Федоровичем – бойцом отряда «Комсомолец Белоруссии», который прибыл в Нижнетамбовское 22 мая 1986 года. Расспрашивал я его и о письме в будущее. Он накидал на бумаге схему и отправил мне, хотя не был уверен, там ли это письмо.

Схема, которую нарисовал Виктор Федорович

Был еще один первостроитель, с которым я держал связь, – Константин Куроленя, боец отряда «Комсомолец Приамурья». В свое время он прибыл в Нижнетамбовское в составе первого десанта 20 января 1986 года.

Информации о строительстве города в районе Нижнетамбовского было не так много, как хотелось бы, но она была. Поэтому появилось желание организовать туда экспедицию.

7 мая 2011 года мы с друзьями, Сергееем Данканом и Анной Жерновниковой (тогда еще – Ковалевой), и командой краевой телекомпании «Губерния» Анной Рожковской и Вячеславом Гиричем, в семь утра выдвинулись на двух машинах из Хабаровска на север, в сторону Комсомольска-на-Амуре. Взяли лопаты, камеры, схему из Белоруссии и так далее. Температура была +14, поэтому я оделся достаточно легко.

После 340 километров пути, в районе поселка Селихино, повернули направо, на дорогу до Николаевска-на-Амуре. По ней предстояло проехать 82 километра. Асфальта нет, дорога грунтовая, сотовой связи нет, по пути поселков нет (только несколько ответвлений к поселкам). Но пейзажи просто потрясающие! Сопки еще в снегу, тайга… По дороге видели двух лосей, и я еще заметил куропатку, совсем не испугавшуюся проезжающего в трех метрах внедорожника Land Cruiser. До той экспедиции мне доводилось ездить в этом направлении только один раз, еще школьником, в 90-е годы XX века. Нас классом вывозили в поход в село Чучи, где жили бабушка, прабабушка и дедушка одного из моих одноклассников. Везли нас на автомобиле «Урал» с кунгом, куда загрузили почти весь класс. Дорогу я не помнил. Самым ярким воспоминанием было то, как в первый вечер отец и дед моего одноклассника решили быстро и эффективно накормить целый класс подростков. Они взяли лодку, вышли в Амур и через примерно час привезли большую калугу, которую выловили в реке. Мы ее не съели даже за два дня, настолько она была огромная.

За 30 километров до Нижнетамбовского в нашей первой экспедиции мы позировали на камеру – снимали, как Land Cruiser проезжает лужи, я дал небольшое интервью.

Место предполагаемых раскопок находилось прямо на въезде в село Нижнетамбовское. В селе тогда работали не все сотовые операторы, поэтому половина нашей группы оказалась без связи. Сначала мы не могли понять, где точно нужно искать капсулу, основные ориентиры отсутствовали в принципе. Например, однопутная железная дорога. Ее не было вообще, даже шпал не осталось. Как мы потом узнали, ее разобрали абсолютно всю, вплоть до Селихино. Столовая, вагончики строителей, общежития Всесоюзного комсомольского ударного отряда имени XXVII съезда КПСС – ничего нет. Было очень холодно – около нуля, местами лежит снег, а одет я был «по-хабаровски», то есть легко для этих мест.

Так в 2011 году выглядело место, где когда-то располагался временный поселок строителей

В одном из бетонных блоков, который лежал на месте поселка строителей, увидели бутылку из-под лимонада. Ее когда-то туда вставили, когда бетон был еще жидким. Если в ней что-то и было, оно уже пропало – у бутылки не было дна. Возможно, в бутылке спрятали какое-то другое письмо, либо кто-то просто повеселился таким образом. У меня почему-то было чувство, что нужная нам капсула – медная.

Продолжили искать дальше, примерно осмотрев местность и сопоставив ее с планом. Подошел местный житель Нижнетамбовского и спросил, что мы делаем. Ответили, что ищем капсулу, но он о ней был не в курсе. Затем мы переместились в другое место, опять пришел этот человек и привел еще одного земляка. Они сказали нам: ничего вы не найдете – несколько лет назад тут бульдозерами все разровняли. Там было несколько строений: столовая, домики строителей, целый жилой квартал, хоть и временный! А я, копая, думал: почему тут всё подряд намешано?

Земля, трубы, арматура, стекла, камни, деревяшки, кирпичи, кафель, керамика. В общем, стало понятно, что все: если капсула когда-то тут и была, она утрачена навсегда. Если, конечно, никто не соберется нанять экскаватор и перерыть несколько сотен квадратных метров.

Наши новые знакомые, нижнетамбовцы, посоветовали нам поговорить с неким местным художником и с семьей первостроителей, которые остались здесь жить. Мы спросили у них про музей села, они ответили, что сгорела школа, в которой музей и был, и сейчас музея нет.

Мы убрали лопаты и поехали в пионерный поселок, который успели возвести строители в 1986–1989 годах. Местные называют это место «Заречка», или «Заречное», из-за того что оно отделено от Нижнетамбовского рекой Хальзан и находится на некотором удалении от села. Там же за рекой начинали строить и промышленную базу для возведения завода азотных удобрений, детский садик и т. п.

Через Хальзан есть мост, от него, собственно, и начинается поселок в несколько кварталов и улочек. Некоторые названия улиц я тогда хорошо запомнил: Первостроителей, Комсомольская, Белорусская, Украинская. Там же, в этом поселке, был и мемориальный камень, посвященный высадке первого десанта в январе 1986 года. Возле камня мы обнаружили, что у нашего Land Cruiser спускает заднее колесо. Как мы узнали из расспросов местных жителей, до ближайшего шиномонтажа 30 километров, он находился в поселке Ягодный, что еще севернее Нижнетамбовского. Сергей принял решение ехать в Ягодный чинить колесо. Запасное колесо у него было, но нам предстоял еще обратный путь по плохой дороге 80 километров без населенных пунктов, поэтому решили не рисковать. Он оставил нас и уехал.

Пока Сергей отсутствовал, взяли два интервью у местных, одно у первостроительницы Ирины Шалашовой, второе – спонтанное – у местной жительницы, имени которой мы не узнали.

Вячеслав Гирич готовит камеру для интервью с Ириной Шалашовой

В селе нам сказали: чтобы узнать что-то о стройке, нужно поговорить с семьей Шалашовых, они были среди первых строителей. Мы и отправились их искать.

В «Заречке» спросили у проходившей мимо нас женщины, где тут живут Шалашовы, она пошла нам показывать. Справа шел я, левее Аня Жерновникова, потом эта женщина, а слева – оператор Слава Гирич. Пока шли, Анна Жерновникова спрашивала у женщины, как жизнь в селе и тому подобное. Женщина начала сетовать на то, что всё здесь плохо.

Я смотрю, а оператор камеру включил и снимает ее негодование. Когда позже мы уже расстались с женщиной, Слава сказал мне, что сейчас очень здорово получилось. И тут я сообразил: на мне до сих пор висит микрофон! Я его не снял после интервью по дороге в Нижнетамбовское, а она говорила как раз в мою сторону, так что звук вышел весьма хорошо.

Далее мы уже беседовали о стройке с Ириной Григорьевной Шалашовой. Она рассказала, как начинались их рабочие дни в 80-х, как играли свадьбы первостроители. Вообще она оказалась очень приятной женщиной. Ее муж, Андрей Шалашов, в тот день был в отъезде. Мы немного побеседовали с Ириной, сделали несколько дублей, как она развешивает белье во дворе (этот момент описан в рассказе о том, что было бы, если б город достроили), и отправились осматривать место строительства дальше.

Рядом с мемориальным камнем более двух десятков лет как лежат железобетонные плиты. Они предназначались для так и не построенных новых двухквартирных коттеджей. На окраине поселка – остов недостроенного двухэтажного детского сада. Далее, примерно в двух километрах в сторону от Амура, находится промышленная база для строительства Амурского завода азотных удобрений. Сейчас она больше похожа на свалку тут и там разбросанных стройматериалов и мусора.

Из Ягодного вернулся Сергей. Машина «Губернии» не смогла подъехать вплотную к промбазе из-за плохой дороги – глубокие лужи и грязь. Но походить пешком по остаткам недостроенной промбазы мне, Сергею и Анне Жерновниковой это не помешало.

Здесь должна была появиться промышленная база. Начало было положено

Возле мемориального камня мы встретились с Анной Рожковской и Славой Гиричем – они делали неподалеку подсъемки для телесюжета. Анна Жерновникова пересела в машину к журналистам, и они поехали в Нижнетамбовское, чтобы поснимать еще. А я поехал с Сергеем в пионерный поселок, на Амур.

Тут наши пути разошлись. Как я уже говорил, в селе работали не все операторы связи. не работал и тот, который был у журналистов, и мы не могли с ними связаться.

Я умудрился промочить ноги. Мы с Сергеем поехали в сельский магазин. Я купил маленькую бутылку рома, думал глотнуть в машине, чтобы не простыть из-за мокрых ног. Местные жительницы, тоже зашедшие за покупками, рассказали, что музей таки в селе есть!

Выходя из магазина, мы увидели в 50 метрах от нас проезжающую машину «Губернии», но позвонить и сказать, что нашли музей и его бы тоже нужно снять, увы, не могли. Журналисты направились обратно в Хабаровск.

Мы остались вдвоем и поехали в новую школу, которую построили вместо сгоревшей старой.

Педагог дополнительного образования нижнетамбовской школы Наталья Николаевна Карамзина показала нам маленькую комнатку, где находятся экспонаты, посвященные стройке нового города, и множество фотографий второй половины 80-х годов. Музей очень душевный. Я попросил Наталью Николаевну прислать фотографии из музея мне на электронную почту, она любезно согласилась, за что я ей был очень признателен. Так пополнилась моя коллекция снимков тех лет.

Пришло время покинуть Нижнетамбовское. Но мы еще не возвращались в Хабаровск, а направились в Комсомольск-на-Амуре.

На выезде из Нижнетамбовского нас остановил мужичок. Он махнул нам рукой, напарник предложил подкинуть мужика, а то тайга, да движение автомобилей слабое. Пригласили в машину и поехали.

Завязалась беседа. Имени мужика не спрашивали, да и сами не представлялись, буду условно называть его Миша. Он, как и Ирина Шалашова, тоже вошел в рассказ о том, что было бы, если б город Бонивур достроили.

Миша нам рассказал, что пытается поймать машину уже около часа. Как я понял, с нами ему повезло: по трассе Николаевск-на-Амуре – Селихино едет 3–5 машин в час, да и дело было к вечеру, все ехали из Селихино в сторону Николаевска-на-Амуре, а не обратно.

Миша живет в Вознесенском, селе напротив города Амурска, через Амур, а работает экскаваторщиком в компании «Ленгаз» на прокладке нового газопровода. Я заметил у местных одну особенность: как в Нижнетамбовском, когда мы расспрашивали про Бонивур, так вот и у жителя Вознесенского. На вопросы они обычно отвечают, называя конкретные имена и фамилии. Например, спросили: какой у вас в поселке самый крупный магазин? Отвечают: «Ну, у нас их пара десятков, но самый лучший держит Юра Иванов, у него еще есть брат Леха. Вот у Юры Иванова магазин, он даже в аренду сдает свободные площади…» Рассказывают так, будто и Леха и Юра нам хорошо знакомы. В Нижнетамбовском, во время поисков Бонивура, местные жители нам советовали: «Да вот вниз к Амуру спуститесь, к Якову, художнику, он вам расскажет, как тут было. Или в Заречное съездите к Шалашовым, они тут первые на стройке были». Адреса при этом не говорили – есть Шалашовы и есть, а там покажут.

Миша дал нам сотовый Лехи, брата Юры, магазинного магната местного масштаба. Мы попытались расспросить его про строительство города Бонивур. Он был в курсе, что когда-то начиналось большое строительство, но подробностей не знал. Зато рассказал нам о том, как варят трубы для газопровода, что американская машина-автомат работает только на ровных участках, зато наши молодцы, легко это делают вручную на участках, где есть изгибы.

Рассказал он нам и историю о том, что как-то рыл на своем экскаваторе Hitachi траншею, обернулся назад, а там… медведь лежит и смотрит на него. Я, было, спросил: «А не страшно ли?» – но сообразил, что он-то внутри экскаватора сидел, там более-менее безопасно. Миша показал нам фотографию этого медведя в своем мобильном. К сожалению, скопировать фотографию себе в телефон я постеснялся. На снимке медведь лежит, как кот, скрестив лапы перед собой.

Мы спросили, как он выкрутился из такой необычной ситуации. Миша ответил, что просто развернул экскаватор, поднял ковш и помотал им перед медведем, а зверь испугался этого стального исполина с ковшом и убежал в лес.

Когда Сергей ездил ремонтировать колесо в Ягодный, он сфотографировал пирамиду, сложенную из огромных камней. Мы спросили у попутчика, знает ли он, что это такое? Он ответил просто: да это наши экскаваторщики баловались, ставили камни весом до полтонны на точность.

Проехав около двух десятков километров, мы спросили у Миши про здание возле дороги у поворота на поселок Мачтовый, которое мы заметили по дороге в Нижнетамбовское. Миша ответил: так этот же поселок сгорел целиком весь, когда тайга полыхала!

Я предложил Сергею заехать туда и посмотреть. На повороте на Мачтовый мы съехали с основной трассы. Проехали метров сто, вылезли из машины, Миша тоже молча вышел с нами.

Мы осмотрели двухэтажное разрушающееся здание, которое видно даже с дороги. Сначала мы решили, что это бывший железнодорожный вокзал. Как я уже говорил, раньше из Селихино была проложена железная дорога, ее потом разобрали, включая шпалы. Осталась только насыпь, сквозь которую пробиваются молодые березки. На картах железная дорога обозначена и сейчас.

Я пошел от здания дальше в тайгу, но поблизости насыпи не обнаружилось. Так мы поняли, что это точно не вокзал.

Потом мы пошли внутрь здания, напарник – на второй этаж по почти разрушившейся лестнице, я – на первый. Мы гадали вслух, что это могло быть, пока Миша нам нам не сказал снаружи, через выбитое окно: да это дизельная станция, вон на полу крепления от дизелей остались. Мы немного пофотографировали.

Попробовали проехать к полностью сгоревшему поселку Мачтовый, которому и принадлежала эта дизельная станция. Знак у дороги показывал, что до поселка полкилометра. Но там были такие ямы и лужи, что ехать не рискнули – застрять там можно было надолго, машин на дороге мало, а мы еще и оказались в стороне от основной трассы. Прошлись пешком метров 200, потом примерно столько же я прошел один. Миша тем временем остался у машины, совсем не изъявляя желания гулять по холоду. Я тоже вскоре вернулся – после увиденных лосей и фотографий медведей в тайге на ночь глядя было как-то неуютно.

«Тайга в огне. С каждым днем еще более осложняется ситуация в Хабаровском крае. По оперативным данным, здесь горят более 470 тысяч гектаров тайги. Если циклоны накрывают ливнями соседнее Приморье, то над Приамурьем проносятся лишь шквальные ветры, еще более раздувая лесные пожары. С огромным трудом удалось отстоять в минувшие двое суток от огня населенные пункты Циммермановка, Боктор, Снежный и другие. Поселок Мачтовый Комсомольского района оказался окольцован огнем.

«Российская газета» от 26 сентября 1998 года».

Завели машину и поехали в Селихино. По дороге Миша решил немного рассказать нам о тайге, о том, что происходит после пожара.

Сначала после лесного пала на земле несколько лет ничего не растет. Затем появляется трава, чуть позже – кусты. Приходит черед берез и ольхи, они растут, и земля восстанавливается. Позже появляются лиственница, сосна и кедр. Они начинают душить березняк и ольховник.

Растут, крепчают и в итоге душат все деревья. Вот так и получается непроходимая тайга…

Когда мы приехали в Селихино, Миша протянул нам 100 рублей: «Вот возьмите за то, что подвезли!» Мы отказались: «Вы нам столько интересного рассказали и еще и деньги даете? Не надо этого!»

Пожали руки и попрощались. Мишу в Селихино уже ждала машина с какой-то барышней за рулем, а мы повернули на 90 градусов на север и поехали в сторону Комсомольска-на-Амуре…

Я чувствовал, что из-за подмоченных ног начинаю заболевать. У меня был выбор: либо глотнуть 50-градусного рома (но делать это не очень хотелось), либо поехать в баню в поселок Молодежный, о котором я ранее уже упоминал (тот самый поселок, где на одной улице в домах есть центральное водоснабжение, а на трех других, с такими же домами, водоснабжение и туалет на улице). Я попросил Сергея не везти меня в Комсомольск, а высадить на посту ДПС на въезде в город. Там меня ждал знакомый, далее, уже с ним, мы повернули на юг – в сторону города Амурска, в деревню. Приехали мы в Молодежный в одиннадцатом часу. Команда «Губернии» вернулась в Хабаровск около часа ночи.

А деревенская баня меня тогда спасла – я не заболел.

Вторая экспедиция

14 июня 2014 года я собрал друзей, и мы на двух машинах отправились во вторую для меня экспедицию к месту строительства города на Амуре в районе села Нижнетамбовское.

Я все еще думал найти капсулу с письмом в будущее, которую заложили комсомольцы в 1986 году. Да и вообще тянуло меня это место, хотелось вернуться.

Двумя днями ранее в Комсомольск-на-Амуре отправился мой товарищ Федор со своим другом. Они собирались посмотреть поселки Солнечный и Горный. Еще две машины должны были к нам приехать из самого Комсомольска-на-Амуре. Мы все собирались встретиться в Селихино, а потом уже караваном из пяти машин ехать в Нижнетамбовское.

По дороге из Хабаровска, доехав до поворота в село Троицкое, высадили мою жену с дочкой – они отправились к знакомым на выходные, пока я обследую недостроенный город Бонивур.

За два километра до бензоколонки, которая стоит на повороте на Николаевск-на-Амуре (куда нам и нужно было сворачивать), в одной из наших машин закончился бензин. Пока на второй машине парни ездили за топливом, мы побродили по территории бывшего военно-строительного отряда в/ч 11830, там стоят два полукруглых ангара. Эти ангары хорошо видны с трассы Хабаровск – Комсомольск-на-Амуре. Как выяснилось потом, за день до нас возле них ночевал Федор со своим товарищем. Я звонил комсомольчанам, но телефон был отключен, они так и не вышли на связь и к нам не присоединились.

У Федора недалеко от Горного случилась беда. Его машина упала с небольшого обрыва. Всё обошлось без жертв и увечий, машина позже была восстановлена, но в назначенное время он приехать, естественно, не смог. В итоге наш «караван» состоял всего из двух автомобилей.

Вот как сам Федор описал это событие в своем дневнике.

«Любуясь красотами утреннего пейзажа возле озера Амут, мы неспешно двигались по горному серпантину, периодически останавливаясь. В очередной раз надо было спуститься по дороге вниз метров тридцать, и я, не желая нарушать тишину Мяо-Чанских гор, решил спуститься накатом… Знаю, что на подобных горных спусках не то что накатом, запрещается вообще разъединение двигателя и трансмиссии, ну а я-то «бывалый» взял и покатился… еду довольный, машинка потихоньку скорость набирает, поворот… а она не поворачивает, ключ-то остался в положении «off», и при попытке повернуть влево срабатывает противоугонный замок… мне бы его разблокировать, но для этого надо повернуть руль вправо, но там уже обрыв. Тормоза на заглушенном двигателе без вакуумного усилителя, оказывается, совершенно не держат груженую машину, а ручной тормоз я починить не успел…

Десять метров вниз, несколько сбитых деревьев, и в землю наша «Нива» вошла под углом почти 90 градусов.

От удара мы ногами раздавили приборную панель, травмобезопасная рулевая колонка сложилась… груз, находившийся в багажнике, в общем весил не меньше 100 кг, нас бы пришибло, если бы не заднее сиденье! Его выломало из креплений, сломало пополам, но нас это спасло… Вылез сам, вытащил товарища… Разгрузили салон, обнаружили, что фары горят, капот погнуло и заклинило, чтобы обесточить цепи, вытащил все предохранители, благо они у «Нивы» под панелью приборов… Связи в горах не было, товарища оставил сторожить автомобиль, а сам пошел пешком в поселок Горный, попутных машин не было…

В Горном крана не нашел, но зато там была сотовая связь… Вызвал из Комсомольска-на-Амуре автокран… первым делом ребята подумали, что мы превысили скорость, и удивились, почему машина не всмятку, а мы не в морге… мол, до нас там «уазик» разбился, семь человек насмерть…

В общем, ребята молодцы, операция по подъему была очень сложная. Через три часа после аварии машина уже стояла на колесах. Руль выправил, от смещения зажало подрулевой выключатель, поэтому и горел свет. Погнуло радиатор, бампер, брызговик, крыло… Капот на выброс.

Завел, собрались и поехали домой в Хабаровск… А была бы иномарка, а не «Нива», там бы ее и оставили…»

Наши неудачи по дороге в Нижнетамбовское тоже не закончились: у одной из машин разорвало колесо. Но поменяли мы его достаточно быстро и поехали дальше, по дороге Селихино – Николаевск-на-Амуре. Вот с этой трассы поворот налево – в село Нижнетамбовское. Нам сюда!

Я увидел, что местность, где когда-то стоял временный поселок строителей, изменилась еще больше – всё поросло травой. Кое-как нашли место, где была, как мы предполагали, заложена капсула. Я попробовал копать, но земля там так обильно сдобрена камнями и арматурой, что копать невозможно.

Тут мы увидели экскаватор. Лена Хлебородова, бывшая с нами в этой экспедиции, решила его остановить. И она смогла это сделать!

Лена остановила экскаватор!

В 2013 году на Амуре произошло крупнейшее наводнение. Вдоль реки были затоплены и подтоплены многие населенные пункты, коснулось это и Нижнетамбовского. Позже по всей протяженности реки, от Благовещенска и строительства города, но она опять продолжала про войну и про Сталина. Ругала она и Константина Кураленю, дескать, он плохой писатель и пишет неправду. С другой стороны, он же пишет художественные произведения, а не документальные. В них есть место авторскому вымыслу, точная фиксация реальных событий необязательна… Мне его книги очень нравятся.

Единственное что я услышал полезного из рассказа Валентины Федоровны: местность там, на месте временного поселка, совсем не такая, какой была в период стройки. Изменилось всё.

Еще кто-то из местных нам сказал: «О, и вы за капсулой? А то тут вчера у нас телевизионщики были, с камерами и треногами, тоже расспрашивали всё про капсулу!» Что это были за телевизионщики, мы так и не выяснили.

На берегу у села Нижнетамбовское стоял «Теплоход здоровья». Точнее, теплоход называется «Таежный», а «Теплоход здоровья» – это ежегодная акция, проводимая хабаровским краевым Министерством здравоохранения. Этот теплоход можно назвать «плавучей поликлиникой». На его борту находятся врачи, которые проводят медицинское обследование жителей сел, расположенных по берегам Амура. Я поднялся и на борт и спросил разрешения у матроса пройти внутрь. Действительно, похоже на небольшую поликлинику.

Во время прошлой экспедиции из-за пасмурной погоды Амурские столбы не были видны, но в этот раз погода была более к нам благосклонна, и я увидел-таки Шаман-гору – она находится довольно далеко от села, на другой стороне Амура.

Мы поехали разбивать лагерь на то место, где когда-то начинали возводить промышленную базу для строительства завода азотных удобрений. Сфотографировали мемориальный камень – все, кроме меня, были здесь впервые, и всем было интересно.

В прошлый раз недалеко от камня я заметил тонкое деревце, которое росло сквозь одну из брошенных бетонных плит. За три года оно заметно подросло, его диаметр увеличился почти вдвое: дерево разрушало бетон, а недостроенный город, точнее, недостроенную промбазу поглощала тайга.

Мемориальный камень

Ночевали на месте брошенной стройки, кто в палатках, кто в машинах. Перед этим грелись у костра и вели разговоры на разные темы.

Несмотря на то что стоял июнь, утром было очень холодно, моросил дождь. Скоро собрались и выехали обратно в Хабаровск.

По дороге Николаевск-на-Амуре – Селихино видели несколько аварий, точнее, машин, которые, видимо ночью, вылетели с дороги, в том числе и междугородный пассажирский автобус. Причем позже, когда мы забирали мою жену с дочерью в Троицком, этот самый автобус нас обогнал!

На обратном пути я думал, стоит ли еще сюда, в Нижнетамбовское, возвращаться? Может, капсулу уже выкопали, может, не там ищем, так как разные источники указывали разные места закладки (на тот момент как минимум три)? Закончил я свои размышления тем, что не нашли, так прогулялись.