Текст книги "Где они все?"

– Вот так, – Финчер взял пришельца за руку, серая кожа на ощупь была холодной. – Не волнуйся, просто дыши.

Голос отца в голове кричал, просил, молил его помочь умирающему, но решение Ричарда было окончательным. Оставалось только терпеть и ждать.

Пришелец сделал последний еле заметный вдох и затих, вместе с ним затих и голос в голове. Вот и конец, обратного пути нет.

Рич отпустил руку незнакомца, она безжизненно, словно резиновая, упала на асфальт.

– Ты закончил? – Муди закинул последний слиток в машину. Финчер кивнул. – Что будем делать с телом?

– Избавимся побыстрее и забудем, как страшный сон.

Парни погрузили труп на каталку и затащили в скорую помощь.

– Куда? – спросил Боб.

– В доки, куда же еще?

***

– Погоди ка, Рэмбо. Ты хочешь мне сказать, что вы нашли в подворотне пришельца с целым чемоданом золота, убили его, а труп скинули в море? – Фрэнк на мгновение замер, а затем громко расхохотался. – Посмотрите только на него, уже двух пальцев нет, а все шутки шутит. Эй! – он махнул рукой охраннику. – Давай ка еще пальчик.

Не успел Рич открыть рот, как секатор щелкнул, и средний палец с еле слышным стуком упал на пол.

– Ну, допустим, я поверил, – продолжил Фрэнк. – Но не в этот бред с пришельцами, нет. Зеленая кровь… – он недовольно фыркнул. – Чушь! Вот чемодан золота это куда интереснее. Ты же мне не соврал про чемодан? – Финчер замотал головой. – Вот и отличненько. Выходит, что ты со своим подельничком поделил все золото пополам. И где твоя половина?

– Дома, под кроватью. Там все, честное слово.

– Просто прекрасно! Великолепно! Говорил же, что ты сможешь, когда захочешь. Теперь, ты должен сделать для меня еще кое-что, мы устроим небольшой телефонный розыгрыш.

Белл вальяжно бросил слиток, который все это время держал в руках, на кресло и, нащупав в кармане Финчера мобильник, аккуратно достал его. Пролистав записную книжку, он нашел телефон Бобби и нажал кнопку набора. Когда раздались первые гудки, Фрэнк перевел мобильник в режим громкой связи.

– Да, – через мгновение ответил Муди. В эту же секунду Фрэнк достал из-за пазухи пистолет, приставил его к щеке Финчера и взвел курок.

– Бобби, золотце, – Ричард изо всех сил старался говорить спокойно, но голос предательски подрагивал, – ты еще в городе?

– Да, – неуверенно ответил Муди, – а что?

– Ничего серьезного, просто хотел отметить нашу находку. Ты же, я надеюсь, еще не все потратил? – Финчер неловко рассмеялся.

– Нет, конечно! Да я и за всю жизнь не справлюсь, – услышав эти слова, Фрэнк расплылся в улыбке. – А что тебе приспичило в три часа дня?

– Просто я подумал, когда мы еще с тобой увидимся? Сейчас каждый полетит в свой уголок мира, устроит себе локальный рай, а поговорить не с кем.

– Так ты просто попрощаться хочешь? Ну, хорошо.

– Отлично, встретимся в «Тощем Псе». Через сколько ты сможешь?

– Не знаю, Финч, я теперь очень занятой человек. Думаю, смогу выделить немного времени в следующий вторник. Тебе подойдет?

– Ха-ха, – без улыбки протянул Рич.

– Ладно, ладно, через полчаса подкачу.

– Тогда встретимся там, – Фрэнк повесил трубку и убрал пистолет от лица Ричарда, затем выпрямился во весь рост и кинул телефон охраннику.

– На всякий случай отрежь ему остальные пальцы, вдруг они с дружком нас дурят? А я пока пойду, подышу свежим воздухом, за одно и познакомлюсь с подельником.

Охранник довольно хмыкнул и наклонился, чтобы начать свое грязное дело, но в последнюю секунду Фрэнк, уже стоявший в дверях, окликнул его.

– Только не дай ему подохнуть. Я хочу с ним еще поболтать, когда вернусь.

Охранник кивнул и дверь захлопнулась. Белл оставил Ричи наедине с садистом и секатором.

– Послушай, – Финчер говорил быстро, он уже почувствовал холод металла своим мизинцем, – тебе не обязательно этого делать. Давай все обсудим. У меня есть еще деньги и… – предложение не успело закончиться, как мизинец перестал быть частью Ричарда Финчера. Мгновение спустя глухой щелчок оставил его правую кисть совсем без пальцев, а владельца руки без сознания.

Охранник ткнул локтем свою жертву в голову, та бесчувственно качнулась. Он равнодушно пожал плечами и продолжил исполнять приказ.

Первым что почувствовал Ричи, придя в себя, была тупая ноющая боль в руках. Запястья были чем-то перетянуты, скорее всего, чтобы остановить кровь.

Открыв глаза, он огляделся по сторонам, Белла до сих пор не было или же он снова ушел, так или иначе в подвале были только он и охранник.

Откуда-то из глубины мозга снова всплыл голос отца, он звучал успокаивающе и в то же время настойчиво.

– Сынок, ты должен жить. Слышишь меня? Если ты не сбежишь, они тебя убьют. Ты должен бежать.

– Но как?

– Посмотри на этого парня, он стоит спиной.

Финчер поднял голову и увидел, что охранник действительно стоял к нему спиной и играл в какую-то игру на его телефоне.

– Он тебя недооценил, и ты воспользуешься этим.

– Что толку, если я связан?

– Ты уверен?

Ричард аккуратно напряг правую руку и с удивлением обнаружил, что веревки поддались практически без сопротивления. Отсутствие пальцев и кровь на коже сильно облегчили дело. Медленно, стараясь не издавать лишних звуков, он высвободил руки и с ужасом уставился на изуродованные конечности. Кисти были больше похожи на плавники, кожа мертвенно бледная, а вместо пальцев остались окровавленные огрызки. Неприятный ком подкатил к горлу.

– Не время, сынок, – голос отца выдернул Финчера из пучины отчаяния. – Соберись! Ты должен бежать. Внезапность – это твой шанс, твое оружие. Этот урод лишил тебя пальцев, а ты лишишь его жизни, тебе ведь уже не в первой, верно?

Финчер медленно, стараясь не издавать лишних звуков, встал со стула. Жертва была на расстоянии пары больших шагов, но для него они казались бездной.

– Ну и что я должен с ним сделать? Он явно в другой весовой категории, да и руки у меня уже не те.

– Сынок, не заставляй меня в тебе разочаровываться, включи мозги!

Финчер окинул взглядом помещение в поисках чего-либо, более-менее напоминающего оружие, и нашел его. На потертом кожаном кресле блестел своим манящим желтым светом слиток золота, который, уходя, оставил Фрэнк. Рич аккуратно обхватил его своими изуродованными руками и хорошенько примерился к весу. Кровь на ладонях засохла не до конца, и слиток моментально стал скользким. Оружие так себе, но выбирать не приходилось.

Ричард, как следует, размахнулся и со всей имевшейся в тот момент силы ударил охранника десятикилограммовым металлическим бруском по затылку. Удар получился такой размашистый и сильный, что на слитке осталась небольшая вмятина. Охранник издал приглушенный стон и упал без сознания.

– Кинотеатр закрывается! – Финчер поднял слиток над головой и обрушил его на лежавшего. Череп проломился как спелый кокос, мозги вперемешку с кровью брызнули в стороны. Финчер словно загипнотизированный целую минуту смотрел, как растекается багровая лужа.

– Сын, – подсознание голосом отца взывало к Ричи, – вспомни, ты должен бежать, времени мало.

– Нет, рано. Нужно предупредить Бобби, еще есть шанс, что Фрэнк до него не добрался.

Он поддел тело охранника носком туфель и толкнул его. Труп перекатился на спину, безжизненные глаза уставились в потолок. На полу, в том месте, где только что лежал охранник, Финчер увидел телефон.

– Целый, это хорошо.

Первый звонок по мобильному телефону был произведен в 1973 году, тогда компания Motorola родила на свет почти килограммовый кирпич из пластмассы, который держал заряд всего полчаса и стоил на современные деньги примерно 9000 долларов. Это было крайне сомнительное и очень дорогое удовольствие, которое могли себе позволить лишь воротилы с Уолл-Стрит. Но было в этом телефоне то, за что Ричард Финчер сейчас отдал бы эти 9000 или даже больше. Толщина такого телефона составляла 12,5 сантиметров. В ходе технического прогресса мобильники становились все легче и тоньше, но что толку с этих улучшений, если у вас не осталось пальцев?

Скользкими от крови, онемевшими и изуродованными ладонями Рич пытался обхватить проклятый кусок пластмассы. С 12,5 сантиметровым бруском это проделать было бы на порядок легче.

– Используй голову, идиот, – и голова будто послушалась, выдав неплохую идею. Финчер лег на живот так, чтобы лицо была прямо над телефоном, затем зафиксировал устройство ладонями и носом провел по экрану, тот засветился. Рич облегченно вздохнул и набрал номер Муди.

– Только возьми трубку…

Гудок.

– Просто ответь на звонок…

Гудок.

– Давай, Бобби, дружище.

От сильного удара ногой двери в подвал распахнулись и с грохотом ударились в стену. Из темноты коридора в помещение зашел Фрэнк со звонящим телефоном в одной руке и увесистым чемоданом в другой.

– Дорогая, я дома! – он вальяжно прошагал по комнате, остановился возле Рича и бросил ему игравший мелодию мобильник, на экране которого светилось «Рич Финч»

– Смотрю, вы тут и без меня хорошо провели время, – Фрэнк пнул труп охранника. – Жаль, так хотелось поразвлечься.

Он бросил чемодан на пол, затем вышел в коридор и занес второй.

– М-да, ну и наделал же ты дел, Финчер. Ты же в скорой работаешь, на сколько я знаю?

Рич нерешительно кивнул, он все еще лежал на полу и боялся пошевелиться.

– Ну и как, не жалеешь, что так поступил? Хотел бы вернуться и сделать другой выбор? Ты бы спас того парня, твой друг остался бы жив. Да, кстати, я выкинул его труп в мусорный бак, как дохлую дворнягу. Ах, и пальцы, посмотри, – Фрэнк указал на разбросанные вокруг стула пальцы, – они были бы сейчас на своем законном месте.

Допустим твоя история про инопланетянина – правда… Подумать только, инопланетная жизнь… Сколько нового человечество могло бы узнать, сколько открытий сделать? А ты все просрал. И ради чего? Вдумайся только, ты убил представителя инопланетной цивилизации, возможно, тем самым объявив человечеству смертный приговор, начав межпланетную войну, только чтобы лишний раз поиграть в карты в подвале пивнушки. Финчер, ты официально самый тупой сукин сын, которого я встречал в своей жизни. Мне решительно непонятно как тебя взяли на работу в скорую, и как ты до сих пор еще не вылетел. Но знаешь, что? Благодаря тебе у меня теперь есть столько золота, что я за раз не могу все поднять, и даже если в конце недели к нам прилетит космическая армада устраивать резню, я умру на шелковых простынях в роскошном особняке, а ты – здесь, в крови, грязи, и дерьме, – Белл достал пистолет и нацелил на Ричарда. – Я бы… а к черту!

Фрэнк нажал на спусковой крючок, курок ударил по капсюлю, порох воспламенился и расширяющиеся от тепла пороховые газы вытолкнули из ствола пистолета девяти граммовый кусочек свинца.

Сначала, время замедлялось незаметно, но к моменту, когда пуля преодолела почти весь путь от стрелка к жертве, прошла сквозь ладонь, которой Финчер закрыл свое лицо, и уперлась в кожу на лбу – совсем остановилось.

Два человека замерли в нелепых позах. Один, зажмурившись, стоял, держа оружие из ствола которого вырывалось пламя, второй лежал на полу и в страхе закрывал лицо окровавленной ладонью.

Тени в одном из углов комнаты дрогнули, исказились и растаяли словно дым. Мастерская иллюзия света рассыпалась, показав того, кто прятался за ней все это время. Незнакомец в коричневом осеннем плаще до пола вышел в центр комнаты, открыл сначала один чемодан, а затем и второй. Убедившись, что все золото на месте он с необычной легкостью поднял поклажу и направился к выходу. Остановившись в дверях, он окинул сочувствующим взглядом застывшую пару.

– Вымирающий вид, как жаль, – незнакомец вздохнул и закрыл дверь. Время продолжило свой полет, а вместе с ним и маленький девяти граммовый кусочек свинца.

Часть третья. За две секунды до полуночи

– Ну и холодина, – Дэннис грузно ввалился на пассажирское сидение полицейского «Форда». В руках он держал картонную подставку с двумя стаканчиками.

– А? Что? – встрепенулся Букер и растерянно огляделся по сторонам. Тучи окончательно заволокли монотонным серым бетоном небо и на лобовом стекле уже начали появляться маленькие капельки.

– Ты что, дрыхнешь тут? – Дэннис захлопнул дверь и протянул напарнику кофе.

– Да не, просто дал глазам немного отдохнуть, – Букер взял стаканчик и обхватил его обеими ладонями. Дежурство не успело начаться, а пальцы уже замерзли и плохо слушались.

– Дрыхнешь, дрыхнешь, я ж вижу, – Дэннис улыбнулся. – Ну и правильно, погодка – мерзость. По такой только и спать, – он отхлебнул из своего стаканчика, скривился, и отставил его на приборную панель автомобиля. – Ух, горячий, зараза. Кстати, ты знал, что в этой кофейне целых тридцать разновидностей кофе, всякие капучино, эспрессо, лате и все такое, а чая всего два, черный и зеленый?

– Это ты к чему? – Букер аккуратно отхлебнул из своего стаканчика, и кофе, волной приятного, бодрящего жара прокатился по горлу прямиком в желудок.

– Да так… Марси в последнее время начала намекать, что я себя не берегу, если можно так выразиться.

– Что говорит? – по правде сказать, Букеру было абсолютно все равно, что она там говорит, он спросил из вежливости и рассчитывал получить в ответ что-то типа «да так, ничего» или «ай, не обращай внимания». Погода действительно была мерзкая и вовсе не настраивала на разговоры. Но Дэннис был из той породы людей, которые не могли просто так сидеть и молчать, это было выше его сил.

– Назвала меня жирным, представляешь? – ответил он и недовольно фыркнул.

Букер представлял. Сложно было не представить, учитывая тот факт, что живот Дэнниса с трудом пролазил в двери бедного «Форда».

– Да ладно? – Букер изобразил крайнее удивление, и опять из вежливости спросил: – Так прям и сказала?

– Ага. Ты, говорит, Пит, совсем жирный стал. Как будто она сама королева красоты. Говорит, бросал бы ты пончики с кофе жрать целыми днями, а не то так гляди и взорвешься. Но я на нее смотрю и вижу, что это она скоро взорвется, и если это случится, то мне хана. Мою лучше не злить…

Вызов на 218 Канал-стрит, – вдруг раздалось из динамика автомобильной рации, – пожилая женщина жалуется на странный запах из соседней квартиры.

На секунду в машине повисла тишина, затем Дэннис шумно вздохнул и потянулся за рацией. Ему очень не хотелось начинать и без того унылый день с не менее унылого вызова. Старушка из Чайнатауна жалуется на плохой запах, ну и хрен бы с ней, глядишь не перестрелка. Несмотря на это, работа есть работа, а потому он монотонно протараторил в микрофон: «Восьмая машина, вызов принял», и повесил его на место.

– Чем все с женой то закончилось? – спросил Букер, пристегиваясь.

– Чем, чем? У меня всего два варианта: либо ее бросать, либо кофе с пончиками. Вот, – он ткнул пальцем в стаканчик, стоявший на приборной панели, – чей теперь пью.

Дом по Канал-стрит представлял собой старое пятиэтажное здание, практически в центре Чайнатауна. Его бежевый, грязный фасад «украшали» поржавевшие пожарные лестницы и пестрые вывески на китайском.

Патрульный «Форд» блеснул пару раз маячком и остановился у тротуара. Первым из автомобиля вышел Букер и ему в нос тут-же ударил резкий запах сырой рыбы. Недавно выпитый кофе неприятным комом подкатил к горлу и Генри, сморщившись, зажал пальцами нос.

Генри Букер на дух не переносил рыбу и все, что с ней связанно. Это была ненависть, глубокая, насыщенная и неискоренимая. А все из-за того, что в детдоме, в котором он провел свое детство, уродливая и не менее злая кухарка миссис Крабапл, с картинной бородавкой на носу по вечерам пятницы всегда готовила палтус. И все бы ничего, подумаешь, порция жареной рыбы раз в неделю, но одному из таких пятничных вечеров было суждено совпасть с днем рождения Генри. Одинокая свечка на скромном маленьком тортике, больше походившем на кекс – это все, что обычно получали именинники в детдоме, свой личный миниатюрный праздник. Генри же получил еще и пищевое отравление. В тот вечер миссис Крабапл, не смотря на праздничное меню, не стала нарушать традицию, приготовив, купленного накануне палтуса, который оказался пропавшим. Всю ночь Генри провел на унитазе, выблевывая смешавшуюся с тортом рыбу, и в, это же время, приобретая к ней устойчивую неприязнь.

– Твою мать, – прохрипел Букер. – Что за черт?

– Рыбный ряд, – крякнул Дэннис, вылезая из-за руля.

И действительно, весь первый этаж соседнего здания был занят небольшим мясным рынком, добрую половину которого занимал рыбный ряд.

– Причина вызова – странный запах? – глаза Генри начинали слезиться. – Думаю, нужно сразу звонить детективам, это загадка, которая нам явно не по зубам.

Дэннис оценил шутку коллеги, но вместо короткого смешка у него почему-то получилось только приглушенно хрюкнуть.

– Слушай, – Дэннис показал пальцем на магазин через дорогу. Надпись на вывеске гласила: «Пекарня Драгон Лэнд», – давай потом туда заскочим, а?

– Я думал, ты теперь на диете, – Генри обошел «Форд» и, приблизившись к напарнику, ткнул пальцем в его массивное брюхо. Палец уперся в бронежилет, который все патрульные обязаны надевать под рубашку, но живот Дэнниса все равно колыхнулся, словно огромная порция желе.

– Марси пригрозилась, что с завтрашнего дня на завтрак мне какую-то траву будет давать. Типа для здоровья полезно. Как будто я козел какой на грядке. Вот, хотел напоследок человеческой пищи перехватить. Так что, зайдем?

– Пит, ты мой напарник и я дорожу твоим здоровьем, как ничьим другим. Конечно, зайдем. Только пончики не бери, а то реально взорвешься.

Дэннис снова хрюкнул и зашел в подъезд. Улыбку с его пухлого лица тут же, как ветром сдуло. В здании не было лифта.

– Какая квартира там была? – спросил он, все еще тешась надеждой, что не придется подниматься на самый верх пешком. Только не на самый верх.

– 5-с, – ответил Генри. От этих слов у Дэнниса внутри что-то умерло. Он жалобно посмотрел наверх, на уходящие ввысь бесконечные перила, затем на своего напарника.

– Может я тебя внизу подожду, а?

Букер коварно улыбнулся, эта улыбка означала «нет». Поблажек от него ждать не стоило. В вопросе лишнего веса он придерживался только одного правила: Сам жрал – сам и мучайся. А что, если наверху его примут два агрессивных наркомана, а напарник не удосужился поднять свою толстую задницу на пару пролетов? Нет, так дело не пойдет, а вот Дэннис пойдет, никуда не денется. Ему и правда, не помешало бы скинуть пару кило.

На третьем этаже патрульным пришлось сделать привал.

– Кажется, у меня сейчас инфаркт будет, – Пит одной рукой держался за расписанную граффити стену, а другой – за свой пухлый бок. Маленькие капельки пота скатывались из-под его фуражки и собирались на носу, откуда регулярно смахивались рукавом служебной рубашки.

– Я думал, ты его еще на втором схватил, – улыбнулся Букер.

– Ха-ха, очень смешно. Вот сдохну прямо тут и испорчу тебе день, будешь знать.

– Такой день испортить надо еще постараться.

Несмотря на то, что времени было около десяти утра, за окнами стало еще темнее. Тучи с каждым часом все больше наливались свинцом, а дождь из мелкого превратился в микроскопический. Крошечные капельки зависали в воздухе неприятной моросью, и Букер в глубине души радовался медлительности своего напарника. Если бы не это необъятное пузо, они бы уже давно здесь закончили, и ему пришлось выйти наружу, в этот дивный серый мир со стопроцентной влажностью.

До пятого этажа Дэннис добрался в полуобморочном состоянии. Теперь сомнений в правоте его жены быть не могло. Марси, скармливай этому парню столько травы по утрам, сколько сможешь, этот фарс пора заканчивать.

Букер дал напарнику немного времени отдышаться (каково будет бедной старушке увидеть стража закона в таком плачевном состоянии), а затем постучал в дверь с металлическими «5-с» над маленьким глазком.

– Полиция Нью-Йорка, – на всякий случай выкрикнул он, – откройте.

В таких районах беспечно себя чувствуют только туристы, и только до первого вытащенного из кармана кошелька. Местные же осторожны и кому попало обычно не открывают. А судя по тому, что сказал диспетчер, полицию вызывала пожилая женщина, они осторожны вдвойне.

– Может дома никого? – предположил Дэннис.

– Мэм, я вижу, как вы смотрите на меня через глазок, – Букер ничего такого не видел, но иногда эта фраза срабатывала. Этот раз не был исключением.

За дверью раздался приглушенный шорох и щелканье замков, затем она приоткрылась ровно на столько, на сколько позволяла небольшая стальная цепочка. В образовавшийся проем выглянула пожилая азиатка с белыми как снег, редкими волосами, собранными в пучок на макушке. Ее лицо было испещрено настолько глубокими морщинами, что Букеру показалось, будто это какая-то странная карнавальная маска.

– Доброе утро, мэм, это вы звонили в 911?

– Где вас черти носят? – начала она разговор с претензии. Кто бы мог подумать? – Я звонила вам полчаса назад.

По-хорошему Букеру сейчас должно было быть стыдно, ведь это он уговорил Дэнниса не спешить. Старушка жалуется на странный запах, такое может и подождать пока не закончится утренний кофе. Но ему не было стыдно. А теперь, когда он лично увидел эту склочную развалину, он жалел, что Пит не купил по две чашки каждому.

– Так что у вас стряслось? – равнодушным тоном спросил Генри, кладя руку на пояс.

– А вы сами не слышите? – удивилась старушка. – Вонь на всю лестничную площадку.

Она сморщила нос, и морщины тут же образовали целую ирригационную сеть вокруг глаз.

– Мэм, как вас зовут? – спросил Букер, стараясь сохранять самообладание.

– Ким, – отрезала она.

Генри подождал еще секунду, ожидая полного имени, но продолжения не последовало.

– Миссис Ким, у вас на первом этаже люди продают сырую рыбу и мясо, вы в курсе?

– Молодой человек, я живу в этом доме всю свою жизнь, и уж поверьте, к этим запахам я давно привыкла. Вы лучше принюхайтесь, мне даже через стену воняет.

Букер не хотел потакать старой стерве, но все же вдохнул поглубже. Запах рыбы, не такой резкий, как у входа, но по-прежнему отвратительный, выбил из глаз Генри слезу.

– Миссис Ким, я ничего… – он остановился на полуслове. Это пришло как легкое послевкусие после глотка дорогого вина. Где-то там глубоко, практически на самом дне, между мучавшими нос запахами сырой рыбы, мяса и старушечьего тела притаился знакомый сладковатый «аромат». Он был еле уловим, практически неосязаем, но все-таки был. Генри обернулся к своему напарнику и по глазам сразу понял, что тот тоже унюхал неприятную сладость.

– Он там наркотики варит, точно вам говорю, – прошипела старушка.

Генри ее не слушал. Еле различимая приторность, витавшая в воздухе, полностью завладела его мыслями. Он подошел к двери с номером 5-b, наклонился к замочной скважине и снова принюхался. Похоже, запах действительно исходил из соседской квартиры.

– Откройте, полиция, – Букер постучал кулаком в дверь и прислушался.

– Он там, я точно знаю, – Ким, вышла на лестничную клетку, чтобы лучше видеть, что происходит. – Вчера зашел и больше не выходил.

– Полиция Нью-Йорка, откройте! – Букер выкрикнул так громко, как только мог и снова постучал. Ответа по-прежнему не было.

– Миссис Ким, как зовут вашего соседа? – спросил у старухи Дэннис.

– Норман. А вот фамилию не помню, – ответила она неуверенно, затем добавила. – Моррис. Точно, Норман Моррис.

– Мистер Моррис, откройте дверь, – громогласно выдал Дэннис. Не зря говорят, что все хорошие оперные певцы – толстяки. – Если вы не откроете, мы будем вынуждены выбить ее!

Тишина.

Полицейские снова переглянулись, их взгляды были тяжелы, тяжелее туч, с утра не дававших свету пробиться в окна дома 218 по Канал-стрит.

– Миссис Ким, вернитесь к себе в квартиру, – Дэннис рукой направил престарелую азиатку в открытую дверь, а сам достал пистолет и встал позади Букера. Генри тоже вытащил оружие. Дождавшись, когда старушка скроется у себя в квартире, он крикнул: «Мистер Моррис, мы заходим!» и ударил ногой по двери 5-b. Удар пришелся аккурат туда, где располагалась замочная скважина. Деревянной косяк треснул и щепки разлетелись во все стороны, как маленькие коричневые конфетти.

За мгновение до удара Генри сомневался в правильности своих действий. Показания старухи воспринимать серьезно станет далеко не каждый. Сколько таких сумасбродных баб он за свою карьеру повидал, и, по сути, правы в своих обвинениях были лишь единицы. А запах? Запах был слишком слабым и мог оказаться лишь причудливым результатом смешения ароматов рыбного ряда. Но как только двери распахнулись, все сомнения отпали в одночасье. Волна омерзительной сладости вырвалась из квартиры и накрыла полицейских.

– Твою мать! – крякнул Дэннис. Он закрыл нос и рот своей пухлой ладонью, борясь с подоспевшим к празднику рвотным позывом.

Так раздражавший Букера, запах рыбы отступил, прихватив с собой и сырое мясо, и вонь старухи. Теперь балом правил новый король – сладкий смрад разлагающейся человеческой плоти.

– Есть кто живой? – выкрикнул Букер и прислушался, ответа не было. Тогда он жестом приказал напарнику следовать за ним и зашел в квартиру.

Жилище Нормана Морриса, похоже, переживало не лучшие времена. Узкий коридор, проходивший через всю квартиру, действительно напоминал типичный притон. На стенах вместо обоев наклеены обрывки газет, без какой-либо закономерности, иногда в два или три слоя. В некоторых местах на газетах баллончиком были нарисованы непонятные знаки. Будто кто-то начинал что-то писать, но тут же терял интерес к своему занятию и не доводил до конца даже первую букву. Похоже, что тот, кто этим занимался, был не в себе и не совсем понимал, что делает.

Букер не смог отыскать среди нагромождения газет выключатель и достал фонарик. Луч света пробил темноту коридора до его противоположного конца и уперся в запертую дверь.

Генри уже тогда знал, что кто бы ни был в этой квартире, он мертв, и судя по смраду, мертв уже давно. Так же он был практически уверен, что мертвец находится именно за этой дверью, но правила поведения в таких ситуациях предписывали ему осматривать жилище постепенно. Тебе же не хочется получить ржавой отверткой в спину от какого-то бешеного наркомана, спрятавшегося в комнате, которую ты сам и не проверил?

Не сводя взгляда с закрытой двери в конце коридора, Генри подошел к ванной, аккуратно заглянул в нее и понял, что чистота хозяина волновала в последнюю очередь. Новым квартирантам понадобятся услуги профессиональных чистильщиков, потому как сантехника за слоем грязи не просматривалась, а на занавеске для душа черным мхом расползлась плесень. Парень явно был не из любителей понежиться в теплой воде с бокалом Шардоне.

Следующим шагом на пути к источнику вони была кухня. Здесь Букер наткнулся на нечто странное. Одна из конфорок на дешевой газовой плите была зажжена, а над ней стояла трехлитровая кастрюля с молоком. Точнее молока в ней уже почти не было. Оно превратилось в коричневатую, бурлящую массу, едва покрывавшую дно. Что удивительно, запах подгоревшего молока даже не пытался перекрыть трупный. Он проиграл этот неравный бой и скромно ютился вокруг плиты. Но Букера волновало не это, он думал о том, что даже если бы бедняга Моррис поставил молоко на огонь и тут же скончался, он бы не при каких обстоятельствах не успел начать так сильно пахнуть, пока оно выкипает. И что это значит? А то, что, либо труп в таком состоянии в квартиру принесли, либо здесь кто-то недавно побывал. В обоих случаях не обошлось без живого человека. Расслабляться не стоит.

Генри выключил конфорку и вышел в коридор, Дэннис уже стоял возле закрытой двери, возле последней двери в квартире.

Букер, предвкушая насыщенность смрада, с которой ему предстояло столкнуться, глубоко вдохнул, задержал дыхание и потянул дверную ручку на себя.

***

– Ни хрена себе, – рука Дэнниса, крепко сжимавшая пистолет, медленно опустилась. – Ты когда-нибудь такое видел?

Генри отрицательно мотнул головой. Патрульным полицейского департамента Нью-Йорка частенько приходится наведываться во всякие злачные места. Ночлежки, притоны, самодельные лаборатории по производству дешевой и низкокачественной дури, все это и еще больше, служи и защищай приятель. Но к такой обстановке быстро привыкаешь, потому, что в каждой норе, на каждом дне есть своя закономерность и предсказуемость. Рано или поздно ты просто перестаешь удивляться тощим трупам в притонах и дорогому химоборудованию в подвале заброшенного дома. Но квартира Нормана Морриса была тем неприятным исключением, когда после семилетнего стажа работы в полиции Генри мог с железной уверенностью сказать: «Такого, черт его дери, странного дерьма я еще не встречал, и видит бог, больше не хочу».

Двое полицейских стояли на пороге небольшой комнатушки и не решались зайти внутрь. Их смущало несколько вещей.

Первой из них было то, что жилым это помещение назвать не поворачивался язык, а учитывая, что это единственная комната в квартире – становилось совершенно непонятно, как бедняга Моррис мог обитать в таких условиях (жизнью это точно не назовешь).

Комнату по задумке архитектора должно было освещать высокое, узкое окно, выходившее на Канал-стрит, но оно, как и стены в коридоре было заклеено толстым слоем старых газет. Плотные, уже грозовые, тучи на улице делали освещение еще хуже. Дэннису даже на миг показалось, что они находятся не на пятом этаже, а в каком-то подвале.

Второй вещью были часы, десятки их. Они были буквально везде. Большие и маленькие, старые и новые, электронные и с маятниками. Стены комнаты настолько плотно покрывала армия разнообразных часов, что за ними невозможно было разглядеть цвет обоев, если они, конечно, были. На полу же в хаотичном порядке были разбросаны будильники и даже несколько наручных «Casio». Скорее всего, хозяин купил их оптом, по дешевке. Все часы (по крайней мере, те, которые Генри успел рассмотреть), даже электронные, не шли. Время в комнате остановилось за две секунды до полуночи, судя по «PM» на одном из будильников.

Третьей вещью оказался сам хозяин квартиры, или же то, что от него осталось.

Питер Дэннис не всегда был толстяком. Первые пару лет службы он ходил в тренажерный зал, соблюдал режим питания, и вообще, был подтянутым молодым человеком. Но на одном из рутинных вызовов ему пришлось увидеть то, что изменило его, сделало дыру в душе таких размеров, что ни один здоровый завтрак не мог ее заполнить до конца. Он увидел труп. И не такой, которые ему попадались частенько, свеженький, только из перестрелки. Нет, этот бедняга провалялся на дне Гудзона как минимум неделю. Парня раздуло газами, и он всплыл на радость прогуливавшейся по берегу влюбленной парочке. Питу до сих пор иногда снятся сморщенные, молочно-белые ладони и лицо, на котором всю неделю пировали раки и прочая речная живность. Но между этим раздутым утопленником и Норманом Моррисом не было ничего общего кроме сладкого гнилостного запаха.