Текст книги "Сага о первооткрывателях"

«Позвольте представиться…»

Постепенно Алдан превращался во всесоюзную стройку.

В 1926 году руководство треста «Алданзолото» пригласило Ю.А. Билибина на Алдан. От Большого Невера до Незаметного он две недели добирался на лошадях.

В техническом отделе главного приискового управления Ю.А. Билибин быстро сдружился с проходившими практику студентами-практикантами Московской горной академии Б.М. Вронским, Н.М. Зайцевым, М.Г. Котовым, П.М. Шумиловым и студентом МГА П.Я. Дрожжиным. Он организовал шесть геолого-поисковых партий, которые продолжали геологическую съёмку района, начатую В.Н. Зверевым.

Студенты знакомились здесь с азбукой разведочного дела, начиная от проходки шурфов, промывки и до первичных подсчётов запасов золота.

…Надвигалась весна, и практикантов отозвали на Незаметный. Их стали использовать на разных «подсобных работах». То они вели теодолитовую съёмку, то занимались нивелировкой, то просмотром шлихов, отдувкой и взвешиванием золота, занесением данных в шурфовочный журнал – довольно скучная работа.

Известный впоследствии геолог Б.И. Вронский напишет: «Нас манила тайга, а вместо этого приходилось томиться на прииске, занимаясь скучной работой. Да и бытовые условия были ниже всякой критики. Особенно нас донимали клопы. Они буквально кишели в пазах и трещинах барачных стен, доводя пас до неистовства. В конце концов, мы нашли выход – сшили из простыней мешки, забирались в них с головой и завязывали изнутри. От клопиных укусов мы спасались, но почти нестерпимая духота была слишком дорогой компенсацией за это удовольствие. Только в субботние дни мы после работы уходили на ночь в тайгу и возвращались поздно вечером в воскресенье. Однажды – это было в конце июня или начале июля – мы сидели у себя в бараке, разрабатывая план похода на будущую субботу, как вдруг раздался стук в дверь, и в барак вошёл рослый загорелый детина в коричневой кожаной куртке и кепке, из-под которой падал на лоб густой клок рыжих волос. Его загорелое лицо, покрытое густой россыпью веснушек, было обрамлено ярко-рыжей бородой. Из-под густых бровей весело смотрели голубые глаза.

– Позвольте представиться, – произнёс он. – Билибин Юрий Александрович, главный геолог «Алданзолота». Только что приехал, узнал, что здесь живут студенты-геологи, и зашёл познакомиться.

Мы в свою очередь представились. После обычных разговоров о том о сём он расспросил нас, чем мы занимаемся, какие у нас планы. Мы посетовали на наше положение, рассказали о желании работать и заниматься геологией. Он обнадёжил нас, сказав, что постарается помочь.

Просидел он у нас часа два. Показался несколько суховатым, и мы не могли предположить, что вскоре нас с этим «суховатым» человеком свяжет крепкая искренняя дружба».

«Суховатый» человек вскоре станет центром притяжения всего Алдана…

Простым и доступным оказался рослый рыжий бородач и для местных. Спрашивали его:

– У тебя какое прошлое? Не тёмное?

– Из дворян я, – твёрдо и даже с вызовом кому-то отвечал верный себе «лобастый» Билибин.

– Ври! – не верили аборигены. – С такими лапищами, как твои, только булыги ворочать. У их благородий эдаких ручек не бывало. Весёлый и крепкий ты мужик! Свой!

Где и как искать?

Приисковое управление к моменту приезда Билибина было в незавидном положении. Если точнее – в тупике. Ещё недавно богатые россыпи Незаметный, Пролетарка, Орочен и другие теперь находились на грани выработки. Новых месторождений не было. Где и как их искать?

Ю.А. Билибин решил использовать собственный метод полевых работ. Он заключался в сочетании геологической съёмки со шлиховым опробованием. До того разведка проводилась по сути наугад. Принимали во внимание характер долины ручья, наличие наносов, кварцевой гальки и т. п. Применение шлихового опробования с нанесением полученных полевых результатов на карту давало возможность увидеть перспективные участки.

Такой подход к поиску золота вначале вызвал в управлении недоверие. Но под руководством Ю. Билибина было создано несколько партий, работающих по новой методике. Они-то и показали эффективность нового метода.

Во главе партий он поставил студентов-третьекурсников. И не ошибся. Вронский писал: «Согласно инструкции Геологического Комитета студент пятого курса горного или геологического вуза мог занимать должность не выше старшего коллектора. Билибин не ошибся. Возможно, это назначение и определило нашу дальнейшую деятельность. Трое из нас – Котов, Шумилов и я – прочно обосновались на Колыме, внеся свою посильную лепту в дело освоения её природных богатств. Зайцев установил золотоносность богатого Аллах-Юньского района и успешно работал там до начала войны. Как бывший офицер он был призван в армию и погиб на фронте. И только Пётр Дрожжин как-то незаметно отошёл в сторону и исчез с нашего горизонта».

Молодой Юрий Билибин, возглавляя разведочные работы на Алдане в должности главного геолога, заложил основы нового метода геолого-поисковых и разведочных работ. Потом этот метод широко и успешно применялся на Колыме и на всём Северо-Востоке.

Решительно выступив против принятой в «Алданзолоте» сплошной площадной разведки всех ключей и речек изучаемого района, учитывая геологическое строение и поисковые данные, он отказался от разведки почти 75 процентов объектов, доказав теоретически и практически её ненужность. Так была достигнута огромная экономия государственных средств.

А в это время носились слухи о золоте, обнаруженном «хищниками» в верховьях Колымы. Деятельный Вольдемар Бертин пытался организовать туда небольшую экспедицию и даже добился от Якутского правительства соответствующих ассигнований. Но деньги перебросили на какие-то другие нужды.

Успешно действовавший на Алдане Билибин неожиданно получил предложение от концессии «Лена Голдфилдс» занять должность главного геолога с весьма солидным окладом. Молодой инженер отклонил это предложение. Он уже мечтал об исследованиях на Колыме.

Новые друзья

Юрий Билибин давно решил, что непременно пригласит в будущую экспедицию своих новых друзей – студентов-практикантов и уже опытных геологов С. Раковского и Э. Бертина.

Как всё-таки удачно всё складывалось: студенту Юрию Билибину случится однажды услышать поразивший его доклад С.В. Обручева об Алдане, по рекомендации В.А. Обручева его приняли геологом в трест «Алданзолото», и, наконец, уже работая главным геологом треста, он встретится на прииске Незаметный с людьми, готовыми на многие лишения ради дела, которое избрали на всю жизнь: с геологами Сергеем Дмитриевичем Раковским, Петром Михайловичем Шумиловым, Борисом Ивановичем Вронским и другими. Познакомится он и с совершенно уникальными людьми – братьями Вольдемаром и Эрнестом Бертиными.

Хотя Бертины не были дипломированными геологами, но были опытнейшими золотоискателями, самородками. С Эрнестом Юрий Билибин подружился сразу, оценив его притягательный характер.

Как писал позже В. Цареградский: «Эрнесту Петровичу Бертину было уже под сорок лет. Он рано начал трудовую жизнь. Окончив школу железнодорожников, работал машинистом на Сибирской железной дороге. В годы революции, гражданской войны Эрнест Петрович участвовал в борьбе с белогвардейцами и интервентами в Забайкалье, на Дальнем Востоке, сражался в партизанском отряде. Позже в Иркутске работал следователем в губчека, а в 1923 году перебрался к брату на Алдан. Эрнест Бертин был страстным охотником и рыболовом, любил вкусно и много поесть и посидеть в компании, послушать и рассказать остроумные анекдоты, много курил (всегда папиросы «Казбек»), не прочь был поиграть в карты, но играл обычно сдержанно. Был среднего роста, коренастый, на висках его крупной круглой головы едва наметились залысины. По мнению многих, Бертин считался красивым. У него были правильные черты лица. Выступающий подбородок и серые холодные проницательные глаза подчёркивали мужественность, а узкие и как бы поджатые, редко улыбающиеся губы придавали его облику оттенок суровости».

Э. Бертин работал потом во многих сибирских организациях. Последние свои годы жил в Ленинграде. Не стало его в возрасте 86 лет в 1979 году.

…В кругу друзей Ю. Билибин был весёлым парнем. Все отмечали его поразительную способность быстро сходиться с людьми. И все знали его страсть заключать пари. Иногда в поисках подтверждения собственным мыслям о том, куда двигаться дальше в своих геологических поисках, он предлагал неожиданные состязания с жёсткими условиями.

В одном из таких состязаний предлагалось выпить чайник (!) чистого спирта. Соперниками оказались Ю. Билибин и Э. Бертин. Третейским судьёй избрали Вольдемара Бертина.

Всё действо сопровождалось составлением протокола, в котором точно фиксировали место действия, время, исполнителей и так далее.

Главный приз был определён пятым пунктом протокола: «Кто чайник выпьет, тот выиграет: Ю.А. Билибин – Чукотку, Э.П. Бертин – Колыму».

Ю. Билибин лихо первым справился с поставленной задачей. (В свой чайник он ловко налил обычную воду, третейский судья подмены не заметил, хотя потом догадался).

А Э.Бертин простодушно приник к чайнику со спиртом, но надолго его не хватило…

Уже после Вольдемар Петрович строго отчитал брата за то, что тот рискует споить Ю. Билибина вместо того, чтобы учиться у него, как искать золото. Обещал установить контроль. Сам Вольдемар Петрович не курил и не пил.

«Вольдемара Петровича особенно привлекала в Билибине его железная самодисциплина, его собранность и принципиальность. По просьбе Бертина Юрий Александрович не раз выступал перед рабочими. Говорил он ясно, как и писал, сразу набело крупными, чёткими буквами. Старателям нравились в этом рыжебородом человеке его открытая улыбка и к месту злой сарказм в словах и в блеске его умных глаз. Билибин никогда не подлаживался под рабочих, но и не ставил себя выше них. Любил поговорить с бывалыми, толковыми людьми. Много расспрашивал сам и охотно отвечал на бесчисленные вопросы таёжников. Вскоре после его приезда в Незаметный весь прииск знал, что главный геолог не только умница и отлично понимает своё дело, но что он и не дурак выпить, неплохо разбирается в еде, не прочь повеселиться. В общем – на работе требовательный, строгий, а после работы – компанейский человек и такой же грешный, как и все». (П.И. Мельников).

А вот впечатление от встреч с Билибиным в 1927 году женщины-геолога Варсеник Вронской, впоследствии ставшей писательницей: «Так и чудилось, что передо мной предстал один из легендарных викингов или некто из клондайских персонажей Джека Лондона, а может быть, даже и сам Фритьоф Нансен». И далее: «…Самолюбие не последняя черта в характере Билибина. Это самолюбие человека, сознающего свою внутреннюю силу, свой интеллект…

Он был прост, но не простоват. Слог – предельно чёток, ясен, точен. Так же, как он пишет, так и говорит. Не было у него и обращения на «ты»… Мы постоянно чувствовали возле себя его незримое присутствие. И не было более убедительного аргумента, когда мнения в коллективе почему-то расходились, как напоминание, что так ведь сказал Юрий Александрович».

Сравнение В. Вронской Ю. Билибина с Фритьофом Нансеном меня порадовало. Это сходство я отметил для себя, ещё когда начал читать статьи Ю. Билибина и почувствовал его характер.

Ю. Билибин и сам постоянно приглядывался к своим подопечным, внимательно наблюдая за их профессиональным ростом, заботливо помогая совершенствоваться. Ему нужны были помощники-профессионалы.

Вот как в те годы он характеризовал своего коллегу: «Пётр Михайлович Шумилов работал под моим руководством в Алданском золотоносном районе в 1926 и 1927 гг. в качестве начальника геолого-поисковой партии, состоя в зиму 1926-27 гг. районным геологом на разведке. Прекрасно выполняя свою работу, П.М. Шумилов обнаруживал в поле большую наблюдательность, способность быстро ориентироваться в геологическом строении местности, исключительную добросовестность и детальность в регистрации всех своих наблюдении. При камеральной обработке материала П.М. Шумилов обнаружил уменье полностью использовать собранный материал, делать из него правильные выводы как для геологии, так и для направления разведочных работ. При всём том П.М. Шумилов обладает достаточными организационными способностями и прекрасно распределяет свою полевую работу, благодаря чему его работа является весьма производительной.

Работа П.М. Шумилова на Алдане заставляет считать его не только вполне подготовленным, но и очень ценным работником для подобного рода геолого-поисковых работ.

Геолог Геол. разв. ин-та цв. металлов Ю. Билибин».

В этом тексте видна не только личность П.М. Шумилова, но и сам Ю.А. Билибин. Широкой его натуры на многое хватало. К нему тянулись люди.

Пётр Михайлович Шумилов – один из тех, кого Ю. Билибин заразил на Алдане Колымой. В первых Колымских экспедициях Билибина и Цареградского он не участвовал, но на Колыме как геологоразведчик появился одним из первых.

После окончания Московской горной академии в 1929 году руководство «Союззолота» направило его на должность заведующего геолого-поисковым бюро Колымского приискового управления. В 1932 году Шумилов заболел в тяжёлой форме цингой. На целых семь лет он покинул Колыму, потом, ещё до войны, вернулся. Стал начальником отдела россыпных разведок ГРУ «Дальстроя». С 1943 года работал главным геологом Западного горнопромышленного управления. В этот период в Сусуманском районе были открыты месторождения, которые вывели управление в ряд крупнейших предприятий Северо-Востока.

В 1953 году болезнь снова заставила его уехать. П.М. Шумилов, С.Ф. Раковский не занимались наукой в прямом смысле. Но они не были и кабинетными работниками, оставались на всю свою жизнь энтузиастами поисков и открытий, лично участвуя в них. Разработанные ими методики входили в инструкции и учебники. Они отдали суровому краю свои знания, силы и здоровье. На Колыме подобных им будет немало. Но они были первыми!

Трое из работавших на Алдане с Ю.А. Билибиным станут лауреатами Сталинской премии за открытие и исследование новых месторождений золота на Северо-Востоке СССР, полученной в 1946 году. Это Пётр Михайлович Шумилов, Сергей Дмитриевич Раковский, Борис Иванович Вронский.

Станет лауреатом Сталинской премии – самой на то время престижной в стране – и Ю.А. Билибин.

Дружба Ю.А. Билибина и П.М. Шумилова продолжалась всю жизнь. В 2005 году в южных отрогах горной страны Черского, в хребте Черге, на вершине высотой 2 134 м установлена памятная доска с надписью: «Гора Шумилова, геолога-исследователя Северо-Востока России».

* * *

Ю. Билибин на Чукотку не собирался, он уже «болел» Колымой. На Чукотку отправится Вольдемар Бертин. Произодёт это в 1928 году. В том же году Ю. Билибин и Э. Бертин в составе Первой Колымской экспедиции отправятся к этой реке. Ю. Билибин был верен в дружбе.

…Ю. Билибин и Э. Бертин чудили и позже. Согласно одной из легенд, сопровождавших геологов после всех головокружительных событий, перенесённого голода, чудом оставшиеся в живых, уже во Владивостоке в ресторане «Версаль» они ребячески дали себе волю. Заказывали всю еду, обозначенную в меню сверху вниз, а затем снизу вверх, по несколько раз. Веселились ребята!

…Сдружился Ю. Билибин и с другим замечательным человеком и геологом. Общий друг и сподвижник Ю. Билибина и Э. Бертина Сергей Дмитриевич Раковский на Алдане оказался, не окончив второго курса Иркутского политехнического института. До этого он воевал на гражданской войне на обеих сторонах. Сначала попал к Колчаку, потом перешёл к «красным». В институт он так и не вернулся, вполне возможно, опасаясь «колчаковских эпизодов» биографии. В золоторазведке он достигнет удивительных результатов. Лично открыл немало крупных и малых месторождений. Отсутствие диплома о высшем образовании не помешает ему стать одной из самых ярких легенд в истории колымской золоторазведки. Его имя навечно запечатлено в названиях ручьёв, порогов, улиц в городах и в посёлках…

И самое-самое в нём: неистощимая работоспособность и выносливость при пеших переходах.

При всей похожести в главном деле своей жизни они были разные – друзья и коллеги из окружения Ю.А. Билибина. Суровый, подстриженный под бобрик, могучий Бертин-старший. И рядом молодые и красивые Эрнест Бертин-младший и Сергей Раковский.

Эрнест круглолицый, крутолобый, красавчик с усиками, то весёлый и разговорчивый, то невозмутимо сдержанный…

Сергей Раковский чаще молчаливый, с пышными волосами, зачёсанными назад, с худым удлинённым лицом и… великолепным знаменитым его носом, с обладанием которым аборигены связывали фантастическую способность его владельца «чуять», где лежит в земле золото…

Здесь, на Алдане, возникло родство душ выдающихся исследователей.

С.Д. Раковский вспоминал: «Наше уважение росло с каждым днём. Я не помню дня, чтобы, вернувшись с поля с рюкзаком минералогических образцов, Ю. Билибин не увлёк бы нас каждым принесённым камнем. О каком-нибудь обломке сионита, мы, затаив дыхание, выслушивали целые истории. Причём как-то получалось, что послушать его мы почти всегда напрашивались сами. Уж очень большой интерес он разжёг у нас к своей науке, но делал вид, будто сам он тут ни при чём. Поэтому серьёзные занятия по геологии превращались в жгуче привлекательную игру, в которую мы, взрослые дяди, бросались, как дети. Простой в общении, дружелюбный, открытый, в действительности он был соткан из благородства, которое действовало на всех заразительно. Чтение лекций по геологии об Охотско-Колымском крае и россыпях золота влилось в наше сознание, как музыка великого Моцарта».

Надёжный последователь

Именно здесь, на прииске Незаметный Вольдемар Петрович Бертин даст дополнительную опору тому, что бы Ю. Билибин утвердился в своём желании посвятить себя освоению Колымы.

В. Бертин и Ю. Билибин подолгу разговаривали друг с другом. Вольдемара Петровича удивлял академический ум главного геолога. Молодой геолог при их разговорах схватывал на ходу всё остро и быстро. Они учились друг у друга, каждый своему.

И оба чётко понимали: добыча золота только на Алдане и на Урале не решит поставленных государственных задач, связанных с обновлением промышленности, перевооружением армии, освоением новых регионов республики.

Нужны новые мощные золотоносные районы. Стране крайне необходимы были золото, олово, другие редкоземельные металлы в значительно больших объёмах.

В. Бертину удалось добыть записку Ю.Я. Розенфельда, в которой тот делал упор на открытие им кварцевых жил. Их-то он и считал чрезвычайно золотоносными. Ю.Я. Розенфельд первый громко заговорил о золоте Колымы. В этом его несомненная заслуга.

Теперь Вольдемар Бертин возлагал большие надежды на Ю. Билибина, проницательно увидев в нём надёжного продолжателя его дерзких замыслов. Недавний студент был активным сторонником научного подхода в поисках месторождений. Окружающих привлекала в нём широта кругозора и пытливый ум. Ю. Билибин считал, что золото Аляски относится к обширному золотоносному поясу, который идёт до Чукотки и в район Колымы, доходит до Индигирки. Более того, он полагал теперь, что именно на Колыме лежит «пряжка» от «золотого пояса», протянувшегося от Амура до Калифорнии, от Австралии до Китая.

Он многое уже успел, но это только начало!

Разработав свой метод, учитывающий главные черты тектонического развития района, он получил надёжный механизм поиска. Так он сумел открыть (вместе с коллегами) новое на Алдане месторождение рудного золота («Лебединское»). Составлена была первая геологическая карта исследуемого района. Алдан мало чем отличался от Колымы. Значит, надо ехать и искать!

Золото Охотского района

До колымских сокровищ в своё время пытались добраться не только через Алдан. Охотский район – непосредственный предшественник Колымского золотоносного края. Ходили слухи, что там обнаружили золото ещё в середине XIX века. Но впервые это подтвердила экспедиция геолога, профессора Петербургского горного института Карла Ивановича Богдановича, которую снарядило Министерство земледелия и государственных имуществ в мае 1895 года, чтобы обследовать золотоносные берега Охотского моря, западный берег Камчатки и Шантарские острова.

В августе 1896 года экспедиция сообщала об открытии золота на западном побережье Охотского моря, зафиксировала проявления золота в бассейнах рек Урак и Кухтуй. Эти россыпи не носили промышленный характер, но стимулировали наплыв старателей.

По материалам своей Охотско-Колымской горной экспедиции (1895–1898 гг.) Богданович и топограф Лелякин в 1901 году составили карту Охотского побережья от устья Амура до Охотска. К.И. Богданович – создатель капитальной сводки о рудных месторождениях и нефтяной геологии. Его воспитанниками были тектоник Дмитрий Мушкетов, петрограф Александр Заварицкий, нефтяной геолог Иван Губкин и другие.

Члены Сибирской секции учились на научных трудах К.И. Богдановича. Их преподаватели, профессора А.К. Болдырев, С.С. Смирнов, были учениками К.И. Богдановича. Методология исследований и поисков К.И. Богдановича нашла развитие в билибинском направлении научной металлогении.

В 1906–1907 годах в районе Охотска поисковые работы расширились. Их вела фирма «Ельцов и Левашов», чуть позже разведочная партия золотопромышленника Фризера. В 1913 году нашли золото в долинах реки Кухтуй, её притока Гусинка.

Уже в 1914 году добыли около 50 килограммов золота. А в 1916-м – 150 килограммов, в 1917-м – 230!

* * *

Все золотодобывающие предприятия и старатели работали под контролем Охотско-Камчатского горного округа. Если в 1918–1921 годах в этом районе работало до 1 000 старателей, то к 1924 году их численность сократилась до 240 человек. Старатели объединились в 46 артелей, с которыми заключались краткосрочные трудовые соглашения. Позже, в 1927 году, было добыто золота 5044,99 кг при объёме промытого песка 30,339 тысяч тонн.

В Охотском районе в то время действовали прииски «Благодатный», «Рассвет», «Петро-Ивановский», «Казённый», «Варваринский».

Золото Охотского района крупное (более 1–2 мм), с пробой от 790 до 920. Самый большой найденный самородок весил около 1 кг.

Россыпи приходилось обрабатывать только вручную, по талым водам. В тёплое время года пески для промывки брали с глубины до 4,5 метра или из отвалов.

Льдистую породу разрабатывали ломом, киркой либо с помощью пожогов, потом доставляли в бадье воротом.

Детальное изучение района в дальнейшем показало: богатые русловые россыпи почти исчерпаны.

* * *

…Что такое охотское золото по сравнению с тем, что, возможно, кроется в недрах Колымского края? Прошлогодний снег!

Колыма – белое пятно… Белая страница… Её кто-то должен перевернуть!..

Накопленный К.И. Богдановичем и его последователями опыт подхватил Ю.А. Билибин, как эстафету поколений.