Текст книги "Покоя не обещаю. Записки отставного опера"

Пастух

Наверное, не зря в народе говорят, что в жизни от смешного до серьезного один шаг…

Произошло это в один из апрельских дней начала 80-х годов. Весна была ранней, дождей выпало достаточно, и потому воды было много.

Как раз в ту пору получил я оперативную информацию, что в одной из деревень Вичугского района скрывается некто Кубасов, ранее судимый многократно, находящийся в розыске за совершение целой серии краж.

Доложив об этом Кононову Б., я получил короткий приказ: выехать в ту деревню, задержать Кубасова и доставить в отдел.

Надо сказать, что это сейчас в милиции целый автопарк, а тогда с транспортом было не густо, и мы обходились в основном своими силами.

Поэтому утром, памятуя о многоводье и надев короткие резиновые сапоги, я вышел на дорогу, достаточно быстро остановил машину, ехавшую в попутном направлении, и отправился к месту.

Подвезя меня к району расположения деревни, машина уехала, а мне предстояло еще около 4 километров идти пешком по весеннему бездорожью, что я и начал осуществлять.

Наконец, на горизонте появилась нужная мне деревня и я, обрадованный, направился к ней. Но тут беда: небольшая обычно речушка разлилась, залив низину, расположенную на подходе к деревне и образовав целое озеро.

Я осторожно пошел этой поймой в сторону деревни, вода достигала почти верха моих коротких сапог, и я шел осторожно, ощупывая перед собой дно.

Неожиданно я увидел мужчину, который, стоя на окраине деревни, что-то кричал мне и жестикулировал руками. Я продолжал движение и буквально через несколько шагов провалился в воду выше колен, зачерпнув, естественно, оба сапога воды. Тут до меня дошло, что мужчина видимо, пытался мне указать, куда идти. Тем не менее, терять мне уже было нечего, и я пошел напрямик, через луг по колено в воде. Был я зол на себя страшно, поскольку так легкомысленно подготовился к этому путешествию.

Когда я, в конце концов, дошел до деревни и подошел к мужчине, то оказалось, что это и был разыскиваемый мною Кубасов, поскольку в лицо ранее я его знал.

Я сообщил Кубасову, что он задержан и ему надлежит проследовать со мной в Вичугу. Надо сказать, что отнесся он к этому спокойно, лишь спросив, каким образом я намерен в сырых сапогах следовать до города и, предложив мне пройти к нему домой и обогреться.

Мы вместе с ним проследовали в дом, в котором временно проживал Кубасов. Как выяснилось, что он в этой деревне занимался пастьбой частного скота и проживал в выделенном ему старом доме. В доме было жарко, (была натоплена печь), и я с удовольствием снял сырую обувь и носки, разместив все это возле печки.

Кубасов, не ожидая от меня никаких вопросов, быстро зажарил яичницу, поставил на стол банку деревенского молока и предложил мне перекусить. Поскольку я действительно очень проголодался, то отказываться не стал и присел к столу, отказавшись лишь от предложенных Кубасовым «фронтовых» ста граммов из выставленной им бутылки, которую он и употребил в гордом одиночестве.

Наверное, со стороны это выглядело комично: сотрудник милиции и задержанный им преступник сидят за одним столом и спокойно обедают.

Кода мы отобедали, Кубасов предложил мне чуть отдохнуть, поскольку носки и сапоги мои были сырые, и потом уже двигаться в отдел. Он лег на диван и моментально уснул, а я, сидя за столом, даже не заметил, как от тепла, наполнившего дом, мои веки сомкнулись, и я тоже прямо за столом, уснул.

Справедливости ради надо сказать, что спал я не более часа, а проснувшись, начал будить и Кубасова, спящего на том же диване.

К тому времени амуниция была уже в порядке, и мы с ним потихоньку двинулись в путь. На улице уже смеркалось и мы, через лес, пошли к другой, более крупной, деревне, где имелся телефон.

Пришли мы туда уже поздно вечером, я по телефону сообщил в отдел об успешно выполненной «операции», и мы, дождавшись присланной за нами машины, уже к ночи, прибыли в Вичугу.

Надо сказать, что за все время нашего пребывания Кубасов не сделал ни одной попытки скрыться или оказать хоть какое-то сопротивление, хотя прекрасно понимал, что его ожидает. Уже потом я понял, что он смотрел на вещи философски и сознавал, что отвечать за содеянное все равно рано или поздно придется.

А я до сих пор в мельчайших подробностях помню этот «обед» за столом, накрытом на двоих.

Действительно, в жизни трагедия и комедия ходят рядом…

Пермская электричка

Работа в уголовном розыске, конечно же, требует серьезного подхода и сама по себе является серьезной, но казусы, иногда даже ближе к комическим, случались тоже и достаточно нередко.

Сейчас сотрудники милиции, или полиции, наверное, и не очень-то знают, что такое командировки. Я имею в виду не поездки в «горячие точки», а командировки по уголовным делам, а в наше время их было великое множество. Сотрудники Вичугской милиции исколесили весь Советский Союз на всех видах транспортных средств и, естественно, в дорогах случалось всякое. Одна такая поездка вспомнилась и мне…

Летом середины 80-х годов, в одной из деревень района было совершено тяжкое преступление, однако, несмотря на все наши усилия, раскрыть его не удалось, и оно, как говорили в то время, «зависло». Пролетали недели, месяцы, но ничего не прояснялось…

Но вот в феврале следующего года с нами связались коллеги из гор. Березники Пермской области и сообщили, что ими за совершение тяжкого преступления задержан некий гражданин, который, кроме всего прочего, рассказывает о совершении преступления на территории нашего Вичугского района. Как мы поняли, речь шла как раз об этом, пока не раскрытом преступлении.

В один из дней конца февраля – начала марта меня и оперуполномоченного Володю Тихомирова, (теперь Владимира Аркадьевича, прекрасного в будущем оперативника и начальника Палехского ОВД), пригласил к себе начальник розыска, (Б. Кононов). В кабинете начальника находился его заместитель, еще один «зубр» сыскного дела Г. Н. Пугачев.

Задача руководителями была поставлена просто: выехать немедленно в гор. Березники и допросить с максимальными подробностями задержанного, то есть получить его показания по «нашему» делу.

На наш вопрос относительно расстояния от Перми до Березников Борис Геннадьевич ответил:

«Да там недалеко совсем», а Геннадий Николаевич вторил:

«Электричка от Перми ходит».

И вот, получив необходимые документы, мы отправились в свою «одиссею», как потом выяснилось, достаточно интересную…

В Пермь мы с Володей прибыли рано утром и, несмотря на то, что погода была очень морозной, решили погулять по большому и красивому городу, справедливо полагая, что раз от Перми до Березников ходит электричка, значит ехать совсем ничего, и мы все успеем.

Часов в 13, придя на вокзал, мы не стали бегать впустую, а обратились к коллегам из железнодорожной милиции с просьбой указать нам место отправления электрички на Березники. Такого хохота мы не слышали давно, оказалось, что от Перми до Березников 300 километров и никаких электричек нет и в помине. Ближайший поезд в нужном нам направлении отправлялся в 17 часов, и нас посадили в купейный вагон. На этом наши злоключения не кончились, оказалось, что в купе окно не закрывается чуть не в половину, (и это зимой), и потому холод стоял жуткий. Правда, проводник оказался парнем «добрым» и, чтобы мы не превратились в сосульки, нам с Володей и нашему случайному попутчику, продавал по «бешеной» цене водку, которая и помогла нам дожить до Березников.

В город мы прибыли около 1 часа ночи, до утра просидели на небольшом вокзале и к 09 утра прибыли в отдел гор. Березники, где нас ожидал очередной сюрприз: оказалось, что искомый нами человек находится в следственном изоляторе гор. Кизела, который находиться от Березников в…100 километрах. Быстро прибыв на вокзал, мы умудрились удачно попасть на поезд, следующий до Кизела, и примерно в 17 часов прибыли к месту. Справедливости ради надо сказать, что хотя рабочий день и был закончен, приняли нас хорошо, напоили чаем и выделили комнату для работу с нашим «клиентом». Хоть здесь нам повезло, он достаточно подробно рассказал о совершенном им в нашем районе преступлении и даже согласился, чтобы его показания были записаны на привезенный нами портативный магнитофон, так что совесть наша была чиста.

Простившись с гостеприимными хозяевами, мы часов в 20 вернулись на холодный Кизельский вокзал и уже ночью отправились в Пермь, до которой было… 250 километров. Только тут мы оценили масштабы Пермского региона.

Когда мы, наконец, уставшие, как две собаки, через 2,5 суток прибыли в Москву, нам показалось, что мы уже дома и при желании, после такого похода, готовы были далее идти хоть пешком.

«Штурмом» взяв общий вагон злополучного поезда Москва-Кинешма, мы с Володей, как два заправских альпиниста, взгромоздились на третью, багажную полку и уснули, как, наверное, не сыпали никогда в жизни, без снов, чудом умудряясь вдвоем удержаться на узкой полке под самым потолком вагона.

Проснулся я уже в… Кинешме, проспав, как говаривала бабушка, все царство небесное и даже совсем не услышав, как Володя сошел с поезда в Иванове…

Утром мы с гордостью доложили руководству о полностью выполненном задании, не вдаваясь в подробности, но лишь уточнив, что электрички в том регионе не ходят, а ребята наши, которым мы рассказали все более или менее подробно, долго вместе с нами смеялись над нашим путешествием.

И сейчас, хотя уже столько лет прошло, а мне вспоминается поездка на Пермской электричке…

Пироман

Эта история, наверное, достойна того, чтобы приводить ее в хрестоматиях для обучения оперативных сотрудников, а начиналась она достаточно обыденно…

В один из осенних дней произошло возгорание частного дома в одном из микрорайонов города. Казалось бы, ничего из ряда вон выходящего, однако работники пожарной службы, выезжавшие на место происшествия, были категоричны – поджог.

Ну что же стали прикидывать возможные версии, и, конечно, первым делом– месть потерпевшим со стороны возможных знакомых, соседей и даже, извините, родственников…

Однако когда в течение считанных дней загорелись сразу еще несколько домов в этом же районе, стало не до шуток, и голова у сотрудников уголовного розыска заболела уже серьезно.

Несколько дней, прошедших со времени пожаров, результата не принесли абсолютно никакого и их, можно было бы, записать в пустое времяпрепровождение, но опять вписался господин случай…

В один из указанных выше дней хозяин расположенного в этом же районе дома примерно в 22 часа 30 минут, (обращаю внимание читателя именно на время), вышел на улицу и увидел человека, что-то проделывающего под крышей двора его дома. Он окликнул его, и человек сразу же убежал, но, тем не менее, мужчина опознал в нем Королева, жителя их же района. После его скорого ретирования с места происшествия хозяин посмотрел под крышу и обнаружил там предметы, свидетельствующие о подготовке к поджогу, после чего сообщил о случившемся в милицию.

Приехавшие сотрудники оперативной группы осмотрели место происшествия, составив необходимые документы и, узнав от потерпевшего данные о личности возможного поджигателя, проследовали по адресу, где он проживал ранее.

Надо сказать, что Королев только освободился из мест лишения свободы. Однако по месту его прописки он обнаружен не был, и поскольку все же имелись достаточные основания подозревать его в совершении поджогов, Королев был объявлен в розыск.

Несколько последующих дней, проведенных в поиске фигуранта, результата не принесли, однако пожары прекратились, что еще раз подтвердило нашу версию, что мы находимся на правильном пути, подозревая именно Королева в совершении поджогов.

Тем не менее, Королев как в воду канул, и уголовное дело, расследованием которого занимался один из лучших следователей К. Тихов, было приостановлено, а вот розыск подозреваемого продолжался уже в рамках оперативной работы, хотя результата не приносил. В конце концов, по истечению положенного законом срока, Королев был объявлен во всесоюзный розыск.

И вот именно это, в конце концов, помогло. Королев был задержан и н е где-то, а на Дальнем Востоке. Оперативная группа, выехавшая в командировку, (надо сказать в наше время это была далеко не редкость), доставила его самолетом в родные края.

Королев, абсолютно не скрывая факта нахождения после освобождения в городе, какую-либо причастность к пожарам отрицал категорически. Тем не менее, после проведения очной ставки с заставшим его соседом, он был задержан, а затем и заключен под стражу.

А вот тут и началось то, что поразило всех видавших виды сотрудников как оперативных, так и следственных служб.

По истечению нескольких дней, проведенных под стражей, Королев заявил, что у него есть неопровержимое алиби, ибо в 8 часов утра, следующего за вечером, когда сосед застал его у дома, (вспомните мою просьбу запомнить время), он был на приеме нигде – ни будь, а… в дежурной части МВД СССР.

Мы все посмеялись над такой, как нам казалось, глупой выходкой Королева, но, тем не менее, направили запрос в указанную организацию. Ответ поверг всех в шок: в МВД СССР подтвердили факт обращения Королева в указанный день и в указанное время. Обращался он с жалобой на отказ в прописке и предоставлении работы.

Поскольку единственным способом общения с Москвой в то время был поезд Кинешма-Москва, отправлявшийся из нашего города в 22 часа, Королев не мог в 22 часа 30 минут, (время, когда сосед, как он утверждал, застал его у дома), пытаться совершить поджог, и таким образом вся наша версия трещала по швам.

Оставалась еще какая-то надежда на поезд, но и она рухнула, как карточный домик. Найденный нами проводник, указанного Королевым вагона, пояснил, что в названную Королевым ночь, примерно в 01 час, он явился к нему в служебное купе поезда Москва-Кинешма и попросил отметить, что он добровольно сообщает, что находится в поезде без билета, поскольку у него нет денег на проезд. При этом он пояснил, что едет на прием в МВД СССР с жалобой на неправомерные, по его мнению, действия сотрудников милиции. При этом он настойчиво попросил проводника записать его фамилию. При проведении опознания проводник категорически опознал Королева.

Для нас это было просто ушатом холодной воды, получилось, что столько времени мы держали под стражей абсолютно невиновного человека, но верить в это не хотелось, уж слишком много было совпадений, которые случайными быть просто не могли. И главное, что не давало покоя нашим молодым мозгам: почему Королев, сев в поезд на нашей станции в 22 часа, к проводнику обратился, попросив как будто нарочито зафиксировать и обращение, и свои данные лишь в час ночи, то есть когда поезд уже проследовал Иваново? Но ответа на эти свои вопросы мы все же так и не получили, хотя и предполагали, что Королев просто догнал поезд на автомобиле и сел в него уже за пределами Иванова.

Надо сказать, что при проведении оперативной работы эта версия подтвердилась. Королев пояснил «сокамерникам», что именно так и было, но кто помог ему обеспечить, алиби не сказал. Не пояснил он также и в связи, с чем совершил эти нелепые преступления. Правда, он имел отклонения в психике и состоял на учете в больнице, может быть этим, можно было бы объяснить его поведение.

Тем не менее, такой человек переиграл целую армию опытнейших сыщиков и следователей.

Королева пришлось с извинениями освободить, ибо доказать его вину так и не удалось. Он уехал на Дальний Восток и еще долго присылал следователю издевательски-вежливые письма, которые начинались всегда одинаково «Уважаемый Константин Борисович!»…

Дальнейшая его судьба осталась неизвестной…

«Подснежник»

Кто придумал это название, сейчас не сможет сказать никто. Но именно так до настоящего времени называют обнаруженные весной, после оттаявшего снега, трупы. Причем здесь красивый безобидный весенний цветок богу весть, но из песни слов не выкинешь…

Эта «находка» также была обнаружена весной, возле кольцевой дороги Иваново-Кинешма, в обочине, после того как стаял снег. Это был труп молодой и, по всему было видно когда-то очень красивой женщины. Причем, что было поразительно, труп был полностью обнажен. Внешних признаков насильственной смерти обнаружено при осмотре не было, но ведь всем было ясно, что сама женщина в голом виде зимой на дорогу не пойдет, а причина смерти могла быть не видна визуально.

Однако сначала требовалось установить личность этой женщины, а уже оттуда идти дальше. Несколько дней ушло на установление личности погибшей, но надо сказать, что была она опознана быстро.

Молодая женщина Н. Сандалова была дамой определенного склада: любила покутить в хорошей компании, особенно если в этой компании были мужчины, а поскольку была женщиной интересной, отбоя от кавалеров у нее не было. Так и проводила она время весело и беззаботно, как стрекоза из известной басни Крылова.

Теперь дело оставалось за малым, установить круг общения Сандаловой последнее время, и тут достаточно быстро было установлено, что последнее время она фактически жила в доме братьев Барановых недавно освободившихся из мест лишения свободы.

Братья были доставлены в отдел, они не отрицали факта встреч с погибшей, распития с ней спиртного и вкушения прочих «прелестей жизни», но какую-либо причастность к ее смерти отрицали, заявляя, что она от них ушла в целости и сохранности.

К этому времени поступило медицинское заключение о причине смерти Сандаловой и выяснилось, что смерть ее наступила от вполне естественных причин: отравления алкоголем.

После ознакомления с этим заключением братья разговорились и пояснили, что последнюю неделю втроем находились у них дома, где постоянно пили, пользовались «услугами» погибшей и вновь пили. В какой-то момент, проснувшись, они обнаружили, что Сандалова умерла.

Испугавшись, что их обвинят в ее убийстве, привыкшие видеть от сотрудников милиции одни «неприятности», братья положили ее, не одевая, на санки, вывезли за автодорогу, свалили в обочину и забросали снегом, надеясь, что найти ее никому не удастся…

Немного ошиблись, но, тем не менее, их действия преступными не являлись.

А вот молодую женщину, так расплатившуюся за минутное удовольствие, было жаль…

«Помощник»

Наверное, сейчас, благодаря фильмам, книгам и многим другим средствам информации, да, в конце концов, и просто интуитивно все понимают, что оперативная работа невозможна без института помощников. Я имею в виду помощников не привычном смысле этого слова: добровольцев, внештатных сотрудников и так далее, а «помощников» специфических. Их называли по-разному: секретные сотрудники, осведомители и тому подобное, но факт остается фактом, такие сотрудники были у всех оперативников.

Вполне естественно, что были такие люди и у меня…

Начало 80-х годов и я, являясь оперативным уполномоченным, (тогда эта должность называлась инспектор уголовного розыска), кроме прочего занимался розыском без вести пропавших граждан и скрывшихся преступников, именно так она и именовалась. И находился у меня в розыске за целую серию преступлений некто по фамилии Гусенков. И надобно ж так случиться, что один из моих выше названных помощников, был другом Гусенкова: они вместе отбывали наказание в колонии, жили неподалеку, и потому вопрос о задержании Гусенкова, казалось, был делом времени. Однако время—то как раз и шло, а дело не двигалось, Гусенков не попадал в наши сети, а поскольку до его задержания преступления считались нераскрытыми или, как их мы называли, «темными», начальство меня теребило постоянно.

Я регулярно встречался со своим помощником, но на все мои вопросы о нахождении Гусенков, он отвечал неизменно:

«Слушай, Николаич, он здесь где-то в Вичуге, но конкретно никто не знает где, как узнаю, сразу сообщу».

Так продолжалось несколько месяцев, но нужного результата как не было, так и нет.

И вот в один прекрасный день вызывает меня начальник розыска, (Б. Кононов), и спрашивает:

«Ну какие данные о Гусенкове, что тебе сообщает твой помощник» (по роду деятельности он имел право знать о всех наших подобных сотрудниках);

Отвечаю, что, мол, так и так, Борис Геннадьевич, уверяет, что он где-то здесь, но точно не знает и обещает сообщить о любых новостях, которые появятся. Кононов мне говорит:

«А тебе не кажется, что он тебя просто за нос водит, ведь они старые приятели. Попробуй-ка, проверь его как-нибудь иначе».

На следующий день, утром, я пошел по месту жительства «помощника», тем более что в принципе, это не запрещалось.

Подойдя к небольшому домику на одной из улиц города, где он проживал, я, не зная почему, не пошел в калитку, а обошел дом сзади, благо забор во многих местах отсутствовал, и через дверь двора, которая оказалась открытой, прошел в дом. И тут моим глазам открылась картина прямо с полотна Перова: за столом кухни сидела жена моего помощника и… Гусенков, которые мирно распивали чай…

Я, в тот момент, испытал самые противоречивые чувства: и радость от выполненного задания, и злость, и обиду на так жестоко обманувшего меня помощника.

Тем не менее, я предложил Гусенкову следовать за мной, и надо сказать, что он подчинился этому беспрекословно. В это время в дом вошел, уходивший за спиртным «помощник», который пытался возмутиться моим поведением, по его меркам, не вполне законным, но видимо, прочитав что-то в моем взгляде, он быстро умолк…

Гусенков был мной доставлен в отдел, в ходе работы с ним было выяснено, что это время, находясь в розыске, он преспокойно жил в доме моего «помощника» и даже более того, несколько преступлений совершил в «компании» с ним…

А для меня, как и всех молодых работников, идеализирующих институт подобных «помощников», это послужило еще одним уроком из серии «Как волка не корми»…