Текст книги "Мстислав Храбрый"

Глава 33

На полке стоял глиняный штоф с крепким хмельным медом и несколько кружек.

Владимир схватил кружку и штоф. Наливал нервно – руки от злости тряслись, и часть хмельного меда он пролил на пол.

Выпив кружку одним залпом, немедленно налил другую. Ее тоже опустошил в один присест.

Хмель ударил в голову. Только после этого Владимир рухнул на лавку у стола.

В теле чувствовалась непомерная усталость. Но еще большая тяжесть давила на душу, словно ее придавил огромный медведь.

В одиночестве Владимир сидел недолго – через минуту дверь открылась, и в комнату вошел Добрыня.

Губы его растягивались в улыбке.

– Ты чего? – отрывисто спросил Владимир.

– Гонец приехал из села, – сказал Добрыня.

– Я спрашиваю: чего лыбишься? – раздраженно оборвал его Владимир.

– Повар рассказал – утром кошка залезла в крынку за сметаной да застряла там, – сказал Добрыня.

– Глупости! – сказал Владимир.

Добрыня стер улыбку с лица:

– Гонец, говорю, приехал из села.

– Слышал! Из какого села? – спросил Владимир.

– Из Рогнединого, – сказал Добрыня и поинтересовался: – А ты чего такой взбелененный?

– С Юлией говорил, – сказал Владимир.

– Тогда все понятно, – сказал Добрыня.

– Садись, – кивнул на лавку Владимир. – Мед будешь?

– Тебе налить? – спросил Добрыня, беря штоф и кружку.

– Наливай!

Добрыня наполнил кружки и присел рядом с Владимиром. Сделав несколько глотков, с сочувствием поинтересовался:

– Непростой разговор был с Юлией?

– Эта стерва своим высокомерием кого угодно взбесит.

– Так прогони ее, – сказал Добрыня.

– Да уж подумаю, – проговорил Владимир. – Если она ездила к Рогнеде, то ее ничто не спасет!

– Ты будешь с ним говорить? – спросил Добрыня.

– С кем? – спросил Владимир.

– С гонцом, – сказал Добрыня.

– Нет. Нет у меня желания с каждым дураком разговаривать, – сказал Владимир.

– Вообще-то он неглупый человек, – сказал Добрыня.

– Ладно, – сказал Владимир, остывая. – И с чем он приехал?

– Юлия не ездила к Рогнеде, – сказал Добрыня.

– Жаль, – поморщился Владимир. Но через секунду проговорил. – Хотя, может, и к лучшему.

– Но к Рогнеде приезжала Аделина, – сказал Добрыня.

– Аделина?! – удивился Владимир.

Добрыня покачал головой.

– Они долго сидели и разговаривали наедине. Служанки не слышали, о чем шел разговор, но, когда Аделина уехала, Рогнеда была взбешена. От злости даже побила одну из служанок.

Владимир покачал головой.

– Значит – Аделина? Вот тебе и тихоня! Ах, Аделина! Тихая Аделина!

– В тихом омуте черти водятся, – сказал Добрыня.

– Все проблемы мужчин – от женщин! – сказал Владимир.

– Змеиный клубок. Заговор жен, – сказал Добрыня.

– Аделина где сейчас? – спросил Владимир.

– Ее привезли сюда, – сказал Добрыня.

– Пусть ее немедленно приведут в палату, – сказал Владимир. – Я сейчас выйду.

Добрыня вышел из комнаты.

Глава 34

Владимир немного подождал, неторопливо потягивая хмельной мед из кружки.

Хмельной мед был глубокого золотистого цвета. Так как хмельной напиток был сварен из дикого меда, то имел терпкий вкус и характерный запах лесных растений.

Допив остатки, взглянул на себя в зеркало, придал лицу строгое выражение и вышел в палату.

Аделина уже ждала его.

При виде Владимира она поклонилась и поприветствовала:

– Здрав будь, мой муж!

Лицо Аделины выражало неприкрытую тревогу и казалось по-детски беззащитным, вызывая инстинктивное желание пожалеть ее.

Но, когда дело касается покушения на убийство, места для жалости не может быть, тем не менее Владимиру пришла в голову мысль, что доброжелательный тон беседы был бы лучшим способом вызвать Аделину на откровенность.

– И ты будь здрава! – ответил он ласково, обняв Аделину.

Садиться в трон не стал. Обнимая Аделину за плечи, он провел ее к лавке у стены. Сел, посадив ее рядом.

– Как живешь, Адель? – участливо поинтересовался. – Не обижают ли? Все ли у тебя есть? В чем нуждаешься?

– Спасибо за заботу, у меня все есть, – ответила нежным голосом Аделина.

– А почему же у тебя такой беспокойный вид? – спросил Владимир.

Аделина слегка покраснела:

– Раз меня так срочно привезли – значит, что-то случилось…

«Неужели она не знает о покушении? – удивленно подумал Владимир. – Лукавит?»

Но ответил сам себе логично: если Аделина уехала в село до покушения, то и не должна не знать.

– Ты ездила к Рогнеде? – спросил Владимир, не ответив на вопрос Аделины.

– Да! Заезжала по пути в деревню, – опустила глаза Аделина.

– А зачем? – вкрадчиво спросил Владимир.

В глазах Аделины метнулся испуг.

– А что – нельзя было заезжать к ней? Мне этого никто не говорил.

– Ну почему же – можно, – сказал Владимир. – Но ты с Рогнедой вроде не дружишь!

– Ах! – вздохнула Аделина. – Не дружу. Но Рогнеда все одна и одна. Мне ее жалко. Вот по пути и навестила бедняжку. Она мне так обрадовалась…

– Хорошо, – проговорил Владимир, улыбаясь, словно кот, увидевший зазевавшуюся мышь. – И о чем вы разговаривали?

– О разном… – проговорила Аделина, слегка краснея.

– Ты ей говорила о моих планах? – спросил Владимир.

– О каких? – с искренним недоумением спросила Аделина. – Мне о твоих планах ничего не известно.

– Тебе разве не известно, что я хочу оставить только одну жену? – спросил Владимир.

– Известно, – печально улыбнулась Аделина. – Юлия говорила.

– И ты об этом говорила Рогнеде? – спросил Владимир.

– Конечно! – сказала Аделина.

– И что ты говорила? – продолжал допрос Владимир.

– Передала все, что нам рассказала Юлия, – проговорила Аделина. – Но я потом пожалела об этом – Рогнеда почему-то сильно рассердилась. Потом мне пришлось ее долго уговаривать, чтобы она смирилась и отказалась от ненависти к тебе. Ты наш муж и государь, и потому нам надлежит твои решения принимать со всем смирением.

Владимир слушал наивные объяснения Аделины и думал, что своими действиями именно она подтолкнула Рогнеду к убийству.

Но ее ответы были так искренни и простодушны, что в голове Владимира крутилась мысль: «Она идиотка? Или хитрая интриганка?»

Он бросал пристальные взгляды на Аделину.

Вывод напрашивался сам – Аделину следовало наказать за подстрекательство Рогнеды к убийству.

Но Аделина глядела такими невинными детскими глазами, что Владимир засомневался – обвинять ее в подстрекательстве Рогнеды было просто невозможно. Нельзя винить женщину в том, что она проявила заботу о муже. Хотя и неуместно влезла со своей заботой о муже.

– А что все-таки случилось? – спросила Аделина.

У Владимира не было желания говорить о покушении, тем не менее подумал, что будет лучше, если Аделина о происшествии узнает от него.

– Этой ночью Рогнеда пыталась убить меня, – проговорил Владимир.

– Ах! – испуганно воскликнула Аделина, приложив руку к губам. – Что же с ней произошло? Неужели у нее произошло помутнение разума? Почему она решилась на такой отчаянный поступок?

– Она разозлилась, что я хочу отказаться от нее, – проговорил Владимир.

Аделина убрала от губ ладонь.

Владимир отметил, что, несмотря на то что она выказала страх и волнение, лицо ее ничуть не побледнело. Однако испуганные люди бледнеют. Или – краснеют.

Владимир заметил это несоответствие, однако отнес это на счет нанесенной на лицо Аделины косметики.

Взяв себя в руки, княгиня Аделина робко спросила:

– Тебе можно задать вопрос?

– Задавай, – сказал Владимир.

– Ты действительно хочешь в женах оставить только Анну? – спросила Аделина.

Владимир ответил уклончиво:

– Я теперь христианин, а христианин может иметь только одну жену.

– А я? – спросила Аделина.

– Наш брак заключен не по христианскому обычаю, а потому перед христианским Богом ты мне не жена, – прямо ответил Владимир.

– И что мне делать? Что со мной будет? – спросила Аделина.

– Я освобожу тебя от супружеских обязанностей, – проговорил Владимир.

– И могу вернуться к отцу? – спросила Аделина.

– Конечно, нет! – сказал Владимир.

– Но если я не жена, то я наложницей, что ли, должна стать? – задала вопрос Аделина. – Я не буду наложницей! Отцу моему это не понравится. Я требую разрешения уехать к отцу.

Владимир удивился – робкая, тихая Аделина вдруг заговорила необычно жестко.

И она была права.

Однако ответил Владимир неопределенно:

– Аделина, живи, как живешь. А придет время, я все решу. Обещаю – ты не будешь наложницей.

Глава 35

По заведенному порядку до обеда князь занимается государственными делами – принимает послов, проводит совет с боярами. Но так как с утра Владимир проводил расследование, то совет задержался. Бояре толкались во дворе около крыльца, ожидая знака войти в парадную палату, где и проводился совет.

Наконец на крыльцо вышел Добрыня.

Тяжелым взглядом он обвел бояр и негромко проговорил:

– Господа бояре, князь вас ожидает.

Несмотря на шум во дворе, его слова расслышали все, и бояре цепочкой потянулись в терем.

В палате они расселись по обычным местам. Когда расселись, из соседней комнаты в палату вышли Владимир и Добрыня.

Владимир занял трон и сразу начал совет с самого волнующего.

– Други мои, хочу с вами посоветоваться по очень важному делу. Если кто не знает, сообщаю: сегодня ночью моя жена Рогнеда пыталась убить меня, – сообщил он и задал вопрос: – Теперь мне надо решить, как поступить с ней?

Кто-то охнул, но большинство новость восприняли спокойно – все уже знали, что произошло ночью в княжеской спальне.

– Чем же ты ее так разозлил? – послышался голос старого боярина Свенельда.

Вопрос покоробил Владимира. Худое, словно высеченное из камня лицо боярина было бесстрастно, но Владимиру почудилась в голосе Свенельда насмешка.

Старый Свенельд был непрост. В дружину он был взят еще дедом Владимира, князем Игорем. Его успехи были так велики, что вскоре у Свенельда появилась своя дружина, причем не слабее княжеской.

В войнах он получал богатую добычу.

Именно зависть великокняжеской дружины к дружине Свенельда побудила князя Игоря в 945 году дважды потребовать дань с древлян, что привело к восстанию и убийству его древлянами.

И при княгине Ольге он отметился подвигами и делами.

Именно он поддержал вдову Игоря, княгиню Ольгу, и возглавил карательный поход по подавлению восстания древлян.

Ходил слух, что они были даже любовниками. Но это неправда – уверен был Владимир.

Тем не менее Свенельд вместе с боярином Асмудом воспитывал Святослава Игоревича. Что могло быть доверено только самому близкому человеку.

Святослав так доверял ему, что, покидая Киев, Свенельда оставлял наместником.

После гибели Святослава Свенельд перешел к Ярополку.

Всем известно, что война между Ярополком и его братом – древлянским князем Олегом – началась из-за сына Свенельда Люта, который самовольно охотился во владениях Олега и был им убит в ссоре.

Эта война привела к гибели обоих князей и позволила сыну рабыни Малуши Владимиру стать великим князем.

Поэтому вопрос Свенельда невозможно было проигнорировать.

– Она давно питала ко мне ненависть, – проговорил Владимир, и почувствовал в своем голосе виноватый оттенок. Казалось, что он оправдывался, словно нашкодивший мальчишка.

– Это так, – сказал Добрыня.

– Конечно. Кто же любил бы убийцу своих родителей? – проговорил Свенельд, пряча усмешку в бороду. – Да и зачем тебе любовь Рогнеды?

– Через нее я взял Туров, – отрывисто бросил Владимир. К его лицу прилила кровь. – Ее дело рожать мне наследников!

– И все же, несмотря на все, раньше же она на тебя не покушалась, – проговорил Свенельд. – Так что ее толкнуло на преступление?

Пришлось Владимиру сознаваться:

– Она узнала, что я хочу оставить женой только Анну.

– Что ж, у нее есть повод сердиться – раз ты насильно взял ее в жены, вопреки ее воле, то не можешь от нее и отказаться, – сказал Свенельд.

В разговор вмешался другой боярин, Блуд.

Он едва ли уступал влиянием и заслугами Свенельду. Хитер был, словно старый лис. Именно он завел Ярополка в ловушку, где дружинники Владимира убили его.

Из-за этого Свенельд ненавидел его черной ненавистью.

– А кто Рогнеде сказал о твоих планах? – приторно морща губы в угодливой улыбке, поинтересовался он.

Свенельд нахмурился и отвернулся.

– Аделина, – сказал Владимир.

– А она откуда это узнала? – спросил Блуд.

– Юлия им рассказала. А она узнала от сестры своей – Анны, – пояснил Владимир.

– Ах, это опять Юлия!.. – протянул Блуд с явным намеком. – Ее интриги…

Свенельд окинул Блуда презрительным взглядом:

– Блуд, ты предал ее мужа, уж не хочешь ли теперь погубить и ее?

– Что ты! Я знаю, что ты любишь Юлию и защищаешь ее, – проговорил ехидно Блуд.

– Защищаю! – сказал Свенельд. – Иначе бы ты давно сожрал ее.

– Не ссорьтесь, – сказал Владимир. – Я уже выяснил – как раз Юлия к делу непричастна. Это Аделина заезжала к Рогнеде и разговаривала с ней.

– Так, значит, Аделина подстрекала Рогнеду? – с некоторым изумлением спросил Блуд.

– Нет, – неохотно проговорил Владимир. – Аделина, наоборот, уговаривала Рогнеду смириться с моими планами и отказаться от мести.

Блуд изумился:

– Но уговаривать разозленную женщину не делать чего-либо – только подталкивать ее к этому!

Заговорил боярин Будый, который был воспитателем Ярослава. Из бояр Будый был самым близким к князю человеком.

– Блуд, как можно упрекать жену в том, что она пыталась помочь мужу? – строго спросил он.

– Что же тогда это – глупость? – с притворным недоумением спросил Блуд.

– Она все лишь женщина! – недовольно проворчал Будый.

– Может, Аделина и сделала глупость, – сказал Свенельд. – Но глупость ненаказуема.

– Тут явная хитрая интрига, – сделал вывод Блуд. – Заговор жен.

«Блуд не дурак, – думал Владимир. – Но, как человек недоброжелательный ко всякому, склонен видеть во всем интриги. При желании можно в разговорах жен увидеть и заговор. Но надо думать о последствиях. Нужно ли мне это? Что скажут люди, если окажется, что жены князя только и думают о том, как бы убить его? Кто потом будет верить князю? Нет, тут Блуд был явно не прав!»

Владимир не успел что-либо сказать, как Будый выразил его мысль:

– Какой же тут заговор? Жены могут не любить князя, но такова уж жизнь, что людям приходится жить не с теми, кого они любят, а с теми, кто нужен. Княгини живут в довольстве и ни в чем не знают отказа. Так зачем же им резать курицу, несущую золотые яйца?

– Именно так, – облегченно подтвердил Владимир. – Я уверен, что Рогнеда покушалась на меня в порыве гнева. По закону за это полагается смерть.

– Это кровная месть, – проговорил Будый. – Ты, князь, виноват – ты забрал чужую невесту, убил ее родных, теперь прошлое тебе мстит. Нельзя казнить человека за то, что он пытался отомстить за убитую родню.

Добрыня, заметив, что Владимир снова краснеет от злости, осторожно проговорил:

– Не стоит упрекать князя в том, что он сделал на благо дружины. Рогволодовичи были чужие. Если бы князь не убил их, то они сейчас бы правили в полоцких землях.

Владимир перебил их:

– Вы опять не о том говорите! Прошлое ворошить – только глаза пылью порошить! Мне не нужны оценки моим прошлым поступкам. Мне надо решить, что сделать с женой, покушавшейся на мою жизнь: казнить ее или нет?

Будый проговорил:

– Если ты убьешь Рогнеду, то ее дети возненавидят тебя. А у нее трое сыновей. Это твои наследники…

Блуд, видя, что ветер переменился, поддержал:

– И шум пойдет по всей земле… Княжеские семейные неурядицы начнут обсуждать.

Высказался и полоцкий боярин Улеб:

– Многие дружинники, которые из Полоцка, будут недовольны казнью своей княгини.

– И что же делать? – спросил Владимир. – Нельзя же ее поступок оставлять безнаказанным?

– Самым лучшим будет ее простить, – сказал Будый.

– Я тоже так думаю, – поддержал его Свенельд.

Владимир вздохнул:

– Тогда она найдет другой случай, чтобы убить меня. Да и другие осерчали. И чего тогда ожидать от них?

– Я уже говорил тебе – разошли их по разным дальним городам! – напомнил совет Добрыня. – Повод есть – ты решил отказаться от жен. Тогда ты с ними встречаться не будешь.

– Я подумаю, – сказал Владимир. – И в отношении Рогнеды подумаю.

– Это твое право, – сказал Будый. – И все же, ради ее сыновей, твоих наследников, – не убивай ее! Отправь их в Полоцкую землю, на вотчину ее отца. Таким образом, и с Рогнедой расстанешься, и недовольных успокоишь. И в результате там усилится твоя власть.

Боярин Блуд был недоволен тем, что не смог натравить великого князя ни на несчастную Рогнеду, которая в последующем получила второе имя – Гореслава, ни на Юлию.

Тем не менее пакостная душонка нашла свою жертву.

Блуд кивнул.

– Да! В Полоцке нужно усиливать власть. И все же если никого не наказать за покушение на князя, то какой будет пример другим?

Все уставились на Блуда.

– И что ты предлагаешь? – спросил Добрыня.

– Раз подстрекатель выявлен, то он должен быть наказан, – сказал Блуд.

– Ты хочешь, чтобы я наказал Аделию? – спросил Владимир.

– Я хочу, чтобы ты наказал виновника произошедшего, – уклончиво проговорил Блуд.

Владимир окинул вопросительным взглядом бояр:

– Что скажете, бояре?

С минуту висела тишина.

Владимир обратился к Добрыне:

– Все молчат. А что ты скажешь?

Добрыня пожал плечами:

– И виновника надо наказать… Но Аделина вроде напрямую и не подстрекала Рогнеду…

Владимир взглянул на Свенельда. Тот лишь громко засопел.

Блуд сказал:

– Кто-то должен быть наказан за покушение на князя.

– Наказывать невинного как-то не по-божески, – сказал Будый.

– Тогда надо наказывать Рогнеду, – сказал Блуд.

Половчанин Улеб мгновенно оценил опасность, вскочил и зло крикнул:

– Виноват не тот, кто взял нож, а тот, кто подтолкнул его к этому!

Владимир поморщился:

– Вы, бояре, совсем запутали меня.

Будый снова рассудил:

– Наказать, конечно, надо и Аделину. Но наказание должно быть соизмеримо с виной.

Глава 36

Учитывая щепетильность обсуждаемого вопроса, на княжеский совет старших сыновей не позвали.

Вышеслав, Изяслав, Святополк и Мстислав ожидали решения отца около крыльца.

Чтобы скоротать время, играли в ножички.

Вышеслав, как старший, на ровной площадке начертил большой круг и разделил его на четыре равные части. Каждый выбрал свой сектор. После этого Вышеслав прочитал считалку, и первым выпало бросать нож Святополку.

Святополк бросил нож в сектор Изяслава. Нож воткнулся и, продолжая плоскость лезвия ножа, он провел линию, стер старую линию, и снова бросил нож. На этот раз нож не воткнулся, и очередь перешла к Вышеславу.

Игра шла вяло.

– Что-то не видно Ярослава, – проговорил Вышеслав, когда его нож упал, не воткнувшись.

– Без него спокойнее, – проговорил Мстислав.

– Задиристый мальчишка, – сказал Изяслав.

– У нас с ним еще будут большие проблемы, – задумчиво проговорил Святополк.

– Какие же? Отец со временем даст нам по уделу, и мы разъедемся, – сказал Изяслав, целясь ножом в сектор Святополка.

Святополк бросил на него взгляд, полный сожаления:

– Владимир когда-либо умрет… И кто-то из нас станет новым великим князем.

– Нет никакой загадки в том, кто станет великим князем: Вышеслав старший из нас! – сказал Изяслав.

Святополк пожал плечами и многозначительно пробормотал:

– Как знать… Как знать.

Очередь бросать нож пришла Мстиславу, и он нацелился на самый большой кусок.

– Загадка всегда есть, – проговорил Святополк. – Откуда мы знаем, что будет через много лет? Сейчас мы кидаем нож, чтобы поделить клочок земли, а через десять лет – кто и в кого будет бросать ножи?

Святополк, как всегда, был рассудителен, словно ученый монах. А по спине Мстислава от его слов пробежал мерзкий холодок. Святополк был прав: определяя участь матерям, Владимир решал судьбу сыновей.

Мстислав краем глаза взглянул на Изяслава.

Он совершил то, на что ни один сын не осмелился бы: он поднял руку на отца своего. А он внешне был спокоен – морща нос, сосредоточенно целился ножом в тонкую полоску в начертанном на песке круге.

Мстислав подумал, что вот так таится огненный вулкан, перед тем как извергнуть адскую ярость.

Доиграть им не дал Ярослав. Он неожиданно выскочил из терема на крыльцо.

Изяслав поднял голову и задал вопрос:

– Ярослав, ты что там делаешь?

– Ничего! – зло выпалил Ярослав.

Изяслав бросил нож на землю и поднялся на крыльцо. Следом за ним поднялись Мстислав, Святополк и Вышеслав.

Подойдя к Ярославу, Вышеслав взял его за плечи и в упор посмотрел ему в глаза.

– Отвечай, – строго проговорил он, – ты что делал в тереме?

Ярослав отвел глаза:

– Ничего.

– Ты подслушивал, о чем говорил отец на совете? – догадался Вышеслав.

Ярослав покраснел.

– Подслушивать – не достойно князя, – укоризненно проговорил Вышеслав.

– Зато я знаю уже, что будет с нашей матерью и нами, – промямлил Ярослав.

– Я не хочу тебя слушать, – сказал Вышеслав.

– Но отчего же? Всегда полезно знать о планах в отношении себя, – проговорил Святополк и поинтересовался: – Так что они решили?

– Ничего! Ничего они не решили. Бояре говорят, что нашу мать нечестно наказывать за то, к чему ее подтолкнули другие, – пробормотал Ярослав и кинул злой взгляд на Мстислава. – Юница, это твоя мать виновата во всем! Это она подтолкнула нашу мать на убийство отца. Мать твоя шлюха. Вот ее и будут наказывать. Проклятые чехи!

– Что?! – машинально спросил Мстислав, не веря своим ушам. – Как ты назвал мою мать?

С лютой ненавистью Ярослав закричал прямо ему в лицо:

– Мать твоя…

Дальше Мстислав ничего не слышал.

В голове словно что-то обрушилось. В глазах закружил водоворот и потемнело.

Что дальше произошло, он не помнил.

Когда он открыл глаза, то увидел, что его за руки держат Святополк и Вышеслав.

Ярослав лежал внизу на земле и ревел во весь голос.

Увидев, что Мстислав пришел в себя, его отпустили. Все спустились с крыльца и подошли к Ярославу.

Осмотрев его, Вышеслав сообщил:

– Однако здорово ты его ударил. Он упал и сломал ногу!

– Я нечаянно! – пробормотал Мстислав.

– А я бы ему за такие слова о моей матери и шею сломал, – сказал Святополк.

Мстиславу стало жалко Ярослава, хотя тот и заслужил очередную взбучку от него. Но Мстислав еще раз подумал, что Святополк прав: придет время, и они будут убивать друг друга.