Текст книги "Степной удел Мстислава"

Глава 22

Мстислав опустил меч, другой рукой смахнул накатившую на глаза струйку пота и с недоумением спросил:

– Дядька, ты чего тут делаешь? Ты же должен быть у греков…

Часлав засмеялся:

– Всё, князь, война закончена.

– Не понял, – сказал Мстислав. – А где Цула?

– Мы его взяли в полон. Сейчас его приведут, – сказал Часлав и подал знак: – Ведите хазарина.

Мстислав вложил меч в ножны и слез с коня.

– Объясни, как ты оказался здесь и что произошло. И где Тишка?

Часлав показал на лагерь.

– Твой Тишка там. Он сейчас подойдет. А греческий дука Андроник в Корсуни. А как мы оказались здесь? Император Василий весьма скорый человек. В хоромах он не сидит. Я его нашел в Болгарии. Узнав о нашем согласии помочь ему, он тут же велел Андронику идти на Корсунь. Когда мы подплывали к Корсуни, то встретили наши корабли. Тишка рассказал о твоем замысле. Нам он понравился, и мы ударили в тыл Цуле. А Андроник пошел брать Корсунь. Наверно, уже взял. Там же теперь защиты никакой нет.

К Мстиславу подвели Цулу. У того был весьма обескураженный вид.

– Они не ожидали, что мы по морю обойдем их, – сказал подошедший с ним Тишка.

– Легкомыслие на войне – прямой путь к поражению, – сказал Мстислав и поинтересовался: – А чего это вы его так замотали веревками? Он дерется?

– Нет, – сказал Тихон. – Он смирно ведет себя.

– Развяжите его! – приказал Мстислав.

Он подошел к столу и сел в кресло, в котором еще час назад сидел Цула.

– А что тут – ни вина, ни еды нет? – спросил Мстислав.

Двое бояр кинулись за шатер и через секунду привели мужчину с расплывшимся от жира лицом.

– Это повар.

Повар поклонился.

– Ну, так чем ты можешь угостить гостей? – спросил Мстислав и усмехнулся: – Хотя и незваных.

– У меня есть… – начал было перечислять блюда повар, но Мстислав остановил его нетерпеливым движением руки:

– Не надо слов! Тащи всё, что есть. А мы сами разберемся, что нам по вкусу, а что нет.

Повар поклонился и ушел.

– Садитесь, бояре, праздновать победу будем, – сказал Мстислав. Бросил взгляд на Цулу, и после секундного размышления предложил: – И ты, Георгий, садись. Ведь кто знает, когда ты снова пообедаешь…

Тут в голову Мстислава пришла мысль, что Цуле неприятен будет разговор о его судьбе. Ведь его судьба известна – император подвергнет его изощренным пыткам, а затем не менее жестко убьет. Греки с мятежниками не церемонятся.

Цула знал не хуже Мстислава, что его ожидает.

– Я сыт, князь. И пища мне не пойдет впрок, – проговорил он, понурив голову.

– Знаю, – сказал Мстислав. – Но не ради насыщения я приглашаю тебя, а ради почести. Мы жили с тобой мирно.

– Зачем же ты тогда пошел на меня войной? – спросил Цула.

– Садись, – сказал Мстислав.

Цула сел.

Повара накрывали стол.

– Дайте ему вина, – приказал Мстислав.

Цуле налили в кубок вина.

– Я уважаю тебя как воина, – сказал Мстислав и сделал глоток из своего кубка.

– Благодарю, – сказал Цула и отпил из своего кубка.

Мстислав продолжил:

– Георгий, пока ты был греческим чиновником, у нас не было повода для ссоры. Но когда ты решил возродить Хазарию, то ты стал угрозой для нас. Ты умный человек и должен понимать, что двум медведям в одной берлоге не жить.

– Я защищал интересы своего народа, – сказал Цула.

– А я – своего, – сказал Мстислав. – Жаль, что судьба так распорядилась.

– Жаль, – сказал Цула. – Мы могли бы быть друзьями.

– Могли бы, – сказал Мстислав. – Но не стали.

Вдали показалась пышная кавалькада.

– Это едет дука Андроник, – сказал Братша.

– Ты отдашь меня ему? – спросил Цула.

– Да… Такая у нас договоренность, – сказал Мстислав.

Цула вздохнул:

– Смею ли я тебя просить об услуге?

– Проси, – сказал Мстислав. – Надо позаботиться о твоей семье?

– О нет! О моей семье позаботятся мои родственники, – сказал Цула. – Я хочу тебя просить о другом.

– О чем же?

– Не отдавай меня императору.

– Георгий, ты просишь о невозможном – я не могу отпустить тебя.

– Я не прошу тебя отпустить меня. Я прошу – убей меня.

– Но что я скажу Андронику?

– Скажи, что я погиб в сражении.

Мстислав на некоторое время задумался. Затем бросил взгляд на приближающуюся кавалькаду греков и проговорил:

– Однако ты не погиб в сражении… Но тебя могут убить, если ты попытаешься бежать…

– Благодарю. Пусть Бог будет к тебе всегда благосклонным, – проговорил Цула. Встал. Стоя опустошил кубок. Сказал решительно: – Я готов!

Мстислав бросил на Цулу взгляд, полный уважения, и приказал Тихону:

– Воевода, помоги человеку – сделай всё, что требуется.

Глава 23

Цула и Тихон скрылись за палатками. И вовремя, потому что на горку въехала греческая кавалькада.

Бояре замолчали, ожидающе поглядывая на греков.

Среди ярко одетых людей выделялся передний – он был укутан в красный плащ, украшенный по всему полю золотыми сердечками; на голове красная шапка; под плащом позолоченные доспехи. Остальные ехали чуть сзади.

Мстислав догадался, что это был дука Андроник Лида.

Он подал знак, и стол убрали.

Дука Андроник был важный греческий чиновник, один из первых приближенных императора. Но – не император. Поэтому Мстислав принимал его сообразно своему положению, сидя на троне. За отсутствием трона сходило и кресло бывшего архонта Корсуни.

Бояре, понимая, что предстоит официальный прием, выстроились по обе стороны от кресла, на котором оставался сидеть Мстислав. За спиной князя развернули знамена.

Не доезжая полусотни шагов, Андроник поднял руку и остановился. Слуги метнулись, подхватили коня под уздцы и помогли Андронику сойти.

Пока на Андронике поправляли одежду, он оглядывался по сторонам. Когда его приближенные выстроились, он размеренным шагом, с гордо поднятой головой направился к ожидавшему его князю.

Представившись князю, Андроник назвал и некоторых сопровождающих его лиц. Одним из них был Монг, сын Андроника. Андроник сообщил, что Монг был назначен экзархом Херсона.

Экзарх – архиерей, управляющий крупной церковной областью, лежащей за пределами страны, в которой расположен патриархат. Поэтому император на эти должности назначал особо надежных придворных.

Евстафий с интересом рассматривал Монга – он был лишь ненамного старше его.

Мстислав тем временем интересовался здоровьем императора Василия. На что Андроник отвечал, что император здоров, и лично возглавил войско для войны с болгарами.

Закончив с обязательной процедурой приветствий, Мстислав поинтересовался, каким образом грекам удалось так быстро прибыть в Таврию.

Андроник проговорил:

– Император Базилеи Романион Василий сам не любит спать и другим не дает покоя. Он носит простую одежду, ест простую пищу. И спит с солдатами.

Мстислав кивнул головой:

– Император Василий – настоящий воин. Он подобен нашему великому деду, князю Святославу, не знавшему поражений.

Андроник усмехнулся:

– Князь Святослав был убит печенегами, и каган печенегов Куря из его черепа сделал чашу.

Мстислав нахмурился.

Андроник поспешил сгладить замечание:

– Это великая честь – считается, что тот, кто выпил из чаши, сделанной из черепа храброго воина, приобретает его силу.

Но Мстислав прекрасно понял, на что намекал греческий архонт.

– Князь Святослав был убит в результате подлого предательства. Он сражался до конца. Погибнуть в сражении – великая честь для воина.

Андроник поспешил перевести разговор в более мирное русло.

– Император – храбрый воин. Для него нет преград. А тем более его не страшит непогода. Встретившись с князем Чаславом, император тут же приказал мне отправиться с войском в Тавриду к тебе на помощь.

– Хм. Что же – за помощь спасибо… – проговорил Мстислав и язвительно добавил: – Хотя мы могли бы справиться и сами.

Андроник сделал вид, что не заметил сарказма:

– Благодаря тебе, князь, мы взяли Херсон, не потеряв ни единого солдата. Император благодарит тебя.

Мстислав опять усмехнулся:

– И где же его благодарность?

Андроник поднял руку. По его знаку к нему подкатили две бочки. Бочки были очень тяжелые, так как их катили по десятку человек. Подкатив бочки, их поставили перед Андроником.

– Откройте! – приказал Андроник.

Крышки бочек поддели топориками, сняли, и в бочках сверкнуло золото.

– Император выполняет свои обещания, – проговорил Андроник. – Как только ты выполнишь свое обещание, можешь забирать это золото.

Мстислав удивился:

– Я выполнил свое обещание – хазары разбиты. Корсунь – ваша. Мы готовы уйти.

– Есть еще одно дело, – проговорил Андроник.

Мстислав нахмурился:

– Какое еще? Я все свои обещания выполнил.

– Ты не отдал нам изменника. Где Георгий Цула?

– Ах, это! – проговорил Мстислав.

Он оглянулся. Увидев Тихона, стоявшего с отсутствующим выражением на лице, поманил его.

Когда Тихон подошел, спросил его:

– Где пленник?

Тихон кивнул головой в сторону шатра:

– Там…

– Надо отдать его грекам, – сказал Мстислав.

– Сейчас, – сказал Тихон и скрылся за шатром. Вскоре он снова появился из-за шатра. За ним следовали четверо слуг, которые несли что-то на носилках, покрытых синим плащом.

– Что это? – спросил Мстислав.

– Это Георгий Цула, – сказал Тихон.

На его губах блуждала едва заметная улыбка.

Мстислав обратился к Андронику:

– Дука, ты ошибаешься – я не обещал отдать императору хазарина Цулу.

Лицо Андроника покраснело. Губы обиженно дрогнули.

Мстислав улыбнулся и сказал:

– Но я рад сделать своим друзьям подарок.

Андроник облегченно выдохнул.

– Отдайте хазарина Андронику, – сказал Мстислав.

Слуги поставили носилки на землю перед Андроником.

Андроник приказал:

– Разверните его!

Двое вельмож бросились снимать с носилок плащ. Показалось бледное, словно алебастровое лицо. Одежда бывшего правителя Херсона была залита кровью. В груди, напротив сердца, торчало несколько стрел.

Андроник, увидев это, отшатнулся:

– Но он мертв!

– Он мертв? – Мстислав задал Тихону вопрос.

– Мертвее не бывает, – охотно подтвердил Тихон.

– И зачем его убили? – спросил Мстислав.

– Он сам виноват, – ответил Тихон. – Он пытался бежать, и сторожа его застрелили.

Мстислав обратился к Андронику:

– Вот видишь – он и в самом мертв. А ты что – хотел его получить живым?

– Конечно, живым! – воскликнул Андроник. – Его должны были казнить перед всеми придворными.

– Ах, как жаль, что не предупредили меня. Я бы приказал сторожам не убивать беглеца. Пусть бежит – потом его всё равно бы поймали, – проговорил Мстислав.

– И что мне с этим мертвецом делать? – спросил Андроник.

– Я свое обещание выполнил – Корсунь ваша! Откатите бочки с золотом в мой обоз, – приказал Мстислав.

Слуги толкнули бочки.

Мстислав бросил взгляд на обескураженного архонта и повторил вопрос:

– Ах, ты спрашиваешь, что делать? Могу посоветовать – отправь сей труп императору Василию. Надеюсь, что в назидание другим он прилюдно подвергнет тело изменника суровому наказанию. Пусть смотрит с того света, как мучают его тело.

Часть 2. Поединок

Глава 24

Покончив с войной в Таврии, Мстислав поторопился вернуть войско в Тмутаракань.

Так как в Таврии теперь противников не оставалось, то в Корчеве Мстислав оставил только посадника с небольшим отрядом. Остальное войско переправилось в Таматарху.

В Таматархе также не было смысла задерживать войско. Поэтому Мстислав расплатился с охотниками, и, те, довольные, разошлись по домам. Сам князь с дружиной в тот же день отправился в Тмутаракань.

Через неделю он ужинал в Тмутараканском дворце с родней и близкими боярами.

Стол был накрыт в столовой. Ярко светили свечи. Пахло горячим воском и медом.

Анастасия влюбленно смотрела на мужа, словно они были в разлуке многие годы.

Но вниманием князя владела Аделина. Она подробно рассказывала, что ею были приняты меры по ремонту городских укреплений.

Мстислав, слушая ее, молча кивал. Но когда она промолвила, что закупила дополнительный запас зерна, Мстислав удивился:

– Матушка, у нас уже есть хорошие запасы зерна. Не напрасно ли было тратиться на покупку еще зерна?

– Не напрасно, – ответила Аделина и бросила взгляд на Анастасию. – Княгиня, разве ты не рассказала о том, какое письмо получила от брата?

– Нет, – покраснела Анастасия. – Я еще не успела.

– Ну, так сейчас самое время рассказать о том, что тебе пишут, – сказала Аделина.

Анастасия приподняла руку, и к ней поспешила служанка.

– Мария, дай-ка письмо, – приказала Анастасия.

Служанка исчезла, но через минуту вернулась и подала небольшой свиток Анастасии.

– Это письмо мне привезли три дня назад, – сказала Анастасия.

– Что в нем? – спросил Мстислав.

– Брат сообщает, что все здоровы…

– Хорошо, – кивнул Мстислав.

– Брат только сильно тревожится, – коснулась Анастасия главного, – сообщили ему, что арабы добились своего – адыгский союз племен объявил о сборе войска для похода на Тмутаракань.

Мстислав сообщение воспринял спокойно.

Первинок проговорил:

– Мы это предполагали. Георгий Цула должен был послать гонцов к адыгам, чтобы те его поддержали. Но Цула убит. И я думаю, что без него адыги побоятся воевать с нами.

Аделина покачала головой.

– Если бы всё дело было в Цуле…

– А чего князь Гавриил боится? – спросил Мстислав. – Он наш союзник, и в случае чего мы поможем ему.

Анастасия проговорила:

– Известно ему, что арабские шпионы уговаривают аланских вельмож разорвать договор о дружбе.

– Они всех уговаривают. Но князя Гавриила им не уговорить, – заметил Первинок.

– Брат – наш верный союзник. Арабам не уговорить его пойти против тебя, – сказала Анастасия и тихо вздохнула. – Пока он жив…

Аделина заметила:

– Вот именно – пока жив. Арабы не брезгуют пользоваться ядом против своих неприятелей.

– Греки тоже, – сказал Часлав.

Мстислав задумался.

Он думал о том, что разгорается междоусобная война между Ярославом и Святополком.

Мстислав не видел братьев больше двух десятков лет.

В его памяти Святополк оставался тихим, задумчивым подростком, таившим смертельную обиду на дядьку, на словах признавшего его своим сыном, но на деле считавшего чужим.

Мстислав понимал, что Святополк с тех времен изменился. Должен был измениться – стать жестче, эгоистичнее, иначе бы он не выжил. Но при имени Святополка в памяти всплывала грустная доброжелательность.

С Ярославом было проще – из негодного мальчишки мог вырасти только большой негодяй. Это наглядно показала гибель сыновей Владимира.

Ярослав убеждал всех, что они были убиты по приказу Святополка. Может быть, кто-то и верил этому, но только не Мстислав. В прошлом году он лично допрашивал перехваченных на границе убийц, и те указали, что действовали по приказу Ярослава.

Мстислав тогда сильно рассердился.

– Приходят сообщения, что Ярослав в этом году пойдет войной на Святополка, – проговорил Мстислав. – Хотя он и младший, но хочет отобрать киевский стол у брата, так как считает, что он остался старшим во Владимировом роду. Война обязательно должна быть. И дело тут не только в том, кто старший в роду Владимира. Новгородцы хотят иметь от великого князя блага и льготы в торговле. Они ненавидят Киев, потому что Киев для них соперник в торговых делах.

– Кроме того, Святополк женат на дочери польского короля… – проговорила Аделина.

Все с недоумением взглянули на Аделину.

Князья и бояре женились на дочерях соседних князей и бояр. Конечно, это укрепляло дружеские связи. Но это никак не приводило к войнам.

Аделина пояснила свою мысль:

– За поляками стоит римский епископ. У нас же вера от греков. Епископ Рима обвиняет нас во множестве отступлений от истинного учения, мол, наша церковь, подобно симонианам, продает дар Божий; мол, мы, подобно северианам, злословим закон Моисеев…

Мстислав взглянул на мать с интересом:

– Это – про что?

Аделина пояснила:

– Греческая церковь считает, что тело Христово тленно по природе, но нетленно по соединению с Божеством. Сами же римские епископы допускают изображение Креста Господня и изображение святых на мраморных плитах в церквах и хождение по ним ногами. Кроме того, епископы заводят жен и наложниц. Едят свиное сало, удавленину, мертвечину, мясо с кровью. Носят перстни на пальцах рук…

– Понятно, – проговорил Мстислав. – Насчет свиного сала, конечно, перебор…

– Он считает за Римской церковью первенство среди других церквей, – поспешно добавила Аделина. – Греки возражают против этого, так как соборное устройство церкви не подлежит сомнению – все епископы равны.

– Вот это главное! – сказал Мстислав. – Матушка, за всем этим стоит главный интерес – денежный! Епископ римский просто предпочитает, чтобы церковные сборы попадали в его казну, поэтому он хочет стать главным над остальными епископами.

Аделина недовольно засопела:

– Сын мой, ты всё же еще варвар.

Мстислав рассмеялся:

– Я не варвар! Я просто не хочу без смысла вмешиваться в ссору епископов. Как ты думаешь, почему мой отец избрал именно греческую веру?

Аделина открыла рот, чтобы ответить, но он не дал ей ничего сказать и ответил сам:

– Матушка, а потому, что епископ римский называет себя князем князей. Ненавистник славян Оттон германский получил императорскую корону из рук папы в церкви Святого Петра. Правда, затем он менял пап как перчатки. После его смерти епископ римский хочет не только церковной власти, но власти над всеми князьями. Хочет он назначать и свергать князей. Отбирать у нас столы, доставшиеся нам от отцов наших? Жирно ему будет!

– Но ведь ты тоже хочешь вмешаться в войну за киевский стол, – сказала Аделина.

– Хочу! – согласился Мстислав. – Но воевать за киевский стол я не собираюсь. Уходить из Тмутаракани мне опасно – недобрые соседи только и ждут, чтобы захватить ее. И не вмешаться в борьбу Святополка и Ярослава не могу. Есть у меня большой денежный интерес. Нам нужны деньги для защиты от соседей. Чтобы получить деньги, нам надо приобрести новые земли. По справедливости мне должны отойти земли погибших братьев. Если я помогу Святополку, то он даст мне эти земли. Ему нужна моя поддержка. Пока Ярослав будет жив, он будет постоянной угрозой для Святополка. А вот Ярослав никогда ничего мне не даст! Я – помеха Ярославу. Он раз уже пытался убить меня, будет пытаться убить и дальше. Ярослав ищет поддержки у свеев, норвегов. Вот сейчас я думаю, что делать. Надо вмешаться в войну, но – как?

Мстислав замолчал, и в гостиной повисла тишина.

– Надо перенести столицу из Тмутаракани в более надежное место, – неожиданно прервал тишину Первинок.

Мстислав изумился:

– Как – перенести?

– В свое время князь Святослав устроил столицу в Тмутаракани из-за того, что из этого места он мог контролировать весь Кавказ. Но сейчас наши интересы сменились – нас больше волнует не то, что происходит на востоке, а то, что происходит на западе. На западе начинаются большие войны, и мы от них не можем остаться в стороне, – проговорил Первинок.

– Что же, ты прав, друг, – согласился Мстислав. – Тмутаракань была нашим хорошим домом, но приходит время – и дом приходится менять.

– И куда, боярин, ты предлагаешь нам переезжать? – спросила Аделина.

– Можно было бы Белую Вежу на Дону восстановить. Крепость почти цела, надо лишь немного подремонтировать, – проговорил Евстафий.

Мстислав кивнул головой:

– Да, место там удобное. Стоит на большом торговом пути. И до Киева ближе.

– Нельзя там ставить столицу, – сказала Аделина.

– Почему? – удивился Евстафий. – Там же стоял хазарский Саркел.

– Хазары ставили свою крепость на правом берегу, подальше от Белой Вежи, – сказала Аделина.

– И что? – проговорил Мстислав. – Поясни, матушка, в чем там дело.

– Проклятое там место, – проговорила Аделина. – В крепости обитает нечистый дух.

– С чего бы он там завелся? – буркнул Евстафий.

Аделина услышала его.

– Слышала я предание: в Белой Веже была столица царства амазонок, и когда хазары напали на них, то там все погибли. С тех пор там по ночам бродят странные огни; люди, которые задерживаются в крепости на ночь, бесследно исчезают. Говорят, что это мстят неуспокоенные души амазонок.

– С нечистой силой лучше не связываться, – проговорил Мстислав.

– Лучше новую столицу устроить в Таматархе, – сказал Первинок.

– Окружающая местность там слишком гнилая, – сказал Мстислав.

– Зато там наш флот. Море почти не замерзает. До греков, до Киева – рукой подать. И по морю, и по рекам, – проговорил Первинок. – А если с востока нападут на город, то можно и помощи от греков попросить. Они рядом.

– Да, и строить ничего не надо, – сказала Аделина. – Церковь только хорошую надо поставить…

– Хорошо, – проговорил Мстислав. – На совете с дружиной обговорим это.

Глава 25

Мстислав лишь недавно оставил Таматарху, поэтому княжеский двор был в порядке, поэтому с переездом в Таматарху решили не тянуть.

Бояре уже слышали о намерении князя перенести столицу из Тмутаракани в Таматарху, но, как всегда, понадеялись, что от желания до реального дела будет длинный путь.

О своем решении Мстислав объявил на срочно созванном совете дружины.

Многие бояре – «золотые пояса» имели грустный вид.

Мстислав окинул строгим взглядом бояр.

– И что погрустнели?

Бояре переглянулись.

Один промолвил:

– Так как уезжать? Тут наши деды похоронены…

Они могли бы сказать, что вся их судьба была связана с Тмутараканью. Хотя ремесло воина и не предполагало спокойной жизни, однако длительный мирный период расслабил бояр. Обычно дружинники жили на княжеском довольствии. Из-за частых походов им некогда было заниматься личным хозяйством. Но относительно спокойная жизнь в Тмутаракани дала им такую возможность, и почти все завели личные хозяйства.

Хозяйство не сундук с золотом – с собой не увезешь! Оставлять его на сыновей и зятьев невозможно – те сами в дружине. А как оставить добро на чужих людей? Известно: только курица гребет от себя, а остальные – под себя.

Мстислав догадывался об их мыслях и сердился: зажирели господа бояре! Они забыли, что всё, что они имеют, он им дал за службу, ожидая, что в случае необходимости для блага князя они даже жизнью пожертвуют.

Мстислав не первый, кто допустил подобную ошибку. К сожалению, психология людей такова, что они больше преданы тирану, который относится к ним, как к собакам, чем приличному человеку, делающему им добро. Не зря бытует поговорка: «Сделай добро, и за это тебе вернут зло».

Однако Мстислав в спор не стал вступать.

За него напомнил Тихон:

– Бояре, вы забываете, что служите князю. За это он вас награждает и дает блага.

Бояре зафыркали. Тихон не был для них авторитетом.

Тогда к спору присоединился Братша:

– Господа бояре, вы свои личные интересы ставите выше княжеских. Негоже это. Вы княжеская опора. Но как князь может надеяться на вас?

Братша – не Тихон. Братша – свой. Он и его отец служили еще князю Сфенгу.

Поэтому на Братшу только огрызнулись:

– А свой-то двор ты сохранил в Таматархе. Поэтому тебе и переезжать выгодно.

– Не из-за своего двора я предлагаю переехать в Таматарху! – сказал Братша. – Да и недолго мы там просидим. Святополк обещал нашему князю земли погибших братьев. Надо идти и брать эти земли под себя.

– Обещания Святополка мало чего стоят. Ему самому как бы удержаться на Киеве. Доходят вести из Новгорода, что Ярослав не признает Святополка и грозится, как только просохнут дороги, двинуться на Святополка.

– Вот пока Святополк в Киеве, и надо брать под себя земли, которые он обещает, – проговорил Братша.

– Тогда мы втянемся в большую войну.

– С каких пор бояре стали бояться войны? – парировал Братша.

– Мы не боимся войны. Но все наши интересы – здесь. Вон после похода на Корсунь – сколько золота мы получили!

В спор бояр вмешался Мстислав:

– Дело не в золоте. Мы устранили угрозу возрождения Хазарского царства. А золото – приятное дополнение к этому. Други мои, мне ваши заботы понятны – вашим семьям где-то надо жить. Мы, желая сохранить удобства для своих семей, могли бы остаться в Тмутаракани. Но ведь сидя на месте, мы не получим богатств. Для этого нам надо приобретать новые земли. Раз Святополк обещал мне земли погибших братьев, то и надо этим воспользоваться. Но прежде чем идти и брать обещанные чужие земли, надо обезопасить свои. Кто уже не в силах служить мне, тот может остаться, я их ничем не упрекну. Тех же, кто последует за мной, я награжу.

На этом спор прекратился – никто из бояр не хотел оказаться без княжеского внимания.

Для начала было решено послать в Таматарху рабочих, чтобы они подготовили жилье для переселенцев.

В Таматархе строили из кирпича. Но дом из кирпича – дело долгое. Гораздо быстрее поставить избу – были бы руки да дерево, и при желании изба ставится за день.

Была еще одна тайная мысль у Мстислава: он хорошо помнил обещание Святополка, потому рассчитывал расширить свои владения – тогда придется снова переводить столицу.

Поэтому он приказал на первое время строить избы.