Текст книги "Полномочия прокурора в производстве по делам об административных правонарушениях в Российской Федерации: теория и практика. Монография"

§ 3. Надзор за исполнением законов при производстве по делам об административных правонарушениях

Надзор за исполнением законов при производстве по делам об административных правонарушениях традиционно занимал ведущее место в структуре общенадзорной деятельности. Достаточно сказать, что ст. 230 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях от 30 июня 1984 г. носила название «Прокурорский надзор за исполнением законов при производстве по делам об административных правонарушениях» и в ней было закреплено положение о том, что прокурор вправе проверять правильность применения соответствующими органами (должностными лицами) мер воздействия за административные правонарушения, опротестовывать постановление и решение по жалобе по делу об административном правонарушении, приостанавливать исполнение постановления. Кроме того, ст. 246 КоАП РСФСР прямо предусматривала возможность обжалования заинтересованными лицами административного задержания, досмотра, изъятия вещей и документов прокурору.

В свою очередь, в п. 4 ст. 23 Закона СССР от 30 ноября 1979 г. «О прокуратуре СССР»²⁷ среди полномочий прокурора по осуществлению общего надзора закреплялись проверка законности административного задержания граждан и применения соответствующими органами и должностными лицами мер воздействия за административные правонарушения.

В действующем в настоящее время КоАП РФ надзорное предназначение органов прокуратуры подчеркивает ст. 24.6, которая, в отличие от аналогичной статьи предшествующего кодекса лаконично называется «Прокурорский надзор».

В современной литературе за последние годы рассматриваемому направлению надзорной деятельности уделено немало внимания как с точки зрения позиционирования ее в системе функций, так и в части подбора наиболее оптимального названия для нее. Так, весьма радикальный подход применен А. Ю. Гулягиным, который в своей статье предпринял попытку обосновать функциональную самодостаточность надзора за исполнением законов органами административной юрисдикции.²⁸ Не имея целью вступать в полемику по поводу данного смелого предположения, которое наносит серьезный и не вполне обоснованный удар по имеющемуся в настоящее время балансу в теории функций прокуратуры, тем не менее отметим, что рассматриваемое направление надзорной деятельности в полной мере претендует на позиционирование в качестве самостоятельной отрасли в структуре функции прокурорского надзора и это нашло свое отражение в проекте федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации»²⁹, представленного 30 апреля 2014 г. на согласование в Генеральную прокуратуру РФ из Администрации Президента России, где, в отличие от действующего Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации», выделяется отдельное направление – надзор за исполнением законов органами и должностными лицами, осуществляющими производство по делам об административных правонарушениях. Несколько ранее в подготовленном в самой Генеральной прокуратуре РФ в 2012 г. проекте содержалась самостоятельная полноценная глава, посвященная рассматриваемому направлению деятельности.

Вместе с тем нужно отметить, что впервые завершенное решение реализации идеи обособления рассматриваемого направления с предложением конкретных формулировок дополняющей разд. III Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» главы 5 «Прокурорский надзор за исполнением законодательства об административных правонарушениях» представил К. Ю. Винокуров³⁰. Мы в целом придерживаемся мнения о необходимости отраслевой идентификации указанной сферы прокурорского надзора, однако делать это необходимо с учетом приводимых ниже доводов относительно предмета и пределов рассматриваемого направления надзорной деятельности.

Важное значение имеет правильное определение предмета надзора, который нашел отражение законодательное выражение в ст. 24.6 КоАП РФ, установившей, что Генеральный прокурор РФ и подчиненные ему прокуроры осуществляют в пределах своей компетенции надзор за соблюдением Конституции РФ и исполнением действующих на территории Российской Федерации законов при производстве по делам об административных правонарушениях, за исключением дел, находящихся в производстве суда. При этом следует отметить, что процитированная статья сформулирована таким образом, что в буквальном прочтении весьма существенно ограничивает круг прокуроров, уполномоченных осуществлять надзор за исполнением законов в рассматриваемой сфере, поскольку к назначаемым Генеральным прокурором Российской Федерации на должность прокурорам относятся все прокурорские работники Генеральной прокуратуры Российской Федерации (кроме заместителей Генерального прокурора РФ, которых назначает на должность Совет Федерации ФС РФ), заместители прокуроров субъектов Российской Федерации и приравненных к ним прокуроров, а также прокуроры районов (городов) и приравненные к ним прокуроры.

Таким образом, основная группа прокуроров, которые традиционно осуществляют надзор в рассматриваемой сфере – старшие прокуроры и прокуроры отделов прокуратур регионального уровня, а также старшие помощники и помощники прокуроров районного звена законодателем фактически не уполномочены на такую деятельность, что может вызывать, на наш взгляд, вполне обоснованные возражения по поводу правомерности проведения проверок указанными прокурорскими работниками в отношении должностных лиц органов административной юрисдикции. При этом ссылка перечисленных прокуроров на наличие у них «общенадзорных полномочий» на проведение проверки в силу ст. 22 Закона о прокуратуре едва ли может приниматься во внимание, поскольку законодатель в кодифицированном акте, регулирующим специальную сферу правоотношений, а потому в силу одного из важнейших постулатов теории права имеющем приоритет, исключил их из правового поля³¹.

Кроме того, необходимо принимать во внимание, что КоАП содержит разд. V «Исполнение постановлений по делам об административных правонарушениях», где регламентируется в том числе порядок исполнения отдельных видов административных наказаний. При этом вопросы исполнения в основном затрагивают деятельность поднадзорных прокурорам согласно ст. 21 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» органов и лиц, но находятся за рамками собственно производства, т. е. не охватываются определенным в ст. 24.6 КоАП РФ предметом надзора.

Единственным исключением, закрепляющим надзорный статус прокурора в сфере исполнения постановлений по делам об административных правонарушениях, является Федеральный закон от 26 апреля 2013 г. № 67-ФЗ «О порядке отбывания административного ареста»³², согласно ст. 23 которого надзор за исполнением законов в местах отбывания административного ареста осуществляют Генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры в соответствии с Федеральным законом «О прокуратуре Российской Федерации».

Вместе с тем и этот законодательный акт обладает серьезным недостатком, поскольку не наделяет прокурора важным полномочием, ориентированным на защиту прав человека, – правом освобождать своим постановлением лицо, отбывающее административный арест вопреки требованиям закона, например по истечении назначенного судьей срока действия рассматриваемого вида административного наказания³³.

Принимая во внимание соображения недопустимости представленного в КоАП РФ дробления прокурорского надзора на стадии производства и исполнения решений, полагаем целесообразным предложить следующую редакцию текста ст. 24.6 КоАП РФ:

«1. Генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры осуществляют в пределах своей компетенции надзор за соблюдением Конституции Российской Федерации, исполнением действующих на территории Российской Федерации законов при производстве по делам об административных правонарушениях, за исключением дел, находящихся в производстве суда, и исполнением постановлений по делам об административных правонарушениях.

2. При осуществлении надзора прокуроры реализуют полномочия, перечисленные в ст. 22 Федерального закона “О прокуратуре Российской Федерации”, а также опротестовывают постановления по делам об административных правонарушениях в порядке, предусмотренном нормами гл. 30 настоящего Кодекса.

Право прокурора приносить протест распространяется и на постановления, выносимые в судебном порядке, независимо от участия прокурора в деле».

К слову, в § 5.6 «Надзор за исполнением законодательства об административных правонарушениях» «Настольной книги прокурора»³⁴ прокуроры ориентированы на выяснение в ходе проверок в том числе и вопросов, связанных с исполнением постановлений по делам об административных правонарушениях.

Немаловажным в определении стоящих перед органами прокуратуры задач по надзору за исполнением законов при производстве по делам об административных правонарушениях является официальная позиция, высказанная в организационно-распорядительных документах Генерального прокурора Российской Федерации. Вопрос о подготовке отраслевого приказа поднимается давно как прокурорами-практиками, так и отдельными учеными, и есть надежда, что в обозримой перспективе он будет принят, поскольку весной 2014 г. проект такого акта направлялся для дачи заключения в Академию Генеральной прокуратуры РФ³⁵.

В то же время следует подчеркнуть, что в отсутствие такового прокуроры регионального звена отнюдь не ограничены в полномочии по изданию на своем уровне соответствующих приказов и указаний. Как положительный пример можно привести деятельность прокуратуры города Москвы. Ее руководителем были изданы приказы от 10 июня 2008 г. № 21 «О рассмотрении обращений, связанных с применением законодательства об административных правонарушениях» и от 7 июня 2012 г. № 82 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением федерального законодательства при доставлении и задержании граждан за совершение административных правонарушений»³⁶.

Анализ действующих приказов Генерального прокурора РФ показывает, что прокуроры в вопросах обеспечения законности в административно-юрисдикционной сфере ориентируются на проверки законности административного задержания граждан на основании решений несудебных органов. Так, подп. 7.4 приказа от 7 декабря 2007 г. № 195 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов, соблюдением прав и свобод человека и гражданина»³⁷ предписывает прокурорам решительно пресекать факты незаконного применения к гражданам административного задержания, штрафов и иных мер административной ответственности, а также активнее использовать предоставленное ст. 22 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» право освобождать своим постановлением лиц, необоснованно подвергнутых административному задержанию на основании решений несудебных органов.

В свою очередь, подпунктом 10.2 приказа от 26 ноября 2007 г. № 188 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законов о несовершеннолетних и молодежи» прокуроры ориентированы на острое реагирование в случаях использования административного задержания в целях раскрытия преступления путем оказания давления на подростка для признания им вины³⁸.

Во исполнение п. 12 приказа от 6 сентября 2007 г. № 137 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания»³⁹, подп. 1.5 приказа от 2 июня 2011 г. № 162 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия»⁴⁰ и подп. 1.4 приказа от 27 ноября 2007 г. № 189 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве»⁴¹ прокуроры обязаны пресекать задержание подозреваемых в совершении преступлений на основании протоколов об административных правонарушениях. Последний из названных приказов предписывает при этом систематически проверять обоснованность содержания лиц в камерах административно задержанных.

Несмотря на отмеченное выше, приходится констатировать, что предусмотренное ст. 22 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» полномочие – право освобождать своим постановлением лиц, незаконно подвергнутых административному задержанию на основании решений несудебных органов – реализуется в последние годы все реже и реже. За 10 лет (2004–2013 гг.) количество освобожденных по требованию прокурора лиц неуклонно снижалось. Если в пиковом за всю историю учета показателя 2004 г. эта цифра составляла 799⁴², что, на наш взгляд, явно не отражало истинной картины допускаемых административно-юрисдикционными органами нарушений закона в рассматриваемой сфере, то в 2013 г. – всего 80⁴³, т. е. налицо десятикратное снижение и без того более чем скромного показателя. Еще хуже ситуация выглядит с учетом того, что статистическая отчетность в 2013 г. представлена 3 034 прокуратурами (включая аппараты прокуратур субъектов РФ)⁴⁴. Здесь уместно закрепление на федеральном уровне более четких требований к прокурорам. В качестве примера, хотя, как показывают цифры, не гарантирующего должного усердия прокуроров, можно использовать формулировки из упомянутого выше приказа прокурора города Москвы от 7 июня 2012 г. № 82 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением федерального законодательства при доставлении и задержании граждан за совершение административных правонарушений», предписывающего в п. 4.1 нижестоящим прокурорам систематически, преимущественно в вечернее и ночное время, а также в выходные и праздничные дни, проверять обоснованность доставления, задержания и содержания лиц в камерах административно-задержанных и иных помещениях органов внутренних дел.

Еще одним законодательным актом, предусматривающим применение прокурором полномочий при осуществлении административного задержания, является Закон РФ от 1 апреля 1993 г. № 4730-1 «О Государственной границе Российской Федерации»⁴⁵. Пункт 4 ч. 2 ст. 30 данного закона предписывает должностным лицам пограничных органов осуществлять административное задержание лиц, совершивших нарушения режима государственной границы, пограничного режима или режима в пунктах пропуска через государственную границу, на срок до 3 ч для составления протокола, а в необходимых случаях для установления личности и выяснения обстоятельств правонарушения – до 3 сут. с сообщением об этом письменно прокурору в течение 24 ч с момента задержания или на срок до 10 сут. – с санкции прокурора, если правонарушители не имеют документов, удостоверяющих их личность⁴⁶. Пункт 5 указанной статьи предусматривает, что соответствующие лица наделены правом задерживать с санкции прокурора иностранных граждан и лиц без гражданства, совершивших незаконное пересечение государственной границы, в отношении которых на основаниях, предусмотренных ч. 4 ст. 14 указанного закона, приняты решения о передаче их властям сопредельных государств или выдворении из пределов РФ либо приняты постановления об административном выдворении из пределов РФ на время, необходимое для исполнения решения, постановления.

Полагаем, что перечисленные полномочия прокурора, равно как и его право освобождать своим постановлением лиц, незаконно подвергнутых административному задержанию на основании решений несудебных органов, должны быть включены в КоАП РФ. Эти полномочия являются неотъемлемой частью законодательства об административных правонарушениях, которое в силу ст. 1.1 КоАП РФ на федеральном уровне представляет непосредственно сам кодекс. О других законодательных актах федерального уровня в этой норме права не упоминается.

В пособии «Образцы документов прокурорской практики» отмечено, что если прокурором выявлен факт нарушения требований закона не во время, а после применения к задержанному лицу рассматриваемой процедуры (например, при проверке жалобы гражданина), должно использоваться представление об устранении нарушений закона⁴⁷. О его применении в качестве акта прокурорского реагирования в рассматриваемой сфере правоотношений говорится и в «Настольной книге прокурора», где подчеркивается, что «представления об устранении нарушений законов при производстве по делам об административных правонарушениях могут носить индивидуальный или обобщенный характер. В первом случае основанием для внесения представления является подтвержденный в ходе проверки… факт единичного нарушения требований закона со стороны должностного лица органа административной юрисдикции. Во втором случае основанием для прокурорского реагирования являются, как правило, выявленные в ходе плановой или внеплановой (в связи с поступившей информацией, по заданию вышестоящего прокурора, по собственной инициативе) проверки нарушения законов, имеющие распространенный характер»⁴⁸. Порядок применения данного акта прокурорского реагирования и условия его рассмотрения закреплены в ст. 24 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации».

В контексте характеристики представления об устранении нарушений законов определенный интерес представляет динамика применения его прокурорами. Так, в 2004 г. было внесено 15 419 представлений, по результатам рассмотрения которых привлечено к дисциплинарной ответственности 6 950 должностных лиц⁴⁹. В свою очередь, спустя 9 лет – в 2013 г. – прокуроры внесли 13 809 представлений, однако привлеченных к дисциплинарной ответственности оказалось 13 779⁵⁰. То есть при снижении числа актов прокурорского реагирования на 11,4 % серьезно увеличился коэффициент привлекаемости виновных должностных лиц к дисциплинарной ответственности – с 0,45 почти до 1, что следует признать феноменальным показателем, демонстрирующим в рассматриваемой сфере наметившуюся в последние годы общую тенденцию значительного повышения коэффициента и, как следствие, оценки эффективности проделанной прокурорами работы.

Особое место среди актов прокурорского реагирования в рассматриваемой сфере занимает протест прокурора. Во-первых, необходимо учитывать то обстоятельство, что поднадзорные прокурору органы и должностные лица уполномочены принимать (издавать) прямо предусмотренные отдельными положениями КоАП нормативные правовые и иные акты. Например, в силу ст. 1.3 КоАП РФ законодательными (представительными) органами государственной власти субъектов Российской Федерации могут приниматься законы, устанавливающие административную ответственность за отдельные виды правонарушений. В свою очередь, ч. 4 ст. 28.3 КоАП возлагает на уполномоченные федеральные органы исполнительной власти обязанность устанавливать перечень должностных лиц, имеющих право составлять протоколы об административных правонарушениях. Наличие в соответствующих правовых актах несоответствий требованиям федерального закона является безусловным основанием для опротестования их полностью или в части согласно ст. 23 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации». Альтернативной формой оспаривания незаконных правовых актов является заявление в суд о признании таких документов недействующими или недействительными. В то же время прокурор обязан путем внесения представления об устранении нарушения закона реагировать на бездействие правоприменительных органов и должностных лиц в случае неоправданного бездействия, когда закон требует от них принятия (издания) необходимых правовых актов.

Вместе с тем КоАП содержит особые основания для принесения протеста прокурором, связанные с необходимостью оспаривания им незаконных постановлений по делу об административном правонарушении и иных процессуальных актов. Так, согласно ч. 1 ст. 30.10 КоАП РФ, не вступившее в законную силу постановление по делу об административном правонарушении и (или) последующее решение вышестоящих инстанций по жалобам на это постановление могут быть опротестованы прокурором в порядке и в сроки, установленные ст. 30.1., 30.2, ч. 1 и 3 ст. 30.3 КоАП. При этом протест рассматривается в порядке и сроки, установленные ст. 30.4–30.8 КоАП РФ.

Пунктом 31 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»⁵¹ (далее – постановление № 5) определено, что в случае пропуска установленного ч. 1 ст. 30.3 КоАП РФ срока обжалования постановления по делу об административном правонарушении он может быть восстановлен по ходатайству прокурора, принесшего протест. При этом определение об отклонении ходатайства о восстановлении срока обжалования постановления по делу об административном правонарушении может быть обжаловано, поскольку оно исключает возможность дальнейшего движения дела об административном правонарушении, что нарушает права лица, привлеченного к административной ответственности, на защиту.

Ходатайство о восстановлении срока обжалования постановления мирового судьи по делу об административном правонарушении рассматривается судом районного суда, к полномочиям которого относится рассмотрение дела по жалобе на постановление мирового судьи, а ходатайство о восстановлении срока обжалования решения судьи районного или гарнизонного военного суда, вынесенного по жалобе на постановление органа, уполномоченного рассматривать дела об административных правонарушениях, в соответствии с ч. 2 ст. 30.3 КоАП РФ, рассматриваются судьей вышестоящего суда областного звена.

Не соглашаясь с Пленумом Верховного Суда РФ, В. А. Лыков отмечает: «Думается, такая позиция Верховного Суда РФ может повлечь нарушение принципа правовой определенности и стабильности решения по делу об административном правонарушении. Например, лицо не изъявило желания обжаловать решение о привлечении его к административной ответственности, а прокурор спустя некоторое время (уже после вступления постановления в законную силу) при проверке постановлений по делам об административных правонарушениях усмотрел нарушение законодательства РФ и принес протест на указанное решение, одновременно обратившись с ходатайством о восстановлении пропущенного срока. Таким образом, при удовлетворении ходатайства прокурора момент вступления постановления в законную силу будет необоснованно перенесен на неопределенный срок, хотя привлеченное к административной ответственности лицо этого и не желает»⁵². По нашему мнению, во избежание излишних дискуссий необходимо четко обозначить возможность заявления прокурором ходатайства о восстановлении срока принесения протеста на не вступившие в законную силу постановления и иные решения по делу об административном правонарушении непосредственно в гл. 30 КоАП РФ.

Сопоставление статистических данных в исследуемом десятилетии показало, что если в 2004 г. прокурорами было опротестовано в порядке ст. 30.10 КоАП РФ 52 440 не вступивших в законную силу постановлений и иных решений⁵³, то в 2013 г. этот показатель составил 100 061⁵⁴, т. е. стал в 1,9 раза больше. Вместе с тем в оценочном плане важным является коэффициент удовлетворяемости протестов, который фактически не изменился, соответственно составив в 2004 г. 0,93 (удовлетворено 48 748 протестов), а в 2013 г. – 0,94 (93 915 протестов). Как представляется, добиться в силу ряда объективных и субъективных причин (например, истечение срока давности привлечения к ответственности) увеличения и без того серьезной цифры едва ли возможно, в связи с чем можно констатировать, что общий показатель эффективности реагирования достиг максимума.

Согласно ч. 2 ст. 30.12 (ранее – ст. 30.11) КоАП РФ, вступившие в законную силу постановления по делу об административном правонарушении, решения по результатам рассмотрения жалоб, протестов могут быть опротестованы прокурором. Часть 3 данной статьи определяет, что право принесения рассматриваемого акта реагирования принадлежит прокурорам субъектов РФ и их заместителям, Генеральному прокурору РФ и его заместителям, а в отношении военнослужащих и граждан, призванных на военные сборы, – прокурорам военных округов, флотов и приравненным к ним прокурорам, Главному военному прокурору и их заместителям. Согласно п. 33 постановления № 5, указанные прокуроры вправе истребовать дела об административных правонарушениях для проверки после вступления постановления или решения в законную силу.

Вместе с тем обращает на себя внимание то обстоятельство, что некоторые прокуроры регионального звена (например, транспортные) и их заместители лишены права приносить протест в порядке надзора, что предопределяет необходимость их опосредованного участия в процедуре оспаривания путем направления материалов соответствующим прокурорам субъектов Российской Федерации для принесения протеста. В этой связи представляется необходимым изложить ч. 3 ст. 30.12 КоАП РФ в следующей редакции:

«3. Право принесения протеста в порядке надзора принадлежит прокурорам субъектов Российской Федерации и их заместителям, приравненным к ним прокурорам и их заместителям…» (далее по тексту).

Анализ статистических данных показывает, что прокурорами в последние годы все реже применяется рассматриваемое правовое средство. Так, если в 2004 г. принесено 2 602 протеста, из которых удовлетворено 1920⁵⁵, то в 2013 г. опротестовано 1 103 решений, в связи с чем позиция прокурора поддержана в 888 случаях⁵⁶. Объективным объяснением данной ситуации является перенос акцента в реагировании на применение ст. 30.10 КоАП вследствие того, что при опротестовании вступивших в законную силу постановлений по делам об административных правонарушениях и иных решений повышается риск истечения срока давности привлечения виновного к ответственности, что нередко делает реагирование безрезультатным. Вместе с тем следует обратить внимание на повышение коэффициента удовлетворяемости с 0,74 до 0,8, что говорит о повышении эффективности результатов прокурорского вмешательства.

Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 г. № 40 «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. № 5 “О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях”»⁵⁷ п. 4 постановления № 5 был дополнен, в частности, новым абзацем, допускающим принесение прокурором протеста на определение суда о возвращении протокола об административном правонарушении, вынесенное на основании п. 4 ч. 1 ст. 29.4 КоАП РФ.

В качестве полномочия по реагированию можно назвать также право прокурора выносить в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 37 Уголовно-процессуального кодекса РФ постановление о направлении материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных нарушений уголовного законодательства по следующим основаниям. Во-первых, если физическое лицо привлечено ошибочно или намеренно к административной ответственности, в то время как в его деяниях усматриваются признаки состава преступления. Предлагается в таких ситуациях приносить протест на незаконно вынесенное решение и далее действовать в рамках уголовно-процессуального законодательства. Во-вторых, если в действиях должностного лица органа административной юрисдикции в ходе проверки выявляются признаки преступления, как правило должностного⁵⁸.

Кроме того, в необходимых случаях прокурором может ставиться вопрос о возмещении в порядке, предусмотренном ст. 1069 Гражданского кодекса РФ, органом административной юрисдикции вреда, если решением вышестоящей инстанции или суда его действия будут признаны незаконными, в результате чего гражданам социально незащищенных категорий (по медицинским, возрастным и иным показаниям не имеющим возможности отстаивать свои права в суде) причинен вред⁵⁹. Аналогичным образом следует действовать и в случаях, когда не был поставлен вопрос о возмещении вреда, причиненного потерпевшему правонарушением, подтвержденным вступившим в законную силу постановлением по делу. Кроме того, авторы «Настольной книги прокурора» отмечают, что прокурор вправе обратиться в суд общей юрисдикции в порядке ст. 45 Гражданского процессуального кодекса РФ с иском о возмещении вреда, причиненного в результате совершения административного правонарушения РФ, ее субъекту или муниципальному образованию⁶⁰.

На основании п. 2 ст. 4 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации» прокурор вправе направлять информации в органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления о состоянии законности в сфере исполнения законов при производстве по делам об административных правонарушениях. При этом необходимо не только отражать вскрытые нарушения со стороны органов административной юрисдикции, но и обращать особое внимание на вопросы, связанные с совершенствованием законодательства об ответственности за административные правонарушения, участвуя тем самым и в правотворческой деятельности⁶¹.

Таким образом, прокурор обладает достаточным арсеналом полномочий⁶², позволяющих ему эффективно решать задачи по обеспечению законности в сфере производства по делам об административных правонарушениях, однако отдельные формулировки Кодекса РФ об административных правонарушениях, как было отмечено выше, нуждаются в редактировании.