Текст книги "Навстречу Христу. Сборник статей"

Навстречу христу

«Христос с небес – срящите!»

Вновь звучит над миром ангельская песнь: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение». Почти двадцать веков отделяют нас от той святой ночи, когда впервые прозвучала эта ликующая песнь. С тех пор многое изменилось в жизни человечества: целые народы и империи сошли со сцены истории, возникали и вновь исчезали государства, знания людей о вселенной шагнули далеко вперед, во многих отношениях раздвинулся кругозор человека. В мире непрестанно чередовались социальные, военные и духовные потрясения, самый облик земли стал неузнаваем. Лишь одно осталось неизменным, как сама вечность, – это кроткий, но властный призыв, прозвучавший миру две тысячи лет тому назад.

Почему так волнует нас евангельский рассказ о Младенце, рожденном в убогом вертепе? Почему такая светлая радость озаряет наши сердца в праздник Рождества Христова? Быть может, причина этого кроется в воспоминаниях детства – воспоминаниях, связанных с тихо падающим снегом, запахом свечей и елки, с трогательными рождественскими напевами и звездными зимними ночами? Нет, не только память о детстве говорит нашему сердцу в день Рождества. Вечная, неумирающая сила этого праздника – в его всемирно-духовном значении. Это не простое воспоминание о давно прошедшем событии. Рождение в мир Богочеловека – факт вневременного значения. Таинство Вифлеемского вертепа совершается вечно. Миру, погруженному во тьму, «воссиял свет Разума», и сияние Его непреходяще.

Как тогда, так и теперь люди по-разному встречают грядущего Богочеловека. Тогда, в далекой Иудее, мир обернулся к Нему всей своей многоликостью. С тех пор шествие Христа непрестанно повторяет эту встречу, преодолевая текучесть и власть времени.

Рождество Христово

прп. Андрей Рублев

Перед многими закрытыми дверьми стучал Иосиф в надежде найти приют Пречистой Деве! Жители городка крепко спали, утомленные житейскими заботами и тревогами. Окна их домов были плотно закрыты. Бесчувствие и страх, боязнь стеснить себя делали их равнодушными к мольбам Марии, а если, наконец, и нашлись такие, что не отказали в убежище, то отвели место для Ее ночлега не в стенах дома, а в загоне для скота. Но разве так было только тогда, в далекие от нас исторические дни переписи Августа? Разве не повторяется то же самое из века в век? Сколько сердец испуганно затворяют свои двери, когда Христос стучится в них! Одни боятся нарушить обывательский покой, стеснить себя; другие просто коснеют в лености; духовная жажда погасла в них, огонь веры даже не тлеет. Правда, среди людей есть и такие, которые не прочь отвести Богу некоторое место, но это место подобно забытым задворкам.

Но вот перед нами другая картина. Окрестности Вифлеема… Пастухи, расположившиеся под открытым небом… С непосредственностью детской веры принимают они ангельское благовестие! Это те люди, перед которым Истина открывается во всей своей покоряющей силе. Это те люди, которые не ждут, не медлят, не пускаются в долгие рассуждения, когда нужно действовать. Пастухи не стали долго обдумывать слова Ангела и колебаться – они немедленно поспешили в Вифлеем, чтобы посмотреть «о чем возвестил им Господь». И, придя, первые удостоились припасть к колыбели Спасения.

Но к этой колыбели ведут и другие пути. Навстречу Христу выходит древняя языческая мудрость.

Жители Иерусалима, привыкшие видеть пеструю толпу путешественников и богомольцев, вероятно, не обратили особого внимания на восточный караван, который двигался по улицам их города. Но вскоре все заговорили об этих чужеземцах, ибо стало известно, что они пришли поклониться Новорожденному Царю Иудейскому. «Мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему», – говорили они. Кто были эти люди, которых наука о звездах привела в сретение рожденного Христа, мы не знаем. Но мы знаем, что в течение сотен веков до рождения Христа среди народов шла медленная подготовительная работа к восприятию света Евангелия. Смутное предчувствие истины, тоска по Богу внятно говорят во всех великих культурах древности. «Милосердый, милостивый

Отец, – начертано на глиняной табличке из Вавилонии, – в Твоих руках жизнь всей земли. Владыко, Божество Твое, как далекое небо, как широкое море, полно благолепия… Кто велик на небе? Ты Один». Древний Вавилон уже знал изречение: «Воздай добром тому, кто сделал тебе зло». Египет хранил свои великие традиции, уходящие в туманные дали истории, и проносил через века мистическое мироощущение и непобедимую жажду бессмертия.

Люди столетиями вглядывались в темное небо, прислушивались к голосу природы, и образ истинного Бога представал перед ними, еще неясный и несовершенный. «Философия вела греков ко Христу», – говорил ев. Климент Александрийский. Путь мудрости более сознательный, чем путь детской веры, но это был и более трудный, окольный путь. Звезда вела волхвов сначала в Иерусалим и только потом указала путь к Вифлеему. Они не слышали ангельского пения, не видели сияния славы, они видели только звезду, которая мерцала в небе, указывая им желанную цель. Путь волхвов – тяжелый, длинный путь исканий, но они приходят все же к колыбели Младенца с драгоценными дарами в руках.

Это путь всех «умножающих познание», ищущих и обретающих Бога.

Но вот весть о рожденном Младенце доходит до престарелого царя Ирода. Жестокий и мнительный деспот с ужасом узнает, что чужеземцы расспрашивают на улицах города: «Где родившийся Царь Иудейский?» Для Ирода нет ничего страшнее, чем объявление его власти незаконной. В тревоге мечется больной старик, на совести которого – кровь любимой жены, сыновей, родных, у скорбного одра которого толпятся бесчисленные мрачные тени. Он вызвал волхвов, расспрашивал их о Рожденном, советовался со знатоками Писания. В помутившемся разуме преступника родился замысел новой кровавой расправы. Он готов был поверить, что Рожденный – обетованный Мессия. Но это не остановило его. «Пока я царь, – думалось ему, – никому не избежать моей руки, хотя бы и Мессии». Что было этому безжалостному идумеянину до исполнения библейских пророчеств?

Последние дни Ирода ознаменовываются все новыми и новыми безумствами и злодеяниями. «Рахиль плачет о детях своих…» Но Того, Кого ищут палачи, уже нет в Вифлееме…

И во все века подобным образом «верующие» ироды горят злобой и лукавством. Они верят и ненавидят. Верят – и совершают надругательства над Рожденным Младенцем. Верят – и жаждут Его крови. Не они ли в дни второй мировой войны разрушали храмы, истребляли невинных людей, совершали неслыханные преступления пред Богом и человечеством, кощунственно уверяя, что они с Богом? Не их ли образ вывел великий русский писатель в «Великом инквизиторе»?..

Звонят рождественские колокола, возвещая о великом таинстве рождения Искупителя мира. Вновь и вновь приходит Он в мир, вновь и вновь окружают верующие люди Вифлеемский вертеп, и никто из них не может остаться равнодушным к этому великому событию. Одни из них, будучи отягченными грехами, боятся Его или ненавидят, другие же в радостном предвкушении спасения присоединяются к ангельскому хору: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение».

Свящ. А. Мень

(с. Алабино)

ЖМП. 1961. № 1. С. 45–47

Спасение миру
(размышления в день Сретения Господня)

Радуйся, Благодатная Богородице Дево, из Тебе бо возсия Солнце Правды Христос Бог наш, просвещаяй сущия во тьме; веселися и ты, старче праведный, приемый во объятия Свободителя душ наших, дарующего нам воскресение».

(Тропарь праздника)

Во исполнение закона Моисеева о посвящении Богу первенцев мужского пола Св. Дева Мария и обрученный с Нею и считавшийся Ее мужем праведный Иосиф в сороковой день по рождении Богомладенца Иисуса «принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа» (Лк 2.22).

В Иерусалимском храме, куда они «принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд» (Лк 2.27), к ним приблизился седовласый старец. Взяв на руки

Младенца Иисуса, он произнес загадочные слова: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицом всех народов, Свет ко просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля».

Сретение Господне

Затем старец благословил изумленных родителей Младенца и, указывая на Него, сказал Матери: «Се лежит Сей на падение и на восстание многих во Израиле и в предмет пререканий (и Тебе Самой оружие пройдет душу) да откроются помышления многих сердец» (Лк 2. 28–35). Эти пророческие слова дают краткое определение сущности всей предыстории и истории христианства. Их услышала и бывшая тут же, в храме, старица Анна пророчица, которая, «подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк 2.38). Кто же были эти люди, чего они ждали, кого узнали они в Сыне бедной галилейской Женщины? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мы должны обратиться ко временам глубокой древности.

* * *

Человек, по свидетельству Откровения, обладал вначале способностью к непосредственному богопознанию и властью над тварным миром. Духовная катастрофа (грехопадение) изменила его естество и роковым образом повлияла на отношения человека к Богу; между Небом и землей легла пропасть. Природа стала для человека враждебной силой, с которой он принужден был вести борьбу не на жизнь, а на смерть. Следствием грехопадения явилась духовная смерть, прекращение богообщения. Жажда этого богообщения продолжала, однако, жить в падшем человечестве. Религия пыталась связывать то, что было разорвано грехом.

В сознании древних людей, как следствие первоначального Откровения, была еще вера в Единого Творца мира. Но постепенно, с ростом греховности, эта вера у многих народов стала исчезать, заменяясь поклонением силам природы, что вело к еще большему моральному падению (Рим 1.21 и след.). Широкое распространение в древности получили жестокие и изуверские культы.

Возникает вопрос: почему же спасение мира так медлило? Разве не было произнесено великое обетование о «Семени Жены»? Почему человечеству пришлось веками ждать «исполнения времен»?

Грехопадение совершилось при участии свободной воли человека, человек сам свернул с прямого пути, предначертанного Богом. Теперь на скорбной исторической дороге он должен был постичь всю горечь греха и отчуждения от Бога, испытать все способы самостоятельно найти Истину, и лишь тогда, когда он поймет, что своими силами ему не освободиться от бремени греха, Бог явит Спасение.

Путь человеческих исканий был сложен и извилист. Великие религии Вавилонии и Египта, Китая и Персии наряду с поразительными духовными прозрениями имели много ложных идей и странных суеверий. В Индии и Греции появлялись замечательные мыслители, которые искали ключ к загадкам мира. Многие из них поистине были «христианами до Христа», и Бог, по словам св. Климента Александрийского, вел их через философию к Истине. Но ни одно учение, ни одна религия не обладала такой полнотой Откровения, возможной для того времени, как религия ветхозаветного Израиля. Здесь светильник единобожия бережно передавался из поколения в поколение, как величайшая драгоценность. Пророки Израиля, развивая основную мысль Моисеева Десятословия, ясно сформулировали мысль о том, что самая угодная жертва Богу – это чистое сердце и любовь к ближним.

У пророка Исайи Господь обращается к людям, чтущим Его руками и устами, с грозными словами обличения: «К чему Мне множество жертв ваших? Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота, и крови тельцов и агнцев и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Мое, кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои? Не носите более даров тщетных; курение отвратительно для Меня; новомесячий и суббот праздничных собраний не могу терпеть. Беззаконие – и празднование!.. Когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу: ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь, удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло, научитесь делать добро» (Ис 1.11–17).

Пророки возвещали наступление Великого Царствия Мессии. Они говорили об этом времени как о самой светлой надежде всех народов. Мессия – Избавитель должен был выйти из Израиля и дать спасение миру. Политические невзгоды Израиля не поколебали веры пророков. Напротив, она усиливалась все более. Живя в вавилонском плену, пророк Иезекииль уже видел духовными очами это светлое Царство Нового Союза Бога с человеками. Некоторые пророки говорили о страждущем Мессии, об Искупителе, Который возьмет на себя наши болезни (Нс. 53), Который принесет исцеление греховному миру через Свои язвы.

Рим объединил все Средиземноморье, и на территории империи встретились многочисленные религии Востока и Запада. В Риме появились храмы Изиды, Кибелы, Сераписа, синагоги, и школы мистиков. Произошло неслыханное в истории смешение идей. Люди жадно знакомились с новыми учениями. Иудеи усваивали платоновскую философию, греки и римляне проникались духом восточного мистицизма, императоры ввели государственную религию, заключавшуюся в поклонении их гениям, в то же время они не запрещали приносить жертвы египетским и сирийским божествам.

К моменту «исполнения времен» мир стоял на распутье, не зная, куда идти.

Будь безразличен к радостям и печалям жизни, погрузись в созерцание – призывали буддисты и стоики; очищай себя от материи, ибо она зло – говорили персидские маздеисты; изучай природу, ищи спасения в знании – звали многие философы; ищи счастья в удовольствии – проповедовали эпикурейцы; поклоняйся единому невидимому Богу и соблюдай Его Закон – учила ветхозаветная религия; а римский орел парил над этим хаосом духа, в котором противоположные идеи смешались, как в первозданном хаосе. Вскоре наступил настоящий духовный кризис; образованные классы колебались между суеверием и скептицизмом.

Что есть истина? – спрашивали люди, при этом многие с иронией, уверенные, что ответа не последует…

* * *

Таково было состояние культурного мира в момент, когда прозвучала ангельская песнь: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение».

В Иудее атмосфера ожидания Мессии была накалена до предела. Но духовное представление о Мессии как Искупителе греха не было достоянием широких масс. Народ надеялся, что Мессия будет вождем восстания против империи, думали, что Он торжественно въедет в Иерусалим и Илия пророк выйдет к Нему навстречу для помазания. Только немногие благочестивые люди ждали истинного Спасителя. Они часто собирались в храме и молились о скорейшем наступлении избавления. Среди них были праведный Симеон и Анна пророчица.

Старец Симеон как бы символизирует весь Ветхий Завет, который с тоской и надеждой ждал Христа. Шли годы, десятилетия… Одинокий праведник похоронил всех близких людей, а смерть не приходила, и он молился со смирением вместе со всеми «чающими утехи Израилевой». Но вот в двадцать третий год царствования Августа и тридцать третий год правления Ирода голос Духа зовет его в храм. С трепетом спешит старец под священные своды и там во дворе женщин видит Мать, принесшую Младенца для совершения обряда посвящения. Да, это Он. Пусть Он происходит из бедной семьи, но это Он, Сын Человеческий. Пророческое вдохновение охватывает Симеона. Он берет из рук Матери драгоценную Ношу и благодарит Господа: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…» Теперь он может умереть спокойно, теперь он воочию видел Надежду и Спасение мира, которое пред лицом всех народов уготовал Бог.

Здесь, в этом Младенце, – разрешение всех мировых тайн, которыми мучился языческий мир, в Нем религия Израиля получит всемирное прославление. Глаза праведника устремляются в будущее. Он видит споры и распри, видит великих людей, идущих за Христом, видит Его противников. «Се лежит Сей на падение и на восстание многих во Израиле…» Он смотрит на юную Пречистую Деву. Он видит, что ждет Ее, видит Голгофу и Мать у Креста. «Тебе Самой оружие пройдет душу…»

Симеон Богоприимец был первым человеком, исповедовавшим, что Иисус есть Христос. Этот торжественный час стал праздником Сретения Господня, сретения Ветхого и Нового Завета, сретения человека с Богом.

* * *

Отдельный человек в каком-то смысле повторяет духовную историю человечества. У каждого из нас бывают периоды исканий, сомнений, заблуждений, и только постоянное твердое упование на неизреченную милость

Божию может и должно сохранить душу в верности Божьему Завету. У каждого человека бывает свое «сретение», своя встреча с Господом.

Эта встреча – самый важный момент в жизни души. Ее не могут заменить ни христианское воспитание, ни христианские убеждения… Без внутреннего «сретения» вера останется мертвой и отвлеченной теорией. Встреча души с ее Владыкой и Творцом совершается в тишине сердца. «Господь не в буре, не в огне, не в трусе, а в гласе хлада тонка».

Нужно только узнать час посещения Господня, нужно уметь прислушаться к голосу Духа и устремиться в святый храм Божий для таинственной встречи. Быть может, ее придется ждать очень долго, томительно долго, но пусть укрепит нас пример святого Симеона Богоприимца.

Будем терпеливо ждать, смиренно переносить трудности, сухость и бесплодие духовное, не будем никогда отчаиваться. Спасение, несомненно, придет.

Встреча со Христом может произойти внезапно: при совершении доброго дела, среди тяжких скорбей и испытаний, в великой радости, во время горячей молитвы в храме, перед лицом прекрасных Божиих творений.

«Вспомните, – говорит один русский богослов, – какие чувства волнуют нашу верующую душу, когда мы любуемся красотами природы: когда мы выходим, например, на простор цветущих лугов, зеленеющих полей, вступаем в густой, чуть шумящий своими верхушками лес, восторгаемся видом безбрежного синего моря, горами с их снежными шапками, куполом темного звездного неба ночью. Мы не можем не чувствовать, наслаждаясь красотой природы, руки Великого Творца, Великого Архитектора и Божественного Художника, создавшего эту красоту; мы не можем не чувствовать, что никакие слепые силы природы не могли бы создать этот прекрасный мир, если бы он таким не вышел из рук Своего Божественного Создателя. И в эти минуты наша душа встречается со Христом».

Когда праведный Симеон Богоприимец встретил Христа, он возблагодарил Господа Бога, ибо для него кончилось время томления и скорби. То же происходит и с каждой душой с момента ее «сретения». Она «видела спасение», и отныне ее ничто не страшит, даже смерть – царица ужасов.

Нужно беречь, как заветную святыню, семя, посеянное в душе встречей со Христом Спасителем, и тогда оно вырастет в древо Царства Божия (Мк 4.30–32), и тогда путь ко Спасению увенчается стяжанием Святого Духа, которое есть истинная цель и смысл христианской жизни.

Свящ. А. Мень

(с. Алабино Моск. обл.)

ЖМП. 1961. № 2. С. 45–49

Победа над смертью

Скорбные дни Страстной седмицы на исходе. В ушах еще звучит плач Богородицы и погребальный звон колоколов… Но вот над погруженным в траурный сумрак храмом несется победная песнь: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небеси…» И все внезапно перерождается, все наполняется ликованием. Сколько сердец заставляли трепетать эти звуки! Мы ждали их, как солнца после холодной ночи, как весны – после долгой зимы. Мы знали, что плач сменится торжеством, что за покаянием последуют искупление и прощение. Трагедия Голгофы разрешается для нас через таинство, совершившееся в саду Иосифа Аримафейского. Но как мало похожи наши чувства на то, что переживали друзья и ученики Иисуса в конце той первой в истории мира Страстной седмицы. Мы ждем и надеемся, а они были полны страха и отчаяния, мы прозреваем явление Воскресшего, а для них оно было неожиданным.

Вечер той великой и страшной субботы был овеян покоем смерти. Опустело лобное место, унесены кресты и тела разбойников, распятых с Иисусом Назарянином; воины вернулись в преторию и, быть может, уже позабыли о казни, совершенной так недавно. Только, может быть, сотник не находил покоя от мысли, что он участвовал в убийстве Праведника…

Обеспокоенные тем, что Пилат отдал тело Иисуса Иосифу, архиереи и книжники решили полностью довершить свое черное дело. Они выпросили у прокуратора разрешение опечатать гробницу Казненного и выставить около нее стражу. Теперь они могли быть уверены, что с Галилейским Пророком покончено: ведь ученики Его, если и захотят, не могут унести Его Тело из гробницы, чтобы потом распустить слух о Его воскресении. Таким образом, само имя Его вскоре забудется.

Переменчивая толпа, пораженная зрелищем последних минут Иисуса и устрашенная явлениями, сопровождавшими Его смерть, вероятно, скоро успокоилась, не видя более знаков Божественного гнева.

Среди испуганных и ошеломленных учеников Христа царили смятение и страх. В их сознании не умещалось все, только что совершившееся: ведь всего неделю назад, когда Учитель въезжал в Святой Град при восторженных кликах паломников, их надежды на близость мессианского царства были, казалось, так близки к осуществлению… И вдруг все изменилось: их Учитель предан в руки врагов, Его хватают в Гефсиманском саду и связанного ведут в город… беззаконный суд и издевательства над Ним архиереев… Пилат, умывающий руки и отдающий Его на казнь, и, наконец, Голгофа – все это казалось неправдоподобным, тяжелым сном. Но, увы, это была жестокая действительность. Тот, Кто ходил с ними по берегам Генисаретского озера, Кто учил их с вершины зеленого холма, Кто одним словом исцелял болезни, Кто был так добр и кроток, Кто обещал привести их в Царство Божие, – теперь мертв и покоится в могиле, заваленной тяжелым камнем. Навсегда замолк Его ласковый, проникновенный голос, и они не услышат больше знакомых слов: «Истинно, истинно говорю вам…»

Это было беспримерное крушение надежд. Ни Петр, которому Он обещал ключи Царства, ни Иоанн и Иаков, надеявшиеся сесть по сторонам Его трона, не помнили Его таинственных слов о Воскресении, а если и помнили, то не понимали. Может быть, они относились, эти слова, к последнему всеобщему воскресению мертвых. Вера теплилась в них до последней минуты; в любой миг Страстей они могли ожидать, что Иисус проявит Свое могущество и посрамит врагов. Но Он умер – поруганный, оплеванный и, казалось, бессильный против фарисеев, законников, толпы и солдат…

Какой могущественной и неумолимой казалась теперь ученикам власть прокуратора и старейшин! Они не посмели даже приблизиться к гробу, куда Иосиф и Никодим тайно и поспешно переносили тело Господа. Только женщины издалека смотрели на это погребение, решив по прошествии субботы прийти к могиле и помазать тело Учителя благовониями, как того требовал обычай.

* * *

Миновала суббота. В предрассветном сумраке поспешили женщины к одинокой гробнице у Голгофы. Они ничего не знали о страже и беспокоились только о том, кто поможет им отвалить тяжелый камень. Но могла ли существовать преграда для любящих и преданных сердец?

Но вот к Петру и Иоанну прибежала испуганная и смущенная Мария Магдалина и сообщила ужасную весть: Тела Господа не было в гробнице… Петр и Иоанн немедленно покинули дом и отправились в сад Иосифа. Они бежали вместе, но молодость Иоанна помогла ему опередить Петра, и он первый прибежал к пещере. Мария была права: Иоанн увидел лишь погребальные пелены, сложенные на дне пустого гроба…

Обуреваемый самыми противоречивыми чувствами и мыслями, Иоанн остановился в нерешительности у входа в гробницу. Что могло это значить? Неужели Учителя даже мертвого враги не оставляют в покое?

В это время в саду показался запыхавшийся и взволнованный Петр. Он не любил долго размышлять и сразу же вошел в темную пещеру. Да, гроб был пуст. Вот саван, а вот и платок, которым была обвита Его голова. Видя смелость Петра, Иоанн тоже вошел в пещеру… Полные недоумения и печали, они вышли и отправились обратно в город.

Воскресение Христово

Дионисий, 1502 г.

У гроба осталась одна плачущая Мария Магдалина. Но вскоре она вернулась и, полная восторга, объявила ученикам, что видела Иисуса живым. Ей не поверили… Но вот и Петр удостоверился в том, что невероятное свершилось… События следовали быстро одно за другим… В этот же вечер в Иерусалим вернулись Клеопа и Лука, которые шли перед этим в селение Эммаус. Они рассказали, как по дороге к ним присоединился необыкновенный Путник, Который разъяснил им смысл страданий и смерти Мессии. Когда Он, по их просьбе, сел с ними за трапезу и знакомым жестом преломил хлеб, им стало ясно, Кто это… Но в тот же миг Он стал невидим.

В этот момент, когда апостолы, может быть, начинали осознавать, что произошло, раздался тихий и такой знакомый голос: «Мир вам». Ученики увидели Иисуса…

Так потекли эти неповторимые, единственные в истории сорок дней. В это время Спаситель стремился показать ученикам, что Он не дух, что воскресло Его тело, взойдя, однако, на высшую ступень духовной телесности. Это не было возвращение к прежней жизни, а полное преображение тела. Он ел с учениками, показывал им следы Своих ран, но в то же время мог проходить через закрытые двери и становиться невидимым. Облик Его порой так менялся, что не сразу узнавали Его.

* * *

Между тем воины, которые сторожили опечатанную гробницу, рассказали архиереям о необыкновенных явлениях, сопровождавших исчезновение из гроба тела Иисуса. Это сообщение воскресило прежние опасения законников. Скорее всего, они не поверили словам караульных, но, решив избежать опасных, с их точки зрения, разговоров в народе, дали страже «довольно денег», чтобы та утверждала, что тело было украдено учениками. «Если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его и вас от неприятности избавим», – говорили они. Так возникло одно из древнейших «объяснений» воскресения, которое пережило евангельские времена.

Св. Юстин Мученик, вероятно, слышал это мнение из уст своих собеседников иудеев во и веке и мог противопоставить им факт мученической кончины апостолов. В самом деле, психологически было бы невозможно, чтобы Петр или Иоанн отдали свою жизнь за заведомую ложь, ими же изобретенную. Некоторые из саддукеев, которые вообще не верили в возможность воскресения, могли предполагать, что Иисус не умер на кресте и, по недосмотру воинов, был положен в гроб еще живым, а потом, очнувшись и явившись ученикам, положил основание вере в воскресение. Но невозможно было предположить, чтобы истерзанный, окровавленный, нуждающийся в уходе Человек мог произвести впечатление победителя смерти. Языческий писатель II века Цельс в своей книге «Правдивое слово» утверждал, что воскресение Христа – результат иллюзии, плод воспаленного воображения учеников. Однако такая иллюзия была бы допустима только в том случае, если бы ученики ждали, что их Учитель воскреснет. На самом же деле, как мы знаем из Евангелия, они были далеки от этой мысли и не хотели верить словам женщин о Его воскресении. Кроме того, никакая иллюзия не может охватить одновременно такое большое количество людей. Воскресшего Иисуса видела одновременно огромная толпа Его последователей. Вот свидетельство апостола Павла, восходящее ко временам, предшествующим времени написания Евангелий. Он пишет, что «Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что… воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати. Потом явился более нежели пятистам братии в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили. Потом явился Иакову, также всем апостолам, после всех явился и мне, как некоему извергу… А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша» (1 Кор 15.3–8, 14). Это свидетельство «апостол язычников», так же как и множество других веровавших, запечатлел своею кровью. Мы не видели, но мы верим и «мы знаем, во что уверовали», когда на радостное приветствие «Христос Воскресе!» отвечаем: «Воистину Воскресе!»

* * *

Все основание христианства заключено в факте воскресения, в факте победы над смертью. В первый раз от создания человека его природа не оказалась добычей тления. В первый раз детище греха – смерть, терзавшая человечество и безраздельно царившая над миром, сама получила смертельный удар, и ныне ее владычеству наступает конец.

Что может быть для человека страшнее смерти? Она уравнивает всех. О мертвых говорят: «Им уже все равно». Прошли ли они по жизни тихо и незаметно или совершили великия деяния, – это безразлично… «Им уже все равно». Перед этим гробовым «все равно» умолкают все человеческие теории. Ни одна из них не может бросить вызов вечному молчанию смерти. Это молчание неумолимо поглотит всех и всякого… Поэтому такой горечью проникнуто было мировоззрение древности, которая воспринимала жизнь как трагедию. Поэтому Экклезиаст с такой силой провозглашал ничтожество и суетность всего земного.

Как бы ни была велика физическая сила человека, она не способна противостоять смерти. В этом смысле великолепным символом являются библейские слова об Александре Македонском, который покорил множество народов, дошел до краев земли и «посем паде на ложе свое яко умирает» (1 Макк 1.5). Могучий и юный завоеватель оказывается бессильным перед лицом «царицы ужасов».

Сила человеческого ума также недостаточна для того, чтобы предотвратить неуклонный распад, совершающийся в теле. Участь величайших мыслителей ничем не отличалась от участи любого человека: всех в равной степени ожидал гроб.

Какая же сила способна вступить в единоборство со смертью? Такая сила существует и является силой нравственного совершенства. Гибель вошла в мир через грех. Уничтожение греха есть победа над смертью.

Праведник, распятый на Голгофе, был Человеком, свободным от греха. Поэтому смерть не имела над Ним власти. Он победил смерть, и в Его лице воскресла вся человеческая природа в целом. Над порабощенным человечеством несется пасхальный благовест свободы. «Пусть никто не рыдает о своем ничтожестве, – восклицает Златоуст, – ибо явилось общее для всех царство, пусть никто не плачет о своих грехах – прощение воссияло из гроба. Пусть никто не боится смерти, освободила нас смерть Спасителя. Плененный смертью погасил смерть. Сошедший во ад покорил ад.

 
Смерть, где твое жало?
Ад, где твоя победа?..»
 

Солнце жизни рассеивает ночь смерти. Отныне для каждого, кто стремится идти за Светом, открываются врата Вечности. Мы умираем с Ним и с Ним воскреснем. Наше тело восстанет из могилы, повинуясь властному призыву Царя Славы, вочеловечившегося ради нас и победившего смерть.

Свящ. А. Мень

(с. Алабино Моск. обл.)

ЖМП. 1961. № 4. С. 44–47