Электронная библиотека » Александр Михайловский » » онлайн чтение - страница 10

Текст книги "Затишье перед бурей"


  • Текст добавлен: 25 апреля 2019, 21:20


Автор книги: Александр Михайловский


Жанр: Боевая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Но денег, присланных братом, все равно хватило очень ненадолго, и в прошлом году я написала книгу о своих приключениях. Да, я многое добавила, а многое изменила. Книга эта вызвала страшный скандал – ведь я довольно-таки нелицеприятно написала про многих южных дам. Мою книгу большинство посчитали ложью и клеветой, многие мои знакомые перестали даже со мною здороваться. Положение мое было не из приятных.

Все шло своим чередом – небольшой домик недалеко от порта, из слуг – одна лишь Инес, из денег – только лишь гонорары за книгу, на которые мы хоть как-то, но жили.

Гулять мы ходили на набережную Миссисипи. И в один прекрасный день Инес увидела газету, лежащую на лавочке, зачем-то подняла ее и отдала мне. Я уже хотела обругать её, но тут увидела, что это был довольно-таки свежий номер «Diario de la Mariana» из Гаваны, которую кто-то оставил лежать на скамейке недалеко от порта. Я посмотрела на статью под заголовком и отметила, что в ней говорится про свадьбу некого comandante Ragulenco – ну и фамилия – с Марией де Сеспедес, дочерью Родриго де Сеспедес.

Я всмотрелась в фотографию – рядом с высоким мужчиной стоял Оливер Джон Семмс – тот самый, которого я немного знала, будучи Гарри Бьюфордом, и который на своей «Диане» прикрывал наш отход в тот трагический день во время войны. А с другой стороны, рядом с невестой – действительно красивой – был мой Родриго. Даже на газетной фотографии, и через столько лет, я сразу узнала его.

И тут я услышала знакомый голос:

– Лорета! Какая встреча!

Я подняла глаза. Передо мной стояла моя старая подруга, Нелли Вердеро – точнее, Нелли Пито. Я слышала об ее замужестве, но мне до сих пор было мучительно стыдно за то, что я когда-то увела ее кавалера, и именно из-за этого я не хотела восстанавливать наше с ней знакомство. Нелли обняла меня, подняла и поцеловала Билли, которому очень понравилось прижиматься к ее огромной груди.

– Слушай, – сказала она, – я только что проводила в дорогу мужа, и от этого у меня скверно на душе. Не хочешь зайти ко мне, пообедать? А Билли пока может поиграть с моими детьми. Слава Деве Марии, у меня их пятеро, и младшенькая, которую я назвала Лоретой, как раз его возраста.

За обедом я узнала от Нелли, что ее муж, капитан Реймонд Пито, только что ушел на Кубу, чтобы вступить в Добровольческий корпус. Я подумала, что, вероятно, Нелли меня не приглашала до этого момента еще и из страха, что я уведу и этого мужа… Я спросила у Нелли, не знает ли она, как можно записаться в этот самый корпус. Когда же она попыталась мне возразить, что, мол, не женское это дело война, и что книжки – одно, а действительность – другое, я расстегнула блузу и корсет и показала ей шрамы на моей левой груди.

– Лорета, – сказала Нелли после недолгого молчания, – если ты так этого хочешь, то попробуй обратиться к капитану Моро в порту. И да поможет тебе Господь!

Но капитан высмеял мою просьбу и назвал меня выдумщицей. Да, он читал мою книгу, и считает, что она – плод моих фантазий. И, наконец, добавил, что женщина на корабле – не к добру.

Да, подумала я, не показывать же и ему мою грудь… Тогда я попросила его хотя бы передать письмо Родриго де Сеспедесу; если на свадьбе его дочери был Оливер Семмс, то вполне вероятно, что он каким-нибудь образом связан и с Добровольческим корпусом. Моро удивился, но письмо взял. А через месяц, в середине ноября, мне доставили ответ.

Дорогая моя Лорета, конечно, я тебя помню. Более того, здесь многие знают про твои подвиги. Отдай вложенное письмо капитану Моро – там написано и про твоего сына, и про твою служанку. Жду тебя в Гуантанамо. Твой Родриго де Сеспедес.

Моро с усмешкой вскрыл предназначенный ему конверт – и вдруг остолбенел. Он только пробормотал, что «ну раз так приказывает адмирал Семмс, то что поделаешь…»

И вот десять дней назад я оказалась на борту «Дианы», парусно-винтового судна, названного, по словам ее капитана Робишо, в честь той самой «Дианы», которой когда-то командовал Оливер Джон Семмс. Кстати, и сам капитан Робишо меня помнил – он тогда еще был мичманом, присланным на «Диану» в составе ее новой команды. «Если бы я тогда знал, что лейтенант Бьюфорд – это на самом деле такая прелестная женщина…» – сказал он с грустной улыбкой, когда мы с Инес и Билли всходили по трапу.

И вот, наконец, я увидела причал у палаточного городка с несколькими деревянными строениями, над одним из которых развевался – о счастье! – флаг моей Конфедерации. Родриго я узнала сразу – он, конечно, сильно изменился, но моя некогда забытая любовь к нему запылала с новой силой. Он стоял с большим букетом цветов, а рядом с ним находился высокий человек в странной зеленой форме с разводами. Его лицо показалось мне смутно знакомым.

– Лорета! – сказал Родриго, поцеловав мне руку. – Молодец, что приехала! Позволь тебе представить команданте Рагуленко, также известного как «команданте Элефанте» – майор Слон!

Тут я вспомнила, что это же его новый зять. Именно его фотография была в «Диарио де ля Марина». А тот весьма галантно поцеловал мне руку и сказал на весьма неплохом английском:

– Сеньора Веласкес…

– Для вас я Лорета! – кокетливо ответила я.

– Лорета, – сказал сеньор Рагуленко, отступив на полшага, – тогда вы можете звать меня просто Серхио… Мы очень рады, что вы приехали к нам! Ведь послезавтра церемония, во время которой рота spetsnaz армии Конфедерации и взвод кубинского spetsnaz получат свои знамена и свои названия. Spetsnaz – это такие специально обученные солдаты, элита, если хотите. Так вот, кубинский взвод попросил, чтобы его назвали в вашу честь. Не могли бы вы лично во время церемонии вручить новое знамя взвода его командиру?


20 (8) декабря 1877 года, полдень. Константинополь. Дворец Долмабахче

Канцлер Югороссии Тамбовцев Александр Васильевич

– Добрый день, ваше императорское величество, – приветствовал я свою гостью, – прошу, присаживайтесь. Я очень рад тому, что вы смогли найти время для того, чтобы нанести мне визит.

Ее императорское величество императрица Мария Федоровна элегантно присела на краешек кресла, аккуратно расправив складки нарядного серого платья. Совсем еще не старая женщина, которой недавно исполнилось тридцать лет. Но недаром ее отец, датский король Кристиан IX, с детства называл юную принцессу Дагмару – «моя умная дочь». И, похоже, он знал, что говорил.

Мария Федоровна была именно умна, а не хитра и расчетлива, какими часто бывают некоторые дамы. И хоть Александр III и не допускал свою супругу к реальной политической деятельности, но оставил ей только руководство благотворительными «Учреждениями императрицы Марии». Но эта незаурядная женщина сможет еще много сделать для великой страны, ставшей ее второй родиной. В первую очередь это касается воспитания подрастающих членов правящей семьи. Речь идет о цесаревиче Николае и наследнике второй очереди, Георгии. Пока все это еще не поздно сделать. Но для того нам надо с ней обговорить несколько достаточно важных и деликатных моментов.

– Добрый день, Александр Васильевич, – ответила императрица, одарив меня обаятельной улыбкой, – должна сказать, что я весьма много была наслышана о порядках, которые несколько отличаются от наших, общепринятых.

– И каковы ваши впечатления, ваше императорское величество? – поинтересовался я, понимая, что Мария Федоровна имеет в виду женский персонал нашего богоугодного заведения.

– Все виденное мной – весьма смело и оригинально, Александр Васильевич, – ответила императрица, – и при этом безо всякой вульгарности. Хотя я бы пока поостереглась заводить подобные порядки и моды у нас, в Петербурге. Многие меня не поймут. Сразу чувствуется, что вы пришли к нам из иного мира.

– Роль женщины в обществе, – сказал я голосом сварливой свекрови, – может и должна заключаться не только в рождении и воспитании детей, как бы важно это ни было. Любой человек, в том числе и женщина, может обладать талантами в разных областях, и было бы грешно этим не воспользоваться. Считается, что мужчины по большей части склонны к занятиям, связанным с риском и большими физическими нагрузками. А женщины, напротив, склоняются к тому, что требует усидчивости, внимания и кропотливой работы. Профессии учителя, медика, бухгалтера и канцелярского работника в наше время считались преимущественно женскими. И это в большей части всех устраивало. Ну, и кроме того, красивым женщинам не стоит стесняться своей красоты и чувственности, и их одежда должна не скрывать, а подчеркивать лучшие достоинства фигуры.

– Вы правы, Александр Васильевич, – согласно кивнула императрица, – и мне стоит задуматься над вашими словами. Хотя мне все же кажется, что для любой женщины важнее всего остального быть доброй женой и хорошей матерью.

– И это тоже, – сказал я, – главное, чтобы семейные привязанности не мешали всему остальному. Еще в Святом Писании осуждалось закапывание талантов в землю. Бывают, конечно, и крайние случаи. Например, то, что случилось с императрицей Екатериной Великой, обратившей свой материнский инстинкт на всю Россию и совершенно позабывшей о собственных детях. Кто знает, как сложилась бы судьба императора Павла Первого, если бы его мать относилась к нему с чуть большей теплотой и лаской?

Мария Федоровна задумалась.

– Я вас поняла, Александр Васильевич, – сказала она, – во всем есть та грань, которую не стоит переходить. Но я, в первую очередь, все-таки жена и мать. И, в отличие от императрицы Екатерины Алексеевны, меня беспокоит не только судьба государства, но и судьба моих собственных детей.

– В нашем случае, ваше императорское величество, – сказал я, – судьба ваших детей неразрывно связана с судьбой государства.

Мария Федоровна насторожилась.

– Вы имеете в виду то, что в вашем прошлом натворил Ники, когда стал императором? – прямо спросила она у меня.

– Отчасти да, – ответил я, – проблема, видите ли, не в вашем сыне как в таковом, а в том, насколько он оказался готов к ожидающим его испытаниям. Но и это пока еще не поздно изменить.

Я сунул руку в ящик стола и вытащил несколько сколотых степлером листов бумаги.

– Вот, ознакомьтесь, ваше императорское величество, – сказал я, протягивая их Марии Федоровне, – пока вы с детьми находились в нашей клинике на Принцевых островах, за вашим старшим сыном внимательно наблюдали наши психологи. Они сделали вывод, что он пока еще не обременен теми психологическими проблемами, которые в нашей истории одолевали императора Николая Второго.

Императрица внимательно все прочла, потом на некоторое время задумалась.

– Даже так, Александр Васильевич? – сказала она, возвращая мне бумаги. – Узнав от вас об ожидающей нашу семью трагедии, я и сама, честно говоря, находилась в больших сомнениях о том, насколько вообще мой бедный Ники будет способен править таким огромным государством, как Россия.

– Как я уже говорил вам, – ответил я, – если верить нашим специалистам-психологам, судьба вашего старшего сына пока еще не предрешена. Мы, конечно, будем делать все возможное, чтобы история пошла иначе, а не так, как в прошлый раз. Но, даже если ваш супруг проживет дополнительные двадцать-тридцать лет, проблема наследования трона и воспитания наследника от этого никуда не денется. Она может даже усугубиться.

– Что вы имеете в виду, Александр Васильевич? – спросила императрица.

– Чтобы вам было понятнее, – сказал я, – давайте отвлечемся от личности вашего старшего сына и взглянем на вопрос преемственности власти в Российской империи за последние двести лет…

– Я готова вас выслушать, Александр Васильевич, – кивнула императрица.

– Начиная со времен царя Алексея Михайловича, – начал я, – который первым привлек к воспитанию своих детей иностранных учителей, ни один из наследников российского престола первой очереди не оказался сколь-нибудь сильным правителем. Как это ни печально, но это так. Ни Петр Великий, ни Елизавета Петровна, ни Екатерина Великая, ни Николай Павлович, ни ваш супруг никогда не были наследниками первой очереди, которых с детства готовили к трону. Конечно, не все из них привели Россию туда, куда хотелось бы. Но они по крайней мере могли ставить цель и вести за собой страну, а не безвольно плыть по течению сложившихся обстоятельств и воли иностранных держав…

Мария Федоровна задумалась.

– Так вы считаете, Александр Васильевич, – задумчиво сказала императрица, – что главная проблема Российской империи заключается именно в неправильном воспитании наследников престола? Я вас правильно поняла?

– Именно так, ваше императорское величество, – ответил я, – еще древние греки считали, что мальчиков, в том числе и из царских семей, должно воспитывать вместе с большой группой сверстников, в честном соревновании и равной борьбе. А то как же иначе они смогут выработать в себе лидерские качества, необходимые для управления государством, и научиться взаимодействовать хотя бы со своим ближайшим окружением? Между прочим, император Александр Первый, используя опыт античных греков, основал Лицей. В числе воспитанников этого элитного учебного заведения, вместе с подростками из известных дворянских семей, должны были быть и великие князья – младшие братья императора. Но, к сожалению, в самый последний момент Александр Павлович передумал. А жаль! Детские игры – это куда больше, чем просто игры, особенно если они совмещены с учебой.

– Мой супруг, – задумчиво сказала Мария Федоровна, – говорил мне, что по вашему совету он собирается создать в России несколько кадетских корпусов для сирот офицеров, погибших на этой войне. Он даже предложил мне взять шефство над этими кадетскими корпусами. Александр Васильевич, вы предлагаете нам отдать Ники на воспитание в один из таких кадетских корпусов?

– Это было бы неплохо, – сказал я, – могу дать вам гарантию, что сразу же, как только об этом станет известно, все сколь-нибудь знатные семьи империи бросятся записывать своих сыновей в тот же кадетский корпус.

– Наверное, вы правы, Александр Васильевич, – вздохнула императрица, – бедного Ники, наверное, будут осаждать его сверстники, набиваясь в друзья.

– Зато он, – ответил я, – заранее, с самого детства, будет знать, кто чего стоит, и узнает, чего стоит он сам. Там он научится отличать настоящих друзей от тех, кто ищет «дружбы» с наследником престола ради будущих преференций. Такова жизнь, ваше императорское величество, ведь когда ваш сын станет императором, то ему придется играть в совсем другие игры. И его партнеры по этим играм уже не будут делать ему никаких скидок на происхождение.

– Когда я вернусь в Петербург, мы с мужем еще раз подумаем над вашими словами, – сказала императрица, вставая и протягивая руку для поцелуя. – Нет ничего невозможного на этом свете, чего бы мы не совершили ради счастья наших детей. До свиданья, Александр Васильевич, надеюсь, что мы еще увидимся.


22 (10) декабря 1877 года, утро. Гуантанамо, военная база Югороссии

Лорета Ханета Веласкес, вдова

– Добрый день, сеньора Веласкес, прошу садиться, – произнес команданте Рагуленко, указывая мне на старый венский стул, стоящий напротив его стола.

Сам команданте, в силу своих великанских статей, наверняка бы не рискнул воспользоваться столь утлой опорой. Но я решила, что такую худенькую и легкую женщину, как я, этот стул, скорее всего, должен выдержать.

– Спасибо, сеньор команданте, – сказала я и, воспользовавшись столь любезным приглашением, добавила: – Серхио, но мы же договорились, что я для вас просто Лорета.

Еще раз внимательно, с ног до головы оглядев мою персону, команданте сказал:

– Хорошо, Лорета, я вас внимательно слушаю. Только, пожалуйста, давайте покороче, потому что то, что у нас сейчас тут творится, можно сравнить только с пожаром в борделе во время наводнения.

– Серхио, – волнуясь, сказала я, – дело в том, что я хочу поступить на службу в армию возрожденной Конфедерации…

– Так, – сказал он, пронизывая меня насмешливым взглядом, – вот этого, Лорета, я и боялся с того самого момента, как вы объявились на нашем горизонте. Ну не верилось мне, что такая женщина, как вы, сможет спокойно усидеть дома, когда на горизонте замаячит очередная война. И, кстати, почему вы обратились именно ко мне, а не к адмиралу Семмсу или к вашему старому приятелю майору Оливеру?

В ответ на этот вопрос я только молча пожала плечами. Всем же было понятно, что они отказали бы мне в этой скромной просьбе. Два раза я уже обманом поступала на службу в армию Конфедерации, и оба раза меня изгоняли, как только обнаруживалось, что я женщина.

– Понятно, Лорета, – кивнул команданте Рагуленко, правильно истолковав мои гримасы. – Эти достойные джентльмены совсем не против того, чтобы вы воодушевили уходящих на войну солдат. Но ни под каким видом они не потерпят вашего присутствия в их рядах. Я угадал?

– Да, Серхио, – сказала я, – вы угадали. Но если вы их попросите…

– С какой это стати? – хмыкнул он. – Вы понимаете, сколько проблем принесет ваше присутствие среди этих молодых и не очень «юношей со взором горящим»? Нет, и еще раз нет. Нам только дуэлей между ними из-за вас не хватало.

Услышав отказ, я еще сильнее возжелала добиться своей цели. А то как же – все уедут воевать, а меня оставят тут одну на пустынном берегу.

– Но, Серхио, – буквально простонала я, – неужели ничего нельзя сделать? В конце концов, у меня есть какой-никакой боевой опыт. Обещаю вам, что я буду вести себя как неприступная монахиня, и ни у кого из мужчин и мысли не появится, что я женщина, а не такой же солдат, как они.

– Я вам верю, Лорета, – кивнул мой собеседник. – Но все равно нет никакой гарантии того, что у кого-то из солдат от вашего присутствия не пойдет голова кругом, превращая его из джентльмена в дикого самца, жаждущего женского тела. Люди все разные, и не все могут устоять перед искушением. Опять же, в конце концов, вы не сможете вечно скрывать свою принадлежность к женскому полу, и рано или поздно тайна ваша будет раскрыта.

– Серхио, – спросила я, – ну неужели совсем ничего нельзя сделать? Борьба за свободу Юга и тогда, и сейчас оставалась моей единственной целью в жизни.

– Хорошо, Лорета, – команданте Рагуленко тяжело вздохнул и взглянул прямо мне в глаза, – попробуем подойти к этому вопросу с другой стороны. Как вы думаете, ради чего мы затеяли все это дело с возрождением Конфедерации?

– Но это же доброе дело, – недоуменно сказала я, – мы хотим принести людям свободу и избавить их от угнетения…

Мой собеседник снова хмыкнул.

– Янки тоже думали, что они делают доброе дело, – сказал он, – освобождают чернокожих рабов и, как вы сказали, Лорета, избавляют их от страданий и угнетения. Я, конечно, имею в виду простой народ и, может быть, самого мистера Линкольна, а не тех, кто воспользовался победой в гражданской войне для самого беззастенчивого грабежа своих соотечественников.

– Вы думаете, что мистер Линкольн… – произнесла я и в недоумении замолчала.

– …был наивным политическим дилетантом, Лорета, – продолжил за меня команданте Рагуленко, – который был нужен вашингтонским политиканам исключительно в качестве политического знамени. Не зря же его застрелили сразу после того, как закончилась война, и в нем, как в вожде, отпала надобность. К тому же это был отличнейший повод для того, чтобы нарушить все договоренности и до нитки обобрать побежденный Юг.

– Не знаю, Серхио, – задумчиво сказала я, – об этом я пока еще не думала.

– А вы подумайте, – ответил он, – быть может, и придете к правильному выводу. Благо для одних обязательно обернется злом для других, и от этого нам никуда не деться. Я не говорю сейчас о бывших рабах – это отдельная история, порожденная их собственной природой и человеческой алчностью. Я говорю о тех мотивах, которые заставляют нас совершать те или иные поступки.

– Серхио, – спросила я, – а что тогда заставляет вас быть на стороне нашего бедного и растерзанного Юга?

Команданте Рагуленко усмехнулся.

– Лорета, прежде всего я офицер, находящийся на службе и выполняющий приказы своего командования…

Этот разговор уже начал меня забавлять. Я даже и не догадывалась, что буду рассуждать с этим русским великаном о столь тонких материях. Странные люди эти югороссы.

– Тогда, Серхио, – спросила я, – скажите, почему ваше командование отдало вам именно такой приказ?

– Интересный вопрос, Лорета, – кивнул головой мой собеседник. – Наверное, потому, что возрождение Конфедерации – это доброе и вполне богоугодное дело. Ну, а потом, вы хоть знаете – кто мы такие и что нами движет?

От этих слов я вздрогнула и осторожно сказала:

– О вас, Серхио, говорят и пишут разное. По большей части самое невероятное и вздорное.

– Самое невероятное и вздорное, Лорета, – назидательно произнес команданте Рагуленко, – может вдруг оказаться самой настоящей правдой. Вроде той истории с французской академией наук, постановившей, что камни с неба падать не могут, ибо небо не твердь. Но, впрочем, к нашему разговору это не имеет никакого отношения…

На какое-то время замолчав, он внимательно посмотрел на меня, и мне вдруг стало неуютно под его взглядом. Мысленно я перебрала все те слухи, домыслы и свидетельства очевидцев, циркулирующие в наших газетах. И мне стало не по себе. Конечно, я понимала, что весь это разговор затеян с одной лишь целью – чтобы я изменила свое решение присоединиться к их армии. Но я не собиралась этого делать.

– Серхио, – сказала я, – вы меня не испугаете, даже если я узнаю, что вы являетесь посланцами Князя Тьмы. Покажите – где я должна расписаться кровью, и я с радостью это сделаю.

– Оставьте свою кровь при себе, Лорета, – буркнул он, – она вам еще пригодится. Да и к дьяволу мы не имеем никакого отношения. Просто мы знаем, каким чудовищем станут со временем Североамериканские Соединенные Штаты, если все пойдет так, как оно идет, и ничего не изменится. Государство, главной идеей которого является алчность, способно принести много бед не только себе, но и всему миру. Мы знаем, что это будет именно так и никак иначе, и готовы воспрепятствовать тому всеми силами. Впрочем, речь сейчас идет не о нас, а о вас…

– Я своего решения не изменю, Серхио, – упрямо произнесла я, – если вы посланы к нам не сатаной, то я тем более желаю к вам присоединиться.

– Vot upertaya baba! – в сердцах воскликнул мой собеседник по-русски, и я поняла, что эти слова далеко не комплименты. Но я сделала вид, что меня это совершенно не задело.

Немного помолчав, он добавил:

– Хорошо, Лорета. Скажите, а что вы собираетесь делать сыном? Ведь его вы не сможете взять с собой на войну.

– У меня есть служанка Инес, – ответила я, – и для Билли она все равно, что вторая мать. Я оставлю ей достаточно денег, чтобы они с мальчиком ни в чем не нуждались. Да и наш старый друг Родриго тоже обещал им помочь в меру своих сил.

– Хорошо, Лорета, – кивнул команданте Рагуленко, – считайте, что вы меня почти уговорили. Тогда еще один вопрос к вам. В качестве кого вы собираетесь присоединиться к армии Конфедерации? Ведь это будет совсем другая война, не такая, какая была в прошлый раз. Большинство из наших солдат прошли очень строгий курс боевой подготовки, доступный не каждому, даже физически крепкому лицу мужского пола. А вы ведь обычная хрупкая женщина.

В душе моей все запело. Еще немного, и моя мечта осуществится. Надо только убедить этого, не до конца понятного мне человека в том, что не такая я уж и хрупкая, как он обо мне говорит.

– Серхио, – сказала я, – обещаю вам, что я буду очень стараться и меня не испугают никакие трудности. Клянусь – я вас не подведу.

– Ладно, Лорета, – махнул он рукой. – Я вижу, что вас ничем не остановить. Скажите, а вы хорошо стреляете? Если да, то у меня к вам будет одно предложение, от которого вы не сможете отказаться… Только, чур, не пищать.

После этих слов я поняла, что победила, и моя мечта почти уже осуществилась. Я снова буду в строю, и пусть поберегутся проклятые янки.

– Серхио, – пылко воскликнула я, – я обещаю вам не издать ни звука, что бы мне ни пришлось делать. Клянусь Пресвятой Девой Марией!

– Посмотрим, Лорета, посмотрим, – сказал команданте Рагуленко, снимая со стены «винчестер». – Пойдемте на стрельбище, я лично проверю – насколько хорошо вы умеете стрелять.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 2.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации