Текст книги "История «Солнечного Ветра»"

На юге американские планы в своей сухопутной части предусматривали только второстепенные операции: захват Зоны Проливов при помощи морских и воздушных десантов, после чего следовало частью сил атаковать Болгарию, а остальные контингенты высадить в Констанце. Предполагалось, что после сокрушительных ядерных ударов сопротивление вторжению окажется минимальным или будет отсутствовать вовсе – и вот теперь американскому командованию предстоит убедиться, насколько наивными были их представления о жизни. Напрямую воевать с Советами, когда там у руля товарищ Сталин, это то еще Божье наказание, да и во всех других случаях это тоже не сахар.

Основной удар планировался на севере, причем планировался весьма криво. То ли ЦРУ больше дует щеки, чем разнюхивает чужие секреты, то ли американские генералы оказались слишком самонадеянными, да только в их планах из советских группировок была учтена только ГСОВГ, а из союзников по Варшавскому договору – лишь армия Чехословакии. О Войске Польском, вполне деятельном и боеспособном, пока им командует товарищ Рокоссовский, в Вашингтоне, очевидно, даже не догадывались. Поэтому внезапное возникновение на правом фланге советского стратегического построения пятнадцати польских (три армии) и еще двух советских танковых и механизированных дивизий, вкупе с соответствующей авиационной и артиллерийской поддержкой, стало для мистеров пренеприятнейшим шоком. План «Дропшот» предусматривал, что объединенная советско-чешская группировка будет наносить свой главный удар с территории южной Германии и Чехословакии в общем направлении на Мюнхен-Страсбург, второстепенный – на Бонн. При этом из пяти армий ГСОВГ были учтены только три, а две куда-то потерялись.

В Вашингтоне рассчитывали, что пока русские под ядерными ударами будут продвигаться к французской границе, американская армия с союзниками накопит в портах Бельгии и Голландии мощный кулак в сотню дивизий, чтобы ударом во фланг и тыл в районе Мюнхена окружить, разгромить и принудить к капитуляции основную советскую группировку. Сложно понять, как они собирались это делать в условиях подавляющего господства в воздухе фронтовой советской авиации – очевидно, опять чего-то недоучли и недоглядели. Жуков, когда узнал об этих американских планах, смеялся до слез. Наивные чукотские мальчики! Тем более что, по плану товарища Серегина, ни один корабль с войсками, отплывший из Североамериканских и канадских портов, никогда не достигнет побережья Европы – «Каракурты», посменно дежурящие над Атлантикой, гарантируют летальный исход в любом случае.

Впрочем, уже в первый день, когда на всей протяженности линии разграничения советские войска после интенсивной артподготовки двинулись вперед, вспарывая территорию Западной Германии будто перину бритвой, а остатки ядерной американской мощи в Европе дымились грудами обломков на аэродромах, составителям такого замечательного плана по покорению и уничтожению Советского Союза стало понятно, что что-то пошло не так.

Мир Мизогинистов, 2 августа 2020 года, утро, бывшее Царство Света, женский репродукционный лагерь в Шантильи (35 км к западу от Шайнин-Сити)

Лейтенант имперского космофлота благородная госпожа Цецилия Долабелла

Это было похоже на могучий зов внутри головы, не утихающий ни днем, ни ночью. Зов этот становился все сильнее и явственней. И если поначалу он напоминал вкрадчивый шепот, то потом он стал похож на торжествующий сигнал фанфары, сливающийся с дружным хором тысяч голосов. И, прислушиваясь к этому зову, я испытывала непреодолимое желание, чтобы и мой голос влился в эту песню. И не только голос. Все мое существо стремилось присоединиться к Воинскому Единству, где один за всех и все за одного, где не предают, не злословят и не бьют в спину. Это была суть войска императора Сергия… А то, что я ощущала, называлось Призывом. Его неизменно начинает слышать каждый, кто предназначен служить Императору и его Великой Идее. Если уж голос Призыва настиг тебя, то ты однажды обязательно вольешься в Единство, потому что там твое настоящее место.

Призыв слышали мы все, просто для одних он был сильнее, а для других слабее. Я видела, как у моих боевых подруг загораются глаза, и они словно бы прислушиваются к чему-то внутри себя. Как же иначе – ведь служить Империи было нашим предназначением и смыслом жизни. И все шло к тому, что однажды мы пополним тех, кто и составляет Воинское Единство императора Сергия. Мы ждали этого момента с волнением и нетерпением, но никто не мог нам сказать, когда это произойдет. Даже императрица Елизавета, когда мы обратились к ней с этим вопросом, лишь хитро улыбнулась и сказала: «Не беспокойтесь. Все произойдет ровно тогда, когда и должно – ни часом раньше, ни часом позже… Вы сами должны почувствовать тот момент и прийти к моему мужу с чистым сердцем и открытыми мыслями. И никто вас не прогонит, потому что возможность принести страшную встречную клятву есть неотъемлемое священное право каждого честного человека».

И однажды утром мы встали, молча переглянулись – и поняли друг друга. Это состоится сегодня! Ибо Призыв ведет нас к нашему Императору, и медлить больше нельзя. Мы готовы! Сегодня мы принесем присягу! Мы станем членами Единства! И с этой минуты изменится наш статус – будем мы уже не гостьями, а полноправными гражданками Русской Галактической империи – самой могучей и прославленной Империи среди всех возможных миров!

Никто из нас не сказал ни слова, но мои подруги-лейтенантки, что приняли для себя неотвратимое решение, принялись действовать. После утренней пробежки, физзарядки и завтрака мы по одной, но совершенно одинаково, и вроде бы даже в ногу, направились к временной резиденции императора Сергия. Таких, как я, набралось примерно двести человек – одна пятая из тех выпускниц Академии, что путешествовали на борту «Солнечного Ветра».

Мы стояли на мощеной камнем площади и ждали появления нашего Господина. А со стороны на нас глазели как местные девки-пеонки, так и русские девицы из соседних казарм. Вероятно, для них это зрелище было особенно удивительным, ведь прежде император Сергий принимал клятвы у неофитов только в другом мире, каком-то там Тридесятом царстве. Но для нас сделано исключение, и мы этим гордимся.

И вот господин наш Сергий из рода Сергиев вышел к нам, и императрица была вместе с ним. На нем не было ни зубчатой золотой короны, ни пурпурного императорского плаща, ни пышных дорогих одежд – вместо того он был с головы до ног облит сиянием Божественного Благословения и облачен в одежды из Суровой Простоты, Непререкаемой Правоты и одолевающей все Всемогущей Силы. В нашей старой Империи в таких случаях даже женщинам было положено падать на колени… Но тут это не принято. Тут перед императором следует стоять прямо, смотреть в глаза и говорить честно. Как я понимаю, когда к императору Сергию приходят неофиты, он знает это заранее: сказал следом за ним на крыльцо вышли рослые остроухие солдатки, и одна из них держала в руках священное знамя[11]11
  Уже в этом мире, предназначенном стать Метрополией новой Империи, Священное Алое Знамя изменилось, и вместо советской символики обзавелось имперским двуглавым орлом с сияющей над ним пятиконечной красной звездой, а лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» превратился в девиз Красной Гвардии из мира Победоносного Октября «Верой и Правдой». Обыкновенное чудо.


[Закрыть] Империи. И когда кода алый стяг распустился по ветру, явив нам изображение золотого двуглавого орла на алом поле, мы, непроизвольно выдохнув от восторга, опустились перед ним на одно колено.

Тишина стояла такая, что у меня зазвенело в ушах. А может, это от волнения? И тут император Сергий обнажил свой сияющий меч, устремив его острием к небесам – и серая пелена, висящая над этим миром подобно злому туману, отпрянула от этого сияния и попряталась по темным углам, а навстречу императорскому мечу с голубых, будто умытых небес улыбалось яркое солнце. И это тоже было хорошим знаком. А потом император Сергий заговорил на чеканной латыни, произнося слова Страшной Встречной Клятвы.

– Знайте, – громко и отчетливо произнес он, – что я клянусь убить любого, кто скажет, что вы все вместе и по отдельности не равны мне, а я не равен вам! Я клянусь убить любого, кто попробует причинить вам даже малейшее зло, потому что вы – это я, а я – это вы, и вместе мы сила, а по отдельности мы ничто! Я клянусь в верности вам и спрашиваю – готовы ли вы поклясться в ответ своей верностью мне и нашему общему дело борьбы со злом, в чем бы оно ни заключалось?

Пока он произносил эти слова, меч налился таким ярким бело-голубым сиянием, что на него было больно смотреть. Договорив клятву, император левой рукой взял край Священного Алого Знамени и приложился губами к его шелку.

– Иерамус, Иерамус, Иерамус! – троекратно выдохнули все мы, и гром высоко в небесах провозгласил, что наша взаимная клятва подтверждена и зафиксирована в небесной канцелярии. Теперь у нас, имперских патрицианок, первыми принявших клятву, снова все будет как у взрослых людей – права, обязанности и ответственность.

Еще один миг – и я почувствовала, как растворяюсь, словно крупица соли в океане, в воинском единстве императора Сергия. Но при этом я оставалась собой. И я чувствовала мысли, настроение каждого из тех, кто тоже носит звание Верного. Объединяющие мысли, объединяющее настроение – то, что у нас общее на всех, хотя мы и разные…

Отныне все мы стали одним целым. Это родство – сильней, чем кровные узы. И сам император – один из нас, вот что самое главное! Он равен нам, а мы равны ему! Невероятная формулировка, просто немыслимая больше ни в одной империи… Вот отчего таинство посвящения в Верные наполняет таким восторгом. А это именно таинство, а не просто клятва. Стоит закрыть глаза, и ты ныряешь куда-то внутрь себя, а там… души других Верных, которые со всей искренностью чувств обнимают нас, всех и каждую, поздравляя с присоединением к пулу Верных. И это чувство, что нам тут рады, несмотря на наше происхождение из другого мира, иные язык и обычаи, согревает меня изнутри и кружит голову будто выпитый натощак стакан горячего вина со специями.

Я осматриваюсь по сторонам, и вижу, что Единство состоит не только из людей, таких же, как мы и остроухих солдаток, которые тоже люди, но только другой разновидности. Там есть много тех, кого наша прежняя Империя считала своим врагами, а потому извела их всех, до последнего детеныша. Но здесь они живее всех живых, и, более того, они также принесли императору Сергию присягу на Верность, от которой не отклоняются ни на йоту. Теперь я должна забыть о том, что раньше называла их злодейками, и запомнить самоназвание этой разновидности людей. Теперь они для меня светлые, темные и серые эйджел – ведь это так просто, особенно после того как тут, внутри Единства, они сами протягивают нам руки дружбы, при этом многие из черных, как ночь, хвостатых девиц одеты в такие же, как у меня, синие мундиры пилота истребителя. Теперь во мне больше нет неприязни к этим существам – я принимаю тот факт, что они тоже служат Империи, и даже радуюсь ему. Ведь если непримиримый враг стал другом – это большое достижение, о каком в нашем прошлом мире, в ТОЙ империи, и помыслить было невозможно.

И ведь тут, в Единстве, присутствуют не только существа из плоти, пусть даже такие экзотические, как остроухие солдатки, эйджел или деммы – тут есть бесплотные, но вполне реальные псевдоличности: один живой корабль по имени Рион (очень милая девушка, хоть и темная эйджел), а также искин «Солнечного Ветра» Агриппа. Если мне понадобится помощь по технической части, то Клим Сервий никогда не откажет в консультации, а если возникнут сложности с навигацией, то обращаться следует к Виктории Кларе. А если вдруг мне надо будет пойти туда, где одинокой образованной девушке находиться небезопасно, то компанию мне составят рослые остроухие солдатки, ударом кулака в лоб насмерть убивающие быка. Но и я, прикрывая транспорт с десантом на своем истребителе, не буду иметь права ни струсить, ни отступить, потому что там, внутри, будут находиться мои братья и сестры. Одним словом, Воинское Единство – это большая и очень дружная семья, где один за всех и все за одного.

Сама я теперь тоже очень изменились. В первую очередь, я стала чувствовать себя намного свободней… Словно с моего разума сняли шоры и мне открылся бесконечный горизонт. И с моими подругами, которых я ощущаю все время поблизости от себя, произошло то же самое… Там, в нашем прошлом мире, нам грех было роптать на судьбу. Мы не сомневались в правильности установленного много тысячелетий назад порядка. Мы воспринимали его как единственно правильный, справедливый, ведущий к прогрессу. Другого мы не знали и не могли даже вообразить. Могущество и процветание, сила и мощь – всем этим обладала наша империя, сумевшая подмять под себя все народы на Старой Земле, наголову разгромить злодеек, освободив от них Вселенную, и покорить другие планеты. Мы были преданы Империи, мы истово служили императору, мы подчинялись закону – и были вполне счастливы. При этом мы были уверены, что в нашей империи счастливы ВСЕ…

Но теперь, когда мы уже окончательно стряхнули с себя остатки прошлого, у нас словно открылись глаза – и мы вдруг увидели все несовершенства нашего утраченного мира… Миллиарды пеонов там влачили жалкое существование без всякой надежды изменить свое положение, миллионы искусственно рожденных людей были обречены на рабство в силу своего происхождения. Но в Империи Сергия из рода Сергиев все совершенно не так. Раб тут становится свободным, а пеон считается личинкой гражданина, если, конечно, он слышит Призыв. И наоборот. Тем, кто глух к Призыву, не помогут ни знатность, ни богатство. В империи-предшественнице из другого мира[12]12
  Имеется в виду Русская Галактическая Империя, основанная императором Владимиром Шевцовым.


[Закрыть] бывали пеоны, чье состояние исчислялось миллиардами сестерциев, а политических прав у них было не больше, чем у домашней собачки. Если для кого-то интересы Империи пустой звук, то и попытка его вмешательства в политику гарантированно закончится летальным исходом с конфискацией в казну всего имущества. Впрочем, сейчас мне нет никакого смысла думать на эту тему, потому что я уже вошла в число избранных, и теперь мне следует, не переживая о прошлом, лишь оправдать оказанное доверие. Лейтенант Цециллия Долабелла к походу и бою готова.

Все то время, пока мы осваивались в Воинском Единстве, император Сергий и императрица Елизавета терпеливо ждали. Мы ощущали их терпение, доброту и поддержку во всех наших будущих делах, и это чувство наполняло нас спокойствием. Очевидно, подобное волнение случалось со всеми неофитами, а не только с нами, а потому для этой процедуры был выработан особый порядок, когда никто никого никуда не торопит.

И вот, наконец, мы снова были готовы внимать тому, что нам скажет обожаемый командир.

– Мой возлюбленные сестры, – произнес Сергий из рода Сергиев, – поздравляю вас со вступлением в Единство! Ну а сейчас вам один час, и ни минутой больше, на сборы, после чего состоится ваше отбытие к новому месту службы. Все свободны, время пошло!

Мир Мизогинистов, 2 августа 2020 года, утро, бывшее Царство Света, женский репродукционный лагерь в Шантильи (35 км к западу от Шайнин-Сити)

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император четвертой Галактической Империи

Как говаривал когда-то Карабас-Барабас, это просто праздник какой-то. Итог вчерашнего дня в 1953 году радует так, что нет сил, но еще больше доволен им тамошний товарищ Сталин. Сбив приграничные заслоны, советско-польско-чехословацкие войска развили такой темп наступления, что живые пока еще Клейст, Гудериан и Гот только удивленно раскрыли рты. Будто вернулись вновь времена Висло-Одерской и Берлинской операций, когда войска в чистом прорыве, форсировав границу, мчались вперед темпом по сорок пять – пятьдесят километров в день. Быстрее двигались только мехкорпуса особого назначения в мире Великой Отечественной Войны, курируемом Самыми Старшими Братьями. Вперед, и только вперед.

Западный Берлин, эта язва в самой середине советских боевых порядков, пал уже к полудню первого дня войны. Дислоцированная в этом НАТОвском анклаве сводная американо-британская пехотная бригада еще с ночи была расстреляна артиллерийским огнем прямо в казармах, когда ее только-только подняли по тревоге, чтобы с утра выдвинуться для противостояния русским варварам. Советские артполки в окрестностях Западного Берлина были дислоцированы таким образом, чтобы огонь по целям в городе можно было вести прямо с площадок перед боксами для хранения техники – неважно, самоходные это пушки/гаубицы или прицепные. Еще грохотали орудия, а вперед уже пошли механизированные части советской армии, сбивая с позиций вражеские заслоны на демаркационной линии. Дальнейшее действия характеризовались как подавление бессмысленного разрозненного сопротивления и зачистка территории от вражеских недобитков.

На линии соприкосновения дела тоже обстояли далеко не худшим образом. На крайнем правом фланге примерно стокилометровую полосу от русла Эльбы до побережья балтийского пролива Кадетринне занимала выдвинувшаяся из Калининграда одиннадцатая гвардейская армия (одна танковая, три механизированных и три стрелковых дивизии), получившая наименование отдельной, то есть не входящей в состав фронтов. Основным направлением наступления армии были определены территории Германии северо-восточнее Эльбы (Гамбург, Любек, Киль), а далее Ютландский полуостров до самого пролива Скаггерак. Основным противником армии опять же должны были стать датские войска, дислоцированные на данной территории в качестве оккупационных контингентов. Командует армией генерал-полковник Павел Батов (заслуженный, но, надо сказать, не самый успешный советский военачальник Великой отечественной войны), но против датчан при многократном перевесе в силах хватило и его талантов.

Удар был такой силы, что от датского ленивого гуся только пух и перья полетели. Еще рано утром первого для наступления советские механизированные дивизии с разбегу заскочили в не ожидавший того приграничный Любек, а уже к вечеру вышли в непосредственные окрестности Гамбурга и Киля. В Копенгагене по этому поводу уже паника и чемоданные настроения. Орбитальное психосканирование данной территории говорит об этом совершенно однозначно. Самые одиозные личности не знают теперь, куда и бежать: то ли в Швецию, то ли в Великобританию, то ли прямо в Соединенные Штаты. Еще неделя – и беспощадные советские танки ворвутся в датскую столицу, внушая насмерть запуганным пропагандой обывателям неизбывный ужас. Если бы в Европе еще оставались американские бомбардировщики, способные нести ядерное оружие, то по Копенгагену, как и по любому другому европейскому городу, занятому советскими войсками, тут же был бы нанесен атомный удар, но, к счастью для злосчастных датчан эта погань была изничтожена еще в самом начале.

Южнее 11-й гвардейской армии, на другом берегу Эльбы, находилась полоса ответственности Северного фронта под командованием маршала Рокоссовского (пятнадцать польских и двадцать две советских дивизий – из них пять танковых, пятнадцать механизированных и две воздушно-десантных). Основное направление удара – Ганновер-Оснабрюк-Амстердам, то есть на глубину примерно в пятьсот километров. Основной противник – британский оккупационный корпус, бельгийская и голландская армии. Общее превосходство над противником в живой силе пятикратное, в танках и артиллерийских орудиях – примерно в семь-восемь раз. Темп наступления механизированных частей – пятьдесят километров в сутки, стрелковые части каждый день продвигаются на двадцать пять – тридцать километров. Там, где действуют стрелковые части, противник отступает, беспорядочно огрызаясь; на направлении ударов танково-механизированными клиньями вражеские подразделения буквально втаптываются в землю. Еще два-три дня – и боевые порядки северной группы войск НАТО окажутся рассеченными на всю глубину построения, и советско-польские танки вырвутся на оперативный простор.

Еще южнее войска Центрального фронта под командованием генерала Чуйкова (шесть армий, в том числе три из состава ГСОВГ, три – прибывшие из Белорусского военного округа) рубятся с седьмым армейским корпусом армии США за контроль над так называемым «фульдским коридором». Тут все происходит аналогично развитию ситуации в полосе ответственности Северного фронта. Положение сил НАТО осложняется тем, что основной удар советская армия наносит несколько в другом месте, чем предполагали пентагоновские стратеги. Три советских танковых и одна механизированная армии широким фронтом наступают через Кассель и Бонн, с выходом на Франкфурт-на-Майне с северного направления, а не таранят американские позиции напрямую через Фогельсберг. И в то же время Приальпийский фронт под командованием маршала Конева, силой четырех армий наносит удар через Линц – Зальцбург на Штутгарт. В лоб на американские боевые порядки наступают две советских общевойсковых и две чешских армии, соответственно составляющие левый фланг Центрального и правый фланг Приальпийского фронтов. Там давление умеренное, но только для того, чтобы янки раньше времени не побежали из спланированной для них мышеловки.

Примерно через десять дней, когда фланговые ударные клинья достигнут конечных пунктов наступления, между Франкфуртом-на-Майне и Штутгартом останется горловина шириной в сто пятьдесят километров, которая в последующие дни станет быстро сужаться. А из глубины советской территории все это время будут мчать железнодорожные составы с войсками из внутренних округов, предназначенными составить собой второй стратегический эшелон для развития первоначального успеха на Францию и Испанию. Это, конечно, на тот случай, если французы не запросят пардону прежде, чем до них дойдет очередь. Первый день войны в Париже ознаменовался бурей, разыгравшейся в Национальном Собрании. Господа депутаты – не только коммунисты и голлисты, но и все прочие – оказались глубоко оскорблены тем, что с ними не обсудили начало войны, хотя бы в комитетах. Во Франции нет ничего тайного, что не стало бы сразу явным, поэтому господа депутаты уже знают, что американцев на их базах застали за подготовкой к первому ядерному удару. А это совсем не то явление, какое может быть простительным. НАТО – оборонительный союз, а тут ни о какой обороне не шло даже речи, поэтому на любое подобное действие требовалось одобрение Национального Собрания. В результате всеобщего возмущения правительство Рене Мейера было отправлено в отставку вместе со злосчастным министром обороны, после чего начались дебаты, как теперь быть дальше.

И в то же время в американско-натовском командовании (что одно и то же), как когда-то у злосчастного Павлова, нет ни порядка, ни понимания обстановки, ни связи с войсками. Довоенные планы Пентагона тоже можно собрать аккуратной стопочкой, разорвать на четвертушки и отправить в сортир на подтирку, да и главком НАТО, американский генерал Мэтью Риджуэй, тоже оказался не на высоте. Большую часть свой службы этот военный деятель занимал штабные должности, а потому оказался не готов к тому, что война обрушится внезапно, подобно горной лавине, а у него под рукой не будет ни господства в воздухе, ни ядерного оружия. Метаться по войскам, воодушевляя и подбадривая, он еще не начал, но ждать этого осталось совсем недолго.

Энергооболочка доложила, что когда этот мистер Риджуэй командовал американскими войсками в Италии, а потом в Корее, «не вылезать из окопов» было его обычным методом управления войсками. Такое может быть похвально для комдива и терпимо для командарма, но командующему фронтом или направлением негоже метаться по частям, ведущим отчаянные арьергардные бои, ради произнесения перед солдатами и офицерами воодушевляющих речей. В Корее этого деятеля даже прозвали «старые железные титьки» – за то, что тот таскал у себя на груди две ручные гранаты, очевидно, для того, чтобы не попасть живым в плен к ужасным коммунистам. Но на этой войне, такое дело, когда он попадет в плен и к кому, решать уже мне. А пока пусть побегает.

Упреждающий удар в ночь на первое апреля смешал все карты и раздал их заново, причем у американцев на руках оказался мусор вразнобой, а у Жукова со товарищи чистые козыри. Впрочем, соотношение сил в два миллиона боевого состава (вместе с чехами и поляками) против полумиллиона (вместе с голландцами, бельгийцами, французами и британцами) не лечится никаким обстоятельством, кроме подавляющего господства в воздухе и массированного применения ядерного оружия. А оно уже тю-тю. Господство в воздухе перешло на другую сторону, да и от ядерной дубинки в Европе почти ничего не осталось. На территории США еще есть боеготовые бомбардировщики и ядерные заряды, но доставить их через океан к театру боевых действий я не дам, еще чего не хватало.

Первая партия из двухсот бомбовозов к вечеру первого дня войны вылетела с Восточного Побережья США в направлении британских авиабаз. «Шершни» привели все находящиеся там бомбардировщики в неремонтнопригодное состояние и подожгли бензохранилища, но их легким лазерным пушкам было не по силам серьезно повредить взлетно-посадочные полосы и прочую аэродромную инфраструктуру. Когда закончилось, аэродромным службам осталось только сгрести в сторону бульдозерами изуродованные обломки и подвезти новые запасы горючего (этого добра в Великобритании пока достаточно). Вот и летят американские бомбовозы в сторону Британии будто мотыльки на огонь свечи, даже не догадываясь, что над серединой Атлантики их ждут очень большие неприятности в виде воздушной засады четырех «Стилетов». На этот раз все будет происходить средь бела дня, совершенно открыто, без глушения каналов радиосвязи, чтобы радисты истребляемых экипажей смогли вдосталь наораться в эфире о том, как их там убивают насмерть беспощадные копьевидные мстители.

Вместе с тем орбитальной сканирующей сетью вполне однозначно читается нежелание американского стратегического командования размещать дополнительные силы в континентальной Европе. Очевидно, в Вашингтоне даже после первого дня советского наступления уже не считают авиабазы в самой западной части Германии, а также в Голландии, Бельгии и во Франции абсолютно безопасными, с точки зрения возможности советского наземного вторжения. И это положение осложняется тем, что Франция в любой момент может взбрыкнуть и сделать НАТО ручкой. Воевать хоть с кем-нибудь за американские интересы Франция не в состоянии, ей и своих проблем хватает в Алжире и Индокитае. В Корейской кампании Франция участвовала одним пехотным батальоном, но сейчас война идет не где-то на другом конце света, а вот-вот вплотную подступит к самому Парижу. В таких условиях переход к стратегии ядерных бомбардировок континентальной Европы с британских авиабаз выглядит наиболее вероятным сценарием. Однажды подобная схема уже принесла англосаксам успех, и теперь они рассчитывают ее повторить.

И в то же время в Японии отмечена возня с подготовкой к размещению американских стратегических бомбардировщиков на территории гражданских аэропортов, не затронутых мной во время операции «Тополиный пух». Расчет американского командования атомными ударами с двух непотопляемых авианосцев на Востоке и на западе просматривается совершенно определенно. А это отнюдь не то явление, на которое можно смотреть сквозь пальцы. Ликвидация как тихоокеанского, так и атлантического американских непотопляемых авианосцев становится насущной необходимостью… Но как это сделать, если у Советского Союза ни там, ни там нет достаточного количества десантно-транспортного тоннажа, даже для операций с коротким плечом?

Сказать честно, минимально необходимое количество транспортно-десантных кораблей ближней зоны (порядка шестидесяти СДК и восемнадцать БДК) имеется в составе советских ВМФ из семьдесят шестого года, как и соответствующий парк самолетов военно-транспортной авиации. Но… во-первых, товарищ Брежнев, даже в улучшенном своем варианте – это еще тот куркуль, и мне трудно представить, что он может попросить даже за краткосрочную аренду кораблей и самолетов вместе с экипажами. Во-вторых, десантные корабли разбросаны по четырем флотам, не слажены как одно десантное соединение, и прежде, чем из этой затеи получится хоть что-нибудь путное, придется пролить не одну тонну пота и провести с десяток крупных учений на десантирование. А иначе с непривычки обязательно получится непроходимый бардак.

Свое, блин, десантное хозяйство иметь надо… А ведь оно, это свое, у меня есть, и даже отработано на операциях малых форм при десантировании войск численностью до бригады включительно. Я имею в виду «Святогоры», по вместимости как раз равные большим десантным кораблям, но имеющие в разы большие оборачиваемость и доступность плацдармов, и при этом меньшую уязвимость для средств вражеской противодесантной обороны. Только таких челноков до летнопригодного состояния из сотни у меня восстановлено лишь двенадцать, и до последнего момента, даже несмотря на изобилие расходников, взвинчивать темпы восстановления «Святогоров» не имело смысла, а все по причине отсутствия для новой техники дополнительно подготовленных команд. Обучение «с нуля» амазонок и юных остроухих, даже с учетом мощи галактических и магических обучающих технологий – процесс довольно длительный и трудоемкий, тем более что и девочки с соответствующими талантами встречаются в общей массе нечасто. Но теперь, когда прямо мне на голову Патрон прислал тысячу юных неоримских лейтенанток, процесс этот, думаю, очень скоро сдвинется с мертвой точки.

Сегодня утром две сотни этих девиц, охваченные неудержимым Призывом, явились в Шантильи к моему дому, и я принял их в своих братских объятиях. Когда случается такое (не только по причине особой ценности конкретно этих неофиток для моего дела, но и вообще), все прочие дела положено отставить в сторону, чтобы помочь новичкам как можно скорее освоиться со своим новым положением. Люди, особенно если они Верные – это все, а прочие соображения, особенно материального характера, носят сугубо второстепенный характер. Пока девочки собирают вещи перед отбытием к месту постоянной службы, я могу подождать и получше вслушаться в те ощущения, которые они принесли с собой в Единство. Да, возможно, нам не хватало как раз доли этой пылкой латинской экзальтированности – и теперь она не будет лишней в нашей общей многотысячной массе.

1 мая 1976 года, 12:35 мск, Пуцкий залив, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр

Лейтенант имперского космофлота благородная госпожа Цецилия Долабелла

И вот мы все вместе, со своими чемоданчиками, стоим возле временной резиденции императора. Задерживается только Люция Лициния: про таких говорят, что они способны опоздать даже на собственные похороны… Дважды шутка. Во-первых, для таких, как мы, похороны в земле – невероятная роскошь. Чаще всего титановая капсула «с прахом», вмурованная в Стену Героев, оказывается пустой, потому что не только тело пилота, но и сам остов истребителя или корвета остаются ненайденными. И только тех, кто дожил до отставки с мундиром и пенсией, хоронят потом в земле, как обычных людей. Можно сказать, что почти все мы навсегда опаздываем на свои похороны. Во-вторых, Люция очень исполнительная девушка, и на все дела по службе успевает одной из первых. А задержалась она, скорее всего, потому, что прощалась с новыми подругами из соседней казармы.