Текст книги "21 интервью"

Впрочем, он хоть и несуразно, нескладно, но вполне скроен для нобелевского фрака. Ничем не хуже его предшественника, поэта из Нигерии Вола Соинки, и ничем не лучше его главного соперника Чингиза Айтматова.

Минчин: И, конечно: над чем вы работаете сейчас? Какие планы на ближайшую «пятилетку»?

Аксенов: Я сейчас, в промежутках между рассеиванием «разумного, доброго, вечного» в мэрилендских университетах, работаю попеременно над двумя проектами, один – это мой первый, сугубо американский роман, действие которого происходит целиком в Америке, а именно в Вашингтоне. Второй – понемножку я начинаю писать семейную хронику, уходящую в двадцатые годы, хронику семьи московских интеллигентов.

Минчин: Вопрос, который бы вы хотели задать самому себе и ответить?

Аксенов: Вопрос таков: который час, спрашиваю я себя, и отвечаю: 10 часов 10 минут. Всего доброго.

21 декабря 1987 г. Перед Рождеством, из Нью-Йорка в Вашингтон

Интервью с Жаклин Биссет

Минчин: Какие ваши любимые фильмы, которые вы считаете лучшими?

Биссет: Лучшие мои роли я, наверное, сыграла на телевидении: «Анна Каренина», «Запретное». Из кинофильмов: «Богатые и знаменитые», «Под вулканом», «Кузнечик».

Минчин: Вы упомянули, что иногда чувствуете себя неуверенно и тогда перебираете свои фильмы, чтобы посмотреть их и понять, чего вы достигли. Вы часто ощущаете такое?

Биссет: Периодически. Неуверенность – составная часть чувств человека в его жизни. Не только как актрисы в бизнесе кино, а как существа во Вселенной. Но когда есть работа – а я сильна всегда в работе, тогда я чувствую себя уверенной. Я концентрируюсь и заставляю себя достигать результатов, которых я обязана достичь. Каждый фильм – это новый рубеж, который я обязана преодолеть. В каждом фильме, в котором я снимаюсь, у меня есть свои страхи. Кто может быть уверен в себе в современном мире?

Минчин: Никто.

Биссет: Сегодняшний бизнес кино вне контроля. У меня есть свои принципы и уверенность, как у человека, который научился выживать, это правда…

Минчин: В шестидесятых, семидесятых, восьмидесятых, девяностых. Немногие актрисы могут этим похвастаться. К примеру, Фэй Данауэй…

Биссет: Почему? Она работает. По-моему, больше, чем я.

Минчин: Но на экране большом ее не видно. Вы часто ходите в кино?

Биссет: Я люблю ходить в кинотеатр, это магия кино, я опять чувствую себя шести-семилетней девочкой.

Минчин: Но фильмы стали далеко не те, что были. Вы не задумывались, что бы делал Голливуд без компьютеров и пистолетов в кино? Теперь нам не показывают развитие сюжета или персонажей – просто нажимают на кнопку компьютера, и мы получаем полную информацию о герое. А потом – в пистолеты!..

Биссет: К сожалению, вы правы. Секса безумно много на экране. В наши годы мы помыслить о таком на экране не могли. Но есть и трогательные ленты – фильмы, которые развлекают и отвлекают. Тогда вы покупаете жареную кукурузу и идете в зал.

Минчин: Вы едите эту пахнущую кукурузу?

Биссет: Я ем! Да! Не всегда из своего собственного пакета, а из пакета приятеля или приятельницы. Это американский опыт, время отдыха, давайте быть детьми! Когда я жила в Англии, у нас не было телевизора. Я стала ходить в кино, когда мне исполнилось шестнадцать. Фильмы, которые я смотрела, были настоящими фильмами, они были о чем-то. Я эмоционально изменилась под их воздействием, многому научилась. Конечно, в шестнадцать легче учиться всему.

Минчин: Как губка.

Биссет: Да, абсолютно точно, впитываешь все, как губка. Я не знаю, есть ли сегодня фильмы, эквивалентные тем тогдашним, – кажется, нет. Но я надеюсь и ищу, у меня ненасытная любознательность.

Минчин: Что вам запомнилось из вашего детства?

Биссет: Смешанное. Я была трудным ребенком. Мама вела дом, папа был доктором. Я была докторской дочерью! А вы?

Минчин: Я – докторский сын. И мама, и папа. Отец был известный врач.

Биссет: У меня по отцовской линии все врачи. Папа был шотландских кровей, мама – французских.

Минчин: У вас два языка родных?

Биссет: Нет, французский я выучила в двадцать семь лет. Для съемок.

Минчин: А в прессе…

Биссет: Ей не всегда можно верить… Не так ли? Я училась в английской школе. С шестнадцати до девятнадцати – во французском лицее.

Минчин: Вы были королевой красоты в школе?

Биссет: Нет. Я просто пыталась заработать немного денег как модель.

Минчин: Как вы стали моделью?

Биссет: Я нашла агента, который согласился послать меня на пробы с фотографами. Я встретилась со многими фотографами, некоторые из них были великие. Они пытались снимать меня, но я не была худой. Я была естественной от природы и не выглядела модной для шестидесятых. Я была нормальной, в теле. Проблема с весом была кошмарной.

Минчин: Вы серьезно?!

Биссет: Я нравилась фотографам как женщина, но не как модель. Они считали меня очаровательной, многие из них пытались мне помочь, но моделью я не была.

Минчин: Не знаю, не знаю. Я был поражен изяществом, красотой и фигурой некой актрисы в фильме «Великолепный»…

Биссет: О, это было позже, гораздо позже. До этого я была в теле. В шестьдесят пятом – шестьдесят шестом я поменяла свой имидж совершенно, начала заниматься спортом и села на диету.

Минчин: Фильм «Великолепный» я смотрел, наверное, раз пятнадцать, мне было пятнадцать лет.

Биссет: Правда?! Не может быть!

Минчин: Честное слово. Вы были очаровательны, изящны, стройны, соблазнительны. Вы играли сразу две роли – студентку в джинсовом костюме…

Биссет: Да, тогда это только-только входило в моду.

Минчин: Во всем городе, может, только у пары супермодников были синие джинсы. Но весь город влюбился в вас сразу и бесповоротно. Вы были идеал красоты и женственности.

Биссет: Спасибо.

Минчин: Если бы меня попросили назвать трех самых красивых, самых прекрасных женщин XX века, то это были бы Грейс Келли, Жаклин Биссет и, наверное, Ава Гарднер.

Биссет: Она мне тоже очень нравилась.

Минчин: И когда вы мне говорите о нынешних актрисах на экране, то, извините, это детский сад по сравнению с тем, что было.

Биссет: Джессика Ланж обладает красотой и талантом. Не классическая красота, но естественная, интересная.

Минчин: Тогда бы я уже сказал о еще двух английских красавицах-актрисах – Лесни-Анн Даун…

Биссет: Она до сих пор очаровательна.

Минчин:…и Келли Леброк в фильме «Женщина в красном»; мне кажется, что в чем-то она подражает вам. И в манерах, и в стиле.

Биссет: Есть что-то похожее, но не так много. Она даже вышла замуж за моего бывшего кавалера. Есть интересные французские актрисы. Вам нравится Катрин Денев?

Минчин: Очень – очаровательное обаяние.

Биссет: Она мне тоже очень нравится. Как насчет Роми Шнайдер?

Минчин: Классная актриса и совершенная красота. Я не говорю о внешности, когда говорю о красоте. Я говорю о целом явлении – о персоне. Если бы меня спросили о Жаклин Биссет – кто она: актриса, красавица, женщина? – я бы ответил: всё. Сочетание всего. Как вы стали актрисой? И кем вы хотели стать?

Биссет: Я была очень наивной и неопытной, когда начинала, и всему училась на съемочной площадке. И в институте под названием жизнь. А у меня было великое желание стать частью этого магического мира, олицетворением которого тогда для меня была актриса Жанна Моро. Итальянские режиссеры – Висконти, Феллини, Пазолини… В основном итальянское кино доминировало в моей голове, черно-белые фильмы.

Минчин: В каком фильме вы впервые почувствовали, что стали актрисой?

Биссет: Скорее всего, в «Кузнечике». У меня была хорошая роль и достаточно экранного времени, чтобы с ней что-то сделать. Было много спрятанных эмоций, которые, наконец, вышли наружу, и я сумела их показать. В те времена я понятия не имела, как выразить свои эмоции, как извлечь их изнутри. Сегодня это проблема всех молодых актеров, и от того, удается им это или нет, зависит их профессиональная карьера. Вообще-то я хотела стать танцовщицей. Но когда насмотрелась французских фильмов, сказала себе: я хочу это попробовать. Английские фильмы не были для меня столь загадочны, как французские. Я занималась балетом, была грациозна, но техника была слабой. Я была очень музыкальна, обожала Чайковского, Мусоргского, Римского-Корсакова – именно эта тройка повлияла на мое музыкальное образование и вкус.

Минчин: Какой фильм был вашим «большим прорывом» на экране?

Биссет: «Детектив» с Фрэнком Синатрой. Не из-за самого фильма, а он имел большую рекламу и прессу.

Минчин: Какие чувства вы испытывали, снимаясь с самым популярным певцом в мире?

Биссет: Я была потрясена! Он был любимейшим певцом моего отца. Папа вечером всегда слушал его музыку. Синатра всегда ассоциировался у меня со счастьем отца. Он был самым знаменитым человеком, которого я встретила в своей жизни, и я была поражена, насколько прост и прямолинеен он был. Меня также удивило, что знаменитый человек совершенно не имел частной жизни и личного покоя. Я подумала, что это, наверное, невыносимо, когда ты публичная персона и тебя все хотят. Слишком много славы, слишком много поклонников. У него была репутация нелегкого человека, и я понимаю почему: все чего-то хотели от него, все хотели с ним соприкасаться, говорить, взаимодействовать. Ко мне он был очень добр – я была молода – и выступал в роли защитника. И сразу появились сплетни… Хотя он называл меня «малыш» и ограждал на съемочной площадке от всех посягательств и нажимов, которые так там распространены.

Минчин: Фильм «Аэропорт» был популярен во всем мире по многим причинам. Как проходили съемки?

Биссет: Я получила большое удовольствие. В фильме были две звезды – Берт Ланкастер и Дин Мартин, игравшие главные роли. Когда снимались сцены Ланкастера, стояла абсолютная тишина, все ходили на цыпочках. Когда снимался Мартин, он сводил всех девушек с ума и флиртовал со всеми сразу. Всегда очаровывающий, смеющийся, он доставлял всем море радости. Мы снимали фильм в павильоне «Юниверсал-студио», режиссер относился к нам, как к детям, читал лекции, что нельзя пить во время ланча, так как в самолете будет жарко от ламп и все заснут. И все, конечно, бежали в столовую студии и делали прямо противоположное. Как актриса я мало еще понимала в профессии, но наслаждалась тем вниманием и высоким профессионализмом, которым была окружена – от гримеров до костюмерного цеха.

Минчин: Фильм «Американская дочь» сделал вас всемирно известной? Какие ощущения от работы с Трюффо?

Биссет: Это добавило мне престижа. Фильм получил «Оскара» за лучший иностранный фильм – в Америке следили за фильмами Трюффо. Многие актрисы завидовали, что он приехал за мной в Лос-Анджелес и пригласил на съемки в свой фильм. Для меня это ничего не значило, но изменило многое во мне, внутри. Я была счастлива, что мой любимый режиссер возник из другого мира и выбрал именно меня. Позже я спросила его, почему он выбрал меня. Он сказал, что видел меня в двух разных фильмах, и все. Но я никак не могла связать то, что я делала в тех фильмах, с ролью уставшей американской звезды в его фильме.

Минчин: Поэтому он и был уникальным режиссером со своим видением.

Биссет: Видимо, поэтому.

Минчин: «Убийство в Восточном экспрессе» – работа со всеми звездами мирового кино?

Биссет: Это было интересно. Они все были легендами. Ланчи проходили весьма забавно. Мы все сидели и разговаривали – и какие это были люди и истории: Ванесса Редгрейв, Шон Коннери, Ингрид Бергман, Альберт Финни. Это были общеобразовательные ланчи для меня: я училась – жизни. Я была очарована Ванессой, считаю ее одной из величайших актрис мира, равно как и Ингрид Бергман, которая в то время была уже больна… Когда эти живые легенды снимались в своих сценах (или делали дубли), я была поражена их высочайшим актерским профессионализмом и тем, что они совершенно точно знали, что делать на съемочной площадке.

Минчин: «Великолепный» – мой любимый фильм, где вы блистали в каждой сцене, и я влюбился в вас и в вашу двойную роль. Которая из двух ролей была вам ближе?

Биссет: Роль студентки. Жан-Поль Бельмондо обладал и обладает поразительным талантом. Он очень свободен, с невероятной координацией и суперестествен. Он мне нравился, но общих тем для разговоров практически не было. Он обожал бокс и много говорил о нем, я же ничего не знала о боксе. Я совершенствовала свой французский во время съемок. Там были три его ближайших друга, которые кочевали с ним по всем съемочным площадкам. И он всегда находился в нише, окруженный и защищенный этими друзьями. Лаура Антонелли, итальянская актриса, посещала его. У них был роман, она его безумно ревновала. У меня не было никакого интереса к Бельмондо кроме как к актеру. Но она вела себя ужасно: сидела перед камерой в темных очках, курила и следила за каждым нашим движением. Это было очень странно. Я думаю, она не осознавала, насколько более трудной она сделала мою работу как актрисы. Я была счастлива, когда ее не было на площадке, потому что Бельмондо сразу менялся и «оттаивал». Я даже попросила продюсера закрыть съемочную площадку для посторонних, так как я должна была высокопрофессионально делать свою актерскую работу. А наблюдательница мешала мне, моему партнеру и нашим сценам: ты готовишься всю свою жизнь к какой-то важной сцене, чтобы сыграть ее на самой вершине, а тут стоит чужой фильму объект – курит, ест сэндвичи и двигается. Отвлекает, мешает твоей концентрации и воплощению сцен по роли. И ты понимаешь, что теряешь сцену – эмоционально, душевно, совершенно теряя концентрацию, необходимую каждую секунду на съемочной площадке.

Мне нравились обе роли: и скромной студентки, и такой современной Мата Хари. Перевоплощение прямо противоположное всегда интересно для актрисы. Я с большим энтузиазмом отнеслась к обеим ролям, но мне не хватало актерской близости и помощи Бельмондо, когда мы снимали сцены любви и я выступала в роли наивной студентки. Фильм снимался в Мексике и в Париже. Я люблю комедии, но, к сожалению, мало в них снималась.

Минчин: Простите, если это нескромный вопрос: вы были когда-нибудь замужем?

Биссет: Нет, никогда. Но я не хотела бы в интервью обсуждать мою личную жизнь. Она касается только меня, но не публики.

Минчин: Свобода, свобода выбора – наверное, самое прекрасное, что можно иметь в жизни?

Биссет: Свобода – да, но не иллюзия свободы.

Минчин: Все равно, мы зависим от денег, правительств стран, где мы живем.

Я хотел спросить вас о ваших любимых английских актерах, поскольку вы родом из Англии.

Биссет: Безусловно, Лоуренс Оливье, Майкл Кейн, Энтони Хопкинс.

Минчин: Нужно отдать должное английским актерам, по мастерству они приближаются к русским актерам и русской театральной школе до восьмидесятого года.

Биссет: А после восьмидесятого?

Минчин: Как мне кажется, все покатилось вниз. Как и вся цивилизация. Правда, я жил в Нью-Йорке и наблюдал издалека; но когда приехал в девяностом и посмотрел, был в легком нокауте. Ваши сильные стороны и ваши слабости?

Биссет: Я очень решительная. Иногда эта черта доводит и меня до изнеможения.

Минчин: Это очаровательное признание.

Биссет: Иногда ем слишком много. Касательно решительности: часто я не могу остановить себя. Не знаю, как с собой справиться. Цепляюсь долго за что-то, что нужно было бы выбросить и забыть.

Минчин: Это европейская черта, американцы иные.

Биссет: Вы так думаете? Я собираю по жизни все и тащу за собой. Это невероятный вес, и это моя слабость. Надо уметь расставаться с прошлым и ненужным… По-моему, от страха, от испуга не иметь достаточно любви, дружбы, внимания. Я никогда не бросаю людей, я пытаюсь сказать, что моя дружба навсегда с теми, с кем я дружу. Я не пытаюсь никого контролировать, но себя держу под строгим контролем. В то же время я очень спонтанна, эмоционально спонтанна. У меня есть свое этическое отношение к работе, это и слабость и сила одновременно. Я всегда исполнительна, если даю согласие на какую-то работу – это сто процентов.

Минчин: Вы нравитесь себе, когда смотритесь в зеркало?

Биссет: Да, я нравлюсь себе, это нормально. Мое воспитание часто не позволяет сказать «нет» – это слабость, мне надо научиться говорить «нет». А я не могу, если дала слово или даже больна.

Минчин: Может быть, это несерьезный вопрос, но я брошу его к вашим ногам: если бы в прошлом принц Чарльз предложил вам руку и сердце и возможность стать будущей принцессой Англии…

Биссет: Это глупый вопрос. Я бы отказалась! Ладно, так и быть, отвечу: если быть честной, то он не настолько бьет мимо цели. Во время съемок «Восточного экспресса» пресс-секретарь сообщил, что завтра съемочную площадку посетит принц Чарльз. И поскольку у меня свободный от съемок день, то они хотели бы, чтобы я присутствовала во время его визита. Я отказалась. Назавтра мне сообщили, что он хотел бы увидеть меня и познакомиться.

Минчин: Наверное, он был влюблен в вас?

Биссет: Я отказалась от встречи опять.

Минчин: Вы так никогда и не встретились?

Биссет: Гораздо позже я встретилась с королевой Елизаветой, Чарльзом, его сестрой Маргарет и с Дианой.

Минчин: Фильм «Глубина» сделал вас «домашним» именем по всей Америке, вас знали все. Изменилась ли ваша жизнь тогда?

Биссет: Жизнь моя не изменилась. Только люди больше не смотрели мне в глаза. Они смотрели на мою грудь.

Минчин: Мокрая майка на влажной груди?

Биссет: Впечатление, что вся страна и вся пресса только и говорили об этом. Меня это раздражало, так как роль была хорошей, она мне нравилась. И мне нравились режиссер и мой партнер Ник Нолт. Было много забавного. Пять месяцев радости и удовольствия.

Минчин: Ник был влюблен в вас?

Биссет: Нет, нет!

Минчин: Что же такое происходило? Вы – одна из самых красивых женщин в мире, и все ваши партнеры-мужчины в вас не влюблялись?! Что же тогда было не так с мужчинами?

Биссет (смеется): Было по-всякому. Но дружба и работа с ним были чудесными. Он шутил и разыгрывал меня постоянно. Я также поняла кое-что о себе. Я была очень плохим пловцом, но мне пришлось найти в себе смелость для подводных съемок и три месяца находиться под водой. Я даже на наземную жизнь стала смотреть как-то по-другому. Это были уроки жизни, и я была удивлена, что нашла смелость через этот страх пройти. И я стала слишком уверенной в себе, говоря себе: черт побери! В жизни ничто не испугает меня больше, чем вода. Фильм снимался на Багамских островах, после него мне пришлось остричь волосы – соленая вода совершенно испортила их. После съемок я была приглашена на карнавал в Рио-де-Жанейро, вокруг меня были красивые киноактрисы, а я была с короткой стрижкой, курчавая – это был ужас, я выглядела кошмарно, все были с длинными, прекрасными, распущенными волосами, а я была самой страшной…

Минчин: Искусство требует жертв?

Биссет: И еще каких!

Минчин: Английский фильм «Секреты», выпущенный гораздо позже в прокат из-за скандальности темы, – трудно было играть эту роль?

Биссет: Не роль, а любовные сцены. Да, очень. 1969-й год. Тогда мораль была высока.

Минчин: В Штатах картину выпустили в прокат только в 1978-м году.

Биссет: Правда? Вы действительно внимательно следили за моей карьерой! Сам фильм мне доставил удовольствие, мне нравилась история. Я должна была оживлять чужие фантазии и быть женщиной, которой не было. Сниматься голой в любовных сценах я ни за что не соглашалась, что они только со мной ни делали, я отказывалась и говорила нет. Они пытались напоить меня в течение дня, чтобы я обессилела и сдалась к вечеру. Меня уговаривали в завтрак, в ланч и в обед: «Давай, Джекки, это необходимо, иначе мы не можем снять сцену и закончить фильм!» Они старались мне понравиться, но все были взведены до предела. В павильоне 40° жары, так как все было закрыто и забрано шторами. Я сидела и думала, как я попала в такую ситуацию, как?! Но я не могу сниматься совершенно голой, не могу! К полуночи мы начали снимать, я была накрыта в кровати одеялом, во время сцены одеяло соскользнуло на пол, а они продолжали снимать без остановки. Я доиграла сцену, а потом профессионализм взял верх, я вошла в роль и толкала, толкала себя в нее – это тот опыт, на котором ты взрослеешь и становишься абсолютным профессионалом. Я сыграла, как они все хотели… О, как я ненавидела себя потом!..

Минчин: Шерон Стоун сыграла великолепную сцену, закладывая ногу на ногу во время ее допроса в «Основном инстинкте». Это пошло сильно на пользу ее роли.

Биссет: О да, я видела эту сцену. Но Шерон относится легко и спокойно к своему телу. К тому же шестидесятые и девяностые несравнимы ни по морали, ни по зрительскому восприятию. Небо и земля! Потом, когда я смотрела премьеру своего фильма, я сказала: это хорошая эротическая любовная сцена. Классно сделанная, вы не считаете так? Но скольких мук стоило пройти через подобное испытание! На глазах у посторонних на съемочной площадке, а потом на глазах у миллионов.

Минчин: Я бы хотел увидеть его сейчас. Я смотрел этот фильм в кинотеатре моих близких друзей, которые владели шестнадцатью кинотеатрами. Но сегодня, к сожалению, этот фильм нигде не показывают.

Биссет: А кассет своих я никогда не собирала. Они даже показали этот фильм в порнокинотеатре в Париже. Мой агент тогда был в шоке: в каком фильме ты снималась?! Я сказала: в очень хорошем, только в нем есть одна большая эротическая сцена…

Минчин: Что нужно сделать, чтобы заслужить вашу дружбу, которую, когда заслужишь, как вы сами сказали, то получаешь самого настоящего друга на всю жизнь?

Биссет: Это непонятно мне самой. Это необъяснимо, кого мы выбираем в жизни и почему.

Минчин: Сегодня вечная дружба – это редкое понятие, практически несуществующее. Какими качествами должен обладать мужчина, чтобы понравиться вам, чтобы вы могли влюбиться?

Биссет: Никакими. Просто быть мужчиной. Это все происходит неожиданно и спонтанно.

Минчин: Какие чувства вы испытывали, играя великую роль великолепной женщины в экранизации вечного романа Льва Толстого «Анна Каренина»?

Биссет: Наслаждение. С начала и до конца. Я бы отдала многое, чтобы эту героиню сыграть в других видах искусства, например на сцене. Я настолько горжусь тем, как я сыграла в некоторых сценах, что мне даже неудобно за свою нескромность. Я перечитывала роман страницу за страницей, выпивая каплю за каплей жизнь этой необыкновенной женщины – Карениной. Какая потрясающая и потрясшая жизнь. Это был фильм для телевидения, мы снимали в 1984 году в Будапеште. Был правильный сценарий, классные персонажи, и это все было наслаждением. Любая актриса мечтала бы сыграть Анну Каренину. Режиссер не раз был приятно удивлен моей готовностью, знанием роли и пониманием героини: «Я не представлял себе, что вы настолько хорошая актриса!». Это случалось со мной фильм за фильмом. Большинство режиссеров после окончания съемок говорили мне эту фразу, на что я всегда отвечала: зачем же тогда вы пригласили меня? (Смеется.)

Август 1998, Беверли-Хиллз

Р. S.

Минчин: Посещали ли вы Россию?

Биссет: Да, два года назад я была на кинофестивале. Встречалась с Никитой Михалковым. Я жила в отеле «Метрополь» и совершенно случайно столкнулась с Ричардом Харрисом, который снимался в «Сибирском цирюльнике». Он сразу пригласил меня на съемочную площадку: «Мы снимаем в Кремле!» Я пошла с ними, встретилась с Никитой, увидела Кремль. Это было прекрасное зрелище – внутри Кремля. С Никитой я встречалась не первый раз – его брат Андрей Кончаловский приводил его здесь, в Лос-Анджелесе, ко мне в гости.

Минчин: Никита – хороший режиссер.

Биссет: Да. Но мне очень нравится Андрей – и как режиссер, и как мужчина.

Минчин: По какой-то необъяснимой причине он нравится всем женщинам-актрисам!..

Биссет: Я хотела бы с ним работать и сняться в его картине.

Минчин: Мне как кинорежиссер гораздо больше нравится Никита.

Биссет: Они настолько разные, как день и ночь.

Минчин: Никита еще и очень хороший характерный актер.

Биссет: Я слышала. Меня заинтересовал фильм, который они делали. Несколько ролей было, которые я хотела бы сыграть. И когда я увидела, подумала: «О, Господи, я хотела бы сыграть эту женщину…»

Минчин: Вы предложили Никите?

Биссет: Нет, я постеснялась. К тому же возраст…

Минчин: У него заняло полтора года сделать этот фильм, и бедная Джулия Ормонд – я брал у нее интервью в Нью-Йорке – жаловалась: почему так невероятно долго?

Биссет: Я слышала, что ей было трудно на съемках.

Минчин: Но она стоик.

Биссет: Да, она стоик, она хорошая актриса. Мне было бы интересно с ней поработать. Она могла бы быть моей «дочерью».

Минчин: В ней есть что-то…

Биссет: Английское.

Минчин: Причем английское сценическое. Американцы совершенно слабы на сцене. При всей их силе на экране они абсолютно беспомощны на театральной сцене.

Биссет: О, это неправда!

Минчин: Я видел Аль Пачино в маленьком театре в Гринич-Виллидж в «Американском буйволе». Это было не просто плохо, а ужасно, хотя он мой любимый актер. Фэй Данауэй провалилась со своим спектаклем на Бродвее в первую же неделю, и его сняли после шести спектаклей. Помимо всего прочего, пьеса была ужасной.

Русские и английские актеры могут и играют на сцене, американские актеры не знают, что делать с собой и как вести себя на «живой» театральной сцене. У них нет в запасе 20–30 дублей. Сцена – это живое действие, происходящее при зрителе.

Биссет: Здесь нет таких актерских школ.

Минчин: Значит, вы подтверждаете мой постулат и мои наблюдения. Я говорю это не в обиду им: в Америке просто нет сценической школы, нет традиции.

Биссет: У меня не было школы, но мне кажется, что я играю достаточно неплохо.

Минчин: Да, но вы родились и росли в стране с великой школой театра.

Биссет: Я никогда не была на сцене. Но всегда хотела сыграть на ней.

Минчин: Я уверен, что рано или поздно это произойдет. Например, в Москве…

Биссет: Хотелось бы в Лос-Анджелесе, на моей территории и на моем родном языке.

Минчин: Все мечты рано или поздно сбываются. И если они сбывались у вас до сих пор, благодаря вашему таланту и решительности, они будут сбываться и в будущем.

Биссет: Спасибо за добрые слова.