Текст книги "Дышать вместе с ней"

И Я РЕШИЛ ОСТАНОВИТЬСЯ. УБРАЛ ВСЕ ЭТИ УМНЫЕ СЛОВЕЧКИ ПРО ТО, ЧТО «ВСЕ ПРОЙДЕТ» И «ОН ЕЩЕ ОДУМАЕТСЯ». ХОТЯ, ЕСЛИ ЧЕСТНО, МНЕ ТАК НЕ ТЕРПЕЛОСЬ ПРИЙТИ К ВАМ В КЛАСС И ПОМОЧЬ ЕМУ «ОДУМАТЬСЯ». КОНЕЧНО, Я ЭТОГО ДЕЛАТЬ НЕ СТАЛ. ВМЕСТО ЭТОГО Я ТЕБЯ СПРОСИЛ: «СОФИЯ, А ТЫ ЛЮБИШЬ МОРКОВКУ?»

СКАЗАТЬ, ЧТО ТЫ УДИВИЛАСЬ, НЕ СКАЗАТЬ НИЧЕГО. ТЫ АЖ ПОДПРЫГНУЛА НА КРОВАТИ. ВЫТЕРЛА РАСТЕКШУЮСЯ ТУШЬ С ЛИЦА, ОТЧЕГО МНЕ СТАЛА НРАВИТЬСЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ. ВЕДЬ ТЫ ВСЕГДА У МЕНЯ ОТЛИЧАЛАСЬ ПРИРОДНОЙ КРАСОТОЙ, ЕСТЕСТВЕННОЙ. В ТЕБЕ, КАК В ИЗЫСКАННОМ ПАРФЮМЕ, БЫЛИ НАМЕШАНЫ ПРАВИЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ И ФОРМЫ В НУЖНЫХ ПРОПОРЦИЯХ, КРАСИВЫЕ ИЗГИБЫ, СЛЕГКА ВЗДЕРНУТЫЙ НОСИК, ЧАРУЮЩИЕ ГЛАЗА. В ОБЩЕМ, ТЫ ПРЕКРАСНА, НАДЕЮСЬ, ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ И ПОМНИШЬ!

ЛАДНО, МЕНЯ НЕСЕТ НЕ ТУДА. Я МОГУ ТЕБЕ ПРИЗНАВАТЬСЯ В ЛЮБВИ БЕСКОНЕЧНО ДОЛГО. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДОЧЕНЬКА. ТЫ У МЕНЯ САМАЯ КРАСИВАЯ, САМАЯ ЛУЧШАЯ, САМАЯ ТАЛАНТЛИВАЯ.

НУ, ВСЕ! ВЫНЫРНУЛ, НАКОНЕЦ-ТО, ИЗ БУРНОГО ПОТОКА ОТЦОВСКИХ ЧУВСТВ И ГОТОВ ПРЕДАТЬСЯ ВНОВЬ ВОСПОМИНАНИЯМ. ИТАК: «ПРИ ЧЕМ ЭТО ТУТ МОРКОВЬ?» – СПРОСИЛА ТОГДА МЕНЯ ТЫ!

«НУ КАК ПРИ ЧЕМ? – ТУТ ЖЕ НАШЕЛСЯ Я. – ТЫ СОГЛАСНА СО МНОЙ, ЧТО СУДЬБА У МОРКОВКИ НЕПРОСТАЯ? СИДИТ ОНА ТАМ, В ТЕМНИЦЕ, И НЕ ЗНАЕТ, КТО ЖЕ ЕЕ ВЫДЕРНЕТ!»

«ПАПА, ЭТО ПОЛНЫЙ БРЕД, НО ЧТО-ТО В ЭТОМ ЕСТЬ!» – СКАЗАЛА ТОГДА ТЫ МНЕ И СЛЕГКА УЛЫБНУЛАСЬ.

ВОТ, МИЛАЯ, ЗА ЭТУ УЛЫБКУ Я В ТОТ ДЕНЬ ГОТОВ БЫЛ ОТДАТЬ ВЕСЬ МИРОВОЙ УРОЖАЙ МОРКОВКИ. ТЫ КАК ЛУЧИК, КОГДА УЛЫБАЕШЬСЯ.

«А ОТ КОГО ЗАВИСИТ, В КАКИЕ ОНА РУКИ ПОПАДЕТ, ЭТА МОРКОВКА?» – ВДОХНОВЛЕННЫЙ ТВОЕЙ УЛЫБКОЙ, БОДРО ПРОДОЛЖИЛ Я.

«ПАПА, ТЫ ХОЧЕШЬ СО МНОЙ ПРОЙТИ ЭКСПРЕСС-КУРС БИОЛОГИИ», – ВОЗМУТИЛАСЬ ТА, ЧТО НОСИЛА НА СЕБЕ ГОРДО «ТРУДНЫЙ ВОЗРАСТ».

«ДОЧА, Я ХОЧУ ТЕБЕ СКАЗАТЬ ДРУГОЕ! Я ХОЧУ ТЕБЕ ОБЪЯСНИТЬ, ЧТО ОТ МОРКОВКИ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ И ЗАВИСИТ ЕЕ СУДЬБА. ОНА МОЖЕТ ВЫБРАТЬ ДВА ПУТИ РАЗВИТИЯ, ПОКА СИДИТ В ТЕМНИЦЕ. МОЖЕТ СЕБЯ НЕ ПРИНИМАТЬ, СЧИТАТЬ КРИВОЙ, НЕДОСТАТОЧНО БОЛЬШОЙ, В РЯБУЮ ПОЛОСОЧКУ И НЕ СЛИШКОМ ОРАНЖЕВОЙ. А МОЖЕТ, НАОБОРОТ, ЛЮБИТЬ СЕБЯ ТАКОЙ, КАКАЯ ОНА ЕСТЬ, ПРИНИМАТЬ СЕБЯ СЛЕГКА НЕРОВНУЮ, НЕ ТАКУЮ УЖ И ДЛИННУЮ, ГДЕ-ТО С ЯМОЧКОЙ. НО ПРИ ЭТОМ ЗНАТЬ, ЧТО ВСЕ ЭТО И ДЕЛАЕТ ЕЕ УНИКАЛЬНОЙ И НЕПОВТОРИМОЙ МОРКОВКОЙ».

«ПАПУЛЯ, А ТЕБЕ НЕ НАДО СЕГОДНЯ ЗА КОМПЬЮТЕРОМ ПОСИДЕТЬ?» – СКАЗАЛА В ТОТ ВЕЧЕР ТЫ МНЕ, ЯВНО ДАВАЯ ПОНЯТЬ, ЧТО РАЗГОВОР ЗАКОНЧЕН.

«ВРОДЕ ДА!» – Я БЫСТРО ПОНЯЛ ТВОЙ НАМЕК И НЕ СТАЛ ПЕРЕГРУЖАТЬ. Я ВООБЩЕ В ТВОЙ ПЕРЕХОДНЫЙ ВОЗРАСТ СТАРАЛСЯ МЕНЬШЕ ГОВОРИТЬ И БОЛЬШЕ СЛУШАТЬ. ХОТЯ ИНОГДА ЭТИ ПРЕДАТЕЛИ – «МУДРЫЕ ОТЦОВСКИЕ СОВЕТЫ» – ТАК И СЫПАЛИСЬ ИЗ МЕНЯ, КАК ИЗ ЯЩИКА ПАНДОРЫ. НО БЫЛИ И МОМЕНТЫ, КОГДА У МЕНЯ ПОЛУЧАЛОСЬ ПРОСТО БЫТЬ С ТОБОЙ РЯДОМ И РАЗБАВЛЯТЬ ТИШИНУ МЕЖДУ НАМИ ЛЮБОВЬЮ.

Я НЕ ЗНАЮ, ПОЛУЧИЛОСЬ ЛИ У МЕНЯ ДОНЕСТИ ТОГДА СВОЮ МЫСЛЬ ИЛИ НЕТ. НАДО БУДЕТ СПРОСИТЬ У ТЕБЯ, КОГДА ВЫРАСТЕШЬ И ПРОЧТЕШЬ ЭТО ПИСЬМО. САМОЕ ГЛАВНОЕ, ЧТО Я ХОТЕЛ ТЕБЕ СКАЗАТЬ ВСЕМ ЭТИМ «БРЕДОМ» ПРО МОРКОВКУ, – ЛЮБИ СЕБЯ, ДОЧЕНЬКА, КАЖДУЮ СЕКУНДУ.

ОДАРИВАЙ СЕБЯ ПОЛНЫМ ПРИНЯТИЕМ. И МЕНЯЙСЯ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ И ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ТЕБЕ НАДО. НЕ КТО-ТО ТЕБЕ СКАЗАЛ ТАК ДЕЛАТЬ, А САМА ТЫ ТАК ПОЧУВСТВОВАЛА. ПУСТЬ ПЕРВООЧЕРЕДНЫМ БУДЕТ ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ РАСТИ, А НЕ ЧЬИ-ТО ОЖИДАНИЯ. СНАЧАЛА УСЛЫШЬ СЕБЯ, РАЗБЕРИСЬ, ЧЕГО ХОЧЕШЬ ТЫ. ЧТО ИЛИ КТО ЗАСТАВЛЯЕТ ТВОЕ СЕРДЦЕ БИТЬСЯ ЧАЩЕ? НА КАКИЕ ИМЕНА ОТКЛИКАЕТСЯ ТВОЯ МЕЧТА? НЕ ЧЬЯ-ТО, А ТВОЯ!

НАЙДИ ОТВЕТЫ НА ЭТИ ВОПРОСЫ, И ТЫ НИКОГДА НЕ ОКАЖЕШЬСЯ В ЧИСЛЕ ТЕХ МОРКОВОК, КОТОРЫЕ ВЫТЯГИВАЮТ ИЗ ЛЮБОПЫТСТВА, ЛИШЬ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОСМОТРЕТЬ, СРАВНИТЬ. А ЗАТЕМ ВЫКИДЫВАЮТ ИХ, ЧТОБ ОСВОБОДИТЬ РУКИ ДЛЯ НОВЫХ. ЧЕРЕЗ ПЕРВООЧЕРЕДНУЮ ЛЮБОВЬ К СЕБЕ ТЫ СМОЖЕШЬ ПРИВЛЕЧЬ НАДЕЖНЫЕ И ЗАБОТЛИВЫЕ РУКИ, КОТОРЫЕ СРЕДИ БЕСЧИСЛЕННОГО МНОГООБРАЗИЯ НА ГРЯДКАХ ЖИЗНИ ВЫБЕРУТ ИНТУИТИВНО ТЕБЯ И СМОГУТ УДЕРЖАТЬ И УДЕРЖАТЬСЯ САМИ ОТ НОВЫХ ИСКУШЕНИЙ.

ПОТОМУ ЧТО ПОЧУВСТВУЮТ ГЛУБЖЕ И ДАЛЬШЕ, КОСНУТСЯ ТВОЕЙ ВНУТРЕННЕЙ КРАСОТЫ. И, ВЫДЕРНУВ ТЕБЯ ОДНАЖДЫ, ИЗМЕНЯТ НАВСЕГДА, ТАК КАК ПОДАРЯТ ТЕБЕ ЛЮБОВЬ. ЛЮБОВЬ-МОРКОВЬ)))

ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!»

– О чем задумалась? – Франко выдернул ее из прошлого.

– Да так! А ты чего так быстро?

– Шутишь! Сегодня в feca такая очередь была.

– Ты опять портишь язык?

– Почему это порчу? У нас все коренные жители так говорят. Мы меняем местами слоги.

– Откуда это у вас?

– Говорят, что это пришло от танцоров танго с улиц, из далекого андеграунда. Это называется lunfargo.

– А можно в беседе со мной обойтись без этого?! Можно сказать, что ты был не в feca, а в café, и там было много народу?!

– Не то слово, много. У меня сложилось впечатление, что вся Аргентина именно в эту минуту захотела капучино. Мне кажется, приехали даже из районов el Calafate. Видимо, на ледниках подмерзли, – шутил уже он. – Я готов был взорваться, прям там на месте. Такая очередь! Вот, держи свой кофе! – и он протянул ей стакан.

– Франко!

– Что?

– Ты же знаешь, что я кофе не пью!

– Да, знаю! Все уже про тебя знаю. Скучно становится с тобой. На! – и он достал из заднего кармана бутылку с негазированной водой. – Твой любимый напиток – вода с потрясающим вкусом!

– Не поняла! – посмотрела на него с удивлением София.

– Ну, какая же ты непонимашка! Сегодня хозяйка café сообщила, что завезли особенную воду, очень вкусную. Я ей тут же с конца очереди крикнул, что пусть делает, что хочет, но мне нужно оставить одну бутылочку.

– Ты опять шутишь?

– Что ты! Говорю как есть!

– И что же за потрясающий вкус у нее?

– Сегодня тебе выпала честь отведать воду со вкусом… – и он сделал затяжную паузу, – …со вкусом воды!

– Со вкусом воды, говоришь? – засмеялась она. – А сам-то ты пробовал эту чудесную воду?

– Что вы, мадемуазель, куда нам, простым танцорам, до божественных напитков. Так, по-обычному, «травимся» кофе.

– Ну что же вы, мой лучший, ой, извините, самый лучший учитель танго, так себя не любите и недооцениваете, – и она незаметно начала открывать бутылку с водой. – Вы просто обязаны попробовать этот неповторимый напиток с потрясающим вкусом воды

– Нет, нет! Даже не уговаривайте, все вам, – скалился ей в лицо Франко.

– Хорошо, – и София сделала глоток. – О-о-о! Она действительно прекрасна!

– А я что говорил, – успел лишь промолвить он, и в следующее мгновение его окатило водой, словно из душа.

– Меньше слов, мой учитель, – сказала она, опустошив рот. – Практика и еще раз практика. Лишь она достойна уважения.

– Ну все. Ты попала! – и Франко протер футболкой лицо. – Тебе несдобровать!

– Эй, эй, остынь! – София уже не шла, она бежала от него.

– Конечно, конечно! – он приближался к ней с бутылкой воды.

– Пожалуйста, вспомни, что Буэнос-Айрес – это культурная столица всей Южной Америки. Это второй Париж. Здесь живут только джентльмены и интеллигенты.

– Ага, и еще я! – загоготал он, поднимая открытую бутылку над ее головой.

– Франко, нет! Ты не сделаешь этого!

– А иначе что?

– А иначе я расскажу Лауре, чем ты занимаешься в перерывах между танцами.

– Не смей! Моя женщина не должна об этом знать. Это только наша тайна.

– А, испугался?! Ну, давай, облей меня, и узнают все твою тайну.

– Ах, ты! – и он опустил бутылку с водой.

– Вот так-то лучше, – осмелела София. – Выпей глоток водички, успокойся.

– Ты опять! – подлетел к ней Франко и вновь сделал движение рукой, будто сейчас плеснет на нее воду.

– Лаура, а твой муж…

– А твой муж, объелся груш, – передразнил ее он. – Подумаешь, тайна! Кто не играет в телефон? Все играют!

– Я не играю! Думаю, что и Лаура не играет.

– И что! Мне нужна какая-то разрядка. И вообще, ты стала случайным свидетелем, можно сказать, моей интимной жизни. Только попробуй об этом рассказать жене, и тебе конец!

– Стыдно за бездарно потраченное время?

– Это тебе будет стыдно, когда будешь закидывать ногу на бедро туристам на La Boca и там, между фотками, отрабатывать и ганчос, и сальтадос, и кебрада. Вообще, все элементы танго будешь делать под вспышки фотокамер. В мою студию дорогу забудешь. Поняла?

– Ладно, остынь, южный парень. Я почти все забыла! Только в память телефона записала, – продолжала поддевать его она.

– Ты опять? Я смотрю, ты остра на язычок.

– А то! Мое имя, между прочим, относится к классическим аргентинским. Так что, кто там знает, какая во мне кипит кровь?!

– Не смеши меня. На, лови, – и он кинул ей бутылку с водой.

– Странно, – сказала София.

– Чего странного?

– Мне показалось, что тебя не было всего несколько минут, а ты говоришь, что сегодня в кафе ты отстоял большую очередь.

– Ну что ж! Это только лишний раз подтверждает, что мой диагноз верен!

– Какой диагноз?

– Пациентка неизлечимо больна. Она подхватила вирус любви!

– Сейчас у меня кто-то подхватит пендаль дружбы.

– Но, но, но, леди! Это для вас танцы – развлечение, а для меня – вся жизнь! Еще покалечишь танцора экстра-класса.

– Это для меня развлечение? – она чуть не поперхнулась водой. Я у тебя тут пашу как лошадь. За неделю выкладываюсь так, что себя потом не узнаю. В каком месте тут развлечение? Я пропустила что-то?!

– Тебя никто не заставляет. Это твой выбор сюда приезжать.

– Здесь ты прав. В этот раз я к тебе просто бежала. Бежала от себя. Не могла оставаться наедине с собой. Мои мысли съели бы меня. Они так талантливо умеют вызывать чувство вины. Особенно когда тебе так плохо и паршиво.

– А что Фил?

– А что он?

– Он даже не попытался тебя остановить? Не предпринял попытки вернуть?

– Ты же его знаешь!

– Ну, как знаю? По твоим рассказам только.

– Все равно! Ты должен помнить, что Филипп никого и ничего не возвращает. Он – король, и все возвращаются к нему, желательно на коленках чтоб приползали. Побитые и несчастные. А он будет решать, принять или нет. Он и мне сказал, что дает время все обдумать и вернуться. Нормально? После того, что ОН сделал, у меня еще есть время «обдумать и вернуться». Как я с ним жила?

– Думаю, ты его любила.

– Любила!

– Вот поэтому и жила!

– Ты прав, Франко! Только иногда любовь – это смотреть друг на друга, а иногда – в одном направлении. В моем случае, к сожалению, был первый вариант. Страсть замылила взгляд, а когда туман сошел, рядом не оказалось никого. В физическом плане он был, я могла его касаться, но духовно я его не чувствовала уже. Смотрела на него и понимала, что он мне чужой. Полностью. Нить доверия была порвана, а я никогда не умела вязать.

– Сколько вы были вместе?

– Почти четыре года.

– И что, ты только «вчера» поняла, что он не твоя родственная душа?

– Конечно нет! Звоночки были давно! Но я их не слышала, а растворялась в любимом мужчине. Представь, я на третьем курсе университета, со мной знакомится симпатичный молодой мужчина. В процессе нашего знакомства я узнаю, что он еще и успешный бизнесмен. Он начинает красиво ухаживать. Конечно, я растаяла, прям как девочка-шоколадка. Ты бы тоже растаял! – резюмировала София.

– Но, но, но! Придержи лошадей. Я не из этих! – возмутился Франко.

– Я вообще сейчас о другом говорю. Что ты все опошляешь?

– И о чем же?

– Я говорю о том, что если б ты оказался на моем месте, то скорей всего тоже бы влюбился.

– Классно ты себя оправдала!

– Может, ты и прав. Так легче с себя снять ответственность. Выкинуть ее, как рваную и грязную рубашку. И отдаться чувству полностью. Я так и сделала. Как мало я знала тогда про любовь.

До Фила я встречалась только со своим одноклассником. Наивные, мы хотели сохранить наши отношения после школы. Год нам это кое-как удавалось. Но у него был свой институт, а у меня свой. Все чаще он стал куда-то пропадать, пока однажды не исчез окончательно. Но Вселенная не терпит пустоты, Филипп ворвался в мою жизнь ярко и масштабно.

Он вообще из тех, кто любит всегда производить впечатление. Что бы он ни сделал, все им должны восхищаться. А если ты этого не делаешь, то зачем ты тогда нужна.

– Это он тебе так сказал?

– Нет, мне он так не говорил. Если честно, оглядываясь сейчас назад, я не могу понять, как мы смогли так долго продержаться как пара. Наверное, все же мой маленький опыт любовных отношений сыграл со мной злую шутку. Слушай, а чего я тут перед тобой разоткровенничалась?! Вроде ты мне не подружка!

– Я больше чем подружка, я – твой учитель танго. Поэтому я должен о тебе знать все! – заявил авторитетно он. – Так как это влияет на конечный результат, а именно на твой танец.

– Что-то я сильно сомневаюсь, что ты так же включенно и безудержно отдаешься профессии, когда приходит после меня мадам Фернанда. Ты тоже интересуешься ее личной жизнью в деталях?

– София, ты видела ее?

– Видела.

– Тогда зачем ты наступаешь на больное? Мои занятия с мадам Фернандой – это благотворительность чистой воды. Видите ли, мама у нее покупает рассаду и однажды проболталась, что ее сын – лучший танцор танго.

– Но ведь это так? – подмигнула ему София.

– Слушай, не язви! Так вот, эта мадам Фернанда в эту самую минуту забыла, что ей скоро шестой десяток разменивать, и вдруг вспомнила, что всю жизнь, слышишь, всю жизнь она мечтала танцевать. И какой ее самый любимый танец? Ну что ты хохочешь?

– Прости. Наверное, танго.

– Наверное! – возмутился Франко. – Конечно, именно оно, страстное и жгучее.

– Ну разве можно в Аргентине любить другой танец, – попыталась она хоть как-то спасти эту «бабушку» в его глазах, а сама уже закатывалась от смеха.

– Тебе смешно, да?! А мне не очень. Когда мадам Фернанда, которая весит в два раза больше, чем живет на этом свете, прижимает меня к себе и просит, чтоб я крепко ее держал чуть ниже талии, а она будет «изящно» отклоняться, то я вспоминаю, как сильно люблю свою мамочку. Я готов сам для нее выращивать рассаду, лишь бы это поскорей закончилось. А когда эта «бабушка» входит во вкус и закидывает мне на бедро ногу, а делает она, поверь мне, это очень экспрессивно, так вот, то от боли в районе поясницы у меня искры летят из глаз в этот момент.

– Все! Остановись! Я не могу уже смеяться, живот болит.

– Нет! Раз уж ты спросила, так слушай дальше! А еще мадам Фернанда считает, что я очень худенький и моя жена – безответственная эгоистка. И что она делает?

– Что?

– Она каждый раз входит в мою студию с ведрами еды. Раз моя жена меня не может накормить, то она это сделает. Ты чувствуешь, эти стены потеряли аромат искусства и творчества, теперь они пахнут бифе де лемо, а еще здесь летает запах чураско вперемешку с пинчос. А это похлебка пучеро! Я не могу выдержать этот запах, меня воротит. Моя студия становится закусочной.

– А что ты в жертву играешь? – возмутилась София. – Скажи ей об этом.

– Много раз говорил. Объяснял, что я вегетарианец, что я мясо не ем.

– А она что?

– Говорит, что все поняла. И снова приносит в следующий раз. У нее, наверное, склероз.

– А ты везунчик, под таким присмотром.

– Хватит ржать! Я вот только одного понять не могу, – сказал Франко так серьезно.

– Чего?

– Если она забывает про мои пищевые пристрастия, то почему помнит дорогу в мою студию? А-а-а-а? Ты знаешь ответ?

– Ну, наверное, записала адрес в блокнот, – предположила София. – Хотя нет! Поняла!

– Ну?

– Она набила тату с твоим адресом около своего сердца, ближе к зоне декольте. Ты не замечал, голодный тангомэн?

– Знаешь что?

– Что?

– Если бы ты так хорошо не танцевала, то ноги твоей бы здесь не было! Вместе с твоими шуточками, – подытожил он.

– Что ты сказал?

– Что я сказал?

– Да, что ты только что сказал? Повтори!

– Я сказал, что несмотря на то, что родился и вырос в Аргентине, я ненавижу пучеро.

– Нет! Что ты сказал после?

– Ты сама знаешь!

– Не, не, не. Я хочу, чтобы ты повторил это. Сейчас я включу диктофон и впишу эти слова в историю.

– Иди отсюда.

– Я никуда не уйду. Говори!

– Не буду!

– Говори! Иначе Лаура…

– Ты опять?

– Говори!

– Carajo!

– Вот только не надо ругаться!

– Me joden los listos!

– О, похоже, культура в тебе умерла раньше, чем последний динозавр покинул нашу планету.

– София, ты что от меня хочешь?

– Я хочу, чтоб ты просто сказал то, что считаешь правдой и в чем уверен. Ну почему вы, мужчины, так тяжело признаете что-то хорошее, что есть в женщине? Вы как будто не можете пережить, что мы, женщины, можем делать что-то наравне с вами. А если лучше, то вас это просто бесит. Почему? Я не пойму! Если бы ты умел вышивать крестиком и еще бы делал это лучше меня, то я бы тебе с радостью сказала – bravo!

– Хорошо! Ты превосходно танцуешь. Иногда я смотрю на тебя и мне кажется, что танго придумывали для тебя. Будто там, на небесах, ты покорила богов, и они решили наградить нас, смертных, этим танцем. Ты как вишенка на торте. Я с тобой сейчас кристально честен. Таким искренним я даже с Лаурой не бывал.

Ты меня поразила и восхитила с первого урока в свой первый приезд в Аргентину. Ты уникальная. А этот взгляд! Еще секунду назад там кипела страсть, и вот ты готова сдаться в танце, но только в сильные руки. Упасть в них и на мгновение довериться. А как ты двигаешь ногами! Как ты их умело и легко переставляешь, будто земля танцует под тобой. Клянусь небесами, ты создана для танго. Ты есть танец.

Довольна?

– Спасибо! – скромно сказала она и поцеловала его в щеку. – Мне этих слов очень не хватало.

– Теперь я могу продолжить любопытничать о тебе? – спросил Франко?

– После таких слов ты можешь делать все что хочешь! Да простит меня Лаура, – и София засмеялась над своей шуткой.

– Так как вы познакомились с Филом?

– Я пришла чинить телефон.

– Не понял! Куда пришла? И при чем тут телефон?

– Пришла к себе в университет. Там был один бутик, где продавали телефоны и аксессуары к ним. И там же их ремонтировали. Мне родители подарили на двадцатилетие новенький современный гаджет… и надо знать меня. Конечно, очень скоро он выпал у меня из рук. Когда треснул экран, я думала, что тресну за ним вслед. Мои родители бы все поняли, они-то меня знают лучше всех. И любят любую.

Но! Мне было самой очень неудобно. Такой дорогой телефон, еще недели не прошло, как он появился у меня. Поэтому я решила, что надо ситуацию как-то исправить. И чем быстрее, тем лучше. И я зашла в этот магазинчик прямо между парами. А там он! Я тогда даже представить не могла, что зайду так далеко.

Симпатичный молодой мужчина вежливо поинтересовался у меня, чем он может мне помочь. Ну, я и объяснила, показала треснувший экран и спросила, лечится ли это! И знаешь, что он мне тогда ответил?

– Что?

– Он сказал, что руки мужчины умеют творить чудеса. Еще тот искуситель! На удивление, он делал все так же хорошо, как и говорил. Ему потребовалось полчаса, чтоб все починить. Зайдя к нему после окончания учебы, я не поверила своим глазам. Передо мной лежал мой телефон, как новый. Взяв его аккуратно и нажав, я увидела, что экран засветился, а я засветилась от счастья. Это так важно для женщины, когда мужчина может решить твою проблему качественно, быстро и без психов и упреков. Ты косячишь, а тебе в ответ улыбаются.

– Красавчик! – согласился Франко.

– Не то слово! Филипп умеет производить впечатление.

– А что было дальше?

– Вот! Я всегда знала, что мужчины хуже нас. Любопытство надо контролировать!

– Рассказывай!

– А дальше, – продолжила она, улыбнувшись, – он попросил мой телефон. Я сначала растерялась и дала ему снова его в руки. Он же громко рассмеялся и сказал, что имел в виду, могу ли я ему дать свой номер телефона? Было забавно! Как маленькие дети, скажи?

– Ну, не знаю! – опешил немного Франко.

– Ладно, не в этом суть. Мне показалась вся эта ситуация очень приятной, и я оставила ему свой номер. А дальше все как-то быстро закрутилось, и я не заметила, как переехала на тридцать третий этаж одной элитной стеклянной башни. Позже я узнала, что он владелец этого магазинчика по продаже и ремонту телефонов, хотя это не бизнес для него, скорее, островок ностальгии, напоминающий о прошлом. Откуда же мне тогда было знать, что чинил мне телефон человек, пусть еще не входящий в сотню списка Forbes, но уже позволяющий себе дегустировать жизнь очень большой ложкой. Тогда он уже являлся CEO крупнейшего цифрового холдинга, имеющего дистрибьюторские контракты с известнейшими производителями современных гаджетов.

– И что же он делал в твоем универе?

– Этот магазин когда-то был его первым бизнесом. Он закончил это же учебное заведение. Как часто бывает, его успех начался с того, что он смог понять, что нужно людям вокруг и как это сделать быстро и качественно. Студенты народ не самый богатый, но выделиться очень хочется. А чем, если не телефоном?! Только вот ломаются они часто и царапаются. Слышав не один раз от сокурсников, что было б здорово, если б прям здесь можно было б починить телефон или купить новый чехол, он и дал им эту возможность. Уже через месяц на ремонт стояла очередь. Пришлось взять рядом еще помещение и расширить свои возможности. А дальше сформировалась команда – и пошло, поехало: сеть салонов-мастерских по Москве, контракты с мировыми производителями, ряд продуктов на эксклюзиве.

А начинал он делать себя в этом магазинчике, где я его и встретила, своими руками чиня телефоны и создавая свой успех. До сих пор этот магазинчик работает, как память о старте. Иногда он приезжает туда, особенно когда что-то не ладится в бизнесе, когда приходит профессиональная стагнация. Он садится за стол заказов и начинает чинить телефоны студентов, а они даже не догадываются, что доверили свой гаджет рукам миллионера.

– Это достойно уважения!

– Однозначно! – согласилась София. – Вот и я, похоже, перепутала уважение с любовью. Думала, что люблю, а оказалось, просто гордилась им. Но это разные истории. Я поняла, пусть поздно, но поняла.

– Ты вообще о чем? Тебе всего двадцать три.

– А ты откуда знаешь?

– А с моей женой болтать меньше надо.

– Ну, Лаура! Ну дает подруга! А как же женская солидарность и все такое?!

– Супружеские отношения выше! – улыбнулся Франко.

– Хитрец. Ладно, проехали. Да! Уже двадцать три!

– Дорогая, не уже, а всего. Ты только распустилась, как роза, только наполнилась ароматами. Прилетят еще шмели.

– А они тоже, что ли, собирают пыльцу, как пчелы? – удивилась она.

– Еще как. Правда, запасов меда не делают, так как живут всего один сезон.

– Ну и зачем мне такой шмель? – возмутилась она.

– Нормально. Твой будет исключением. А вообще ты мне зубы не заговаривай. Рановато себя в старушки записала. У тебя тут только Санта-Барбара началась: с одним рассталась, в другого влюбилась.

– Ни в кого я не влюблялась. С чего ты взял?

– На рынке будешь обманывать.

– Я никогда никого не обманываю!

– Так я и поверил. Сейчас меня и себя обманываешь!

– Ладно, Франко. Давай сменим тему!

– Вот именно, я согласен! Надо сменить обстановку и развеяться. Мы на выходные летим в Рио. Давай с нами! Там в два раза теплее. Погреемся.

– Ну, тут тоже, знаешь, не мороз.

– Шутишь, – уставился на нее он, – всего плюс десять.

– Всего! Тебе надо побывать у меня в гостях. Свожу тебя в Сибирь. Узнаешь, что такое по-настоящему холодно.

– Уж лучше ты к нам. У вас там, в России, медведи ходят по улице.

– Нет, я не пойму, как ты такое можешь говорить?! Ведь ты же взрослый мальчик, а веришь в сказки. Это то же самое, если б я сказала, что у вас тут крокодилы ползают по газонам. А в Рио не поеду. Не хочу.

– А ты была там раньше?

– Нет! Что там делать? Эта преступная Копакабана и фавелы. Не надо мне таких приключений.

– Ты это зря. Этот город очень разный. Он ответит тебе тем, что ты даешь в этот мир. Если ты чиста, то и Рио будет тебе дружен. А если сама ведешь развратную жизнь, то, конечно, получишь там сполна. Так что давай, не трусь, присоединяйся. Заберешься на Корковаду, расставишь руки вместе с Иисусом и обнимешь весь мир.

– Не думаю.

– Там такие горы, – не отступал Франко, – такие виды. Дух захватывает. Атлантический океан поговорит с тобой. Его дыхание будет гудеть в твоей голове, его аромат взорвет обоняние. А волны! Какие там сильные и могучие волны. Полетели!

– Спасибо, может, в следующий раз!

– Ты же понимаешь, что следующего раза нет. Как и нет вчера или завтра. Есть только сегодня и сейчас. Либо пробуешь в настоящем эту жизнь, либо уступаешь место другому. Подумай, самолет завтра утром. И кто знает, что тебе принесет этот новый день.

– А танцы?

– Прости, забыл тебе сказать. Их не будет!

– Нормально! – ее возмущению не было предела. – А если б сейчас не заговорили о твоем предстоящем путешествии, то я бы завтра тут под дверью околачивалась?

– Ну почему так сразу – «околачивалась». Танцевала бы соло под дверью и делала рекламу студии танго нуэво. А я бы тебя за это напоил бы, как прилетел, «вкусной» водой, – рассмеялся он.

– Знаешь что? Иди ты!

– Куда?

– В свою Бразилию, там такое изобилие!

– С удовольствием пойду и тебя приглашаю!

– Я подумаю, – сказала она скорей для того, чтобы перевести эту тему. – Франко, я давно у тебя хотела спросить…

– Прям давно и терпела? – перебил ее он.

– Ну, не то что терпела, и не то что давно… А чего я вообще тут перед тобой оправдываюсь?

– Я не знаю. Ты сама начала.

– Так, хватит меня путать. В общем, я хотела узнать, а как ты пришел в танец? Я так долго тебя уже знаю, но так ни разу и не спросила.

– Ну, никогда не поздно, – улыбнулся он. – Как пришел? Шел, шел и пришел!

– А серьезно можно? Как вообще тебя Лаура терпит?!

– Что ты, она не терпит. Она me ama, – и он обмяк при этих словах.

– Знаю, что любит, – улыбнулась София. – И все же, почему танго?

– Это долгая история и еще более долгий путь. Я родился мальчиком…

– Это я заметила!

– Где тебя воспитывали? Не перебивай, когда мужчина говорит! Так вот, я родился мальчиком. И если б я родился им в Бразилии, то вариантов не было б вообще, кроме того как стать футболистом. Ведь в этой стране, когда рождается сын – это великий день. У него сразу будут и соска, и чепчик с символикой той футбольной команды, за которую болеет его папа.

– К чему это ты мне рассказываешь? Ты же родился в Аргентине.

– Это факт. Как, впрочем, и то факт, что у меня всегда был выбор: футбол или… футбол.

– Ты шутишь?

– Отнюдь. У меня такое ощущение, что аист, когда моего папу нес, на границе что-то перепутал и не туда его бросил. Его, как мяч, надо было кидать в сторону Бразилии, а по ошибке он приземлился в ворота соперника.

– В смысле? – не поняла София. – Ты говоришь какими-то загадками.

– Да какие здесь загадки. Все кристально ясно. Он без футбола свою жизнь не представляет. Он им бредит. И мне кажется, что с годами эта страсть только усиливается.

– То есть ты – неудавшийся футболист? – съязвила она.

– Очень даже удавшийся. Наша дворовая команда постоянно выигрывала городские соревнования.

– А как же тебя в танго тогда занесло?

– Однажды я шел домой после тренировок по футболу, мне тогда было что-то около десяти или одиннадцати. Не помню точно. Я уже сворачивал к нашему переулку, как вдруг услышал музыку. Необычную музыку. Я ее слышал впервые. Мелодия сначала была приглушенная, но чем ближе я подходил к месту ее рождения, тем громче она становилась. Каково же было мое удивление, когда на пятачке между домами я увидел пару.

Мужчина и женщина танцевали под эту музыку. Так красиво и завораживающе они двигались. Они будто повторяли мелодию своими движениями. Я остановился как вкопанный. Мне кажется, что с этого момента мою жизнь можно разделить на до и после.

– Как интересно! – воскликнула София. – А что было дальше?

– Придя домой, я сразу «закинул удочку» отцу. Я спросил, были ли в нашем роду танцоры?

– И что же он? – любопытство распирало ее.

– «Еще чего! Не хватало, чтоб кто-то из „наших“ вилял бедрами всю жизнь. Какой позор!» – вот что я услышал. А затем: «Футбол – вот смысл жизни настоящего мужчины!»

– Конечно, ты расстроился?!

– Не то слово! Я ходил потерянный несколько дней. А затем…

– Что? Не томи…

– А затем решил, что вместо футбола один раз в неделю буду ходить и смотреть, как они танцуют. «Всего один день!» – подумал тогда я. Но ты же знаешь сама, как увлекает танец. Сначала я прогуливал по одной тренировке в неделю, затем две, а вскоре я терпеть уже не мог этот футбол. Ведь, наблюдая за уличными танцорами, я мысленно представлял себя танцующим танго под кронами деревьев.

Каждое их движение я визуализировал внутри себя в мельчайших деталях. Я не заметил, как зажил двойной жизнью. Для всех, и особенно для моего отца, я был Франко-футболист, а внутри себя я был истинным, я был «лучшим танцором танго в Аргентине».

– Но ведь ты им стал!

– Стал, но не сразу. Сначала в моем секретном мире зазвучал Carlos Gardel и его «Por Una Cabeza», а затем и Alberto Castillo и его восхитительная «Asi se baila el Tango». Я обожаю, как к этой песне пришла вторая жизнь благодаря Veronica Verdier. В общем, игра маленького мальчика зашла слишком далеко и стала похожа на большой обман. Я уже не играл в футбол, я играл в придуманную жизнь. Все закончилось резко и очень больно для меня.

– Ты меня пугаешь! – насторожилась София. – Что случилось?

– В очередной раз, прогуляв тренировку и поглазев на уличное танго, вернувшись домой, я застал отца чем-то явно недовольным.

«Где ты был?» – спросил в тот вечер меня он.

«Где всегда».

«А где ты всегда бываешь?»

«Играю в футбол», – соврал я.

«А ты ничего не забыл?»

«В смысле?»

«Без смысла, – жестко ответил отец. – Где твоя футбольная форма, в которой ты тренируешься?»

«В рюкзаке».

«Покажи!»

«А чего ты злишься?»

«Покажи немедленно».

«Пожалуйста!» – и я начал открывать рюкзак, уверенный, что она там. Запустив руку поглубже, я ничего похожего на форму нащупать не смог.

«Что ты медлишь? Доставай!» – требовал уже отец.

«Достаю!» – продолжал я врать на поверхности этого обмана, а внутри меня всего колотило. «Неужели я ее потерял?» – думал судорожно я.

«Мне долго еще ждать?» – он заводился уже не на шутку.

«Нет!»

«Так поторопись!»

«Я имею в виду, что ее нет», – как я набрался смелости это сказать?

«А где же она? Где твоя форма, я тебя спрашиваю. Куда она могла деться, ведь ты же совсем недавно в ней тренировался».

«Я ее, наверное, забыл там».

«Уверен?»

«Да, точно, она осталась там», – про себя я радовался собственному спасению. Завтра надо будет туда забежать и забрать ее.

«А это что? – и он швырнул мне в лицо мою форму. – Что это, я тебя спрашиваю? Она сама пришла домой без тебя?»

«Ну, наверное, я ее забыл дома, – я не замечал, как путался в показаниях, страх полностью сковал меня. – Видимо, однажды она выпала из рюкзака, а я о ней и забыл».

«Понюхай ее!» – вдруг предложил отец.

«Зачем?» – недоумевал я.

«Нюхай!» – он уже не говорил, а кричал.

«Ну, понюхал!»

«И чем она пахнет?»

«Не знаю!»

«Отвечай, чем пахнет твоя форма?»

«Она пахнет свежестью! Чего ты хочешь от меня?»

«Она пахнет враньем, маленький мерзавец. Форма футболиста должна не пахнуть, она должна вонять пОтом, когда ты тренируешься по три раза в неделю. Где ты шлындаешь?»

«Смотрю уличные танцы!» – я не знаю, откуда в тот момент во мне взялась эта смелость. Вот так, в лицо строгому отцу сказать всю правду. Видимо, танго завладело мной уже окончательно.