Текст книги "Здравствуй, оружие! Презумпция здравого смысла"

Александр Петрович Никонов
Здравствуй, оружие! Презумпция здравого смысла

Благодарю за помощь в написании этой книги Дмитрия Удраса, Ивара Сидоровича, Влада Васильева, Виктора Фридмана, Геннадия Мадана, Сергея Гринина и прочих неравнодушных граждан.

Вместо предисловия

Ни один раб не должен хранить или переносить оружие, если только у него нет письменного приказа хозяина или если он не находится в присутствии хозяина.

Билль о рабах Вирджиния, 1779 г.

Миссис М. всегда была противницей оружия. Потому что оружие – абсолютное зло, разве вы не понимаете?! Ведь оно создано специально для того, чтобы отнимать жизнь!.. Но после того как с помощью пистолета миссис М. отняла жизнь у двух человек, она перестала быть противницей оружия. Она поняла: оружие – это добро.

То, что добропорядочная домохозяйка была против «этого ужасного оружия», неудивительно. В Америке это сплошь и рядом. И не только в Америке – дураков везде хватает. Но Америка – страна особая. И дураки там особые. Предельные. А в России – беспредельные. Но до российских дураков мы еще доберемся, а пока вернемся к американским.

За дураками всегда интересно наблюдать. Например, через лупу голливудских фильмов, сквозь которую прекрасно видны американцы с их типичными заморочками. Одна из таких заморочек – страх перед оружием. Не все американцы подвержены этому страху, но у тех, кому не повезло, неприязнь к оружию приобретает порой характер настоящего психического расстройства.

– Я надеюсь, ты не принес это в мой дом! – округлив от ужаса глаза, говорит герой одного из фильмов своему гостю, зная, что у того есть пистолет.

– Ты мне обещал, что в нашем доме не будет оружия! – восклицает героиня другого фильма. И за ее надрывными словами чувствуется драматическая предрешенность расставания с любимым человеком, который оказался вовсе не тем, за кого себя выдавал, подонок!..

Чаще всего страдают этой постыдной болезнью лево-розовые либерал-демократические интеллигенты с дурным университетским образованием и фанатичной тягой к политкорректности. Себя эти инвалиды умственного труда часто называют «прогрессивно мыслящими» людьми. Однако весь их «прогрессизм» сводится к насквозь просоциалистиченному пацифистскому сознанию, которое требует все отнять у богатых и поделить между бедными, а оружие запретить, ибо от него все зло.

Именно такой и была миссис М. Она занималась благотворительностью, являлась сторонницей американской организации по контролю за оружием и всей душой выступала за его запрет. Оружию в руках граждан не место!

Потому что оружие стреляет!..

А кругом дети!..

В ее окружении было достаточно таких же клуш, которые боятся оружия. Которые готовы голосовать за его полный запрет. И с которыми миссис М. была полностью согласна. Более того, она даже завидовала им, поскольку мужья клуш – интеллигентные белые воротнички – были вполне солидарны со своими половинами в этом вопросе. И потому в их домах не было оружия. И, соответственно, их дети были в полной безопасности.

А вот самой миссис М. не повезло с мужем. Точнее, не то чтобы не повезло… нет, Джон был хорошим человеком, но каким-то уж больно… ну, брутальным, что ли… Старомодным, если можно так сказать. Совсем не прогрессивно мыслящим. Он как будто вынырнул из стародавних времен «мачизма» и патриархата, верил в оружие, не понимая всей пагубности насилия, и, что самое страшное, – внес это в дом. Уж как только миссис М. не уговаривала мужа отказаться от дурацкой идеи держать оружие в доме, ничего не помогало!

А ведь оружие стреляет!..

А дома дети!..

Подруги сочувствовали миссис М., и она подозревала, что втайне они немного гордились своими хоть и слегка феминизированными, но прогрессивно мыслящими мужьями, которые выглядели выигрышно и весьма современно в сравнении с ее Джоном. Подруги давали советы миссис М., как ей убедить мужа отказаться от мысли держать дома столь опасный предмет. Но все было тщетно – револьвер оставался в ящике его тумбочки. А это так опасно!

Ведь оружие стреляет!..

А дома дети!..

Порой от отчаяния перед мужским упрямством у миссис М. опускались руки. Нет, не в том смысле, что она подумывала о разводе, но… возможно, ее муж нуждается в лечении от излишней агрессивности? Может быть, ему нужна профессиональная помощь? Надо отдать ему должное, с детьми и женой Джон никогда грубым не был, но эта странная тяга к оружию – тревожный симптом, согласитесь. Быть может, ему надо пройти курс у хорошего психотерапевта, который поможет Джону найти его проблему и избавиться от нее? Ничего постыдного в этом нет. Люди лечатся от алкоголизма, избыточной агрессивности, проходят курсы по повышению чуткости, чтобы развить в себе политкорректность. Может быть, и Джону это необходимо? Ведь это же ненормально – иметь оружие в доме!

Ведь оружие стреляет!..

А дома дети!..

Но однажды вечером, когда мужа не было дома, миссис М. услышала шум и увидела, что в ее дом ворвались два человека черного цвета. Они пинком вышибли дверь, и по их красным глазам миссис М. догадалась, что лучшие друзья белого человека находятся под воздействием неизвестных препаратов и потому неадекватны, а по их агрессивному поведению и ножам, которые непрошеные гости сжимали в руках, хозяйка догадалась, что ей и ее детям, кажется, настает политкорректный афрокирдык.

Схватив детей в охапку, она бросилась наверх, закрывая за собой двери, которые, правда, ничуть не задерживали налетчиков. Последней дверью, которую закрыла за собой миссис М., была дверь в спальню. Но и она не задержала и не успокоила целеустремленных гостей. Напротив, вышибая двери, один из них сильно поцарапался и потому был в ярости.

В этот момент в руках миссис М. как-то само по себе оказалось это. И из этого нехитрого приспособления хозяйка дома произвела несколько выстрелов, часть из которых попали в цель и оказались для громил роковыми: оба успешно умерли – один сразу, другой в больнице. С тех пор миссис М. коренным образом пересмотрела свою точку зрения на оружие. Она полюбила его.

Потому что оружие стреляет…

А дома дети…

* * *

Больше всего я опасался, что гул турбин не позволит моему диктофону записать речь генерала. За время не волновался – лёту до Владивостока восемь часов, этого хватит, чтобы поговорить обо всем и даже задать вопросы, ответы на которые, как я заведомо знал, не войдут в интервью. А собеседнику было что рассказать. В нем так странно сочетались бульдожья хватка, разноокрашенный жизненный опыт, природная сообразительность и армейская наивность, что все это давало удивительный сплав, который я – бывший металлург – после внимательного рассмотрения рискну назвать благородным.

Однако, скажу я вам, задавать вопросы Константину Пуликовскому – боевому генералу и полномочному представителю президента по Дальневосточному округу – все равно что обстреливать танк из винтовки. Ты стреляешь, стреляешь вопросами, а он прет и прет по намеченной траектории, не отклоняясь, пока не выговорится. И только когда мысль закончена, все ассоциативные цепочки пройдены, его прямолинейное движение можно слегка подкорректировать удачным выстрелом. Тогда танк берет новое направление, новую тему и снова прет напролом до полного разрешения вопроса. Очень наступательный генерал.

И интересный человек. Оказалось, Пуликовский год учился в Плехановке. Когда после армейской карьеры началась карьера гражданского чиновника высокого полета, генерал почувствовал нехватку экономических знаний, пришел в Плехановку и сказал: мне диплом не нужен, мне нужны знания – по экономике и правовым вопросам. Попросил сделать для него индивидуальную программу, заплатил, сколько надо. И, купив знания за собственные деньги, стал дальше работать на государство российское.

Страна тогда, если кто забыл, восстанавливала властную вертикаль, поэтому Кремль рассылал во все концы своих полпредов. Было отобрано семь человек, среди которых оказался и наш герой. Президент предложил ему стать государевым оком (а также мускулистой рукой, головой и прочими частями государева тела) на Дальнем Востоке.

– И вы сразу согласились?

– Нет, не сразу. Долго думал. Минуту примерно. Потом согласился.

Регион Пуликовскому достался не самый приятный – и надо бы хуже, да не найдешь. Но он привычно впрягся в лямку, работая с девяти утра до двух часов ночи. Впрочем, в этом как раз не было ничего удивительного, генерал всю жизнь так работал. Удивительное было в другом – я знал, что сын генерала погиб в Чечне, и не мог не спросить:

– Вы ведь могли бы его куда-нибудь перевести оттуда. Я бы своего перевел.

– Я пытался. Не надо делать из меня героя, я нормальный отец, и мне не хотелось, чтобы погибал мой сын. Он туда попал без моего ведома. Но я знал, что если я приеду, посажу его в вертолет и увезу оттуда, что мне очень хотелось сделать, я потеряю сына, а он потеряет во мне отца. Поэтому я. ну, просто интересовался, где сейчас его полк, следил, чтобы сменили их вовремя.

– А как он погиб?

– Был бой тяжелый… Это отдельная песня, целую книгу можно написать о том, как много потерь мы понесли из-за некомпетентности командиров! У моего сына был командир полка – человек, которого за неспособность к командованию полком сняли с должности в Московском военном округе. И послали в Чечню – проявить себя. У меня в голове не укладывается! Когда я об этом узнал, у меня был шок. Человек не справляется с обязанностями командира в мирных условиях, и его посылают в боевые!.. Это ужасно. это. это… Я даже не знаю, как это назвать…

Он организовал дело таким образом, что люди пошли в бой без прикрытия артиллерии, вертолетов, без связи. Был жесточайший бой с бандой покойного ныне Арби Бараева. У бараевцев было около восьмидесяти человек, а у сына – двадцать четыре. Им пришлось в Шатое захватить двухэтажный кирпичный дом и вести бой в окружении. Если бы у них была связь – с авиацией, артиллерией – они бы вызвали огневую поддержку, вертушки.

Я сам был в окружении однажды. Обложили нас как-то в районе Зандака. Плотно так взяли. Мы думали, что уже все, конец. Спасло только одно – связь. Когда бандиты предложили мне ультиматум – или сдавайтесь, или вам всем конец, я вызвал вертушки и сказал главарю: «Видишь высоту? Сейчас ее не будет!» Даю команду, и две вертушки сметают эту высотку на глазах бандитов. «А следующий удар я даю по нам, – говорю. – Вызову огонь на себя. И мы погибнем, и вы, потому что нам терять нечего. В плен мы не сдадимся».

И мне говорит этот бандит: «Господин генерал, я пойду посоветуюсь со своими, полчаса подождите, не наносите удар». Потом подъехал на «ниве»: «Господин генерал, я сам вас буду сопровождать по дороге, чтобы обеспечить вам и вашей группе безопасность. Мы не хотим неприятностей…» Так я выжил. У меня была связь. Почему ее не было у моего сына?

Алешка мой все, что мог как командир своего отряда, сделал. И оставшиеся в живых одиннадцать человек – они раненые все были, я потом разговаривал с ними в госпитале – подтверждают, что сын достойно себя вел. Они сутки почти держались. Потом Володя Шаманов перебросил с другого направления батальон 7-й воздушно-десантной дивизии и их деблокировали. Но уже поздно. Они же без связи.

Я потом этого дурного командира полка за грудки тряханул, спросил: ну, как же ты посмел отправить людей в бой без связи, без всего… Он побледнел, говорит: «Товарищ генерал, если бы я знал, что это ваш сын, не послал бы вообще его в бой». Он так ничего и не понял! Не понял, что дело не в генеральском сыне.

Я не стал спрашивать, как отнеслась жена Пуликовского к гибели сына, как она это пережила. Зато я знаю историю их знакомства. Пуликовский познакомился со своей будущей женой в восьмом классе. Они подружились. Закончили школу. Потом он поступил в училище, и она его четыре года ждала. Потом поженились и всю жизнь прожили вместе. Вот такая история брака – с восьмого класса и до старости. Прямая и простая линия жизни, словно вытащенная из старого черно-белого фильма «Офицеры».

Для чего я вам все это рассказываю? А для того, чтобы у вас сложилось представление об этом человеке. Чуть позже поймете, зачем.

Напоследок я спросил Пуликовского, как он относится к тому, чтобы россияне имели и могли носить оружие – пистолеты и револьверы. Не считает ли он своих соотечественников скотами, которые перестреляют друг друга? Будучи сам человеком благородным, Пуликовский и своих соотечественников скотами не считал:

– Сразу отвечаю: положительно отношусь! Спать станет спокойнее. Тем более что преступники-то имеют оружие. И законопослушные граждане по сравнению с ними явно в невыигрышной ситуации. Я вспоминаю послевоенное время, тогда все носили оружие. У нас в доме пистолет лежал на шкафу, и все в семье это знали. Сам факт защищенности твоего дома очень много значит. Я когда-то читал, что вор, идя на дело, просчитывает разные варианты ухода. И если он знает, что в этой квартире есть пистолет и он может получить вооруженный отпор, то просто откажется от своего плана. Собственно, это даже в теоретической программе военных академий проходят: победить можно либо уничтожив, либо заставив противника отказаться от своих замыслов. Слабость провоцирует нападение. Сила заставляет задуматься.

Пуликовский рассказал такой случай. Его воинская часть стояла на неспокойном Кавказе. Боевых действий в месте дислокации не было, но разбойные нападения на прохожих вообще и офицеров в частности случались. Тогда командующий отдал приказ всем офицерам во внеслужебное время носить оружие и позаботился о том, чтобы это стало широко известно местному населению. Нападения сразу прекратились, а ситуация с преступностью нормализовалась. Потому что задача преступника – заработать и/или развлечься. А вовсе не умереть.

Такова точка зрения боевого генерала Пуликовского. И мне ничуть не удивительно, что он думает именно так. Я в своей жизни часто отмечал это обстоятельство: верят своему народу и ратуют за легализацию оружия люди умные, честные, прямые и внутренне порядочные. И наоборот. Если вы встретите кого-то, кто выступает резко против вооружения своего народа, то, как правило, это будет человек с невысоким уровнем интеллекта и внутренне трусливый, старающийся свою трусость распространить на других.

Есть, правда, и исключения – люди, которые просто никогда не задумывались о проблеме и протестуют как бы «спросонья». Но, ознакомившись с фактами и существом вопроса, они быстро становятся сторонниками легализации огнестрельного оружия.

А вот упертых, не желающих слушать никаких аргументов, прикрывающих глаза и уши ладошками и при этом голосящих об опасности такого решения, не убедить ничем. Как не расшатать слепой убежденности верующего фанатика, ибо вера его ни на чем не основана. Нечего расшатывать! Основа любой веры лежит в глубинах человеческого мозга. И мировоззрение автоматически подбирается индивидом под структуру личности. А если факты не соответствуют убеждениям, тем хуже для фактов.

…Мерно гудели турбины. Мы беседовали уже второй час, но как бы ни были тяжелы вопросы, Пуликовский отвечал на них, глядя вперед, в одну точку, порой сбиваясь и не находя от волнения нужных слов. Он человек прямой и бесхитростный, вопрос задан – надо отвечать.

Разговор подходил к концу, и я решил воспользоваться шансом, чтобы задать вопрос и соседу Пуликовского – напротив генерала сидел еще один человек со смутно знакомым лицом. Я не особо интересуюсь политикой и кремлевскими перестановками, но где-то я определенно видел это широкое, открытое лицо, очки-телевизоры, прямой подбородок. Какой-то начальник. И в глазах явно мысль светится. Но поскольку ни фамилии, ни имени-отчества этого человека я не знал, обратился к нему просто:

– А вы как полагаете, можно доверить россиянам оружие?

– Конечно, можно. Наша разрешительная система достаточно отлажена, чтобы надежно учесть легальное гражданское оружие – револьверы и пистолеты. Я считаю, что россияне вправе защищать себя с оружием в руках! А в чем проблема-то?..

Получив этот исчерпывающий ответ, я выключил диктофон и подумал, что нужно будет потом выяснить, с кем же я говорил. Выяснил. На момент написания этих строк мой собеседник занимает должность генерального прокурора России. А тогда он был министром юстиции. Зовут его Юрий Чайка.

К чему я веду?.. А к тому, что очень часто мне приходится слышать, будто пистолеты и револьверы в нашей стране до сих пор не разрешены, потому что нет на то политической воли. При этом имеется в виду воля политических элит. Но, как видите, политические элиты неоднородны, и в самых продвинутых, самых грамотных умах оной элиты есть понимание необходимости легализации оружия. Так в чем же дело?

Почему до сих пор торжествуют глупость и некомпетентность?

* * *

На свете очень много дураков, имеющих право голоса. И занимающих высокие кресла. И отяжеленных погонами, но не умом. Быть может, в этом причина?

В своей жизни я не раз участвовал в радио– и телепрограммах, посвященных проблеме скрытого ношения гражданами России огнестрельного оружия, пистолетов и револьверов. И каждый раз в ответ на разумные доводы вместо аргументов слышал от противников оружия одно и то же – пустые фантазии, с трудом вербализуемые иррациональные страхи и просто неклассифицируемый бред.

– Русские люди – недочеловеки. Если им разрешить носить оружие, они перестреляют друг друга. Население России в этом случае сократится примерно на четверть. А у нас и так народу мало. Рождаемость-то, сами знаете, какая!..

– В России нет оружейной культуры, поэтому нашим людям доверять оружие нельзя.

– Оружие – это зло. Чем больше оружия – тем больше насилия и случайных смертей, неужели вы не понимаете?

– Оружие все равно не поможет. У преступника всегда преимущество во внезапности. Да и что может сделать хрупкая женщина с пистолетом против огромного отморозка или даже двух? Да она не сможет оружием воспользоваться! Ведь всякая хрупкая женщина – полная дура, ей и машину-то доверять нельзя: непременно в аварию попадет.

– За «оруженосцами» бандиты станут охотиться и у простых граждан оружие будут отнимать. Тем самым преступный мир станет еще более вооруженным!

– У вас отнимут ваш ствол и засунут вам же в задницу. Поэтому оружие разрешать нельзя – с целью сбережения народных задниц.

– Опять, значит, богатые накупят оружия и будут чувствовать себя защищенными. А бедным что же делать? Вы сами подумайте, разве бабушка на свою нищенскую пенсию сможет купить себе оружие?

– Вечером у человека под окнами зашумит молодежь в песочнице, он выйдет на балкон и начнет по ним из пистолета стрелять! Зачем это надо?

– Оружие создает чувство ложной защищенности. И более того, оружие провоцирует его применение. Имея пистолет, прямо так и хочется кого-нибудь убить!

– Безопасность общества с легализацией короткоствольного огнестрела только понизится, а не повысится!

– Общественный прогресс заключается в специализации! Каждый должен заниматься своим делом. Пусть милиция получше нас защищает, а оружие нашим людям нечего давать. Знаем мы этих людей, сами такие.

– Да, автомобили убивают на порядки больше людей, чем огнестрельное оружие. И бытовые предметы (ножи-молотки) тоже убивают больше огнестрельного оружия. Но их запрещать мы не требуем, поскольку эти предметы не созданы специально для убийства! Пистолеты убивают «специально», а автомобили «нечаянно», поэтому автомобили можно простить.

– Армии оружие необходимо для встречи с внешним врагом. Милиции оружие тоже необходимо – для встречи с внутренним врагом. А простым гражданам оружие не нужно, потому что преступники гражданам не враги, а друзья (!). Собственно говоря, преступники – тоже наши граждане, а граждан надо беречь.

– Пытаться бороться с преступностью, давая гражданам оружие, – все равно что тушить пожар бензином, потому что все россияне – потенциальные преступники. Менталитет у них такой.

…Последний «аргумент» привел в телепрограмме один высокий чин из МВД. Вместе с ним на запись передачи пришла и его коллега, тоже генерал. Она, не имея аргументов, давила пафосом:

– А вы разве не знаете, что оружие – очень сложный инструмент? И им нужно еще научиться пользоваться! А разве у нас есть оружейные школы и стрельбища для граждан? Нету! Поэтому оружие разрешать нельзя.

И женщины с таким интеллектом дослуживаются у нас до генералов МВД!..

Со всей ответственностью должен заявить: эта книга – не об оружии, как вы, наверное, подумали. Она – о дураках, которые мешают жить нормальным людям. И которые своей глупостью отнимают тысячи жизней. Но при этом считают себя «прогрессивно мыслящими людьми». По ходу дела я также покажу, в чем корни иррационального страха перед оружием и почему только самые выморочные страны мира отказываются от оружия, ставя крест на своем будущем.

Есть такое выражение: «это больше, чем преступление, это ошибка». Я дарю читателю не менее сильную максиму: «глупость – больше чем ошибка, это пособничество в преступлении».

Знайте же: ни одна глупость, сказанная когда-либо противниками оружия, не останется в этой книге безнаказанной.

Стегать буду больно, кричать не разрешу…