Текст книги "Здравствуй, оружие! Презумпция здравого смысла"

Так вот, моя собеседница пожаловалась на армян, которые «оккупировали исконно азербайджанский» Карабах.

– Забудьте и плюньте, – посоветовал я. – Мы империю потеряли и то не плачем.

– Но ведь это же наш Карабах!..

– Азербайджан тоже когда-то был нашим. Но мы же смирились.

По всплеску эмоции, мелькнувшему в ее глазах, я понял, что напоминание о колониальном прошлом страны девочке не понравилось, но возразить против факта она не могла. Кивнула:

– Да Россия завоевала Кавказ. Но это, по крайней мере, пошло Кавказу на пользу, а вот скажите, что дало завоевание Арменией Карабаха?!

Ах, какая это была шикарная фраза!

Какая роскошная проговорка, сказанная мимолетом, как о чем-то давно осмысленном и понятом, не вызывающем никаких внутренних возражений, само собой разумеющемся, банальном. Она говорила о другом – о Карабахе и армянах, а попутно просто констатировала факт: Россия, пусть на штыках, но принесла сюда цивилизацию. И особенно это было видно на контрасте, который являла собой эта конференция. Она была посвящена двум взаимоисключающим вопросам – повышению роли восточной женщины в жизни современного общества и одновременно сохранению национальной самобытности, самоидентификации, менталитета. Обе темы весьма модны, поэтому их решили совместить, не замечая противоречия. Конференция была знатной, на нее приехал даже профессор Фукуяма из Америки. А еще со всех недоразвитых стран Азии и Африки в Баку съехались делегатки в национальных одежках – африканки в цветастых хламидах, какие-то непонятные существа, похожие на египетские мумии, закутанные с ног до головы в серые тряпки – только глаза через амбразу постреливают, тетки в паранджах. Они выступали перед микрофонами прямо в паранджах и утверждали, что паранджа – это очень хорошо и удобно. Это часть их национальной самоидентификации. И они носят ее с большой радостью, по собственному желанию надевая на голову мешки.

Феминистки в паранджах – оксюморон!..

И среди всего этого паноптикума приятно радовали глаз женщины постсоветского пространства – с открытыми лицами, в цивилизованных европейских платьях, раскованные и улыбающиеся. Они, со времен Совка привыкшие к разделению официального и неофициального, с трибуны произносили правильные политкорректные фразы о необходимости сохранения национальной самобытности, а в кулуарах вместе со мной смеялись над чадрами и паранджами.

Причем, что интересно, болтанув пару слов по первой части конференции (менталитет-самоидентификация), представительницы Азербайджана, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана буквально через запятую гордо докладывали собранию по второй части (феминизм) – рассказывали об успехах женского движения в их странах. Успехи этих восточных женщин в их республиках весьма впечатляли представителей западной розово-либеральной интеллигенции, что и говорить! Они, открыв рты, слушали, что и голосовать в Средней Азии женщины начали раньше, чем во многих странах Европы, и должности руководящие занимать. При этом ни слова о большевиках! Кто же подарил восточной женщине такое чудесное освобождение? Наверное, это сознательные баи, жившие в Средней Азии и Закавказье, разрешили своим наложницам голосовать почти сто лет назад, не иначе.

Краснопузых я и сам терпеть не могу. Но надо отдать им должное: объективно являясь новой инкарнацией Российской империи (подробнее об этом – в книге «Бей первым!»), они волей-неволей продолжили ее дело – нести на отсталые окраины свет западной цивилизации, правда, с налетом новомодного марксизма (тоже, кстати, отнюдь не восточного учения).

Поэтому я никогда не выступаю против приезда «ближнезарубежных» гастарбайтеров в Россию. Особенно интеллигентных людей «советской национальности», чисто говорящих по-русски, – врачей, программистов… Мы ответственны за тех, кого приручили. Они – осколки империи. И это – наши осколки.

Империя еще жива. Она жива в головах и словах. В людях и смыслах. Бывая в столицах постсоветских республик, я вижу воочию, что до сих пор есть нечто большее, чем отдельные страны – то, что простерлось далеко за пределы номинальных границ России и до сих пор держит, объединяет бывшее имперское пространство, – язык и общее смысловое пространство.

Почти не преувеличивая, скажу, что нет больше никакого национального менталитета и никаких национальных «цивилизаций», как не существует расовой или классовой физики, генетики, астрономии. А есть менталитет цивилизованного человека и менталитет варвара. Я не устаю из книги в книгу это повторять: основой менталитета цивилизованного человека (вне зависимости от национальности) являются высокие технологии, а не ишак, орущий за дувалом.

Какая разница между мной и французом, если на многие вещи мы смотрим одинаково? Перестала ли быть азербайджанкой и стала ли русской та девушка, с которой я беседовал в бакинском ресторане, ведь она родилась на Украине от советского офицера родом из Баку и матери-хохлушки, потом жила в Прибалтике и Англии, а теперь вот вернулась на историческую родину. И что вообще это значит – быть «русским» или быть «азербайджанцем» в условиях мира, где существуют самолеты и Интернет? И не пора ли уже давно брать эти слова в кавыки, как сделал сейчас я?

Однако до сих пор высоколобые мужи зарабатывают деньги, читая слушателям лекции по кросс-культурному анализу. А в Америке до кризиса было очень модным такое направление в бизнес-школах, как «конфуцианский стиль бизнеса». И все это – отрыжка политкорректности.

– Стоп! Что за ерунда? При чем тут политкорректность, социализм и феминизм? Автор свалил все в кучу и вообще начал разговор об оружии слишком издалека. Ближе к делу! – воскликнет, поблескивая толстыми линзами близоруких очков иной любитель оружия, в нетерпении ерзающий толстой попой по дивану в ожидании, когда же наконец речь пойдет о его любимых автоматиках и пестиках.

Не переживай, мой умный ботаник! Ничто в моих книгах не делается зря. Будут тебе и пестики, и тычинки. Дай срок. А пока вот тебе для успокоения…

Сиськи Родины-матери

Я так скажу: излишнее внимание к человеческой ментальности и национальной «самоидентификации» – характерная черта эпохи политкорректности. Прогрессистский XIX век, в котором люди свободно носили оружие, таких комплексов не знал. И предыдущие века не знали тоже. Там всегда смело называли дикарей дикарями, варваров – варварами. А сейчас норовят туземство обозвать «иной культурой», а кретинизм – альтернативной одаренностью.

Помню, в редакции журнала «Огонек», где я строго, но справедливо руководил отделом, работала одна девочка по имени Майя. Майя хорошо писала, а на то, что она была патриотка, любительница этнических приблуд и национал-большевичка в одном флаконе, всем в редакции было плевать с высокой колокольни – у каждого свои тараканы в голове. Но иногда я этих тараканов дразнил. Дразнить тараканов – одно из самых любимых моих занятий!.. Заведешь, бывало, как бы невзначай базар про отсталые народы да и назовешь их мимоходом дикарями. Майя тут же взвивается!

– Почему ты называешь их дикарями?

– Потому что они дикие очень.

– Никакие они не дикие! У них просто культура другая, не такая, как у нас.

– Майя! Дикость и цивилизованность определяются уровнем технологии. А эти туземцы до сих пор в каменном веке живут.

– А им просто не нужны наши транзисторы! – горячится Майя. – Смысл жизни вовсе не в технике. Может быть, они счастливы, близки к природе.

Ну что с нее взять, с бедной? Гуманитарий…

Беда, однако, в том, что этой вот «гуманитарностью» поражена ныне львиная доля западной интеллигенции. Вот вам пара примерчиков. Знаете, какие жалобы порой предъявляют британские туристы своим туроператорам? Один жалуется, мол, его не предупредили, что в Индии обитают слоны, и потому он испытал чувство шока, увидев у рецепции отеля слона. Другой жалуется на то, что в Испании оказалось слишком много испанцев. Третий – на слишком белый песок на пляже. Четвертый – на то, что в море было чересчур много рыбок. Пятый – на то, что турагентство не предупредило его о необходимости взять плавки в аква-парк. Шестой – на несправедливость. В чем же эта несправедливость состоит? А в том, что британским туристам лететь с Ямайки домой в три раза дольше, чем американцам. Неравенство!

Любопытную мысль высказал мне однажды экономист Михаил Делягин:

– За последние четверть века произошла великая информационная революция – был изобретен компьютер. А что делает компьютер? Он берет на себя функции логического мышления… Когда-то нас всех учили в школе умножать и делить в столбик. Учили решать системы линейных уравнений. Сейчас есть калькулятор, и не нужно знать, как это работает «изнутри», машинка сделает все сама, нужно только нажать правильные кнопки. То же самое вскоре получится и с логикой, которая в течение ближайших десяти лет уйдет в компьютер. И способность к логическому мышлению станет неважной. Ну, есть уникумы, которые могут в уме перемножить 375 на 78, но кому это нужно в эпоху калькуляторов? И кому понадобится думать и сопоставлять факты в эпоху тотальной компьютеризации?.. Это приведет к тому, что соревнование людей друг с другом будет идти не по формально-логическим, а по творческим критериям.

Вокруг будут сплошные творческие личности – пальцы веером. А творческие люди – это шизоиды. Ничего плохого в этом нет, это просто название типа личности. Проблема в другом – не существует систем управления коллективами шизоидов…

Он прав: мир гуманитариев ужасен. Но вот на компьютеры я бы не грешил. Потому что одебиливание началось на добрую сотню лет раньше, чем появился первый компьютер.

Я неоднократно в разных книгах и с многочисленными красочными примерами писал и о массовом оглуплении, охватившем современную цивилизацию, и о ее постепенной варваризации. Мир, в котором дикость считается равной цивилизованности, а глупость – альтернативной формой ума… Мир, в котором лучших равняют по худшим, а изучение в университете африканского искусства приравнивается к изучению физики… Мир, где каждый дурак может на референдуме голосовать по вопросам, в коих ни черта не понимает… такой мир обречен.

И разоружение граждан, и политкорректность, и социализм, и фашизм, и упомянутая выше «гуманитаризация» мира, его «обабливание» – лишь ветки, растущие от одного корня, имя коему… ах, да назовите этот сорняк как хотите! Дело ведь не в названии, а в том, чтобы его выполоть, пока он не забил собой тысячи лет селекционной работы.

Вот и давайте немножко займемся прополкой и ботаникой. Наша задача в данной главке – проследить, на каком этапе мир сломался, когда слова «дикарь» и «негр» стали непроизносимыми, интеллектуальные элиты инфантилизировались и феминизировались, а оружие стало считаться не фактором, сдерживающим насилие, а фактором, его провоцирующим. Где и почему проклюнулось зерно сорнячье?..

А случилось это пару сотен лет назад. Просто время было такое. Переломное время. Мировая скорлупа трещала, и из тихого яйца привычного сельского быта лезло на свет нечто огромное, черное, лязгающее и клюворылое. Это, пугая народы, разворачивался молох промышленной революции. А с ним вместе выползли змеи групповых идеологий – фашизма, коммунизма, феминизма.

Технический прогресс приводит к облагораживанию нравов, их гуманизации. А избыточная доброта не всегда полезна. Точнее говоря, вредна, поскольку приводит к полной своей противоположности. Благими намерениями, как известно… Разбор полетов я начну, как всегда, издалека – от феминизма. И постепенно мы подрулим от «измов» к оружию. Мои постоянные читатели уже привыкли, что я всегда захожу издалека, бью с большим размахом – так сильнее удар.

Вам непонятно, какая связь между оружием и феминизмом? Феминизмом и фашизмом? Я сейчас все объясню. Мало не покажется…

Феминизм – это фашизм без яиц.

Те, кто читал мою книгу «Конец феминизма», знают, что самые отвратительные, самые эгалитарные «измы» в мире – социализм и феминизм – разрабатывались одними и теми же людьми. Напомню. Термин «феминизм» изобрел английский социалист Роберт Оуэн. Отличились на ниве феминизма также Томмазо Кампанелла, Томас Мор, Сен-Симон, Франсуа Фурье, Жан Жак Руссо, Фридрих Энгельс и прочие социалисты-утописты.

Последний из перечисленных высказал идею о том, что в далекие дикие времена не только богатые поработили бедных, но и мужчины поработили женщин. И пока пролетариат, как самый передовой класс, своим железным кулаком не освободит всех угнетенных планеты, никакого безмерного счастья и передового общества у нас не получится.

Известно, что абсолютное большинство открытий и всяких-разных изобретений было сделано людьми умными и состоятельными. А не безграмотными крестьянами и рабочими.

Социалисты объясняли это угнетением и эксплуатацией бедняков богачами.

Известно также, что более девяноста процентов изобретателей и ученых в мировой истории – мужчины. Абсолютное большинство великих исторических фигур – тоже мужчины. Феминистки объясняли этот феномен жестоким угнетением и эксплуатацией. Мол, потому и не играли женщины практически никакой роли в истории, что задвинули их рабовладельцы-мужья на вековую кухню, где бедняжки пыхтели среди кастрюль, варили кашу и игрались с детьми, а проклятые угнетатели в это время развлекались на войнах и тонули на каравеллах.

Это был очень модный взгляд на вещи в прошлом—позапрошлом веках. Женщины страдают из-за мужчин… Бедные из-за богатых… Отсталые народы из-за передовых… Немцы из-за евреев…

Блистательный очкарик из прошлой главки, быть может, угрюмо наморщившись, спросит нудно и раздраженно: а каким боком тут фашизм? Да тем же самым! Говорю вам: одни и те же люди все это создавали! В книге «Бей первым!» я писал, что национал-социалистическая рабочая партия Гитлера образовалась путем слияния двух леворадикальных революционных партий – Социалистической партии Юнга и Немецкой рабочей партии Дреклера. Один из пунктов в программе новорожденной гитлеровской партии предусматривал национализацию банков и промышленности, а также экспроприацию земли. А гитлеровский идеолог Геббельс неоднократно и публично говорил о родстве большевизма с национал-социализмом и считал Ленина одним из величайших революционеров, дело которого должны продолжить немецкие национал-революционеры. Практически все видные деятели нацистского движения – Кох, Штрассер, Рем, Брюкнер, Эрнст, Хейнес и другие – придерживались левацких убеждений. Не отставал от них и Гитлер, который прямо заявлял: «Между нами и большевиками больше сходства, чем различий. Я всегда принимал во внимание это обстоятельство и отдал распоряжение, чтобы бывших коммунистов беспрепятственно принимали в нашу партию. Национал-социалисты никогда не выходят из мелкобуржуазных социал-демократов и профсоюзных деятелей, но превосходно выходят из коммунистов».

Эти три ветки – фашизм, коммунизм и феминизм – выросли от одного ствола. Разумеется, на кончиках они отличались друг от друга в расцветке и деталях, терминологии и прочей атрибутике. Но в главном сходились: у них была общая база – все три идеологии допускали существование групповых интересов. Несмотря на то что все люди разные, идеологами с какого-то бодуна постулировалось, будто граждане, объединенные в некую группу по формальным признакам (пролетарии, немцы, женщины) имеют общие интересы.

Есть два принципиально разных взгляда на жизнь. Можно обвинять в своих неудачах себя. А можно обвинять в своих неудачах неправильно устроенный мир. Я беден потому, что мне не хватает ума заработать больше денег… Альтернативный вариант: я беден и несчастен потому, что во всем виноваты евреи (богачи, мужчины)…

Тоталитарные идеологии предпочитают второй вариант. Потому их и называют тоталитарными, то есть общными, что они предполагают существование общих интересов, уравнивая разных людей до некоего придуманного идеологами стандарта. И чего ж тогда удивляться, что в тоталитарных странах людей зачастую отличают только по номерам, нашитым на груди?..

Почему класс (пол, нация) не может реализовать свой коренной интерес? Да потому что его осуществлению изо всех сил противятся внешние и внутренние враги. С ними, ясен перец, надо бороться!

Вот если взять и уничтожить эксплуататоров как класс, отдать народу награбленное, объявить всеобщее равенство, отнять и поделить, дать всем одинаковое количество общественных благ – денежных, образовательных и прочих. Вот тогда бедные сразу разбогатеют, а глупые поумнеют, получив хорошее образование…

Или, допустим, взять да уничтожить всех евреев! Предварительно отняв у них все украденные у народа богатства…

Еще можно отменить засилье патриархата, то есть тотальное мужское угнетение. В самом деле, почему мужчины распоряжаются практически всеми богатствами планеты? Эксплуататоров нужно уничтожить как пол!..

Думаете, преувеличиваю? Клевещу на феминизм? Не спешите думать. Сначала получите пищу для ума. Посмотрите книгу «Конец феминизма» или просто потрудитесь прочесть один абзац, который я оттуда процитирую.

В середине ХХ века одна из теоретиков феминизма Валери Соланас писала: «Сохранение мужчин не нужно даже для сомнительной задачи воспроизводства. Мужчина – это биологическая случайность… недочеловек, животное… В самой своей сути мужчина – это пиявка, и, соответственно, не имеет морального права жить, поскольку никто не должен жить за счет других… Уничтожение любого мужчины, таким образом, является хорошим и правильным действием, весьма выгодным для женщин, равно как и актом милосердия. Уничтожьте мужчин, и женщины станут другими. Многие женщины некоторое время будут думать, что им нравятся мужчины, но, привыкнув со временем к женскому обществу, постепенно увлекаясь своими проектами, они в результате поймут абсолютную бесполезность и банальность мужского рода… Немногие оставшиеся мужчины могут влачить свое ничтожное существование, прогуливаясь в женских платьях или отправиться в ближайший гостеприимный центр самоубийства, где их тихо, быстро и безболезненно усыпят газом».

Замените здесь мужчин на евреев, а женщин на немцев и найдите разницу с фашизмом. Или с коммунизмом, учитывая, что Валери Соланас выступала за отмену денег…

Сейчас феминистические лобби в западных странах продавливают квоты для женщин в парламентах, партиях и в министерствах. На очереди – армейские штабы и корпорации. Короче говоря, они делают то, что когда-то делали советские социалисты, у которых в Верховном Совете тоже была выделена квота для женщин (узбеков, рабочих и проч.).

Когда было введено равноправие женщин и мужчин, негров и белых, образованных и необразованных, умных и глупых, варваров и цивилизаторов. когда появилось всеобщее избирательное право, теоретики феминизма очень радовались. Они радовались так же, как теоретики социализма, которые полагали: уж теперь-то рабочие наберут места в парламенте, чтобы защищать там свои интересы!.. Однако свободные выборы не помогли – ни рабочие, ни женщины в массе своей в парламентах так и не появились. Там продолжали заседать люди умные и с яйцами. Пришлось вводить квотирование, то есть принудительно разжижать парламент неконкурентным элементом – женщинами и рабочими.

Выход на историческую арену (путем получения права голоса) низших классов – рабочих, крестьян, нацменов, малообразованных, женщин – был главной тенденцией всего ХХ века. Это можно назвать внутренней варваризацией, когда властные этажи обильно разбавились малообразованным населением, которое стало участвовать в принятии решений. А властные элиты начали лебезить перед электоратом, обещая на выборах все больше и больше.

А тут еще и бабы… Как известно, женщины в среднем менее умны, чем мужчины. Точнее, у них мозги устроены по-другому. Женщины хуже решают математические и логические задачи, да и вообще с точными дисциплинами и ориентированием в пространстве у них плохо. А вот с эмоциями, наоборот, хорошо. И это – конструктивно заданная особенность.

Самке нужно терпеливо воспитывать детеныша и не загрызть его в припадке раздражения. Для этого она должна быть более заторможенной – мягкой, покладистой, сочувствующей, эмпатичной, – то есть обладать всем тем, что называется женскими качествами. А женские качества продуцируются женскими гормонами, которые понижают агрессивность особи вместе со способностью к решению «агрессивных» (в том числе пространственно-координатных) задач. Соответственно, немного падает интеллект, повышается склонность к принятию простых (обычно неправильных) решений. А оба этих фактора – пониженная агрессивность и склонность к простым решениям – порождают иррациональную неприязнь к оружию.

Есть теория о том, что манерность, капризность, женскость в поведении гомосексуалистов вызывается повышенным содержанием женских гормонов, продуцируемых биохимической фабрикой организма. Не знаю, насколько верна эта гипотеза, зато знаю другое: по мере того как в управляющей системе росло число вчерашних аутсайдеров – женщин, гомосексуалистов, рабочих, нацменов с диких окраин, – катастрофически падал совокупный интеллект системы. Росла «сострадательность» социальной машины, ее феминизация, и вовсю проявляли себя сифилитические язвы общества – радикализм, политкорректность, мультикультурализм, аффирмация (предоставление преимущественных прав «угнетенным»), борьба с инакомыслием, запреты оружия. Но язвы – это всего лишь симптомы. А сама болезнь – эгалитаризм, то есть уравниловка, вызванная снижением совокупного интеллекта элит.

К чему это приводит?..

В начале 2008 года газеты обрадовали новым почином Европарламента в борьбе за всеобщее равенство в духе Оруэлла: феминистически настроенные лево-либеральные депутаты предложили вычеркнуть из практики официальной переписки такие обращения, как «господин» и «госпожа».

Они, видите ли, гендерно некорректные! Они подчеркивают разницу полов! А все люди должны быть одинаково неразличимыми!

Если мы запретим людям употреблять слова, указывающие на половые различия, сами люди ни в жисть не догадаются, что они женщины или мужчины, а будут искренне воспринимать себя как нечто среднее, понимаете? И тогда настанет тотальное равноправие!..

…Скажите мне, это политкорректность или феминизм? Или социализм с его тягой к уравниловке?.. Да какая разница, если это просто идиотизм!..

Так же попали под запрет выражения «мадемуазель» и «мадам», «мисс» и «миссис». Они подчеркивают семейный статус женщины, что лишний раз акцентирует внимание:

а) на «принадлежности» женщины мужчине и

б) социальном статусе женщины.

А это недопустимо! Люди должны быть равны! А если они не равны, это нужно тщательно скрывать или уж во всяком случае не акцентировать на этом внимания.

Кроме того, были изъяты из употребления слова «полисмен», «спортсмен» и проч., поскольку в них содержится слово «мен» – «мужчина». Женщинам может быть обидно!

А если кто еще станет употреблять старорежимные словечки, будет наказан – использование политически ошибочных слов в деловой переписке теперь считается административным правонарушением. Блистательный пример политической идиотии.

А вот еще один…

Полугодом ранее тот же Европарламент принял резолюцию, в которой обязал организации, занимающиеся рекламой, обратить самое пристальное внимание на политически ошибочную рекламу. Политически ошибочная – это та, которая указывает на существующее положение вещей, на то, что все люди – разные. Это недопустимо! Реклама должна звать вперед, в светлые дали, воодушевлять на подвиг и пропагандировать уравниловку!

Например, недопустимо изображение в рекламе стирающей женщины – стирать должен только мужчина! И напротив, нельзя показывать копающегося под капотом автомобиля мужчину, потому что… именно так обычно в жизни и происходит. А реклама, по мнению лево-розовых евро-слюнтяев, должна не товар продавать, а быть подобием «Кубанских казаков», то есть звать людей в сладкую эгалитарную сказку. Поэтому в принятой резолюции Европарламент призвал соответствующие органы собирать и анализировать доносы граждан, которые отыщут в рекламе враждебные происки. Недопустимо в рекламе также оружие, поскольку «зачем пропагандировать жестокость»?

Фемино-социалисты, выступающие против оружия и сексизма, поощряют доносы граждан – как гражданский акт святой борьбы с врагами межполового социализма…

Сталинисты, запретившие оружие, поощряли доносы граждан – как гражданский акт святой борьбы с врагами интернационального социализма…

Гитлеровцы, разоружившие нацию, поощряли доносы граждан – как акт святой борьбы с врагами национал-социализма…

«Не болтай!» – был такой плакат в сталинские времена. Нельзя было сболтнуть лишнего, ибо кругом находились хмурые люди с узкими лбами, готовые донести «куда надо» о неосторожных высказываниях. Подозрительность и угрюмая недоверчивость царили в стране. Неправильные высказывания – оружие врага, они мешают построению светлого будущего и потому подлежат выявлению, а допустившие их – перевоспитанию путем наказания. Это было у нас при Сталине, это есть и на современном Западе.

«Умение прозревать в языке следы угнетения со стороны эксплуататоров достигло в академических кругах Америки виртуозности», – констатирует писательница Татьяна Толстая в статье «Политическая корректность».

При Гитлере и Сталине уничтожалась «вредная» литература. В современных странах Запада литература также подвергается политкорректной цензуре. Так, например, в Америке из школьных библиотек изымается книга Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна». За что же третируют самую антирасистскую книгу американского классика? За расизм! Там многократно повторяется неполиткорректное слово «ниггер»… А в Англии из школ исчезает сказка о трех поросятах. Потому что в ней действуют свиньи, а у мусульман они считаются грязными животными…

Мир еще не переболел групповыми идеологиями, которые порождает глупость людская. У руля сегодня розовые маниловы, выпускники американских либеральных кампусов, сидящие на профессорских окладах, в редакторских креслах, оторванные от жизни, предельно инфантильные и грезящие о всеобщем уравнительном счастье. Они вовсю продуцируют ни на чем не основанную, высосанную из пальца шариковщину:

– Если мы сотрем разницу между мужчинами и женщинами – хотя бы на словах, – то не будет причин для раздоров…

– Если мы путем высоких налогов на богачей-эксплуататоров сравняем людей в уровне жизни, то не будет социальной напряженности и зависти…

– Если мы лишим всех оружия, людям просто нечем будет убивать друг друга…

Как все просто! Но простые решения всегда приводят к прямо противоположным (от задуманного) результатам. Так, например, в предельно социалистичном СССР стремление к уравниловке привело к тому, что фактически неравенство достигло высочайшего уровня – страна оказалась резко поляризованной, разделенной на серое быдло в телогрейках и несменяемых кремлевских небожителей, у которых было все и которые не подчинялись даже закону. Номенклатура!

Результат, противоположный задуманному…

Я уже рассказывал в одной из книг историю про то, как американские либералы-демократы с горящими глазами спасали крокодилов в какой-то пойме. Крокодилы – это зверюшки такие. А зверюшек надо охранять. От кого? Да от фермеров, которые на них охотятся в болотах. Проклятые негуманные черти! Алчные капиталисты, заботящиеся только о своем кармане! Ради дорогой кожи и мяса они уничтожают невинные и редкие существа. А о природе подумать? Об экологии? Об исчезающих видах?.. Надо самым решительным образом защитить крокодилов от людей!

И защитили. Полностью запретили охоту на крокодилов. Вообще говоря, запрет – первейший способ решения проблемы, который приходит в голову розовому леваку. И первейший признак для идентификации дурака.

К чему это привело? К прямо противоположному результату. Охота на крокодилов была для местных фермеров – хозяев этой поймы – единственным источником пропитания и кормления семьи. Они убивали крокодилов, но умеренно, в их планы полное уничтожение крокодилов не входило, напротив, крокодилы были им выгодны. А теперь, когда лево-розовые маниловы, эти на всю голову шибанутые защитники природы, лишили фермеров источников к существованию, фермерам ничего не оставалось делать, как заняться своим прямым делом – фермерством. То есть сельским хозяйством. Для этого они провели в пойме мелиоративные работы, осушили болота и засеяли их всякой фигней. Крокодилы исчезли – вместе с исчезновением среды обитания.

И таких примеров из серии «хотели как лучше, а получилось как всегда» – масса. Но прежде чем сосредоточиться на них, чуток отвлечемся и определимся в терминологии. А то, боюсь, некоторым читателям будет непонятно, отчего я называю американских либералов и демократов социалистами. На этот вопрос лучше всего ответил Норман Томас – руководитель Социалистической партии США. Он родился в конце XIX века, его юность и взросление прошли в первой половине века ХХ-го. А это была эпоха социалистического угара. Поэтому не удивительно, что Норман стал социалистом. Он несколько раз выставлял свою кандидатуру на выборах президента США и набирал сотни тысяч голосов! Правда, по счастью, президентом так и не стал.

Проиграв в 1944 году очередные выборы, Норман Томас сказал: «Американский народ никогда сознательно не примет социализма, но под именем либерализма они примут любую часть социалистической программы, пока однажды Америка не станет социалистическим государством, не зная, как это случилось. Мне больше не имеет смысла выставлять в дальнейшем свою кандидатуру от Социалистической партии на президентских выборах, поскольку Демократическая партия США полностью приняла нашу платформу».

Так что, называя выпускников американских университетов, голосующих за демократов, розовыми, леваками и социалистами, я ничуть не грешу против истины. А теперь еще несколько обещанных примеров того, как социалистическая регулировка приводит к результатам, противоположным задуманным.

В нашем постсоветском государстве социалистические настроения, к сожалению, еще очень сильны. В том числе среди чиновников. Которые в городе М. решили помочь бедным. Помогать бедным – это мейнстрим. Помогать бедным – это модно. Помогать бедным – чертовски благородно. Особенно за чужой счет. Это главный принцип социалиста – помогать другим за чужой счет. Вы же не думаете, что чиновники, решившие помочь бедным в городе М., вдруг скинулись и отдали свои деньги бедным. Нет, они решили въехать в рай на чужом горбу: если американские соцлибералы хотели спасти крокодилов за счет фермеров, то наши – помочь пенсионерам за счет бизнесменов: булочные обязали не делать наценку на «социальные» сорта хлеба выше строго определенной.