Текст книги "Фрейя"

Сын Фрейи

Закончилась смена. Михаил ополоснулся в душевой, переоделся и направился к выходу из цеха. В дверях его перехватил сменный мастер, – Петрович.

– Михаил, ты домой сейчас?

– Ну да.

– Пройдёмся вместе, нам по пути. Разговор у меня есть к тебе.

Вышли, не торопясь прошли по заводскому двору, прошли через проходную.

– Миш, ты ведь бизнесом вроде занимался?

– Был такой момент.

– А что забросил? Или не получилось?

– Да как-то так… Неспособен оказался. А что?

– У тебя знакомые, друзья бизнесмены остались? Успешные?

– Есть конечно. Не-то что друзья, так. А в чём дело-то?

– Видишь ли. Беда случилась, в семье друга моего. Вот теперь и мечемся мы все, помощи ищем. Я и у хозяина завода был, и торгашей местных оббежал. Вроде и не отказывает никто, но и помогать не спешат. Вот я и вспомнил про тебя, может у тебя друзья есть?

– Помощь-то, какая нужна? Объясни толком, Петрович. Может чего и соображу.

– Дружок у меня старинный в Красноуральске живёт. Я оттуда ведь родом-то. Мы с ним вместе и ПТУ заканчивали при тамошнем сталеплавильном, и работали потом вместе. Да я с семьёй сюда переехал, а он так там и живёт. Встречаемся пару раз в год, созваниваемся. Недавно сын его позвонил, плохо говорит с папкой, я и поехал к ним.

Инсульт у него случился. Горе у них. Внучок евонный в Чечню служить попал, и в плен к черножопым угодил. Вот дружка моего Кондратий и хлопнул. Один внучок-то у него, единственный. Ну а пока я у них был, черномазые весточку им прислали. Мол, отпустим мальчонку, за полмиллиона долларов. Вот я и мечусь, денег ищу. Дружку не помогу, так может хоть внучонка его, вызволить сумею помочь. Миш, может пошукаешь по дружкам своим? Может хоть сколько дадут? Миш, полмиллиона долларов, это сильно много?

Михаил приостановился, вытащил пачку» Примы», закурил.

– Полляма говоришь? А это, Петрович, для кого как. Для тебя, это очень много, ты за всю свою жизнь столько не заработал. А для кого-то это копейки, они в месяц на блядей столько тратят. Пустые это всё хлопоты, Петрович. Если бы мои «друзья» таким как ты, помогали, то они с нами вместе уже у прокатного стана стояли бы.

– Миш, а может хозяин завода поможет? Я ведь без малого 40 лет на нём работаю.

– Наивный, ты всё же Петрович. Для хозяина, полляма сумма конечно не фантастическая, но если он тебе их отстегнёт, то самому ему ужаться придётся. Баб своих, жену с любовницей, он уже не сможет на Мальдивы отправить. А для него хорошее настроение его бабья, намно-о-о-го важней жизней всех Красноуральских пацанов. А мы ведь земляки с тобой, Петрович. Я ж тоже с Красноуральска родом. С кем беда-то случилась? Друга твоего я конечно вряд ли знаю, а вот сына его вполне знать могу.

– Сёмка Комлев, в бараках у заводского моста живёт.

– А! Дядь Сеня! Помню я его, он с моим дядькой вместе работал, в мартеновском. И сына его помню, он года на два меня старше.

– Так ты и сноху Сёмкину знать можешь. Её батя механиком в мартеновском был.

Михаил резко остановился. Холодная волна пробежала по хребту. Когтистой лапой сжало сердце.

– Стоп! Петрович! Штернера чтоль, Пал Михалыча дочка, сноха друга твоего?

– Ну да. Чёй-то ты всполошился?

– Её сынок у духов?

– Ну. Внучонок Сёмкин.

– Ладно. Петрович, тебе направо. Завтра увидимся.

– Миш, ну ты подумаешь? Может хоть сколько? Может соберём по копеечке, а?

– Я думать буду, Петрович. Обещаю, сильно буду думать.

Утром Петрович уже ждал его на проходной, поздоровавшись спросил:

– Ну что, Миш, надумал что?

– Петрович, ты отпроситься сможешь сегодня?

– Да я уже. Если нужно, то Николай, из второй смены меня подменит. Я и за тебя договорился, отработают мальчишки.

– Не, Петрович. Меня подменять не надо. Вот тебе моё заявление на отпуск за свой счёт, подпиши сам, и пробегись оформи его как следует. К обеду давай у тебя дома встретимся.

Расставшись с Петровичем, Михаил направился в сторону центральной площади города, там находился бывший городской дом культуры, ныне ставший торговым центром. Пройдя через парадный вход, поднялся на 3й, административный этаж. Вошёл в приёмную перед кабинетом управляющего. За столом сидела крашеная платиновая блондинка и занималась своим маникюром. Услышав шаги, резко убрала пилочку для ногтей, но всмотревшись в вошедшего, оценив его пролетарский вид, вновь продолжила заниматься своим архиважным делом. Михаил молча стоял перед столом, блондинка сосредоточенно занималась полировкой когтей. Молчание длилось почти минуту. Наконец блондинка не выдержала.

– Вы что-то хотели, гражданин?

– Во как! Не господин, не товарищ, а гражданин. Раньше так только менты, людей называли.—Подумал Михаил.

– Да я собственно по вопросу трудоустройства.

– Какого трудоустройства? – Недоумённо спросила блонда.

– Не какого, а чьего. Твоего трудоустройства.

– ??? Не поняла я!!! В каком это смысле?

– В самом прямом. Если ты прямо сейчас оторвёшь свою тощую задницу от кресла и доложишь своему шефу, что к нему в гости пришёл Бурят, то возможно здесь ещё и поработаешь. Если мне придётся к нему зайти без приглашения, то уже можешь подавать объявление в газету о поиске работы. Знаешь, там в самом начале, на букву «А», типа: «Абсолютно привлекательная», «Абсолютно аккуратная», «Абсолютно без комплексов».

Блонда подскочила, влетела в кабинет. Через минуту оттуда выкатился невысокий толстячок, и кинулся обниматься к Михаилу.

– Миха!!! Ты где пропадал?! Откинулся что ли только что?

– Боря, придержи коней. Не подавай дурного примера подчинённым.

«Подчинённые» в единственном блондинистом и наштукатуренном лице, в это время тщетно пытались удержать отвисающую челюсть.

В кабинете толстячок суетился, выставлял на стол выпивку, отдавал по селектору указания по доставке закусок, и одновременно фонтанировал вопросами.

– Ты где был-то? Как пропал в 93м, так ни слуху, ни духу. На зоне был? Сколько отмотал? Где? Когда вышел? Что дальше делать будешь? Чем помочь?

– Борь, заканчивай мельтешить. Не надо пир устраивать. Я на минутку, по делу.

Борис вмиг остепенился, сел в кресло. Сделал последнюю попытку вернуть встречу в намеченное русло.

– Не, Миш. Может отложим дела? Всё ж больше десяти лет не виделись. Посидим по хорошему, на вечер я тебе девчонок организую. Чай отвык от женского общества?

– Да не с зоны я Боря, не с зоны. Просто обрыдло мне всё в 93м, вот я и завязал со всей этой лабудой. Долго объяснять. А время сейчас дорого. Очень дорого.

– Хорошо. Если ты так говоришь, значит так и есть. Рассказывай.

– Не буду я ничего рассказывать. Извини, Боря. Не только мои тут секреты. Настиг меня привет из прошлого. От которого не отвернёшься и не убежишь. Короче нужно мне полляма вечнозелёных президентов. Не торопись, обдумай всё. Я прекрасно понимаю что за красивые глаза такое бабло никто не даст. Что я умею и могу, ты знаешь. И мне нужна эта капуста. Очень нужна.

Минут 15 Борис размышлял, изредка высверкивая взглядом из-под лохматых бровей на Михаила.

– Миха, не стыкуется у меня. Время не то. И ты уже не тот, прости. По старой дружбе могу я тебе подкинуть пять, ну десять тонн зелени. Другие ребята тысяч десять подкинуть могут. И всё.

– Борь. Подумай ещё чуть. Может заказуха есть, может подломить что нужно организовать? Я возьмусь.

– Ты же никогда не брался за такое?

– Сейчас выбора нет.

– Нет, Мих. Не выйдет ничего. Пойми, времена нынче не те. Сейчас чтоб заказуху исполнить, не нанимают профи за 100 штук зелени. Сейчас полно отморозков, готовых за штуку баксов кого угодно порешить. В общем, то что озвучил, прямо сейчас могу тебе отслюнить и ты другом мне останешься, но больше, – нет.

– Хорошо Боря. Я верю тебе. Тогда у меня будет много просьб, но такие ты выполнишь без напряга.

– Говори.

– Я тебе данные мужика пожилого дам, а ему твой номер и ребят, наших общих знакомых. Не отказывайте ему. Пусть вы дадите меньше, чем ты мне пообещал, но устройте из этого шоу. Как можно громче. И тяните как можно дольше. Ещё мне мобила нужна с левой симкой. И по возможности ствол, желательно Стечкин.

– Ствол, сразу нет, Миша. Могу денег дать, ищи сам. Могу газовый или травматик дать, но с боевым я связываться не буду. С дедком твоим знакомым, без проблем, устроим как нужно. Телефон свой дам. Симка левая, безлимитный тариф оплачен на три месяца вперёд. Роуминг включен.

– Спасибо Боря, я твой должник.

Не за что Миш. Жизнь, – очень полосатая штука. Я не знаю, что ты задумал, но удачи тебе.

К 12ти часам Михаил подходил к дому Петровича. Тот сидел на скамейке у калитки. Сразу встретил вопросом:

– Ну что, Миш? Как сходил? Нашёл кого?

– Нормально сходил Петрович. Я тебе список телефонов дам, обзвони их всех. Обещали помочь парни, кто чем может. Но ты не обессудь, если не так много дадут, им тоже деньги с неба не сыплются.

– Да что ты, Миша! Я им в ноги поклонюсь, старуху молиться за них попрошу. Ведь хоть сколько, лишь бы стронулось.

– Ладно, Петрович. Времени нет. Звони сыну своего друга, и расспроси кто им весточку от духов принёс, и как они хотят чтоб деньги им передали. Пусть фотку мальчонки рейсовым автобусом перешлют, свежую самую.

– Так а чё звонить-то. При мне засланец от чёрных приходил. Мамедки это шестёрка. И деньги через Мамедку передать велено. И фотку не надо. Есть у меня. Последняя самая, он сразу после учёбки сфотался и прислал. И своим и мне, я вроде как тоже ему не чужой.

Петрович поднялся, тяжело пошёл в дом.

– Бля, как в том фильме получается, миссия почти невыполнима. Ни оружия, ни спецэкипировки, ни поддержки. Сам старый уже, песок вот-вот сыпаться начнёт. А деваться некуда. Надо мальчонку выручать. Кто ещё может спасти сына моей Фрейи? – Размышлял Михаил.

Вышел Петрович с фотографией в руке. Протянул Михаилу.

– Вот он. Он ведь и мне почти внучок. И мне довелось ему пелёнки-распашонки менять.

Из стариковских глаз покатились слезинки. Михаил взглянул на фото. Сердце подпрыгнуло, и затрепыхалось раненой птицей где-то в районе кадыка. С фотографии на него смотрел он сам, только образца 1981го года. И в камуфле и кепи, а не в песчанке и панаме. С трудом выровнял дыхание. Спросил.

– Петрович, как звать-то бойца?

– Так тёзки вы, его тоже Михайлом кличут, в честь прадеда так назвали, деда Олькиного.

Всё. Это был контрольный выстрел. Сердце окончательно взбесилось, в глотке пересохло, вся кровь хлынула в голову. Петрович, как будто почувствовав что-то, бросил несколько раз, внезапно посветлевший взгляд, на фото и на лицо Михаила.

– Что, Петрович? – Спросил охрипшим голосом Михаил.

– Да не. Показалось. Глазами слабоват я стал.

– Ладно, Петрович. Заканчиваем прелюдию. Ты давай здесь всех начинай обзванивать, а я в Москву поеду. В старые времена у меня и там знакомые водились, может и найду кого. И ещё. Ты про какого-то Мамедку говорил. Кто это?

– Мамед, азербайджанец. На рынках овощами торгует, в нескольких городах. У нас и в Красноуральске тоже. Я его ещё по старым временам знаю, когда он сам за прилавком стоял. Щас местных торговать нанимает. Сам здесь, у нас живёт. В конце Кузнечной улицы хоромы себе отгрохал.

Михаил закончил беседу, попрощался и пошёл в сторону завода. Свернув за угол, вынул мобилу, набрал номер Бориса.

– Борь, опять я. Извини что напрягаю. Инфа нужна, по деятелю одному. Какой масти, есть ли быки и телохраны, связи и род занятий. Зовут Мамед, азер. Промышляет на рынках овощами, здесь и ещё в нескольких близких городах. Как узнаешь, звякни, хорошо?

– Да кой чего я и сейчас тебе про него могу прояснить. Торгаш, но в последнее время пытается в наркоту вползти. Платит братве, пытается лечь под чеченцев. Быков штук двадцать, до телохранов ещё не дорос. Если ты его заземлить собрался, то вряд ли кто за него впишется. С чеченцами он усиленно заигрывает, но пока не их человек. Если тебе этого хватит, то всё. Если нужно подробнее расклады, обожди немного, – пробью.

– Нет, не надо. Спасибо Боря. Мой долг подрос.

– Раскидаешься с делами, с тебя кабак Мишань. Можно даже за мой счёт.

Закончив разговор, зашёл в аптеку, купил бинтов, йода, марганцовки, антибиотиков, стрептоцида и пару рулонов резинового бинта. В культтоварном магазине прикупил несколько комплектов гитарных струн. В туристическом магазине накупил охотничьих спичек, сухого спирта и хороший складной нож. Пошёл на завод. Оставив на проходной пакет с покупками, пошёл по цехам. В ремонтно-механическом, повозился в старье, откопал старый подшипник, с шариками примерно диаметром сантиметра полтора, попросил у слесарей кувалду, разбил его и отобрал десяток шариков. В гальваническом, выпросил у мужиков метра полтора титановой проволоки. В заводской химической лаборатории уболтал лаборанток на пару склянок с концентрированными азотной и серной кислотой. На заводской пилораме подобрал несколько кусков ленточной пилы, вернулся в механический и выточил из них 6 квадратов со стороной в 7—8 сантиметров, и тщательно заточил грани. Завернул всё благоприобретённое в старую спецовку и перекинул через забор, в кусты на той стороне. Вернулся на проходную, забрал пакет. Направился в сторону дома, но вспомнив что то вернулся в аптеку. Купил десяток одноразовых шприцев и полсотни презервативов. Забрал из кустов свёрток из спецовки, и пошёл домой.

Все эти странные телодвижения, Михаил проделывал почти не задумываясь, на автопилоте. Да и не стало уже Михаила, пожилого мужика сорока лет отроду. На свет вновь, через много лет выполз на свет матёрый разведчик-диверсант Мишка, с боевым псевдо, – Бурят. Его готовили в основном к действиям в составе разведывательно-диверсионной группы, но инструктора на спецкурсах давали и основные навыки работы диверов-одиночек. Умения и знания хранились до востребования. Их время пришло. Мишка включился в РАБОТУ. Поставлена цель. Загнаны на самое дно сомнения, страх, совесть. Сама душа загнана в угол. Осталась только ЦЕЛЬ.

Первым делом он скомплектовал индпакеты. Упаковал их в несколько презервативов. Затем несколько пакетиков со спичками и сухим спиртом. Отдельно, также в презервативы упаковано несколько рулонов ваты. Принёс из чулана старенький рюкзачок, уложил в него всё приготовленное. Принёс потрёпанную камуфляжку, в которой ходил на рыбалку и за грибами. Разложил её на столе. Пришла очередь оружия. Взял комплект гитарных струн. К трём из него, самым тонким прикрутил к концам небольшие дубовые палочки. Гаррота. Три тонких струны из другого комплекта вдел в кант по подолу куртки. Запас. Взял титановую проволоку, порезал её на куски по 20 сантиметров длиной, остро заточил их с одной стороны. Две спицы вставил в швы на рукавах куртки. Две в швы на штанинах. На двух спицах изогнул тупой конец петлёй, спицы приметал нитками к куртке со спины с изнанки, так чтоб можно было дотянуться руками до петель на спицах. Три метательных пластины рассовал по маленьким кармашкам куртки. Три приметал нитками с изнанки камуфляжки. Вышел в сад. Настала очередь боевой рогатки. Давно он уже заприметил раздвоенную ветку на яблоньке в форме буквы Y. Срезал ветку, вырезал рогатку. Отрезал подходящий кусок резиновой ленты, примерил, нарезал ещё три. Дошёл черёд до шприцев. Наполнил половину из них азотной кислотой из банки другую половину серной. Универсальная вещь, годна как сама по себе, в рожу брызнуть например, так и плохонькую взрывчатку можно приготовить. И ещё много куда пригодиться может. Позакрывал иглы колпачками, каждый шприц тщательно промыл и упаковал. Всё тщательно упаковал в рюкзак. Это на потом. Принёс свой «парадно-выходной» джинсовый костюм. Рассовал по швам титановые спицы. Сунул по карманам тройку шприцев с кислотой. Кинул в карманы четыре шарика. Сделал и положил в карман две гарроты. Это на завтра. Поел и лёг спать.

Поднялся ровно в 7 утра. Позавтракал и пошёл на рынок. Прошёлся по рядам, поболтал с торговцами. Узнал что Мамед в городе, и что около 5ти часов он должен приехать за дневной выручкой. Сходил домой, в дорожную сумку собрал еды, бережно уложил в неё рюкзак, и к четырём часам вернулся вновь на рынок.

Как и ожидалось, Мамед появился около пяти. В машине он был не один, за рулём сидел ещё один азер, видимо выполнявший роль водителя и телохрана.

– Неплохо. Откроем счёт.—Жутко ухмыльнулся Мишка.

Мамед ходил по рынку, собирая выручку. Телохран распахнул дверцу со своей стороны, чтоб обдувало ветерком и включил какую-то заунывную восточную мелодию. Мишка оставил сумку в кустах, пошёл к машине. Вытянул из шва спицу, и подойдя вонзил её под подбородок телохрану. Спица проткнув язык, пройдя гортань вошла в мозг. Телохран сдох мгновенно и беззвучно.

– Один-ноль.

Мишка захлопнул дверцу, сходил за сумкой и сел сзади. Стёкла были сильно затонированы, и опасаться что кто-то заметит возню не стоило. Чтоб дохляка перетащить на заднее сиденье, пришлось попыхтеть. Мишка приготовил гарроту, откинулся на сиденье и стал ждать. Прошло около часа. Мамед появился из ворот рынка. Мишка приготовился. Азер подошёл к машине, распахнул дверцу и брякнулся на сиденье. Мишка моментальным движением накинул удавку ему на шею.

– Так, маймул, не делай лишних движений. Чуть дёрнешься, останешься без башки. Сейчас ты медленно и печально переползёшь за баранку, и мы поедем.—Мамед переполз за руль, машина тронулась.

– Спокойно езжай к Завьяловским болотам. И осторожнее на кочках. Качнусь я чуть сильнее, и тыкву тебе отрежу. Нечаянно.

Когда доехали до болот, и остановились в нужном месте, Мишка связал концы гарроты за подголовником. Вышел из машины, подошёл с водительской стороны. Накинул приготовленную удавку из гитарной струны.

– Потихонечку выползаешь из машины, идёшь вон к тем берёзкам. Не дёргайся.

Подведя азера к дереву, Мишка перекинул удавку через сучок, и закрепил конец её чуть внатяг, так чтоб Мамед мог стоять, но от любого движения удавка врезалась в шею. Вернулся к машине, выволок тело водителя, и забросил его в топь.

– Ну а теперь будем говорить.

– Не буду я с тобой разговаривать, шелудивая собака. Забирай деньги и беги, только далеко беги и быстро. Если я поймаю тебя, ты будешь сдыхать очень долго, пёс.

– Ни хрена себе. Висит на ниточке, а ещё и угрожает! Ты не понял, маймул. Твоя обезьянья жизнь висит вот на той тонкой струнке, мне даже делать не надо ничего, просто уйти. Ну сколько вот так ты сможешь простоять? Всё равно сядешь, и головёнка с плеч скатится. А говорить я с тобой не о деньгах хочу. Точнее не о тех деньгах. Тебя духи парламентёром сделали, послали о выкупе за солдатика переговорить. Так вот, мне надо только знать, какой тейп мальчонку держит. Если ты это знаешь, то на этом всё и закончится, я тебя отпускаю, и даже денег твоих не возьму. Если не знаешь, то вызываешь на стрелку духа, который послал тебя, я узнаю это от него, и тебя опять-таки отпускаю.

– Ничего я тебе не скажу, русская собака! Можешь сразу убить меня!

– Ты не поверишь, сколько раз я это слышал. И всегда все говорили, что требовалось. И они были не чета тебе, толстому уёбищному торгашу, те были настоящими войнами. Хотя конечно и я не Бульбаш, но и я кое-что умею. Что ж, время разговоров закончилось, пришло время песен.

С этими словами, Мишка вытащил из кармана шприц с кислотой, осторожно освободил его от обёртки, снял колпачок, и воткнул его в ступню азера. Раздался дикий, звериный визг. Мишка спокойно сходил к машине и принёс бутыль с минералкой. Всё это время стоял дикий крик, перемежающийся русским матом и азербайджанской руганью. Мишка сел под соседнюю берёзку.

– Слышь, маймул, кончай придуряться. Это я тебе только чуть под кожу впрыснул. Больно конечно, но вполне терпимо. Ты сейчас говоришь мне какой тейп мальца держит, я смываю с тебя кислоту и мы разбегаемся. Если ты молчишь, то я для начала впрыскиваю тебе кислоту в большой палец. Это будет очень больно. Палец за пару минут превратится в студень. Тебе рассказывать куда я следующий шприц воткну?

– ВаааЙ!!! Не надо!!! Я всё скажу!!! Я всё знаю!!! Смывай быстрее!!!

– Ну вот. Даже неинтересно. А мне посмотреть хотелось как у тебя ляжка в желе превращается, специально побольше кислоты припас.—Бурчал Мишка, поливая ступню азера минералкой.

– Чирикай давай, пока я любопытство сдерживаю.

– Теймуразовы его держат. Шамиль Теймуразов в Екатеринбурге живёт, он попросил меня с родителями пацана договориться.

– Ну вот. Можно было и без песен обойтись.—Говорил Мишка, освобождая конец петли с сучка.

– Но ты прости меня маймул, не могу я тебя отпустить. Зря ты в это дело влез.—Продолжил он, воткнув спицу азеру в ухо.

Машину и незадачливого Мамеда, поглотили Завьяловские топи.

Два-ноль. Счёт продолжен.

Через 7 дней Мишка уже пробирался по предгорьям Кавказа, на территории Чечни в направлении Урус-Мартана.

Труднее всего было добраться до Грозного. Очень уж зверствовали патрули из вованов и ментовские наряды. Но на блокпостах, где стояли армейцы, действовала байка о заскучавшем по сыну отце, и Мишкина славянская физиономия, а с вованами и ментами срабатывала энная сумма из Мамедовского наследства. Под самым Грозным, Мишке откровенно повезло. Он начал уже думать, кого ему лучше заземлить, чтоб добыть оружие и карту. Против того, чтоб брать трофеи с армейцев или российских ментов, протестовали незадавленные остатки совести. И он уже решил заземлить патруль из чеченских ментов, когда всё разрешилось. Он сидел на одном из блокпостов, куда его пустили переночевать солдаты срочники, купившись на легенду о заскучавшем папаше, и услышал очень заинтересовавший его разговор о чеченском снайпере, терроризировавшем этот блокпост.

Мальчишки откровенно боялись следующих нескольких дней. Снайпер работал по чёткому распорядку, каждые 3—4 дня, поздней ночью блокпост обстреливался из пулемёта и наносилось 1—2 выстрела из РПГ. Пока пацанята носились по блокпосту, снайпер под шумок делал 2—3 выстрела организуя пару-тройку, двухсотых и трёхсотых. Ответные действия ни к чему не приводили. Снайперский расчёт словно растворялся в воздухе.

Попытавшись подробнее расспросить двух контрабасов, бывшими начальством на этом блоке, Мишка оставил эту затею. Такое ощущение, что отцы-командиры не трезвели с самого появления на этом посту. Переключился на сержанта срочника. Тот приволок подробную схему окружающей местности и показал Мишке, откуда проводились предыдущие обстрелы. Мишка выпросил армейский бинокль, нашёл удобную позицию и принялся разглядывать бывшие огневые позиции. Понятно было, что у снайпера есть схрон, где он вместе с расчётом пересиживает ответные действия. И схрон должен находиться не более чем в 10ти-15ти минутах от огневых позиций, потому что через 20—25 минут по высотке, наносила огневой налёт гаубичная батарея, находившаяся неподалёку. Минут через 30ть, Мишка определил наиболее вероятное место схрона. Горку рассекала узкая ложбинка, по которой тёк ручеёк, где то на середине горы ручей исчезал, появляясь вновь на поверхности 20ю метрами ниже.

– Вымоина там видимо, перекрытая сверху сползшей каменной плитой. Идеальное место. И вентиляция, и канализация, и питьевая вода.

– Дядь Миш, а вы из спецназа, да? Вас специально прислали снайпера кончать, да? – Зашептал подползший мальчонка.

– Нет сынок, спецназов у нас в стране мало, а вас салажат много. Не хватает спецназов, чтоб вас спасать. А я просто старый дядька, которого очень давно, хорошо кое-чему учили. Ты вот что, боец. Не может быть, чтоб на блоке левых стволов не было. Мне бы хоть какой. Я верну потом.

– У нас контрабасы всё отнимают, дядь Миш. Шмонают нещадно.—Потупился мальчонка, затем поднял голову, глазёнки радостно засверкали.

– Но я заныкал один ствол. Макаров. У чичей отобрал при обыске.—Пацанёнок метнулся мышонком, куда-то за стоящий в капонире БэТР, через минуту вышмыгнул обратно.

– Вот, дядь Миш! Я почистил его недавно, и смазал.

Сержантик протянул макарку. Мишка выщелкнул обойму, в ней маслянисто поблёскивали всего четыре патрона. Передёрнул затвор.

– Не фонтан конечно. И патронов, – только застрелиться. И разболтанный весь донельзя, дай бог чтоб только одна осечка из четырёх выстрелов случилась. Но… На безрыбье и рак рыба. За неимением гербовой, пишем на туалетной. На фоне его мультяшных «ниндзевских» причиндалов, – и макарка оружие. Будь в схроне 1—2 духа, я бы и без пугача управился. но там минимум трое, рогаткой да спицами просто не успеть.

– Дядь Миш. Ну как? Сойдёт?

– Конечно, сынок. Спасибо тебе. Теперь слушай внимательно. Если ближе к утру, услышишь в той ложбинке стрельбу, соваться туда не вздумайте сами. Можете из ПКВТ причесать её, но то уже так, мёртвому припарка. Если всё тихо пройдёт, или услышишь пару выстрелов из своей мортиры имени Макарова, то утром бери дозор и дуй туда. Там и макарку своего найдёшь, и наверняка ещё чего интересного. Трупешники обязательно из калашей своих потреплите. Что нужно вам, хорошо прикуркуйте и вызывайте контрразведку, пишите духов на себя. Только сынок, стволами не увлекайся, я конечно оставлю комплект, но если особисты увидят что часть стволов ушло, они из вас ремней нарежут.

Мишка пораньше улёгся спать. Поднялся около шести часов. Возле бэтра копошился мехвод, и вяло прохаживался старшина-контрабас с синюшной, пропитой харей. Мишка подошёл к бэтру, обратился к старшине подобострастным голосочком:

– Товарищ старшина, я смотрю вы куда-то ехать собираетесь?

– А тебе какое дело, пенёк старый?

– Сука, пьянь. Отвлекаться мне нельзя, я б тебя падлу, всем мальчишкам заставил сапоги драить. Языком. Стоя раком. Мразь.—Мысленно проскрипел Мишка, вслух же продолжая тем же умильным голосочком:

– Да я дальше пойду, на Ханкалу. Мне б только прикупить кое-что из еды. А я бы вам на магарыч деньжат подкинул.

– Сколько?

– Сотку баксов.

– Давай.

Протянул загребущую клешню контрактник.

– И договаривайся с мазутой, уговоришь, он тебе привезёт что надо.

Мишка расплатился со старшиной, подошёл к мехводу, сунул и тому сотню.

– Сынок, будь добр, привези мне мела или извести гашёной килограмма три, гвоздей самых мелких пару кило, и трубки тонкой пластиковой, желательно от капельниц медицинских, метров десять.

Чумазый пацанёнок выпучил глазёнки.

– Дед! Ты чё? Это всё жрать собираешься?

– Дык. Старенький я. Кальция не хватает. Железа опять же. Вот я всё это в грелку высыплю, трубку вставлю, да буду по дороге идти посасывать…

Мишка внезапно снял маску старого придурка, стальным взглядом глянул водиле в глаза.

– Короче. Мне всё это нужно. Быстро. Иначе мне ещё и фосфора не хватает, придётся на ужин погрызть рыбью головёнку одного мехвода чумазого. Понял?

Пацанёнок испуганно отшатнулся, энергично затряс головой. Через несколько минут, БэТР рыкнув двиглом, и исторгнув из чрева облако солярного выхлопа, рванул за ограду поста. Мишка позволил себе немного поразмышлять. Он был почти уверен, что схрон находится в той самой промоине. Конечно нападать на троих, а то и четверых духов, подготовленных наверняка не хуже его, было глупостью. Макара он выпросил просто на всякий случай, если вдруг что-то пойдёт не так. На самом деле план у него уже был готов, он только колебался в средствах его осуществления. Очень хотелось устроить объёмный взрыв в бандитском логове, этакую Хиросиму в миниатюре. Но при этом пострадали бы оружие, боеприпасы и экипировка, то из-за чего всё и затевалось. Поэтому он всё же склонился к тихому варианту.

Через час вернулся БэТР. Мехвод подскочил к Мишке, сунул ему довольно объёмистый пакет.

– Я это, бесплатно всё достал, на соседнем блокпосту менты устраиваются, так я всё у них выцыганил.

И протянул Мишке стодолларовую купюру.

– Спасибо сынок. А деньги оставь, купите с мальчишками к чаю что-нибудь.

– Дядь Миш! Вы это, простите меня. Мне Васёк, комотд наш, сказал что вы снайпера, который нас кошмарит, приморить хотите. Правда?

– Я попробую, сынок. Я очень хорошо попробую.

– Дядь Миш. Он на той неделе моего дружка в госпиталь отправил. Ключицу ему раздробил. Теперь калекой на всю жизнь будет. Убейте его. Пожалуйста.—Детские синие глазёнки на чумазой мордашке, смотрели на него с надеждой, с верой в чудо…

Из блиндажа выскочил сержант Васька.

– Дядь Миш, мы тут из вашей камуфлы «лешего» сделали, ленточками её обшили. Дядь Миш, а что за проволочки там во швах торчат? Мы их обратно посовали, как было. И ещё мы вам бандану скроили.

– Спасибо мальчишки. А проволочки… Хм. Это чтоб стрелки не мялись. Так. Вася, ты всё понял что делать? И ещё. На БэТРе меня подкиньте на ту сторону горы. Далековато идти. Если конечно командиры разрешат.

– Я всё понял. Жду до утра, если всё тихо, то беру группу и иду к схрону, там всё изображаю, будто это мы духов притихарили. Командиры ужрались и спят, а если будут выступать… – Тут его белобрысые брови нахмурились, сползлись к переносице, отчего поперёк лба пролегла жёсткая морщина.

– … будут выступать, я к ним в блиндаж «Феньку» заброшу. Достали.

Через час Мишка был на вершине горы. Спустился к истоку ручья. Пятьюдесятью метрами ниже, ручей нырял под толстенную базальтовую плиту.

– Когда то плита сползла, перекрыв русло ручья, а он потихонечку просочился и постепенно промыл под ней себе путь. Щас под ней вполне приличных размеров пещерка.

Эти пятьдесят метров Мишка полз часа полтора. Оглядывая каждый миллиметр перед собой. Сюрпризов не встретил. Метра за три до отверстия, куда вливался ручеёк, в нос ударило каким то чуждым для этих мест запахом. Мишка принюхался.

– Бля-я-я. Этож духи женские. Вот и привелось пересечься с кем то из печально знаменитых женщин-снайперш. Неважно. Главное что там, внутри, необходимое оружие. Я возьму его. И тогда я выйду на финишную прямую. К ЦЕЛИ.

Несколько раз обползал поверхность плиты, покрытую землёй и поросшую травой и кустарником. Нашёл отверстие приточной вентиляции, замаскированное под кустиком, нашёл и входной люк.

– Что ж, пора начинать основную часть марлезонского балета.

Мишка вынул из рюкзака заранее приготовленные резиновые ёмкости с известью, банку с серной кислотой и пластиковые трубки. Подполз к входному отверстию вентиляции, осторожно запустил внутрь конец трубки, обмотанный тряпочкой, чтоб заглушить шипение выходящего газа. В ёмкость с известью залил кислоту, вставил в горловину трубку, стянул скотчем. Те же операции проделал на выходе вентиляции. Входное отверстие прикрыл брезентом, чтоб до минимума снизить приток воздуха. Теперь выделяющийся углекислый газ со стороны выходного отверстия опускался вниз по полу пещеры за счёт того, что был тяжелее воздуха. С входной стороны газ разносился, хоть и незначительным, но присутствующим током воздуха. Устроился возле входного люка и принялся ждать.