Текст книги "Инопланетяне"

Глава восемнадцатая

Сообщение Руслана на всемирной конференции стало мировой сенсацией. Он в мельчайших подробностях подготовил политическую карту Земли в середине XXIII века и кратко прокомментировал ее, сосредоточившись на неотложных задачах мирового сообщества. По его словам, все страны должны максимально сократить военные расходы, направить освободившиеся финансы на создание мощной системы антиастероидной защиты планеты. Вступить на уровне Организации Объединенных Наций в переговоры с правительством России о строительстве уникальной высотной дамбы, препятствующей разливу вод Енисейского залива, Обской и Ленской губ – в противном случае Ледовитый океан зальет спасительные для человечества Западную и Восточную Сибирь. На этих территориях в связи со смещением полюсов будет преобладать умеренный и даже субтропический климат. Срочно надо построить каналы для отвода вод рек Обь и Лена в засушливые районы Монголии, Китая и Средней Азии. С правительством России надлежит договориться об условиях размещения на этих территориях от 800 миллионов до полутора миллиардов беженцев со всех континентов, с тем, чтобы они могли создать свои автономные национальные субгосударства в составе Российской Федерации. По мере освобождения ото льда Антарктиды необходимо будет приступить к освоению территории континента, исключив здесь конфликты и войны. Такой цели можно достичь, создав на континенте единое федеративное государство с сильной центральной властью…

Зал конференции вскипел возмущенными выкриками участников и особенно представителей средств массовой информации, вышел из повиновения престарелому лорду, которого назначили координатором заседания. Руслан, увидев, что среди участников и в ложе прессы возникло несколько потасовок, стал стучать микрофоном по трибуне. Грохот подействовал на драчунов.

– Вы спрашиваете меня, почему на карте не нашлось места Соединенным Штатам Америки? – закричал он в микрофон. – А как вы думаете, сможет ли долго существовать государство с крайне эгоистической политикой, вооруженным путем вмешивающееся в дела суверенных государств, имеющее гигантский военный бюджет? Я не знаю, взорвался ли сам Йеллоустонский супервулкан или ему помогли другие страны, обладающие ядерным оружием, только взрыв был такой силы, что сместилась ось вращения планеты, переместились полюса. Территорию США покрыло многометровым слоем пепла, досталось Канаде и Мексике, другим американским странам. Несколько лет длилась так называемая ядерная зима, погибли многие сотни миллионов человек, а когда в атмосфере стихли вихри, и она очистилась, то все ледники планеты, в том числе Антарктида, оказались под слоем пепла, сыгравшем роль своего рода пледа, под которым началось бурное таяние льда.

– Ваша карта – результат научного исследования или же она всего лишь плод фантазии сотрудников лаборатории, печально известной своими футуристическими изысканиями, которую вы возглавляете? – прокричала ему в лицо модная ведущая из CNN.

Руслан выдержал паузу, размышляя о том, говорить или не говорить, как карта попала к нему, а когда решился, улыбнулся и, широко расставив руки, ответил:

– Она мне приснилась.

– Нашелся на нашу голову еще один Менделеев! – воскликнула модная ведущая, и ее возглас потонул в буре возмущенных голосов в зале.

Под свист и улюлюканье Руслан покинул конференцию. Он был недоволен своим выступлением – бездоказательным, не обоснованным результатами научных исследований, наивным, когда он признался, что карта мира XXIII века ему приснилась. В сущности, ничего нового он не сообщил – всего лишь собрал воедино то, что высказывалось многими учеными, что было известно всем. Карта лишь придала их мнениям наглядность, и конференция взорвалась негодованием ученых мужей и особенно журналистской братии.

Вернувшись в отель, он по телевизору видел результаты своего выступления. Каких только характеристик его ни удостаивали – «хулиганская выходка на серьезной конференции», «бессовестная компиляция из трудов авторитетных ученых», «Ванга в коротких штанишках», «малообразованный агент Кремля», «карта Орлова ужаснее последствий ядерного апокалипсиса», «Россия раскатала губы сдать сибирские болота в аренду мировому сообществу»…

Несколько правительств тех стран, которых не нашлось на карте, так как их территории должны были уйти под воды мирового океана, в панике обратилось к Москве за разъяснениями. Министерство иностранных дел России выступило с заявлением, что правительство Российской Федерации не имеет никакого отношения к сообщению доктора Орлова, что положения его носят характер научного прогноза. И оно, как и правительства других стран, ожидает от всемирной конференции по экологии профессиональной и всесторонней оценки доклада доктора Орлова.

На экране телевизора показали отель Руслана – вся площадка перед ним была заставлена телекамерами, телевизионщиков еле сдерживал многочисленный отряд полиции. Стало ясно, что из отеля надо делать ноги. Но обратный билет до Москвы был на завтрашний рейс. Руслан не мог воспользоваться телепортацией – он будет числиться не покинувшим Великобританию. Пришлось звонить в аэропорт Хитроу – место на рейс, вылетающий в Москву через четыре часа, к его счастью, нашлось. Оставалось выписаться из отеля и позвонить Лиде, чтобы она через полчаса пришла в их любимый ресторан.

Дежурный на reception, видимо, был подкуплен журналистской братией, и дал им знать, что Руслан Орлов покидает отель. Несколько телеоператоров преградили ему путь, корреспонденты совали микрофоны, просили прокомментировать оценку международными средствами массовой информации его выступления на конференции.

– Господа, вы ошиблись, я не Руслан Орлов, а Тэд Трубинер, ТТ, предприниматель… – заявил он, в мгновение изменив свою внешность.

– Но вы только что получили счет, выписанный на имя мистера Руслана Орлова!

– Счет? Пожалуйста, читайте: «Тэд Трубинер»…

Разочарованные телевизионщики опустили свои камеры, хотя Руслан боковым зрением видел, как дежурный отчаянно утвердительно кивает, головой, показывая, что это и есть он, Руслан Орлов.

К своему облику ему пришлось вернуться в такси. Водитель знаменитого лондонского кэба ошалело смотрел на пассажира – он вез совсем другого молодого человека, а покидал такси тот, который не сходил сегодня с экранов телевизора. Но не мог же Руслан предстать перед Лидой в ином обличье.

Она, взволнованная скандалом с Русланом, сидела за их столиком и на своем месте. Когда он проходил мимо администратора, то мистер Ридли благожелательно, однако укоризненно покачал рыжей головой, мол, наслышаны о вас, мистер Орлов…

Он поцеловал ее в щеку, опустился на свое место, и почувствовал, что стал центром внимания посетителей ресторана. Стало быть, до появления журналистов оставались считанные минуты, ведь кто-нибудь из присутствующих даст им знать. Тот же мистер Ридли, заинтересованный в халявной рекламе своего заведения…

– Что ты устроил на конференции? Телевизор взбесился! – встретила Лида упреком.

– Я показал будущее наших потомков, но оно очень не понравилось, – ответил Руслан.

– И что дальше?

– Не знаю. Но отсюда надо побыстрее уходить…

В это время на огромном плазменном экране, который висел над баром, появился дядя Костя. Бармен увеличил громкость. Константин Степанович говорил на английском, поэтому посетители ресторана дружно повернули головы в его сторону.

– Мне выпала честь быть научным руководителем докторской диссертации Руслана Орлова, которую он защитил в семнадцать лет. Это гениальный юноша, естественно, что он не смог из-за нехватки времени представить убедительные доказательства своего прогноза в виде карты. Вместо того чтобы быть ему благодарными за предвидение, здесь, на конференции, в средствах массовой информации развернулось беспрецедентное гонение ученого за его взгляды, за предложение неотложных мер, которые необходимо всем нам осуществить. Призываю всех прекратить шельмовать молодого ученого и дождаться выхода в свет его очередной монографии, посвященной прогнозу. Я верю в Руслана Орлова, верю в то, что его имя будет гордостью мировой науки нашего века!

В зале конференции раздались жидкие аплодисменты, но они звучали все громче и громче, пока не превратились в овацию. Показали глаза дяди Кости – они наполнились слезами. Посетители ресторана дружно встали и, глядя на Руслана, аплодировали ему. Какая-то шустрая девица сунула ему букет цветов и, к явному неудовольствию Лиды, обняла его и поцеловала в щеку.

– Пора отсюда убираться, – сказал Руслан и, взяв Лиду под руку, решительно пошел к выходу.

Аплодисменты звучали до тех пор, пока они не покинули зал. Он не разрешил Лиде проводить его в Хитроу – ей желательно не светиться с ним, журналюги, особенно папарацци, жестоки, житья не дадут. Поэтому он прыгнул в первое попавшееся такси и уехал.

Глава девятнадцатая

Большинство работников лаборатории осуждало его выступление на конференции. Шептались по углам: и куда занесло нашего-то? Славы ему еще большей захотелось? Скандал и слава – родные брат и сестра. На нас и без скандалов многие косо смотрят, дескать, изобретают чудеса, лепят нового человека, а сами превращаются прямо-таки в новых русских по части обретения бабла…

Высказывали недовольство ему и в глаза. Первой оказалась Варвара Митрофановна, заведующая эмбриональным отделом, с прозвищем Варвара-великомученица за безуспешные попытки добиться хоть каких-нибудь результатов на своем участке. Впрочем, неудачи отдела происходили, по ее мнению, из-за слишком строго законодательства по части человеческих эмбрионов.

Она встретила его в коридоре и без каких-либо предисловий спросила:

– А вы о нас подумали?

От нее, стройной и высокой, вообще-то видной и даже красивой женщины, с симпатичным, очень славянским и добрым лицом, с ямочками на щеках, сейчас полыхало зноем возмущения. У Руслана с нею были нормальные, почти приятельские отношения, но у него нервы были на пределе, и он не без иронии ответил:

– Не только подумал, но и с превеликим удовольствием, уважаемая Варвара Митрофановна, рассказал бы об успехах вашего отдела, которые находятся даже в неэмбриональном состоянии.

«Хам!» – мысленно воскликнула она и, удаляясь, добавила: «Он позволяет себе еще каламбурить по поводу названия отдела!»

Досталось и от Ивана Ивановича. Никогда раньше Руслан не видел, чтобы академик буквально метался по кабинету, что называется, наматывал круги вокруг стола для заседаний, со старым и выношенным зеленым сукном, вошедшим в институтский фольклор, поскольку такие столы были характерны для эпохи Сталина. Его лицо, очень напоминающее чем-то лошадиную голову, от возмущения еще больше вытянулось. И гремел могучим басом, приостанавливаясь для выразительности и простирая огромную длань в сторону виновника:

– Какого лешего понесло тебя на конференцию этих бездельников и недоброжелателей России, мечтающих о том, чтобы еще сделать вредного для нее?.. Где ты откопал эту карту, метишь в члены Географического общества, что ли?.. В итоге устроил международный скандал, наше правительство вынуждено оправдываться… Полагаешь, что там не задумались: а зачем мы выделяем столько средств лаборатории Орлова, чтобы там дурью маялись?..

Такого разноса хозяина зеленое сукно давно не слышало. Оно улавливало от молодого ученого желание шлепнуть по нему ладонью и с удовольствием пыхнуло бы пылью, только такой поворот неизвестно, чем бы кончился. Скорее всего, увольнением строптивого молодого человека, поэтому своим зеленым цветом оно пыталось остужать стороны.

– Сегодня это гипотеза, Иван Иванович. Через полгода-год – теория.

– Методом экстраполяции, для чего ты сожжешь все институтские электронные возможности? Занимайся своим делом, молодой человек… Привык, понимаешь, бунтовать против самого Бога и считает, можно бунтовать против всех… Вон с глаз моих! – Иван Иванович рубанул на прощанье воздух и вернулся к бумагам на своем письменном столе.

Не успел Руслан придти в себя после разноса, обдумать последствия после того, как правительство заявило о своей непричастности к его выступлению, как в его кабинет ввалился Иван Несторович. В новом костюме, приобретенном ко дню рождению, в белоснежной сорочке, словно у высокопоставленного чиновника – в лаборатории мужчины носили рубашки попрактичнее, вплоть до клетчатых ковбоек. Глаза у него радостно сверкали, и Руслан подумал, что он радуется неудаче завлаба, может, метит на его место?

– Руслан Русланович, я поздравляю вас с блестящим докладом в Лондоне.

– Вы и здеваетесь?

– Ни в коем случае! Над будущим планеты вы развеяли туман, вместо неопределенности сформулировали неотложные задачи… Я бы создал отдел, который бы изучал все аспекты вашей гипотезы… Конечно, отрицательные оценки в мировой прессе не позволят нам расширять штатное расписание, но ведь можно создать неформальную научную группу из самых светлых голов нашей лаборатории. Лично я буду просить возглавить ее Константина Степановича, – с энтузиазмом аспиранта излагал свой план Иван Несторович.

– Константин Степанович возглавляет научный совет лаборатории. Не стоит пользоваться его добрым отношением к нам.

– Но нам нужны научные авторитеты, твердо стоящие на вашей позиции. Надо собрать в кулак наших единомышленников. Они есть, их надо только найти… Тысячи ученых задумываются над будущим планеты, если только собрать их соображения и расчеты воедино – это же силища! Через год, когда всё будет обсчитано, процессы будут показаны в динамике, когда гипотеза превратится в научное доказательство, единомышленников будет множество. А нужны нынешние, когда вас подвергают остракизму на всех континентах…

– Я искренне благодарю вас за поддержку в трудный для меня момент. Но нам не до жиру – быть бы живу, – почему-то вспомнил поговорку отца, слышанную от него не раз в детстве. – Пойдут комиссии с проверками, не до экстраполятивных расчетов нам будет. Со своим докладом я вышел за пределы функций лаборатории, наверху могут и прикрыть ее – весомых результатов-то кот наплакал!

– А Иван Иванович, могучий наш Иван Иванович?

– Что Иван Иванович? Разнос мне такой устроил…

– Иван Иванович? – с изумлением воскликнул Иван Несторович. – На него это не похоже…

Произнеся эти слова, Долбня сник. Он был воспитанником академика, проработал с ним лет двадцать, стал доктором наук. Когда Руслан подбирал кадры для лаборатории, Иван Иванович предложил ему в замы именно его, заметив при этом, что фамилия в данном случае не соответствует способностям этого ученого.

– Это политики на него давят, Руслан Русланович, – объяснил позицию академика Иван Несторович. – Не сомневайтесь в нем, он мужик что надо… Теперь насчет результатов. У Мишки Звонарева сверхспособности исчезли. Открыл я ему камеру вогнутых зеркал и говорю: «Ну, лети… Лети отсюда… Я разрешаю тебе использовать телепортацию… Ну!» А он смотрит на меня испуганно, потом побрел в свою палату как побитый пес. Потом я его вывел на балкон, Мишка опять не полетел. Тогда я ему говорю: «А попробуй-ка превратиться в меня… Ну!» Опять полная импотенция… Подумать только – каких-то несчастных 2 вольта в течение суток, и он стал нормальным человеком!

Руслан встал из-за стола, подошел к окну. В парке деревья стояли голые, после лондонских изумрудных газонов и пышной зелени, тоскливо было видеть, как пожилой дворник сметает на аллее, под моросящим дождиком, грязно-коричневые листья в кучи. Захотелось побродить по парку, разобраться со своими мыслями и тревогами. В природной тиши решить, что делать с Мишкой Звонаревым. Никакой ревности – Лида захлопнула дверь квартиры перед его носом, и Мишка провел ночь на скамье в Гайд-парке, поскольку денег на отель у него не было. А потом он получил бесплатный проездной по маршруту Лондон-Москва…

Беспокоил вопрос: почему молчит Учитель? Разве без его ведома была размещена в моем сне карта XXIII века? Да, разрешения на ее обнародование не было, но это сон, неужели и мои сны не принадлежат мне? И я не волен распоряжаться ими по своему усмотрению? Сон мой, как хочу, так и использую его.

– М-да… – произнес Руслан, повернулся спиной к окну и увидел Ивана Несторовича. – Извините, задумался… Надеюсь, вы сейчас исследуете Звонарева, взяли все анализы, мыслимые и даже немыслимые? Ищите изменения под электронным микроскопом, исследуйте его геном на суперкомпьютере… Найдите эти изменения во что бы то ни стало. Это для вас самая актуальная и главная задача. Постарайтесь восстановить его способности, а это значит найти ключи к разблокировке всего мозга.

Глава двадцатая

Обычно Руслан выходил из дома в обличье Галины Захаровны – благо окна квартиры выходили на противоположную сторону, иначе настоящая Галина Захаровна имела бы возможность видеть, как она пересекает наискосок дворовую детскую площадку и идет к автобусной остановке. У него была персональная машина, однако он ее превратил в разгонный транспорт лаборатории. В поездках на работу и после нее – домой он никогда не пользовался служебным транспортом, чтобы не попасть в лапы корреспондентов. И возвращался в обличье Галины Захаровны. Была, конечно, опасность столкнуться с нею в подъезде, но Руслан успешно принимал свой настоящий вид в лифте, если ехал в нем один, или, приехав на свою площадку, поднимался по лестнице вверх и опускался вниз, к своей квартире с природной внешностью.

Труднее приходилось на проходной института. Для входа на территорию ему выдали специальный пропуск на имя Руслана Руслановича Русланова. Тройное повторение имени было знаком для караула при входе, что предъявитель такого пропуска засекреченный сотрудник. Директор также значился Иваном Ивановичем Ивановым – настоящее имя, отчество и фамилию академика знали немногие.

Руслан не любил пользоваться проходной – не раз и не два полицейские отдавали ему честь, не понимая, что тем самым они обращают внимание на него постоянно дежуривших там журналистов. Куда проще было исчезнуть возле автобусной остановки недалеко от своего дома и материализоваться в институтском кабинете.

Общественным транспортом он пользовался нередко – искал в нем кандидатов на переселение на новую планету. Вначале он искал их по телевизору, но все политики, журналисты, а особенно так называемые звезды, то есть телевизионный бомонд, раздражали его, поскольку практически все были лживы, завистливы и терпеть не могли таких же, прости Господи, звезд. Телеизвестность они сделали источником дохода, поэтому мужчины тщились в ящике блеснуть умом, которого у них, как говорится, кот наплакал, а дамы беззастенчиво выставляли напоказ свои прелести. Будущего они не заслуживали, подходящих кандидатов следовало искать среди тех, кто ездил на общественном транспорте, толпился на рынках, рискуя на каждом шагу стать жертвой торговых мошенников.

Наблюдая за людьми и сканируя их мысли, Руслан поражался тому, сколько на свете человеческого мусора. Добиться богатства и успеха любой ценой, нанести поражение ближнему своему как конкуренту, и при этом уничтожены, более того, презираемы какие-либо моральные преграды – не из этого ли материала образовалась нравственная стена, о которой говорил Учитель и которую Руслану надлежало преодолеть, чтобы реализовать свой проект по разблокированию человеческого мозга? Всё чаще возникал вопрос: а зачем человеческому мусору сверхспособности, ведь они лишь преумножат возможности творить отнюдь не добрые дела? Его теория оказалась для него же ловушкой? Нет, нельзя тиражировать Мишку Звонарева, но где же достойные мужчины и женщины, ведь всегда считалось, что плохих людей гораздо меньше, чем хороших? Или еще во времена Ельцина, которого Руслан презирал и считал, наравне с Горбачевым, всесоюзным Геростратом, всё перевернулось, и хорошие люди были соблазнены возможностью безнаказанно творить Зло?

С этими раздумьями ехал Руслан в метро после работы, не очень-то приглядываясь к соседям. Возникла еще одна проблема для раздумий: а почему именно ему пришла теория о разблокировании человеческого мозга? Не был ли он выбран для этой цели Мировым Разумом, еще до посещения планеты Рай? На ней он обрел сверхспособности, а откуда они у Мишки Звонарева? От преисподней, от Дьявола? И тут сражение? Кто кого? И первыми получат сверхспособности хорошие люди или же безнравственные субчеловеки? И тогда Космос уничтожит опасную для Вселенной четвертую цивилизацию на Земле?

И тут в вагон вошла девушка ошарашивающей красоты. Стройная, высокая, с золотистыми волосами, ниспадающими на меховую курточку с капюшоном. Природная блондинка имела широко раскрытые миндалевидные карие глаза. На коже лица не было и следа косметики – она была чистой, разве что на губах поблескивала бесцветная помада. Кожа даже на расстоянии казалась удивительно нежной и шелковистой… Незнакомка, увидев свободное место, села напротив… Руслан, как и принято у мужчин, посмотрел на ее ноги – на девушке была короткая и обтягивающая джинсовая юбка, открывающая круглые коленки. На ногах незнакомки были белые мягкие сапожки, расписанные красивым цветным орнаментом. Обута она была не совсем по погоде, в Москве то и дело срывался дождь, но что не наденешь ради красоты?

Обычно Руслан не особо присматривался к прекрасному полу, у него была Лида, а тут красота девушки поразила. Он тут же сканировал ее внешность и обратился с запросом к Мировому Разуму: кто она, что она… И сразу же получил ответ: Агидель Николаевна Цветкова, двадцать один год, стюардесса правительственного авиаотряда, знает в совершенстве английский и французский языки, студентка-заочница филфака… Отец Николай Васильевич Цветков, сорок восемь лет, инженер-конструктор, мать Александра Антоновна Цветкова, сорок шесть лет, преподаватель иностранных языков в МГУ…

Агидель… В Башкортостане очень распространенное название, поскольку на башкирском Акидел означает Белая река. А это главная и любимая река башкир, поэтому и город атомщиков называется Агидель, есть и автопредприятие Агидель, и гостиница в Уфе Агидель, и даже бритва Агидель… Николай Васильевич был поклонником славянской старины, ведизма, а у северных славян была богиня воды Агидель, и он так, естественно с согласия супруги, назвал новорожденную дочь.

Настала эпоха Водолея и дочь называется именем богини воды? Вряд ли случайность… Как не случайность ее изумительная красота, и встреча с ним, Русланом, также предопределенность? А заслуживает она будущего? На новой планете ей суждено стать богиней…

Она вышла на конечной станции Новоясеневской, быстро пошла не на Битцевскую линию, а к выходу в Ясенево, и вскоре перед Русланом замелькали ее сапожки на лестнице. Ему предстояло познакомиться с девушкой, но Агидель наверняка надоели уличные приставалы. Поэтому он понимал, что шансов у него практически нет, только если девушка убегает, то молодой человек догоняет – вступал в силу древний штамп.

Девушка обогнала старика с тростью, который еле преодолел первую лестницу. Руслан решил: если она отпустит стеклянную дверь, не придержит, то с такой герлой знакомиться не станет. Вообще старики возмущались, что на станции нет ни эскалатора, ни лифта, и приходилось преодолевать более семидесяти ступенек, чтобы выйти на поверхность. Галина Захаровна тоже возмущалась, особенно тем обстоятельством, что лифт построили на станции Битцевский парк, но он не работал, и, так как власти боялись, что лифтом могут воспользоваться террористы, поэтому тот который год стоял выключенным. «Словно террористы не могут воспользоваться лестницей!» – сердилась Галина Захаровна.

Надо же было такому случиться – Руслан выбросил вперед сумку, и фотоэлемент дал команду тут же перекрыть выход. Но Руслан видел, как девушка открыла перед стариком дверь, придержала ее, пока он проходил, улыбнулась ему и стремительно пошла на выход, преодолевая малый лестничный марш из десятка ступенек и, повернув налево, побежала наверх по большой, трехсоставной лестнице, которую ненавидело старшее поколение жителей Ясенева.

Фотоэлемент задержал его максимум на две секунды, но за это время Агидель вырвалась вперед. Догоняя ее, он бежал, прыгая на лестнице через ступеньку, однако девушка уже выбежала на поверхность. Ничего лучше он не придумал, как выбежав из метро, стал вдогонку кричать ей:

– Девушка!.. Девушка!..

Пересекая наискосок площадку перед вестибюлем метро, она шла к домам на краю Битцевского парка. Когда ей осталось перейти дорогу, заставленную с двух сторон легковушками, он крикнул:

– Агидель!

От неожиданности она остановилась, на беду свою обернулась назад, но стояла уже на проезжей части, и тут ее сбила с ног машина, которая ехала сверху и не могла остановиться на обледеневшей дороге.

Она лежала навзничь, без сознания, и возле левого сапожка быстро расползалось кровавое пятно. Руслан, не раздумывая, зажал ладонями рану выше колена, и, чувствуя, как кровь бьется толчками в ладонь, кричал столпившимся прохожим и водителю, молодому парню, хотя тот был явно не в себе:

– В скорую, в скорую звоните! У нее повреждена аорта! Счет идет на секунды! Она истекает кровью! В скорую, в скорую звоните!..