Текст книги "Справедливый порядок в европейских проектах «вечного мира» периода Нового времени"

2. Основные идейные положения «Трактата…»

Как нам представляется, этот проект нельзя назвать, говоря словами советского исследователя Н.Н. Ульяновой, «…первой попыткой создания союза равноправных и независимых государств с целью обеспечения мира». Он зовет европейцев не вперед, а, скорее, назад, во времена расцвета рыцарских добродетелей в XI–XIII вв. Обратим внимание на преамбулу трактата, где содержится основной идейный посыл документа. «…Некогда процветало христианство, и было одарено людьми и земными благами; царство его так вдаль и ширь простиралось, что было в лоне его сто семнадцать пребогатых королевств…». И вот это царство унижено. «…Ныне христианство разрознено, раздроблено, разбито и лишено всего былого великолепия и блеска». Среди христиан возникли раздоры. «Препоганейшие турки» разоряют их страны. Автор задается вопросом: почему так быстро земное величие (империи, королевства, власти) сменяется полным упадком? Господь не отказал в плодородии полям, садам, виноградникам, не оскудели золотые и серебряные рудники. Природа человека осталась неизменной: «…люди разумны, прилежны, мужественны, во многих делах искусны, науки процветают как никогда». А христианские государства одно за другим падают под напором турок. Из 117 осталось только 16. Ответ таков: Господь пожелал наказать христиан за их грехи. Он допустил появление «коварного Магомета», который «…смутил сначала малый народ арабов; когда же его первым попыткам не был дан отпор, он вскоре склонил на свою сторону такое множество погибших людей, что подчинил своей власти обширные области Африки и Азии, и подбил их на гнусную измену».

Мысль автора ясна: государство слабо, если в нем нет религиозной идеи. Магомет соединил «погибших людей» религией вседозволенности, потакающей человеческим порокам. Христиане не могут вести себя подобным образом. Они должны вспомнить о том, что религиозные ценности выше всех земных богатств. «Жалка ныне судьба греков», которым остается только громко оплакивать «погром Константинополя». Успехи мусульман – страшный и поучительный урок христианам. Следует хорошо выучить этот урок и в дальнейшем избегать пороков, следуя заветам Господа. Тут же указаны и способы устранения ошибок. Силы добра (они названы в соответствии со средневековой «трехчастной» картиной мира: «молящиеся» [прелаты, доктора божеского и человеческого права], «воюющие» [короли, князья, вельможи, дворяне], «трудящиеся» – хотя и не названы прямо, но крестьянские занятия упоминались выше) добьются прекращения и полного искоренения междоусобных войн и смогут «…создать такой союз единения, мира, братства и согласия, который… стоял бы непоколебимо и… на вечные времена сохранялся бы». Государям останется только охранять и защищать этот союз. Перечисляя их обязанности, автор в точности повторяет пункты рыцарского кодекса чести, сформулированного еще в VIII–IX в.: укреплять положение христианства, вести войны против его врагов (бусурман), охранять и расширять границы христианского мира.

В статьях трактата содержится требование введения в действие принципов арбитража и третейского посредничества (ст. 4), говорится о необходимости создания международного суда (общей консистории), функционирующего не как феодальный суд, а на правилах судоговорения (ст. 9). Участникам союза предложено от своего имени и от имени подданных отказаться от применения оружия. Им следует поддерживать других правителей против враждебных действий, начинаемых не по эдикту, основанному на праве (ст. 1). Не вступать в сговор против другого (ст. 2). Не поддерживать и не укрывать на своей территории преступников, а в случае нарушения – кара должна постигнуть и преступника и укрывателя (ст. 3, ее положения конкретизируются в ст. 6–8). Жертва агрессии, «даже если подвергшийся нападению друг того и не просит», может рассчитывать на материальную помощь союза (ст. 4). Арбитраж предлагается и тем христианским князьям и магнатам, которые не участвуют в общем собрании. В случае отказа одной из противоборствующих сторон от мирного посредничества, собрание принимает меры, указанные в ст. 4 (ст. 5).

Все эти предложения, на наш взгляд, не выходят за рамки принципов Pax Dei (исключение – неполное признание папского авторитета). «В феодальную эпоху нередко прибегали к арбитражу», – пишет Корецкий. Обращает на себя внимание лишь стремление усилить государственную власть, подорвав позиции феодалов – владельцев иммунитетных территорий, где часто укрывались рыцари-разбойники, беглецы и преступники. Для французского короля здесь не было ничего нового, т. к. подобные меры успешно проводили в жизнь его предшественники, начиная с Людовика IX Святого (1226–1270). А вот запрет на сговор против другого мог только раздражить предполагаемого главного союзника Подебрада. Тайные интриги с целью столкнуть лбами своих врагов были одним из основных и действенных средств в арсенале короля, получившего прозвище «всемирный паук». Известно, что он погубил Карла Смелого, организовав против него коалицию Швейцарии и Лотарингии, сам оставшись в стороне. Запрет принимать под охрану военных преступников никак не мог устроить феодальную знать Германии, особенно курфюрстов (князей – выборщиков императоров), активно боровшихся с последними за усиление собственной власти. В то же время германский император не был прямо упомянут в тексте договора. По словам Корецкого, «Подебрад пытался “нейтрализовать” императора. На троне сидел тогда Фридрих III… Фридриху с трудом удавалось удержать свою власть. Бывало, что только помощь Подебрада спасала его. Подебрад был втянут в имперские дела. Его силы немецкие князья и боялись и хотели ее использовать для своих целей». В довершение всего в проекте договора содержалась ст. 12, в которой говорилось: собрание имеет право принимать в свои ряды не только королей, но и любого христианского князя или магната, обещая им помощь и защиту. Трудно понять, как это сочетается с намерением бороться с непокорными вассалами или со стремлением создать единое национальное государство?

Вопросы, остающиеся без ответа, автор проекта выносил на решение общего союза. Переходя к описанию органов управления союза, он сразу же заявляет: объединение учреждается прежде всего с целью оказания помощи христианам, попавшим во власть турок (ст. 13). Т. е. подчеркивается временная цель организации, видимо, для того, чтобы не испугать ее возможных участников масштабом планируемых мероприятий. Им придется пойти на значительные расходы (ст. 18) для содержания армии и флота, руководящих органов союза, а также на ведение обширной международной деятельности. Устанавливается точный срок (к ближайшему следующему воскресенью 1464 г.!) сбора послов стран-участниц, наделенных «широчайшими полномочиями», в г. Базеле. Здесь заседания продолжатся в течение 5-ти лет. На этом этапе следует выработать основные принципы деятельности союза. Следующие 5 лет заседания будут проходить во Франции, потом – в Италии, а потом – как решит собрание.

Возглавляет собрание совет королей и князей под председательством одного из них. Совет исполняет функции верховного суда для монархов и их подданных. (Следовательно, он будет вмешиваться во внутренние дела государств, что, в противоречие с декларируемой целью прекращения внутренних междоусобиц, неизбежно поощрит раздоры?) Собрание имеет свой герб, печать, общую казну, архив, синдика, фискала (фискального прокурора), отвечающего за сбор налогов, чиновников и «все прочие права разрешенной и исправной корпорации свойственные и принадлежащие» (ст. 16). Добавим к этому армию, флот, собственных послов и убедимся: это не международная организация, не союз равных, а наднациональное государственное образование, очередной вариант универсальной монархии. (Для смягчения негативного впечатления от обилия полномочий союза добавлена ст. 17. Здесь предлагается назначать временным главой собрания представителя той нации, на территории которой в данное пятилетие проходят заседания. Так и видишь французского короля, германского императора или гордого кастильского монарха, склонившихся перед буржуа из базельского магистрата.) Но и это еще не все. Как будто для того, чтобы у нас не осталось сомнений в направленности проекта, его автор почти в самом конце помещает ст. 22. Никто из наследников умершего члена общего собрания не может вступить во владение своей страной, пока не даст формальную клятву (обязательна грамота с личной печатью) соблюдать все статьи договора «с верностью непоколебимой». Разве не так выглядит прямое нарушение суверенитета? Почти дословно повторяется формула принесения клятвы сеньору во время обряда вассальной присяги (оммажа).

Если принять во внимание постулат: вывод о характере международной организации должен быть основан на всестороннем изучении вопроса о сочетании принципа суверенитета государств и деятельности этой организации, следует признать: проект Подебрада в перспективе вел к установлению в Европе диктатуры правителя, распоряжающегося огромной силой. Эта сила по его желанию могла быть направлена как против турок, так и против христиан. Нотка непримиримости звучит в цитировавшейся ранее ст. 21, где по принципу «кто не с нами, тот против нас» заранее названы «защитниками безбожия и врагами креста Христова» все, отказавшиеся войти в общий союз. Как это напоминает яростное письмо одного из радикальных вождей Крестьянской войны в Германии 1524–1525 гг. Томаса Мюнцера (1489–1525) мансфельдским рудокопам с его знаменитой строчкой: «Если не хотите пострадать во имя божие, то пострадаете во имя дьявола».

В таком случае придется отказать проекту Подебрада в праве называться проектом «вечного мира»? Поместим его в длинный ряд политических документов, отвечавших требованиям своего времени и не оставивших после себя никакого следа? Баскин, например, отмечал: проект чешского короля «…не был в то время достаточно известен», «…не получил… сколько-нибудь широкого распространения и остался, видимо, неизвестным для писателей XVII–XVIII вв.». Поэтому историю идеи «вечного мира» в Новое время обычно начинали с «Великого плана» или «Великого замысла» (1595 г.) французского короля Генриха IV (1594–1610), изложенного в «Мемуарах» (1638 г.) его суперинтенданта (министра) финансов М. де Бетюн барона Рони герцога де Сюлли (1559–1641). Однако позволительно сомневаться в том, что в этом проекте, как и в проекте Подебрада, звучит «отказ от единой мировой монархии».

3. Отражение в «Трактате…» идеи естественного права

Все же, как нам представляется, трактат, предложенный на обсуждение от имени чешского короля, имеет одну важную особенность. На нее обратил внимание Корецкий. «Подебрад включил в свой проект указание на желательность обращения к арбитру, который должен был быть «воздействующим посредником» (mediator) в деле обеспечения мира. Этот mediator должен был опираться не на усмотрение свое, не на произвол (arbitrium), а на принципы римского права, в котором Подебрад видел “новое право”, вышедшее из недр природы», – пишет он, добавляя, что «этим Подебрад предвосхищал естественно-правовую доктрину».

Действительно, в ст. 9 трактата говорилось: «Понеже забота о мире немыслима без справедливости [юстиции], справедливость без нее, ибо из справедливости мир родится и сохраняется, и понеже мы и подданные наши не можем без справедливости в мире пребывать, мы связываем справедливость с делом мира; но поелику закон, который был написан о судопроизводстве, в последующее время подвергся многим изменениям, и дело дошло до того, что он постепенно потерял значение вовсе, а практика толкованием облекла его в совершенно иную форму, мы считаем судебные правила совершенно перепутанными и полагаем, что соответственно с обычаями, обыкновениями и условиями нового времени и наших разных стран, королевств и княжеств следует ввести новые, из лона природы почерпнутые правила (курсив мой.—А. О.) нс новыми злодеяниями бороться новыми средствами, которыми добродетельные люди вознаграждались бы, а преступники молотом наказаний неустанно уничтожались». Это, по мнению автора трактата, могла бы сделать общая консистория, из которой «…как из источника, текли бы ручьи справедливости во все стороны».

Строго говоря, требование «отыскания» утраченного людьми древнего справедливого права также характерно для средневековья, как и «трехчастная» модель мира. Современный историк Ю. П. Малинин отмечает: «Справедливость в общественной мысли этого периода (конца XV века. – А О.) представлялась главным устоем общественного устройства. При этом под справедливостью подразумевали в первую очередь добродетель как внутреннее качество людей. Ее первоисточником считался бог, а проявлялась она через человеческую совесть. <…> Под справедливостью одновременно подразумевалось и соблюдение правовых норм, существующих в государстве, так что быть справедливым человеком значило быть и праведным, и законопослушным.

И общество, состоящее из справедливых людей, – “царство справедливости и законности” – было тем идеалом, который культивировался на протяжении почти всего средневековья».

«…Согласно укоренившимся в общественном сознании той эпохи убеждениям, п[рав]о заложено в самые основы мироздания. Существовало представление о том, что п[рав]о так или иначе пронизывает все явления и отношения, не одни только человеческие, но и природные. Что касается общества, то все его разряды базируются на п[рав]е и подвластны ему. Однако этот принцип верховенства п[рав]а не имеет ничего общего с равноправием, так как разные категории людей подчинены своему п[рав]у: п[рава]а христиан иные, нежели п[рав]а иноверцев; п[рав] а мужчин отличаются от п[рав] женщин; у каждого сословия – свое п[рав]о», – такое определение дает в «Словаре средневековой культуры» выдающийся отечественный медиевист А. Я. Гуревич. Сравнивая понятия «обычай» и «закон», он пишет: «Важнейшее отличие правового обычая от закона заключалось в том, что тогда как обычай неприметно изменялся, сохраняя в сознании людей свою древность и добротность, закон приобретал независимое бытие, отвлекаясь от породивших его обстоятельств. Запись п[рав]а вела к своего рода “отчуждению” его от творцов, которые впредь уже не могли оказать на него воздействия и изменить его. Если в раннее средневековье судебный процесс представлял собой преимущественно состязание сторон в присутствии судей, то в более позднее время, когда судебные функции стали сосредотачиваться в руках обладателей власти, должностных лиц, судейских чиновников, юристов и адвокатов, положение изменилось, что выразилось, в частности, в выработке особого языка юриспруденции, которым преследуемые по суду, как правило, не владели. В массовом сознании возникает разрыв между понятиями “суд” и “правосудие”, в городской литературе XIII–XV вв. стряпчий, юрист становится олицетворением алчности, корыстолюбия и лживости. Отныне судебная справедливость все чаще связывается с образом доброго короля, такого, например, как Людовик Святой».

Сегодня вряд ли возможно определить, какой вклад внес в составление проекта сам Подебрад, а какой – Марини, хотя влияние последнего просматривается в стремлении придать предлагаемому союзу государей многосторонний характер, отчасти напоминающий договоры городов Северной и Центральной Италии XII–XIII вв. Но чешский король, прекрасно понимавший роль городов и надеявшийся на помощь горожан, и его советник (человек городской культуры) могли сойтись в понимании того, что феодальное право устарело и должно быть заменено естественным правом, дающим возможность более широкому кругу людей (тех, кто имеет собственность, а, значит, полезен обществу) участвовать в принятии важных решений. Здесь, действительно, можно увидеть начало нового времени в европейской истории, характеризовавшегося появлением новых людей с иными (буржуазными) ценностными ориентирами.

Свободный город, населенный состоятельными и ответственными гражданами, не может существовать в мире, где царствуют представители феодальной вольницы, те самые, разнузданное поведение которых способствовало гибели многих христианских королевств от рук турок. «В этих условиях «п[рав]у сильного» оставалось широкое поприще. То, что трудно было удовлетворительно уладить в суде, решалось мечом и междоусобицей. Могущественные сеньоры сплошь и рядом не были склонны считаться с п[рав]ом, прибегая к силе там, где не рассчитывали на благоприятный исход дела, либо сами творили собственный суд. Поединок, война, кровная месть были постоянными коррелятами феодального п[рав]а», – отмечает Гуревич.

Уникальность чешского трактата заключается в достаточно громко и ясно заявленном желании человека буржуазной культуры (или близкой ей) добиться установления «справедливости», порождающей и сохраняющей мир. Конечно, это желание в значительной степени девальвируется претензиями короля на роль, явно превышающую роль посредника (медиатора). Однако автор слов о невозможности жить в несправедливом мире (Марини?), вероятно, надеялся на то, что добившийся своего Подебрад не забудет о поддержке, оказанной ему горожанами. Требование учредить первую временную столицу союза в свободном самоуправляющемся городе Базеле просто не позволит забыть об этом.

Идее «новой юстиции» была суждена долгая жизнь. Все следующие проекты, рассмотренные в учебном пособии, созданы представителями городской культуры. Это знаменитый богослов Эразм Роттердамский, парижский буржуа Э. Крюсе (де ля Кроа [Круа]), англичане У. Пенн – основатель колонии Пенсильвания в Северной Америке и философ-утилитарист Дж. Бентам, французский аббат де Сен-Пьер, женевец Ж. Ж. Руссо, немец И. Кант и др. Плодотворная среда европейского города с его центрами управления, сообществами ученых, интересом к практической политике и различными способами передачи информации позволяла сохранить предыдущие достижения и развить их, внеся в идею «вечного мира» новые важные оттенки.

Вопросы для самоконтроля

1. В чем заключается проблема авторства «Трактата…»?

2. Внутриполитическое положение Чешского королевства после окончания гуситских войн (1419–1437 гг.).

3. Внешнеполитическое положение Чешского королевства после окончания гуситских войн (1419–1437 гг.).

4. Почему чешский король Иржи Подебрад в 1464 г. предложил христианским государям Европы создание общего союза?

5. Основные идейные принципы общего союза.

6. Главные организационные принципы союза, изложенные в «Трактате…».

7. Какие органы управления союзом планировалось создать в соответствии с предложениями Иржи Подебрада?

8. Почему французский король Людовик XI отказался поддержать проект чешского короля?

9. В чем можно обнаружить влияние советника чешского короля А. Марини на составление «Трактата…»?

10. Какое отражение в тексте «Трактата…» получила идея естественного права?

11. В чем заключается уникальность «Трактата…» для эпохи раннего Нового времени в Европе?

12. Можно ли назвать проект предложенного чешским королем общего союза государств проектом «вечного мира»?

Тема № 2
Концепция христианского единства эразма роттердамского

Вопросы для изучения

1. Исторические предпосылки создания трактата Эразма Роттердамского «Жалоба Мира» (1517 г.).

2. Идея универсальной «Христианской Республики».

2.1. Проблема «доброй воли» человека.

2.2. Франция как образец разумного государственного устройства.

2.3. Введение международного арбитража.

2.4. Портрет идеального правителя.

2.5. Роль общественного мнения в установлении «вечного мира».

3. Утопия и реальность в трактате Эразма Роттердамского.

1. Исторические предпосылки создания трактата Эразма Роттердамского «Жалоба Мира» (1517 г.)

В 1517 г. был опубликован небольшой по объему трактат Эразма Роттердамского «Жалоба Мира, отовсюду изгнанного и поверженного». Он создавался в тревожной обстановке. Европа все еще находилась в процессе перехода от Средневековья к Новому времени. Революционные изменения происходили в экономике и в мышлении людей. Менялись политические структуры общества, укреплялись национальные государства, что сопровождалось широкомасштабными и многолетними военными конфликтами, осложнявшимися социальной борьбой и народными восстаниями. С 1494 по 1559 гг. шли т. н. «Итальянские войны» между Францией и династией Габсбургов за обладание итальянскими государствами, а также за гегемонию в Европе, в которые оказались втянуты Испания, Германская империя, Англия и швейцарские кантоны. Римские папы не стояли в стороне, а некоторые из них, например, Юлий II (1503–1513), в чей адрес Эразм отправил немало ядовитых стрел, напрямую участвовали в войнах. Агрессивная и своекорыстная политика пап серьезно подорвала их авторитет. Идея реформирования католической церкви приобретала все больше сторонников, особенно в германских землях, сильнее всего страдавших от деятельности церковных иерархов. В год публикации «Жалобы Мира» член монашеского ордена августинцев (к нему же формально принадлежал и Эразм) Мартин Лютер (1483–1546) выступил с протестом против продажи папских индульгенций, обнародовав свои «95 тезисов». Начался первый этап открытой борьбы за реформирование церкви – Реформации (1517–1521 гг.).

По-прежнему сохранялась угроза турецких завоеваний. Османские султаны не могли упустить шанс, предоставленный им внутренней слабостью и междоусобицами в стане противников. В 1526 г., через девять лет после публикации трактата Эразма, турецкая армия во главе с султаном Сулейманом II Великолепным (1520–1566) [его же называли Кануни (Законодатель)] разгромит венгерско-чешскую армию короля Лайоша (Людовика) II Ягеллона (1516–1526) в битве при Мохаче. Король, спасаясь бегством, утонет в болоте. В 1529 г. турки овладеют Будапештом и возьмут в осаду австрийскую столицу Вену. Тяжелые австро-турецкие войны будут продолжаться в течение XVI–XVIII вв. Сражались и выдерживали осады австрийцы и венгры, но никто в Европе не чувствовал себя спокойно.

В таких условиях Эразм предложил на обсуждение всех заинтересованных читателей свой проект установления «вечного мира».