Текст книги "Криминальный пасьянс"

Глава 8

Последние два дня до Владивостока Линза добиралась поездом. Что поделаешь – конспирация! При пристальном изучении её личности мог возникнуть вопрос: откуда у дочери погибшего офицера деньги на авиабилет до Владивостока. Купе пришлось делить с моложавым полковником милиции, который возвращался из инспекционной поездки. Так получилось, что «легенда» Линзы о бедной сиротке, папа которой сгорел в танке во время новогоднего штурма Грозного, пришлась как нельзя кстати.

Биография была списана с реальной девушки, которая, как и Линза, выехала поездом во Владивосток, но не доехала. По пути она встретила лейтенанта-подводника, который находился в очередном отпуске и горел желанием поскорей добраться до Владивостока. Внезапно возникшее взаимное чувство не позволило молодым людям расстаться, и из Владивостока они вдвоём улетели на комфортабельном лайнере на северный берег южного моря. Наверное, излишне упоминать, уважаемый читатель, что бравый лейтенант-подводник был сотрудником ЗГС, которому предстояло удерживать в объятьях влюблённую девушку до окончания проведения операции «Горностай», тем самым исключив её внезапное появление во Владивостоке.

По паспорту Линза теперь была Ксенией Сергеевной Горячевой, двадцати четырёх лет от роду, а по жизни сирота с высшим юридическим образованием, мало приспособленная к жизни без родительской поддержки. Полковник скупо представился Александром Ивановичем, но Линза знала о нём больше, чем он мог предположить. Ночью она, как самая настоящая воровка, незаметно вытащила из кармана кителя бравого полковника его портмоне и, закрывшись в туалете, тщательно изучила все находившиеся в нём документы и фотографии его двоих детей. Делала она это не из простого любопытства, а по необходимости.

Изучив документы, Линза незаметно вернула портмоне в нагрудный карман кителя, после чего с облегчением вздохнула: полковник был человеком без двойного дна. В свои сорок пять лет он дослужился до заместителя начальника УВД г. Владивостока, был женат, имел двоих детей и, кажется, доволен жизнью. Если бы обнаружилось хоть малейшее подозрение в его поведении, или документы вызывали сомнение, Линза сразу бы поняла, что её взяли под наблюдение, и дальнейшее поведение она бы планировала, исходя из конкретных обстоятельств.

Александр Иванович оказался мужчиной компанейским: после знакомства он сделал щедрый заказ, и в их купе из ресторана официанты в мгновение ока натаскали множество тарелок с закусками и несколько бутылок с различными сортами виноградных вин. Сам полковник пил исключительно финскую водку и с большим аппетитом закусывал бутербродами с красной икрой, к которой, как сам признался, после стольких лет службы на Дальнем востоке имел явную слабость.

Время коротали в пустопорожних разговорах – Линза не собиралась открывать нежную девичью душу первому встречному. Роль недалёкой девушки-сиротки давалась ей с трудом. Иногда она забывалась, и делала в ходе беседы какое-нибудь глубокомысленное замечание, от которого у Александра Ивановича от удивления вытягивалось породистое лицо, а рука с бутербродом застывала в воздухе. После такого промаха Линза, кусая от досады губы, замолкала надолго. Полковник для себя объяснял её странное поведение небогатым жизненным опытом и девичьей стеснительностью.

Для того, чтобы соответствовать образу молодой девушки и выглядеть на несколько лет моложе, Линзе приходилось носить короткую юбку, накладывать яркий макияж, и, широко раскрыв зелёные, как молодая трава, глаза, наивно хлопать накладными ресницами.

Она старалась во всю силу своих артистических данных, и под конец путешествия Александр Иванович твёрдо верил, что, оставшись сиротой, Ксюша Горячева сознательно покинула родной дом в посёлке Атамановка Читинской области, чтобы попытать счастья в большом современном городе.

Прощаясь на перроне вокзала, Александр Иванович по отечески поцеловал её в висок и сунул в ладошку визитку.

– Если очень будет трудно с трудоустройством или жильём – приходи, и мы вместе что-нибудь придумаем! – сказал бравый полковник и растворился в толпе пассажиров.

Первое, что сделала Линза после заселения в маленький уютный домик, который сняла в частном секторе на месяц – постелила на полуторную деревянную кровать чистое бельё и легла спать. Ещё с курсантских времён она помнила рекомендации своего наставника – опытного оперативника, половину жизни прожившего за границей под чужим именем.

– По прибытию на место не суетитесь! – советовал бывший резидент КГБ. – Как бы успешно ни прошла переброска, и какое бы сверхнадёжное прикрытие у Вас ни было, не вздумайте приступать к активным действиям. Первые пару-тройку суток Вы в этом городе чужая: Вы живёте по инерции в своей стране, в своём городе, по своему часовому поясу, у Вас иной менталитет, и с первых дней Вы начинаете ощущать, как давит груз ответственности. Поэтому, как бы Вы ни старались вести себя естественно, любой полицейский, не говоря об офицере спецслужбы, по вашим суетным движениям, напряжённому лицу и широко распахнутым глазам опознает в Вас чужестранку. Вы должны пропитаться духом своей новой родины, поймать жизненный ритм, Вы реально должны стать одной из граждан этой страны. Поэтому первые сутки советую отоспаться. Второй день лучше посвятить просмотру программ местного телевиденья и изучению прессы. После этого можете сделать короткую ознакомительную прогулку по городу, посидеть за чашечкой кофе в маленьком уличном кафе, зайти в магазин и сделать необходимые покупки. Постарайтесь сменить всю верхнюю одежду, а если понадобиться, то и причёску. Лучше, если Вы ничем не будете отличаться от местных представительниц прекрасного пола.

Заснула Линза, едва коснулась головой подушки – сказалось нервное напряжение последних дней и смена часовых полюсов.

Утро следующего дня принесло новые житейские заботы. Нужно было срочно трудоустраиваться, причём найти работу, которая позволяла иметь хоть какой-нибудь доступ к информации о жизни большого портового города и давала хотя бы небольшую возможность манёвра. В Центре занятости населения ей предложили работу продавщицы в овощном магазине, рабочей по разделке рыбы на рыбокомбинате и место технички в средней школе № 7. Ни одно из предложенных мест не удовлетворяло требованиям Линзы, поэтому, немного подумав, она решила воспользоваться предложением милицейского полковника.

Здание УВД располагалось в центре города, поэтому найти его было нетрудно. Из фойе на первом этаже, где располагалась дежурная часть, она позвонила по одному из телефонов, указанных на визитке, и через минуту помощник дежурного лично проводил её до кабинета полковника Увальцева, который располагался на третьем этаже. Александр Иванович встретил её радушно: усадил в мягкое кресло, напоил чаем и, несмотря на беспрерывно звонивший телефон, внимательно выслушал.

– При всём моём желании тебе помочь, офицерской должности я тебе предложить не смогу – нет свободных вакансий. На днях освобождается место делопроизводителя в секретариате. Оклад небольшой, да и должность вольнонаёмная – ни тебе званий, ни пайка, ни прочих льгот, но это реальная возможность зацепиться в нашем ведомстве, а со временем подберём что-нибудь в соответствии с твоим высшим юридическим образованием. Так что мой тебе совет – соглашайся!

Линза, точнее, Ксюша Горячева, согласилась.

Новая работа не была обременительной, и при этом давала доступ ко всем документам, поступающим в секретариат. Кроме Ксении, в секретариате работали ещё две женщины: начальник секретариата капитан милиции Копылова – строгая сухопарая брюнетка, постоянно носившая милицейскую форму и секретарь-референт Машенька Цветкова – воздушная блондинка в легкомысленных полупрозрачных одеждах. В первый день работы Ксения столкнулась с беременной женщиной, которая неторопливо собирала в картонную коробку свои личные вещи. Это была Светлана Коротаева – делопроизводитель, которую Ксения должна была замещать на время декретного отпуска.

– Зря ты, подруга, это затеяла. Не одобряю я этого! – скупо сказала на прощание Копылова, явно намекая на беременность Коротаевой.

– Ты ведь знала, что он женат и от своей благоверной никогда не уйдёт! – вмешалась в разговор Цветкова. – На что ты надеялась? На чудо?

– И на чудо, и на чувства его отцовские! – вздохнула Светлана. – Да что теперь об этом говорить! Не получилось у меня, бабоньки, сказки со счастливым концом. Конец-то был, – горько усмехнулась женщина, – а вот счастье заплутало где-то.

– Надеюсь, Ксения Сергеевна, Вы сделали для себя соответствующие выводы, – строго произнесла Копылова после того, как за Коротаевой закрылась дверь.

В ответ Горячева подобострастно закивала головой.

– Ой, не зарекайся, подруга! – по-свойски хлопнула её по плечу Машенька. – И оглянуться не успеешь, как огуляют тебя наши милицейские соколы. Они в этом деле большие мастера! По себе знаю, – шмыгнула носом секретарь-референт, и, что-то вспомнив из своей милицейской биографии, печально вздохнула.

Начальник секретариата откровенно поморщилась, но ничего не сказала.

Не прошло и недели, как Ксения завоевала симпатии новых коллег. Она с удовольствием помогала составлять и перепечатывать на компьютере деловые бумаги, получала и отправляла почту, готовила пакет документов для начальника УВД на следующий рабочий день. А по вечерам, когда подруги отправлялись по домам для приготовления ужина и исполнения супружеского долга, Ксения, оставшись одна, под предлогом закончить начатую днём работу, тщательно просматривала поступившие за день в секретариат документы.

Примерно через неделю в её прелестной головке сложилась цельная картина реального положения дел в городе. Город жил ожиданием приезда Президента РФ и сопровождающей его высокой свиты. В связи с этим был разработан план мероприятий, направленный на смягчение криминальной обстановки в городе.

Из огромного количества намеченных мероприятий Горячева для себя отметила пункт по борьбе с организованной преступностью, где была ссылка на секретный документ. Допуска к работе с секретными и совершенно секретными документам она не имела, поэтому на следующий день как бы невзначай обратилась к Копыловой с невинным вопросом:

– Я слышала, что местные курорты не уступают черноморским здравницам?

Машенька и Копылова тут же горячо принялись обсуждать эту тему.

– Если хочешь приятно провести время, езжай на побережье, – промурлыкала Машенька. – А если реально хочешь здоровье поправить, плыви на Сахалин. Там санаторий есть, «Горный воздух», сама я там не была, но девчонки говорят, что просто класс!

– Скажешь тоже, класс! – возмутилась Копылова. – Полечиться неплохо и у нас можно, а на Сахалин лучше не соваться.

– Почему? – наивно хлопая ресницами, спросила Ксюша.

– Потому что глупо за семь вёрст ходить киселя хлебать. Я же говорю, что грязевые ванны в наших санаториях не хуже, да и сервис у нас лучше, – глухо произнесла Копылова, задумчиво помешивая ложечкой в стакане чай.

– На Сахалине в прошлом месяце такие криминальные разборки были, просто ужас! Говорят, целую группу отдыхающих не то утопили, не то застрелили, а перед этим троих «авторитетов» порешили! И не просто убили, а для каждого свою казнь придумали. Прямо как в кино! Я такие вещи жуть как обожаю! – шёпотом поведала Машенька, после того, как начальник секретариата вышла из приёмной. – К нам тогда комиссий из Москвы понаехало, но на Сахалин они не совались, всё больше здесь бумаги ворошили, – захлёбываясь от избытка чувств, продолжала секретарь-референт. – В результате сахалинского начальника УВД сняли и на пенсию отправили, а наш шеф выговором отделался! Я вчера у шефа в комнате отдыха была… отдыхала, значит, и сама слышала, как Пешня – наш начальник «криминалки», говорил шефу, что Президента на Сахалин собираются вести, а на острове непонятно что творится – то ли война «авторитетов», то ли временное перемирие. Шеф на него тогда дурным голосом накричал, дескать, это твоя работа, вот ты и разбирайся, а не ходи по инстанциям и не жалуйся. Пешня тогда пулей из кабинета вылетел, а сегодня я командировку на четверых оперативников оформляла. Я эту группу хорошо знаю! Её Пешня в особо важных случаях задействует: не «опера», а натуральные волки, один к одному! Во главе группы майор Цикунов, но все его называют Грач. Он и правду, как грач весенний, худой, носатый и чёрный весь, только чуб седой. Это у него на память об одной неудачной операции осталось, когда его бандиты захватили и пытали долго. Он тогда чудом спасся, но поговаривают, что все, кто его пытал, скоро сами внезапно умерли: кого в кабаке по пьяному делу зарезали, кто в автокатастрофе погиб, а кто и сам в камере СИЗО повесился. Тёмная история! С тех самых пор и повелось, что если надо срочно серьёзное преступление раскрыть, то Пешня группу Грача направляет. Мне сами «опера» говорили, что Цикунов ни своих, ни чужих не жалеет: территорию «зачищает» так, что даже мелких хулиганов не остаётся.

– Неужто убивает? – притворно ахнула Ксюша.

– Зачем убивать! Они сами разбегаются, как только слух пройдёт, что «грачи прилетели»! При этом Цикунов никаких негласных договорённостей между «ментами» и «авторитетами» не признаёт. Воры его «беспредельщиком» величают, но трогать опасаются. Так вот эта самая группа сегодня на Сахалин вылетела, а командировка у них «открытая» – это значит, пока все дела не переделают, назад не вернутся!

– А ты, подруга, часто у начальника в кабинете отдыхаешь?

– Да как позовёт, так и «отдыхаю»! Привыкла уже, да и для женского здоровья полезно.

* * *

В это самое время на другом конце страны, в Петербурге, на территорию порта зашёл неприметный человек среднего роста и незапоминающейся наружности. Одет он был так же неброско: как и большинство мужчин его возраста, он предпочитал джинсы практичной тёмной расцветки, тонкий с высокой горловиной серый свитер и чёрную кожаную куртку.

Мужчина подошёл к зданию, над входом которого висела золотистого цвета табличка «ЗАО Петропорт». Потоптавшись нерешительно возле входа, незнакомец покрутил головой, задумчиво почесал левую бровь и, вздохнув, завернул за угол. Охранник возле входной двери проводил его внимательным взглядом, и что-то коротко сказал в чёрный прямоугольник наплечной рации. Рация в ответ прошипела и успокоенно затихла.

Незнакомец неторопливо зашёл за угол, где располагался чёрный ход и грузовой лифт, и терпеливо стал ждать.

Ждать пришлось недолго: вскоре приехал голубой фургон с весёленькой рекламной надписью на борту «Мы успеваем везде! Вам надо только позвонить! Круглосуточная доставка грузов». Из кабины вышло трое мужчин в таких же синих комбинезонах и, открыв заднюю дверь фургона, осторожно начали сгружать тяжёлый дубовый буфет.

Пару месяцев назад председатель совета директоров ЗАО «Петропорт» господин Кох, выкупая полуразрушенный памятник архитектуры первой половины восемнадцатого века, расположенный в глубине запущенного Гатчинского парка, обнаружил в одной из комнат засыпанный мусором старинный резной буфет. Генрих Вольфович не пожалел ни времени, ни денег, и лично проследил, чтобы буфет отправили на реставрацию мастерам, имеющим опыт работы по восстановлению дворцовых интерьеров в Пушкино.

По счастливому для незнакомца стечению обстоятельств, буфет привезли с реставрации именно в этот день. Грузчики, опасаясь повредить дорогую вещь, обливаясь потом, осторожно, на руках, тащили тяжёлый буфет к краю фургона. Буфет был не только тяжёлый, но ещё и громоздкий, поэтому мужчина из чувства сострадания стал направлять грузчиков, которые никак не могли справиться с мебельным монстром.

Мужчина стоял к камере наблюдения спиной и горячо размахивал руками, показывая, как лучше опустить на землю ценный груз, поэтому у охранника, который внимательно следил по монитору за происходящим на заднем дворе, создалось впечатление, что старший руководит работой грузчиков. По внутренней связи он доложил начальнику смены о прибытии груза и получил указание пропустить грузчиков в помещение грузового лифта для доставки груза на шестой этаж, в кабинет председателя совета директоров.

В это время грузчикам надоели бестолковые указания постороннего наблюдателя, и один из них деловито изрёк:

– Ты бы мужик, чем языком без толку чесать, лучше бы взял да и помог! А командовать, мы все горазды.

Незнакомец досадливо махнул рукой, поплевал на ладони и решительно подставил плечо. Вчетвером они с большим трудом дотащили буфет до дверей грузового лифта. Здесь их остановил молоденький охранник с толстой амбарной книгой в руках.

– Минуточку! – решительно сказал охранник. – Всем надо расписаться в журнале посещений.

Трое грузчиков обтёрли ладони о синие штаны и, записав в журнал свои анкетные данные, поставили размашистые подписи.

– А где четвёртый? – уточнил охранник. – Вас же было четверо!

Грузчики недоумённо переглянулись: добровольного помощника нигде не было.

Пока охранник выяснял, куда делся четвёртый грузчик, и докладывал о случившемся начальнику смены, в приёмную Коха вошёл обычный на первый взгляд посетитель. Секретарша Лариса «мазнула» взглядом по его скромной одежде и оставила посетителя без внимания, углубившись в лежащие на столе бумаги. Незнакомец, нисколько не смутившись холодным приёмом, сам подошёл к её столу и без долгих предисловий и реверансов, к которым так привыкла секретарь, тихо, но твёрдо произнёс:

– Передайте Генриху Вольфовичу, что прибыл представитель для ведения переговоров по решению неотложных проблем.

С красавицы мгновенно слетела спесь: Лариса торопливо схватила ежедневник.

«Неужели на сегодня были назначены переговоры, а я это дело упустила и шефу не доложила?» – промелькнула испуганная мысль в её хорошенькой головке. Однако в ежедневнике запись о переговорах отсутствовала.

– Вам было назначено? – уверенным голосом поинтересовалась секретарь, заранее уверенная в отрицательном ответе.

– Вы же знаете, что нет, – улыбнулся посетитель. – Но я думаю, что Генрих Вольфович меня примет.

– Вы так уверены? – саркастически усмехнулась секретарь. – Через десять минут должна прибыть делегация бизнесменов из Токио.

– Кстати о Стране восходящего солнца! Передайте шефу, что я намерен вести переговоры по Дальневосточной проблеме. Надеюсь, он поймёт, что я имел в виду, а пока мы с Генрихом Вольфовичем будем обсуждать дела наши насущные, порекомендуйте японским бизнесменам ближайший суши-бар!

Лариса не привыкла, чтобы посетители так уверенно и нагло добивались аудиенции, поэтому без лишних слов метнулась в начальственный кабинет, где подробно изложила суть дела.

– Пригласи его, – неожиданно согласился Кох.

– А как же японцы? – удивилась секретарь.

– Займи их чем-нибудь.

– Чем же я их займу? – растерялась красавица.

– Чем хочешь! – огрызнулся Кох. – Хоть стриптиз показывай, но задержи их.

«Наверное, придётся посылать курьера в ближайший бар за суши», – обречённо подумала секретарь и выскользнула из кабинета.

Первые двадцать секунд Кох молча изучал личность посетителя. После того, как дальше держать паузу стало неприлично, Кох предложил гостю кресло и, откинувшись назад, попытался перехватить инициативу и навязать свою манеру ведения переговоров.

– Мне сказали, что Вы прибыли для ведения переговоров по проблеме, которая касается только меня. Согласитесь, но это странно! Раньше я успешно сам решал свои проблемы и ни к чьим услугам не прибегал.

– Включая Сахалин? – вежливо осведомился гость. Возникла затяжная пауза. Кох не ожидал такого ответного хода и сбился с темпа.

– А при чём здесь Сахалин? – невозмутимо произнёс хозяин кабинета, закуривая длинную коричневую сигарету.

– Ну, как же ни при чём? Я слышал, вся ваша команда ликвидаторов пошла на дно и в прямом и в переносном смысле. Ну да бог с ними! Плохо то, что дело они до конца не довели: гнездо осиное растревожили, и только. Теперь, чтобы за ними подчистить, да всё Вами задуманное до конца довести, очень даже потрудиться придётся!

– Вы пришли сюда, чтобы рассказать, как мои люди лопухнулись? Так это я и без Вас хорошо знаю.

– Нет, Генрих Вольфович, я пришёл к Вам, чтобы от имени инициативной группы бизнесменов предложить Вам помощь.

– Знаете уважаемый, я в политике и бизнесе не первый день, и привык к тому, что оступившихся добивают, а не протягивают руку помощи. Согласитесь, но в этом есть своя жестокая логика: именно так в природе поддерживается естественный отбор. Выживает сильнейший! Поэтому ваше предложение о помощи звучит более чем странно.

– И, тем не менее, я Вам предлагаю помощь в решении сахалинской проблемы. Даже не помощь, от Вас требуется только согласие, остальное мы всё сделаем сами.

– И как же я буду расплачиваться за такую услугу?

– Вскоре на Сахалине предстоят большие политические перемены, поэтому нам необходимо, чтобы Вы, точнее ваши ставленники, их поддержали.

– А что Вам мешает наладить контакт с нынешними хозяевами острова?

– Мы привыкли иметь дела с людьми вменяемыми, и мыслящими совершенно другими категориями. Опираться на уголовников мелкого пошиба в операции, где задействованы миллиарды, мы не можем. Упреждая Ваш последующий вопрос, скажу сразу: Сахалин будет полностью в Вашей власти, а после того, как пройдут политические реформы, Вы станете губернатором Сахалина, если, конечно, захотите!

– Губернатором? Хм, недурно, но что-то мне подсказывает, что Президент будет против.

– Об этом не беспокойтесь, это наша головная боль. У нас насчёт Вас большие планы, и если всё пройдёт, как задумано, Вам предстоит воплощать в жизнь грандиозный проект.

– Дайте подумать! Неужели «Сахалин-3»?

– Смешно. Все эти проекты под единым названием «Сахалин» созданы только для того, чтобы выкачивать из острова его природные богатства. Мы же предлагаем проект, который будет носить созидательный характер. У него ещё нет названия, но за этим дело не станет. Название, если хотите, можете придумать сами. Суть нашего проекта – создание на базе острова Сахалин новой процветающей экономической зоны. Если хотите, это будет русский аналог современного Гонконга.

– Звучит заманчиво, а что вам мешает включиться в реализацию проекта прямо сейчас? Отсутствие средств?

– Отсутствие свободы выбора! Нынешняя законодательная база не позволяет создать необходимые условия, когда жители острова будут сами решать, как и кому и за какую цену продавать плоды своего труда и куда вкладывать свои капиталы. И можете быть уверены, что при создании определённых экономических условий, браконьерство прекратится само собой. Рыбаки больше не будут снабжать морепродуктами Страну восходящего солнца, для них это станет невыгодно. Мы создадим заново современный рыболовный флот, который принесёт нам, точнее Вам, миллиардные прибыли, а наличие на Сахалине налоговых льгот и развитая банковская система сделают остров для будущих инвесторов очень привлекательной сферой для вложения капиталов. Центр острова планируется превратить в «Мекку удовольствий» – огромный развлекательный комплекс, включающий в себя всё, что пожелает посетитель: начиная от казино и кончая элитными борделями на любой, самый изысканный вкус. Поверьте мне, после того, как «Мекка удовольствий» начнёт работать, Лас-Вегас окажется жалкой забегаловкой!

– Вы хотите сказать, что радикальные политические перемены в нашем государстве необходимы?

– Как пелось в популярной песенке тридцатых годов века прошедшего: «Я вам не скажу за всю Одессу»! Так вот я Вам не скажу за всю Россию, но поверьте моему слову: на Дальнем Востоке грядут большие перемены. Подготовка к этому ведётся полным ходом, а чтобы убедить Вас в серьёзности нашего предложения, открою Вам маленький секрет: к реализации упомянутого проекта уже подключились такие финансовые воротилы как Березуцкий и Ветрич. Впрочем, это уже не секрет, Вы сами скоро узнаете об этом из печати.

– И что же требуется от меня на начальном этапе?

– Только Ваше устное согласие.

– И только? А если я в процессе игры вдруг возьму и поменяю правила? Вы ведь ни через какой суд не докажете, что я взял на себя определённые обязательства.

– Упаси Вас бог даже думать об этом. Мы без всякого суда сотрём Вас в порошок и развеем по ветру, а вашу торговую империю разорим и продадим по частям, как пирожки с требухой навынос!

– Я открою Вам маленький секрет: в течение полутора десятков лет на меня совершались по два, а то и три покушения в год, и стереть меня в порошок желающих всегда было больше чем достаточно, но я, как видите, жив и здравствую, а границы моей торговой империи расширяются!

– Человеку свойственно заблуждаться, поэтому, уважаемый Генрих Вольфович примите мой бесплатный совет: умерьте свой беспочвенный оптимизм! Вы просто не сталкивались с серьёзными людьми. Все, кто на Вас покушался, были или уголовной шушерой или доморощенными киллерами. Уже один тот факт, что я беспрепятственно прошёл шесть этажей, набитых охранниками и аппаратурой слежения, говорит о многом, но давайте не будем отвлекаться от темы разговора. Сейчас я хотел бы услышать Ваше решение. Вы согласны?

– Согласен. Очень, знаете ли, хочется войти в историю государства российского, как прогрессивный реформатор.

– Разумно! На этом позвольте откланяться.

– Постойте! Мы ведь ещё не обговорили задачи, которые вам предстоит решать на острове.

– Я Вас умоляю, Генрих Вольфович! Устранить десяток уголовных «авторитетов» и их приспешников для нас не проблема. Вы лучше готовьте своих кандидатов на замещение ожидаемых в скором времени вакансий и помните, крепко помните о нашей устной договорённости!

– Об этом я не забуду. Учитывая перспективы, которые Вы мне нарисовали, мне лучше находиться с вами по одну сторону баррикад. Да кстати, Вы так и не представились.

– Можете называть меня Иваном Ивановичем.

– Не хотите назвать своё настоящее имя?

– Нет.

– Почему?

– Так Вам будет легче убедить себя, что меня не существует.

С этими словами один из самых опытных переговорщиков, состоящих в штате «Бюро по планированию и проведению разведывательных операций» покинул кабинет.

Секретная служба Клуба Избранных с лихвой отрабатывала свой нелёгкий хлеб.

Через пять минут после завершения переговоров Кох вызвал начальника службы безопасности. Богданович явился незамедлительно.

– Видел человека, который сейчас вышел из моего кабинета?

– Видел. На всякий случай мои люди его ведут.

– Это правильно, но я хочу знать, как он просочился через все посты и препоны. Можешь мне это объяснить?

– Дайте мне полчаса, и я представлю Вам полный расклад, – попросил старый чекист.

– Не дам! Потому что поздно кулаками махать. За это время меня могли десяток раз застрелить, зарезать, взорвать или просто забить насмерть. Слава Всевышнему, этого не случилось, но где гарантия, что на его месте в следующий раз не окажется киллер? Случайный посетитель проходит шесть этажей, набитых охранниками, и беспрепятственно входит ко мне в кабинет. И это называется охрана? Значит так: начальника смены и всю смену уволить. Если подобное повторится ещё раз – можешь смело подавать заявление об уходе. Всё! Можешь идти!

Борис Юрьевич по-военному повернулся кругом через левое плечо и с непроницаемым выражением лица покинул начальственный кабинет.

Через приоткрытую дверь Кох увидел растерянные луноподобные лица японских бизнесменов и раскрасневшуюся секретаря Ларису, у которой ворот на кофточке, условно прикрывавшей её высокую налитую грудь, на одну пуговку был расстёгнут больше, чем этого допускали правила приличия.

– Я могу быть жёстким, и даже жестоким, но слабым – никогда! – сжимая кулаки, прошептал Кох, после того, как за начальником службы безопасности закрылась дверь, и перстень на безымянном пальце его левой руки полыхнул неземным огнём.