Текст книги "Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека)"

Глава II
Религиозная жизнь Ставрополья и Терека в 20-е – начале 40-х гг. XX в.

2.1. Государственная религиозная политика в регионе

В феврале-марте 1920 г. части Красной Армии выбили белогвардейские войска с территории Северного Кавказа и установили советскую власть. С этого времени началось ускоренное проведение в жизнь религиозного законодательства советской власти 1917–1920 гг. с незначительными поправками на местные особенности. Реформирование началось с системы духовного образования как источника формирования кадров священнослужителей и церковной администрации.

18 марта 1920 г. было решено закрыть Ставропольскую духовную семинарию и изъять из ее библиотеки книги религиозного содержания[292]292
  Протокол № 4 заседания коллегии Губнародобраза от 18 марта 1920 года // ГАСК. Ф. P-164. On. 1. Д. 12. Л. 5-5об.; Д. 14. Л. 5-5об.


[Закрыть]. Семинария была преобразована в школу второй ступени, преподаватели приглашены на работу в школу. Это говорило о спешности проведения преобразований и недостатке кадров для соответствующих нововведений. Вскоре женское епархиальное училище было решено преобразовать в гимназию, а Иоанно-Мариинскую церковноприходскую школу – в учительскую семинарию[293]293
  Протокол № 6 заседания коллегии Губнародобраза от 20 марта 1920 года // ГАСК. Ф. P-164. On. 1. Д. 12. Л. 8-8об.; Д. 14. Л. 5-5об.; Протокол № 8 заседания Губнародобраза от 24 марта 1920 года // ГАСК. Ф. Р-164. On. 1. Д. 14. Л. 11-Поб.; Выписка № 8 из протокола заседания Губнародобраза от 24 марта 1920 года // ГАСК. Ф. Р-164. Оп. 1.Д. 12. Л. 11-11об.


[Закрыть]. Естественно, в реформированных учебных заведениях, как, впрочем, и во всех остальных, на Ставрополье – с 1 апреля 1920 г., а в Терской области – с 20 апреля 1920 г. отменялось преподавание предметов, имеющих религиозное содержание[294]294
  Протокол № 2 заседания Ревкома. 18 марта 1920 г. // ГАСК. Ф. P-1280. On. 1. Д. 36. Л. 14; Д. 44. Л. 2 об.; Приказ Терского областного ревкома об отмене преподавания Закона Божия в школах Терской области. 21 апреля 1920 г. // ЦГА КБР. Ф. P-201. On. 1. Д. 50. Л. 6


[Закрыть].

Запрет религиозного образования в Ставропольской губернии не вызвал за собой никакой реакции со стороны населения, во многих школах продолжалось преподавание Закона Божия, только обеспечение учителей взяли на себя родители учеников. Местные органы власти для решения вставшей проблемы пошли на два шага: с одной стороны, при всех учебных заведениях к 15 июня 1920 г. были закрыты храмы, с другой – разрешалось преподавание основ религии частным путем, а также открытие духовных учебных заведений, комплекс изучаемых предметов в которых был ограничен исключительно религиозными дисциплинами[295]295
  Приказ Северо-Кавказского революционного комитета № 107. 8 июня 1920 // Ф. P-1280. On. 1. Д. 74. Л. 140


[Закрыть].

В течение весны-лета 1920 г. спешно проводились мероприятия, приуроченные к проведению в жизнь на Ставрополье советского религиозного законодательства. В срочном порядке была проведена опись имущества всех ставропольских храмов. Помимо этого, приходы передали метрики в органы ЗАГС[296]296
  Описи церковного имущества // ГАСК. Ф. P-2786. On. 1. Д. 23. ЛЛ. 14-17об., 22-25об., 26-32об., 37-38об., 42-42об., 43-50об., 52-53об., 54-57об., 58-61об., 65-66об., 70-70об., 71-74об., 79-82об.; Акт о передаче метрических ценностей // ГАСК. Ф. P-2786. On. 1. Д. 23. Л. 4-12об.


[Закрыть]. В большинстве случаев подобная бюрократическая работа проходила мирно, без сопротивления со стороны духовенства. Исключением стала потасовка в храме архиерейского подворья 4 апреля[297]297
  Чего они хотят? // Власть советов. 1920. № 29, 11 апреля. С. 1


[Закрыть], вызванная провокацией со стороны антирелигиозных агитаторов. Советская пропаганда показывала этот случай как провокацию со стороны священнослужителей.

В мае 1920 г. были проведены в жизнь основные принципы светского государства. Дела, связанные с заключением и расторжением брака передавались в ведение советских учреждений в соответствии с действующим законодательством. Отменялось указание на религиозную принадлежность в официальных документах, запрещалось использование в светских учреждениях религиозной обрядности, органы ЗАГС передавались в исключительное ведение государственной власти[298]298
  Декрет о заключении и расторжении браков 1918 г. // ГАСК. Ф. P-2568. On. 1. Д. 3. Л. 13; Приказ № 108 революционного комитета Пятигорского отдела. 14 мая 1920 г. // ГАСК. Ф. P-1280. On. 1. Д. 9. Л. 129;


[Закрыть]. В июле 1920 г. в Медвеженском уезде был проведен допризыв в Красную армию священнослужителей, которым было вменено в обязанность отбыть воинскую повинность[299]299
  Приказ № 56 по Медвеженскому уездному комиссариату по военным делам от 23-го июля с/г за № 5695. 1920 г. // ГАРО. Ф. P-994. On. 1. Д. 1. Л. 42


[Закрыть].

Интересно отметить, что именно во время проведения первых антирелигиозных мероприятий весны 1920 г. уголовное делопроизводство в отношении священнослужителей было передано в исключительное ведение Губернского ЧК[300]300
  Протокол № 26 заседаний Ставропольского Губернского Революционного Комитета. 8 апреля 1920 года // ГАСК. Ф. P-2786. On. 1. Д. 14. Л. 30-30об.


[Закрыть]. В середине мая 1920 г. вопросы религиозной политики на Ставрополье перешли в ведение Губернского отдела юстиции, для чего в нем был открыт специальный стол, сотрудничавший с горкомом РКП(б) и Губревкомом. Руководство антирелигиозной работой отдела юстиции было временно возложено на Н.Я. Ляхницкого[301]301
  Выписка № 1560 из протокола № 45 заседания Ставропольского Губернского Революционного Комитета от 17 мая 1920 г. 19 мая 1920 г. // ГАСК. Ф. P-2786. On. 1. Д. 14. Л. 62; Протокол № 30 заседания коллегии при Ставропольском Губернском отделе юстиции. 1 июня 1920 г. // ГАСК. Ф. P-100. On. 1. Д. 27. Л. 1-1об.


[Закрыть].

В Терской области Церковь окончательно была отделена от государства с 1 мая 1920 г. приказом Терского ревкома, а в Ставропольской губернии только 1 августа 1920 г. декретом Ставропольского Губюста[302]302
  От Ставропольского Губюста: Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. 1 августа 1920 г. // ГАСК. Ф. P-397. On. 1. Д. 53. Л. 50-50об.; Приказ ревкома Терской области об отделении церкви от государства и школы от церкви. 28 апреля 1920 г. // Борьба за Советскую власть в Северной Осетии. Сборник документов и материалов. Орджоникидзе, 1972. С. 373–374


[Закрыть]. В этих документах были официально закреплены все основные положения антирелигиозной политики на Ставрополье и Тереке весны-лета 1920 г. Губернский Декрет соответствовал общероссийскому с незначительными поправками, касающимися местных условий. Для проведения в жизнь положений Декрета была также составлена специальная инструкция.

В первую очередь действие инструкции было направлено на Православную Церковь[303]303
  О порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (инструкция). 1 августа 1920 г. // ГАСК. Ф. P-397. On. 1. Д. 53. Л. 50об.


[Закрыть]. Согласно инструкции, все здания культового назначения переходили в ведение местных Советов рабочих и крестьянских депутатов, а здания, принадлежащие религиозным организациям, но не использующиеся для общественных богослужений – конфисковывались.

В целом основные мероприятия по ускоренному проведению в жизнь общесоветского религиозного законодательства на Ставрополье и Тереке были окончены к осени 1920 г. С этого времени до 1922 гг. проводились только отдельные мероприятия властей по поддержанию сложившегося порядка. Например, 8 октября 1920 г. в Пятигорске была сформирована комиссия по отделению Церкви от государства при исполкоме Терского округа под руководством Тропова. В декабре 1921 г. было вменено в обязанность приходских советов уведомлять местный административный отдел о проведении заседаний (разрешалось обсуждать исключительно богослужебные и религиозно-хозяйственные вопросы) за 3 дня. Повестка дня утверждалась отделом[304]304
  Протокол № 30 заседания исполнительного комитета Пятигорского округа. 8 октября 1920 г. // ГАСК, Ф. P-1280. On. 1. Д. 44. Л. 70об.-72об.; Циркуляр все Губотуправам. Декабрь 1921 г. // ГАСК. Ф. P-330. On. 1. Д. 19. Л. 204


[Закрыть].

Летом 1921 г. на Северном Кавказе разразилась засуха. В некоторых уездах Ставропольской губернии, в частности, Благодарненском и Медвеженском, погибло до 98 % посевов[305]305
  Ставропольский край в истории СССР. Ставрополь, 1975. С. 138; Ответ Ставропольского губкома РКП(б). Ставрополь, 1921. С. 3


[Закрыть]. Осенью 1921 г. начался голод, обострившийся к декабрю. В феврале 1922 г. комиссией Помгола в г. Ставрополе было зарегистрировано 13700 голодающих, а в губернии – 220 тысяч. Только в мае 1922 г. губерния была признанной нуждающейся, а Благодарненский и Медвеженский уезды стали пользоваться льготами голодающих губерний.

30 марта 1922 г., в соответствии с Декретом об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим, в Ставропольской губернии создана Комиссия по изъятию ценностей из храмов всех вероисповеданий, возглавленная Н.И. Куликовым. Уже 31 марта 1922 г. Комиссия издала приказ, в соответствии с которым золотые, серебряные и из драгоценных камней изделия из всех культовых зданий губернии подлежали изъятию в пользу государства[306]306
  Приказ № 1 комиссии по изъятию ценностей из храмов всех вероисповеданий губ. гор. Ставрополя. 31 марта 1922 года//ГАСК. Ф. P-163. On. 1. Д. 488. Л. 163-164


[Закрыть].

В Северной Осетии аналогичная комиссия была создана 16 марта 1922 г. приказом Горского ЦИК[307]307
  Декрет об изъятии церковных ценностей для помощи голодающим // ГАСК. Ф. P-163. On. 1. Д. 488. Л. 194; Приказ № 8 Горского Центрального Исполнительного комитета. 16 марта 1922 г. // ЦГА РСО-А. Ф. Р-41. On. 1. Д. 24. Л. 28


[Закрыть]. Для изъятия ценностей в Ставропольской губернии было образовано 15 подкомиссий, состоявших из трех человек и отвечавших за свой район. Председателями подкомиссий стали Кутепов, Дьяков, Ерин, Мартыненко, Рубцов, Есютин, Козлов, Харченко, Апанасенко, Ниценко, Кузнецов, Говоров, Садков, Гарман, Малянц, Звезденко, Челонковский[308]308
  Протокол № 1 заседания городской комиссии по изъятию церковных ценностей из храмов всех исповеданий гор. Ставрополя. 30 марта 1922 г. // ГАСК. Ф. P-388. On. 1. Д. 26. Л. 1


[Закрыть].

В Ставропольской губернии изъятия церковных ценностей начались в апреле 1922 г. Ставропольский епископ Димитрий (Добросердов) заверил власти, что духовенство епархии не будет выступать против изъятий, и поддержит проводимые мероприятия[309]309
  Сводка за 3-е апреля 1922 года в губернскую комиссию по изъятию ценностей из храмов // ГАСК. Ф. Р-388. Он. 1. Д.26. Л. 7


[Закрыть]. На 4 апреля 1922 г. было назначено заседание Ставропольской комиссии по изъятию ценностей из храмов в городском комитете Помгола. На заседании помимо представителей Помгола и комиссии по изъятию ценностей присутствовали священнослужители, старосты и представители от мирян из девяти храмов г. Ставрополя. Членом комиссии от духовенства был избран священник Константин Надеждин[310]310
  План работы Ставропольской городской комиссии по изъятию ценностей из храмов // ГАСК. Ф. Р-388. Оп. 1. Д. 26. Л. 2; Список присутствующих на заседании 4-го апреля 1922 года // ГАСК. Ф. Р-388. On. 1. Д. 26. Л. Зоб.; Протокол № 1 объединенного заседания городской комиссии по изъятию церковных ценностей и городской комиссии помощи голодающим совместно с городским духовенством всех вероисповеданий и выборными от обществ верующих, г. Ставрополь. 4 апреля 1922 г. // ГАСК, Ф. Р-388. On. 1. Д. 26. Л. 3


[Закрыть]. Согласно сводке в комиссию по изъятию ценностей, 75 % ставропольского духовенства было настроено благожелательно к изъятию, остальные 25 % – нейтрально[311]311
  Сводка за 4 апреля 1922 года в губернскую комиссию по изъятию ценностей из храмов // ГАСК. Ф. Р-388. On. 1. Д. 26. Л. 7-7об.


[Закрыть], часть духовенства оказывала помощь комиссиям по изъятию[312]312
  Сводка за 7 апреля 1922 г. в Ставропольскую губернскую комиссию по изъятию ценностей из храмов // ГАСК. Ф. Р-388. On. 1. Д. 26. Л. 26; Сводка за 8 апреля 1922 г. в Ставропольскую губернскую комиссию по изъятию ценностей из храмов // ГАСК. Ф. Р-388. On. 1. Д. 26. Л. 30; Золото и серебро из храмов – хлеб для голодных // Власть Советов. 1922. 7 апреля, № 601. С. 2


[Закрыть]. Вряд ли в сводке указаны неверные цифры, т. к. в случае «правых» настроений верующих, комиссии была необходима силовая поддержка, о чем пришлось бы позаботиться накануне.

В Пятигорске и Терском округах проходили примерно те же процессы, что и в Ставропольской губернии. 12 апреля 1922 г. в Пятигорске прошло заседание комиссии Помгола совместно с представителями духовенства, на котором священнослужители города во главе с протоиереем Жуковым решили оказать содействие изъятию[313]313
  Церковные ценности голодающим // Власть Советов. 1922. 12 апреля. № 604. С. 3


[Закрыть]. На Тереке была развернута еще более мощная агитационная кампания в пользу изъятий, чем на Ставрополье, чему способствовала лояльная позиция правящего архиерея Владикавказской епархии – епископа Макария (Павлова), будущего обновленца. Подкомиссиям по изъятию, как и на Ставрополье, в районе КМВ и Терека, оказывали поддержку священнослужители Владикавказской епархии.

Рассматривая работу советских органов по организации и подготовке изъятий церковных ценностей, нетрудно заметить, что в Горской республике основной упор был сделан на агрессивную агитационно-пропагандистскую работу среди населения, тогда как на Ставрополье и в Терской области после краткой агиткампании, используя обновленчески настроенное духовенство, комиссии по изъятию перешли к решительным действиям.

Северо-осетинский исследователь С.Т. Меликов полагает, что политика изъятия церковных ценностей действительно была связана с попыткой власти решить продовольственную проблему, полагая, что кампания по изъятию стала одним из первых значительных мероприятий советской власти. С его мнением согласен ставропольский публицист А. Вдовин[314]314
  Меликов С. Т. Голод и продовольственная политика Советской власти в 1921–1922 гг. (На материалах Горской республики). Владикавказ, 1993 // ОРФ СОИГСИ. Ф. 21. On. 1. Д. 532. Л. 60, 5; Вдовин А. В голодном 1922-м…: об изъятии церковных ценностей на Ставрополье // Коммунист и политика. Ставрополь, 1991. № 2. С. 38–39


[Закрыть]. Он обратил внимание, что на Ставрополье были учтены ошибки, замеченные при изъятии в Центральной России, в результате которых произошли кровавые столкновения милиции с верующими, поэтому для изъятий был задействован не только весь партийный и советский актив, но и проведены действия по нейтрализации антисоветских настроений духовенства[315]315
  Вдовин А. Указ. соч. С. 39


[Закрыть].

Северо-осетинский исследователь С.А. Хубулова полагает, что политика изъятий церковных ценностей стала первой крупной антирелигиозной акцией в Северной Осетии и была направлена исключительно на уничтожение Церкви и ликвидацию духовенства как слоя населения, а также полное устранение религии из общественного сознания[316]316
  Хубулова С. А. Указ. соч. С. 41


[Закрыть].

В 11 часов утра 5 апреля 1922 г. в г. Ставрополе начались изъятия ценностей из храмов. Ставропольские храмы без сопротивления сдали ценности. Спасский приход на это решился даже в отсутствие священника. При этом начались определенного рода трения в Иоанно-Мариинском женском монастыре: сначала монахини и послушницы попытались спрятать богослужебную утварь, а затем согласились сдать, но только после соответствующего постановления схода[317]317
  Сводка за 5 апреля 1922 г. в Ставропольскую губернскую комиссию по изъятию ценностей из храмов // ГАСК. Ф. P-388. On. 1. Д. 26. Л. 12-12об.; Сводка за 6 апреля 1922 г. в Ставропольскую губернскую комиссию по изъятию ценностей из храмов // ГАСК. Ф. P-388. On. 1. Д. 26. Л. 25


[Закрыть]. Это еще раз подтверждает мысль о большем распространении обновленческого типа поведения (в первую очередь подчинения государственной власти) среди белого духовенства, которое всегда опасалось за судьбу своей семьи.

8 апреля 1922 г. закончились мероприятия по изъятию ценностей из храмов г. Ставрополя. В некоторых случаях изъятию помогали священники[318]318
  Золото и серебро из храмов – хлеб для голодных // Власть Советов. 1922. 7 апреля, № 601. С. 2


[Закрыть]. Окончание работы комиссии в Ставрополе 7–8 апреля стало началом изъятий церковных ценностей по всей Ставропольской губернии, которые планировалось окончить к 18 апреля.

В ходе изъятий местная власть постепенно перешла к более мягкой политике – изъятые предметы, крайне необходимые при совершении богослужений, было решено заменять аналогичными менее ценными. 6 мая было запрещено изымать предметы, если это может испортить музейную ценность. 24 мая незаменимые литургические предметы было разрешено возвращать храмам за равноценное количество серебра[319]319
  Протокол № 32 заседания Президиума Ставропольского губернского Исполнительного комитета от 23-го апреля 1922 года // ГАСК, Ф. P-332. On. 1. Д. 192. Л. боб.; Приказ № 226 Ставропольского губернского исполнительного комитета. 6 мая 1922 г. // ГАСК. Ф. P-163. On. 1. Д. 488. Л. 109; Протокол заседания городской комиссии по изъятию церковных ценностей из храмов губ. гор. Ставрополя. 24 мая 1922 года // ГАСК. Ф. Р-ІбЗ.Оп. 1. Д.488. Л. 116


[Закрыть].

Многие священники не только добровольно сдавали церковные ценности, но и отстаивали свое право сопровождать их до финансовых органов, отвечавших за распределение ценностей. Например, в с. Константиновском Ставропольской губернии священник совместно с церковным советом и сходом общины сдали более 30 кг золота и серебра в Губфинотдел. Такое поведение духовенства говорит, с одной стороны, о понимании неизбежности выполнения Церковью государственных требований, а значит и попыткой «отделаться малой кровью», а с другой стороны, о желании многих представителей духовенства (особенно, отождествлявших себя с прослойками интеллигенции) активно участвовать в жизни советского общества.

16 мая 1922 г. изъятия церковных ценностей начались в Горской республике. В г. Владикавказе произошли гораздо более сильные разделения в среде духовенства. В информационных сводках Горского политотдела сообщалось о желании «контрреволюционного» духовенства использовать кампанию по изъятию для борьбы с советской властью. Основными социальными группами населения, якобы поддерживающими «контрреволюционное» духовенство, назывались бывшая буржуазия, белое офицерство и старухи-кликуши[320]320
  Информационная сводка-доклад Горского политотдела за время с 1-го апреля по 1-ое мая 1922 г. // ЦГА РСО-А. Ф. Р-41. Оп. 2. Д. 1. Л. 136; Информационная сводка-доклад Горского политотдела за время с 1 мая по 31 мая 1922 года // ЦГА РСО-А. Ф. Р-41. Оп. 2. Д. Г Л. 161об.


[Закрыть]. То есть складывается отчетливая картина использования местной властью в Северной Осетии выступлений части духовенства против изъятий, трактуя их как «контрреволюционные», для расправы над нелояльными советской власти священнослужителями и организации раскола во Владикавказской и Моздокской епархии.

В мае 1922 г. по храмам Северной Осетии прокатилась целая череда грабежей, в результате которых было похищено большое количество предметов, содержащих драгоценные металлы и камни. Для прекращения подобного рода явлений, ГПУ предприняло ряд репрессивных мер вплоть до расстрела непокорного духовенства. С.А. Хубулова полагает, что кражи и грабежи в храмах инсценировались, чтобы скрыть факты утайки ценностей[321]321
  Хубулова С. А. Указ. соч. С. 46


[Закрыть].

Интересное мнение выдвинул северо-осетинский исследователь и публицист А.А. Горобец. Он полагает, что кампания по изъятию церковных ценностей в Горской республике имела несколько целей: во-первых, уничтожение Церкви как социального института; во-вторых, ограбление православных храмов; в-третьих, раскол духовенства; в-четвертых, уничтожение антисоветски настроенных верующих. А.А. Горобец выдвинул положение о массовом ограблении православных храмов в Северной Осетии, Чечне и Дагестане самими советскими служащими[322]322
  Горобец А. А. История одного ограбления или Как один большевик целую страну накормил (о конфискации церковных ценностей в Северной Осетии в 20-х гг. XX в.) // Православная Осетия. 2003. № 10 (28). С. 6; Горобец А. А. Конфискация драгоценностей Российской Православной Церкви в Северной Осетии в начале 1920-х годов // Православная Осетия. 2004. № 5. С. 8


[Закрыть]. Он аргументировал свой тезис тем фактом, что процесс изъятий начался только почти через два месяца после запланированного срока, при этом, практически не освящаясь в прессе. В пользу данной версии говорит расхождение архивных данных о количестве изъятых ценностей, и приведенных в средствах массовой информации[323]323
  Меликов С. Т. Данные о количестве реквизированных ценностей из храмов республики // ОРФ СОИГСИ. Ф. 21.0П.1. Д. 532. Л.64


[Закрыть].

В конце мая 1922 г. завершился процесс изъятия церковных ценностей на Ставрополье и Кавказских минеральных водах, в июне – в Северной Осетии и Чечне. Даже по итогам кампании, местная пресса сообщала о благополучном проведении мероприятий по изъятию, скрывая факты выступлений духовенства и верующих против проводимой политики. Сообщались только отдельные случаи для усиления агитационного эффекта при проведении раскола духовенства. Например, газета «Горская правда» сообщала о потасовке, возникшей в Апшеронском храме г. Владикавказа и расстреле священника Кульчицкого в с. Мозыре за противодействие комиссии по изъятию. В Чечне, где православные не представляли собой большинства населения, не проводилось противопоставления духовенства по вопросу изъятия, а сообщалось о благополучном ходе изъятий и лояльном отношении духовенства[324]324
  Изъятие церковных ценностей в г. Владикавказе и Грозном // Горская правда. 1922. № 123, 2 июня. С. 3; Церковная контр-революция // Горская правда. 1922. № 127, 8 июня. С. 2


[Закрыть].

По результатам изъятий на Ставрополье было получено серебра – 83 пуда 35 фунтов 6 7/40 золотников 510 руб. 50 коп. серебряной монетой; золота-5 золотников 5 руб. золотой монетой. В Пятигорском округе было изъято серебра – 15 пудов 26 фунтов 62 золотника 46 долей; золота – 5 золотников 72 доли; драгоценных камней на 126 рублей[325]325
  Сводка секретаря Ставр. Губкомиссии Всероссийской комиссии по изъятию по изъятию ценностей из храмов при ВЦИК с 21 по 29 мая 1922 г. // ГАСК. Ф. P-163. On. 1. Д. 488. Л. 70; Пащенко Ф., Шубин А., свящ. Церковные ценности – голодающим. Ценности, изъятые из храмов всех культов Пятигорского округа // Терек. 1922. 21 мая. № 97. С. 1


[Закрыть]. В Горской республике изъятия начались 16 мая 1922 г. Всего было изъято серебра 14 пудов 25 фунтов 32 золотника и 91 доля; золота 42 доли; серебряных монет на 15 рублей 40 копеек. Из них в г. Грозном – серебра 2 пуда 28 3/8 фунта и золота 1 3/8 фунта[326]326
  Информационная сводка-доклад Горского политотдела за время с 1 мая по 31 мая 1922 года // ЦГА РСО-А. Ф. Р-41. Оп. 2. Д. 1. Л. 161об.; Госинфсводка № 38 суббота 1 июля 1922 года Горского политотдела // ЦГА РСО-А. Ф. Р-41. Оп. 2. Д. 1. Л. 166


[Закрыть].

Местные органы советской власти на Ставрополье и Тереке использовала кампанию по изъятию церковных ценностей не только для получения доходов в пользу государства, но и для формирования нового типа духовенства – максимально лояльного, с помощью которого можно воплощать распоряжения центральной власти. Северокавказские чиновники, движимые карьеристскими устремлениями, но сохранившие элементы религиозности, проводили в жизнь эту идею, опираюсь на советское религиозное законодательство. Нередко священников заставляли проводить агитацию среди верующих в пользу советской власти, а также для оправдания в глазах верующих антирелигиозных мероприятий.

Идея раскола духовенства на лояльное советской власти и «контрреволюционное» на основании их отношения к изъятию церковных ценностей была предложена Л.Д. Троцким и наиболее последовательно проводилась на Северном Кавказе. Местные органы власти были заинтересованы в создании подконтрольной церкви еще и потому, что часть северокавказских коммунистов и советских чиновников наряду с новым мышлением сохранила веру, и с огромным трудом шла на отказ от религии. Например, в Черкесской области немалая часть коммунистов и комсомольцев считала себя верующими, поэтому предполагался последовательный и осторожный отказ от религии[327]327
  Только секретарям ячеек ВКП(б) и руководителям кандгрупп // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-1. On. 1. Д. 27. Л. 16


[Закрыть].

На Ставрополье большинство священнослужителей было лояльно настроено к политике изъятия церковных ценностей. Нередко эти настроения порождались получившими тогда большое распространение идеями христианского социализма. Большая часть духовенства полагала, что не является каноническим нарушением использовать литургические сосуды из драгметаллов для нужд голодающих. Вспоминались многочисленные случаи из истории, когда Церковь сдавала свои ценности не только для помощи нуждающимся, но и для нужд армии[328]328
  Арапухин В. Голодные годины на Тереке и деятельность в то время местного духовенства // Терек. 1922. № 77, 27 апреля. С. 1


[Закрыть].

Были на Северном Кавказе и противники изъятия церковных ценностей. На Ставрополье в их число вошли монастыри, а на Тереке – класс нэпманов, участвовавший в накоплении храмовых богатств[329]329
  Пантюхов М. Ваша позиция осуждена //Горская правда. 1922. № 98, 3 мая. С. 1


[Закрыть]. Для преодоления сопротивления органы советской власти организовывали массированную кампанию в печати, провокационные акции. Наиболее ярых противников изъятий привлекали к уголовной ответственности, и даже расстреливали.

После некоторого ослабления давления государственной власти на Православную Церковь на Ставрополье и Тереке в связи с укреплением обновленчества, во второй половине 1924 г. местные органы государственной власти вновь предприняли попытки усиления контроля над деятельностью религиозных организаций. Первоначально данные меры проводились в жизнь в рамках существующего законодательства: запрещалась религиозная деятельность без регистрации, практиковалась передача храмов, принадлежащих двум общинам в исключительное ведение наиболее лояльной (как правило, обновленцам), обязательное уведомление органов ЗАГС о проведенных крещениях, венчаниях и погребениях.

В 1925 г. усилилась антирелигиозная политика власти. В апреле 1925 г. в Москве прошел I съезд Общества друзей газеты «Безбожник» (ОДГБ), постановивший создать единое всесоюзное антирелигиозное общество, получившее название «Союз безбожников». В Северо-Осетинской области данное общество было организовано еще в конце 1924 г. и взято под контроль обкома ВКП(б)[330]330
  Протокол № 7 заседания Бюро обкома Особласти. 19/XI-24 г. // ЦГА ИПД РСО-А. Ф. 1. On. 1. Д. 27. Л. 36


[Закрыть].

Вторая половина 1925 г. ушла на формирование организации на Ставрополье. Была разработана структура «Союза безбожников»: при всех предприятиях и учреждениях предполагалось создать ячейки, объединенные райбюро или райсоветом. Окружную организацию должно было возглавлять оргбюро, подотчетное Агитпропотделу окркома РКП(б)[331]331
  Ориентировочный план работ ячеек Союза безбожников // ГАНИСК. Ф. 5938. On. 1. Д. 5. Л. 275-275об.; Положение о ячейках, райбюро и советов союза безбожников // ГАНИСК. Ф. 5938. On. 1. Д. 5. Л. 276-276об.; План работы агитпропотдела Терокркома РКП(б) на январь, февраль, март и апрель месяцы 1926 г. // ГАНИСК. Ф. 5938. Он. 1. Д. 5. Л. 55-58


[Закрыть]. В 1926 г. был создан Ставропольский городской союз безбожников, издававший журнал «Безбожник».

Агитационная деятельность «Союза безбожников» популярностью практически не пользовалась. Карнавалы, игры и театральные постановки союза проходили при пустых залах и улицах[332]332
  Ногина Е. В. Городская культура на Ставрополье в годы НЭПа // Северный Кавказ и кочевой мир степей Евразии: V «Минаевские чтения» по археологии, этнографии и краеведению Северного Кавказа. Тезисы докладов межрегиональной научной конференции. Ставрополь, 2001. С. 124


[Закрыть]. Тем не менее, можно говорить о постепенном противопоставлении религии и атеизма, при некотором стирании граней между Патриаршей Церковью и обновленческим расколом в сознании некоторых верующих[333]333
  Госинфсводка № 4 Терского окружного отдела ОГПУ по состоянию с 27/1 по П/П-1925 года // ГАНИСК. Ф. 5938. Он. 1.Д. 12. Л. 62


[Закрыть], нередко не понимающих разницы между канонической Церковью и обновленческой.

В Карачаевской, Черкесской и Северо-Осетинской областях широкое распространение получила практика участия партийных органов в антирелигиозных мероприятиях Союза безбожников. В 1927 г. в Черкессии было создано оргбюро обкома ВКП(б) по вопросам антирелигиозной пропаганды, а в Карачаевской области в 1928 г. организована антирелигиозная комиссия во главе с Милевым[334]334
  Протокол № 9 заседания Орг. бюро ВКП(б) Черкессии от 19 мая 1927 года // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-1. On. 1. Д. 27. Л. 57; Протокол № 57 заседания Бюро Обкома ВКП(б) Карачаевской областной организации от 4-го сентября 1928 года // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-45. Он. 1. Д. 18. Л. 31


[Закрыть]. В Северной Осетии организованная партийная антирелигиозная работа началась в 1925 г., когда из обкома парии были выделены четыре специалиста (Туаев, Гостиев, Джикаев и Сабиев) по вопросам антирелигиозной пропаганды и прикомандированы к отделу агитации и пропаганды[335]335
  Протокол № 52 заседания Бюро Севособкома РКП(б) от 24 июня 1925 года // ЦГА ИПД РСО-А. Ф. 1. On. 1. Д. 129. Л. 6


[Закрыть].

В 1926–1928 гг. началось усиление антирелигиозной работы среди титульного населения национальных округов. Основной упор делался на растождветвление национальных и религиозных чувств населения. На агитпропсовещании по антирелигиозному вопросу Северо-Кавказского края, проходившем в г. Ростове-на-Дону 1–3 октября 1926 г., было решено усилить работу на местах, организовав деятельность по сбору информации о религиозном состоянии округов[336]336
  Препроводительная записка Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) агитпропам всех окружных, областных и оргбюро ВКП(б). 30 октября 1926 г. // ЦДНИРО. Ф. 7. On. 1. Д. 389. Л. 1-1об.


[Закрыть].

В октябре 1927 г. Зеленчукский монастырь был переоборудован в клуб с мастерскими (позднее там была открыта ремесленная школа), что подразумевало постепенный переход от «темных суеверий» к научно-технической культуре[337]337
  Протокол № 38 заседания оргбюро ВКП(б) Карачая от 16-го октября 1927 года // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-45. On. 1. Д. 10. Л. 120; Бутов Г. На месте бывшего монастыря // Красный Карачай. 1940. № 284 (2077), 17 декабря. С. 3


[Закрыть]. В Северной Осетии предполагалось проводить антирелигиозную пропаганду с учетом религиозных чувств верующих, чтобы никто не оказался ущемленным в своих национально-религиозных правах. Особенно сильная антирелигиозная работа проводилась среди коммунистов[338]338
  Предложения АППО об антирелигиозно-воспитательной работе. 1928 г. // ЦГА ИПД РСО-А. Ф. 1. On. 1. Д. 595. Л. 6


[Закрыть].

На практике антирелигиозные мероприятия власти проходили не так гладко и далеко не всегда имели исключительно агитационный характер. Широкое распространение получила практика лишения наиболее активного духовенства избирательных прав, отстранения от участия в выборах, а также прописки и выселения с места жительства с семьями. Дополнительные проблемы порождало набиравшее обороты объединение вокруг незарегистрированных православных общин местной крестьянской и нэпманской оппозиции[339]339
  Кратов Е. В., Кратова Н. В. Православие и русское сектантство в Северо-Кавказском крае (1924–1934 гг.) // Вестник Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований. Черкесск, 2004. Вып. 3 – Общественные науки. С. 49


[Закрыть]. Например, в мае 1925 г. от участия от перевыборов и довыборов в селениях Кадгарон, Ногкау, Бирагзанг, Алагир, Салугардан, Ардон и ст. Ардонской было отстранено 8 священнослужителей[340]340
  Сведения об общем количестве устраненных от перевыборов и довыборов в селениях: Кадгарон, Ногкау, Бирагзанг, Алагир, Салугардан, Ардон и стан[ице] Ардонская. 26 мая 1925 г. // Царикаев Т. А. Репрессивная политика советской власти в Северной Осетии (1920-1930-е гг.). Владикавказ, 2009. С. 34–35


[Закрыть]. При чем не делалось разницы между «тихоновским» и обновленческим духовенством, так как и те и другие отстаивали права Православной Церкви и верующих.

В Терской губернии повсеместно при сельских и городских клубах были организованы антирелигиозные кружки. Главный акцент работы с религией делался на пресечении случаев воздействия Православной Церкви на детей и молодежь, а также на работе с инонациональным населением[341]341
  Из годового обзора Терского губкома РКСМ в ЦК РКСМ о работе по антирелигиозной пропаганде и борьбе за новый быт за 1923 год. 1 апреля 1924 г. // Голоса из провинции: жители Ставрополья в 1917–1929 годах (сборник документов). Ставрополь, 2009. С. 270; Из отчета Терского окружкома ВЛКСМ в ЦК ВЛКСМ о работе окружной пионерской организации по антирелигиозному воспитанию молодежи за восемь месяцев 1926 года. 1 сентября 1926 г. // Там же. С. 338


[Закрыть].

На рубеже 20-30-х гг. XX в. со свертыванием политики НЭПа и взятием курса на индустриализацию и коллективизацию страны государство, уже не нуждавшееся в поддержке отдельных религиозных групп, сделало упор на отказ от альтернативных форм мировоззрения советского населения. В связи с этим, с 1929 г. началось значительное усиление антирелигиозной политики в СССР в целом и на Ставрополье и Тереке в частности. Постановление Президиума ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г., разрабатывавшееся в 1927–1929 гг., позволяло закрывать храмы без каких-либо объяснений и ограничивало деятельность религиозных организаций исключительно стенами храмов и молитвенных домов[342]342
  Одинцов М. И. Государственно-церковные отношения в России (на материалах отечественной истории XX века) // Российское объединение исследователей религии. URL: http://www.msoir.rn/president/works/80/ (дата обращения: 18.08.2012)


[Закрыть]. На II съезде «Союза безбожников» организация получила название «Союз воинствующих безбожников» (СВБ) и взяла курс на полный отказ от религии в советской обществе[343]343
  Ногина Е. В. Указ. соч. С. 125


[Закрыть]. Причем уже не делалось различий не только между юрисдикциями, но и между конфессиональными направлениями вообще.

В тот же день президиумом ВЦИК была образована «Постоянная комиссия по вопросам культов» под председательством П.Г. Смидовича для административного надзора за религиозными общинами. В комиссию вошли представители НКП, ВЦСПС, НКВД, НКЮ, ОГПУ. С 1929 г. усилились как репрессивные меры против Церкви, так и мероприятия по срыву богослужений и нормальной церковной жизни. В стране была введена пятидневная рабочая неделя со скользящим выходным днем.

Для борьбы с религией была запрещена любая (кроме литургической) деятельность религиозных общин. Во многих местах запрещен колокольный звон, рождественские елки, получение детьми духовенства образования выше начального. Массово уничтожались иконы и богослужебные книги. То есть, делался упор на моральный слом верующих и священнослужителей.

Повсеместно в Северо-Кавказском крае начали создаваться специальные (как правило, при окркомах ВКП(б)) структуры, отвечавшие за проведение антирелигиозных мероприятий на местах: в Карачаевской области – антирелигиозная комиссия при Бюро обкома, в Северо-Осетинской области – антирелигиозная комиссия при агитпропотделе обкома[344]344
  Протокол № 69 заседания Бюро Карачаевского обкома ВКП(б) от 2-го ноября 1929 г. // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-45. On. 1. Д. 26. Л. 145; Протокол № 5 заседания Бюро Северо-Осетинского областного комитета ВКП(б) от 5-го февраля 1929 года // ЦГА ИПД РСО-А. Ф. 1. On. 1. Д. 613. Л. 5


[Закрыть], в Ставропольском округе и других национальных областях Северного Кавказа за соответствующую работу отвечали руководящие органы СВБ, где они были созданы. Позднее за проведение антирелигиозной работы должны были отвечать соответствующие горкомы, райкомы и обкомы ВКП(б)[345]345
  Протокол № 28 заседания Бюро Северо-Кавказского краевого комитета ВКП(б) от 21–22 сентября 1935 г. // ГАНИСК. Ф. 1. Он. 1. Д. 60. Л. 19


[Закрыть].

В Черкесской области к антирелигиозной работы были привлечены общественные, советские, профсоюзные и кооперативные организации. Наиболее организованные антирелигиозные мероприятия планировалось проводить в г. Ежово-Черкесске и ст. Сторожевой, а в Карачаевской области – в г. Усть-Джегута, с. Осетиновском (в с. Осетиновском был закрыт монастырь) и Зеленчукском районе. То есть наиболее серьезные действия власти по отношению к религии проводились именно в местностях компактного проживания населения, традиционно исповедующего православие[346]346
  Выводы и предложения ЦС СВБ об антирелигиозной работе в ЧАО от 17ЛХ-30 г. // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-1. On. 1. Д. 37. Л. 177; Протокол № 70 заседания Бюро Черкесского обкома ВКП(б) от 4/VI-1938 г. // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-1. On. 1. Д. 100. Л. 17; Протокол № 51 закрытого заседания Бюро Карачаевского обкома ВКП(б) от 7-го августа 1929 года // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-45. On. 1. Д. 27. Л. 23; Протокол № 8 заседания Бюро Карачаевского обкома ВКП(б) от 11 апреля 1936 года // ЦДОДиП КЧР. Ф. П-45. On. 1. Д. 68. Л. 135


[Закрыть].

Антирелигиозная пропаганда с 1929 г. стала включать в себя подготовку «специалистов-антирелигиозников», профессионально занимавшихся данной проблемой. Сначала для этой цели были задействованы сотрудники профсоюзов городов Кавказских Минеральных Вод[347]347
  Выписка из протокола № 78 заседания Бюро Терского окружного комитета Всес. Коммун. Партии (б) от 11 сентября 1929 г. о проведении антирелигиозного месячника по линии профсоюзов округа // ГАНИСК. Ф. 5938. On. 1. Д. 37. Л. 116


[Закрыть]. Борьба против Церкви в 30-е гг. XX в. приняла уже не только формы пропаганды и точечных репрессий, но теперь проводились и целые кампании массовой пропаганды, а также многочисленные карательные мероприятия. Закрытие приходов в эти годы приобрело массовый, если не тотальный характер. На Ставрополье известны случаи антирелигиозного экстремизма, проявлявшегося в форме избиения верующих пьяными компаниями[348]348
  Колосовская Т. А. Борьба с религиозным мировоззрением советских людей в 20-30-е гг. XX в. (по материалам Ставрополья) // Проблемы повседневности в истории: образ жизни, сознание и методология изучения. Ставрополь, 2001. С. 242


[Закрыть].

В ноябре 1931 г. в г. Орджоникидзе была сформирована постоянная комиссия по вопросам культов при Горсовете VI созыва в составе девяти человек: председатель комиссии Лобжанидзе (заместитель председателя горсовета), заместитель председателя Фесенко, Величко (от ОГПУ), Дмитриевский (от ОНО), Дульнев (от городской милиции), Щербинин (прокурор), Дедов (финотдел), Медведев (от профсоюзов), Перенашвилли (от ВЛКСМ), которая должна была немедленно приступить к работе с религиозными объединениями[349]349
  Протокол № 35 заседания Президиума Горсовета VI созыва г. Орджоникидзе. 15 ноября 1931 г. // ЦГА РСО-А. Ф. P-56. On. 1. Д. 104. Л. 5


[Закрыть]. По составу комиссии видно, что она носила административно-репрессивный характер.

В начале 1930-х гг. в округах и областях Северо-Кавказского края был запрещен колокольный звон, колокола подлежали снятию и передаче в пользу местной литейной промышленности, из всех храмов изымалось имущество, не предназначенное для богослужений, а также в пользу различных учреждений отторгались подсобные помещения (сторожки, закрытые колокольни и прочие). То есть теперь Церковь имела право исключительно на совершение богослужений. На должности в церковных советах и ревизионных комиссиях запрещалось избирать лиц, лишенных избирательных прав (т. е. духовенство и нэпманов – спонсоров храмов), что делало невозможным участие в управлении приходом лиц, действительно заинтересованных в этом[350]350
  Протокол № 46 заседания Президиума горсовета VI созыва г. Орджоникидзе. 6-го марта 1932 г. // ЦГА РСО-А. Ф. Р-56. Оп. 2. Д. 4(1). Л. 95; Циркуляр № 0-448/р Ставр. РИК Всем Исполнительным органам религиозных обществ Ставропольского района. 13 января 1932 г. // ГАСК. Ф. P-631. On. 1. Д. 36. Л. 12


[Закрыть].

В октябре 1932 г. в Северной Осетии была создана комиссия по проверке и переписи культового имущества, подчинявшаяся комиссии по вопросам культов. В своей работе, при появлении возможности закрытия храма, они руководствовались инструкцией от 19 сентября 1927 г. о порядке закрытия молитвенных зданий и ликвидации культового имущества. В инструкции основной упор делался на ветхость зданий и возможность общины произвести за свой счет ремонт[351]351
  Протокол № 28 заседания постоянной комиссии по культам при Президиуме Горсовета гор. Орджоникидзе Севкавкрая от 9 октября 1932 года // ЦГА РСО-А. Ф. Р-56. On. 1. Д. 149. Л. 45; Циркуляр № 351 краевым, областным, губернским Администр. отделам о порядке закрытия молитвенных зданий и ликвидации культового имущества. 19 сентября 1927 г. // ЦГА РСО-А. Ф. P-53. On. 1. Д. 78. Л. 8


[Закрыть].

В начале 1930-х гг. в Северной Осетии широкое распространение получила практика выселения из жилья лишенных избирательных прав священнослужителей. В 1931 г. были выселены православные священники Харченко и Никольский[352]352
  Протокол заседания комиссии по рассмотрению списков бывших домовладельцев и лишенцев, живущих во вновь муниципализированных домах г. Владикавказа. 8 июня 1931 г. // Царикаев А. Т. Указ. соч. С. 67–71


[Закрыть]. Еще в 1929 г. начались увольнения с работы в советских учреждениях Северной Осетии представителей духовенства и их детей. В 1929–1930 гг. были уволены 25 бывших и действующих священнослужителей, из них двое – в Дзауджикаусском (Владикавказском) округе[353]353
  Из отчета Северо-Осетинской областной РКП о деятельности за период с 1 января 1929 г. по 1 мая 1930 г. – Чистка советского, кооперативного и хозяйственного аппаратов. Не ранее 1 января 1929 г. – не позднее 1 мая 1930 г. // Там же. С. 77; Информация представителей край КК РКП Р. Кудлаева о ходе чистки соваппарата Северной Осетии. 8 января 1929 г. // Там же. С. 78; Справка «3-го» о ходе чистки соваппарата в Дзауджикаусском округе. 2 февраля 1929 г. // Там же. С. 83


[Закрыть].

В 1930-е гг. в противовес практике 20-х гг. началось массовое пресечение попыток примирения религиозной и коммунистической идеологии, придания религии патриотических форм, а также национальной окраски. Подобного рода стремления религиозных организаций были направлены на сохранение, так как Церковь была готова жертвовать своими личными амбициями ради продолжения хотя бы полноценной богослужебной жизни, которая тоже во многих случаях начала пресекаться административными и репрессивными мерами местных органов советской власти и подотчетных им общественных учреждений. Были уничтожены как организация Грузинская Православная Церковь в Северной Осетии, а также осетинские православные общины. Практически не делалось различий между канонической Патриаршей Православной Церковью и обновленческой, а все просоветские теоретические и идеологические построения последней, а также клятвенные заверения в лояльности советской власти и рабоче-крестьянском происхождении обновленчества воспринимались исключительно как конформистская деятельность с целью сохранения. Особенно жестко пресекались попытки использования международных связей, а также игра на повсеместном распространении тех или иных религиозных организаций[354]354
  Хубулова С. А. Указ. соч. С. 87


[Закрыть].

Противостояние обновленцев и «староцерковников», а также политика закрытия приходов, проходили в условиях многократно возросшей антицерковной агиткампании. Более активную позицию занял «Союз воинствующих безбожников». С 15 мая по 15 июня 1935 г. прошли городские, районные и областные конференции СВБ, а 20 июня 1935 г. -1 краевой съезд, на которых были консолидированы усилия ячеек[355]355
  Протокол № 8 заседания Бюро Северо-Кавказского краевого комитета ВКП(б) от 13 мая 1935 г. // ГАНИСК. Ф. 1. On. 1. Д. 56. Л. 37; Протокол № 14 заседания Бюро Северо-Кавказского краевого комитета ВКП(б) от 27 июня 1935 г.//ГАНИСК. Ф. 1. On. 1. Д. 56. Л. 105


[Закрыть]. Председателем крайсовета СВБ было решено назначить И.М. Поташмана. В Северной Осетии в 1934 г. для усиления антирелигиозной работы было организовано оргбюро СВБ, но, как отмечает северо-осетинский исследователь И.А. Гиоева, это не повлияло на антирелигиозную работу в области[356]356
  Гиоева И. А. Указ. соч. С. 56; Протокол № 30 заседания Бюро Особкома ВКП-б от 21 октября 1934 г. // ЦГАИПДРСО-А. Ф. 1,Оп. 2.Д.481. Л. 17


[Закрыть].

Во второй половине 1930-х гг. органы власти использовали сложности во взаимоотношениях между юрисдикциями для более удобного управления религиозной жизнью страны. При этом, естественно, учитывались настроения верующих. Например, в 1934 г. появилось предписание соблюдения максимальной законности при передаче храма для хозяйственных нужд во избежание, как народных волнений, так и возможного срыва передачи[357]357
  Протокол № 106 постановления Президиума Северо-Кавказского краевого исполнительного комитета по вопросу о нарушениях действующего законодательства в области отделения церкви от государства местными органами власти в С. К. крае // ГАСК. Ф. P-299. On. 1. Д. 1231. Л. 22–32; Протокол № 19 заседания Бюро Северо-Кавказского краевого комитета ВКП(б) от 3–4 сентября 1934 г. // ГАНИСК. Ф. 1. On. 1. Д. 24. Л. 61


[Закрыть].