Электронная библиотека » Александр Печерский » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Черное солнце"


  • Текст добавлен: 2 октября 2024, 09:21


Автор книги: Александр Печерский


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Александр Печерский
Черное солнце

Исторические тайны. Работает спецотдел ФСБ



© Костенко А.А., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Часть первая
Пропавший обоз НКВД

Смоленская область, июнь 1941

Почтальонша тетя Шура уже который час скучала у окна, лениво отгоняя мух, когда ее внимание внезапно привлек шум на улице. Вытянув шею и прильнув к пыльному стеклу, она увидела участкового. Тот, несмотря на свой преклонный возраст, стремглав пронесся по грязной улице, придерживая на ходу фуражку и распугивая зазевавшихся кур и неповоротливых уток, влетел в здание почты и, задыхаясь на бегу, прямо с порога зашептал:

– Шура, связь с городом, быстро, – и не дожидаясь, пока сотрудница наконец сообразит, что от нее требуется, схватил трубку и сам крутанул ручку аппарата: – Коммутатор? Девушка, срочно дайте Смоленск, дежурного НКВД. Говорит лейтенант Иванюта, участковый деревни Богданово Колодези. – Прокашлявшись и громко, пытаясь перекричать сильный треск в телефонной трубке, продолжил: – Тут у нас вот какое дело. Вчерась двое мальцов плот соорудили, поплыли по реке да перевернулись. В общем, утопли. Ребята, что постарше, сегодня ныряли все утро…

– Тела обнаружили? – Едва расслышал Иванюта сквозь помехи на линии голос дежурного по городу.

– А? Не, мальцов не нашли пока. А наткнулись сперва на три сундука больших. На дне. Прямо под обрывом, видать, берег сильно подмыло. А в сундуках посуда серебряная царская и разные цацки золотые, каменья разноцветные, жемчуга. А рядом, метрах в десяти, нашли еще два железных ящика, размером поболее. Тяжелые. Еле на берег выволокли. Я дал команду в сельсовет все свезти.

– Правильно. Распорядитесь выставить охрану и никого не подпускайте к ценностям, – звучал голос из трубки.

– Дак я по этому поводу и звоню. Кого я часовым поставлю? У меня же в деревне, почитай, одни бабы остались. Разве их, окаянных, можно к таким побрякушкам подпускать? С их языками-то? Дак я и прошу: пришлите кого-нибудь, а то как бы чего не вышло.

– Вас понял. Сигнал принят. Сегодня вечером из НКВД Смоленска к вам прибудет лейтенант Козлов с бойцами. Вместе с ними опишете ценности и передадите их в полном объеме нашим сотрудникам для доставки в смоленский банк. Обязательно возьмите с них расписку в получении ценностей. Все поняли? Ждите.

Смоленская область, наши дни

Под верхним слоем рыхлой почвы пошла глина, спрессованная временем почти до каменного состояния. Лопата уже не срезала, а с трудом ковыряла грунт.

– Наташка, брось это дело, темнеет уже. Ничего там нет. Слишком глубоко берешь, – стоял на своем Мишка.

– А я говорю – есть, миноискатель пищит как потерпевший. – Я встала с колен и бросила саперную лопатку под ноги: – Все, перекур! – И, откинув со лба мокрую прядь, вытащила сигареты.

– Упрямая ты, – в сердцах пробормотал Мишка, – видишь же, что грунт последние лет сто не тревожили.

– Не знаю, посмотрим. – Я щелчком отправила недокуренную сигарету в ближайшие заросли малины и снова взялась за лопату.

Глина закончилась, пошел чистый песок, лопата наконец царапнула что-то железное. На поверхности грунта сразу появились характерные рыжие следы ржавчины. Я выразительно посмотрела на Мишку и стала осторожно углубляться в почву, теперь торопиться было нельзя. Очистив довольно большой металлический предмет со всех сторон, подковырнула лопатой и, поддев как рычагом, не без труда вывернула железяку на поверхность.

– Хм, похоже на щиток от «максимки», что это? – Мишка задумчиво почесал двухдневную щетину.

– Ага, сейчас посмотрим, – пробормотала я, поставив рыжую от окислов металлическую пластину на попа, и пару раз плашмя ударила лопатой. Комья песка и лохмотья ржавчины осыпались, обнажая черную поверхность со следами светло-зеленой краски.

– Ты смотри, и правда пулеметный щиток. – Я удивилась и снова включила миноискатель. Но не успела сделать и шага, как тот снова пронзительно запищал. На этот раз Мишка проворно схватил лопату.

Не прошло и пяти минут, как он извлек на поверхность довольно увесистый золотистого цвета брусок с четким клеймом Госбанка СССР. Мишка слегка потер перчаткой чуть ниже, и тут же на поверхности выступили цифры 1000 и 99.9.

Можете себе представить, с каким усердием мы снова взялись за дело.

Однако, похоже, наше везение на этом закончилось. Мы тщательно проверили всю местность в радиусе пятисот метров, но, кроме трех стреляных гильз от нагана, больше ничего не нашли.

– Все. На сегодня хватит. Сейчас темнеет быстро, а нам еще выбираться. До машины топать километров пять. Не меньше, – взмолился Мишка.

– Жаль, навигатор сел. Ладно, забиваем место в компьютер и завтра с утречка продолжим. – Я с явным сожалением выключила чудо американской поисковой техники.

Сложив инструмент и находки в рюкзаки, мы двинулись в обратный путь. Конечно, по-своему Мишка был абсолютно прав. Поскольку передвигаться в кромешной темноте, да еще по малознакомой лесистой местности, – занятие отнюдь не из приятных. Однако, учитывая значимость находки, которая уже не косвенно, а напрямую указывала на то, что мы идем точно по следам пропавшего обоза, можно было плюнуть на все условности и переночевать прямо на месте в лесу.

– Опаньки! – Я резко затормозила. Мишка от неожиданности налетел сзади, незамысловато чертыхнулся и вопросительно воззрился на меня.

Я взглядом указала в сторону заросшей молодой сосновой порослью просеки, которая по прямой пересекала лес и упиралась в поле, где мы оставили свою машину. Вот там-то, рядом с ней, и наблюдалось неизвестное нам транспортное средство.

В такой глуши это было малоприятной неожиданностью. Я быстро расстегнула наплечную кобуру и поставила пистолет на боевой взвод. Мишка понимающе кивнул и, резко шагнув в сторону, бесшумно растворился в зарослях папоротника.

Чем ближе я подходила к нашей машине, тем больше неприятных ручейков пота сбегало по моей спине. За нашим «Лендровером» пристроился, сверкая на солнце, огромный «Хаммер» черного цвета со смоленскими регистрационными номерами. Рядом с ним парочка ребятишек нехилого вида откровенно пялилась на меня, нагло ухмыляясь.

Приблизившись и нацепив на лицо глупую улыбку, я как можно дружелюбнее прощебетала:

– Здравствуйте, мальчики, – и махнула перед мордоворотами удостоверением, естественно не раскрывая его, – Третий канал, «Губернские новости», отдел криминала. Собираем материал о «черных копателях», по заданию главного редактора, – затараторила я.

– Слушай сюда, матрешка, – невежливо прервал меня один из них. – «Аську» давай сюда, – и выразительно посмотрел на металлодетектор, который я несла на плече.

– Пожалуйста, – не убирая с лица идиотскую улыбку, я протянула ему прибор. – Только учтите, имущество казенное.

– Засохни, – подал голос второй. – Где остальные?

– Кто? – продолжала я разыгрывать недалекую телевизионную диву.

– Ты что, одна тут по лесам шастаешь?

– Да нет, что вы! Там еще наш телеоператор Мишка и Петрович, ну, местный участковый. – Махнула я рукой в сторону леса. – Отстали они, сейчас подойдут.

Услышав про оператора, а тем более о сотруднике милиции, мордовороты переглянулись и, мгновенно потеряв ко мне весь интерес, сосредоточенно уставились в сторону леса. Я же, ловко подпрыгнув, уселась попой на нагретый солнцем капот нашего «Лендровера», сложила ручки на коленях и, беспечно покачивая ножкой, принялась рассматривать одного из незнакомцев, по привычке составляя его словесный портрет. Так, рост примерно метр восемьдесят, крупного телосложения, волосы темно-русые, короткие, зачесанные назад, лицо овальное с ярко выраженной, как говорят, тяжелой нижней челюстью. Нос широкий, крупный, со старыми следами перелома носовой перегородки, глаза карие, глубоко посаженные, брови темные густые…

– Наташка! Ты где? – Наконец услышала я доносившийся из леса Мишкин голос. – Ау!

– Да здесь я, выходите быстрее, тут какие-то мужики. Мне страшно! – взвизгнула я и, нагло провоцируя карауливших меня верзил, резко соскочила с капота.

Мордовороты как по команде развернулись на сто восемьдесят градусов и пребольно схватили меня за руки. Я усмехнулась про себя. Сейчас такую святую наивность уже не встретишь в Первопрестольной. Здесь же, похоже, край непуганых идиотов. Я слегка присела, сильно оттолкнулась ногами и, сделав сальто, без труда выскользнула из их рук, в мгновение ока оказавшись позади неприятеля. Остальное было делом техники. Едва уловимый тычок согнутыми большими пальцами обеих рук в область шеи, и мордовороты тут же тяжело осели на траву, закатив глаза.

– Ну что, сама справилась? – Подоспевший, как всегда, вовремя Мишка обиженно засопел.

– Они в твоем полном распоряжении, – великодушно махнула я рукой и, удобно устроившись на широченном бампере теперь уже трофейного «Хаммера», стала наблюдать за Мишкиными манипуляциями. Ему хватило минуты, чтобы обыскать неподвижные тела и освободить их от разного рода серьезных взрослых игрушек. Улов получился весомым. Пара пистолетов Макарова, одна «Беретта» и два удостоверения сотрудников местного частного охранного предприятия.

Метод экстренного допроса, или, как говорят у нас в конторе, потрошения, признанным и виртуозным мастером которого, несомненно, был мой напарник, принес еще более интересный результат. Ну, как говорится, на ловца и зверь бежит.

Москва, Лубянка, наши дни

…Генерал-лейтенант Тарасов, одетый по обыкновению своему в легкий льняной костюм светлокремового оттенка, сидел за огромным письменным столом, зеленое сукно которого, вне всяких сомнений, еще помнило грозного наркома госбезопасности. Имя его, впрочем, всуе не принято было поминать в этих стенах. По привычке покусывая дужку очков в тонкой золотой оправе, генерал задумчиво смотрел на килограммовый слиток банковского золота, который приволокла из смоленских лесов майор Наташа Ростова.

С одной стороны, находка этого предмета сильно осложняла дело, ибо рассматривать ее как случайную – значило откровенно закрывать глаза на вполне очевидные факты. С другой стороны, даже без заключения экспертов, которое, кстати, готовое лежало на столе, было ясно как день, что это – то самое золото. А сие обстоятельство как нельзя лучше работало на официальную версию, как говорится, било в самую десятку. Ростова, конечно, молодец. Хватка у нее бульдожья. Вцепится – не отпустит. Это же надо – раскопать в бездонном архиве ГУВД Москвы дохленькое дело об убийстве профессорши почти тридцатилетней давности, провести параллели и, что самое главное, – сделать правильные выводы. Такое, вне всяких сомнений, даже не каждому оперу со стажем по плечу. Конечно, милицейские эксперты – тоже молодцы, тут ничего не скажешь. Умели все-таки в советское время работать. Генерал вздохнул. Догадались же взять пробы и провести экспертизу золотого слитка с письменного стола в кабинете мужа убиенной. И не просто взять, а сделать сравнительный анализ, показавший: на месте убийства обнаружен слиток золота чистейшей 999-й пробы, по заключению химической экспертизы, из того самого груза, след которого теряется аж в 1941 году. Правда, тогда, в далеком семьдесят четвертом, дело по какой-то причине так до конца и не довели. И после долгих мытарств по разным кабинетам оно в итоге оказалось надежно заперто в архиве. Как Ростовой удалось за столь короткий срок построить вполне реальную версию, да в придачу в таком огромном лесном массиве, как смоленский, разыскать еще один золотой слиток, идентичный зафиксированному в мае 1974 года на месте убийства женщины в доме на Котельнической набережной? Лично для генерала это оставалось загадкой. А вот для Ростовой, похоже, такой фарт вполне в порядке вещей. Вон сидит себе напротив и как ни в чем не бывало кокетничает с Михаилом Суходольским, все-то ей нипочем.

– Товарищи офицеры, попрошу внимания, – генерал кашлянул в кулак, – Ростова, докладывайте.

Я, пригладив волосы, нараспев начала:

– 23 мая 1974 года в квартире на Котельнической набережной был обнаружен труп гражданки Блюмкиной Елены Владимировны, в девичестве Веретенниковой, 1923 года рождения. Красивая женщина, супруга известного хирурга, была убита тупым округлым предметом. Удар страшной силы был нанесен в правую височную область. Там же, в квартире, был обнаружен труп пресс-атташе посольства ФРГ в Москве, некоего Карла Вассермана, естественно гражданина Германии. Из квартиры ничего не пропало. Что подтвердили соседи и прибывшие потом сын и муж.

– Почему «потом»? И кто у нас муж и сын? – перебил генерал.

– Супруг Веретенниковой – профессор медицины Блюмкин, светило советской науки, обладатель всевозможных степеней и званий. Сын по образованию историк. На момент убийства оба были в служебных командировках и в Москве отсутствовали. Алиби у обоих просто железобетонное. Так вот, сыскари встали было в стойку, когда обнаружили в кабинете профессора большой слиток желтого металла. А уж когда получили результаты экспертизы, которая показала, что слиток этот из золота, причем высочайшей пробы, да еще и весом в целый килограмм, сами понимаете, такое началось… Учитывая тот факт, что находящийся на международном научном симпозиуме в Швеции супруг убитой был все-таки хирург, а не дантист, а также немалый вес слитка, суета вокруг убийства поднялась большая. Кстати, откуда в квартире взялся слиток золота, никто из домочадцев так и не смог объяснить. Интерес к этому делу подогревался еще и тем, что хозяин квартиры, как я уже говорила, был крупным ученым, лауреатом Государственной премии и дважды Героем Социалистического труда и вдобавок членом-корреспондентом Академии медицинских наук СССР. Ну а из-за мертвого иностранного дипломата, обнаруженного в центре Москвы, такая волна поднялась… Вполне естественно, что поначалу все заинтересованные службы стояли, как говорится, на ушах. Но вскоре дело резко затормозилось. Мощная следственная машина начала давать серьезные сбои прямо на глазах. А потом и вовсе все материалы по этому делу оказались в архиве. Громкое по сути дело спустили на тормозах. Но поскольку, как известно, в те былинные времена отношения между МВД и КГБ СССР были, мягко говоря, не совсем теплыми, да и доступа к особо важным и секретным материалам, как вы помните, даже у «важняков» нашей конторы практически не было, то, как говорится: «Пока волкодавы дрались, кость шавка утащила». Очень было похоже, что в этом деле сильно замешан кто-то из тогдашнего высшего политического руководства. В этом случае, согласитесь, все сразу встало бы на свои места. Дом-то стоит на Котельнической набережной – это вам не пятиэтажка в Бибирево. Правда, тут оказалось чисто. Никаких тебе кремлевских жен, отцов, любовников. На мой взгляд, в этом деле прослеживается еще одна странность. Ну кто у нас жертва? Профессорская жена – серая мышка, домохозяйка. Все просто и вроде бы понятно. Но во время осмотра в квартире был обнаружен тайничок, прямо как в кино, – аккурат под каминной полкой. А в нем – свидетельство о награждении капитана НКВД Веретенниковой Е.В. именным оружием! Вальтером модификации Р.38 К, и год стоит – 1944, причем за подписью самого Берии Л. П. Я, честно говоря, чуть с катушек не слетела. Веретенникова – девичья фамилия потерпевшей!

– Знаю я этот пистолетик с укороченным стволом, – прервал генерал доклад, видимо не упустив момент в очередной раз блеснуть эрудицией, – стоял с 1944 года на вооружении СС, Гестапо и СД.

– Совершенно верно, – я восхищенно посмотрела на начальника и протянула ему лист бумаги, – вот краткая справка.

– Молодец, Ростова, как всегда, поработала хорошо, основательно. Учись, Суходольский, – генерал передал справку моему напарнику, – зачитай вслух, заполни пробелы в своей эрудиции, я-то еще в советские времена с этим оружием сталкивался. Агенты «Штази» вовсю его пользовали. Правильно я говорю? А, Ростова?

– Так точно, товарищ генерал.

– Ну давай, Суходольский, мы ждем.

– В 1944 году Главное управление имперской безопасности – РСХА (Reichssicherheitshauptamt – RSHA), – еле выговорил Мишка по-немецки, – заказало партию укороченных пистолетов Р.38 для нужд СС, Гестапо и СД. Однако заказ был выполнен не Carl Walther GmbH, а фирмой Spree-Werke GmbH. На этих пистолетах уже не было фирменной эмблемы «Вальтера» в виде флажка, и на оружии стало ставиться новое оригинальное клеймо. Всего было изготовлено несколько тысяч укороченных вариантов, получивших обозначение Р.38 К. Длина ствола таких пистолетов составляла 72 мм. Патрон – 9 мм. Вместимость магазина – восемь патронов, – громко закончил Мишка и, вернув справку генералу, сел на место.

Генерал усмехнулся и продолжил, не глядя в документ:

– Мушка у этой модификации вальтера была выполнена заодно с затвором-кожухом и являлась его частью. Целик тем не менее был регулируемый. После Второй мировой войны бойцам спецподразделений ФРГ по борьбе с терроризмом требовался как раз такой небольшой пистолет для скрытого ношения. Специально для этой цели фирма Walther вновь наладила мелкосерийное производство укороченного варианта под обозначением Р.38 К. С 1974 по 1981 год было выпущено около 1 500 таких пистолетов. В них уже использовался патрон 7,65 мм Parabellum. В ГДР также использовали Р.38. В частности, такой укороченный вариант состоял на вооружении Министерства государственной безопасности (Ministerium fiir Staatssicherheit, «Штази»), – скороговоркой просветил нас генерал и кивнул в мою сторону – мол, Ростова, продолжай.

– Интересная деталь: безутешный вдовец, вернувшийся с конференции и немедля вызванный в прокуратуру, клялся и божился, что понятия не имеет о том, откуда у его благоверной пистолет, – продолжила я. – Твердил как заведенный, что предъявленные ему следователем для опознания документы на вальтер видит первый раз в жизни. Каково? Кстати говоря, на том историческом документике отпечатки пальцев были исключительно Веретенниковой. А сам пистолет при обыске обнаружен не был. Зато в том же тайнике найдена коробка с патронами, где не хватало именно восьми штук. Напомню, что емкость магазина этой модели пистолета – аккурат восемь патронов. Из тела пресс-атташе были извлечены три пули калибра 9 мм. На месте преступления обнаружены три стреляные гильзы того же калибра и маркировки, что и остальные в найденной коробке. Складывалась картина, что дипломата могла убить хозяйка квартиры. Но и это еще не все. В том же тайнике было обнаружено большое количество нехилых государственных наград. Причем все как на подбор боевые, в количестве, всем внимание, – восьми штук! Юбилейные медальки в расчет, естественно, не брались. Одних только орденов Боевого Красного Знамени пять штук! Документы выписаны всё на ту же гражданку Веретенникову. И опять профессор утверждал с пеной у рта, что понятия не имеет, откуда у его законной супруги взялись все эти награды. Получилось в срочном порядке отправить запрос в архив наградных дел, и вот – пожалуйста! – Я протянула генералу официальный бланк ответа, – Все орденские книжки подлинные. Только в личном деле Веретенниковой никаких отметок о награждениях нет, за исключением медалей «За боевые заслуги» и совсем уж массовой «За Победу над Германией», ну и весь набор «юбилеек». Но это уже всё – послевоенные награждения. В военкомате ничего толком мне сказать не смогли, только разводили руками. Самое интересное, воевала она отнюдь не летчицей, как можно было подумать исходя из наград, а простой медсестрой, Второй Белорусский. Да и то только с мая 1944 года, а в ноябре того же года она уже была демобилизована из действующей армии в связи с беременностью. Хотя в армию она призывалась изначально в июле 1941-го, но практически сразу пропала без вести, о чем в личном деле стоит соответствующий небрежный фиолетовый чернильный штамп. Видите, что получается? В личном деле одно, а в архиве наградных дел – совсем другое.

– В архиве собраны Указы Президиума Верховного Совета СССР, Приказы командующих фронтов о награждении за воинские заслуги во время Великой Отечественной войны с указанием наград и списков награжденных. В сопроводительных документах к ним – списки представленных к орденам и медалям и наградные листы с личной информацией о героях и, насколько я помню, даже с описаниями боевых подвигов, за которые произведены награждения. Или я, по старости лет, что-то путаю? – генерал удивился.

– Все-то оно так, товарищ генерал, но, к сожалению, как у нас часто бывает, наградные листы имеются в архиве далеко не ко всем наградам. Для части награжденных в делах имеется только сокращенная именная информация в списках Указов и Приказов, а описание подвига как такового вообще отсутствует. Это обусловлено тем, что по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 10 ноября 1942 года право производить награждения получили также командующие армиями, командиры корпусов, дивизий, бригад и даже полков. В наградных делах, охватывающих период с этой даты и до конца войны, кроме Указов Президиума Верховного Совета СССР и Приказов командующих фронтов содержатся приказы о награждениях, выпущенные непосредственно в воинских частях. К этим приказам наградные листы не были предусмотрены, а описание подвига содержится непосредственно в соответствующей строке списка награжденных. – Я развела руками.

– Ростова, – Тарасов вдруг подозрительно посмотрел на меня, – а скажи-ка мне, красавица, каким образом без моей подписи ты умудрилась не только отправить запрос в архив наградных дел, но и заполучить оттуда официальный ответ?

– Вы опять правы, товарищ генерал, грешна. – Я села прямо как примерная школьница на уроке, опустила глазки и сложила ручки на сдвинутых вместе коленках. – Съездила к ребятам, попросила. Они вошли в положение и помогли. Но я же старалась в интересах общего дела.

– Доиграешься ты у меня, точно говорю. Ростова, предупреждаю, чтобы это было в последний раз. А то я с вами так до пенсии не дотяну.

– Есть, товарищ генерал! – Я подняла голову и, посмотрев на начальника, увидела лукавые искорки в его обычно холодных как лед голубых глазах.

– Так где, говоришь, пропала наша медсестра? – спросил генерал.

– Под Смоленском. Откуда и призывалась. А дальше – полная неизвестность, вплоть до мая 1944 года.

– Опять Смоленск? – нахмурился Тарасов.

– Ну, это, скорее всего, простое совпадение. Хотя… всякое бывает. Я считаю, что со всей этой историей нужно разбираться очень вдумчиво. Но собирать информацию придется буквально по крупицам. Уж очень все в этом деле непонятно.

Теперь что удалось нарыть по основному направлению. Предположительно в двадцатых числах июля 1941 года из Смоленска, южная часть которого уже была захвачена немцами, вышла колонна из восьми грузовиков с ценностями Смоленского Главювелирторга. Отправка происходила в авральном порядке, прямо под самым носом у наступающих немцев. Поэтому официальная опись отправленных ценностей в архивах не сохранилась. По некоторым данным, груз составляли килограммовые золотые слитки, маркированные Госбанком СССР, и большое количество серебряных монет 1924 года выпуска номиналами 50 копеек и 1 рубль, к тому моменту уже вышедших из обращения. А также, возможно, имелось несколько ящиков с антикварными изделиями. Золотые слитки, вероятнее всего, были упакованы в стальные банковские сейфовые ящики по двадцать килограммов каждый, монеты – в брезентовые инкассаторские мешки. И ящики, и мешки по инструкции Госбанка СССР полагалось опломбировать. Покинув Смоленск, колонна почти наверняка взяла курс на восток, по Старой Смоленской дороге. По Минскому шоссе машины двигаться не могли в силу того, что оно к тому времени уже было перерезано танковой группой Гота в районе Ярцево. Но тем не менее известно, через двадцать километров колонна напоролась на немецкий десант и была вынуждена свернуть в сторону от шоссе. Лесной дорогой машины беспрепятственно вышли к реке Вопь. Поскольку все части отступающей 152-й стрелковой дивизии к тому моменту были уже на другом берегу, переправа была подготовлена к взрыву. Из сохранившегося в архиве рапорта командира роты саперов капитана Васюка следует, что колонна из восьми грузовиков вышла к мосту за сорок минут до запланированного подрыва. Три автомашины были сильно повреждены в бою, поэтому на восточный берег переправились только пять. Ящики из поврежденных машин перегрузили в оставшиеся на ходу полуторки. Получается, груз, по крайней мере на данном этапе, удалось сохранить полностью. Далее Васюк докладывает о появлении немецких мотоциклистов уже в тот момент, когда оставленная переправа была взорвана. Больше в рапорте Васюка о колонне нет ни слова. Логичнее предположить, что ценности проследовали дальше по единственной дороге в направлении деревни Остроумово. Потом следы колонны теряются окончательно.

– Насколько я понимаю, ящики перегружали не вскрывая. К чему было в спешке переправы нарушать банковские пломбы? – задумчиво произнес Суходольский. – Если это так, то откуда взялся найденный нами слиток?

– Ну, если объективно, то ни Васюк, ни уж тем более мы пока еще не знаем наверняка, что было в тех ящиках. Вполне вероятно, что это вообще не «наша» колонна. Совпадают пока только количество машин и их примерный маршрут, – парировала я.

– А что известно о дальнейшей судьбе фигурантов дела? – поинтересовался Тарасов. – Суходольский, перестань писать, что ты там все время конспектируешь?

– Мои гениальные мысли, – улыбнулась я.

– Ростова, отставить шутки! – Генерал хлопнул ладонью по столу.

– Итак, по порядку, – начал Мишка, деликатно откашлявшись в кулак. – Генерал Галиев Рашид Галиевич – начальник Смоленского Главювелир-торга, он, собственно, и контролировал отправку колонны. После того как машины покинули город, Галиев еще некоторое время оставался в Смоленске. Известно, что в ночь на 27 июля 41-го года противник окончательно замкнул кольцо окружения наших 16-й и 20-й армий. Последние же подразделения Красной армии покинули Смоленск в ночь на 29 июля. За исключением одного батальона 152-й стрелковой дивизии. По имеющимся данным, генерал Галиев погиб при выходе из окружения в составе указанного подразделения. Далее идет Глаголев Иван Тимофеевич, старший инкассатор Смоленского Главювелирторга, данных нет. Я хочу сказать, что с начала августа 1941 года и по настоящее время о нем ничего не известно. Официально – «пропал без вести». Гудков Сергей Владимирович, майор НКВД, до июля 1941 года – начальник Смоленского НКВД, ответственный за эвакуацию груза, по данным Министерства обороны, с августа воевал в составе партизанского отряда «Дед», погиб в сентябре 1941-го. Каким ветром его туда занесло – пока неясно. Будем разбираться.

– Кто отвечал за груз от МГБ? – Генерал встал и начал неторопливо прохаживаться по кабинету.

– От нашей «конторы» колонну сопровождал капитан Пустовалов Иван Иванович. Он также «пропал без вести», как следует из личного дела. Вот копия «Списка безвозвратных потерь командного и начальствующего состава 16 армии с 18 июля по 7 сентября 1941 года», входящий номер 08072,– Я достала листок в пластиковом файле. – Запись за номером 29 – «капитан НКВД Пустовалов И.И. пропал без вести». – Документ спланировал на стол генералу. – Интересная деталь: пропал он в июле 1941-го, а в сентябре того же года награжден орденом Боевого Красного Знамени «за выполнение особо важного задания командования и проявленные при этом мужество и героизм». Причем присутствуют и более поздние награждения. Второе «Боевое Знамя» – уже в июле 1942-го, и далее по списку вплоть до апреля 1945-го. Но это – по данным опять-таки наградного архива. В личном же деле, что любопытно, об этих награждениях тоже нет ни слова. Только стандартные записи. Окончил военные курсы НКВД тогда-то, приказы о присвоении очередных званий до мая 1941-го, когда он получил звание капитана, потом отметка о том, что «пропал без вести», и опять ничего нет до 15 апреля 1945 года. И, наконец, предпоследняя запись в личном деле – «…присвоено внеочередное специальное звание "полковник государственной безопасности’’». А 20-го апреля того же года: «Выбыл из списков части в связи со смертью».

– То есть, иными словами, по данным наградного отдела, в каждом конкретном случае награждался сотрудник, пропавший без вести? Или же он периодически выходил к своим, а потом опять пропадал? – генерал удивленно поднял брови.

– Не выходил, так как сведений об этом, даже со слов третьих лиц, в отделе кадров не зафиксировано. Из материалов личного дела напрашивается однозначный вывод: весь этот период он постоянно числился пропавшим без вести, – Суходольский закрыл папку с бумагами и положил ее на стол, – Как видите, ситуация полностью аналогичная тому, что мы имеем по гражданке Веретенниковой. По-моему, параллель налицо.

– Точнее, не аналогичная, а алогичная, – опять пошутила я.

– Не зубоскаль, – сердито оборвал меня генерал, – дело серьезное, а вы прямо как дети малые.

– Я думаю, выйди он в расположение регулярных частей Красной армии, в личном деле сей знаменательный факт тут же в обязательном порядке зафиксировали бы особисты. И вот уже наш храбрый капитан валит лес где-нибудь на Соловках, а может быть, не дай бог, воюет в составе какого-нибудь штрафного батальона. Но там, по счастью, ничего больше нет. Кроме, конечно, повторюсь, многочисленных приказов о награждениях. Мне кажется, кадровики, как всегда, что-то напутали. Ибо такого попросту быть не могло. Особенно учитывая крайне непростую специфику того исторического момента. Отступление Красной армии по всем фронтам. Сдача Киева, Минска, немцы в Смоленске. Практически у ворот Москвы! Расстрел генерала Павлова. Даже не могу себе представить, что же такое в то время можно было совершить, чтобы получить «Красное Знамя», числясь при этом пропавшим без вести. Если только в одиночку остановить танковую армаду Гудериана у стен Кремля? – развела я руками.

– Ростова, вы по молодости лет еще очень много чего не можете себе представить. А я всегда учил вас не торопиться с выводами. Возможно, здесь мы имеем дело с недобросовестным отношением к своим служебным обязанностям отдельных штабных служб. А может, все намного серьезней. Возможно, капитан Пустовалов выполнял какое-то важное задание в тылу у немцев. Необходимо максимально прояснить ситуацию. Тогда значительно легче будет разобраться со всеми этими нестыковками. А значит, и со всем делом в целом. – Генерал махнул рукой, разрешая мне сесть. – Теперь надо в срочном порядке найти родственников Пустовалова и переговорить с ними. Возможно, они внесут ясность в ситуацию с наградами. И, чем черт не шутит, возьми переснять из личного дела фотографию Пустовалова. Покажешь родственникам. Да пусть посмотрят внимательно, он ли на том снимке запечатлен.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации