Текст книги "Очерки по русской семантике"

Так, в предложении (1) На койке ни матраса ни одеяла двучлен, представляющий НОТ-5, обозначает предметное единство, образуемое верхней и нижней частями постоянного (несменяемого, в отличие от белья) комплекта постели, и допускает две ситуативных интерпретации: (1-а). Вернувшись в комнату, он увидел, что его матрас и одеяло исчезли (конкретная референция с пресуппозицией существования); (1–6) Получив койку в номере, он увидел, что на ней нет матраса и одеяла (неконкретная референция с пресуппозицией нормы: на койке должны быть матрас и одеяло).

Преобразование двучлена в одночлены создает структуры типа НОТ-1 – ни (одного) матраса или ни (одного) одеяла, которые по своему значению не соответствуют ни ситуации (1-а) (на койке – даже если было очень холодно – не могло быть больше двух матрасов и одеял) ни ситуации (1-б) (на койке не должно быть больше одного матраса и одеяла). Ср. предложение (2) Привезли детей, а у нас/ в детском доме / еще ни матраса ни одеяла, которое допускает две, но не ситуативных, а структурно-смысловых интерпретации: (2-а) …ни матраса ни одеяла… (где матрас = ‘Матрас’ и одеяло = ‘Одеяло’ – имена не множеств, а абстрактных классов) и (2–6) …ни матраса, ни одеяла…, где ни матраса= ‘ни одного матраса’ и ни одеяла = ‘ни одного одеяла’, т. е. две однородных конструкции НОТ-1, обозначающие два предметных множества, две отрицательных тотальности.

Из сказанного следует, что конструкции НОТ-5 являются связанными двучленами. Это совершенно очевидно в отношении всех двучленов-биномов, образуемых несубстантивными единицами различных категориальных классов, но это справедливо также и в отношении субстантивных биномов. Неслучайно, что и тем и другим свойственна тенденция к образованию устойчивых сочетаний с дальнейшей их фразеологизацией и возможностью использования в качестве предикативных членов неотрицательных предложений: ни то ни се, ни два ни полтора, ни рыба ни мясо, ни богу свечка ни черту кочерга и т. п. Ср. также адъективные и адвербиальные биномы антонимического состава, обозначающие нулевую точку отсчета на соответствующей параметрической градуальной шкале: ни молодой ни старый, ни добрый ни злой, ни весело ни скучно и т. п. и – с фразеологическими сдвигами значения – ни жив ни мертв, ни тепло ни холодно и т. п.

Известно, что в соответствии с действующими правилами пунктуации элементы таких сочетаний, которые рассматриваются как однородные члены с противоположными значениями, образующие одно цельное выражение и соединенные повторяющимся союзом ни, не должны разделяться запятой [Правила 1956: 83], в отличие от таких же сочетаний, не являющихся фразеологически связанными (в случаях типа…у ней не было ни подруги, ни наставницы) [Шапиро 1955: 241; Шапиро 1966: 157; Розенталь 1984: 34]. Известно также, что правила эти в массовой практике письма и печати не соблюдаются сколько-нибудь последовательно и нарушаются как в ту, так и в другую сторону.

Это объясняется прежде всего тем, что правило, исключающее постановку запятой в сочетаниях, «образующих одно цельное выражение», не подкреплено исчерпывающим их списком, а без такого списка оно неизбежно оказывается формальным, чем подрывается также соблюдение правила, требующего постановки запятой в сочетаниях, не являющихся фразеологически связанными. Другая – более глубокая – причина заключается в том, что оба правила недостаточно обоснованы теоретически и вступают в противоречие с другими установлениями пунктуационного кодекса.

Спорна традиционная квалификация двойного ни…ни как повторяющегося союза, поскольку одиночное ни в отрицательных предложениях – заведомо не союз, а усилительно-отрицательная частица, что и отличает принципиально ни-ни как от парного (не имеющего одиночного коррелята) союза то…то, так и от повторяющихся союзов или-или, либо-либо, да…да. В связи с этим возникает вопрос о соотношении двойных ни-ни и и-и[36]36
  Учитывая установившийся с конца XIX в. окончательный запрет на союзное употребление одиночного ни между однородными членами отрицательных предложений (типа пушкинского «Она ласкаться неумела к отцу ни к матери своей»), нужно признать, что былой параллелизм между ни и и в русском языке утрачен и потому утрачен также параллелизм их двойных коррелятов: если и…и – это союз-частица, то ни…ни следует считать усилительной отрицательной частицей с дополнительной союзной функцией. Это – частица-союз.


[Закрыть]и обращает на себя внимание не согласующаяся с обсуждаемыми правилами рекомендация кодекса не ставить запятую «между двумя однородными членами предложения, соединенными повторяющимся союзом и и образующими тесное смысловое единство» в случаях типа Было и лето и осень дождливы [Правила 1956: 83]. Несомненно, что «тесное смысловое единство» отнюдь не то же самое, что «одно цельное выражение», но несомненно и то, что двучлены с ни…ни, не являющиеся «цельными выражениями», как раз и представляют собой «тесные смысловые единства» (ср. примеры кодекса: «и лето и осень» – «ни подруги, ни наставницы»), элементы которых поэтому на равных основаниях должны или не должны разделяться запятой. При этом следует иметь в виду, что «тесное смысловое единство», или «структурно-семантическая цельность», является общей особенностью блоков однородных членов [Бабайцева 1979: 154–155] и, следовательно, особенностью также и всех двучленов с ни…ни, которые, как было показано выше, обозначают целостные предметно-понятийные единства и элементы которых, будучи несамодостаточными, связаны еще и конструктивно.

Все сказанное приводит к выводу о целесообразности возвращения к старой – гротовской – пунктуационной норме, в соответствии с которой элементы двучленов с двойными ни…ни и и…и – независимо от степени их устойчивости и фразеологичности – за-пятой не разделялись [Грот 1903: 106]. Ср., например, иллюстрации, взятые подряд из 1-го тома марксовского издания полного собрания сочинений Л. Андреева (СПб., 1913);…не хотел ни убивать его ни трогать (с. 57), …ни газеты ни журналы ни слова не говорили о нем (c. 66),…независимый ни от слабого мозга ни от вялого сердца (с. 72),…не может быть ни сильным ни свободным (там же),…нет ни голоса ни силы на сопротивление (с. 73),…не было видно ни духовенства ни провожатых (с. 82),…не слыхал ни своих вопросов ни ее ответов (с. 83),…не боялся ни его ни себя (с. 84) и т. п.

В пользу предлагаемого пунктуационного решения можно при-нести два достаточно веских дополнительных аргумента:

1. Оно позволяет последовательно противопоставить связанные двучлены рассматриваемого типа двум другим типам двучленов:

а) Свободным двучленам, являющимся усилительными повторами рассмотренных выше одночленных НОТ. Ср.: «Он был историограф, советник царя. И, однако же, царь ни разу, ни разу с ним не побеседовал…» (Ю. Тынянов. Пушкин, 3, 1, 7); «Целый вечер вместе, и за целый вечер ни слова, ни слова» (В. Мельгунов. Разлуки и встречи). То же – с аффиксальным осложнением: «…хоть трудности и велики, но гибель ничуть, ни чуточки еще не обязательна» (В. И. Ленин. Заметки публициста). То же – с парцелляцией: «Сидел целый день, а не высидел ни строчки. Ни строчки….» (С. Марков. Дом на берегу) и т. п.

б) Свободным двучленам, представляющим перечислительно-усилительные ряды одночленных НОТ однотипной (1) и – реже – разнотипной (2) структуры:

(1) «И ни одной жалобы, ни одного упрека за долгое отсутствие» (М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени); «Ни малейшего нарушения, ни малейшего колебания не могло быть допущено» (Ф. М. Достоевский. Идиот); «Ни тени кокетства, ни признака намеренно принятой роли…» (И. С. Тургенев. Ася);

(2) «Присоединение Амура не стоило России ни капли крови, ни одного патрона» (М. И. Венюков. Воспоминания). То же с парцелляцией: «Что за человек такой? Ни тени стыда. Ни намека на неловкость» (И. Корнилов. Петька Огнянов).

2. Пунктуационное противопоставление связанных и свободных двучленов находит полное и точное соответствие в противопоставлении их интонационных структур и позволяет снять вызываемое действующей пунктуационной нормой неоправданное и опасное (поскольку оно провоцирует неправильное чтение) противоречие между пунктуацией и интонацией связанных двучленов. Интонационная структура последних характеризуется интонационной дугой, отсутствием паузы, разделяющей их элементы, и акцентным выделением второго члена при обязательной безударности отрицательных ни…ни. Интонационной структуре свободных двучленов, напротив, свойственна специфическая интонация перечисления, обязательная разделительная пауза и равноударность обоих членов при факультативной возможности побочных слабых ударений на компонентах двойной частицы.[37]37
  Указанные интонационные особенности свободных двучленов составляют дополнительное к смысловым условиям обеспечение возможности парцелляции их вторых членов в позиции конца предложения. Связанные двучлены – и это показательно и важно – парцелляции не допускают.


[Закрыть]

Пунктуационное выражение различий между несвободными и свободными двучленами оказывается особенно важным в случаях совпадения их лексического состава и поверхностных структур, – совпадения, скрывающего, как было показано выше, их существенные логико-смысловые, семантические и семиологические различия. Проблема эта требует дополнительного углубленного изучения, как и некоторые другие вопросы, не получившие отражения в существующей литературе, посвященной отрицанию (обобщение всего сделанного в этой области см. в работе [Бондаренко 1983]).

Литература

Бабайцева 1979 – Бабайцева В. В. Русский язык: Синтаксис и пунктуация. М.: Просвещение, 1979.

Бондаренко 1983 – Бондаренко В. Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. М.: Наука, 1983.

Грамматика-80 – Русская грамматика. Т. I–II. M.: Наука, 1980.

Грот 1903 – Грот Я. К. Русская пунктуация. 16-е изд. СПб., 1903.

Пеньковский 1986 – Пенъковский А. Б. Об одной группе местоимений, потерянных русскими грамматиками и словарями // Функционально-типологические проблемы грамматики. Ч. 2. Вологда, 1986.

Пеньковский 1989 – Пеньковский А. Б. О семантической категории «чуждости» в русском языке // Проблемы структурной лингвистики. 1985–1987 / Отв. ред. В. П. Григорьев. М.: Наука, 1989.

Пеньковский 1991 – Пеньковский А. Б. Скрытое отрицание: из глубины к свету // Действие: лингвистические и логические модели: Тезисы докладов/Отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1991.

Правила 1956 – Правила русской орфографии и пунктуации. М.: Учпедгиз, 1956.

Розенталь 1984 – Розенталь Д. Э. Справочник по пунктуации. М., 1984.

Шапиро 1955 – Шапиро А. Б. Основы русской пунктуации. М.: Наука, 1955.

Шапиро 1966 – Шапиро А. Б. Современный русский язык: Пунктуация. М.: Просвещение, 1966.

К изучению степеней качества в русском языке
(выражение избыточности степени качества)

1. Общепринятое учение о степенях качества основывается почти исключительно на синтетических средствах их выражения. Таковы, например, различные образования суффиксального, префиксального и префиксально-суффиксального типов. Что касается широко разветвленной системы аналитических средств, представляющих сочетания качественных слов (прилагательных, наречий, предикативов и некоторых оценочных существительных) с наречиями меры и степени и близкими по значению частицами, то такие аналитические средства, выражающие те же значения описательно, фактически не принимались до сих пор во внимание и не подвергались сколько-нибудь глубокому изучению. Последствием этого является не только более или менее значительный пробел в наших знаниях о соответствующей группе формальных средств русского языка, но и неизбежно неполное, а отчасти и искаженное представление как о корреспондирующих с ними синтетических средствах, так и о выражаемых ими значениях.

2. Несколько слов в уяснение некоторых исходных понятий.

2.1. В русском языке, как и в большинстве языков мира, всякое непредметное выражение качества-признака, имеющего количественную меру и допускающего количественную оценку, осуществляется вместе с установлением некоторой той или иной его меры.

2.2. Мера эта устанавливается всегда на основе явной или скрытой операции сравнения, с необходимостью предполагающей и требующей наличия той или иной точки отсчета.

Так, для степеней сравнения, называющих признак объекта сравнения, эта операция эксплицитна, а в качестве ТО выступает степень признака эталона сравнения.

Для форм так называемой положительной степени качественных слов операция сравнения оказывается скрытой, а в качестве ТО выступает некоторая величина, принятая в данном обществе и в данную эпоху за среднюю норму меры качества. Таким образом, качественные слова в своем большинстве (качественные слова с параметрическими значениями) не просто называют соответствующие качества-признаки, но обязательно указывают еще и на некоторую степень отклонения меры качества от средней нормы. Поэтому высокий – значит ‘обладающий высотой выше средней нормы’, а низкий – соответственно ‘обладающий высотой ниже средней нормы’ и т. п. Сами эти отклонения также обычно являются нормативными, а в определенных случаях норма отклонения от средней нормы может начать восприниматься как собственно норма.

Степени качества устанавливаются таким же образом – на основе скрытой операции сравнения. Однако ТО здесь может быть двоякой.

В одних случаях ТО является некоторая общепринятая норма меры качества, и тогда степени качества обозначают ненормально большое или ненормально малое отклонение от этой нормы. Ср.: соотношения в рядах типа влажный – очень влажный – чуть влажный.

В других случаях ТО оказывается некоторая ситуативно определяемая степень качества, заданная необходимостью, потребностью, желанием, предположением и т. п. Ср. соотношения в рядах типа достаточно влажный – слишком влажный – недостаточно влажный.

В случаях первого рода скрытая операция сравнения приводит к оценке меры качества с точки зрения интенсивности. В случаях второго рода мера качества оценивается с точки зрения соответствия – несоответствия необходимой, желаемой или предполагаемой для данной ситуации его величине. К оценке с точки зрения интенсивности здесь присоединяется еще модально-обстоятельственная оценка.

2.3. Указанные значения, отчетливо дифференцируемые при выражении их аналитическими средствами, в простых формах полисемически совмещаются, являя яркий пример так называемой регулярной полисемии. Ср., например: холодноватый ‘несколько холодный’, ‘довольно холодный’ и ‘несколько слишком холодный’, ‘слишком холодный’; широкий ‘обладающий шириной выше средней нормы’ и ‘слишком широкий’ и т. п. Дифференциация этих значений зависит от сложной совокупности факторов и нередко оказывается затруднительной.

3. Выделим из совокупности этих значений значение избыточности (превышения) меры качества и рассмотрим подробнее особенности его выражения. Анализ этот целесообразнее начать с опи-сательных средств как более ясных и четких.

3.1. Указанное значение выражается аналитически а) наречия-ми слишком, излишне, чрезмерно, непомерно, чересчур и б) наречными сочетаниями: не в меру, сверх меры, через меру и уста-ревшими над меру, паче мер, свыше мер и нек. др.

3.2. Образуемые при помощи этих показателей избыточности аналитические конструкции используются для выражения нескольких взаимосвязанных значений.

3.2.1. Значение избыточности (превышения) меры качества по сравнению с тем, что нужно, принято, требуется и т. п. Ср.:

«Форма, щегольски новенькая, сидела на нем как-то слишком картинно» (С. Снегов. Час мужества); «Алексей Иванович слишком мягок. Он не может повысить голос, не любит командовать» (С. Крутилин. Липяги); «…все время хотелось посоветовать ему вытереть уж– слишком влажные и слишком красные губы» (В. Андреев. Возвращение в жизнь); «…рейхсмаршал, очевидно, слишком долго выбирал себе форму» (А. Чаковский. Блокада); «Физиономия Васина не очень поразила меня, хотя я слышал о нем, как о чрезмерно умном» (Ф. М. Достоевский. Подросток. Ч. I, 3. III); «…мухорчатая кобылка, запорошенная снегом и мохнатая через меру» (В. Колыхалов. По кругу жизни); «И еще я заметил у девчонки непомерно большой живот…» (В. Баныкин. Хочу быть человеком); «Над меру нежные и малые божки, / Дабы не простудили ножки, / Обулись в теплые сапожки» (П. Сумароков. Лишенный зрения Купидон, 1791) и др. под.

Это же значение может быть выражено оборотами с соответствующими формами сравнительной степени при трансформации скрытой операции сравнения в открытую: слишком много – больше, чем нужно; слишком далеко – дальше, чем хотелось бы и т. п. Ср.:

«За собой замечаю с досадой, / что бываю – так возраст велит – / то добрее, чем это бы надо, / то сердитее, чем надлежит…» (Я. Смеляков. «Ну, а я вот сознаться посмею…»); «…на долю легких и сердца возлагается более изнурительная, чем надо, задача…» (К. Петров-Водкин. Пространство Эвклида); «Деятелен был чрезвычайно, инициативен, вероятно, более, чем нужно…» (Ю. Домбровский. Хранитель древностей); «– Сколько лет прошло? А смотрят там, наверху: дело подвигается медленнее, чем надо» (С. Крутилин. Липяги) и т. п.

Возможно, естественно, синонимически-усилительное объединение обоих указанных способов: «Движением слепца он спустился от плеча к локтю и сжал этот локоть от злости на себя, пожалуй, слишком сильно, сильнее, чем требовалось» (В. Аксенов. Любовь к электричеству); «Лицо ее теперь слишком серьезно, более, чем того требует торжественность случая» (А. Чехов. Драма на охоте); «-…если тебе или сыну понадобится ленинградская квартира, – она в вашем распоряжении. – Мне не понадобится! – отказался слишком резко, резче, чем хотелось бы» (Ю. Грачевский. Театральная повесть). Ср. также несколько иной способ раскрытия операции сравнения: «…я подумал, что последнее время вру слишком часто – когда надо и когда не надо» (В. Токарева. День без вранья).

В подобных случаях превышение требуемой, необходимой и, следовательно, нормальной меры качества осознается как недостаток и обычно сопровождается отрицательной оценкой.

Ср. еще следующие примеры:

«– А ну тебя, Ванька! – отмахнулся я. – Мнительный ты не в меру» (В. Баныкин. Хочу быть человеком, III); «– Горяч ты не в меру!» (М. Колесников. Индустриальная баллада); «…портрет Инны. Здесь она выглядит чересчур строгой» (3. Богуславская. Семьсот новыми); «…все они были некрасивы, излишне… сухопары, излишне бледны…» (А. и Б. Стругацкие. Обитаемый остров); «…одета она в чистенькое белое платьице. Мальчик кажется мне тоже излишне чистым» (В. Ляленков. Борис Картавин. II); «…излишне простое, скорее даже простецкое лицо…» (Г. Марков. Сибирь. Ч. II, гл. 1, 2); «На него внимательно, пожалуй, даже излишне внимательно смотрел молодой человек…» (В. Баныкин. Баламут); «…в то же время в нем было что-то как бы излишне твердое» (Ф. М. Достоевский. Подросток. Ч. I, гл. 3) и др. под.

Отрицательная оценка, однако, смягчается или даже вообще отсутствует, если рассматриваемые аналитические конструкции выступают в своем втором значении.

3.2.2. Это значение избыточности меры качества устанавливается с точки зрения несоответствия каким-либо другим признакам (дискоординация признаков) или обстоятельствам проявления данного качества (дискоординация качества и обстоятельств).

Выражение такого рода дискоординаций связано с некоторыми специальными оборотами и синтаксическими конструкциями. Таковы:

3.2.2.1. Сочетания типа для + Род. над., называющие предмет или обстоятельство, с которыми данная мера качества вступает в противоречие или несоответствие. Ср.: «…светло-серый костюм показался ему слишком легкомысленным и слишком обыденным для такого случая» (Э. Фейгин. Бульдоги Лапшина); «Оба они слишком молодые для семейной жизни» (О. Ждан. Во время прощания); «Это ведь по сравнению с НИИ мне такая клиника мила, а вообще-то даже она для меня слишком академична» (В. Гиллер. Пока дышу., 5); «…он выглядел, пожалуй, даже слишком трезво для подобной компании» (Л. Леонов. Конец мелкого человека); «…находит, что вишня излишне / для раннего сорта сладка…» (С. Васильев. Ответ по существу. 1958); «Оцеп изволил однажды заметить, что Алферова-де излишне ученая для матроса – первый курс института инженеров водного транспорта окончила» (В. Жуков. Хроника парохода «Гюго») и др. под.

Значение этих оборотов можно было бы определить как значение неудачного или отвергнутого предназначения, что особенно четко обнаруживается при парцелляции. Ср.: Оба они слишком молодые для семейной жизни – Оба они слишком молодые. Не для семейной жизни.

О том, насколько типично это значение, насколько прочно закреплено оно за рассматриваемыми оборотами, убедительно говорит возможность опущения специального показателя избыточности при качественном слове, к которому такие обороты относятся: Ср.: «Принес все это и поставил на стол не Иван Авдеевич, а другой солдат, молодой, здоровенный, в натянутой поверх обмундирования поварской куртке. – Дюжий для такой службы, – заметил Синцов. – Такому бы “Дегтярева” на плечо…» (К. Симонов. Последнее лето, V); «…а чтобы в науку – нет. Не способен. Да и горяч я для этого. С юности горяч» (Г. Троепольский. В камышах); «Шарутин был невысок, узкоплеч, с тяжелым для худого лица носом» (С. Снегов. Час мужества, 2) и др. под.

Это же значение может выражаться оборотами, построенными по модели не + по + Дат. пад.: слишком жаркое для этого времени солнышко – жаркое не по времени солнышко – слишком жаркое, не по времени, солнышко. Ср.: «Голос у Шарутина был мощным не по росту» (С. Снегов. Час мужества, 2; ср.: слишком мощным для его роста); «Березов снова закрыл глаза, откинувшись в глубоком, не по росту, кресле» (там же, 13); «…сближение шло не по обстановке медленно» (там же, 14); «…и лицо ее, моложавое и не по годам свежее, вытянулось» (А. Петухов. Медвежья Лядина); «Сестра была деловитая и серьезная не по годам» (А. Чаплыгин. Моя жизнь); «…жара была не по времени тяжелая» (II. Герасимов. На трассе – непогоды, 3); «Hoc у нее не по лицу мал, остр и хрящеват» (М. Горький. Городок Окуров); «…медленная, умная не по моему уму речь….» (Н. Давыдова. Никто, никогда) и т. п.

То же с соответствующими типами наречий: слишком твердые для женщины губы – не по-женски твердые губы; слишком серьезные для ребенка глаза – не детски серьезные глаза; слишком холодно для лета – не по-летнему холодно и т. п.

3.2.2.2. Придаточные предложения с союзом чтобы в составе сложноподчиненных предложений фразеологического типа, главная часть которых имеет значение избыточного основания. Этот тип предложений используется для выражения дискоординации меры признака и тех или иных действий. Ср.: «Зло слишком очевидно, чтобы самый недальновидный зритель не постигал его» (В. Ф. Раевский. О рабстве крестьян, 1821); «Да, да! Это она! Его девушка! Та самая! Она была слишком близко, чтобы не поверить глазам» (В. Красильщиков. Вечный огонь); «Раух был слишком опытным контрразведчиком, чтобы не понять, к кому шли выданные Терещенко люди» (Э. Хруцкий. Девушка из города Башмачников); «Оживление их было слишком искусственным, чтобы заполнить ресторан, и он так и остался пустым…» (И. Гуро. И мера в руке его); «Слишком серьезной писатель Ю. Крелин, чтобы облегчить себе задачу игрой в поддавки» (Г. Радов. От мира сего) и др. под.

По ряду причин такие предложения встречаются относительно редко. Обычно же содержание каждой части выражается отдельными, самостоятельными предложениями, связь между которыми осуществляется при помощи наличествующего или подразумеваемого отсылочного сочетания для этого. Ср. «Он не слыл чрезмерно задумчивым подростком… Для этого он был слишком активен и бодр» (Л. Обухова. Вначале была земля); «Нельзя сказать, что Марина помыкала Лизой, нет. Она была для этого слишком справедливой» (М. Юфит. Банка варенья); «…если его годы уже были сочтены, то он не должен был умереть на чужбине – это было бы чудовищно. Куприн был слишком русским человеком…» (К. А. Куприна. Куприн – мой отец, XXIX); «Попасть попутчику в разряд “пролетарский писатель” было делом страшно трудным, почти невозможным. Надо было иметь слишком много достоинств» (С. Шешуков. Неистовые ревнители).

4. Во всех подобных случаях избыточность меры качества оказывается не абсолютной, а относительной, поскольку данная мера качества оценивается как избыточная не по отношению к средней его норме, а с точки зрения тех или иных дискоординаций. При этом положительные качества оцениваются как избыточные по отношению к отрицательным действиям, а отрицательные, напротив, – по отношению к положительным действиям. Ср. соотношения типа слишком опытен, чтобы не понять – слишком неопытен, чтобы понять; слишком близко, чтобы не поверить – слишком далеко, чтобы поверить и т. п. Именно этим объясняется смягчение или даже полное устранение отрицательной оценки избыточности в конструкциях такого рода.

На этой же основе показатели избыточности при выражении положительно оцениваемых качеств осуществляют переход к значению высокой степени качества. Ср.: «Пускай больна душа моя, / Пускай она не верит гордо… / Но в вас я верю слишком твердо, / Но веры вам желаю я…» (А. Григорьев. Владельцам альбома. 1845); «В тот миг мне стало слишком ясно, / Что полюбила и молчит» (А. Григорьев. Вверх по Волге. 1862); «Его расчет был слишком верен, / И план рассчитан наперед…» (А. Григорьев. Встреча. 1846); «Резко отмечаю день 15 ноября – день слишком для меня памятный по многим причинам…» (Ф. М. Достоевский. Подросток. Ч. 2, гл. 1); «…мать намеревалась снести в заклад из киота образ, почему-то слишком ей дорогой….» (Там же. Ч. 1, гл. 2); «А между тем все эти два месяца я был почти счастлив, – зачем почти? Я был слишком счастлив….» (Там же. Ч. 2, гл. 1) и т. п.

С таким же семантическим сдвигом, не замечаемым нашими словарями, использовалось в первой половине XIX в. и наречие чрезмерно: ‘слишком’ → ‘очень, чрезвычайно’: «…года с четыре как <недавно скончавшийся> князь совершенно переменился к своим мужикам, занимался их благоденствием и сделал из нищих богатейших во всей губернии. О нем чрезмерно сожалеют….» (К. Я. Булгаков – А. Я. Булгакову, 22 июня 1822 // Русский архив, 1903. Кн. 1. Вып. 2. С. 214); «Там был один Персиянин, <…> человек умный, говорит хорошо по-французски, а еще лучше по-английски, рассуждает очень хорошо и чрезмерно вежлив….» (К. Я. Булгаков – А. Я. Булгакову, 15 июля 1822 // Русский архив, 1903. Кн. 1. Вып. 3. С. 291); «Я чрезмерно радуюсь, что Закревский сбыл так славно эту дачу, которая бы еще более его завела в издержки…» (А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, 29 сент. 1832 // Русский архив, 1902. Кн. 1. Вып. 2. С. 317); «Письмо его чрезмерно меня порадовало….» (А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, 26 сентября 1833 // Русский архив, 1902. Кн. 1. Вып. 4. С. 605); «Помещики <…> стали просить его, чтобы он своим ходатайством испросил у государя им прощение, и были чрезмерно довольны, что…» (Е. Н. Львова (1788–1864). Рассказы, заметки и анекдоты из записок Елисаветы Николаевны Львовой // А. Ф. Львов. Записки. Рассказы, заметки и анекдоты из записок Е. Н. Львовой. Ковров, 1998. С. 125); «<Брюлов> как очень чувствующий и гениальный человек, пользуясь портретами великой княгини, написал чудесный образ царицы Александры, чрезмерно сходный с покойною великою княгиней» (Там же. С. 174); «Когда все то мой стих вам скажет, / Меня чрезмерно он обяжет, /И я тогда скажу не ложь, / Что список с подлинником схож» (П. А. Вяземский. «Поздравить с пасхой вас спешу я…», 1853).

В современном русском языке употребление показателей избыточности со значением высокой степени качества ограничено некоторыми специальными условиями. Ср.: «Я не настаиваю на том, что назвал этот тип неточных рифм слишком удачно. Все же это название передает суть дела» (Д. Самойлов. Наблюдения над рифмой); «Стихов формы 1 слишком мало для того, чтобы относящаяся к ним статистика заслуживала слишком подробного обсуждения» (А. Н. Колмогоров. Пример изучения метра) и т. п.

Рассматриваемый переход от значения избыточности к значению высокой степени качества, по-видимому, свидетельствуется и диахронически – развитием значений некоторых приставок. Ср., например, характерное для приставки пере– значение избыточности в глагольном словообразовании (перестараться, переработать, переспать и т. п.) и значение высокой степени качества в диалектном адъективном словообразовании (добрый – передобрый, гадина – перегадина и т. п.). Ср. также соответствующее значение приставки пре-.

5. Равным образом, если при установлении избыточности меры качества точкой отсчета является некоторая средняя норма, то избыточность эта оказывается объективной, и, следовательно, указание на избыточность осознается в то же время как указание на высокую или очень высокую степень качества.

На этой основе показатели высокой степени качества при выражении отрицательно оцениваемых качеств осуществляют переход к значению избыточности меры качества. Ср., случаи, где обороты с очень используются в значении ‘слишком’; «…и волосы у него не такие смолистые, как показалось ей в первый раз, и брови, хотя и черные, но очень широкие даже для мужского лица» (А. Ананьев. Межа); «Может быть, в понимании всякого символизма как мифологии виноваты именно те писатели конца XIX – начала XX века, которые сами себя называли символистами и которых называли так и другие. Но это, повторяем, очень узкое понимание символизма…» (А. Ф. Лосев. Символ и художественное творчество); «…но Санька был очень слаб, чтобы ехать, и потому задержался…» (В. Гиллер. Пока дышу… 2); «– Для Ларисы потерять вас – значит потерять мужа. Справится ли она с этим? Вы относились к ней очень хорошо, чтобы теперь бросить…» (М. Смородин. Повесть о лоцмане Сколышеве).

Реализации этого значения особенно благоприятствует использование усилительной частицы уж:

«Смотрите, говаривали вирусологам некоторые очень уж осторожные ученые, ведь он живой, вирус этот» (М. Ивич. Некто или нечто?); «Может быть, это было случайно, только уж очень часто для случайности» (М. Шагинян. Человек и время); «…недоволен этим очень уж молодо выглядевшим капитаном…» (А. Чаковский. Блокада); «Он сказал это негромко, но твердо. Очень уж твердо» (В. Померанцев. Оборотень); «Все дети были чистенько и заботливо убраны, вполне здоровы, с розовыми и загорелыми личиками. Но только как-то уж очень плотно они к нам прижимались, слишком тянулись к нам. Так бывает в лесу, когда срежут дерево и корневая сила выбрасывает пуки свежих отпрысков, и листики на них как-то уж очень зелены, кора слишком нежная, стволики чересчур частые кругом» (М. Пришвин. Рассказы о ленинградских детях).

Переход от значения высокой степени к значению избыточности является регулярным для целого ряда параметрических качественных прилагательных и обнаруживается при переходе от полных форм к кратким. Ср.: высокая трибуна – трибуна высока (для меня), широкий пиджак – пиджак широк (в плечах) и т. п.

Этому семантическому сдвигу способствует типичное для кратких форм использование только в предикативной функции и характерное для предикативного употребления подчеркивание, которое маркируется логическим ударением и дополнительно поддерживается некоторыми другими средствами. Для наречий и категории состояния таковы, например, инверсия и присоединение неопределенно-причинного что-то: «– Ой, што-то мудро ты говоришь!» (А. Чапыгин. На лебяжьих озерах); «…от самого факта разговора, от того, что он был, состоялся, возник горьковатый осадок: часто что-то стали повторяться вот такие душеспасительные беседы с капитаном» (В. Жуков. Хроника парохода «Гюго») и др. под.