Текст книги "Тайны советского хоккея"

Это сложнейший процесс, надо ведь еще все правильно довести до ребят, чтобы они понимали не только смысл задания, но и отдавали себе отчет в том, что оно приносит пользу. Не было случая, чтобы я детально, все до мелочей не объяснил. Неслучайно все наработанное в Риге перешло в ЦСКА. Почему я должен вести работу так, как Тарасов или Локтев? Если меня пригласили, я свой опыт должен был применять на практике.

И что важно. Каждый сезон приносил все более высокие результаты. Рижскому «Динамо» удалось за пять лет выйти в высшую лигу. Причем последний сезон в первом эшелоне команда провела на редкость уверенно, опередив преследователей где-то очков на 15. И отношение к Тихонову и команде менялось. После первого сезона на встречу с тренером и игроками пришло всего с сотню человек. А после выхода в высшую лигу – полный дворец любителей хоккея набился. «Динамо» могло оказаться в высшей лиге и на год раньше, но Виктор Васильевич не форсировал события. Он имел представление о других дебютантах, знал, почему именно они в стане сильнейших не задерживались. Правильно говорят, одно дело попасть в высшую лигу, и совсем другое, куда более сложное, в ней закрепиться. Тихонов понимал, что нужен прочный фундамент, чтобы не вылетать сразу, как это часто бывало с другими клубами.

Жизнь показала, что команда шла правильным путем. Рижское «Динамо» уже в первом сезоне в высшей лиге, в турнире в четыре круга сумело выиграть у ЦСКА (8:5, 4:0), у «Динамо» (5:0, 3:2), у «Спартака» (5:3, 7:5, 2:1), занявших соответственно второе, третье и четвертое места. Но проиграло все матчи «Крыльям Советов», ставшим чемпионами. А вот с клубами, оказавшимися в итоге ниже, дела шли хуже. Три раза рижане уступили «Химику», теряли очки в поединках с «Трактором». Команда набрала вместе с горьковским «Торпедо» по 28 очков, имела лучшую разницу заброшенных и пропущенных шайб, но осталась на шестом месте, поскольку проиграла волжанам три встречи из четырех. Этот результат можно было признать высоким, ибо впервые в истории новичок высшей лиги выглядел не хуже как минимум половины участников первенства.

В группу сильнейших клубов пришла подготовленная команда. И что, на мой взгляд, показательно, рижане в высшей лиге несколько лет подряд имели лучшие результаты по игре в большинстве и меньшинстве. Почему? Виктор Васильевич специально наигрывал по два звена – для реализации лишнего и для игры в меньшинстве.

Рижанам сразу удалось не просто закрепиться в высшей лиге, но и стать конкурентоспособными. Безусловно, помогала колоссальная поддержка Латвии на всех уровнях. Популярность хоккея в республике постоянно росла. Были случаи, когда передовики производства просили вместо премий билеты на матчи.

– Проблемы, безусловно, были. Но мы сузили их круг. За счет чего? Конечно, за счет работы и системы в работе. Этого ничем не заменишь. Позднее, когда я был в сборной СССР, за рубежом мне задавали вопросы, как удается выигрывать каждый год и управлять звездами. Только дилетант может сказать: вышли звезды и обыграли всех на одном коньке. Нет, для победы нужен труд. Вот мы выиграли чемпионат мира, соперники с нас «мерку сняли», значит, надо думать, как надо работать, чтобы их озадачить.

С Ригой у меня связаны самые лучшие воспоминания. Ко мне с первого и до последнего дня относились с вниманием и заботой, помогали во всем. Меня часто спрашивают: а что происходило внутри команд, которые я тренировал. Понимаю. Хочется людям получить какую-то информацию конфликтного или скандального плана, что-нибудь негативное. Естественно, хоккеисты на виду, они популярны, и всех интересует частная жизнь звезд. Скажу откровенно, я не любитель подобных разговоров. У меня и времени на них никогда не было.

Я попросил руководителей РС «Динамо», чтобы нам выделили квартиру неподалеку от катка, там и школа рядом была. Обычная квартира из двух смежных комнат. Однажды пригласили в гости министра МВД республики, он всегда бывал на матчах, после них домой меня провожал. Посмотрел он и говорит – так дело не пойдет, не должен так жить тренер. Посмотрит кто, и скажет, что в Риге к Тихонову плохо относятся. На следующий день звонок из приемной Верховного Совета Латвии: приходите за «смотровой» на квартиру. Поехали с супругой, оказалось, что это просто огромная квартира. Посоветовались и отказались, как-то неудобно было въезжать в такие хоромы. Потом снова вызвали. В общем, получили квартиру в новом доме на 2-м этаже, соседом нашим был известный композитор Раймонд Паулс, мы при встречах с ним всегда раскланивались, с командой не раз ходили на его концерты. Эта квартира сохранилась и по сей день. Потому что дом был новый. После распада СССР многие здания вернули бывшим хозяевам, многих выселили, а нас некому было.

Я стал тренером именно в Риге. Это был прекрасный полигон для работы, становления. Совершенствования. Мне удалось проверить себя и понять, что смогу трудиться на этом поприще. Там же в Риге удалось внедрить практику игры в четыре звена. На первых порах меня критиковали за это все, кому не лень. В высшей лиге практически все были против нововведения. Откровенно говорили: что ты придумал? Ведущие игроки должны проводить на льду как можно больше времени. Даже Аркадий Иванович Чернышев смотрел на меня скептически. Но я отвечал, что время не стоит на месте. Задача состояла в том, чтобы хоккеисты звена в 40 секунд выполняли такой объем действий, как раньше за минуту с лишним. И тем самым заставляли соперника спешить, ошибаться. Многие тогда сразу не разобрались. А потом весь мир перешел на игру в четыре тройки.

Тренер должен каждый день учиться у всех. Я смотрел, как проводит репетиции ансамбль Моисеева, он мне разрешил. Потрясающее впечатление, настолько все блестяще отлажено, поставлено. В «Современнике» с Галиной Волчек после спектакля беседовали, затрагивая тему талантов. Что такое талант – игрок или актер? Это необычный, сложный человек, личность. Надо найти к нему подходы, доказать, что твоя точка зрения, прочтение того или иного текста или задание на тренировку дает наиболее полный результат.

Армейская эпопея

В первый раз на высшем уровне Виктор Тихонов окунулся в холодную воду еще в 1976 году. Главный тренер сборной СССР Борис Кулагин сам решил не ехать на первый розыгрыш Кубка Канады и попросил спортивное руководство страны, чтобы ведущие хоккеисты там не выступали. Тихонов не вдавался в подробности, почему Кулагин не захотел руководить сборной и не рекомендовал включать в нее первую тройку Михайлов – Петров – Харламов. Он и в эту команду был назначен в ситуации весьма необычной.

– Помню, тогда провели специальное совещание в ЦК КПСС, на котором присутствовали все ведущие тренеры, даже наставники команд низших лиг. Многим задавали один и тот же вопрос: какое место сможет занять сборная СССР в экспериментальном составе. Отвечали по-разному – четвертое, пятое, шестое. Когда дело дошло до меня, я сказал – если Третьяк будет играть, то займем место не ниже третьего. Ну, меня и назначили. Причем, думаю, сыграл роль и тот факт, что я, работая в Риге, был тренером второй сборной.

Готовиться было сложно. Борис Павлович контактировал с некоторыми игроками, выяснял, что и как, и периодически взрывался: что, мол, там Тихонов делает? В Свердловске, где мы готовились, неизменно смотрел занятия с амбарной книгой, в которую записывал все тренировки. Там же, в Свердловске, я встретил Михайлова и спросил, хотят ли они сыграть в Канаде. Он ответил – прикажут, и поедем. А совсем недавно, в разговоре с Александром Якушевым, я узнал, что не захотел брать его и Владимира Шадрина в Канаду в 1976 году. Так в свое время им Кулагин сказал. Но на самом деле я был не против, просто не дали взять.

Сборная СССР заняла третье место на первом розыгрыше Кубка Канады. Это был высокий результат. Однако в СССР тогда любое место, кроме первого, не воспринимали как успех. И широкого обсуждения не последовало. После возвращения домой Тихонов продолжил работу в рижском «Динамо». Перед командой ставили задачу войти в тройку призеров, рижане были близки к этому, в турнире, который проходил в четыре круга, дважды нанесли поражения ЦСКА, но неудачно выступили против челябинского «Трактора», и в итоге остались четвертыми. Какой при таком раскладе мог быть разговор о привлечении Виктора Васильевича в национальную команду и ЦСКА? Такой темы, если хотите, в природе не было, но ЦК КПСС – не природа…

О появлении Виктора Тихонова на посту главного тренера сборной СССР и ЦСКА говорили немало. Тем не менее есть детали, которые мало кому известны, а они и нюансы, между прочим, наиболее точно характеризуют человека.

– Виктор Васильевич, – спросил я как-то Тихонова, – вы планировали принимать ЦСКА? Или хотя бы предполагали, что вас в этот клуб пригласят?

– Ничего подобного. В СССР не было принято разглашать такую информацию до тех пор, пока она на всех уровнях не согласована.

– Следовательно, это приглашение стало неожиданностью.

– Я бы сказал, что неожиданностей было две. Во-первых, меня пригласил председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов, он сказал, что есть мнение назначить меня главным тренером сборной, и этот вопрос согласован наверху, то есть в ЦК КПСС. Что касается деталей, об этом разговора не было. И все. Я вернулся в Ригу, где состоялся торжественный вечер, посвященный окончанию сезона. Наш знаменитый комментатор Николай Озеров официально объявил, что я назначен главным в сборную. Новость, конечно, была сенсационная, и рижане приняли ее восторженно, поскольку в тот момент все думали, что я параллельно буду работать и в Риге. Честно говоря, и я так думал. И даже начал планы строить. Но позднее мне позвонили из ЦСКА и предложили приехать в Москву к председателю спортклуба Министерства обороны СССР Николаю Шашкову. Он предложил мне возглавить армейский клуб. Безусловно, я понимал, зачем меня вызывают, и решил, что сразу скажу «нет».

– Чем вы мотивировали свое решение?

– Да он меня и не спрашивал ни о чем. Сказал только, что такова воля руководства. Мы с ним всего минут двадцать разговаривали, причем на общие темы. Потом раздался звонок, он с кем-то коротко переговорил и сказал, что меня ждут на Лубянке. Внизу уже стояла машина, и меня быстро доставили на площадь Дзержинского. Причем Шашков не сказал, к кому меня вызывают. Я подумал, что звонил начальник отдела кадров Пирожков, мой старый знакомый, но мобильников тогда не было, и проверить ничего не мог.

– А как вы попали на прием к Юрию Владимировичу Андропову?

– Я об этом узнал только в машине. Приехали, идем – одна приемная, вторая, входим в длинный кабинет, в конце стол. Андропов навстречу идет, поздоровался, спросил – чай, кофе. Потом час беседовали о хоккее. И только потом он сказал, что вызывал по поручению генерального секретаря ЦК КПСС, который дал распоряжение, чтобы я принял ЦСКА. Андропов тогда сказал – я хотел бы видеть вас в «Динамо», но есть мнение Леонида Ильича. И тут же уточнил – прямое указание. Я попытался отказаться. Сказал, что у меня в Риге хорошая команда, прекрасные помощники, и моя работа в Латвии в ущерб сборной не пойдет. Добавил, что в Риге семья, климат хороший. Впоследствии, когда анализировал ситуацию, удивился своей смелости. Но Андропов не стал настаивать.

– Скажите, это был большой риск, не выполнить указание генсека?

– Вряд ли. Полагаю, что Андропов, скорее всего, дал мне время спокойно все осмыслить. Когда я через неделю снова попал к нему на прием и сказал, что не капризничаю, а беспокоюсь, что не потяну ЦСКА и сборную, он подчеркнул, что ему понравилась моя убежденность: «это позволяет говорить о том, что справишься». И добавил – придется работать. Любопытно, что мой вопрос интересовал многих руководителей государства. При мне Андропову позвонил Зимянин. Председатель КГБ специально включил громкую связь и сказал: у меня Виктор Васильевич сидит, не хочет принимать ЦСКА. Тогда Зимянин спокойно заметил – а ты скажи ему, что в твоем доме не принято отказываться. И оба засмеялись.

– Виктор Васильевич, вы разговаривали с Андроповым дважды, причем подолгу. Что запомнилось?

– Разговор с Андроповым был на редкость откровенным. Я, пожалуй, еще никогда с руководителем такого уровня не говорил о деталях. Юрий Владимирович имел полную информацию. Он знал, что в ЦСКА не только прекрасные игроки, но и то, что ими сложно управлять, что в команде упала дисциплина. Он говорил мне – вы получаете полную свободу действий. Вот, есть там нападающий со сложным характером Петров. Если возникнет конфликт, то можете отчислять. Я, правда, сразу ответил, что такими игроками разбрасываться не имею права. Он отвечает – логично, но, повторяю, сами решайте.

На первых порах все было далеко не просто. Ведь Тихонов, так сказать, пришел в ЦСКА со стороны. Поэтому Виктора Васильевича прохладно приняли в ЦСКА. К тому же первая встреча состоялась на следующий день после банкета, посвященного победе армейцев в первенстве страны. И хоккеисты пришли на представление Тихонова, как принято в таких случаях говорить, немного уставшими.

Собственно, это не было для Виктора Васильевича неожиданностью. При старшем тренере Локтеве обстановка в команде была уж слишком демократичной. Константин Борисович, конечно, ситуацию контролировал, но закрывал глаза на нарушения режима.

Интересно, что на следующий день приезда Тихонова в Москву ему часов в семь утра позвонил Тарасов, тогда еще относившийся к Виктору Васильевичу лояльно, и порекомендовал быть с игроками строже. Так и сказал, серьезно ставь вопрос о дисциплине, я тебя поддержу. Но, когда Тихонов в тот день приехал в ЦСКА, где руководители армейского клуба его должны были официально представить команде, понял, что никакие вопросы обсуждать нельзя.

– Они же живые люди и имели право на праздник. Когда мне предоставили слово, сказал только, что первая задача, которая стоит передо мной, это первое место сборной СССР, если она будет первой, то и в команде все будет нормально. Правда, армейскому руководству это не понравилось.

Тихонов, у которого в рижском «Динамо» была строжайшая дисциплина, начал наводить порядок. И хотя открытого столкновения не было, обстановка складывалась сложная. Армейцам казалось, что новый тренер с ними не справится. И, естественно, долго в команде не продержится. Но работа есть работа, опытные мастера понимали, что готовиться надо серьезно. И в целом отнеслись к новшествам спокойно. В принципе, они все были дисциплинированными, хорошо обученными. И случались только мелкие конфликты, без которых обойтись невозможно. Сложно было то, что тренер непривычную программу предложил, начал трансформацию команды. Ничего не ломал, но вносил новое. Команда была сильная, в тренировочном процессе проблем не было. Но хромала бытовая дисциплина. На Западе собрания не проводят. Вечером говорят – молодец, хорошо играешь, а утром – на тебе билет и до свидания. У нас могли выпить, но отчислить кого-то – не дай бог. Надо было аккуратно разбираться, без шума и резких движений. Собственно, все это житейские вещи, без которых никогда дело не обходится. Главное – под началом Тихонова находились мастера высочайшего класса, и их надо было хорошо тренировать.

Собственно, что Виктор Васильевич с ЦСКА и сборной не справится, думали не только игроки. Несколько позднее, на приеме у председателя Спорткомитета СССР Сергея Павлова после неудачного выступления сборной на призе «Известий», тогда команда в дебютном для Тихонова матче уступила чехам 3:8 и заняла второе место, Анатолий Тарасов нелестно отозвался о Владимире Юрзинове – втором тренере. И Павлов предложил – может быть, вы, Анатолий Владимирович, в качестве консультанта в сборной поработаете? Тарасов не отказался, но заметил, как рассказывал Виктор Васильевич, что к этому вопросу можно вернуться после чемпионата мира 1978 года в Праге.

Что он имел в виду? Догадаться несложно. Опытный зубр предполагал, что сборная СССР, скорее всего, не выиграет золотые медали чемпионата мира, а это в советские времена было равносильно ощутимому поражению. Тогда его критику восприняли бы как истину в первой инстанции. И могли последовать любые выводы – Тарасов мог спокойно напомнить Павлову разговор, состоявшийся после приза «Известий», и взять сборную страны под контроль. Но, как известно, наши хоккеисты в Праге выиграли. И началась эра Тихонова.

Без права на ошибку

Начало восьмидесятых было для ЦСКА далеко не простым. Тихонову требовалось найти первую тройку для армейцев и сборной, еще десяток хоккеистов заменить. Наступало время новой команды. Скажем откровенно, проблем с формированием не было. Но на периферии ныли.

– Помню, как-то позвонил Вячеслав Колосков и пригласил меня на совещание в ЦК КПСС. Там выступил 2-й секретарь Пензенского обкома партии и заявил – что за безобразие, лучших игроков забирают. К ЦСКА его замечания отношения не имели, тем не менее я попросил слово и сказал: ответьте, пожалуйста, на вопрос – почему в Москву с удовольствием артисты едут, талантливые инженеры? Они хотят полностью реализовать свои возможности. И хоккеисты в новых командах хотят выйти на более высокий уровень, а оставаясь дома, вряд ли могли прогрессировать. Так во всех жизненных сферах всегда было, даже до революции.

Вообще, Тихонов не боялся говорить откровенно. Однажды на совещании по спорту в ЦК КПСС, еще в первой половине восьмидесятых, зашел критический разговор о работе тренеров. И вдруг один из руководителей государства говорит – вот, здесь в зале сидит человек, который не подчинился партийному указанию ЦК, – Тихонов. И правильно сделал, когда менял состав сборной СССР.

После поражения на Олимпиаде-80 Тихонова, естественно, критиковали. Единственная публикация с участием известного советского тренера фехтовальщиков Виталия Андреевича Аркадьева была выполнена профессионально. Он сказал, что Тихонов все делал правильно, но немного запоздал с ротацией состава. Виктор Васильевич написал заявление об уходе. Его вызвали в ЦК КПСС и сказали, что кредит доверия не исчерпан.

Но об этой сложной ситуации остались и приятные воспоминания. Когда хоккеисты узнали, что тренер может уйти, то его поддержали именно молодые – Фетисов, Касатонов, Макаров, они, как вспоминал Тихонов, так и говорили – оставайтесь, все будет хорошо.

Действительно, процесс смены поколений – вещь сложная. В начале восьмидесятых распалась тройка Бориса Михайлова, уже нельзя было рассчитывать на спартаковцев Александра Якушева и Владимира Шадрина. Собственно, из наиболее ярких звезд, начинавших в конце шестидесятых и начале семидесятых годов, в сборной оставались лишь Александр Мальцев, Валерий Васильев и Владислав Третьяк. И мало кто верил после Олимпиады-80, что такая обновленная команда сможет сохранить победную поступь СССР на мировой арене. Но все вышло иначе.

Когда Тихонов завершил реконструкцию состава, начался, пожалуй, самый интересный, насыщенный и продуктивный этап работы. Никаких шероховатостей между ним и игроками не было. Шло становление команды, всем хотелось играть лучше и лучше, практически все стремились к совершенствованию. Сборная СССР выиграла чемпионаты мира 1981, 1982 и 1983 годов и затем Олимпиаду-84 в Сараево. И еще в 1981 году и Кубок Канады, турнир высшей категории сложности. Там против нас играли ярчайшие звезды мирового хоккея. И в СССР армейцы играли прекрасно – ЦСКА был неизменно первым в чемпионатах страны.

Третий сложнейший период (после Риги и дебюта в ЦСКА и сборной) пришелся на вторую половину восьмидесятых годов, на перестроечные времена. Открытость вошла в моду, и ведущие хоккеисты захотели играть в НХЛ. Но, сказав «а», генсек Михаил Горбачев забыл произнести «б», то есть создать законы, при которых бы спортсмены могли беспрепятственно уезжать. И потому решить подобные вопросы можно было только в ЦК КПСС.

Но Вячеслав Фетисов, Игорь Ларионов, Сергей Макаров считали, что главный тормоз, мешающий отъезду, это Виктор Тихонов. И начался откровенный «полив» тренера в различных СМИ. Время все расставило по местам. Сегодня многие понимают, что дело было пущено на самотек и пострадал отечественный хоккей, который, собственно, Тихонов пытался защитить. Однако какая теперь разница. Подобная ситуация с исторической точки зрения не имеет ни малейшего значения, ибо ситуация не повторится.

Тихонова ожидало еще одно тяжелое испытание. Все сильные уехали, заменить их было некем. А после того, как СССР рухнул, ЦСКА остался предоставленным самому себе, поскольку Министерство обороны не было готово финансировать хоккейный клуб. Но об этом чуть позже.

Журналисты, когда начались разговоры об отъезде в НХЛ, писали несусветную чушь о диктаторских замашках Тихонова, о том, как он забирал хоккеистов в армию. Но начнем с Хелмута Балдериса. Он пришел к Виктору Васильевичу домой в Риге вместе с отцом, когда тот еще только в ЦСКА собирался. Состоялся серьезный разговор, и Хелмут, тогда совсем молодой игрок, сам сказал, что опасается остановиться в росте. Он хотел прогрессировать, выступать за сборную СССР.

То есть решение о переезде в Москву, как подчеркивает Тихонов, принимал сам хоккеист. Что касается Сергея Капустина, то Виктор Васильевич на него и не рассчитывал. Он с ним встречался в межсезонье, но Сергей от перехода в ЦСКА отказался.

Тихонов ушел в отпуск, отдыхает на Пицунде, вдруг звонит Вячеслав Иванович Колосков.

– Виктор Васильевич, мы вам нового игрока присмотрели.

– Кого? – спрашиваю.

– Капустина.

– Да я с ним недавно разговаривал, парень сказал, что остается в «Крыльях».

– А теперь согласился.

Никого Тихонов в ЦСКА на аркане не держал. Не захотел остаться Балдерис – уехал в Ригу, Капустин перешел в «Спартак». Был в составе армейцев горьковчанин Михаил Варнаков. Его призвали в СКА МВО, но Тихонова попросили, чтобы он этого парня взял в ЦСКА. Варнаков отыграл сезон, стал чемпионом СССР. Потом пришел, поблагодарил и сказал, что остаться не может, ибо дал слово вернуться в «Торпедо». И вернулся!

Никаких проблем не было с переходом в ЦСКА Сергея Макарова и Вячеслава Быкова, Кроме того, Виктор Тихонов специально подчеркивает, что, если бы он не взял из Ленинграда Николая Дроздецкого, Алексея Касатонова, Алексея Гусарова, Евгения Белошейкина, они бы остановились в росте. С каждым требовалась серьезная индивидуальная работа, надо было убедить игроков, что требуется тяжелая работа. Потом молодые люди в свободное время могли позволить себе расслабиться, нарушить режим. И искоренением подобных привычек приходилось заниматься. Алексей Касатонов всегда отмечает, что решение перейти в ЦСКА сыграло в его судьбе решающее значение, как и в судьбе Алексея Гусарова.

– Был не простой момент, когда молодые стали звездами, – рассказывает Тихонов. – Они начали конфликтовать между собой. Те же Фетисов и Макаров. Мне, естественно, приходилось вмешиваться в их перепалки. Но многое тут было построено на эмоциях. На мой взгляд, ситуация была совсем не катастрофической, хоккеисты спорили не за блага, а за лидерство в команде. И на игре это не отражалось. Потом прошло время, и все встало на свои места. Безусловно, какие-то проблемы были, без них ни один клуб не обходится. Мог кто-то выпить, подраться – молодые же. Но я не буду называть фамилии, ибо все в далеком прошлом – и это не вполне корректно с моей стороны. К тому же подобные вещи происходили практически в каждом клубе. В хоккей ведь не белоручки играют, а ребята, как правило, из простых семей. Задиристые, если хотите, шпанистые.

Позиция тренера представляется разумной, тактичной. Мало что в жизни с людьми случается. Важно, чтобы они все поняли, пусть даже гораздо позже. Не секрет, сложно это сделать. Мудрость только с возрастом приходит, да и то не ко всем. Есть люди упертые, озлобленные, думающие, что умнее их никого нет.

И надо в оценке тех или иных вещей быть объективным, не концентрировать внимание влиятельных людей, которые по-прежнему к звездам прислушиваются, на выгодных для тебя условиях. У взрослого человека должна быть достойная, взвешенная позиция.

И уж совсем ни к чему забывчивость. Возьмем, например, время, когда в ЦСКА офицерские звания присваивали. К Тихонову подходили игроки и говорили – Виктор Васильевич, а скоро ли мне присвоят звание капитана, майора. Значит, хотели. А потом, когда ситуация изменилась, те же люди на каждом углу кричали – да на хрен она мне была нужна, эта армия. И, конечно, «поливали» сборы.

– Я сто раз объяснял, что не закрывали игроков специально, но все бесполезно. Был период, когда говорили ведущие, что сидели на сборах взаперти 12 месяцев. Странно, что они забыли про отпуск, который длился полтора месяца. Потом пару недель мы работали в Москве, и все жили дома. Да, игроки сборной СССР находились на сборах дольше. Но они готовились к поездкам за границу – на товарищеские игры за океан сразу после приза «Известий», на чемпионаты мира и Олимпиады, и там, выходит, «взаперти» сидели. Никто от этих поездок не отказывался. Помню, после чемпионата мира сборная должна была сыграть несколько игр в Японии. Говорю ведущим игрокам – не ездите, отдохните, побудьте дома. Нет, все поехали. А кто в сборную не попадал, в паузах на сборах не сидели безвылазно.

Мне казалось по меньшей мере странным, когда хоккеисты говорили, что их держат взаперти. Да, приходилось довольно надолго отлучаться из дома, но не только им, но и тренерам, обслуживающему персоналу. Жаль, что звезды не вспоминают, как о них заботились, как их любили в стране, какими они были популярными. Они не были оторваны от повседневной жизни. Команда встречалась с известными артистами, например у нас в гостях бывали Иосиф Кобзон, Геннадий Хазанов, Георгий Вицин, Евгений Моргунов. Мы бывали на спектаклях в «Современнике», причем с игроками находились и их жены, подруги. Все это оставляло прекрасное впечатление, способствовало снятию напряжения. Кроме того, у хоккеистов было просто классное питание, они имели автомашины, квартиры, зарплаты повыше, чем у иных директоров предприятий. Плюс всенародное признание. Помню, одна старушка, увидев Фетисова, на колени перед ним встала.

Тихонову не раз ставили в вину, что он выжимал из хоккеистов все соки, мол, нагрузки запредельные. Он отвечал – не запредельные, а высокие и необходимые для того, чтобы в течение карьеры показывать высокие результаты. Однажды я разговорился с известным московским хоккеистом, заслуженным мастером спорта Виктором Тюменевым, игравшим в «Крыльях Советов» и «Спартаке», в финском клубе ТПС. Когда мы коснулись темы нагрузок, он вспомнил, как впервые попал на сборы в национальную команду к Виктору Тихонову: «Мы довольно долго тренировались на юге. И к концу сбора я еле ноги волочил. Я не понимал, зачем нужны такие запредельные нагрузки. Ибо до этого в командах, где я играл, так тяжело не было. Потом начался чемпионат СССР, проходит какое-то время, и мои партнеры «садятся», а я, как говорят, в порядке. Вот этот фундамент был заложен летом на юге. Позднее пришел опыт, и я понял – чем больше нагрузки в подготовительный период, тем дольше ты находишься в оптимальном состоянии в ходе сезона, а когда устаешь, то быстрее восстанавливаешься». Кстати, и в 35 лет Тюменев не собирался завершать карьеру, просто пришедший в ТПС Владимир Юрзинов решил омолодить команду. И Виктор поиграл еще в Швеции и Австрии.

А посмотрите, как долго играли «замученные» Тихоновым звезды Вячеслав Фетисов, Алексей Касатонов, Игорь Ларионов, Вячеслав Быков, Андрей Хомутов, Сергей Зубов. Именно Тихонов заложил фундамент для Сергея Федорова, который в 39 лет классно отыграл в сборной СССР на чемпионате мира—2008. И в сезоне 2008–2009 года оставался одним из самых ценных игроков «Вашингтона», заявил, что собирается выступать дальше. И сыграл в сезоне 2009–2010 года за клуб «Металлург» (Магнитогорск) в КХЛ. Что же касается тех, чья карьера оказалась короче, то и этому в большинстве случаев есть объективные причины. Не хочется называть фамилии, но были игроки, которые не хотели трудиться и быстро выдыхались, были и любители «выпить-закусить», и они сгорели быстро. И это дело обычное, связанное с характером. Не секрет, что он играет огромную роль в становлении игрока. Можно по-разному относиться к нашим звездам, но все они поднялись на вершины мирового хоккея не только за счет таланта. Они все, как один, великие труженики – Анатолий Фирсов, Борис Михайлов, Борис Майоров, Александр Мальцев, Валерий Харламов, Валерий Васильев, Вячеслав Фетисов, Сергей Макаров, Владимир Крутов, Игорь Ларионов, Алексей Касатонов…

По мнению Тихонова, игроки, выступающие в НХЛ, подчеркивают свою свободу. Да, есть 82 игры в регулярном сезоне и плей-офф, а потом человек все лето предоставлен сам себе. Вот и у нас теперь поздно начинается подготовка. Мы как бы копируем в чем-то НХЛ, как бы приближаемся к этой лиге. Но движение в этом направлении не должно быть слепым. Надо отдавать себе отчет в том, что у нас никогда не получится НХЛ, да это и не нужно. За океаном собраны сильнейшие игроки, которые быстро набирают форму и весь сезон играют, там почти нет тренировок. В России же почти нет игроков такого уровня, поэтому, наоборот, надо уделять максимум внимания учебно-тренировочному процессу. Никто не возражает, что у НХЛ есть лучшее, и надо этим опытом пользоваться. Но не стоит забывать о своих традициях.

– Нехорошо, когда народу все подряд подается как прогресс, – считает Тихонов. – Болельщик доволен, есть надежда, что лучше будем играть. Но надежда, по моему мнению, призрачная. Если американцы и канадцы летом за собой следят, потом в лагере, причем платном, каждый готовится самостоятельно, то наши так горбатиться не будут. Вот прошли первые сезоны КХЛ. Я не раз задавал вопрос, почему как никогда высоким был травматизм. Это связано с тем, что мышечный аппарат к повышенным нагрузкам не подготовлен. Природу-матушку не обманешь. Я далек от того, чтобы навязывать свое мнение. Просто у нас в российском хоккее картина такая.

Самой большой проблемой в середине 80-х годов стал уход из большого хоккея Владислава Третьяка. Ситуация была сложная, более всего психологического свойства. После Олимпиады в Сараево Третьяк сказал, что мог бы остаться при условии, если он будет между матчами, не считая, конечно, поездок, жить дома. Дело понятное, жена, дети, он ведь мало внимания семье уделял. Но Тихонов не мог уступить даже такому гиганту, за которого не было никаких причин опасаться, он человек во всех отношениях трезвый, уравновешенный, мог бы играть и «из дома». Но есть дисциплина, командный распорядок один для всех, без исключений. И Владислав играть закончил.