Текст книги "Тень Фукусимы"

– Значит, сынок, мутанты-кровопийцы, по-твоему, глупость, – наконец, высказался он. – А проходящие через мерцающую плёнку инопланетяне – нормально, да? Сам-то ты что видел? Раненого человека и какой-то мираж, висящий в воздухе. Раненый тебе что-то говорил, наверно, бредил. А этот «дипломат», который ты пультом назвал, очень похож на военное оборудование. Видел я что-то подобное у наших ПВО-шников. Не точно такое же, конечно, но явно того же типа.

– Папа, мутанты – это глупость, потому что мутация влияет только на потомство, – поморщился Пётр. – Но речь сейчас не о том. Скажи мне, что со всем этим делать?

– Теперь, когда ты эти ужасы мне рассказал, всё стало совсем ясным. Не было никакой аварии на станции. Военные испытывали какую-то свою новую штучку, и что-то у них пошло не так. В итоге вокруг дикая радиация. А чтобы никто не догадался об этих испытаниях, слегка взорвали реактор. Я сам военный, так что знаю, как это бывает.

– Да какая разница, что там произошло, папа? Делать-то что?

– Советовать тебе ничего не буду, решай сам. Но расскажу один случай из своей жизни. Когда мне оставалось служить всего несколько дней, нашему авиаполку поступает приказ срочно передислоцироваться куда-то в Сибирь, куда именно, мне не сказали. Понимаешь, что это значило? Мы сдаём служебную квартиру в Киеве, и едем непонятно куда, и чёрт его знает, есть ли там вообще нормальное жильё. Нужно было что-то делать. И я сделал. Выпил бутылку водки и набил морду нашему замполиту. Редкая сволочь он был, но досталось ему не за это. За свой подвиг я получил от командира десять суток гауптвахты, а потом ещё три добавил комендант. В итоге, полк улетел в Сибирь, а мы остались в Киеве. Вот так-то, сынок.

Этим же вечером Пётр вернул «Жигулёнка» туда, где утром его взял, затем выпил любезно предоставленную отцом бутылку водки, и отправился по вечернему Киеву искать приключения. Поиски оказались успешными и завершились великолепной дракой. Досталось не только его противникам, но и прибывшему по вызову наряду милиции. После этого молодой советский учёный Тарасов пятнадцать суток занимался привычной «научной» деятельностью – подметал киевские улицы и строил дома для киевлян. Когда перед Петром распахнулись двери на свободу, срок его командировки уже истёк. Он вернулся в Москву, так больше и не ступив в Зону. За такое поведение премию, ему, разумеется, не выписали, но и порицание ограничилось обычным выговором, что было заведомо предпочтительнее любой дозы радиации, которую Пётр наверняка не избежал бы, посещая Зону…

* * *

– Во даёт старый солдат, – восхитился Леонид Сергеевич. – Как он изящно объяснил аварию на АЭС! Просто гений логического мышления. И история получилась символичной, имею в виду события этих нескольких дней восемьдесят шестого года. Начались они с грузовика водки, а закончились одной жалкой бутылкой. Но ты уж меня извини, дорогой, слушать всё подряд я не смогу. На это жизни не хватит. Давай промотаем до девяносто седьмого года. А ты расскажи вкратце, что с этим научным деятелем за десяток с лишним лет произошло. Разумеется, только то, что имеет отношение к нам.

– Ну, значит, дальше дело было так, Лаврентий Павлович, – начал рассказ начальник охраны. – Несколько лет Тарасов тайком ото всех разбирался, как работает этот пульт, ноутбук или чемоданчик, без понятия, как его правильно называть. И, наконец, разобрался. Кнопок там немного, питание от солнечной батареи, и вообще, задумывали устройство явно так, чтобы с ним мог работать человек без специальной подготовки. Да и Пётр Степанович отнюдь не дурак, мы сами в этом убедились.

– Слушай, я просил рассказать вкратце. Ты меня плохо понял? От Тарасова заразился? Или себе ту же сыворотку вколол?

– Простите, Лаврентий Павлович. Я думал, это важно.

– Ты ошибся, дорогой, – Леонид Сергеевич вновь включил воспроизведение.

– Папа был стопроцентно уверен, что на этом дурацком референдуме народ вновь будет за Союз, – раздался в кабинете монотонный голос Петра Тарасова. – Ну, разве что совсем уж конченные бандеровцы будут против. И вот первого декабря он с мамой сходил, проголосовал, и стал ждать результаты. Даже спать в ту ночь не ложился, думал, утром итог объявят. Но объявили только через неделю. Я тогда по просьбе матери к ним приехал. И не зря. Когда стало понятно, что Союза больше нет, отец сказал «Я, как офицер, должен был защищать свою Родину. Я не защитил, и её больше не существует. Моя отставка тут ничего не меняет. Присяга даётся один раз и на всю жизнь. Я утратил честь, и я знаю, что в таких случаях нужно делать!». В самый последний момент мне удалось отобрать у папы пистолет, а потом я долго и нудно уговаривал его продолжать жить. Уговорил, но пистолет ему не отдал, увёз с собой в Москву. На границе оружие нашли, но я сунул там какую-то мелочь, долларов десять, и тем самым полностью уладил дело…

– Очень точно он формулирует, – прокомментировал Леонид Сергеевич, вновь отключив звук. – «Долго и нудно» – это именно те слова, которые наиболее полно характеризуют его рассказ. Если мне не изменяет память, Союз распался в девяносто первом. Жалко, что распался, но сейчас речь не об этом. Итак, прошло пять лет из одиннадцати, то есть меньше половины.

– Шеф, а этот папаша, ныне покойный, не так уж был прост, как хотел казаться. Вот смотрите, два раза он якобы собирался покончить с собой. Сначала он уговаривает сына, чтобы тот поехал в Зону. Но потом даёт ему отличный совет, как Зоны избежать. Второй раз он жить не может без СССР, но, в конце концов, оказывается, что всё-таки может.

– Да какое мне дело до этого хитрого типа, да ещё и покойного? Меня интересует только его сынок. Как единственный человек, знающий, где спрятан пульт управления порталами. Остальное мне без надобности. Давай дальше послушаем.

– Учёным у нас всегда плохо платили, а тут настали совсем тяжёлые времена, – вновь «заговорил» Пётр. – Институт отвратительно финансировался, а может, просто руководство все деньги присваивало без остатка, но я несколько месяцев вообще зарплаты не получал. Поначалу работал на стройках, благо умел, но потом понаехали всякие среднеазиаты, которые были готовы трудиться совсем за бесценок, и мне пришлось заняться чем-то другим. Пытался бомбить, но на этом много денег не заработать.

– Нет, это невозможно! – возмутился шеф. – Какая мне разница, пытался он бомбить или нет? Ты же в курсе, что значит «бомбить»?

– Конечно. Работать нелегальным таксистом. Не нужно нервничать. Давайте, я вам найду тот момент, когда он наткнулся на наше объявление в жёлтой газетёнке.

– Завидую тебе. Ты умеешь находить моменты. Это очень ценные навыки.

– Вы шутите, шеф?

– Нет, я вполне серьёзен. Самым серьёзным образом я настаиваю, чтобы ты нашёл этот выдающийся момент российской истории. Даже не знаю, на пользу ли нам пошло, что уважаемый господин Тарасов откликнулся тогда на наше предложение и погнался за длинным рублём, точнее, за длинным долларом. С одной стороны, из-за него мы много потеряли. С другой, мы можем немало приобрести. Очень немало! А можем и не приобрести.

– Шеф, извините, но вы сейчас тоже болтаете совершенно не по делу. А я тем временем нужный момент нашёл. Включать звук?

– Конечно. Ведь без звука мы не сможем услышать концовку этой замечательной истории, верно?

* * *

В девяносто седьмом году в родном НИИ зарплату платили стабильно, но её хватало только на оплату жилья и очень неприхотливую еду. Даже дворники получали процентов на двадцать больше незадачливого труженика науки. А Пётр к тому же платил алименты, и это удовольствие ему было гарантировано ещё минимум на три года. Другой работы Петру найти так и не удалось, видимо, плохо искал. Здоровый, сильный мужчина, умеющий, помимо прочего, отлично стрелять, наверняка при желании смог бы куда-нибудь пристроиться если не охранником, то, на худой конец, в криминал. Но он упорно продолжал посещать всё тот же НИИ, торчать там без пользы для кого бы то ни было целыми днями, а по вечерам – «бомбить». За три года, минувшие со смерти матери (отца она пережила всего на четыре месяца), он уже успел полностью потратить все деньги, вырученные от продажи киевской квартиры. Теперь приходилось экономить.

Жизнь явно проходила мимо Тарасова. Единственным светлым лучиком в серых буднях оставался таинственный чемоданчик, он же пульт. Пётр сравнительно быстро разобрался, как работает это устройство. Теперь он мог в любой момент создать портал, придать ему почти любую форму и переместить в нужную позицию. Кнопок там было немного, и назначение каждой он определил опытным путём. Как и любое грамотно спроектированное оборудование, пульт обладал неплохой «защитой от дурака», благодаря чему, собственно, великий экспериментатор и не погиб, авантюрно нажимая кнопки в случайном порядке. Некоторые из них непосредственно влияли на портал, на нажатие других никакой видимой реакции не наблюдалось. На экране всё это время возникали какие-то знаки, что они означали, Тарасов не понимал, ведь он был физиком (неважно даже, насколько хорошим), а не лингвистом.

Научившись манипулировать порталом, он попытался выяснить, куда же этот портал ведёт. Сначала он бросал туда камешки, гайки и прочую мелочь. Мелочь туда влетала и никогда не возвращалась. Счётчик Гейгера иногда пищал, показывая радиоактивное излучение, иногда упорно молчал. Засунутая в портал длинная палка была благополучно вытащена обратно, оба действия счётчик не пропустил. После этого Тарасов дважды пытался просунуть туда видеокамеру, тоже на длинной палке, но обе попытки потерпели крах. Нет, оба раза камера, или, точнее, камеры, проникали на ту сторону, но вернулись оттуда сильно радиоактивными. Разумеется, изображения не сохранилось, да и сами камеры пришлось выбросить.

Несомненно, если грамотно повести дело, чемоданчик можно было дорого продать. К сожалению, Пётр разбирался в коммерции ещё хуже, чем в лингвистике. Он не знал, к кому обратиться с предложением купить артефакт иной цивилизации (с предположением отца, высказанным одиннадцать лет назад, что пульт – изделие советского военно-промышленного комплекса, он не был согласен и тогда, а теперь – тем более). Насколько он понимал, на такую вещь имелся очень ограниченный круг покупателей: научные учреждения, спецслужбы, мафия, очень богатые люди, не связанные с мафией и спецслужбами, и, наконец, сами инопланетяне, желающие вернуть свою потерянную технику.

Инопланетяне, спецслужбы и мафия, разумеется, прикончат продавца, как только получат товар. Ничего личного, просто в такого рода сделка требуется абсолютная секретность, а зачем им нужен потенциальный болтун? Нет человека – нет проблемы, этот принцип никто не отменял и вряд ли отменит в будущем. А в богатых людей, которые не связаны с мафией, Пётр не верил. Просто представить себе их не мог.

Оставалась наука. Что из себя представляют российские научные учреждения, Тарасов знал не понаслышке. Надеяться на то, что у них, не имея влиятельных связей, можно получить серьёзные деньги, способен только очень наивный человек. Значит, продать пульт нужно какому-нибудь западному университету. Оставалось определить, какому именно, а также как туда добраться и с кем вступить в контакт. Как при этом избежать внимания тамошних, а то и здешних, спецслужб, представить тоже не очень получалось.

Впрочем, не исключено, что на самом деле Пётр просто не хотел расставаться с этой оригинальной вещицей, оттого и выдумывал всяческие трудности, препятствовавшие возможной продаже. Однако деньги требовались чем дальше, тем сильнее. Очередная светлая мысль, озарившая в прошлом талантливого и перспективного, а ныне просто талантливого учёного, заключалась в том, что портал можно успешно использовать в цирке, для показа фокусов. Видимо, финансовое положение Тарасова действительно было совсем беспросветным…

Пётр хотел обсудить свою идею с директором цирка, но тот его, разумеется, не принял. Если бы он общался с каждым желающим стать циркачом, ни на что другое у него не осталось бы времени. С будущей, возможно, звездой арены побеседовал его заместитель по общим вопросам. По крайней мере, так представился юноша примерно пятнадцати лет на вид с прыщавым лицом. Пётр не поверил, что перед ним замдиректора, но, поскольку с ним больше никто говорить не пожелал, изложил своё предложение этому парнишке. Тот поморщился, от чего его лицо стало ещё отвратительнее.

– Понимаете, дяденька, цирк – это очень специфическая организация, – начал он объяснение причин отказа. – Обычно артистами становятся дети артистов. Чтобы стать циркачом, нужно здесь родиться. Вот вы хотите стать фокусником. Уверен, что вы умеете показывать фокусы, иначе бы вы сюда не пришли. Но ведь не это главное. Вы можете, например, правильно двигаться на арене? Кто вы по профессии, кстати?

– Я учёный. Занимаюсь физикой.

– Надо же, какое совпадение! Я тоже занимаюсь физикой.

– В каком смысле?

– Ну, у меня по физике тройка с минусом. Приходится дополнительно заниматься, а то аттестат не получу. Но речь-то не обо мне. С чего вы решили, что сможете показывать фокусы?

– Понимаете, юноша, я умею открывать порталы. Это даёт возможность исчезновения чего угодно…

– Наши фокусники тоже это умеют. И многое другое вдобавок. Чем вы лучше?

– Тем, что у них это иллюзия, а у меня – на самом деле! – Пётр уже откровенно злился.

– Вам, наверно, мало платят? – предположил паренёк. – И вы хотите подработать на арене?

– И что с того?

– А вот что. Подождите, где-то здесь была, – парень порылся в стопке газет и отыскал нужную. – Вот, смотрите, что тут написано. «Общество борьбы с лженаукой предлагает премию в сто тысяч долларов тому экстрасенсу, который сможет открыть портал, ведущий куда угодно, под контролем профессионального иллюзиониста». Или вы на такую мелочь, как сотня тысяч вечнозелёных, не размениваетесь?

Тарасов хотел записать телефон, но юноша благородно подарил ему всю газету, сопроводив свой дар фразой «Фигня всё это!».

* * *

Пожелавших слегка подзаработать открытием порталов набралось чуть больше сотни. Все они, включая Тарасова, сидели в конференц-зале, а на сцене, с микрофоном в руке, стоял мужчина лет пятидесяти, представившийся фокусником, хотя внешне он гораздо более походил на отставного десантника, чем на циркового артиста.

– Дамы и господа! – обратился он к потенциальным экстрасенсам. – Премия в сто тысяч долларов предоставлена нашим спонсором, пожелавшим остаться неназванным. Само же наше общество отнюдь не богато. Поэтому нам не по карману иметь дело с шарлатанами. Я позволю себе высказать предположение, что большинство из собравшихся относятся именно к этой категории. Так вот. Эксперимент по открытию портала будет проходить отнюдь не в Москве, а в таком месте, куда, говоря словами старой песни, только самолётом можно долететь. Паспорта, надеюсь, у всех при себе? – он сделал паузу на несколько секунд и, убедившись, что никто не собирается объявить об отсутствии паспорта, продолжил: – Тех из вас, кто портал открыть не сможет, мы не собираемся ни кормить, ни везти обратно. Даже не надейтесь! При этом нас интересует настоящий портал, а не иллюзия. Полагаю, уважаемые дамы и господа, вы меня поняли. Кто-нибудь желает покинуть зал?

Пётр был удивлён последовавшим за этим заявлением массовым исходом злобно матерившихся экстрасенсов. В зале осталось всего шесть человек, не считая фокусника-десантника. Одной из этих шестерых была симпатичная девушка, что-то стенографически записывавшая в свой блокнот.

– Ну, вот, уже лучше, – удовлетворённо отметил оратор. – Нам ни к чему кормить всякую босоту бесплатным обедом. Итак, вы, все шестеро, утверждаете, что можете открыть портал?

– Нет, – возразила девушка. – Я такого никогда не утверждала. И вообще, я не экстрасенс, а журналист. Моя газета печатала ваше объявление, вот редактор меня сюда и послал.

– К сожалению, уважаемая, я вынужден послать вас отсюда. Надеюсь, вы уже собрали достаточно материала. Убедительно прошу покинуть помещение, – он подождал, пока представительница четвёртой власти уйдёт, и продолжил. – Больше никто не желает отказаться от этой авантюры? Нет? Тогда и говорить больше не о чем. Следуйте за мной!

– Говорить, может, больше и не о чем, а вот убедиться, что у вас, ребята, действительно имеется лишних сто штук баксов, совсем не помешает. Покажите деньги! – потребовал один из экстрасенсов.

– Какое оскорбительное недоверие! – расстроился фокусник. – Вот это та самая премия, смотрите, сколько угодно.

Он поставил на трибуну кейс, по мнению Петра, слегка похожий на пульт управления порталом, открыл его, и любой присутствующий в зале смог увидеть, что в нём лежит десять пачек купюр достоинством в сто долларов, в банковской упаковке. Дав публике вволю полюбоваться на вожделенные американские рубли, предполагаемый артист цирка свой чемоданчик закрыл.

– Не будем больше терять времени, – предложил он. – Прошу всех проследовать за мной к автомобилям. Я полагал, что найдётся хотя бы два десятка экстрасенсов, не считающих себя шарлатанами, а вас всего пять. Значит, нам хватит двух машин, автобус не понадобится. Да, кстати, я чуть не забыл предупредить вас ещё кое о чём.

Видимо, по его сигналу в зал вошли два крепких парня откровенно криминальной наружности. О таких иногда говорят, что с ними страшно даже встречаться взглядом. Пётр и сам был достаточно силён, но у него и тени сомнения не мелькнуло, что любой из этих ребят при желании завяжет его в узел одной левой.

– Задача этих молодых людей, сотрудников охранного агентства, предотвратить любую попытку кого-нибудь из вас завладеть премией, так сказать, силовым методом, – пояснил фокусник. – Так что если такие мысли у кого-то возникли, рекомендую их немедленно выбросить из головы. Чтобы этой самой головы не лишиться. Ну, а теперь – пора в дорогу!

Выйдя из здания, предполагаемый фокусник распределил экстрасенсов по машинам. За руль сели так называемые охранники, и мини-кортеж направился в Домодедово. Как только Пётр понял, куда они едут, он изрядно обеспокоился. Все пассажиры проходят личный контроль и досмотр багажа, а это было бы для него крайне нежелательно.

– Если мы едем в аэропорт, я в этом не участвую! – заявил он. – Когда я прохожу через рамку, у меня начинается эпилептический припадок!

– Первый раз о таком слышу, – откликнулся охранник. – Но ты не боись, мы пойдём мимо рамки. У нас стволы, незачем их светить аэропортовским ментам.

Рамок, действительно, на их пути не оказалось. Автомобили через какие-то неприметные ворота въехали прямо на лётное поле и остановились прямо возле трапа «Боинга».

– Это что, ради нас пятерых зафрахтовали такую громадину? – удивился один из экстрасенсов.

– Мы думали, вас будет больше, – пояснил фокусник. – Я об этом уже говорил. Не забывайте, что и мы летим тоже, да и вас не пятеро, а девять человек. К нам сейчас присоединятся ещё четыре экстрасенса из других городов. Многие москвичи сомневаются, есть ли жизнь за МКАДом, но, поверьте, она там есть. А вот, собственно, и они.

К самолёту подъехал аэродромный пассажирский кар, из которого вышли шесть человек, из них двое – несомненные бандиты. Впрочем, они тоже оказались сотрудниками охранной фирмы. Обменявшись парой фраз со своими коллегами, они сели в автомобили и умчались прочь. Аэродромный кар последовал их примеру, но с гораздо меньшей скоростью.

– Прошу пассажиров занять места в салоне, – хорошо поставленным голосом пригласила их на борт очаровательная стюардесса, сверкая дежурной белозубой улыбкой.

Провинциалы сели отдельно, на своих московских коллег они поглядывали с плохо скрываемой неприязнью и общаться с ними явно не желали. Что ж, подумал Тарасов, многие провинциальные неудачники ненавидят столичных жителей и одновременно жгуче им завидуют. Ладно, какое ему дело до снедаемых комплексами провинциалов?

Все московские экстрасенсы если и не были лично знакомы, то хотя бы знали друг о друге. О Петре Тарасове они, разумеется, никогда не слышали. Впрочем, не услышали и на этот раз.

– Меня зовут Николай Андреевич Кашпировский, – сообщил он им. – Разумеется, не тот самый, и даже не его родственник. Просто однофамилец.

Москвичи похихикали над таким совпадением и быстро потеряли к Петру всякий интерес. Тем более, самолёт уже взлетел, и в проходе показалась стюардесса с тележкой, уставленной горячими блюдами. Жареная курятина, по запаху определил Пётр.

– Не подскажете, уважаемая, куда мы летим? – поинтересовался у неё новоиспечённый Кашпировский.

– В Хабаровск, – удивлённо ответила стюардесса и посмотрела на пассажира, как на полного идиота. – Вы летите, и не знаете, куда именно?

– Теперь знаю, – успокоил её Тарасов, и девушка, пожав плечами, покатила свою тележку дальше.

Полёт длился около восьми часов, включая промежуточные посадки, и почти всё это время Пётр проспал. С удовольствием умяв три порции курятины с жареной картошкой, он, давно уже не наедавшийся вдоволь, откинул спинку сиденья, удобно устроился и на минутку, как ему казалось, закрыл глаза. Разбудили его уже в аэропорту Хабаровска.

– Разница во времени с Москвой здесь семь часов, – проинформировал всех фокусник. – Так что не удивляйтесь, что сейчас глухая ночь. Дальше полетим вертолётом, он нас уже ждёт. Прошу не задерживаться.

В вертолёте Пётр не спал. Во-первых, он отлично выспался в кресле «Боинга», а во-вторых, ему было интересно наблюдать за действиями пилота. Когда-то юный Петя и сам водил вертолёт, конечно же, в присутствии инструктора. В те далёкие времена существовал ДОСААФ, обучавший подростков военным специальностям, а для сына лётчика других военных специальностей просто не существовало. Система управления этого вертолёта сильно отличалась от той, которую тогда более-менее освоил Тарасов, но, глядя, что делает пилот, он быстро разобрался, какие рычаги и рукоятки для чего предназначены.

Пётр так увлёкся, что не заметил, сколько прошло времени. Пилот повёл свою машину на посадку, и приземлился на небольшом клочке открытой местности посреди тайги. Когда-то здесь явно располагалась воинская часть, но теперь никаких признаков российской армии не просматривалось. Сохранилась небольшая казарма и плац, больше ничего. Зная, как устроены военные городки, Пётр поискал взглядом туалет, но такового не обнаружил. Ладно, уже светает, подумал он. Днём осмотрюсь получше.

– Ну, что ж, господа, мы прибыли на базу, – объявил фокусник. – Даю час на отдых, а затем кто-нибудь из вас откроет портал. Этот кто-нибудь станет богаче на сто тысяч долларов. Вот такая у нас программа на сегодня. Надеюсь уже вечером вернуться в Москву. Вопросы есть?

– Где тут место для того, извиняюсь, чтобы гадить? – поинтересовался кто-то из экстрасенсов.

– Вокруг тайга. Можете попытаться загадить её. Если у вас получится, вы – великий человек. Царь природы, так сказать. Но далеко не отходите. Я понятия не имею, есть ли тут поблизости, например, медведи. Ещё, говорят, в этих краях водятся тигры, но я не уверен. В общем, когда будете гадить, соблюдайте предельную осторожность.

* * *

Через час начало светать. Пётр к этому времени, насколько мог, осмотрел базу, хотя осматривать тут было особо нечего. Казарма, успевшая немного обветшать, ничем не отличалась от десятков других казарм, которые он повидал в детстве. Неподалёку от плаца (собственно, тут всё располагалось рядом) он обнаружил выпуклую бетонную поверхность, приблизительно круглую, если смотреть на неё сверху, диаметром примерно семь-восемь метров. Теперь он понял, что это за база. Когда-то здесь были пусковые шахты межконтинентальных ракет. Затем, по какому-то договору с американцами, некоторые ракеты уничтожили, а их шахты залили бетоном. Наверняка шахта была не одна, но Пётр не стал искать остальные, зачем они ему?

Тарасов искал другое. Искал, и не находил. В его голове не укладывалось, как мог существовать военный городок без хоть какой-нибудь, самой завалящей, подъездной дороги. Но дороги не было. Со всех сторон базу окружала стена деревьев, на взгляд горожанина, совершенно непроходимая для человека. Неужели «точка», как военные называли такие объекты, снабжалась исключительно по воздуху? Не говоря уже о том, как можно было всё это построить, завозя стройматериалы вертолётами? Или всё-таки дорога есть, но она замаскирована, и некоторые из деревьев – камуфляж, и при необходимости скрытый механизм сдвигает их в сторону, открывая путь? Даже если так и есть, дорогу всё равно не найти, так что Пётр прекратил размышлять на эту тему. Тем более, что час истёк, и настало время открыть портал, немного заработав тем самым себе на хлеб.

– Ну-с, господа экстрасенсы, приступим к главной части нашей повестки дня! – громогласно предложил фокусник. – К тому, собственно, ради чего мы все здесь и собрались. Как говорится, время разбрасывать порталы, и время открывать порталы. Кто желает попытаться первым? Не беспокойтесь, свой шанс получит каждый.

Открыть шоу взялся самый возрастной экстрасенс, возможно, он был и самым опытным из присутствующих. По крайней мере, вёл он себя достаточно уверенно. Не суетясь, разложил на земле свой реквизит, основную часть которого составлял хрустальный шар размером примерно с баскетбольный мяч. Впрочем, Пётр не поклялся бы, что шар именно хрустальный. Совсем не исключено, что его изготовили из качественного стекла.

Пожилой экстрасенс сел рядом с шаром на корточки и начал шёпотом произносить заклинания, сопровождая их пассами. Все эти действия не производили на окружающий мир ни малейшего видимого эффекта. Экстрасенса это изрядно злило, и вскоре он не выдержал.

– Хватит прикидываться идиотом! – заорал он неизвестно кому. – Не делай вид, что не понимаешь моих слов! А ну, быстро открывай портал!

То ли в ответ на эти слова, то ли по какой-то другой неведомой причине из шара вырос яркий световой столб, переливающийся оттенками от светло до тёмно-желтого цвета. Удовлетворённый экстрасенс гордо вскинул подбородок и многозначительно посмотрел на фокусника. Тот, скептически поморщившись, подошёл к световому столбу и стал так, чтобы этот предполагаемый портал оказался точно между ним и экстрасенсом. Заняв желаемую позицию, он неуловимым движением извлёк откуда-то из-под одежды пистолет и навёл его на портал.

– Вот сейчас и проверим, портал это или голограмма, – объявил фокусник. – Через портал пуля улетит в мир иной, а через голограмму – в наглого жулика! Считаю до трёх. Раз!

Само собой, что даже до двух досчитать ему не пришлось. Экстрасенс-мошенник с досадой выругался вполголоса и выключил свой голографический проектор. Предполагаемый фокусник улыбнулся и спрятал оружие.

– Кто желает попытаться вторым? – поинтересовался он. – Неужели никому не нужны сто тысяч вечнозелёных?

Надо же, подумал Тарасов, цирковой артист, а повадки, как у самого настоящего бандита. Кстати, охранники тоже не только выглядят по-бандитски, но и ведут себя соответствующе. Если у них задание – охранять кейс с деньгами, то им и находиться надо бы возле него, а они постоянно крутились возле фокусника, совершенно не обращая внимания на якобы охраняемый ими объект. Один только пилот не вызывал сомнений в том, что он действительно пилот – все видели, что он умеет управлять вертолётом. Но ведь и пилот может входить в банду…

Только в этот момент светлую голову Тарасова впервые посетила догадка о том, что вряд ли ему так уж легко заплатят обещанные доллары за открытие портала. Подобные мысли в его голову уже давно стучались, но раньше Пётр от них старательно отмахивался, уж очень ему были нужны эти деньги. Теперь же пистолет «фокусника» окончательно открыл ему глаза, и новоиспечённому экстрасенсу пришлось признать очевидное. Никакое это не «Общество по борьбе с лженаукой», а мафия. Денег платить, разумеется, в их намерения не входит. Им нужен или портал, или человек, умеющий открывать порталы. Откуда бандиты вообще знают о порталах, сейчас не имеет значения. Они знают и целенаправленно ищут. Можно сказать, уже почти нашли. Нашли его, Петра Тарасова.

Что делать дальше? Если никто из «экстрасенсов» портал открыть не сможет (а Пётр был стопроцентно уверен, что из всей компании это под силу только ему), скорее всего, бандиты их не убьют. Зачем? Мафия редко убивает просто так. Всех отвезут в ближайший населённый пункт, а может, даже в Хабаровск. Там и оставят. До Москвы, ребята, добирайтесь, как знаете. Такой вариант Тарасова совсем не устраивал.

Если же он портал откроет, для остальных это почти наверняка окажется смертным приговором. Они станут свидетелями, а мафии свидетели ни к чему. Но и судьбу Петра в этом случае завидной не назовёшь. Вряд ли он надолго переживёт своих коллег. Как только кто-нибудь из бандитов разберётся, как работает пульт, Тарасов тоже станет ненужным свидетелем. А с пультом они разберутся быстро. Пётр им в этом наверняка всемерно поспособствует. Он не питал ни малейших иллюзий насчёт дальнейшего развития событий. Когда его начнут пытать, он продержится совсем недолго.

Но так будет, если всё пойдёт по планам бандитов. Если же ему удастся внести в эти планы свои коррективы (которые ещё предстояло придумать), у этой страшной, хотя и дурацкой сказки вполне может быть счастливый конец. Счастливый хотя бы для Тарасова. И пока ещё один экстрасенс бормотал заклинания и концентрировал космические энергии, якобы пытаясь открыть портал, Пётр занялся разработкой собственного плана.

Покинуть эту забытую Богом и людьми местность можно было только по воздуху. Значит, нужно захватить вертолёт. Винтокрылая машина стояла практически в центре плаца. Возле неё на табурете, принесённом из казармы, развалился пилот. На табурете тяжело развалиться, но ему это прекрасно удалось. Рядом стоял ещё один табурет, на который «фокусник» взгромоздил раскрытый кейс с долларами. Мол, смотрите, уважаемые господа экстрасенсы, что именно вам якобы причитается в случае удачи. Что ж, тем лучше. Вместе с вертолётом будут захвачены и деньги.

Вскоре у Тарасова было готово некое подобие плана, и он немедленно приступил к реализации. Экстрасенс всё ещё концентрировал энергии, и ни у кого из присутствующих, не исключая его самого, не было и тени сомнения в том, что портал он не откроет. Хотя бы потому, что понятия не имеет, как это делается. Пётр своим вмешательством прервал его имитацию бурной деятельности.

– Да хватит уже этой клоунады! – заявил Тарасов. – Давно всем понятно, что перед нами обычный шарлатан. Как, впрочем, и большинство остальных так называемых экстрасенсов. Только я смогу открыть портал! Так давайте не терять времени!