Текст книги "Кожа. Стихотворения 2000—2017 годов"

«Жалуется на холод Овидий и иже с ним и …»

 
Жалуется на холод Овидий и иже с ним и —
Зрение здесь ни о чем не подскажет, а молвишь и дату вынешь
В эту Румынию, то есть потерянное колено Иерихона.
Смотришь в упор и распустилась вена.
 
 
И не родится дочка приплюснутого Мордехая —
Вскоре завоют суки и приближенье стаи будет растянуто в рельсы —
Скорбные, как колеса. Сверстанным в память лицам
Не сможешь задать вопроса.
 
 
И никого не жаль. И нет ни Афин, ни Греций
Как речевой оборот встретившись с Телемахом в Одессе
Овидий жалуется на холод – который живет в его Лизе и рвется последний слог
К придуманной им отчизне.
(2005)
 

Бессмертие

 
Выбывая из пая причудливых метаморфоз —
Что, Овидий, все спишь на карпатских небесных краях? —
На ладонях – все слово, которое вынести нес,
На чернилах же – ночь, что свои надкусила края:
Если спать – то и видеть продавленный телом мороз,
Чтоб впечатать Гомера в заносчивый ритм снигиря.
 
 
И – пройдя половину иль треть мне приложенных лет —
Неприлежно зубрить эту азбуку мертвых племен —
Опускаться не ниже, а выше – туда, где надломленный свет —
Вьет гнездовье себе – из пристрельных на имя – времен,
Выбирая небритой щекой пошрамнее кастет
Или нашему сраму, Овидий, подобный урон.
 
 
Что, Овидий, все спишь – не свои – отпуская – слога
Под водою небесной? Как рыба – глотаешь словарь?
Опускается ночь ниже нас – не по мере туга —
Как дорогу сдержав – на плечо приспускается тварь
И связует – раскольные днем от людей – берега,
И в охоту смотреть, уподобившись камню – как встарь
 
 
Ты смотрел. Вот, и я – отбываю в страну – без вещей —
С Энеидой в подмышке, с ненужным другим языком —
С папиросой в зубах – состоя из просторных щелей —
Сокращая пути – как в лавины обрушенный ком.
Если спросится: кто? – отвечай – по наитью – ничей —
До конца – до избытка изнанки – извергнутым ртом.
 
 
Что, Овидий, не рано ли видим нам – в сумраке – лес
Из – скороченых в тени – людей или призраков их? —
Если спрошено – значит отвечено – значит отвес
Отклонился на сторону речи – как птичий чирик —
Значит, зрит из бумаги – на нас поделенный порез —
Как ни странно – в разрыве своем – съединивший двоих.
 
 
Нас с тобою, Овидий, пристрочит к реке назывной мошкара —
Это дальняя Припять – за длинным туманом приходит сюда.
Что не спится, скорее, причина – нежели ноль. До утра —
Говорит себя «нет» – за личиною скрывшей нас «да» —
И себя о (т) пускает из неба, как смер (ч/ш) и гора —
Или ода звучит – как собой, захлебнувшись, вода.
 
 
То не утро зарится на твой занавешенный дом —
То плутоново царство – к речей виноватым соскам —
То все девять кругов притекают во фразы гуртом,
Как вина расстоянья – отчего то подвластного нам.
А щенячий восторг все летит из бумажных сторон —
Обжигая обратную ересь остывшим губам.
 
 
Что, Овидий, похлебка густа?.. – в смысле: изгнана речь —
Вместе с нашей одеждой, что свалена мертво в углу,
Отбывая оттуда, откуда бы надо истечь —
По-младенчески – с утренней жаждой – в отцово «агу» —
Переправить нельзя – от того, и приходится лечь
В свой – насмешливый – полуязык, из которого спешно реку.
(2006)
 

«половина света половина тьмы…»

 
половина света половина тьмы
чёрная водица – не удержишь Ы
буковка по букве – словом к следу я
падает на небо голая вода
никакой не брат мне – в половину сын
раскоряб в колене – вечный твой акын
я стою в серёдке – будто H2O
остаётся света вполовину О
(2007)
 

«на заветное ау…»

 
на заветное ау
как печаль и покаянье
на приют прибудет света
или воздуха на камень
 
 
что прибавишь тем и встанешь
и укус пересечешь
видишь скажешь и растаешь
как оплавленное слово
 
 
и условленная ложь
(2007)
 

«Не с тьмою говоришь, а с этим за стеной …»

Андрею Санникову

 
Не с тьмою говоришь, а с этим за стеной —
Как рыбным позвонком, дощатою спиной.
 
 
Как урка назывной своей прекрасной речью —
Не тьмой, а говоришь, как будто изувечен.
 
 
Прости меня, страна, и будешь ты простима —
На тьму и пустоту – словарно нелюбима —
 
 
По черным поездам, с начинкою молочной,
Туда, где свет и снег. Ну и т. д. короче.
(2007)
 

«Вот так, по фобии твоей, начинается звук …»

 
Вот так, по фобии твоей, начинается звук —
Как будто бы дождь обрёл кости и ими стучится
Вот так – в эти стены твоей темноты – расступаются вдруг,
И только лишь страх твоим страхам не может присниться.
 
 
А я не страшусь – ужасаюсь, теряючи речь —
Горючую тьму – языка поносимую спичку —
И так же, как ты темноты твоей в стуке боюсь,
В кармане свернув немоту, как от смерти отмычку.
(2007)
 

«сплошная вода языка…»

 
сплошная вода языка
и сплотилась война языком
я верно сказал
а тебе говорю не о том
прочитан язык
на котором не я говорил
осветит вода не Итаку —
Плотинку которую речью топил
она догорела исеть дотекла до страны
где слово и слово в лицо не узнали войны
 
 
где ходят как люди то Векшин а то Гумилев
а соль протекает среди обожженных столбов
 
 
фонарных а я не узнал
и иду по мосту
и краешек этой войны
не держу а несу
(2007)
 

«даже ты не поймешь как тобою смотрел в воздух он…»

 
даже ты не поймешь как тобою смотрел в воздух он
разбирал на запчасти и примерял к себе землю
он помешивал левой ладонью то дым то тепло
то подмигивал то решетом рассеивал семьи
 
 
они шли от канвы от канавы сквозь север на юг
как цыгане таджики славяне иные холопы
занебесных империй откуда приближен тук-стук
он просеивал их через пальцы и снег словно ветер
 
 
даже ты не поймёшь из голландии вялой своей
как разобрано было всё горе и горы и печи
онемелый стоял этот бог и смотрел
как внизу жили дети что его отрешили от речи
(2007)
 

«вот и ещё один еврей на сером асфальте плакал сегодня говорил отдайте…»

 
вот и ещё один еврей на сером асфальте плакал сегодня говорил отдайте
отдайте магнум отдайте узи и эквалайзер
я отдал бы
 
 
вот и ещё один местный урка доставал финак говорил куртку
отдай отдай верни мою молодость и первую ходку мне говорил стыдно
я бы отдал да тоже стыдно
 
 
а ещё приходила бывшая ощупывала своё тело как лишнее
щебетала отдай моё тело помаду тени шампунь пиздёночку
всё что мог вернуть – вернул ребёночком
 
 
приходил к себе говорил отдай не придумал что
но просил полай – подавал себе язык еврея урку бывшую
вот и плачу подаю щебечу всё что лишнее
(2007)
 

«– мне надо знать кто со мной – говорил вийон…»

 
– мне надо знать кто со мной – говорил вийон
он ходил по пятам за мной – параноик и вор
выходил во двор говорил за червей падал в мразь
– надо знать где небо чтобы туда упасть
 
 
– надо знать что за мной – говорил по ночам франсуа
где вийон крепко спал потому что сходил с ума
– никого не простить если этим червём не прощён —
говорил над вийоном тот что был не вийон
 
 
– переводчик с тобою скоро сойдёт сюда
говорил перевозчик в жизнь и туда-сюда
он ходил за вийоном, который ходил с франсуа
повторял себе – не сойди с ума не сходи с ума
– надо знать не знать
кто за мной
кто со мной
за плечом
франсуа вийон —
 
 
дольше неба
в котором он
(2007)
 

«рукою тронула не той…»

 
рукою тронула не той
которой длинной
 
 
жить приучилась в смерть – постой
у шконки глинной
 
 
свинцова жизнь но жестяной
шажок в автобус
 
 
верняк негордый шестерной
смотри увозит
 
 
смотри выносят говорят
о чьей-то светлой
 
 
а за окном – два фонаря
под глазом третьей
 
 
на четверть выбитый сквозной
по праву зуба
 
 
и голубь с телом говоря
ждёт лесоруба
(2008)
 

Женщина сороколетняя

 
привкус чего-то актуального наверное литературы
снобизма (идитынах) крики панаехали тут всякие дуры
всякие всякие
 
 
целую тебя за ушком
 
 
в избушке между кладбищем и небом целую то кладбищем то небом
то есениным то женщиной сороколетней
летней
 
 
трогаю мну обдираюсь ботвою до крови
типа дайте мне грантса дайте водочки и любови
слова нет – остаётся твоё тело
 
 
тёплое и страшное
 
 
за окном светает от неактуального снега
(2008)
 

«крохотное небо назывные буквы…»

 
крохотное небо назывные буквы
подсадила мама кума на копейку
посчитаешь – сдохнешь от любви и муки
но читают в хате по солдату швейку
но читают в хате кружевные окна
умирая нежно от красивых сук
хавает ребёнок у родного голубя
из трёхпалых резаных/
тёмно синих рук
(2008)
 

«она зашла не в магазин…»

Евгении Извариной

 
она зашла не в магазин
она зашла в субботу
и оказалось нет дрезин
чтоб завести работу
 
 
она бы гладила её
как бы ребёнка свет
или котиха свой живот
не успевает спеть
 
 
она гуляла по земле
по почве во дворе
а снизу поднимался свет
и плакая в ответ
 
 
она зашла не в магазин
(здесь: левый поворот
ей скоро: сорок и один
а после новый год)
(2008)
 

Чад

Ольге Ермолаевой

 
над головами в чад трамвай влетел разбился
на стаю медленных ворон
разворотился
 
 
на стаю медленных ворон на горловое
молчание на дирижабль
над головою
 
 
свистит молчание свистит заветной уркой
над головами в чад трамвай на полудурка
всегда дурак
 
 
найдёт игру цветные тряпки
на перестрелку есть всегда свои
посадки
 
 
над головами Чад трамвай и дым до пепла
и я стою – не навсегда
 
 
светло и слепо
(2008)
 

Кыштымское Рождество

 
как «-20» эта водка плывет во мне из яблонь лодка
мороз мороз пустой кыштым
[плывет за ангелом один]
 
 
плывет как «-20» только их наблюдаешь ты со спин
идут обнявшись через круги
[остынь остынь]
 
 
через седьмые руки речи сидит кыштым у русской печи
еврей евреем среди льдин
[немой с немым]
 
 
поговори со мной я смертный за это дан двойной язык
чтоб ангел говорил до смерти
[как смерть иным]
 
 
как в «-20» дети зеки смотри живут
с кыштымским ангелом до смерти
[и там и тут]
 
 
и дым к земле ластится как бы почти щенок
и ангел у детей и смертных
[лежит у ног]
(2008)
 

«переходи меня как мост – сегодня перешел октябрь…»

 
переходи меня как мост – сегодня перешел октябрь
за половину дат своих я спрашивал а он молчал
переходи пере-хоть-что умывши руки до костей
денщик проснулся ну и что он слышит хруст
пустых гостей
 
 
переходил переводил с французского доязыка
двоих солдат чем рассмешил он встал пока в
округ ходил – он впал в густые облака
он впал в сосновую постель в погибель
тварей и друзей
 
 
его везли издалека и гроб в харбин от колчака
парил начав лишь говорить
в пустынной волостной дороге
и на байкальском переходе
он вымыл ноги
 
 
начал пить.
(2008)
 

«я понял я не помню я…»

 
я понял я не помню я
у поезда есть берега
вожатый поезду сюртук
связал – урюк
 
 
диагонален только свет
мы параллельны света нет
сплошная дочь прерывист сын
я не один
 
 
как снег здесь пропадает дым
которому сказала сгинь
старуха [выход у метро]
и хорошо
 
 
мне холодно и восемь смен
маячат впереди – совсем
своё двоим не пережить
глаза зашить
 
 
и шастать по слепой войне
со всеми в мире – наравне
вагонная инака речь
совсем без плеч
(2008)
 

Самурай Муму

помнишь мы были рельсами – на земле

только нет только нет только нет

Дмитрий Машарыгин

 
пишешь что пишется типа ну ладно
завтра яичница сёдня сегодня
как сарацин как седзин
навсегда ты
но не молчишь
по значенью не поздно
 
 
это не поздно вот падает ветер
падает вечер москва и отчизна
русский башкир самурай
едет поезд
едет безмолвно
в поиске сына
 
 
в этой стране неподъемной ну ладно
сегодня беременность завтра по новой
ты с ножевою
словесною раной
встанешь в главе
прицепного улова
 
 
в белых столбах зачумевшего снега
с блядской эротикой добрый
поручик выведет нас
на семнадцатом поле
выпустит голубя барыня
сучек
 
 
крошки клевать у последних прохожих
с дантова круга до дантова мира
едет башкир самурай
будто русский
едет отчизною
в поиске сына
 
 
едет молчанием едет с едою
едет с елдою по дырам затёртой
с ним гомофоб и таджик и пророки
крошки клюют
алигьеревской
новой
 
 
а за окном закопченным сосновым
сын как щенок перекрестит всех лапой
едешь в семнадцатом
птичьем помёте
сын подвывает
– куда ты куда
ты
 
 
как немоты коченеющей остов
сотня сторон и башкир виноватый
видит как поле на выстрел
выводят
белые ангелы
или палаты
 
 
пишет по ветру едет за сыном
и стрекозиная речь самурая
 
 
(сын подвывает там через поле)
 
 
краем своим всю себя
удаляет
(2008)
 

«тот еще питер пожалуй москва…»

 
тот еще питер пожалуй москва
хоть б садовая дом номер два
два обалдуя бредут через лес
это арбат он стоит без чудес
скоро умрут эти голубя два
белому снегу не пережва
ать говори говори два шара
может прибьется к тебе мошкара
чувствует нас электрический ток
раз есть здесь выток то значит исток
тоже там есть понимаешь меня
это не Питер сплошная Москва
ходишь и ходишь всё тащишь Кыштым
и за тобою молочный как дым
этот идёт как густой идиот
снег перевёрстанный наоборот
тут есть москва остальное кыштым
и б садовая плача по ним
я прохожу и на той стороне
крыльями машут
наверное мне
голубь и голубь во рту
снег горит
тот ещё питер меня
перейти
(2008)
 

«сползают с нижнего в кыштым…»

 
сползают с нижнего в кыштым
Собака Пар Тесак И Блярва
 
 
четверка их – по стенке скрип
кыштым кыштым
Чего нам надо?
 
 
чего нам надо надо что?
я говорю – собак и блярва
отходят в сторону на стук
 
 
и воздуха наждак
НА НАДО
 
 
идём мы станцией Потьмы
по эти обе стороны
четверка их и прочих тьма
 
 
темна у света
Сторона
(2008)
 

Владивосток

 
вот гончая страна
полай и отойди
господь не впереди
и шконки на запасе
а взгляд как у воров
стоверстых перейди
но с воем погоди
он здесь опасен
 
 
вот гончая страна
нессученый поэт
читается как хлеб
в глухом владивостоке
и пашут эти финки
воронеж и вийон
осоловей земля
всегдастопервой стройки
 
 
приветствуй мя земля
которой я живу
которой я умру
и досыта наемся
отеческих гробов
и костяных корней
родного языка с которого
не деться
(2008)
 

«пойми никто не виноват…»

 
пойми никто не виноват
ни в том ни в этом отвечай
из пустоты как урожай
всё отражается в вине
пойми закроются глаза
а ты внутри на глубине
 
 
всё против почему
ты
за?
 
 
пойми никто не виноват
дрожит судья в тебе дрожит
немой и триста киловатт
земли с виной
в тебе
лежит
(2008)
 

«ты пиздец хороший парень…»

 
ты пиздец хороший парень
так пиздец не остановка
что ласкаешь ты в кармане
неужели там винтовка
едет поезд едет поезд
три вагона едут рядом
удит пассажиров новость
неужели ты не рада
ты пиздец ты из парижа
видишь ангелов на теле
очень трудно не поверить
если хочется не верить
ты частушка я частушка
переходный типа возраст
едет поезд в нем винтовка
ты пиздец отнюдь не холост
снегом черным и кровавым
дуры дым вослед пускают
сквозь железные деревни
три вагона и не тают
мы деревня я деревня
мы пиздец хороший поезд
я на утро просыпаюсь
значит смерть как баба
полость
(2008)
 

«без оболочки дочь Вийона…»

 
без оболочки дочь Вийона
летает шариком над домом
и выше дочки только тать
идём искать
 
 
всё улетело улетело
осталось мокрое лишь тело
и выше кожи только тать
летим летать
 
 
без оболочки дочь Вийона
стоит в холодном незнакомом
без почвы тьме верстает мрак
и слову прах
 
 
под снегом под пургой под белым
вийон и дочка все без тела
и дети тычат пальцем в окна
там Бог в нас
 
 
идёт – но видят только дети
считалочка – ты будешь третьим…
а выше слова только тать
пора порхать
 
 
невинность опыты вийона
и дочка ходит незнакомым
ему путём и только снег
накроет всех
(2008)
 

«горячая и мутная река…»

 
горячая и мутная река
она течет как огнь издалека
издалека как бабочка летит
и машарыгин с небом говорит
он падает разводит руки-суки
от сук не деться – есть соснора только
насколько ты готов на сто настолько
что речь взбивает воздух брешут в гугле
что гул небесен – тили тили тесто
горячая и мутная невеста
летит от небеси за каплей капля
а машарыгин с небом говорит
как столп и дым почти почти стоит
издалека из пятен подзаборных
его восьмиугольный вертолёт
идет по небу говорит заводит
пустынна речь что нам его речёт
горячая и мутная река —
дай бог пройти его дурные руки
издалека он падает до дна
но рцы еси до аз до юз до твердой буки
 
 
насколько ты готов?
на сто на сто
(2008)
 

«у лены объектив внутри вокруг её калитка…»

Елене Оболикшта

 
у лены объектив внутри вокруг её калитка
ходи и хлопай изнутри как урка и улитка
 
 
у лены праздник новый год подряд день двадцать пятый
выглядывают из меня то урки то солдаты
 
 
у них набитый камнем рот и ищут лену вроде
а я пойду служить на флот на сухопутнем флоте
 
 
похлопай дым мой по спине ты лена и марина
а у меня есть немота как долька апельсина
 
 
недетские пишу стихи у лены в объективе
а санников проговорил что есть всегда четыре
 
 
что есть четыре стороны у темноты есть света
калитка у меня внутри а лена не одета
 
 
у лены объектив и взгляд – он за меня в ответе
ходи и хлопай изнутри на том и этом свете
(2008)
 

«муж говорит жене…»

 
муж говорит жене
хлеба и воды мне
днеси себя нести
в этой как мы длине
муж говорит жене
встань и иди за мной
так говорит и злак
так и плывёт ной
ноешь во все глаза
прячешь четыре руки
мне продолжать тобой оба мы старики
 
 
оба с красной строки
из деревянных глаз
только свинец на бровь
и древесина в паз
прячет четыре руки
муж который принёс
все деревянны его
младенцы что из волос
густо его растут
хлеба воды и тут
бог обрывает нас муж протянул глаз
 
 
влажной жене своей
днеси на небеси
выращено зерно
вздрогни или неси
муж говорит жене
жена говорит муж
дети растут сквозь них
из тёплых свинцовых луж
муж говорит снег
роды идут день
тридцать восьмой домой
с кузнечьих своих колен
 
 
бог перерывает нас
хлебом водой дерьмом
фонарь муж и жена
поровну всё равно
прячет в четыре руки
маленький муж жену
будет долго искать и не найти ему
(2008)
 

«когда есть смерть есть я…»

 
когда есть смерть есть я
за разговором (разговором измеришь ты)
по бету в храме стоит иосиф его прямы
 
 
пути и путы (снег начался) летит сквозь лоб
и бога косновенье ртутно
как оборот
 
 
по речи
хаббала зима и астана
и смотрит в тело не глазами его страна
 
 
когда есть смерть мы не забыты и слава бо
г остаётся как постскриптум
читает бо
 
 
и только речь нам не спаситель и демиург
когда есть смерть мы расстаёмся
уже без рук
 
 
когда есть смерть
ты произносишь (и несёшь)
tehom-хосек
 
 
и воды небо в водах носят
как стыд
на всех
(2008)
 

* * *

Борису Херсонскому и Андрею Черкасову

Тает пахучее облачко конопляного дыма.

Смотришь и понимаешь: революция необходима!

Борис Херсонский

Водка наперекор – водовоз седьмой

В бочке последней вертит тебя домой

Андрей Черкасов

 
всё едино в предместьях у барина всё едино
плачет один о себе пропавшем другой на льдине
собирает хворост на солнечные часы
смотрит смотрит на церковь из темноты
церковь смотрит из темноты на андрея
он собирался шагнуть он почти поверил
сделал два шага по водам затем под ней
жабры задвигались тело стало быстрей
 
 
всё едино в предместьях новой гражданской
войны не бывает бывает зато что оплатим мы
свежий сырок «янтарь» и бутылку спирта
стерилизуем себя изнутри чтобы речи чисто
выходили из горлышка у своей темноты
 
 
всё едино в наречье у барина всё едино
никто не бывает первым тем бо последним
мир построен из единого или осиного клина
но кто запускает в нашем омуте бредень?
а водовоз над водою скрипит в повозке
и вынимает на свет от часов своих отголоски
то ли речей то ли ангелов всебухих
на минарет залетел и почти затих
 
 
всё едино съедобно в этих лесах единых
утикает речь или словарь разбился
что под водою сделаешь с этим дурным пророком
если ты говоришь значит я не слышу
я потерял все связи с твоим порогом
 
 
двое в предместьях льдины почти не дышат
(2008)
 

«Нет замечательной реки…»

 
Нет замечательной реки
ГРОЗА ШУМИТ В ГЛЯДИ ГЛЯДИТ
А ГЛАДИТ ПРОТИВ ШЕРСТИ
ЕСТЬ У ТРАВЫ СВОЯ СУДЬБА
 
 
НО ВОТ ДОЕДЕНА ОНА
ТЕПЕРЬ – СТЕНА
 
 
нет незамеченной воды
снегов сегодня пруд пруди
и град падёт над головами
прелестен свет он между нами
сечёт то фишку то судьбу
и ни гу-гу
 
 
ХВАЛЁННЫЙ БРАТ ЗОВЁТ В СИБИРЬ
ГРОЗА В ГЛЯДИ СВОЁ ГЛЯДИТ
ПОГЛАДИШЬ ПРОТИВ ШЕРСТИ
И НЕБО ТЁМНОЕ КАК ШЕСТЬ
ТВОИХ ДЕТЕЙ БЕЖИТ НА ЖЕСТЬ
 
 
И ПОСТОРОННИМ СВЕТИТ
А КТО ТЕБЕ
ОТВЕТИТ?
 
 
земля похожа на шмеля
жужжит когда из лап огня
порвутся на нейтрино
Наташа и Ирина
нет замечательной реки
гроза то шепчет то урчит
и ты живёшь в свердловске
но снега нет пришёл кыштым
за ним озёрск или булдым
или соседский коля
 
 
С ПОРТВЕЙНОМ ОН ПРИШЁЛ ОДИН
СТАКАН ДОСТАЛ А ТАМ ЗА НИМ
СЛЕПОЙ ГОСПОДЬ ИДЁТ ОДИН
 
 
И САМ СЕБЯ НЕ ВИДИТ
НО КТО ЕГО ОБИДИТ?
 
 
земля похожа не жужжит
пока слепой на ней стоит
и слепоту корявит
но если он из топора меня
пристроил в тополя
то ульем я предстану
 
 
хвалённый брат иди в Сибирь
Соседский Коля там стоит
под лампочкой в руке
он держит по карманам стыд
и этот стыд огнём горит
и шмель не дерево простит
а мякоть семи сит
 
 
ТАК ЧТО ЖЕ ВСЁ УХОДИТ БРАТ
МЫ ПЕРЕХОДИМ БРОДОМ АД
СВОИХ ПРОЩЕНИЙ И ЩЕНКОВ
ГОСПОДЬ ГОТОВЫЙ НЕ ГОТОВ
И МЕСТА НЕ НАХОДИТ
А КОЛЯ В ПЕРЕХОДЕ
 
 
стоит веслом стоит крылом
каков еврей таков закон
нет замечательной реки
господь не пишет со строки
первоначальной не найти
и говорит как мёд
прости
 
 
там колю видел я господь
он вбитый в электроны гвоздь
в подземном из потоков
там коля он един портвейн
там коля пень и коля день
мы переходим нашу тень
и рядом этот коля
 
 
теперь не коля только рад
никто господь не виноват
пернатых камушков парад
жужжащих галечек и ос
которых коля не донёс
летят стеной
назад
 
 
И ЭТОТ МАЛЕНЬКИЙ ГОСПОДЬ
СВОЙ ПАЛЬЧИК ТЫЧЕТ В РОВНЫЙ РОТ
КАК ЭЛЕКТРИЧЕСТВО ОРЁТ
ГЛЯДИ ГЛЯДИТ
В ГЛАЗА
(2008)
 

«пилили женщину пилили…»

 
пилили женщину пилили
на части две и три и три
пилы звенели после пили
в них наступившей тишине
 
 
глобальные как пионеры
недавно умершей страны
немедленно остервенели
пилы три шли и шли и шли
 
 
пилили женщину на время
пилили вдоль и поперёк
земля ломалась безраздельно
и плыл невидимый как ток
 
 
её необъяснимый голос
на части две и три и три
её ослепших пионера
шагали вдоль белым белы
(2008)