Текст книги "Тролль Ее Величества"

По впившимся в песок пальцам ползла улитка. Кое-как подняв голову, Само попытался разглядеть, куда его вынесла река.

Сквозь расплывающийся в глазах туман вор различил широкий песчаный берег и густой лес, высившийся неподалеку.

«Надо добраться до него… Если будут искать, может, и пронесет…»

Собрав волю и силы воедино, он пополз. Точнее, попытался ползти.

От резкой боли тело ремесленника выгнуло дугой. Черная кровь хлынула меж зубов, запрудив глотку. Само потерял сознание, не продвинувшись и на ладонь.

Когда он наконец открыл глаза, прямо у его лица стоял изрядно истертый конец посоха.

– Далеко собрался, ползун? – отчетливо услышал вор над собой.

В ответ Само захлебнулся в пробивающем насквозь кашле.

– Совсем хреново. – Подняв голову, Само не смог отчетливо разглядеть вопрошавшего. – Не дергайся, паря, полежи маленько, счас телегу подкачу, мож, и жить будешь.

«Буду жить!.. Надо жить… Надо!» – Кашель по новой прибил его к земле.

Я решил времени даром не терять и, как только наша ватага, выскочив из оврага на огромную поляну, стала устраиваться на ночлег, вдохнул в себя побольше воздуха и начал делать дело.

Айдо велел распрячь лошадей и привести их в должный вид. А еще запалить костерок для ужина и этим самым ужином, собственно говоря, заняться! Вот тут-то я и узрел свой шанс: показать себя во всей красе хозяйственного и домовитого парня. Ибо ничто так не потрясает девушку, как все вышеперечисленное.

Вызвавшись сходить за дровами, я подхватил свой любимый ахаст и, словно это сулило море радости и счастья, вприпрыжку полетел в глухую чащу. Особо там не задерживаясь, я свалил первое попавшееся на глаза сухое дерево и, взвалив его себе на плечо, гордой поступью зашагал в лагерь.

Мужики, причем все сразу, ничего не сказав, но как-то странно покосившись на меня, взялись за топоры. После того как дрова были нарублены и на разгорающийся огонь водрузили котел, я, отодвинув всех разом, принялся за стряпню.

Когда вода закипела, я бросил туда куски порезанной солонины. Позже добавил огромную порцию пшена и под конец заправил все это найденным в заплечном мешке братца Дуди огромным пучком мелко нарубленных ароматных трав.

И должен сказать, что варево получилось просто на славу! Все с хрустом за ушами умяли мою кашу и даже испросили у Айдо позволения глотнуть по маленькой. Бор-От позволил, правда, с оговором, что Вакара и Куп сейчас пить не будут, потому как нынче им первыми стоять в карауле, чем меня искренне огорчил.

Я как можно случайнее подкатил к эльфу с деловым предложением.

– Ты сегодня не устал, друг? – начал я издалека.

– Да нет, – довольно похлопал себя по животу боевой товарищ. – Разве, только когда уничтожал твою стряпню, а так..

– Вот и отлично, – радостно прервал я его. – После плотного ужина просто жизненно необходим шороший полноценный отдых. А то вдруг завтра загрянут враги, а ты не в форме! Как я буду смотреть Винетте в глаза?

– В смысле? – не понял Куп.

– Ну… в этом самом… – я развел руками, – ну, в том самом… Не дай Небо, конечно! Я же не враг себе.

– Не пойму, что ты хочешь? – насупил брови эльф.

– Давай я за тебя подежурю!

– Зачем?

Вот посмотришь на него: вроде как совсем ничего не понимает! А у самого глазки хитрые-хитрые, бегающие-бегающие. Так и дал бы по ним!

Я собрал всю храбрость воедино.

– Хочу с Вакарой… – я быстро оглянулся, не подслушивает ли кто? – … поближе познакомиться.

– Ну-ну… – обошел вокруг меня хитрец. – А зачем?

– Мг-мммм… – тихо, но выразительно прорычал я в ответ. – Чтобы… – И замолчал, чувствуя, как щеки у меня – начали загораться.

– Чтобы… – ободряюще кивнул тот.

– Чтобы… – морда пылала так, что, наверное, в наступающих сумерках видно было, – чтобы…

– Ну, что?!

– Да жениться я на ней хочу, понял?!! – не то проорал, не то прошипел я.

– Теперь понял! – рассмеялся эльф. – Значит, говоришь, понравилась девушка? Не отвечай, и так видно! То-то ты сегодня суетился. Понравиться хотел, ведь так? Ладно, лично я не против. Но сначала надо поговорить с Айдо, чтобы он разрешил подмену.

– А без него совсем нельзя?

– И как я объясню ему потом, да и остальным тоже, почему самовольно ослушался приказа? Ведь дело, я вижу, интимное?

– Какое? – не понял я последнего слова.

– Глубоко личное, – перевел он, – тебе ведь не нужны лишние разговоры и советы, с которыми будут лезть все, кому не лень.

А ведь он прав! Конечно, я не сомневался в успехе своего предприятия. Не то что я был уж таким неотразимым. Просто, я так полагаю, ей деваться будет некуда. Если мамуля не ошибается, то нет такой девки, которая бы не хотела удачно выйти замуж. Особенно за такого парня, как я! Но! Повторяю, но!., ведь я хочу, чтобы Вакарочка сама захотела стать моей женой. Без всякой посторонней помощи вроде разных советов и пожеланий. То, что будут нашептывать мне, это впустую: все равно по-своему сделаю. Только вот женщина для меня – зверь неизвестный, и повадки ее мне знакомы мало, да и то по чужим рассказам. А верить чужим рассказам – все равно что в любовь поверить. Слышал, видел, а на вкус и на ощупь не пробовал!

– Ладно, ты иди, – принял я решение, – у тебя язык лучше подвешен. Да и, если честно, боюсь. Вдруг он смеяться будет. А ты все обскажешь в лучшем виде, не так ли?

– Друг, можешь не сомневаться! – хлопнул он меня по плечу.

– Что-то я не поняла, – выгнула бровь моя Рысочка, – ведь должен был дежурить другой?

– А тебе разве не все равно?.. – немного опешил я от такого приема. Я-то уж думал, она запрыгает от радости и захлопает в ладошки.

– В принципе так оно и есть, просто… ладно! – махнула она рукой и начала собираться. – Ты уже готов? Тогда подожди немного, я сейчас!

Марга Вакара быстренько рассовала целую груду всяких ножей во всякие разные местечки, чем необычайно порадовала меня, так как показала себя женщиной предусмотрительной и запасливой – качестно в совместном хозяйстве, несомненно, полезное и необходимое.

Помимо этих метательных штучек, поверх пушистой душегрейки она обернулась широким поясом с притороченным к нему мечом. И в довершение всего ее наряд украсил тугой лук с колчаном стрел.

Сердце мое сжалось в умилении от вида моей несравненной. Еле сдерживаясь, чтобы не сказать ей об этом, я быстренько собрался сам.

Местом для караула мы выбрали высокую сосну, с которой была превосходно видна не только вся наша поляна, но и некоторые окрестности.

– Как ты можешь таскать с собой эту штуку? – ткнула Марга в мой ахаст, после того как мы залезли на дерево.

– А что в нем такого? Хороший топор, как раз по моей руке. – Я как-то по-другому представлял начало нашего разговора.

– Во-первых, он очень тяжелый: в бою руки быстро устанут. А во-вторых, он же просто огромен: неудобен в носке.

– Это для кого как, – с достоинством отвечал я, – лично мне нормально, не жалуюсь. Тот, что был у меня раньше, так действительно не в подъем. А этот мне подарил Ватгиль из Талат-Галена. Сказал, специально для меня ковали! – Не удержавшись, решил произвести впечатление на девушку своими друзьями и связями.

– Это который эльфийский вождь? Ты его знаешь?

– Кого, Ватгиля, что ли? Еще бы! – По-моему, у сизаря так не раздувается грудь перед подругой, как сейчас у меня. – И его знаю, и Йавиэвэн, женушку его! Я же у них на свадьбе гулял!

– Здорово! – кажется, искренне восхитилась она. – Так это, выходит, ты вышиб орков из Талат-Галена?!

– Ну… – скромно расправил я плечи.

– И, значит, это по твоему зову пришли эльфы под стены Уилтавана, когда мертвецы собрались брать его штурмом?

– Да так… – от смущения прошептал я, готовый приобнять свою поклонницу, – было дело…

– И именно ты изловил Шера, заодно начистив ему рыло?

– Это было несложно… – Я поудобней устроился на ветке, готовый прижать желанную к себе.

– И, если, все это про тебя, значит, именно ты до самой последней души вырезал женский монастырь Королевы-Мученицы, что недалеко от Вильсхолла?

– А… – Забыв закрыть пасть, еле удержался я на месте.

– И передо мной не кто иной, как сам монастырский убивец!

– Вообще-то Дож, по прозвищу Дырявый Мешок, а с ним еще полсотни хороших знакомых называют меня Висельником. Луккой-Висельником, – с достоинством в голосе и разочарованием в душе начал я оправдываться. – И хочу заметить, что это была самооборона. Дальше. Никого я там не резал. Можешь у Купа спросить, он там был.

– Значит, никого не убивал? – хитренько прищурилась Рысь. – А еще что не делал?

– Да ничего я там больше не делал! Забрали Винетту, она тогдо еще в принцессах ходила, и сделали ноги. А если бы не сделали, то монашки бы нас там точно всех уложили.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– А зачем они хотели вас уложить? – обнажила красивые ровные зубы в очаровательной улыбке Вакара.

В моем сердце готово было вспыхнуть разочарование: неужели мамуля была права – и здесь, и все девушки за пределами Вечной Долины страдают отсутствием мозгов?!! Не верю!

Я запрятал нарастающее раздражение подальше и постарался разъяснить все как можно спокойнее:

– «Уложить» – значит «убить», «прибить», «лишить жизни»…

– А за что? Согласись, для того, чтобы кого-то «убить», нужны очень веские причины. Что вы там натворили?

– Да ничего особенного… Разве что только стену разнесли..

– Вы брали монастырь штурмом?!!

– Боги!!! – потеряв терпение, зарычал я. – Дайте мне сил не убить эту женщину, которую я собирался… – Что-то меня заставило вовремя заткнуться.

Я не без осторожности покосился на Маргу. Та, подперев щеку рукой, с интересом рассматривала мою наружность.

– Так что ты собирался с этой женщиной сделать?

– Ничего… – буркнул я, отворачиваясь.

– Нет, парень, так не пойдет! – попыталась она повернуть меня к себе. Ага, так я ей и повернулся! Девушка попыхтела, попыхтела и…

И внизу брякнул колокольчик! Мы замерли, всматриваясь в тьму. Перед тем как улечься спать, Асама-Заика понатягивал за несколько шагов от поляны кучу веревочек с колокольчиками. Задел одну – и мы уже наготове!

Рысь, осторожно снарядив стрелу, пристально выглядывала цель, водя луком перед собой.

– Может, зверюшка? – шепнула она.

– Вроде того… – указал я пальцем на самый край поляны, – у выхода из оврага. Рогатая сосна. Видишь? – И крайне осторожно начал снимать со ствола баргаут[8]8
  Баргаут – мощный троллий лук длиной около 200-230 см.


[Закрыть].

– Не вижу… – направила в нужную сторону свой эльфар[9]9
  Эльфар – людской вариант дальнобойного эльфийского лука. Отличается от оригинала способом и материалом изготовления.


[Закрыть] Вакара, – кто там?

– Сможешь поднять наших? – не ответил я на вопрос, целясь в ползущую тень.

– Конечно. – Рысь, опустив лук, метила в сторону угасшего костра. – Так кто там, орки?

– Гоблины… – Я зло ухмыльнулся. – Ну, сейчас плясовая начнется!

– Какие гоблины?! Откуда они здесь? Что ты несешь? – зло прошептала Марта.

– Ты много спрашиваешь. Откуда здесь гоблины? А где их нет? Мне другое интересно: что это они такой толпой по ночам гуляют?

– Толпой? Ты сказал, толпой? – Тетива эльфара натянулась до предела. – Ну что, будить?

– Давай! – И спустил тетиву. Я не собирался убивать гобло[10]10
  Гобло – гоблин (тролл.)


[Закрыть] – только остановить. Стрела воткнулась прямо перед его вечно вонючей мордашкой.

Длинная стрела Вакары, пущенная одновременно с моей, сшибла журавель, на котором еще висел котел с остатками ужина. Котел покатился по земле с таким грохотом, что я бы удивился, если бы наша ватага продолжила и дальше спать спокойно!

С оружием наперевес парни выскочили на поляну и, став кругом, зашарили сонными глазами окрест. Единственным, кто еще счастливо и нагло дрых, оказался мой разлюбезный братец Дуди. Видно, совсем вчера замаялся, бедняжка.

Между тем грязнули, кое-как сообразив, что их не только обнаружили, но даже уже и ждут, поднялись в рост и не спеша вышли из-за деревьев всем кагалом.

– У тебя случайно «эльфийского веера» нет? – снарядив вторую стрелу, начал я прицеливаться.

– Нет, у меня другая идея. – Вакара принялась разматывать веревку с огромными крюками на конце. – Когда начнется мордобой, мы с тобой быстро спустимся вниз, и у этих работки поприбавится.

– Хорошая мысль! – кивнул я. – Только не забудь при этом еще кричать и вопить, как тот ошпаренный. Знаешь, как они испугаются?

– Ты издеваешься?

– Нет, но согласись, что-то в этом есть.

Меж тем внизу творилось… нечто этакое. А именно: люди и гоблины стали друг против друга, обнажив оружие и зубы. Мечи, топоры, арбалетные болты, шипастые щиты в руках воинов и дубины, обожженные палки, рогатины, охотничьи крестьянские луки, пращи из скрученной коры и кожаные щиты в лапах гоблинов. Только на каждого из наших приходилось как минимум двадцать – двадцать пять голопузов. Шансы у нас, конечно, были… если сразу молча не затопчут.

Тем не менее Айдо рискнул попробовать разрешить встречу бескровным путем.

– Мир вам! – вышел вперед мастер боя. – Кто будет говорить со мной?

От толпы отделился более-менее крупный паренек с лохмотьями на бедрах и кошачьей мордой под остатками грязных волос.

– Сдавайтесь, – пропищал он, поигрывая дубинкой, – и останетесь живы! Мы заберем только лошадей, вещи и оружие, а остальное можете оставить себе! И не смейте противиться нам, потому что мы вместе! А вместе мы – сила! В единстве наша сила! – Его соплеменники одобрительно завопили, вскидывая вверх руки с разведенными в стороны пальцами.

Я прыснул со смеху. С последней моей встречи с этими ребятушками ничего не изменилось: такие же славные, простые и тупые. Присмотревшись повнимательней, я обнаружил, что здесь были только мужские особи. И что же тогда выходит? Они что, на войну собрались? С кем? Или просто поразбойничать? Интересно… даже очень интересно.

– Если мы вам отдадим все, что вы просите, что же тогда останется нам? – Айдо спокойно вел переговоры дальше.

– Ваши жизни, несчастные! – под восторженное улюлюканье проорал вожак.

– Но этого мало, – чуть не плача, взмолился учитель, – позвольте нам оставить хотя бы повозки! Все равно в лесу они будут вам только помехой!

– Что он перед ним унижается? – вспылила Рысь. – Перебили бы их, и дело с концом.

– Если успеем. Просто Айдо хочет без крови обойтись. Вера у него такая, кажется, финлопсопия называется, во!

– Хорошо, – важно кивнул главный замарашка, – мы не возьмем повозки!

– Благодарю вас, – искренне поклонился бор-От, – только боюсь, это будет неправильно… Посудите сами: ну где вы видели повозки без лошадей?

Если бы Дуди не проснулся, гоблины еще и свои дрова, в смысле оружие, отдали бы. Вместе с набедренными повязками в придачу.

Не то братца шум разбудил, не то по нужде подняло. Не знаю. Скорей всего, второе.

Тролль вывалился из повозки с недовольной взлохмаченной головой, еще и потирая при этом свое пузо. Никого спросонья не замечая, он тупо прошел сквозь ряды своих и, так же тупо войдя в ряды противника, еще и примяв кого-то по дороге, бурча себе под нос, скрылся в дальних кустах.

Говорил я или нет, но каждый тролль-мужчина имеет отличительный знак – татуировку на левой руке. Это чтобы при встрече друг с другом не возникало дурацких вопросов, вроде «кто ты и откуда». А тут, посмотрел на рисунок и понял: этот из Ближнего Угла, этот из Медвежьей Заводи и так далее. Вплоть до того, сколько тебе годиков и какой ты по счету сын или дочь. Это, кстати, тоже нарисовано.

Гоблины переглянулись (читать эти рисунки они за триста лет научились!) и быстренько сбились в кучу, испуганно оглядываясь по сторонам. Опущенное оружие поднялось, в воздухе запахло потом и неуверенностью в завтрашнем дне.

И тут я решился.

– Тролло! – проорал я на всю округу. – Гар дат ас гобло! Карга!

Из кустов моментально появился братец Дуди с приспущенными штанами. Глаза его возбужденно блестели:

– Гобло!..

Грязнули, не выдержав этого зрелища, а может, только представив, что должно последовать дальше, бросились врассыпную, теряя оружие и не забывая давить друг дружку.

Дуди радостно рыкнул и бросился за ближайшим.

– Куп, держи его! – закричал я, быстро слетая по веревке вниз.

Эльф бросился наперерез троллю. Но, пока скачки с преследованиями не начались основательно, барон Зунига швырнул в Дуди длинную веревку с петлей. Парень споткнулся, завалился на спину в траву, и тут же на него сверху уселся эльф, а уж затем и я заключил озорника в братские объятия.

– Успокойся, Дуди, успокойся, – завалился я ему на грудь, – ты молодец, враг сбежал, мамуля будет гордиться тобой.

– Гобло!.. – в истерике забился братец. – Гобло!.. – Все же тролльского в нем было больше, чем человеческого.

– Дайте ему по голове, пожалуйста, – попросил я подошедшего Айдо, – последствия беру на себя!

– Просто я прокричал: «Эй, тролли, здесь гоблины! Гуляем!», – объяснял я поутру мужикам. – Они язык знают, брата нашего боятся, вот и дали деру. А тут еще и Дуди явился во всей красе. Кто ж такое выдержит? – Ребята дружно расхохотались.

– Ладно, – прекратил веселье бор-От, – быстро завтракаем и в путь. Лукка, Вакара, во время перехода спать.

В голове вспыхнула очень интересная идея, но гад Айдо моментально задул мимолетное видение.

– В разных повозках, – шепнул он мне на ухо. Я молча подчинился. И после недолгого завтрака уже разместился под боком братца тролля, досматривающего поздние сны.

Укутавшись в одеяла, я долго смотрел в стену, и под троллий храп мне явилась милая. Что-то тихо шепча, Марга поглаживала меня по голове. Постепенно она становилась все прозрачнее и прозрачнее и под конец исчезла совсем, оставив только свою улыбку.

Разбудил меня Куп:

– Вставай, герой дня, приехали!

– Куда? – блаженно потянулся я.

– Последняя более-менее приличная деревня на нашем пути. Сбросим лошадей и повозки, а дальше налегке.

– Куда сбросим? – не дошло до меня.

– Продадим, – разъяснил эльф, – просто продадим, и ничего больше. Ладно, хорош дрыхнуть.

Вывалившись на улицу, я еще раз от души потянулся, рассматривая окрестности. Мы остановились у общинного дома, окруженного стайками галдящих ребятишек и пугливо оглядывающимися разноразмерными селянками.

Солнце весело смотрело вниз, и в его согревающем свете жизнь продолжала идти своим чередом. Низко наклоняясь, на пыльной дороге взад-вперед суетились куры под бдительным присмотром разноцветного петушка. Трубой задрав хвост и с важностью королевы переставляя лапки, мимо прошла местная красавица пушисто-кошачьего разлива. Обсуждая последние новости, где-то галдели гуси, не обращая внимания на недоверчивое мычание коровок.

Во всем этом умиротворении я ничего нового не почувствовал.

– Куп, а каково это «быть героем»?

– В смысле?

– Вот ты сказал «герой дня». И мне стало интересно. Герои, они ведь немного по-другому видят этот мир. И, верно, чувствуют себя тоже по-особенному? И как же, интересно? Я вот вдруг подумал! У них же совсем иная жизнь. Всякие там подвиги, сражения, уважение, почет… Не то что у нас! День прожил, и слава Небу! Есть сегодня выпить – хорошо, нет – день не задался. Есть крыша над головой – здорово! Нет – под любым деревом я найду себе приют, лишь бы муравьи с комарами не сильно доставали.

Помню, когда я только вселился в подаренный мне королевой домик, через Уилтаван проезжал какой-то знаменитый рыцарь. Имя, правда, не помню, но, кажется, родом из Хлабустиана. Он ехал на огромном вороном коне в сопровождении оруженосца и мальчика-пажа. Весь такой важный… Даже, можно сказать, красивый… Едет, лошадь под ним копытками вверх-вниз, коленочки углом, длинный хвост дугой. У самого героя волосы по плечам вьются, усищи чуть дрожат, доспехи блестят. Девочки охают, дамочки ахают – красота! А я вот зашел как-то в свой квартал при полном параде и вооружении, но, правда, без коня: бабы в одну сторону, собаки в другую! А я ведь тогда еще и трезвым был!..

– Вот назвал ты меня «героем». А что такого я вчера натворил? Да ничего! Просто спасал свою задницу. Ну и ваши заодно.

– Действительно, – ухмыльнулся Куп, – подвигом это назвать трудно. Все равно мы бы разогнали этих малышей по округе!

– Малышей?! – уставился я на товарища. – Дружище, а ты когда-нибудь видел, что остается от деревень, когда в отсутствие мужчин туда заглядывали эти малыши?

– Нет… – потупил взор эльф.

Из общинного дома вышел Айдо в сопровождении братьев Храу и кого-то из наемников. Следом появились местный староста и пара длиннобородых дедков. Они при всех церемонно пожали нашим руки и, отдав какой-то приказ местным мужичкам, удалились восвояси.

– Сговорились о сделке, – кивнул эльф. – А что касается отличий твоей или, допустим, моей жизни от жизни героев… Знаешь, я могу дать тебе почувствовать это.

– Ты серьезно?

– Абсолютно! Как ты посмотришь на то, что по прибытии в Вильсхолл тебя будут встречать и чествовать как самого настоящего героя? Представь себе: ты въезжаешь через главные ворота города, сотни труб сопровождают каждый твой шаг, горожане бросают тебе под ноги цветы, знатные господа и дворяне склоняют перед тобой головы, а на широкой украшенной лестнице тебя встречает ее величество как равного себе! И к тебе уже не будут обращаться просто так: «Эй, Лукка-Висельник!», а торжественно и почетно… допустим: «Тролль ее величества!» Звучит?!!

– И еще как… – оторопело вытер я губы и подбородок.

– Потерпи немного, паря. – Старик осторожно перевернул Само на живот; – Сейчас будет больно, но ты, я вижу, не из хлипкого десятка.

– Давай, отец… – прохрипел вор и зажмурился, – я готов.

– Вот и лады. Вот и лады… – приговаривая, врачеватель поглаживал спину раненого вокруг торчащего древка стрелы, – лады! – И неожиданным резким движением выдернул из тела обломок полторушки[11]11
  Полторушка – стрела дальнего боя.


[Закрыть].

Вжавшись в лавку, раненый захрипел, заливаясь хлынувшей изо рта кровью.

– Ух ты, пакость какая! – любовался обломком старик. – Глянь на наконечник, паря. Будешь в храме, богам благодарственную отслужи. Только чудом в живых остался.

– Не выбрасывай… ее… – задыхаясь, попросил Само.

– На память оставить хочешь? Тоже дело: можно хороший оберег сотворить. – Отложив стрелу в сторону, дед начал вытирать бегущую из раны кровь. – Только когда это будет? Ну да ничего, ничего. Глядишь, Итабр[12]12
  Итабр – бог врачевания и удачи.


[Закрыть] смилостивится, и ты не загнешься раньше времени. Да и я на старости лет былое вспомню… Травками полечу да заговором хворь погоняю. Было время, боги были ко мне милостивы, помогали…

– Отец… как зовут-то, – Само закашлялся, – имя твое как? За кого богов просить?

– Э, паря! Я им уже и не особо нужен. А имени своего не скажу, не обижайся. Люди раньше Белоголовым звали; так когда это было. – Ведун, бросив в деревянный таз окровавленную ветошь, начал обсыпать рану толчеными высушенными травами. – Щипать будет, ты уж не взыщи. А звать можешь, как бабы с деревни кличут – Калиной. Калина, стало быть, А тебя как называть прикажешь?

– Само, – зажмурился от боли вор, – Само из Гольлора.

– Пусть так и будет, – кивнул Калина. – Кто ж тебя так изувечил, солдатики, поди? И чего ж не поделили? Али натворил чего?

– Знаю много. Видел лишнее… – сжал зубы Само – как и предупреждал старик, рана немилосердно защипала.

– Случается… – Ведун заканчивал накладывать на рану повязку. – Ты, паря, поспи. Не мучайся. Во сне боль и не слышна, да и силы приходят. А утро будет утром. Верно я говорю? – Он положил морщинистую руку на затылок раненого: – Спи, паря, спи…

«Как же, уснешь тут!» – подумал было Само и почувствовал, что перед глазами все плывет, а душа проваливается в блаженное никуда.

– Гляди-ка, и уснул! – удовлетворенно качнул головой Калина. – Можем еще, можем. – Укрыв раненого одеялом, он начал потихоньку прибираться, то и дело поглядывая на Само. – А ведь выздоровеет, мстить пойдет, – с горечью прошамкал старик, – вор, поди!

– Я не знаю, когда и куда они ушли! Меня держали в тюрьме. Вы понимаете это?! – наверное, уже в сотый раз, дрожа, отвечал Михаэль.

Его не били, не пытали. На него даже не повышали голос. Яра просто сидел напротив стоящего навытяжку сержанта и, ковыряя сучковатой палочкой опавшую хвою, время от времени задавал вопросы – спокойным вкрадчивым голосом. Но от этого спокойствия Михаэлю было не по себе еще больше.

– Ты уверен, что это был тот самый эльф, что участвовал в убийстве короля? – Яра, поднеся палочку к глазам, рассматривал ползущую по ней букашку.

– Точно так, – по-военному ответил Михаэль, – он самый. Я хорошо его запомнил тогда.

– Все сходится. – Яра стряхнул с палки жучка. – Возникает вопрос, ушли они из города или нет?

– Я не уверен.

– Допустим, они ушли. В какую сторону? Север, юг или по прямому, западному пути?

– Господин, – осмелился человечек, – дозвольте сказать мне. – Получив молчаливое «да», он продолжал: – Какая разница, куда они ушли. Если меня таки обвели вокруг пальца, так давайте отдадим им должное – они сделали это. И теперь продвигаются по территории королевства прямиком к столице. Так не проще ли будет перехватить их у самого порога Вильсхолла? Возьму на себя смелость предположить, что они будут охотиться на вас, служа приманкой. – Михаэль понял, что лучше говорить прямо и честно, чем изворачиваться и лгать.

– А вот здесь ты ошибаешься, – прервал его заговорщик, – точнее, заблуждаешься. Пусть даже они, как ты решил, и охотятся на меня. Да ради Неба! Удачи им! – Он осклабился. – Я люблю достойного противника. Но главная задача не в этом… Они договорились с владычицей Бревтона. О чем? Скорей всего, о поддержке армией. Тогда вопрос: когда и где? Когда и где союзные войска вступят на поле брани? Винетта задумала свою игру, даже не посвящая в нее приближенных. И эти «послы» везут с собой документы, где сказано, когда и где войска Бревтона атакуют силы коалиции. И мне, нам необходимо это знать. Жизненно важно!

– А не проще ли отослать эти бумаги другим путем? Тем же почтовым голубем? Они ведь прикидывали варианты. Простая записка: число и место.

– Доверить судьбу Вильсхолла провидению, удаче? Хищная птица, охотничья стрела, непогода, человек коалиции с ловчим соколом наготове – думаю, этого достаточно! Посторонний человек? Тоже выход, но здесь свои сложности. Да и в двух словах не сообщишь о численности армии, месте перехода, маршрутах движения, условиях сделки и еще о тысяче мелочей, из-за которых вся предстоящая военная операция может обернуться провалом. Такого рода бумаги существуют в единственном числе, и они повезут их с собой, прячась от лишних глаз и выверяя каждый свой шаг. Нам необходимо найти их до того момента, когда они подойдут к окрестностям столицы. Ведь должны же они соединиться с оставшимся бароном и посольским кортежем. Я даже уверен, что им навстречу выйдет подкрепление «золотых». Только где это место? Опять же вопрос. Поэтому ты прямо сейчас отправляешься к Вильсхоллу и начинаешь прочесывать все окрестные деревеньки в дневном переходе от города. Найдешь, дашь о себе знать.

– Как?

– Внимательно слушай и запоминай.

Первыми шли Куп и Синекура. Последним Асама-Заика. Мне досталось место за братцем Дуди и молчаливым Жгутом.

Вытянувшись в длинную цепочку, мы бодро шагали через древний лес, то сворачивая на звериные тропы, то продираясь сквозь заросли чащобы. Время от времени по сигналу замыкающего Заики мы останавливались, и он, выслушивая «пожелания» идущего с ним Айдо, то заметал следы, то, наоборот, делал их еще отчетливее.

К вечеру эта прогулка мне порядком приелась: слова громко не скажи, полюбоваться красотами можно только на ходу, оружие не прячь, глазами в разные стороны стреляй, ходу не сбавляй.

Шаг за шагом навевалась глухая тоска: идешь да идешь, ни поговорить, ни выпить, ну!., бездельем маешься. Топаешь и ничего больше.

Нет, поначалу я честно оглядывал окрестности на предмет притаившихся врагов, но вскоре до того откровенно заскучал, что начал вспоминать разные песни и небылицы. Тут еще на ум взбрели легенды о дальних странствиях других парней и подростков, и я задумался о том, как же они коротали время в пути? За кружечкой пивка это вспоминалось примерно так: «Они шли долго. Не один день и не одну неделю. Износив не одну пару обувки и износив не один посох, они таки пришли к своей заветной цели, несмотря на все трудности и преграды». Все. Даже до конца допить не успел, а эти хлопцы уже до места добрались!

В детстве это представлялось даже интересно. Четыре маленьких тролля с самым серьезным выражением мордашек идут по тропинке вдоль деревни, осторожно перешагивая, перелезая, перепрыгивая и даже обходя раскиданные палки, камни и собачий помет. Правда, по мере вырастания из следующей пары штанов троллики становились крупней, тропинка шире, и она уже не изгибалась вдоль стойбища, а вела на другой конец Долины, к соседской деревне. И на пути преградами были уже не кочки и камни, а дальние и близкие родственники, жаждущие новостей и мнений по любым поводам. Верно, эти детские картинки и привели меня два года назад в славный город Уилтаван. Откуда все и понеслось…

Я уткнулся носом в затылок замершего Дуди.

– Что, пришли? – вернулся я из недалекого далека.

– Не… – качнул головой братец, – нашли чего-то.

И впрямь: шедший впереди Синекура, усевшись на корточки, разглядывал травку, полушепотом обсуждая что-то с Купом. Подошел Айдо, и вся троица начала бурно размахивать передними лапами, то указывая друг дружке на особенности местности, то тыча себе под ноги. Под конец Айдо развернулся к нам и, стукнув перед собой кулаками, развел руки в разные стороны. Единственные, кто неподвижно остался на месте, были я с братцем. Остальные разбежались в стороны, на ходу прилаживая стрелы на тетиву луков и высвобождая мечи от ножен. Пожав плечами, мы последовали их примеру. Дуди, натянув на голову свою ржавую посудину с лохмотьями перьев и сбросив с длиннющего меча тряпки, встал в позу косаря.

Перед тем как достать лук и передвинуть поудобней колчан, я распустил на спине упреждающую завязку на чехле ахаста. Подняв голову и осмотревшись по сторонам, я вдруг узрел, что мы с братцем троллем совершенно одни! Остальные попрятались за деревьями, оставив нас без указаний, куда дальше идти и что делать.

Не сказать, что я струсил или еще что-нибудь в этом роде, но вдруг стало не по себе. Беспомощно оглянувшись вокруг и встретившись глазами с братиком, я вдруг почувствовал себя одиноким и даже где-то беспомощным. Да и тролль, недоуменно покачивая своим батуриадом, тоже не выглядел особо счастливым. Не знаю, сколько бы я так еще простоял, но тут из-за ближайшего деревца мелькнул кусочек одежды. Не желая упускать видение, я со всех ног кинулся в ту сторону. И, слава Небесам и богам на них, там оказался один из братьев Храу!

– Чего застыл? – зашипел он на меня. – Дорогу потерял, что ли?

– Да вроде того, – не нашел я лучшего ответа.

– Бери своего брательника и дуй вон к тем деревцам, – указал он рукой, – будете фланг прикрывать.

С облегчением вздохнув, я махнул Дуди и бегом бросился к указанному месту. Заняв позицию, я, к своей радости, обнаружил, что большая часть наших уже здесь.