Текст книги "Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы"

Раз в петлицах самолётные винты, то смело бери штурвал в руки
(Шутки шутками, но когда ты в полёте хвост набок)

Старенький военный вертолёт полка пограничной авиации, устало ревя и пыхтя всеми фибрами моторов и винтов, уверенно пробивался сквозь облака домой – в Воркуту. В его чреве за трясущимся раскладным столиком сидели члены комиссии 3-го ГУ КГБ СССР (ВКР), начальник Особого отдела по отдельному арктическому корпусу и его заместитель подполковник Е. В. Бушуев[24]24
  В последующем станет начальником этого Особого отдела и получит звание полковника. – Авт.


[Закрыть]. Физиономии офицеров Главка излучали радостно-благолепный вид, так как работай военных контрразведчиков Воркуты они остались довольны, а потому могли себе позволить расслабиться и принять дары «тундры» (понятно, что не ягелем закусывали). Борьба с аэрофобией народными средствами вступила в завершающую стадию, когда к шумной компании присоединился второй пилот, а затем и бортмеханик. Сидеть стало тесновато и подполковник Бушуев, сняв кожаный лётный реглан, зашёл в кабину командира борта, с завистью оглядывавшегося в открытую дверь. Гуляют-то в салоне без него. Военный контрразведчик Евгений Викторович всегда с юмором дружил (солнечный человек) и частенько разговор начинал с шуток-прибауток. На свою беду, и в этот раз, войдя в кабину, он прокричал сквозь шум командиру вертолёта: «Эх! Вспомнить бы молодость и в кресле второго пилота хоть штурвал подержать!». Окинув испытующим взглядом подполковника, в пограничных петлицах которого блестели такие же как у него птички-пропеллеры, майор Орлов кивнул: «Давай, валяй». Только Евгений Викторович присел и взял с уверенным видом в руки штурвал, как Орлов вскочил с кресла и с возгласом: «Давай рули, я только на секунду к компании присоединюсь», с радостным видом выскочил в салон. Побледнев, не успев даже возразить, Бушуев что есть силы вцепился в штурвал, думая: «Только бы удержать ровно машину». Однако как норовистый конь-рысак, почуявший не хозяина, а чужака, вертолёт вдруг затрясся со страшной силой. На пол полетели какие-то планшетки и военная требуха, а в салоне на столике расплескались драгоценные «нектары». Вспомнив, наконец, о родных и близких, а также, услышав свой внутренний голос, который прохрипел с испугу: «Вот теперь тебе точно звиздец пришёл», Бушуев собрал все свои незаурядные силы и заорал благим матом: «Кто-нибудь! Помогите! Мы падаем!». Через мгновение, перепрыгнув как через гимнастического козла спинку оставленного кресла, свой штурвал уже крепкими руками держал командир. Усмирив взбунтовавшегося «коня» и немного придя в себя, майор Орлов озадаченно прохрипел Бушуеву: «А ты что? Давно не летал? Какое хоть лётное училище кончил?». Когда он услышал, что военный контрразведчик закончил только сухопутное высшее пограничное училище, то с испуганным видом произнёс: «Я-то думал, что ты наш – летун. Ведь до тебя все старшие оперуполномоченные военной контрразведки до работы в органах безопасности летали на вертолётах или самолётах[25]25
  В советские времена, как правило, подбор в военную контрразведку осуществлялся из числа офицеров тех родов войск, в которых они служили. Такой оперативный работник хорошо знал их специфику и умел наладить взаимоотношения в воинских коллективах, пользуясь авторитетом. – Авт.


[Закрыть]. Как же я лопухнулся?».

Мораль сего рассказа такова – не в свои сани не лезь, а доверяя – проверяй.

Выверты судьбы офицера-пограничника разведотдела, или делая добро, будь готов к косорылой музе насмешки[26]26
  Отдельные фразы автор позаимствовал у легендарного разведчика генерала Шебаршина Л. В. См.: Шебаршин Л. В. КГБ шутит. Афоризмы от начальника советской разведки. – М.: Алгоритм, 2012. – 320 с. – (Проза великих).


[Закрыть]

Шумное веселье, посвящённое присвоению звания подполковника начальнику разведывательного отдела пограничного отряда майору Мирову, подходило к своей кульминационной точке. Мы, приглашённые на этот пир сотрудники военной контрразведки (многие заканчивали вместе с разведчиками ВКШ КГБ СССР имени Ф. Э. Дзержинского), уже успели подарить виновнику торжества зажаренного поросёнка «со смыслом». Когда аналогичное празднество проходило у нашего начальника Особого отдела, то разведчики вручили майору Лындрику В. С. поджаренного поросёнка, у которого отрезали уши (мол, пусть не подслушивают чекисты), а на глаза надели круглые противосолнечные очки как у слепых (поменьше подсматривайте). Оперативная голь военной контрразведки на выдумки тоже хитра, поэтому майор Миров заполучил соответствующий подарок поросёнка с подковыркой. У него было отрезано рыльце – не суйте разведчики нос в наши дела. Хохот, танцы до упаду за полночь. Пора уже расходиться, но два молодых офицеров разведотдела не рассчитали своих сил и еле стоя возле стены, держась друг за друга, молча и тупо ожидали помощи сослуживцев. Подполковник Миров, оглядев оставшихся, узрел старшего лейтенанта Шихова Н. В.[27]27
  Фамилии Миров и Шихов немного изменены. Николай Васильевич в последующем дослужится до генерал-полковника и уйдёт в отставку. Судьба Мирова мне неизвестна. Однако в этом же погранотряде он отличится, когда на вопрос комиссии из Москвы: «Когда и где ожидаете наиболее вероятное нарушение границы?», даст примерную дату (на следующий день) и место возможной попытки прорыва. Его обоснованный ответ сбудется вплоть до времени. За это Миров будет награждён нагрудным знаком «Почётный сотрудник органов КГБ СССР». – Авт.


[Закрыть] Тот, уже отправив, домой жену, сам собирался уходить. Николай Васильевич Шихов выделялся среди разведчиков своей абсолютной трезвенностью и уникальными талантами, столь необходимыми в их профессии. Самоучкой вызубрил один из самых трудных языков соседней страны, освоил стенографию, а в работе с агентурой на участке умудрялся найти с ними общий язык без главного связующего психотропного препарата – «Рашен водка». В силу высокого профессионализма он прошёл конкурс и готовился убыть на учёбу в Москву в один из ВУЗОВ КГБ. Понимая, что два неженатых разведчика сами не дойдут в общежитие, Миров попросил Шихова помочь им. Хоть Николай Васильевич был силён, но перебравшие «малость» офицеры, как назло, имели комплекцию по центнеру весом каждый. Маршрут пролегал по единственной дороге вдоль жилых домов пограничного отряда. В это позднее время (под утро), с трудом заснув, жена начальника политического отдела погранотряда вдруг была разбужена громкими песнями-воплями с улицы. В гневе вскочив, она в свете фонарей и брюзжащего рассвета увидела славную троицу из разведотдела. Тут же мирно посапывающий главный политработник был разбужен пинком жены, которая язвительно заявила: «Вот посмотри в окно. Твоего образцового офицера и якобы непьющего Шихова двое богатырей-коллег довести домой не могут и орут от бессилия. Он их швыряет в разные стороны как котят. Скрытый хулиган оказался Шихов. А ты ему ещё хорошую характеристику-направление дал в ВУЗ. Правда, песни поют в основном о комсомоле, твоя школа». Спросонья не разобравшись, начальник политотдела утром вызвал старшего лейтенанта Шихова «на ковёр», где в присутствии секретаря парткома произнёс: «Как мы в Вас ошиблись, давая направление в ВУЗ. Но ничего. Ещё не поздно её исправить и мы готовим материалы на Ваш отзыв». Спонтанные и сбивчивые попытки возмущённого Шихова объяснить, что всё на самом деле было с точностью наоборот, только усугубили его положение (раз оправдывается, значит виноват). Прибежал тогда старший лейтенант Шихов в последнюю инстанцию, которую побаивался (рыльце у самого в пушку) начальник политотдела – к нам в Особый отдел КГБ. Майор Владимир Степанович Лындрик уже был в курсе комично-драматических событий с «делом Шихова» (агентура у нас работала достойно быстро), поэтому вместе с подполковником Мировым они сняли шоры с глаз предвзятого начальника политотдела. Мой товарищ Коля Шихов поступил и успешно закончил ВУЗ, последовательно затем шагая по карьерной лестнице. Мораль – делай добро, но с оглядкой на зигзаг бумеранга.

Как бык-производитель защитил старшину-хозяина от чересчур придирчивого радетеля муштры и формы

На одной из оперативно обслуживаемых мною пограничных застав проходил службу в должности старшины прапорщик Штыков – потомственный сибиряк и охотник. Личный состав заставы как масло в молоке купались, настолько сильно поднял войсковое хозяйство талантливый бывший селянин Штыков. Коровы, поросята и куры, множество разнообразной дичи и дикороса уссурийской тайги обеспечивали калорийное обильное питание пограничникам, несущим службу в крайне тяжёлых условиях (сопка слева, сопка справа). Один у старшины заставы был недостаток. Постоянно работая по хозяйству, редко в уставной форме ходил – пачкать не хотел. Даже для проверки нарядов на границе летом надевал удобный маскхалат и кроссовки. В это время в отряд перевели с повышением нового заместителя начштаба майора Козлова, мечтающего, так как закончил академию, стать начальником штаба, а может сразу и всего погранотряда. Постоянные его придирки-окрики за малейшее нарушение формы и грубость с офицерами, которые в основном соблюдали требования устава, доходили до абсурда. Сам он ходил в начищенных до ослепительного блеска сапогах (как зеркало для бритья), с наглаженными галифе (порезаться можно от стрелок) и в портупее, медные части которой блестели, как у кота я… а. Его солнцезащитные очки «берегись, шпионы», кстати, в нарушение устава, дополняли картину маслом.

Когда майор Козлов первый раз приехал на заставу, где служил Штыков, и увидел его в зелёной фуражке, но в перепачканной рабочей спецовке дояра, заместителя начштаба чуть удар не хватил. В присутствии начальника заставы он тут же влепил выговор прапорщику за нарушение и отсутствие формы. А так как тот взысканиями был обвешан как дворняга репейником, угрожая поставить вопрос об увольнении прапорщика со службы, пообещал на обратном пути с соседней заставы вернуться с проверкой через день-два для окончательного определения его судьбы. Пригорюнился Штыков. Службу в погранвойсках он полюбил и даже собирался пойти учиться в пограничное училище на офицера, а тут такая напасть. Однако у смекалистого Штыкова родилась идея, как отличиться и загладить вину перед рьяным блюстителем устава. Не мешкая, в тот же день он вызвал к себе ефрейтора Дедова, отвечающего на заставе за хозяйство, включая коровник, где уже подрос и набрался весу и «мужицкой» силы бык-производитель по кличке «Пикадор». Две коровы в соседних отсеках уже посматривали на него с вожделением, игриво подмигивая огромными глазами с ресницами по полметра и радуясь, что они-то не останутся в стороне от внимания быка[28]28
  Сейчас точно не помню, но на семь-восемь пограничных застав по штатному расписанию полагался только один бык-осеменитель. – Авт.


[Закрыть]. Ефрейтор Дедов, получив от прапорщика его совершенно новую форму и портупею, а также фуражку с кокардой и хромовые сапоги, особо не удивился просьбе всю амуницию начистить до крайнего блеска и погладить. Однако, выполнив распоряжение, он пришёл в крайнее изумления от последующего второго указания старшины. Тот потребовал всю эту форму одеть на себя и в солнцезащитных очках явиться в коровник, где личной острогой-трезубцем старшины, увлекающегося рыбалкой, колоть «Пикадора» в самые болезненные места, включая его главное бычье достоинство. Ефрейтор, любивший домашних животных, вначале категорически возражал, вынудив старшину раскрыть ему свой тайный замысел. Заржав, как лошадь, Дедов вечером пошёл исполнять «злодейство». Бедный бык, не узнав в ефрейторе своего второго кормильца (первый, сам прапорщик, ещё в молодости его поил из бутылки с молоком), настороженно и грозно встретил неизвестного пришельца в портупее, очках и фуражке. Дальше же началась такая экзекуция, что от рёва рассерженного и мечущегося «Пикадора», а также напуганных коров качались не только стойла, но и деревья на уссурийских сопках. Минут пять, потыкав острогой быка, ефрейтор набросил ему на голову снятую портупею, обмазанную коровьим помётом (какой позор для «производителя»!). «Пикадор» тут же зашвырнул эту гадость куда подальше – в конец прохода. Внезапно в коровник ворвался спаситель – прапорщик Штыков, и с криками прогнав ефрейтора Дедова, успокоил быка, выдав ему порцию какого-то лакомства. «Пикадор» от пережитого потом долго не мог заснуть, лишь про себя, наверное, с гневом думая: «Попался бы мне на воле тот козёл с портупеей и в очках. Уж точно в живых не оставил». Гнев его постепенно утих под грёзы благодарных воспоминаний о спасителе и кормильце старшине заставы, и он уснул.

На следующий день вернулся майор Козлов, которого уже встречал (спасибо сосед предупредил) начальник заставы капитан Сидоров, одетый в повседневную форму без портупеи и брюки на выпуск. Только заместитель начштаба с величественным видом бонзы прошёл через калитку в воротах и начал делать замечание Сидорову за непотребный вид (тот собирался в погранотряд на партконференцию), как прапорщик Штыков, спрятавшись за коровником, тихо выпустил «Пикадора» во двор. Завернув за угол, и внезапно узрев «своего вчерашнего» мучителя в очках и портупее, бык молча (крайняя степень воинственности, в том числе у собак) и грозно помчался с налитыми кровью глазами на майора Козлова. Тот, опешив от неожиданности, забыв о своей высокой должности и нормах приличия (не до жиру, быть бы живу), стремглав попытался сигануть через забор. Однако или от страха оцепенев, или от физической слабости, задержался на верху, и, заполучив мощнейший удар под зад, свалился вниз под копыта «Пикадора». Проревев что-то восторженное, бык поддал лежащего ещё раз, сорвав и намотав себе на рожки его портупею с кобурой и пистолетом ПМ. Пытаясь освободиться от запутавшихся на голове ремней, «Пикадор» пару раз трахнул портупеей об забор, как вдруг раздался выстрел. То ли девятый патрон находился в стволе, то ли ещё какая закавыка вышла, но факт есть факт. Вылетевшая пуля пробила забор рядом с головой майора Козлова, который уже прощался с жизнью, впервые увидев не только бодающегося, но и стреляющего по нему из пистолета быка. Самого «Пикадора» от трескучего и резкого звука выстрела охватил временный ужас, вызванный воспоминаниями о вечно пьяном пастухе его стада, который, громко щёлкая вначале кнутом по земле, а затем обжигал его ударом по крупу. У быка сработал природный защитный рефлекс под народным названием «медвежья болезнь от испуга» и он обдал лежачего заместителя начштаба мощной струёй мочи из своего «брандспойта», а сзади извёрг огромную коровью лепёшку. Брызги её напрочь испачкали ранее сиявшие сапоги Козлова.

В груди старшины заставы, наблюдающего из-за укрытия за ситуацией, похолодело от явного перегиба и неуправляемости осуществлённой им комбинации. Прапорщик Штыков быстрее пули домчался к быку. Загородив собою лежащего и беспомощного майора Козлова (как на фронте солдат прикрывал телом командира), он повис на голове «Пикадора» и, сняв портупею начальника, успокоил и отвёл того в коровник. Там в присутствии ефрейтора Дедова он объявил благодарность «Пикадору», которую тот в виде полученного лакомства тут же зажевал. Капитан же Сидоров, оказав помощь майору Козлову, услышал от него наконец-то простые слова человеческой признательности старшине заставы, спасшему ему жизнь. Вечером прекрасная баня и парилка погранзаставы организованная прапорщиком и замполитом, ликвидировала ушибы и психическую травму майора Козлова, который, однако, потом почему-то перестал приезжать на эту заставу. По признанию офицеров пограничного отряда после пережитого случая заместитель начштаба резко изменил своё отношение к людям в положительную сторону и через некоторое время был переведён с повышением в округ. Военная контрразведка, с симпатией относясь к прапорщику Штыкову, не стали информировать руководство отряда об истинной подоплёке курьёзного случая.

Мораль сего рассказа такова. Рьяные начальники! Будьте людьми! Не доводите в карьерном рвении своими придирками подчинённых до крайностей подобной изобретательности.

Превратности холуйства в опасной пограничной службе

Спустя немного времени случай с «Пикадором» ушёл в историю. Поработав в очередной командировке на заставе «Крайняя» капитана Сидорова, утром следующего дня я перебрался в соседнее подразделение – «Голубой ключ»[29]29
  Наименования этих погранзастав немного изменено, но те пограничники, кто на них служил, узнают свои ПЗ. – Авт.


[Закрыть]. Настроение было отличное, как и великолепная солнечная погода сентябрьского дня, когда на сопках уссурийская тайга сверкала всеми красками осенней палитры. Накануне начальник политотдела, проезжая на «Голубой ключ» с проверкой, на пару минут остановился на заставе Сидорова. В машине с ним сидели два инструктора, имевшие среди офицеров нашего погранотряда репутацию странных мужиков с нехорошими, мягко говоря, манерами и признаками. Оба, будучи тридцатилетними, были неженаты и совершенно безразлично относились к женскому полу. Жили в общежитии в одной комнате, а в командировки просились ездить только вдвоём. Грамотно ведя разговор с офицерами, они иногда забывались и начинали жеманничать, но, встретив их презрительный взгляд, опомнившись, тут же говорили нормальным языком. Мало того. По оперативным данным оба приобрели и читали самиздатовский эротический журнал для мужчин «Лицом к заду». Меткие на прозвища сослуживцы называли их за глаза «парочка голубков»[30]30
  В советские времена не было, как сейчас, иностранных «Сникерсов» и «Твиксов». Ныне эти инструктора получили бы прозвище «Сладкая парочка Твикс». – Авт.


[Закрыть]. Увидев меня, начальник политотдела подполковник Раков пригласил выехать с ним на «Голубой ключ», где вечером предлагал попариться в бане с великолепной парилкой. Резон-то у него был корыстный. Опер владел обстановкой лучше его инструкторов. Может, поделится информацией? Но у меня ещё предстояла назначенная встреча-явка с агентом, да и садиться в одну машину с «парочкой голубков» себе дороже. Компрометации не хотелось, да и приставать вдруг начнут и гладить[31]31
  Автор в этом (только в этом) согласен с неписанными законами (понятиями) преступного мира, постулаты которого запрещают общаться и даже здороваться с подобной категорией то ли мужчин, то ли баб. В Российской Федерации, к сожалению либерасты и дерьмократы отменили статью уголовного кодекса «Мужеложство» и пытаются помочь Европе в организации в нашей стране гей-парадов. Мол, это и есть демократия.


[Закрыть]. Пришлось отказаться в тот день.

В общем, подхожу я к главному входу в казарму, насвистывая мелодию популярной среди чекистов песни: «Я оперуполномоченный, государством на охрану безопасности озабоченный. В кармане денег три рубля и пистолет на всякий случай» и, помахивая стареньким портфелем с командировочным набором. Личный состав ещё спал, так как службу они несут главным образом ночью, а общий подъём заставы в 14.00. У входа стоит, как всегда плохо окрашенная полутораметровая статуя пограничной овчарке, которая, вдруг «ожила» и ухватила меня за кисть руки. Ошалев, и не успев испугаться от такого дьявольского перевоплощения, ничего не поняв, я машинально отмахнулся от кусающейся «статуи» портфелем и заскочил внутрь заставы. Уже через стекло в двери увидел, что к статуе привязана за поводок реальная овчарка, которая смирно ожидала инструктора службы собак, получающего у начальника заставы приказ на охрану границы. Я же, проходя, не придал значение тому, что передо мной из двух неподвижных статуй одна – живая овчарка. Понятно, что махание перед мордой большим портфелем, да ещё с устоявшимся запахом ранее находившихся в нём бутербродов с колбасой, ни одна порядочная псина не выдержит. Сработал рефлекс, она схватила за руку, но, слава богу, холодной хваткой. Перекинувшись парой фраз с дежурным, от пережитого стресса, пошёл в известное заведение во дворе заставы с кодовыми наименованиями двух букв, озвученными Папановым в фильме «Бриллиантовая рука». Прохожу мимо бани, а возле входа в неё лежит огромный щитомордник – одна из самых ядовитых змей Дальнего Востока. Пригляделся, а у змеи расплющена голова – убита. Про себя подумал: «Что-то день не задался. То собака хватанула за руку, а на пути змея валяется убитая». Вернувшись, спросил у дежурного с укором: «Чего это у вас на заставе змеи везде валяются?». Тот внезапно засмеялся и ответил: «Да тут вчера вечером в бане такие дела творились, после которых начальник политотдела с инструкторами сразу смылись затемно в отряд. Спросите у начальника заставы или у замполита. Они лично присутствовали при этом». Не стал теребить замполита, которому, конечно, не резон о своём политическом начальнике правду говорить, зашёл в гости к начальнику заставы. Тот, с неприязнью и отвращением относился к приехавшим инструкторам и поэтому только и ждал меня, чтобы со смехом рассказать о вчерашнем вечернем происшествии.

В самый разгар банного празднества, когда пар стал постепенно рассеиваться, тесно сидевшие на полках офицеры, вдруг под ногами на полу узрели большую змею, которая заползла на тепло. Поздним осенним вечером наступали заморозки, вот щитомордник и решил согреться-попариться. Истошно завопив, «парочка голубков» в панике и со страху сбив своего начальника на пол, шлёпая по нему ногами, стремглав вылетели из парилки и бани во двор. Вслед за ними чертыхаясь и матерясь, на четвереньках выполз и подполковник Раков. В это время, начальник и замполит, привыкшие к визитам во множестве расплодившихся змей на заставу, смеясь, спокойно шайками забили щитомордника[32]32
  У меня был случай, когда личный состав приводил в порядок опорный пункт заставы (окопы и блиндажи), я, переходя от одного пограничника к другому, встретился накоротке с агентом. Только перекинулись парой фраз, как, повернув голову, я увидел свисающего с края окопа рядом с головой щитомордника. Подслушивал гад (шутка). Здесь главное не дёргаться и змея сама уползёт. Она первой не нападает. – Авт.


[Закрыть]. Взяв его за хвост, они вышли во двор к голеньким и дрожащим от холода политработникам. Убедившись, что опасность миновала, вся компания ввалилась обратно в предбанник с освещением. Внезапно один из «голубков» увидел на икре ноги Ракова сочащуюся кровь. С воплем: «Вас укусила эта гадина», инструктор тут же упал перед начальником политотдела на колени и, не дав тому опомниться, с жадностью стал высасывать и выплёвывать кровь из ранки. Второй инструктор, от зависти и ревности, что не сообразил первым спасать начальника, проорал: «Нельзя это делать! Ведь недавно стоматолог вырвал зуб у тебя. В ранку может попасть яд!» и, отшвырнув коллегу, сам припал к ноге шефа. Сосал он ранку специфически и со вкусом, вожделённо закатывая глаза, от чего у присутствующих возникла презрительная неловкость, а нога Ракова потемнела от стремительно убывающей крови. Тут прибежал вызванный санинструктор заставы, который протёр ранку спиртом и со знанием дела заявил: «Это просто ссадина от чего-то острого. От укуса остались бы две ранки от зубов змеи». Переживший всё это Раков, ругаясь, на чём свет стоит, быстро оделся и, захватив с собой «голубков», укатил на машине домой в отряд. Видно этот случай стал последней каплей, переполнившей терпение начальника политотдела. Через месяц «голубки» были переведены в разные части, а воздух и атмосфера пограничного отряда стала прозрачно-чистыми.

Мораль сего рассказа такова. Чаще бы змеи в российские парилки заползали. Глядишь и «голубков» помогли бы быстрей извести.

P. S. Змея тоже тварь божья – мучить её нельзя

Выезд за черникой сотрудников и членов семей нашего и районного отдела КГБ в выходной подходил к концу. Полные лукошки с ягодой лучше солнышка располагали к весёлым шуткам и розыгрышам, а выпитые за шашлыком бокалы наливки из уссурийского винограда – к различным играм. Внезапно Вася Рогачёв, оперуполномоченный РО КГБ и коренной житель Дальнего Востока, вскрикнул: «Осторожно! Змея!». Все притихли и отошли в сторону от места, где мирно и по своим делам полз щитомордник. То ли наливка ударила в голову Васе, то ли желание показать свою дальневосточную удаль перед жёнами сотрудников органов безопасности, но он с загадочным видом заявил нам: «Сейчас будет бесплатный цирковой номер по укрощению ядовитых змей. Слабонервных прошу отвернуться и не смотреть». Не успел его начальник и рта раскрыть, чтобы Рогачёв не выпендривался, как тот ловко ухватил змею за шею у самой головы в форме щита и начал ею, шипящей на всех, дразнить женщин. Те визжали и убегали в сторону в испуге, а довольный Вася ржал как жеребец. Вдруг, попав в экстремальную ситуацию, щитомордник неожиданно удлинил свою часть тела сантиметров на 5–7 от кулака Рогачёва до головы и видно с огромным удовольствием изогнувшись, укусил его за руку. «Знаток» тайги Вася об этом инстинкте самосохранения змей не знал и, заорав диким воплем, закинул щитомордника куда подальше. Машина была с нами и уже через час Васе делали уколы сыворотки в ягодицу (заслужил). Месяц он провалялся в больнице и больше не хвастал своими знаниями тайги. Мораль – жить надо в мире с божьими тварями.