Текст книги "Русская история с древности до XVI века"

2 Образование Киевской Руси

Предпосылки (то, что способствовало, создавало условия):

Советская историография (по Рыбакову Б. А.):

1) развитие земледелия;

2) отделение ремесла от земледелия;

3) распад родовых связей внутри общин;

4) рост имущественного неравенства;

5) развитие частной собственности;

6) создание длительных союзов племён, усложнение аппарата племенных княжений;

7) усиление боярства.

Современная историография (по Мельниковой Е. А.):

1) наличие производящего хозяйства (земледелие, скотоводство, ремесло);

2) военная деятельность;

3) внешняя торговля.

Важно: необходимо сочетание всех условий – внутренних (производящее хозяйство) и внешних (военная деятельность и торговля).

А. Н. Поляков:

1. Участие славян в международной торговле (вызвали к жизни военноторговые общины, нередко состоявшие из разноплемённого люда – оторванного от производительного труда).

2. Развитие производящего хозяйства, прежде всего, земледелия – основного занятия восточных славян (распространение озимой ржи и трёхполья; появление дуговой и шлейной упряжки, давшее возможность использовать в качестве тягловой силы лошадь).

3. Накопление достаточного опыта объединения больших социальных групп на основе территориального признака (держава волынян, Русский каганат, восточнославянские земли).

4. Военная активность (позволяла быстро накапливать материальные средства, необходимые для содержания государства и социальных слоёв, освобождённых от производительного труда).

Причины (то, что привело к возникновению, почему образовалась):

Советская историография (по Рыбакову Б. А.):

1) раскол общества на антагонистические классы;

2) набеги кочевников и норманнов.

Современная историография (по Фроянову И. Я.):

1) внешняя опасность (норманны, хазары, кочевники).

А. Н. Поляков:

1) становление цивилизации у восточных славян;

2) взаимодействие восточных славян с кочевниками, туземными племенами и норманнами (войны и иные связи).

Время и признаки зарождения цивилизации (А. Н. Поляков):

Города (Киев и Ладога в к.IX в.; Новгород в сер. X в.; Чернигов и Полоцк в конце X в.).

Монументальное зодчество (Киев, 996 г. Десятинная церковь).

Производство и распространение предметов роскоши (с нач. X в. мастерские, инструменты, клады).

Письменность («Горухща» – сер X в. Гнёздово под Смоленском; писала с сер X в. берестяные грамоты с XI в.).

Вывод: Киевская Русь складывается как цивилизация и государство в течение X столетия (с конца IX до начала XI в.).

Этапы (А. Н. Поляков):

1. С конца IX – начала X-го до середины X столетия (существовало три группы русов: северная с центром в Ладоге, а затем Новгороде; центральная с центром в Киеве; и южная с центром в Тмутаракани и Корчеве. К середине X века в состав Руси вошли земли древлян и псковских кривичей, территории по Мсте и Луге).

2. С середины X века до начала XI века (Русская земля охватывала земли хорватов, волынян, южных дреговичей, радимичей, северян, полочан).

3. С начала XI столетия до его середины (Слились северный анклав русов и центральный, присоединены земли Волго-Окского междуречья, Червенские города, земли до Онежского озера).

4. С середины XI века до середины XII столетия (вошли практически все восточнославянские земли).

Норманнский вопрос:

Возникает во втор. чет. XVIII века в эпоху Бироновщины.

Норманисты – сторонники решающей роли норманнов в создании древнерусского государства. Основатели: Г. Байер, Г. Миллер, А. Шлёцер.

Антинорманисты – противники решающей роли норманнов в создании древнерусского государства. Основатель М. В. Ломоносов.

Основные расхождения:

1. Варяги = норманны (шведы, норвежцы, датчане) – варяги = балтийские славяне.

2. Русы = варяжское (в смысле норманнское) племя – русы = славянское племя или ославяненное, (кельты, сарматы, германцы).

3. Государство создал Рюрик или Олег – государственность сложилась ещё до призвания Рюрика.

Источники и факты по-разному истолковываемые:

1. Легенда о призвании Рюрика с братьями в Новгород (Ладогу), содержащаяся в «Повести временных лет».

2. Имена первых русских князей (Рюрик, Синеус, Трувор, Аскольд, Дир, Игорь, Олег, Ольга) и имена русских послов в договорах с греками 911 и 944 гг. (Карл, Инегелд, Труан, Стемид, Рулав и др.).

3. Двойные названия днепровских порогов в трактате Константина Багрянородного (визант. император сер X в.) – русские и славянские.

4. Сообщение Бертинских анналов о посольстве византийского императора Феофила к франкскому императору Людовику Благочестивому, в котором участвовали послы кагана росов, оказавшиеся шведами.

5. Сообщения восточных авторов о русах, которые нападают на славян и продают их в рабство (Ибн Русте, Гардизи и др.).

6. Описание арабскими авторами внешнего облика русов и их обычаев (Ибн Фадлан).

7. Данные археологических раскопок о присутствии скандинавских захоронений и вещей на территории расселения восточных славян.

Дополнительные материалы:

ОБ ИТОГАХ СПОРА ПО ВАРЯЖСКОМУ ВОПРОСУ.

[…] Спор, начинавшийся как полемика между М. В. Ломоносовым и Г. Ф. Миллером по случаю чтения последним диссертации в Петербургской Академии Наук, со временем превратился в настоящую войну на ниве исторической науки. Положение осложняется тем, что это был и есть не только и ни столько научный спор, сколько идеологический и политический, и, при этом, сильно эмоционально окрашенный. В таких условиях ожидать объективности и академичности от противоборствующих сторон не приходится. И всё же, рамки исторической науки придавали дискуссии внешне вполне благопристойный вид и заставляли исследователей искать новые источники и факты для доказательства своей правоты, что, несомненно, способствовало поиску истины. Однако, изначальная предвзятость авторов, не давала возможности правильно оценить и понять добытые знания. Через 250 лет после начала дискуссии представителями обоих направлений были подведены итоги. Со стороны антинорманистов это сделал В. В. Фомин, а со стороны норманистов – Л. С. Клейн.

Вячеслав Васильевич Фомин – доктор наук, профессор, ученик известного советского историка А. Г. Кузьмина. Долго и плодотворно занимается варяжским вопросом. Написал на эту тему докторскую диссертацию, несколько монографий и учебников. В 2005 году выпустил книгу под названием «Варяги и варяжская Русь. К итогам дискуссии по варяжскому вопросу». Здесь он подробно (на 487 страницах) рассмотрел такие вопросы, как зарождение норманнской теории в западноевропейской историографии, дискуссия между М. В. Ломоносовым и Г. Ф. Миллером, сущность норманнской и антинорманнской теорий, варяги и норманны на Руси и другие. Рассмотрел основные аргументы сторон.

Лев Самуилович Клейн – крупный археолог и теоретик науки, один из основателей Европейского университета в Санкт-Петербурге. Также доктор наук и профессор. Автор многих научных монографий и учебников по археологии, филологии и антропологии. В 2009 году опубликовал книгу под названием «Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон». Книга в основной своей части была написана ещё в 1960 году. Автор посчитал возможным издать её практически без изменений. В некоторых случаях им были добавлены пояснения, а в конце основной части – послесловие, написанное в 2008 году. Кроме того, к основной части присоединены самые разнообразные материалы, так или иначе касающиеся варяжского вопроса (воспоминания участников славяно-варяжского семинара, биографии Г. Ф. Миллера и Г. С. Лебедева и т.п.). Есть в книге и ответ на монографию В. В. Фомина.

Итог дискуссии каждый из авторов увидел в победе того направления, которое он отстаивает. «…Современные норманисты, – пишет В. В. Фомин, – не зная предшествующей историографии, в том числе норманистской, ничего нового в современную науку не привнесли, т.к. их аргументы находятся на уровне XVIII – начала XIX века». «Антинорманизм как научная концепция давно мёртв» – утверждает со своей стороны Л. С. Клейн. Итог оказался промежуточный. Дискуссия продолжается. Однако нельзя сказать, что мы стоим у разбитого корыта, т.е. на том же уровне решения проблемы, с которого начинали первые историки-рационалисты. К настоящему времени историческая наука выявила ряд фактов, очень важных, которые признают и норманисты, и антинорманисты. Это создаёт задел, который позволяет решать стоящие задачи на новом уровне.

Во-первых, уже давно всем понятно, что государства не создаются по желанию великих правителей или героев. Для этого необходимы условия – экономические и политические. И если их нет, то ни завоевание, ни призвание не может привести к возникновению на той или иной территории государства или некоего его подобия (речь не идёт о ситуации, когда та или иная территория входит в состав уже существующего государства). Это означает, что независимо от того, как будет решён варяжский вопрос, создание государства у восточных славян к тому времени назрело и было насущной потребностью. Славяне Русской равнины были достаточно развиты, чтобы иметь у себя политическую систему, существенно отличающуюся от первобытной. Кто бы ни создавал древнерусское государство – норманны или сами славяне – это никак и ничем не может ущемить самолюбие или достоинство русского народа. Не может оно говорить и о способности (или не способности) русского народа к собственному политическому творчеству. История нашего народа настолько значительна, что сомневаться в этом могут только откровенные недруги России.

Во-вторых, стало ясно, что основной источник – сообщение «Повести временных лет» о призвании варягов – носит характер книжной легенды. Текст летописи отражает общую традицию для христианских хронистов того времени, возможно, восходящую к библейской. Подобная легенда – о приглашении саксов бриттами – была записана, например, Видукиндом Корвейским (X век) и Бэдой Достопочтенным (VIII век). Иначе говоря, перед нами не подлинное свидетельство современников, а попытка осознания проблемы «откуда есть пошла Русская земля» со стороны автора начала XII века – через 200 лет с лишним после описываемых событий. И содержится в легенде не подлинный факт призвания, а мнение русского летописца о том, как и почему Русь назвалась Русью. Насколько это мнение соответствует реальности – это вопрос другой. Многое из того, о чём рассказывает летописец, на самом деле не происходило никогда. […] Известно, что поход русов на Царьград, который автор «Повести временных лет» связывает с киевскими князьями Аскольдом и Диром, якобы боярами Рюрика, произошёл 18 июня 860 года, за два года до легендарного призвания варягов. Этот факт ставит под сомнение обе даты сразу – и 862 год, и 882. Рассказ о походе Олега на Киев противоречив. Летописец утверждает, что Олег взял по пути Смоленск и Любеч и посадил там своих мужей. Однако в то время этих городов не существовало. По данным летописи Олег шёл на Киев с большим войском – «поимъ воя многи». Но придя к горам Киевским, почему-то стал прятать его в ладьях и притворяться купцом. Если это разноплеменное войско было действительно велико, почему Олег не взял Киев открыто – осадой или приступом, как он якобы сделал с Любечем и Смоленском? Скорее всего, поход Олега был разбойничьим набегом небольшого отряда, состоявшего из представителей словен, кривичей, русов, мери и т.п. Но никак не предприятием государственного масштаба. В этом случае желание притвориться купцами понятно. Маловероятна и родственная связь киевского князя Игоря и Рюрика. Автор «Повести временных лет» утверждает, что Игорь был сыном Рюрика. Под 879 годом летописец пишет, что ко времени смерти этого легендарного князя, Игорь был ещё ребёнком. Поэтому власть перешла к Олегу. В новгородской первой летописи Игорь уже зрелый муж. Именно он вместе с Олегом, который здесь называется его воеводой, захватил Киев и убил киевских князей Аскольда и Дира. Источники XI века ничего об этом не говорят и о Рюрике вообще не вспоминают, называя Игоря Старым, т.е. первым. Имя Рюрик стало на Руси популярным только в XII веке. Первый реальный князь, носивший это имя – сын Ростислава Владимировича, правнук Ярослава Мудрого, князь Перемышльский. В 1084 г. он участвовал в изгнании Ярополка Изяславича из Владимира-Волынского, а в 1092 году умер. В самом раннем источнике – договоре Игоря с греками 944 года упоминаются племянники князя Игоря – Акун и Игорь. Значит, у Игоря была сестра или сёстры (в древнерусском языке нетии (племянники) – сестричи), о которых летописец ничего не пишет.

В-третьих, археологические и антропологические исследования выявили тесные и прочные связи Новгородской Руси с балтийскими славянами. Об этом свидетельствуют керамика южнобалтийского типа, характер металлических, деревянных и костяных изделий, особенности домостроительства, конструкция музыкальных инструментов. Берестяные грамоты, в которых отражается разговорный язык новгородцев XI – XV веков, указывают на близость древненовгородского диалекта (по ряду признаков в фонетике, морфологии, синтаксису, лексике) к западнославянскому, в основном севернолехитскому. Антропологи (Н. Н. Гончарова, Т. И. Алексеева) выявили генетические связи новгородских словен с балтийскими славянами. Переселенцы, согласно антропологическим данным, представляли собой разноплемённую массу, в состав которой входили славянские и ославяненные народы Южной Балтики (говорившие на славянском языке, но сохранявшие самобытность в религии, погребальных обрядах, именослове).

В-четвёртых, скандинавские саги не знают никого из русских князей до Владимира Святославича (Более раннее пребывание скандинавов известно только в Ладоге). Как заметил ещё в XIX веке С. А. Гедеонов, ни в одной из них не сказано, чтобы Владимир состоял в родстве с норманнскими конунгами и нигде ни слова не говорится о единоплемённости шведов варяжской руси. Более того, русские князья представляются не иначе как чужими, неизвестными скандинавам. В разное время на Руси, согласно королевским сагам, оказываются четыре норвежских (и только норвежских) конунга: Олав Трюггвасон (конунг в 995 – 1000 гг.), Олав Харальдссон (1014 – 1028 гг.), Магнус Олавссон (1036 – 1047 гг.) и Харальд Сигурдарсон (1046 – 1066 гг.). В подавляющем большинстве случаев саги кратко отмечают, что один из персонажей отправился на Русь (в Гарды, Гардарики) и там служил конунгу. В характеристике «русских» героев отсутствуют подробные генеалогические сведения, определяющих принадлежность к какому-либо роду. Рамки пребывания варягов-норманнов на Руси ограничивает тот факт, что саги после Владимира называют лишь Ярослава Мудрого (ум. 1054) и не знают никого из его преемников.

Не маловажно и отсутствие некоторых фактов. В древнерусском языческом пантеоне нет богов скандинавского происхождения. Нет ни одного случая фонетических, морфологических или синтаксических изменений в древнерусском языке, которые могли бы произойти под влиянием скандинавских языков, и даже в лексике, наиболее динамичной области языка, взаимообмен был крайне скудным, а, по мнению В. В. Фомина и других антинорманистов, он и вовсе отсутствовал. Давно стало достоянием науки и заключение М. В. Ломоносова, что «имени русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано».

Всё остальное остаётся в области гипотез: происхождение названия «Русь», происхождение русов, интерпретация сообщений «Бертинских анналов» о послах кагана росов, Константина Багрянородного о днепровских порогах, некоторых восточных авторов о походах русов на славян и их образе жизни, происхождение имён первых русских князей, место расположения Русского каганата и т.д. Например, существуют, по меньшей мере, семь основных гипотез происхождения названия «Русь». Первая, «скандинавская» – связывает его с различными скандинавскими корнями через финское Ruotsi. Так финны называют шведов. Этой версии придерживаются в основном сторонники норманнской теории. Вторая, «южнорусская» или «среднеднепровская», была распространена среди советских историков (М. Н. Тихомиров, Б. А. Рыбаков, В. В. Мавродин, П. П. Толочко и др.). Она предполагает тождественность названия «русь» и гидронима Рось. Третья, «исконно славянская», предлагается польским языковедом С. Роспондом. Он называет две возможные исходные основы: 1) общ. – слав. *rud-/ rus – «русый» и 2) общ. – слав. *ru-/ ry– «плыть, течь» (русск. русло). Четвёртая, «готская» (А. А. Куник, А. С. Будилович) возводит происхождение названия «русь» к готскому *hroÞs – «слава». Пятая, «прибалтийско-славянская», (наиболее основательно изложена С. А. Гедеоновым) связывает «русь» с хоронимами и этнонимами с общим первым слогом ru (Rutheni, Rugi, Ruzzi, Russi). Шестая, «кельтская», опирается на кельтский субстратный этноним Rut(h)tni (А. Г. Кузьмин). И седьмая, «индоарийская», предложена О. Н. Трубачёвым. Он полагает, что слово «русь» – отражение региональной традиции называния Северного Причерноморья «Белой, Светлой стороной», от местного бессуфиксного варианта др. – инд. ruksa. Росские названия днепровских порогов выводятся из скандинавских, иранских, тюркских и других языков. Что касается Русского каганата, по мнению О. Прицака, он располагался в междуречье Волги, Трубежа и Которосли. Д. А. Мачинский, А. Н. Кирпичников и К. Цукерман считают, что он находился в ВолгоИльменском бассейне, и его столицей была Ладога. Б. А. Рыбаков, Х. Ловмяньский и П. П. Толочко относят каганат русов к среднему Поднепровью и считают его непосредственным предшественником Киевской Руси. Е. С. Галкина помещает Русский каганат в верховьях Донца, Оскола и на среднем и верхнем Дону, связывая его с салто-маяцкой археологической культурой. В. В. Седов создателями Русского каганата считает носителей волынцевской культуры. По его мнению, располагался он между Днепром и Доном. Такая же разноголосица прослеживается и по другим спорным вопросам.

По данным археологических источников, для Руси X – XI веков, и то, главным образом в отношении новгородского севера, характерны так называемые «вещи-гибриды», которые могут рассматриваться как результат взаимодействия скандинавской и славянской традиций. Гибридными являются погребения в районе Гнёздова и Верхней Волги. Как показали раскопки, многие захоронения здесь совершены «по смешенному обряду со сложным инвентарём», в котором археологи видят различные этнические черты. И. В. Дубов отмечает, что погребальный ритуал становится стандартным к середине X столетия. В Тимереве, по его словам, процент комплексов со скандинавскими вещами во втор. пол. X века резко падает. В Киеве и Чернигове, согласно Г. С. Лебедеву, в курганах IX – X веков складывается сложная иерархия погребений (монументальные курганы, срубные гробницы, захоронения воинов с конём и оружием), но в них нет никаких специфически скандинавских черт. По словам В. В. Седова, материалы Шестовицкого могильника под Черниговом содержат некоторое количество вещей скандинавского происхождения, что он рассматривает как свидетельство сложного этнического состава Черниговской общины. Однако, большинство захоронений здесь чисто славянские. В XII веке «скандинавский след» практически уже нигде не прослеживается.

Все выше перечисленные факты заставляют трактовать спорные вопросы определённым образом. Если учитывать легендарный характер летописного рассказа о призвании Рюрика и такую же легендарную связь его с русской княжеской династией, совсем не факт, что русы были варягами. Судя по данным летописца, в то время, когда они оказались по неизвестным причинам на просторах восточно-европейской равнины (VIII – IX вв.) и составили три группировки, они были славянами. Факт этот был известен автору «Повести временных лет». Поэтому он и написал: «Словеньскыи языкъ и роускыи: одно есть…». А в рассказе о призвании чётко отделил русов от других варягов – норманнов: «…сице бо ся звахуть и варязи суть яко се друзии зъвутся Свое друзии же Оурмане Анъгляне друзии Гъте тако и си реша Русь». О принадлежности русов к славянам свидетельствует и политическая терминология, которую они, как создатели государства, принесли с собой. Вся она, без исключения, славянская: князь, вече, дружина, тысяцкий, посадник, сотский, десятский. Считается, что слово «князь» германского происхождения. Но даже если это так, предполагаемое заимствование произошло ещё во времена славянского единства, поскольку слово это общеславянское. Ко времени проникновения русов в Восточную Европу об этом вряд ли кто помнил. Если предположить, что русы восприняли местную терминологию, возникает сомнение в их решающей роли в создании государства. Вполне вероятно, что по своему происхождению они представляли собой ославяненные племена южной Прибалтики. Допустимо предполагать, что ильменские словене, которые сами вышли оттуда, имели тесные связи с русами ещё на исторической родине и сохранили её на новом месте. Норманны появляются на Руси в качестве наёмников при князе Владимире, что прямо указывает русская летопись и подтверждают скандинавские саги. Известные по археологическим раскопкам следы скандинавов на Руси, главным образом на севере, отражают совсем другой процесс, не связанный с проблемой образования государства у восточных славян или связанный косвенно. Наиболее вероятно, это вызвано установлением и развитием торговых связей со скандинавским миром, а с конца X столетия и в первой половине XI века военной помощью некоторым русским князьям. Иначе говоря, эти данные, как и сведения легенды о призвании варягов, отражают формирование одной из предпосылок возникновения Руси, а не процесс её создания.

Становление цивилизации, а, следовательно, и государства у восточных славян приходится в основном на X столетие. К этому времени относится появление первых русских городов, письменности, монументального зодчества, производства предметов роскоши и других признаков цивилизованного образа жизни. На рубеже IX – X веков городские признаки приобретает Киев и почти одновременно с ним Ладога. Здесь впервые на Руси распространяется дворово-уличная застройка, характерная для древнерусских городов, появляются деревянные мостовые и водоотводные системы. К середине X века городом становится Новгород, а в конце столетия – Полоцк и Чернигов. Серединой X века датируются первые находки инструментов для письма на бересте (писала). Этому времени принадлежит и первая надпись, сделанная на древнерусском языке кириллицей (горухща). Самое раннее монументальное сооружение в Русской земле было построено только в конце X века. Это Десятинная церковь. Большинство находок инструментов и приспособлений ювелиров так же не древнее X столетия. Красноречивы и материалы кладов из монет, женских украшений, слитков серебра и золота. Наиболее древние из них относятся к рубежу IX – X веков. Однако основная масса кладов приходится на вторую половину X– сер. XIII вв.

Таким образом, многие вопросы, связанные с проблемой образования древнерусского государства пока ещё не нашли своего окончательного решения. Так называемый варяжский вопрос, итог которому пытались подвести обе противоборствующие стороны, вопреки ожиданиям не снизил накал страстей. Однако современное состояние проблемы, если её оценивать объективно, настолько, насколько это возможно, позволяет предполагать, что государство, которое мы привыкли называть «Киевской Русью» возникло как результат взаимодействия между различными восточнославянскими племенными объединениями, при активном участии русов, которых мы можем считать пришлым славянским народом (вероятно, с южного побережья Балтийского моря). Роль и участие скандинавов в этом процессе, если вообще допускать такую возможность, скорее всего, было незначительным. Они играли роль торговых партнёров, наёмников и внешних противников, но никак не создателей государства. Становление древнерусского государства растянулось как минимум на столетие. Связь этого процесса с легендарным призванием варягов-руси является опосредованной44
  Поляков А. Н. Об итогах спора по варяжскому вопросу // Народы Южного Урала на страже Родины: материалы Всероссийской научно-практической конференции… Оренбург: Издательский центр ОГАУ, 2012. С.75 – 83.


[Закрыть].

Рисунок 6 – Формирование территории Киевской Руси