Текст книги "Операция «Джокер». Личный шпион Президента"

– Сеня, кончай жечь свет. Иди спать, – прозвучал чуть осипший голос из спальни.

– Бегу, солнышко! – помилованный Жулин рванул под бок к жене.

Задремал почти сразу, и тот же невидимка из мрака нашептывал крамольные мысли о квантовой машине, способной пробить стену, защищающую вселенную от парадоксов. Диван помалкивал, его пружины своё уже сказали.

Панель из высокопоставленных сотрудников ЦРУ и ФБР собиралась нерегулярно. Постепенно обрастало мхом поручение Белого дома: «Изучить антитеррористический опыт ФСБ и СВР». Фактически: разобраться в обстоятельствах и причинах провала операции «Рагда». Хотя официально США её не проводили: Агентство действовало через «прокладки» – союзнические спецслужбы. Соответственно, мероприятия не документировались. Отрывочные материалы и дозированные ответы сотрудников не давали полной картины, хотя делали вероятным уже сложившееся убеждение: «Цепь ошибочных решений при выборе методов и исполнителей». Грохнуть российского президента и еще кучу народа на Красной площади не удалось, а так хотелось! Скрытая от общественности злость в Овальном кабинете требовала козла отпущения. Теперь оставалось определить уровень, на котором будут выбраны виновники провала. И здесь в дело вступали соображения не оперативные, а политические. На Белый дом ответственность не свалишь и новый Директор ЦРУ назначен уже после фиаско, потому следует выбирать среди управленцев более низкого уровня и их зарубежных коллег-соучастников. Кофе выпито море, а результата по-прежнему нет. В действие вступил извечный принцип работы чиновников: «Не знаешь, что делать – ничего не делай». Окончательные выводы вновь отложили на потом.

Шеф Управления планирования разведопераций с облегчением уехал в Лэнгли: ему-то известно, что «Рагда» завалилась из-за него, хотя даже себе вслух не признавался. Огорчало, что вину не удалось переложить на Джека Макалистера – прежнего начальника русского отдела ЦРУ. «Хорошо хоть, что старый „Кошколюб“ вовремя ушел в отставку и свалил в Коста-Рику, иначе поднял бы пыль в Вашингтоне, в меня бы пальцем тыкал. Хоть бы сдох поскорее». Оставалось сгрузить дерьмо на английскую MI-6, подкинувшую кандидатуру русского предателя – товарища Грига. «Сукин сын обвел нас вокруг пальца!»

Коллега босса УПРО задержался в нью-йоркском офисе, поскольку у него появились сомнения. Для руководителя службы контрразведывательного обеспечения ЦРУ сомневаться входило в служебные обязанности, а за восемь лет на данном посту стало «навязчивым поведенческим нарушением», как определил бы опытный психиатр. Маниакальность не означает, что подозрения беспочвенны. Сейчас перед контрразведчиком сидела женщина лет тридцати, простоватая на вид и очень умная. Последнее качество делало Полину менее привлекательной для мужчин, которые, чуть пообщавшись, переводили её в разряд девушек, не умеющих нравиться и страдающих заморочками. А как не страдать, когда родители сослали в США в целях получения «лучшего образования». К окончанию колледжа у российской школьницы возникла проблема: папаша-банкир разорился, а поступление в университеты «Лиги плюща» не для бедных. Будь американской гражданкой, взяла бы учебный кредит в банке. И стипендию ни один из «плющевых» ВУЗов не предложил, однако из Джорджтауна пришло приглашение на собеседование. В ходе него два «преподавателя» предложили оплатить учебу бывшей (по рождению) россиянки и новоявленной (по проживанию) американки с условием поступления на работу в ЦРУ. На Родину ничего и никто не манили, в Штатах абитуриентка прижилась, от того и согласилась. Пролетели годы, и теперь занималась самой трудной оперативной работой – поиском чужих шпионов среди своих. «Чужой» в Управлении, по определению, тот, кто работает на Москву.

– Поли, «Группа анализа и обобщения опыта» шерстит операцию «Рагда». Изучает провал дружественных спецслужб, формально говоря. Указание на сей счет поступило устное, с самого верха. У нас досье по данному проекту не велось, так, разрозненные мазки попадаются в файлах. Ты в курсе, как оно бывает. Сдается мне, что не чисто в нашей «фирме». Уж больно смачно КГБ приложил «Рагду».

Полина, привыкшая мыслить логически, кивнула: а) знала, как обделывают темные дела; б) в самых тяжелых случаях шеф всегда использовал старинную аббревиатуру для обозначения коварства российских спецслужб. Оставалось сделать стойку в ожидании команды «ату».

– Посмотри, что можно раскопать. Допуск оформлю. Не нравится мне поведение иных начальников: глава УПРО явно хочет отвести от себя подозрения и перевести стрелки на руководителя русского отдела, а тот быстренько ушел в отставку. И, странная история, – на секунду усталые глаза контрразведчика утратили фокусировку, – в России убиты все участники операции. Чекисты – жесткие парни, но зачем убивать ВСЕХ?

– Кажется, понимаю, куда вы клоните. Кто еще в теме?

– Я и ты. Действуй. Начни с сотрудников русского отдела, там должны сохраниться следы. Приценись к его бывшему руководителю Джеку Макалистеру, что нынче обретается в Коста-Рике. Я ставлю за ним «наружку», а ты через резидентуру в Сан-Хосе направь ему список вопросов. Понаблюдаем – вдруг задергается. Внимательно отслеживай, кто попытается вставлять палки в колеса или наоборот станет слишком усердно помогать. Возможно, Макалистер – наш клиент, возможно, нет. Возможно, работает не один.

– Позвольте, уточнить, – Полине хотелось внести ясность. – Ищем «крота»?

– Нам за это платят жалование. Не так ли?

Глава 3
Пляж

Грязь – субстанция или понятие, а местами еще и дорожное покрытие. 2-й Робеспьера пер. она покрывала толстым слоем. И еще жирным: при резком торможении машину занесло, и держатель баранки проводил неосторожного пешехода «ласковым» словом. «Очкастый ботан» прикинулся глухонемым, диалога не получилось. Хотя на душе столько невысказанного! Собственно, пикап «патриот» производства местного автозавода куплен в расчете на перевозку стройматериалов. Ремонтом квартир и коттеджей надумал водитель заняться после увольнения из ульяновской бригады ВДВ. До сокращения она являлась дивизией, историческим свидетельством чего служил огромный аэродром для военно-транспортной авиации. Теперь на нем базировались гражданские АН-124, перевозившие крупногабаритную всячину по миру. «Русланы» подрабатывали даже на перевозках военного барахла НАТО.

А вот грузопоток, видевшийся Рудольфу в мечтах о гражданке, иссяк, так не начавшись. Конъюнктура рынка или неумение ею пользоваться похоронили проект в зародыше. Теперь старший лейтенант запаса ошивался у рынков и магазинов в ожидании случайного заработка. Шанс что-то куда-то подвезти выпадал редко. Водилы южного и горного происхождения – нагло, из-под носа – уводили клиентов. Один на один или один на два-три отставник легко бы справился с конкурентами, даже с учетом перелома tibia в правой конечности, из-за которого медики списали со службы. Большеберцовая кость срослась вокруг титанового стержня, и ногой можно убить любого пришельца, но таковые стали слишком многочисленны даже в Среднем Поволжье. Речь, понятно, не о татарах или чувашах, близких и родных, а о тех, кто принес с собой чуждые нравы и порядки. Один из их кланов и не оставлял места для индивидуального предпринимательства.

Сейчас экс-десантник (34 прыжка, в том числе высотный и с предельно малой высоты) направлялся в автосервис. Официальные таксисты рекомендовали ему вступить в профсоюз, чтобы противостоять супостатам. Требовалось перекрасить авто и купить лицензию. Необходимость менять цвет хаки на яичный огорчала Рудольфа, непривыкшего в армии к яркому и броскому, а объявленная цена покраски уронила нижнюю челюсть.

– Как дорого, уважаемый? – обиделся армянин, державший мастерскую. – Работа вредная: растворители, респираторы, экологическая прокуратура. Сделаю тачку как себе, мамой клянусь.

– Лады, только оттенок должен быть скорее оранжевый, чем желтой.

Щеглов не обращал внимания не только на автомобили. Прошелестевшая мимо брюнетка в черных чулках, а подобный тип ему безнадежно нравился, не заставила даже повернуть голову. Утренний звонок от взволнованного шефа вытащил из постели, даже позавтракать не успел. Жрать хотелось до боли – не близок путь до Засвияжья. Чудное местожительства у Жулина – здесь река Свияга течет с юга на север лишь в двух километрах от Волги, текущей в обратном направлении. Течет, чтобы аж за Казанью её воды впали в Волгу-матушку и вновь потекли на юг. Дома частного сектора – старые и новые, а названия улиц сплошь в честь революционеров. Вот и 2-й переулок Робеспьера.

«По логике, где-то здесь есть и 1-й? Вероятно, найдется и тупик Дантона».

Покосившееся деревянное крыльцо, продрогший Жулин ждет, накинув на плечи куртку.

– Доброе утро, Арсений Ильич.

– Здравствуй, Валера.

– Если вы насчет тех уравнений, то не беспокойтесь: там всё корректно – проверил.

– Нет, по другому поводу. Никто из твоих знакомых не ищет недорогую тачку?

– Нет.

– Жаль, «ниссана» своего продаю. Съездишь со мной на авторынок, а то одному стрёмно?

– Конечно, – разочарованно прозвучал Математик, чьи планы на день рухнули. – Кстати, я тут смякитил, что нам нужно озаботиться не конъюнкцией, а дизъюнкцией предикатов…

– Постой! Ведь множеством истинности дизъюнкции является объединение истинности предикатов, – зачарованно выдохнул Жулин, забыв про машину и увлекая молодого математика в дом.

– Безусловно, и множество решений совокупности уравнений дает нам объединение множества решений каждого из уравнений.

– Ты – гений, Валера, – восхитился руководитель, уже угадав, что мелкий изъян в стене, разваливает конструкцию Принципа Новикова. – С частями бороться легче, чем с целым. Мы победим.

– Правда, ассигнования нужны серьезные, Арсений Ильич, – вернул на Землю подчиненный. – Энергии потребуется море.

– Да, тут «ниссаном» не отделаешься.

В обычные дни Дрик-младший ненавидел папашу, коррупционера и лицемера. Тот публично обожал вещать о морали и ответственности, а вечерами дома пересчитывал наличку, поступившую в виде взяток и откатов. Понятно, политик, пусть и областного разлива, обязан профессионально лицемерить, но есть же границы! Впервые оказавшись в апартаментах, купленных отцом на имя сына, был ошарашен ценой и размером, испытал кратковременный прилив уважения. Недели пролетели, и магия Флориды девальвировалась. Да, пляж, да, поездка в Disneyworld, да, волшебная цепочка островов в сторону Кубы. Замечательный отдых для туристов и пенсионеров, прибыльный бизнес для отельеров и наркодилеров. Николаю-то чем заняться на чужом празднике жизни? Море-рыбалка, клубы-выпивка? Ну, в познавательных целях отодрал первую негритянку, пуэрториканку и кого там еще? А дальше пустота. Русское community имелось, вот только скучно слушать приблатненный шансон в компании Жоры, Жанны и прочих, сумевших урвать на Родине и метнуться в Штаты.

В Ульяновск не тянуло, нисколечко. Узнать бы, как там ребята, шеф? Только дороги назад нет: не для того корпел в шарашке два года, чтобы возвращаться в ту же дыру. Предок специально бабки выбил для Жулина, когда сын Коля прослышал, что тот собирает команду для рывка в неизведанное. Дураком был после аспирантуры, но быстро понял: светилом науки вряд ли сумеет стать. В смысле, на родине. Зато на Западе можно сделать имя, спекульнув жулинскими идеями и разработками. Жаль, конечно, что финального прорыва в НИИ не случилось, зато находки имели место. Теперь настала пора ими верно распорядиться. Сперва подумывал пристроиться к Новикову в университет, только Копенгаген оказался плоским и непривлекательным. Карлсберг и Туборг не заинтересовали – пиво парню не нравилось. В парке Тиволи понравилась худенькая датчанка с чуть оформившимся животиком, только та подняла хай, а всего-то её обнял и повел уединиться.

Полиция, протокол, sexual harassment[8]8
  Сексуальное домогательство (амер. англ.).


[Закрыть], арест, настоятельный совет адвоката покинуть Данию, не дожидаясь суда.

В родном городе было проще: трахал баб направо и налево, предпочитая беременных, находя их особо пикантными. А чего париться? Рост почти 180, брюнет с правильными чертами лица, речистый и с ухмылкой плохого парня. А телки охотнее дают плохим парням. Разумеется, случалось, что объекты вожделений отказывали, одна даже заявление в прокуратуру настрочила. Мол, насилие, мол, выкидыш. Чепуха, батя легко замял, но велел быть аккуратнее, особенно за границей. «Блин, тут разве, кого зажмешь в кустах! Опять же с языком проблема. Зря ленился в универе учить инглиш. Хотя и здесь есть, кому засадить. Та, зеленоглазая шатенка с Хермоза Бич – очень ничего. Кожа белая, аж, прозрачная. Игривая сучка, наверняка, как залетела, так трахаться хочет трижды в день!»

Решив, что кроме серфинга теперь появилось интересное занятие, вновь порадовался решению переехать в Калифорнию. Не зря тот цэрэушник, что беседовал с ним в копенгагенском СИЗО, рекомендовал двигать именно сюда. Услышав от перепуганного физика про ульяновский НИИ реакторов, заинтересовался и сказал, что свяжется с людьми из Ливерморской национальной лаборатории. И откуда, сволочь, узнал про арест русского туриста? Хотя совет дал верный: лаборатория, хоть и числится за министерством энергетики США, является научным центром планетарного значения. Оттуда Дрику и позвонили в Майами, прямо в отцовские апартаменты. Как только телефон нашли? Впереди собеседование, надо подготовиться, чтобы набить себе цену и дороже продать достижения шарашки. Время еще есть, пока можно и помечтать. «Смотаться что ли на пляж? Прогноз по волнам сегодня клёвый. Жаль номерок у зеленоглазки не взял, но, может, она гулять выйдет. Только мужик у нее крутоват: повыше меня будет и в хорошей форме. Хотя днем, наверное, пашет на офисе, как папа Карло».

Несмотря на суету чиновников и постоянные разъезды черных лимузинов, печаль, если не подавленность, царила в загородной резиденции Горки-9. Экономические индексы смотрели вниз как глаза премьера, читавшего очередной опус спичрайтеров. Хотелось уже сесть в вертолет, подняться над Рублево-Успенским шоссе, домчаться до «Внуково-2», оказаться в самолете с логотипом «Россия» и улететь прочь от московского геморроя. Увы, в сегодняшней повестке значился прием двух губернаторов, заседание кабинета министров и протокольная съемка для ТВ. Рано мечтать об отъезде в Саров на предстоящее совещание. К нему следовало отредактировать текст, чтобы на мероприятии выглядеть умным и убедительным. Вернулся к документу: «Правительство уделяет особое внимание модернизации сектора науки, созданию конкурентоспособных лабораторий мирового уровня, внедрению новых принципов финансирования и организации работы научных коллективов и, конечно, поддержке перспективной молодёжи, которая стремится воплощать свои идеи и проекты именно в России и для России».

Анна промолчала, хотя надула губы – последний вечер в Коста-Рике, а Матвей опять смылся «по делам». За десятилетия совместных загранкомандировок смирилась с «оперативной необходимостью» его поступков, но теперь сильно боялась за мужа. Возврат в мир шпионажа не прошел для него бесследно: рак, имитация самоубийства, пластическая операция. Особенно удивило, когда шпион – уже под иной личиной и фамилией – заключил повторный брак с «вдовой», да еще поволок ее в Центральную Америку. Наивно полагать, что ветерана разведки влекли сюда райские кущи. Ладно, лишь бы нормально вернулся до утреннего рейса в Москву.

Алехин брел по уже знакомому маршруту, автоматически сканируя местность и людей. Ничего подозрительного, а спокойствия нет. Войдя в знакомый тупичок, не заметил двух мужчин в камуфляже, как и по пути на первую встречу. Нутром чуял, что отчего-то должен повторно увидеть «Хоттабыча», был уверен, что и тот появится в шахматном клубе. Знакомый особнячок, гостеприимный Мануэль фамильярно хлопает по плечу. Опять ароматный мохито и голубой момот. Только прежний стол занят, пришлось сесть за другой. «Ладно, сыграю с кем-нибудь, пока „Хоттабыч“ не нарисовался». Мат последовал быстро. Не то чтобы соперник оказался силен, просто Джек вошел точно в то же время, как и прошлый раз. «Во, как его повело от ожидания денег, что упадут на офшорный счет», – ошибочно счел товарищ Григ. Ошибка вскрылась сразу: американец начал совершать словесные круги, словно его котище, как бы без дела прогуливающийся в саду вокруг закопанной мыши.

– Джек, я сегодня не пью, а то в самолете колбасить будет, – Матвей сократил радиус бесцельных кругов.

– Жаль, только мы познакомились. Не поверишь, тут потолковать не с кем. Единственная отрада – строительство игрушечной дороги. Из Штатов привез. Между прочим, как тебе паровозик?

– Еще не открывал. Берегу, дома сувенир на полочку поставлю.

– Полторашку когда переведешь?

– Как только заказчик в Москве оценит товар. Задержки не будет. Месяца два-три.

– Не доверяешь мне?

– Доверяю, ибо ты знаешь, что мы тебя легко можем сдать для посадки на электрический стул. Но надлежит проверить людей, которых ты сдаешь. Вдруг кого из них ваше управление использует в качестве прикрытия иных источников информации.

– Так-то так, Свен, только и на тебя есть крючок: твой сын с невесткой ведь в Калифорнии обретаются. И лично по твой скальп начнется охота, стоит мне свистнуть, что comrade Grieg, сорвавший операцию «Рагда», жив.

– Раз у обоих игроков сильные позиции, предлагаю ничью, – Алехин протянул руку через шахматную доску.

– Fucking chess[9]9
  Чертовы шахматы (амер. англ.).


[Закрыть]! – Макалистер откусил и выплюнул кусок сигары. – Старые привычки мы не способны забыть. Пугаем друг друга, а ведь я пришел пофилософствовать.

– Неужели? Заинтригован, коллега, – разведчик угадывал сценарий мизансцены, её требовалось отыграть безукоризненно. – Мне дорого обойдется?

– Расскажу байку, сам определишь цену, – Джек пригладил бородку, сложил руки на животе и, вытянув ноги, начал повествование. – Представь, в Копенгагене арестован за сексуальное домогательство некий русский турист, физик по профессии…

– Дай, укорочу рассказ: датская контрразведка информировала тамошнюю резидентуру ЦРУ и её оперативник…

– Промашка, товарищ! Оперативник подтянулся из ФРГ – там центр по обработке потенциальных перебежчиков. Так вот, он посетил ученого в кутузке, чтобы опросить – рутина, не более, – «Хоттабыч» глотнул вискаря и с удовольствием перешел к смачным деталям. – Парень ему сообщил, что трудится в ядерном НИИ, в городе, где родился Ленин. Как тот называется?

– Ульяновск.

– Во-во. Ну, опросные листы передали в научно-технический отдел.

– И что?

– А то, – Джек сделал эффектную паузу, не спеша вновь прикуривая потухший окурок «гаваны», – историю поведал мой бывший подчиненный, что недавно сюда заезжал. То да сё, выпили, понятно, я вспомнил старые анекдоты, он рассказал новые хохмы из Лэнгли.

– В том числе? – Алехин напрягся, уже догадываясь – нет, зная, что последует умопомрачительный финал.

– Физик сейчас в Калифорнии. Проходит полную проверку по линии нацбезопасности: ему предложат высокооплачиваемую должность в Ливерморской национальной лаборатории. Слышал про такую?

– Еще бы, там создают перспективные виды оружия, мегакомпьютеры, суперматериалы, – ветеран облизал губы, припомнив, что во времена «холодной войны» лаборатория являлась важнейшим объектом проникновения для иностранных разведок и, соответственно, объектом защиты для спецслужб США. – Случайных людей туда не берут.

– Мой коллега уверял, что любитель брюхатых красоток, очевидно, попадет в самый закрытый отдел нетрадиционных исследований, – «Хоттабыч» наконец протянул руку черед доску. – Checkmate, herr Svensson[10]10
  Шах и мат, господин Свенссон (англ., нем.).


[Закрыть]! Какой мне полагается приз?

– Чушь! Тот, верно, про вечный двигатель набрехал, лишь бы ему из Дании выбраться и получить теплое местечко.

– У него имеются шикарные апартаменты во Флориде и приличный счет в Citibank – папаша, госчиновник, постарался для сына, – Макалистер пустил в ход неожиданный козырь. – Не бедствует парень, но, видимо, рассчитывает выгодно реализовать информацию из Ульяновска.

– Не знаю, не знаю. Как-то эфемерно выглядит. Пока не вижу особой ценности в твоей наводке. Надо проверить, конечно. Имя назовешь?

– Тут заковыка: приезжавший коллега называл его «тот му**к». Я не стал спрашивать, чтобы не спугнуть.

– Ok. Если извращенец интересен Москве, адекватно пополню твою подпольную кассу.

– Мэтью, учти, парень может быть вашим агентом внедрения, а не просто перебежчиком.

– А твой коллега может быть подослан. Будем разбираться. Спасибо за партию, мне пора.

– Good luck[11]11
  Счастливо (амер. англ).


[Закрыть], – Макалистер погрустнел, – больше в Коста-Рике не появляйся. Наши дела закончены. Буду скучать!

– Да, уж меня сюда на аркане не затащишь, – «Свен Свенссон» встал и раскланялся. – Живи долго, умри быстро.

Покинув Fianchetto Chess Club, ветеран прошел по переулку до улицы, по которой добирался на встречу, повернул за угол и метров через двадцать укрылся в куртине пахучих кустов. Ждать пришлось недолго: в 21:37:00 внедорожник «Хоттабыча» выехал из переулка и двинулся в противоположную от разведчика сторону. «Зря под кайфом рулит, – покачал головой русский, – хорошо, что вышел один – работал без прикрытия».

К аналогичному выводу пришел и Primero[12]12
  Первый (исп.).


[Закрыть] из закамуфлированной «двойки». Segundo[13]13
  Второй (исп.).


[Закрыть] отлучился сразу после того, как объект – фамилию Макалистера им не сообщили – приехал в клуб. За американцем, крадучись, подтянулся голубой «форд», в темноте его истинный цвет оперработник определил, лишь подкравшись вплотную. Сидевший в салоне мужчина наблюдал за особнячком в бинокль, который при ближайшем рассмотрении оказался инфракрасным сканером. «Сука, через стены пытается определить, с кем объект встречается, чтобы потом отследить контакт. Значит, в силу вступает протокол „Б“». Ведь «А» предусматривал лишь контрнаблюдение за «шведом». Теперь пришлось дважды щелкнуть кнопкой системы ближней оперсвязи. Напарник прислал квитанцию, ответив так же. Радиус покрытия – километр, говорят, перехват сигналов невозможен. Но то по мнению техников, а действовать послали совсем иных парней. Бросил камешек в крышку багажника легковушки, наблюдатель застыл, прислушался и (кто бы сомневался!) вылез посмотреть. Семь миллионов вольт вырубили его моментально – парализующий электрошокер применял профи. Скрытно подошел Primero, помог загрузить тело в багажник «форда».

– По документам, сотрудник Управления по борьбе с наркотиками США, но местный житель – на отличном испанском сказал Второй. – Предлагаю дорожный вариант.

– Согласен. В одиночку справишься? – Первый ответил также по-испански, почти без славянского акцента – он был постарше, язык начал учить поздно. – Место помнишь?

– Два раза «да». Я поехал, – Segundo торопился сесть в «форд», поскольку предстояло отмахать двадцать верст до удобного обрыва в горах, густо заросших сельвой – русский ошибочно считал, что так именуются тропические леса Коста-Рики.

– Видимо, ты не успеешь к окончанию встречи «шведа» с объектом. Встретимся на запасной точке завтра.

– Ok, – Второго не радовала необходимость добираться от ущелья пешком и на перекладных, но «форд» назад не вернется.