Текст книги "Пропавшая ватага"

– Да как же мы их туда… ах да, та девка сказала, что пленницы могут открыть ворота…

– Я бы на это не очень рассчитывал, – посланник покусал тонкие губы. – Не стоит считать врагов дураками. А вот те длинношеи, которые на север ушли… Ты, уважаемый Еркатко, смог бы их пригнать? Хотя бы двух-трех, много не надо.

– Это любой колдун может, – усмехнулся старик. – Мозги-то у длинношея с орех!

– Хорошо. Пригонишь. Только сразу – к крепости. Прямо сейчас и отправляйся, чего тянуть.

– Слушаюсь, мой господин.

Вскочив с кресла, Еркатко Докромак поклонился и поспешно покинул покои. Хасх-Веря же остался размышлять, и тонкие губы его кривились в довольной улыбке: использовать могучих длинношеев так, как он только что решил, похоже, еще никто никогда не решался. Просто не доходили мысли, а у него вот, дошли.

Огромный, как остров, зверь, с длинной шеей и маленькой головкой… в которую очень трудно попасть. Вблизи если только. Так ведь главное, чтоб длинношей подобрался к крепости, чтоб лег на нее всей своей огромной тушей, ну а дальше… дальше пусть будет мертвый. Мертвый мост! И тут уж главное не зевать… А еще приготовить небесных всадников, чтоб проносились над головами врагов, осыпая стрелами и заколдованными червяками водяных змей, чтоб не давали покоя, чтоб… В конце концов – в крепости всего-то около тридцати воинов. Всего!

О, это было великое войско и великий поход, с ожидаемой славной победой! С разрывавшей грудь гордостью Меретя во все глаза смотрела на отряды мускулистых воинов, умелых и ловких – не чета бледнокожим увальням дикарям. Воины щетинились копьями, синели щиты, на деревянных шлемах гордо развевались перья, панцири из кожи драконов покрывали священные руны побед. Вот бы потом, после победы, с одним из таких воинов…

Вдруг пахнуло падалью и какой-то вонью. Меретя поморщилась, глядя на уныло бредущих менкков, длинноруких, с сильным бочкообразым телом и массивными надбровными дугами, свирепых людоедов, выстроенных в колонну силою местных колдунов.

За менквами покорно тянулись драконы. Самые разные: когтистые, с вытянутыми крокодильими мордами, длиннохвосты, размерами с большой и красивый дом, небольшие – чуть выше человека – красномордые белобоки с узкими полосатыми хвостами, приземистые сутулые тупорылы, узкомордые сутулые хватоеды, рогачи с выростом на морде. Все эти драконы-ящеры были чем-то похожи – длинные и мощные задние ноги, мускулистый хвост, усеянная многочисленными зубами пасть и несуразно маленькие передние лапы, вооруженные острейшими когтями. У кого-то когти убирались, втягивались, у кого-то – нет, тем не менее сборище шипящих и каркающих кровожадных тварей вид имело весьма угрожающий и свирепый. Точно так же выглядел и скалоподобный двуног с пастью величиной с храм, правда сейчас здесь двуногов не было, все твари размеры имели поменьше. Однако тоже – тот же рогач – от носа до кончика хвоста около двадцати локтей, да в два с половиной воина высотой, тоже не маленький зверь, не кошка.

Передвигались драконы немного по-разному – кто, как рогач, по-медвежьи переваливался на задних лапах, а кто-то, как белобок или длиннохвост, выступал совсем по-куриному, смешно вытягивая шею, – только не кудахтали, а злобно шипели. Что же касаемо хватоедов, так те вообще помогали себе передними лапами, сутулились… как тот важный колдун, что тогда поверил ей, простой, никому не нужной девчонке.

Обернувшись, Меретя поискала глазами трехрогов и щитомордов. Не нашла и тому подивилась – ясно, что водных-то хищников – всяких там нуеров, остромордов, змей – не видать, но чтоб этих? Кто ж будет стены ломать? А-а-а, их, наверное, погнали вперед, ведь все эти ящеры весьма неповоротливы и тихоходны. А вот и спинокрылы – этих, понятно, на мясо гонят, надо же в походе всех чем-то кормить, а до охоты может и не дойти время.

Над головами вдруг захлопали крылья – низко, едва не доставая вершин деревьев, один за другим пронеслись всадники верхом на небесных драконах.

– Да-а, – мстительно прищурилась Меретя. – Вот это силища! Белокожим варварам придется туго.

Девушка тоже попросилась в войско, проводником. Слава богам, не отказали, и сейчас Меретя прикидывала, как будет выбирать себе пленных. Наверное, мужчин не дадут, скорее всего, их просто не оставят в живых или принесут в жертву великому мужскому богу, что ж, придется обойтись женщинами – покорная и красивая белокожая рабыня, исполняющая любое желание… а еще ее можно бить. Нужно! Или отдать кому-нибудь на ночь… пустить на компанию – веселись, душа! Пусть знают, как это… А свои – пусть завидуют! Так будет.

– Драконы на берегу, атаман! Войско вражье!

Доложив, молодой казак Василий Усов – он ныне возглавил крепостную стражу – замялся в дверях, дожидаясь, пока атаман выйдет из опочивальни.

– Драконы, говоришь? Войско? – тряхнув головою, Егоров прогнал остатки сна. – Михейко. Кондрат, Кольша – где?

– На башне воротной должны быть, – расторопно доложил казак. – Послали за ними уж.

– Добро.

Накинув на плечи добротный, красной камки, кафтан, недавно привезенный вернувшимися от Строгановых ясачниками, Иван прицепил к поясу саблю и, махнув рукой встревоженно выглянувшей жене, загрохотал по крыльцу сапогами.

Вот ведь как бывает! Как чувствовал, как знал – хорошо, что не ушел в поход сам, решил до Николы выждать.

Переговариваясь на ходу, к башне уже бежали ватажники, Михейко Ослоп помахал рукой атаману, догнал.

– Колдуны, грят, опять спокойно жить не захотели.

– Ничего, – придерживая саблю, на ходу бросил Иван. – Сладим. В первый раз, что ли?

– Да уж, не впервой, – Михей согласно кивнул, поднимаясь по узкой приставной лестнице вслед за атаманом.

С надвратной башни открывался шикарный вид на море и близкий, лежащий через залив берег, с темно-зеленым мхом, серыми валунами и темно-голубой дымкою уходящего в глубь полуострова леса. У леса наблюдалось некое ворошенье – даже без зрительной трубы атаман хорошо разглядел отряды воинов с копьями, длинноруких людоедов-менквов и уж более – ящеров, ужасных зубастых драконов.

– Что-то нынче двуногов не видно, – вглядываясь в даль, озабоченно протянул Костька Сиверов. – И длинношея ни одного нет. Передохли, что ли?

– Ага, нет, как же! Ты вон туда посмотри, – высморкавшись, Кондрат Чугреев мотнул головой влево, где в залив вытекала река, отсюда не видная.

Там, над высокими лиственницами и кедрами, покачивались на длинных шеях головы гороподобных ящеров, огромных и, в общем-то, вполне себе мирных, но ныне ведомых на бой злой колдовской волей.

– Эти-то коровушки нам горя добавить могут, – негромко протянул Кольша. – Далековато еще все… пока добредут.

– Однако время терять не след! – склонившись, атаман внимательно наблюдал, как бегут к острогу людишки с посада, в большинстве своем – девы, бывшие пленницы.

– Всех девок посадских немедля в амбаре запереть до особого указу! – живо распорядился Иван.

– Запереть? – Кольша Огнев хлопнул глазами. – Но они ж… они ж с казаками нашими живут, наложницы, жены…

– А я не живьем их сжечь предлагаю и не повесить, – язвительно перебил атаман. – Кто знает, что у них на уме? Вдруг да к своим захотят переметнуться? Вспомни ту девку, что в челне нам встретилась. Куда она делась? Не ее ль стараниями это войско тут?

– Дело говорит атаман, – согласно кивнул Михейко. – Наше же дело – исполнять, не спорить.

– Да кто спорит-то? Я ж просто так… так, просто… Иван позвал оруженосца и пару десятников:

– Сбирайте всех во дворе. Жен – тоже.

Собрались быстро – чай, беда пришла, и все от атамана слова мудрого ждали. Чего ждали, то и услышали. Егоров на лишние слова время не тратил, никого не утешал, словеса хвастливые не рассусоливал, говорил четко, по-деловому, приказывал. Также и исполнялось все – мухой.

– Вот что, женушки-девы, теперь и ваша помощь требуется, а за детьми пусть кто-нибудь один приглядит, ну, двое.

– Что делать-то, атамане? – Жена Кольши Огнева, бойкая рыженькая Авраамка выступила вперед, сверкнула глазами. – Ты только скажи!

– Пищалицы посейчас в оружейной возьмете, припас огненный. Дал бы и луки, да сила в вас не та. Со всеми вместе небо сторожить будете. Помните, сила колдовская на расстоянии слабеет резко, значит, чтоб нам навредить, колдунам тут надо быть, рядом. Да и так, сверху можно много какой дряни насыпать – змей зубастых, что из червяков малых за едину ночь выросли, вспомните, много от них народу погибло. Да что говорить! Так что вот вам задача: все, что к острогу летит, должно быть сбито, все, что плывет – потоплено. Кольша, давай со своими на струг, Яросев, Василий – на другой. С воды нечисть бить будете. Та-ак… пушки у нас как надо расставлены, ядер-припасу хватает, отстреляемся, отобьемся. Главное – в воздухе оборону держать, ну да, мыслю, бабоньки-девы, не зря ведь тренировались, лафеты из тележных колес ставили.

Лафеты – это придумал еще немец, Ганс Штраубе, чтоб в небесную цель ловчей бить: насаживали на шест колесо, чтоб крутилось, прилаживали к колесу пищаль – и на тебе, стреляй – куда как удобно.

– Не забывайте, на первый-второй разобьетесь и стрелять будете залпами, как учили. За старшую к вам Авраамку поставлю… Слышала, Авраамка?

– Исполню, атамане, что ж. А ну, девки – пошли за пищалями!

– Драконов летучих у них много быть не может, – отдав распоряжения, тихо промолвил Иван. – Не каждый ящер человека выдержит. Дюжины полторы, две – от силы. Эх, перебить бы всех на подлете, ну, это уж как пойдет. Да, Афоня где? Хорошо бы молебен!

– Уж давно все готово, атаман, – пригладив волосы, дьячок вышел вперед. – Хоть сейчас начинать.

– Начинай, – махнул рукой Егоров. – И пом ни – во время боя надобно беспрестанно молиться… Ну… все вроде сказал, все проверил. Теперь – ждать только.

Отслушав короткий молебен, атаман перекрестился и, надев на голову изящный испанский шлем морион, также привезенный с последним караваном, поспешно поднялся на башню. Хитрую, винтовую свою аркебузу с колесцовым замком он отдал Насте – та палить добре выучилась, – единственное, о чем жалел, о чем сейчас вспомнил – так это о подзорной трубе. Сейчас бы все как на ладони было.

С берега, со стороны леса, где хороводились чудища, вдруг послышался жуткий и густой рев, рев боли и ярости, ящеры, похоже, наткнулись на «чесноки», что вряд ли пришлось им по нраву.

Все же колдунам удалось довольно быстро обуздать распаленных драконов, направив их в нужное русло – к заливу, к неприступным стенам острога. Враги не мешкали, атака началась с ходу, прикрывая спущенные на воду плоты, первым делом полетели на башни крылатые ящеры.

– Залп!!! – махнул рукой атаман.

Грянули пищали, полетели от летучих ящеров кровавые клочья, с полдюжины драконов упали в морскую пучину, остальные в страхе повернули назад, но не улетели совсем, а сделали разворот по широкой дуге, заходя со стороны солнца. Девы проворно повернули пищали…

– Огонь!!!

И снова грохот, и смятение в небе, кровавые ошметки, яростный клекот и писк. На этот раз залп поддержали и канониры – рявкнули пушки, разнося в щепки плоты.

– Ага! – подняв чумазую физиономию к небу, Семка Короед погрозил кулаком неизвестно кому. – Ужо зададим вам перцу!

– Всыплем по первое число! – сверкая глазами, поддержал Ухтымка. – А ну, заряжаем, парни.

Семка проворно банником прочистил орудийный ствол, затолкал картуз с порохом, забил пыж, поднатужившись, закатил ядрышко, отрапортовал браво:

– К бою готов!

– Огонь! – снова скомандовал атаман.

На этот раз вражины успели увести плоты мористее, и смачный залп крепостных орудий не достиг цели… Зато достигли другие – с моря. Со стругов тоже ударили пушки, смешивая обломки плотов с пенными волнами и грязной кровью ящеров и менквов.

Атаман Иван Егоров все рассчитал правильно, вот только не предвидел опасности, исходящей от ползучих гор – длинношеев. Высотой с башни, один из исполинов – второй, верно, напоролся-таки на «чесночину» – мерными шагами выбрался на пологий берег и, не сбавляя шаг, вошел в воду, подгоняемый нервными мыслями колдунов. Раздаваясь, зашипели волны, скрывая гигантскую тушу почти наполовину… затем скрылся в воде и огромный горб, торчала лишь одна шея с уродливой несуразно маленькой головенкой, тупо смотревшей вперед.

– Огонь!!!

Напрасные хлопоты – ни одно ядро не попало в голову, да в такую цель можно было угодить лишь по счастливой случайности.

– Огонь!!!

Эх… мимо!

Ядра вспенивали воду, не причиняя никакого вреда длинношею… Вот огромный горб животного вновь показался из воды… под его защиту тотчас же ринулись плоты и лодки, поднимая крыльями ветер, с новой силой полетели на крепость драконы.

– Залп! – Атаман едва успевал командовать, соображая, какое направление прикрыть в первую очередь.

Пока выходило – воздух, но и исполинская туша длинношея тоже приближалась со всей своей неумолимостью.

– Все пушки на цель! – распорядился Иван.

А гигантская рептилия уже выбралась из воды и, без задержки миновав ров, вдруг встала на дыбы и с ревом полезла на стену.

Такого не ожидал никто, артиллеристы опешили, раскрыв рты…

– Залп!!! – скомандовал Егоров. – Да поможет нам Николай Угодник!

Вновь бабахнули пушки, на это раз – с успехом, несколько ядер продырявили чудовищу кожу и застряли в горбу, но сам длинношей этого, похоже, не чувствовал. Шел напролом, угрюмо и тупо.

– Заряжай!!! – У Ивана нехорошо заныло под ложечкой.

Что делать с исполином, он сейчас не знал, не представлял даже. Да и кто бы мог подумать, что огроменная тварь, пройдя по дну залива, запросто полезет на стены острога…

– Бабах!!!

Отложив в сторону пищаль, Афоня принялся молиться о чуде.

Слава богу, хоть летучую напасть пока удавалось сдерживать, и довольно успешно: молодцы, девы, стреляли на совесть, не зря учились! Только вот этот чертов длинношей портил все дело.

А если он своей тушей просто раздавит, прошибет стены? Или, по крайней мере, проделает хорошую брешь…

Снова залп…

И – о, чудо! – голова ящера дернулась, зашаталась, обливаясь кровью… и длинная шея гигантской твари бессильно упала на башню, словно оборвавшийся пеньковый канат.

Егоров едва успел отскочить, но все же измазался в кровушке… И тут же сообразил, какую пакость придумали колдуны. Не-ет, они вовсе не рассчитывали всерьез на то, что длинношею удастся проломить стену, главное, чтоб он туда залез, встал горбом – этаким мостиком, мостищем!

По мертвой туше сонмищем ползали разноцветные хвостатые драконы, менквы и прочая шваль, приготовленная колдунами для битвы. А воины выжидали на берегу – еще не наступило их время.

– Повернуть пищали! – замахал руками атаман. – Цель – чудище, спина и горб. Сейчас, сейчас попрут… Готовься… Пли!!!

Пробежавшие по туше мертвого длинношея твари, вот-вот готовые запрыгнуть на стену, были напрочь сметены двойным – пищально-пушечным залпом! Грохот стоял такой, что у многих казаков не на шутку заложило уши, а уж дыму было – не продохнуть, тем более ветер вдруг ослаб, почти совсем прекратился.

Бессильно повисли паруса стругов, белое едкое облако повисло над острогом, со смотровой башни стало не видно ни зги.

Вот еще напасть! А ну-ка…

Задыхаясь от дыма, атаман приказал, как смог:

– Заряжай, братишки. Незнамо куда, целься… Девы, давайте на стены, во дворе сейчас опасно, мало ли, тварь какая проникла…

– Да вроде никого не было.

Заскрипев лестницей, вынырнула из пороховой пелены Настя с атаманской винтовальною аркебузой. На груди ее, поверх неудобного летника с надставными, завязанными за спиной рукавами, забавно болталась берендейка – кожаная портупея с пороховым припасом и пулями. Двенадцать мерок-зарядцев с точно отмеренными дозами пороха, мешочек со свинцовыми пулями и две медные пороховницы, малая – с натруской, и большая – с запасным порозом. Да! Еще и рог с ружейным маслом. А вот огнива – как у стрельцов-пищальников – не было, ни к чему – замок-то у хитрой аркебузы колесцовый, без фитиля.

– Ну и чумазая ж ты у меня! – не выдержав, расхохотался Иван.

– На себя глянь… Ой!

Попятившись, Настя округлила от страха глаза и, сорвав с плеча заряженную аркебузу, не целясь, бабахнула с руки… угодив прямо меж глаз вынырнувшей из тумана зубастой крокодильей морде!

Особенного вреда чудовищу легкая аркебузная пуля не причинила, но на миг задержала… И Егоров, подскочив, от всей души рубанул по шее дракона саблей. Голову, конечно, не снес – зверюга-то крупная! – но горло, как следует, раскровянил, перешибив аорту. Фонтаном хлынула кровь, чудовище захрипело и, забив хвостом и когтистыми лапами, повалилось со стены во двор, да там и затихло.

Поднявшийся вдруг, словно по заказу, ветер унес пороховой дым прочь; обрадованные ватажники радостно восславили Господа, казацкие женки направили пищали на мертвую тушу чудовища, по которой упрямо лезли на стены юркие хвостатые драконы и менквы.

– Огонь!!!

Очередной залп смел с поверженного исполина всю нечисть, тут же, следом, выпалили и со стругов. Афоня снова перекрестился, глядя, как ветер быстро рассеял дым:

– Слава тебе, Богородица Дева Тихвинская, и тебе, Николай Чудотворец, слава!

– Огонь!

Тут же скомандовал Иван орудиям «второй смены» – снова грянул залп.

– Девки, берегите небо!

– Да мы посматриваем, атамане, ништо!

Задумчиво почесав шрам, Егоров свесился с башни, внимательно осматривая застрявшего на стене острога мертвого исполина, по которому снова ползли всякие недобрые твари, ползли себе на погибель, ядер да пуль да порохового зелья, слава богу, хватало… Пока хватало. А если поганые колдуны будут гнать зверье несколько дней подряд, неделю, месяц? Хотя месяц, конечно, вряд ли – драконов не хватит, а людоедов – тем более, не так-то их и много кочевало по берегам.

– Бить по туше! – обернувшись, приказал пушкарям атаман. – Самым крупным калибром.

Утробно, все разом рявкнули крепостные орудия, так, что башня аж затряслась, а пролетевшие с воем ядра величиной с человеческую голову вырвали из горба длинношея кровавые куски мяса.

– Вот так! – Иван довольно ухмыльнулся. – Посейчас живенько разденем тебя до костей. Давай, давай, парни!

Снова ухнули пушки, деловито обрабатывая мертвого ящера, за ними громыхнули орудия поменьше и пищали, сметая в ров ринувшихся было на стену людоедов. Напрасно те завывали, напрасно метали камни – далековато все ж было, не добросить, не попасть, камни – не ядра, а волосатые лапы менквов – не пушечный ствол.

– Огонь!!!

Ветер вовремя уносил дым, видать, Афоня не зря молился. Молодец, дьячок! Атаман на миг обернулся, перекрестился на сверкающий золотом крест церкви Святой Троицы и махнул рукой пушкарям:

– Залп!

Громыхнуло. За стеной послышались визги и яростный рев. А когда рассеялся дым, Егоров не поверил глазам своим: все мелкие драконы – длинохвосты, рогачи, крокодиломорды и прочие – вдруг обезумели, принявшись азартно терзать мертвую тушу, схватываясь меж собой за особенно лакомые куски. Быстренько оприходовав вкусную шею и хвост, добрались и до брюха – прогрызли, вскрыли острыми когтями, с жадностью пожирая кишки.

– Фу, мерзость какая! – передернула плечом Настя.

Зрелище и в самом деле было не для слабонервных – кровушка лилась рекой, зубастые драконы весьма проворно обгладывали огромный скелет, да и людоеды-менквы в стороне не стояли, все словно обезумели, еще бы – целая-то гора нежного парного мяса! Когда еще удастся так вот попировать?

– Что они делают? – колдун третьей степени посвящения, посланец Великого Седэя великий господин Хасх-Веря в ужасе закатил глаза.

– Жрут, господин, – подобострастно доложил стоявший рядом Еркатко.

– Вижу, что жрут, разрази их Темуэде-ни так и раз-этак! – выругался посланник. – Жрут, да. Но – почему жрут?! Почему и кем наше колдовство перебито?! Ведь главного белого шамана в крепости нет!

– Это та девка, Меретя, так сказала, что нет, – со страхом посматривая на кровавое пиршество, напомнил старик.

– Меретя?! – Хасх-Веря недобро прищурился. – Так вот кто заманил нас в ловушку. Ах, коварная дева, что ж… Где наш друг Та-Ертембе? Эй, кто-нибудь! Позовите вождя.

– Я здесь, великий господин!

Явившийся на зов колдуна военный вождь Хойнеярга выглядел весьма импозантно: расшитый бисером передник, амулеты, сияющий золотом панцирь, закрывающий грудь, голые, покрытые цветными татуировками руки. На поясе сего славного воина висела палица и деревянный, утыканный острыми сколами обсидиана меч, наносящий страшные раны, голову украшал шлем из черепа какого-то мелкого ящера, так, что темные глаза вождя сияли прямо из раскрытой, усеянной многочисленными клыками пасти.

– Прикажешь бросить на врага моих славных воинов? Мы готовы!

– Ты очень хочешь их гибели? – негромко спросил Хасх-Веря.

Вождь несколько опешил:

– Но… воины должны умирать!

– Должны, – согласился колдун. – Но не так глупо. Ты видел, что было с драконами?

– Видел, мой господин.

Та-Ертембе шумно вздохнул, с тоской посмотрев на непокорную крепость. Орешек оказался не по зубам!

– У них сильные жрецы, – тихо продолжил посланник. – И их боги им хорошо помогают. К тому же против нас колдуют не только они… кто-то еще… я чувствую, чую… Вот что, славный Та-Ертембе! Скажи своим воинам, пусть схватят ту девку, что привела нас сюда. Думаю, она заслужила долгую и страшную смерть.

– Исполним, мой господин!

– А отсюда мы уходим, – сутулясь, Хасх-Веря махнул рукой. – Что толку гнать воинов на верную гибель? Сделаем сейчас вот что, друг мой: рассредоточим всех людей широкою полосою и пойдем вдоль берега, уничтожая на своем пути все! Убивать всех, кого встретим – зверей, птиц, менквов и всякого рода бродяг. Ставить обереги на порчу, отравлять заговорами озера, заговорить деревья – чтоб гнили, чтоб ни одного бревна… Да, работа нелегкая. Но ведь ради нее мы сюда и пришли.

– Именно так, великий господин! – обрадованно вытянулся вождь.

Славный Та-Ертембе был далеко не дурак и прекрасно понял то, о чем высокий гость предпочел молчать. Не на крепость белых варваров отправилось войско, а устроить полосу выжженной земли дело нужное и многотрудное. Ну а по пути попытались было потрепать бледнокожих дикарей, так, не особенно и стараясь, бросили на их укрепления никому не нужных зверюг да людоедов-менквов. А предательницу, что хотела заманить войско в ловушку, вовремя выявили и казнили.

Военачальник улыбнулся: все же неплохо, когда твой покровитель – не идиот. Самому же посланнику вообще-то было не впервой вылезать сухим из воды и превращать поражение в победу. Высшая власть верит не делам, а докладам. Умные люди этим пользуются всегда.

Ни одного воина Хасх-Веря не потерял в схватке, ни одного колдуна. А вот с предательницы Меретя содрали кожу, с живой, после чего человеколюбивый посланник, морщась от криков, приказал бросить окровавленное тело драконам, и клыкастые чудища разодрали несчастную вмиг, быстренько прекратив все ее мучения.

– Ну не по нраву мне всякие там кровавые мерзости, пытки, – забираясь в носилки, признался почтеннейший Хасх-Веря. – И вообще, я очень добр, как вы, верно, уж заметили.

– О, добрейший господин наш! – подняли подобострастный вой прихлебатели-подхалимы. – Всемилостивейший!

После всего Хасх-Веря лично предстал перед членами Великого Седэя с отчетом. И был торжественно посвящен во вторую степень великих жрецов. Еркатко Докромак и военный вождь Та-Ертембе сильно укрепили свое положение – имея такого-то покровителя! Даже старая Эрве-пухуця, и та осталась при деле, так и продолжала заправлять в Доме девичества – хитрый посланник вряд ли знал римскую пословицу «Разделяй и властвуй», но суть ее понимал вполне. Если кто и пострадал от неудачного похода, так этот менквы да ящеры и, конечно, несчастная Меретя. А вот не рой другому яму, ага.

Часть ящеров да менквов казаки перебили, часть разбежалась, утратив сдерживающее колдовство сир-тя. Кто-то из драконов, стараясь не захлебнуться в прохладной воде, плыл к берегу… а кто-то – к острогу!

– О, господи, – атаман не поверил своим глазам. – Это кто еще?

– Похоже, что ящер, – свесившись с башни, присмотрелся Михейко Ослоп. – Башка – как яйцо, хвостище. Не просто плывет – челнок за собой тянет!

– Иди-ко! – Егоров прищурился и погладил шрам. – И вправду – челнок.

– Плывет кто-то. Уж точно не враги – гости.

– И выберут же времечко. Ништо, подождем… Хо!!! Кажись, знакомые старые… Енко!!! Вот так дела!

Приподнявшись в челне, колдун Енко Малныче радостно помахал рукою:

– Эгей, атама-а-ан! Гостей добрых примешь ли?

– Добрых – приму, – улыбнулся в усы Иван. – Только предупреждаю, работы у меня нынче много.

Вечером был устроен пир. Со скелета незадачливого длинношея сняли остатки мяса – парное, вкусное, как у коровы, – кости же хозяйственные, выпущенные из амбара девицы сир-тя потихоньку перетаскивали на посад – для изб, для чумов. Шибко помогал Ноляко – без помощи ящера вряд ли так быстро управились бы.

Полоняницы к подобному были привычны, а казаки дивились:

– Эвон, добер зверище, работяшшой!

– Да, не злой вроде. Ровно конь.

– Конь и есть. Вона и упряжь, а холка-то ровно седлом натерта.

Поставив на стол только что испеченный пирог-«длинношейник», Настя уселась на лавку, к гостям – в остроге Троицком пока что все было по-простому, без церемоний.

– А где Авраамка-то? – атаманская супружница тихонько ткнула локтем кормщика Кольшу Огнева. – Прийти ведь обещалась.

– Обещалась, – согласно кивнул тот. – Может, дите кормит. Да я уж Семку Короеда за нею послал.

Оглядев собравшихся веселым взором, Иван поднял кружицу с брагой:

– Ну, за победу, братцы!

Все дружно выпили, закусили, после чего принялись с жаром обсуждать штурм, причем говорили не попусту, не бахвалясь, а вполне по-деловому.

– Пушчонки малые хорошо б, атамане, повыше поднять. Дальше стрелять будут.

– Не худо бы и мостки для больших ядер устроить, чтоб катались.

– И воду, воду бы в бочонках на заборе поставить – пить.

После третьей кружки перекинулись на колдовство да молитвы. Тут уж Енко не очень-то скромно поведал, как чары чужие порушил.

– Нелегко было, да. Как бы сказал мой старый друг господин Штраубе – доннерветтер! Он, кстати, где?

– В поход дальний ушел. Ищем.

– Так вот, о заклятьях, – подвыпив, продолжал колдун. – Колдун ваш, Афонасий, сильно мне нынче помог, молитвы его мозги вражьи сковали, а тут и я…

– Я на зверюг не молил, – честно признался Афоня. – Так, победы испрашивал, в общем…

– Зверей я от колдовской власти увел. – Енко Малныче посмотрел на дьячка. – А ты, как я понимаю – вызвал ветер?

– Не, – покачал головой юноша. – И о ветре я не молил – говорю ж, о ниспосланье победы!

– Значит, ваш бог сам во всем разобрался… – Колдун задумался и продолжил уже куда тише: – Или кто-то другой.

На крыльце вдруг послышался топот, и в горницу, запыхаясь, вбежал Семка Короед.

– Во! – завидев парня, обрадовался кормщик. – Супружница-то моя – что?

– С другим я делом, – молодой казак взволнованно отмахнулся. – Атамане! В море – паруса! Не наши… чужие!