Текст книги "Настоящий хит. О счастье по расписанию, любви к искусству и о том, как начать жизнь с нуля"

Приятно познакомиться

– Ого, чем это от вас так вкусно пахнет? – полюбопытствовал он, когда она подошла к ресторану.

– Это Shalimar. Вам нравится?

– Очень! Намного лучше, чем та сладкая дрянь, которую я покупал жене. Она ей пользовалась каждый день на протяжении десяти лет, а я так и не смог принюхаться.

– Понимаю вас. Сама не люблю быть приманкой для ос. Уверена, вашей жене это тоже не нравилось. Просто она думала, что это нравится вам, вот и терпела.

– Да уж, бывают же глупости. Пройдемте, – он галантно открыл ей дверь. – Никогда раньше тут не был – жену всегда водил в итальянский ресторан: пить сухое вино и кушать пасту. Она личность утонченная, всегда так рада была.

– Ой, и не рассказывайте, – махнула она рукой. – Меня муж постоянно по таким местам таскал. Я макароны терпеть не могу и никогда не любила кислятину, но ради него приходилось подстраиваться. То ли дело пинта хорошего густого стаута с гренками.

– Согласен! – широко улыбнулся он. – И почему мы раньше с вами не встречались?

– Уверена, встречались. Просто каждый в своем мире витал и не заметил этой встречи. Слушайте, может по настоечке? Ну так, за встречу. Вы не думайте, я не запойная, просто мы с вами – в чешском пивном ресторане, а я всегда хотела попробовать настойки к пиву.

– А давайте! – хлопнул он в ладоши и поймал за рукав официанта.

– Sorry, I don’t speak Russian. I’ll call another waiter for you, just a minute, please*, – виновато улыбнулся молодой человек в форме.

– Мы ничего не заказали еще, какая минута? – посмотрел озадаченно гость на официанта. – Надо позвать другого, – шепнул он своей спутнице.

– Don’t worry, we can make an order from you as well**, – улыбнулась девушка и сделала заказ за двоих.

– Ого, вы знаете чешский?

– Нет, только английский немного, и то пока не очень хорошо. Ходила втайне от мужа на курсы и сейчас продолжаю.

– А почему втайне?

– А он постоянно все обучение ненужной ерундой называет, и я решила, что лучше ему не знать.

– А вы не думали, что он имел в виду себя, а не остальных? Мне было бы приятно, если бы моя жена была вся из себя образованная и говорила на разных языках, я бы ею гордился и всегда бы просил блеснуть знаниями.

– Не думала, а зря, видимо.

Через пять минут принесли заказ.

– Слушайте, а как вы относитесь к отдыху в Турции «all inclusive»*? – спросил он, отхлебнув из кружки.

– Терпеть не могу тюлений отдых. Мне как-то больше в горы хочется, – хрустнула она гренком.

– Да? Я всю жизнь был уверен, что женщины боятся высоты. Моя всегда боялась, вот я ее по курортам и таскал, думал и вам предложить.

– Я раньше тоже боялась, но тяга к горам и небольшая работа с психологом давно решили эту проблему. Жаль, муж – любитель пузо греть на солнце, а так бы я давно вытащила его куда-нибудь на Кавказ.

– Понимаю вас прекрасно. Странно, что вы с мужем не обговорили этот момент. Уверен, он бы вас поддержал.

– Ну, что было, то было. Жизнь меняется, люди тоже. Не будем о грустном, давайте лучше вдарим по настойке за наших бывших и за будущее, которое будет теперь без них.

– Поддерживаю!

Они выпили и со стуком поставили стопки на стол.

– Мне нравится, что вы не носите шерсть под носом.

– Я носил раньше – для жены. Она как-то сказала, что мне идет, и я не сбривал.

– Наверное, это было лет двадцать назад, когда это было модно. Хорошо, что сбрили.

– Возможно, – немного раздраженно сказал он. – Они меня бесили. А мне нравится, что у вас волосы темные.

– Да? Представляете, я пять лет ради мужа красилась в блондинку из-за того, что он как-то актрису в сериале симпатичной назвал. Только волосы подпортила, – фыркнула она.

– Так может, дело не в цвете волос было? – усмехнулся он.

– Считаете, надо было грудь увеличить? – судя по подергивающейся верхней губе, она уже начала основательно раздражаться.

– Зачем грудь? Волосы просто завить разок, и все, – он смотрел на нее как на ненормальную.

– А сказать нельзя? – встала она, резко отодвинув стул.

– А спросить? – повторил он за ней.

– Да кто вы такой?! Вас точно Антоном звать?

– Точно. Но до рождения и первые несколько дней жизни я был Егором. А вы точно Екатерина?

– Вообще-то, я Катерина, на К! Вы в паспорт-то хоть свой заглядывали? На страницу «Семейное положение»?

Повисла тишина. Люди за соседними столиками начали коситься на этих двоих.

– Вот блин! – плюхнулся он на стул. – Честно скажу, нет, не смотрел. Да я и представить не мог, что бывает такая разница, – засмеялся он.

– А ведь я говорила, и не раз.

– Прости, я не слушал… – он виновато посмотрел на нее, совершенно искренне сожалея, что столько всего упустил из виду за прошедшие годы.

– Ничего… Я ведь тоже хороша, – успокоилась она. – Вот так живешь всю жизнь с человеком и не знаешь, что он любит – яйца всмятку или омлет.

– Я пашот люблю, – улыбнулся он.

– Вот с утра и приготовишь. Ладно, пойдем. Дети уже, наверное, гулять ушли, можно будет продолжить вечер дома, – погладила она его по руке.

– Пойдемте, Катерина, – ухмыльнулся он.

– Пойдемте, Егор, – улыбнулась она в ответ.

Настоящая измена

Слава решил изменить жене. На работе уже все давно своим изменили, некоторые даже по два раза. Сидят в курилке, кичатся друг перед другом, обсуждают: кто как ходил в это воскресенье налево, как придумывал алиби, как тратил отложенные деньги. В голосах коллег Слава чувствовал тот юношеский задор, который сам давно не испытывал. У него в воскресенье была стирка и парко-хозяйственный день на балконе, а еще подстригание когтей кошке. Кроме вскрытия вен когтем мейн-куна и разлитой банки краски на полу – никакого экстрима.

Бытовуха Славе ужасно осточертела. Жена обросла заботами, чертежами, которые рисовала младшему сыну в институт, скидками на мясо и сериалами по вечерам. Дома его тоже все бесило: цветы эти в каждом свободном углу и на подоконнике, примитивная еда, ограничение его личных свобод, вечный ремонт.

В общем, Слава решился. Подходящую девушку он нашел в интернете. Уже на этапе переписки он почувствовал тот самый давно исчезнувший запал. Молодая, стройная, смеется над шутками, которые жена знала наизусть и пересказывала ему. Слава водил пальцем по экрану телефона, а сам хотел действий, хотел снова почувствовать себя живым.

И вот этот день настал. Супруге Слава сказал, что поехал на строительный рынок. Этот мужской шопинг, который мог занять от двух часов до двух суток, не должен был вызвать подозрений. Жена много раз наблюдала, с каким усердием Слава по тридцать пять минут разглядывает дюбель-гвозди, и даже не подумала бы спрашивать у мужа, почему он так долго.

В жизни девушка оказалась еще лучше: веселая, независимая, раскрепощенная. И имя экзотическое: Лиля. Слава был в восторге и предвкушал скорую «связь». Как только они зашли к ней в квартиру, он тут же вдохнул великолепный опьяняющий запах свободы. Так пах мусорный пакет, который дама забыла выкинуть с утра, оставив у двери. Слава улыбнулся. Если бы он забыл пакет с мусором у двери, жена бы его с работы вытащила по телефону, чтобы он этот мусор выкинул, а тут стоит себе спокойно, «ароматы» источает.

Лиля элегантной антилопой ускакала на кухню – сервировать романтический обед, а Слава решил заглянуть в ванную.

Там будущему изменщику понравилось еще больше. Никаких тебе тряпок на полотенцесушителе, никаких гор одежды в корзине для белья, никакой «Белизны» под раковиной. Не понравилось Славе только то, что вода в унитазе течет не останавливаясь. Он хотел плюнуть и спокойно помыть руки, но журчание бестолково утекающей воды и медленно меняющиеся цифры на неприкрытом счетчике ужасно раздражали. У Славы чесались руки, дергалось веко – он сдался.

– Милый, ты чего тут застрял? – Лиля заглянула в приоткрытую дверь и увидела Славу – с рукой по локоть в бачке.

– Да тут арматуру сливную поправить нужно. Пять минут, – крякнул Слава, настраивая туалет.

– Оставь, я давно привыкла, меня даже успокаивает этот звук – словно водопадик шумит, – пыталась отговорить его сгорающая от нетерпения Лиля.

– Да не, – прокряхтел Слава, – тут делов на пять минут, я сейчас. У меня на это пунктик.

– Ну хорошо, я тебя жду, все готово, – мурлыкнула Лиля и упорхнула.

Закончив с унитазом, Слава подошел к раковине и, открыв холодную воду, вскрикнул.

– А чего у тебя там, где написано «колд», горячая течет? – крикнул он.

– А там перепутано что-то, привыкнешь, – послышалось из кухни.

Привыкать Слава не собирался, все эти игры с разумом давались ему тяжко. Где написано «горячо», должно быть горячо, и наоборот.

Он сбегал на кухню, выхватил из рук удивленной Лили нож, чтобы поддеть заглушки на барашках смесителя и поменять их местами, поскольку поменять местами трубы не представлялось возможным. А пока возился, внимание его привлекла штора.

«Олеське бы понравилась: плотная, однотонная – не то что я купил, с попугаями», – задумался Слава, разглядывая занавеску.

– Чего так долго? – слегка обиженно спросила хозяйка, зайдя в ванную уже в домашнем платье.

Слава тут же забыл о шторе и понес нож с обломанным кончиком на кухню, где уже ждал романтический обед.

– Это что? – спросил Слава, недоверчиво глядя на морепродукты. – Ракушки, что ли?

– Мидии, – улыбнулась Лиля.

– А зачем?

– Кушать, конечно. С белым вином очень вкусно.

– Мы такие в детстве на дальность в озеро метали, а их, оказывается, есть надо было. Как много я упустил, – почесал он затылок.

– Тебе на гарнир булгур или нут? – спросила она, гремя посудой.

– А макароны есть? С котлетой? Ну или с гуляшом? Есть хочу – умираю…

– Ну какие макароны с котлетой, – захихикала она. – Тяжело же потом будет. Вот, кушай горох, я сама проращивала, а вот салатик с руколой, очень вкусно и полезно, – показывала Лиля на яства.

Первым делом Слава притронулся к сырной нарезке, приготовленной к вину, и почти сразу всю съел.

– Фу, испортился, – схватил он дорблю и понес к мусорному ведру.

– Да нет же, это сыр такой, с плесенью, – Лиля выхватила тарелку и посмотрела на Славу как на неандертальца.

«Сыр с плесенью, горох, рукола, ракушки», – стрелял он голодными глазами по столу. Слава знал, что никотин притупляет голод, и собирался воспользоваться этой хитростью.

– Пойду покурю, – кисло улыбнулся он.

– Не задерживайся.

Выйдя на балкон и достав сигареты, Слава закурил.

«Эх, хорошо, свобода, – радовался он, делая затяжку. – Дома бы мне за такое влетело, а тут…»

Слава сделал еще затяжку и вдруг понял, что курить ему совсем не хочется, вернее, не можется. Дома он постоянно тайком от жены курил. Для него это было настоящей игрой – нужно было убрать запах сигарет до того, как Олеся зайдет в комнату и начнет его отчитывать. А тут никто слова не скажет, даже пепельница есть – кури не хочу.

«Не хочу», – затушил Слава сигарету и тут же обратил внимание на цветок на подоконнике.

– О! Шлюмбергера! – ухмыльнулся Слава.

– Чего-о-о? – спросила вошедшая Лиля.

– Ну этот, декабрист, – ответил Слава и сам удивился тому, что знает название. Жена его за этой шлюмбергерой специально посылала в центр города к какой-то женщине. – Только вот бутоны осыпались. Его, говорят, трогать нельзя, когда он цветет. А еще земля какая-то сухая…

– Понятия не имею. От старых жильцов тут остался, – со скукой в голосе произнесла Лиля. – Может, поговорим о чем-то другом?

– Ага, – согласился Слава, сбегав на кухню за водой и полив цветок. – Слушай, если он тебе не нужен, можно я его заберу?

– Да ради бога, – фальшиво улыбнулась она. – Я в душ схожу, что-то дома отопление сильное, вся вспотела. А ты давай, не теряй зря времени, – подмигнула она и кивнула в сторону дивана, который надо было разложить.

– Ага, – кивнул Слава, не сводя глаз с карниза, который висел не по уровню.

Лиля как раз нанесла на тело скраб, когда послышался жуткий долбяще-сверлящий звук из комнаты.

Завернувшись в полотенце, она выскочила из душа и увидела картину, которую совсем не ожидала увидеть, – своего соседа, который держал стремянку. На стремянке стоял Слава и сверлил стену.

– Что тут происходит?! – заверещала хозяйка квартиры.

– Лилечка, здравствуйте, – заулыбался довольный, словно мартовский кот, сосед, разглядывая полуголую Лилю.

– Да я тут это… решил времени зря не терять, – зажав зубами карандаш, – объяснился Слава. – Инструмент у соседа попросил, у тебя не нашел, ты ж не против? Зато теперь ровненько, – показал Слава на карниз.

– Уходите, уходите немедленно! – сорвалась на крик Лиля, прогоняя незваного гостя.

– За такое положено стакан ставить, – нахмурился сосед.

– Там на столе вино, угощайся, – предложил Слава, выталкивая соседа из комнаты и закрывая за ним дверь.

– Послушай, Слава, ты мне нравишься, – девушка взяла себя в руки последний раз, – но мне начинает это все надоедать. Ты либо прямо сейчас ведешь себя как мужчина в присутствии заинтересованной дамы, либо… – она взглядом показала на дверь.

– О! Булгурчик, – послышалось из кухни.

Слава понял. Условности закончились. Настало время решительных действий. Вот он, момент измены. Он сделал шаг к Лиле, в глазах его пылала страсть, под ногой скрипнул ламинат. Захотелось проверить зазоры, но Слава сдержался. Он сделал еще шаг, руки его подались вперед, он собирался обнять ими Лилю, но она была гораздо тоньше, чем его жена, и Слава понял, что не сможет свести руки даже под гидравлическим прессом – так сильно он привык к размеру талии жены. Еще шаг, остался метр до измены. Слава обливался потом, ведь Лиля пахла жасмином, а он привык к запаху орхидей, а еще обои были не встык.

Он закрыл глаза, Лиля тоже, сосед на кухне открыл очередную ракушку и высосал мясо. Слава потянулся губами к Лиле и… чмокнул. Как чмокают обычно десятилетки своих одноклассниц.

– Господи боже мой, что я наделал, – произнес Слава, и в груди у него похолодело.

– Пока ничего, но время идет, – раздраженно посмотрела на него Лиля.

– Я изменил, – с ужасом сказал Слава и схватился за голову.

– Кому изменил? А главное, в какой момент? – Лиля смотрела на него ошарашенно.

– Только что, – шепотом произнес Слава. – Я – изменщик. Жена мне этого не простит! – он рухнул на диван, и тот немного зашатался. – Болты надо подтянуть, – констатировал Слава.

– Ключ принести? – донеслось с кухни.

– Идите уже к себе! – рявкнула Лиля.

– Я только что изменил жене, вот я подлец, – закрыл лицо руками Слава.

– Так ты женат… То-то я думаю, ты какой-то чудной, – обреченно выдохнула Лиля. – Ладно уж, не парься, «чмок» за измену не считается.

– Точно?! – посмотрел на Лилю сквозь подступившие слезы Слава.

– Сто процентов. А теперь тебе пора.

– Спасибо большое! За обед, за цветок. Прости, что не оправдал надежд…

– Да ладно уж, иди к своей жене, я не привыкла отбирать чужое.

– Спасибо! – Слава радостно пожал Лиле руку и, схватив цветок с подоконника, рванул к выходу.

– Мусор не захватишь? – крикнула вдогонку Лиля.

– Ага!

Зайдя на кухню, Лиля увидела соседа, жадно поедающего салат из руколы.

– Проштите, – прочавкал тот, – уже ухожу.

– Да ладно уж, не спеши, – улыбнулась Лиля, окидывая соседа оценивающим взглядом.

* * *

Домой Слава вбежал весь взмыленный и запыхавшийся.

– Откуда цветок? Ты же за крепежом ездил, – спросила жена, встречая его на пороге.

– Да вот, как-то так вышло, – мялся Слава, не зная, как оправдаться. – Это тебе… Олесь, а гуляш остался? – решил сменить он тему разговора.

– Целая сковорода. Погреть? – спросила жена, глядя с подозрением на странное поведение мужа.

– Ага.

– Коньяка плеснуть? Я купила сегодня.

Тут Славу прошибла слеза. Поставив цветок, он бросился к жене и расцеловал ее так, как будто не видел лет сто.

– Дурной, что ли? – испугалась она такой неожиданной любви.

– Да нет, просто соскучился…

– Чудеса. Ладно, я на кухню, а ты времени зря не теряй, там это… розетка отходит.

Я хочу стать учителем

«Кто дал вам право называть моего сына идиотом?» – прилетело сообщение в чат, когда Леонид Степанович проверял тетради учеников. Автором гневного письма являлась мама Вовы Громова, которая каждое общее интернет-собрание спонсировала огромным количеством смайлов, словно работала на фабрике по их производству.

«Ваш сын приклеил хомяка к парте. Как я должен был его назвать? Оригинал?»

«Вы – учитель! Вы должны объяснить, а не делиться своим субъективным мнением!» – мамаша не желала останавливаться, посылая в чат армии злых рожиц.

«Я и объяснил, что подобное может прийти в голову только идиоту. Вы разве со мной не согласны?»

Громова печатает сообщение…

«А моему за что два влепили?!» – влезла в разговор другая женщина (если можно так сказать про общение в мессенджере). Ее сын носил гордое имя Святослав и, по мнению родителей, априори не мог иметь плохих оценок.

«За реферат», – коротко ответил учитель и хотел закрыть чат, но не успел, так как ответ был молниеносным.

«Да вы его хоть читали?!»

«А вы сами читали? Традиции и обычаи американских индИйцев!»

«Ну подумаешь, опечатка в названии! Что теперь, по одной букве судить всю работу?! Вы даже не даете шанса! Должно быть, вам неприятен мой сын!»

«Ваш сын написал, что коренные американцы спускали трупы своих соплеменников в Ганг».

«Вы не можете знать, как назывались реки у индейцев. Может, у них тоже был Ганг».

«В его реферате слоны мирно пасутся на лугах Дикого Запада, пока их хозяева посещают храм Вишну. Они носят перья на голове и питаются крупным рогатым скотом».

«Исправьте оценку!»

«Перестаньте задавать столько домашнего задания!»

«Если моя дочь не поступит в институт, я…»

Сообщения летели, как пули из смертоносного орудия, быстро разряжая батарею старенького смартфона. Леонид Степанович отключил интернет и положил телефон в ящик стола. Голова была такой тяжелой, что отказывалась проверять домашнюю работу. Так больше продолжаться не могло. Никого уже не интересовала учеба. Зачем он пришел в эту профессию много лет назад? Чтобы нянчиться с ленивыми детьми и их родителями? Хватит! Сегодня же вечером он выложит свое резюме на сайте по поиску работы. Никаких больше тетрадей! Пусть горят синим пламенем, ни одной из них он сегодня вечером не проверит.

Леонид сложил тетради в стопку, плеснул в стакан с теплой водой десять капель корвалола и уже хотел принять дозу успокоительного перед командировкой в сторону дома, как вдруг заметил на пороге кабинета мальчика. Невысокий лупоглазый паренек с копной взъерошенных волос смотрел на него с любопытством и трогал себя за нос.

– Ты чего здесь делаешь? – спросил Леонид Степанович. – Уроки давно закончились.

Громко выдохнув, географ выпил залпом седативное.

– Я потерялся, – отозвался паренек и шагнул в класс.

– Потерялся? Тебе сколько лет?

– Семь.

– Семь? А выглядишь старше. Из какого ты класса?

– Я еще не хожу в школу, пойду в сентябре в первый класс. Мы с мамой к брату пришли на родительское собрание, я решил побегать в коридоре и случайно убежал…

Учитель снял очки и, протерев линзы, убрал в свой портфель. Он решил по-быстрому помочь мальчику найти маму, а затем прогуляться под вечерним дождем, чтобы немного остудить раскалившуюся за день голову.

Мальчуган водил по кабинету своим внимательным взглядом; казалось, он мог залезть им в каждый угол.

– А кто все эти люди? – спросил наконец потеряшка, пока учитель возился с молнией на портфеле.

– Какие еще люди?

– Ну вон те, наверху, – паренек прицелился указательным пальцем в сторону классной доски.

– Это ученые-первооткрыватели, – без интереса ответил Леонид и, сломав бегунок на портфеле, литературно выругался.

– А как зовут первого? – не унимался любознательный малец.

Учитель повернул голову в сторону портретов, словно забыл тех, кто смотрел ему в спину последние годы, пока он смотрел в глаза детей.

– О, это Фернан Магеллан, – улыбнулся Леонид Степанович.

– А что он сделал?

Палец мальчугана вернулся к носу и, нащупав дырку, залез в нее, оповещая о полном внимании своего хозяина.

– Он совершил первое кругосветное путешествие, – произнес учитель с еле различимым трепетом в голосе.

– А что такое кругосветное путешествие?

– Это когда пересекаешь весь мир!

Учитель оставил портфель, подошел к пылившемуся на тумбочке глобусу и поманил рукой паренька. Впервые за последний год в его кабинете кто-то проявил реальный интерес к знаниям, и учитель посчитал необходимым эти знания непременно дать.

– Смотри. Допустим, ты сел на корабль здесь, – ткнул он пальцем в участок суши, и мальчик прочел название страны по слогам, – и плывешь по кругу, открывая по пути разные страны, вот так, – крутил учитель глобус, – а потом возвращаешься в эту же точку. Благодаря Магеллану люди окончательно убедились в том, что Земля круглая.

– Ух ты, это очень интересно! – воодушевленно крутил глобус мальчуган, стирая с него пыль пальцем и прокладывая таким образом дороги через весь свет.

– Интересно… Знаешь, я ведь тоже с Магеллана начал свое путешествие в мир науки. Примерно в твоем возрасте… – Леонид смотрел на заинтересовавшегося его рассказами ребенка и чувствовал какую-то странную дрожь в коленях. Мальчик казался ему до боли знакомым. – Ладно, нам пора найти твою маму, а потом мне пора идти домой – искать новую работу.

– А зачем вам новая работа? Вы разве не работаете учителем?

Мужчина тяжело вздохнул и снова посмотрел на портреты, которые столько лет вдохновляли его.

– Работаю, но больше не хочу.

– Почему? У вас такая интересная работа! Вы так здорово рассказываете, я теперь тоже хочу стать учителем!

– Поверь, это не так здорово, как кажется.

Мужчина потрепал по голове паренька и накинул на плечи плащ.

– А мне кажется, что очень здорово! У вас так классно получается рассказывать! Нельзя вам бросать эту работу! – настаивал воодушевленный паренек.

Учитель смотрел на мальчика влажными от слез глазами, чувствуя удивление и восторг. Он словно получил порцию вдохновения от этого внезапного гостя.

– Знаешь, может, ты и прав.

Они вместе вышли из кабинета и отправились на поиски мамы мальчика.

Оказалось, что собрание было в соседнем крыле, где учились начальные классы. Леонид Степанович не заходил в эту часть школы уже много лет. Он сам когда-то учился в одном из классов рядом с тем, где сейчас проходило родительское собрание. Воспоминания накрыли его ностальгической волной: «Надо же, даже стены не перекрасили с тех пор».

– Лёня! Вот ты где! – раздался в коридоре эхом тревожный женский голос, а следом послышался цокот каблуков.

Леонид Степанович с удивлением обернулся, чтобы поздороваться с тем, кто его позвал, но вовремя остановился, поняв, что обращались не к нему.

«Как странно, – подумал он. – Неужели мальчикам до сих пор дают имя Лёня?»

Ребенок побежал навстречу женщине, которая показалась учителю очень знакомой, но издалека и без очков он не мог разобрать, кто это.

– Ты где был? Я тебя по всей школе ищу!

– Мам, я сегодня столько всего узнал! – восторженно щебетал мальчишка, пока мать натягивала на него куртку. – Я буду учителем!

– Учителем? А ты уверен? Это ведь непросто…

– Ну и что, зато очень интересно! А ты знаешь, кто такой Макелан?

– Может, Магеллан?

Они медленно растворялись в нечеткой дали школьного коридора, а Леонид Степанович смотрел им вслед, словно загипнотизированный, слушая затухающие голоса. Выйдя из ступора, он взглянул на часы и понял, что ему срочно нужно бежать домой – до ночи оставалось всего несколько часов, а в его кабинете лежала кипа непроверенных тетрадей с домашними работами.