Текст книги "Магия Африки. Приключения. Чудеса. Размышления"

Глава 10. В дебрях национального парка
Тайны Южной Луангвы. Нападение ужасных гусениц. «Флэт Дог» не спит. Голодные гиппопотамы ждут гостей. Путь к Свету

Подъем, как всегда, в пять часов утра. Сегодня предстоит проехать пятьсот километров до национального парка Южная Луангва, расположенного на востоке Замбии; из них более двухсот километров составляет очень тяжелая грунтовая дорога. Брендон надеется добраться за четырнадцать – шестнадцать часов. Главное – чтобы не подвел наш трак. Я уже говорил, что эта машина переделана из армейского грузовика, специально для длительных экспедиций в условиях бездорожья. Трясет в нем прилично, но проходимость у этого трака довольно хорошая.

Грунтовая дорога – вся в рытвинах и ухабах. Пылища стоит вокруг нас такая, что видимость по сторонам не превышает трех метров. Однако внутри салона пыли совсем нет, настолько герметично он сделан. Невольно вспоминается езда по дорогам российской глубинки. Среди прочих путешествий мне в свое время довелось проехать весь Чуйский и Колымский тракты. В памяти всплывает наш небольшой автобус «пазик», трясущийся по Колымскому тракту от Якутска до Магадана. Август, жарища и пылища, да такая, что все участники экспедиции напоминают рабочих цементного завода. Причем, что интересно, если закрыть все окна, салон моментально наполняется жуткой пылью, проникающей через всякие щели. Поэтому приходится специально открывать все окна и двери автобуса, и тогда пыль, не скапливаясь до невозможных концентраций, в значительной своей части выдувается за борт…

А когда начинаешь вспоминать исторические байки о том, что десятки тысяч умерших заключенных, которые строили этот тракт, просто бросали в болотную топь прямо под полотно будущей дороги, то пыль эта начинает уже казаться не пылью а человеческим пеплом. А странный хруст, который периодически слышен из-под колес, уже представляется хрустом чьих-то старых костей…

Конечно, может это всё и враки, да игра воображения, уставшего от вида гниющих болотных деревьев по сторонам от трассы… В общем – поездка та была не из приятных…

Съехали на ланч, в сторону одиноко торчащей мачты какого-то ретранслятора. Чернокожий охранник, обитающий в шалаше подле нее и вооруженный большим ножом-мачете, сказал, что питьевой воды нет, и вообще «тут не положено». Подаренная ему банка пива решила исход диалога в нашу пользу. Служивый указал нам на полую тростинку, торчащую из сухого дерна за большим камнем. Припав к ней губами, он набрал полный рот воды и, вылив ее затем в кружку, протянул последнюю нам. Желающих принять презент не нашлось. В конце концов Брендон, знающий этот фокус, уговорил охранника разобрать дерн. Под ним скрывалась небольшая ямка, в центре которой бил крохотный родничок. Пить из него мы так и не рискнули, но умылись с преогромным удовольствием.

Чуть в стороне росло несколько кустов, напоминающих дальневосточный багульник: голые ветки их были плотно усеяны розовато-сиреневыми цветами. Все пошли фотографироваться и, только подойдя вплотную, поняли, что это не цветы, а тысячи толстых, ярких и мохнатых гусениц, свернувшихся колечками вокруг прямых веток, наподобие кусочков шашлыка на шампурах. Внезапно многие гусеницы стали резко распрямляться и прыгать на одежду тех из нас, кто подошел вплотную к кустам. С дикими воплями все разбежались в разные стороны, отряхиваясь от нападающих насекомых. Аппетит разом пропал, и мы тотчас поехали дальше, отказавшись от перекуса.

Вдоль дороги стали попадаться небольшие поля хлопчатника и бахчи с арбузами. Иностранцы вновь взялись за свои игральные карты, Паша – за продолжение поэмы, а я – за дневник. Ванесса на ходу организовала концерт самодеятельности. Все по очереди исполнили государственные гимны наших восьми стран. Мы, вчетвером, спели гимн бывшего Советского Союза и сказали удивленным иностранцам, чтобы они не расслаблялись: все еще вернется. Аплодисменты в наш адрес были самыми бурными: помнят забугорщики ту великую державу; и боятся её до сих пор, но и уважают её память…

К вечеру добрались-таки до национального парка Южная Луангва и разбили свои палатки на территории кемпа, под названием «Флэт Дог». Так на местном сленге называют крокодила. Наша палатка стоит метрах в пятидесяти от реки Луангва. В её спокойно текущих водах последние лучи заходящего солнца освещают торчащие головы множества гиппопотамов. Я насчитал шестнадцать особей, но затем сбился: звери постоянно ныряют, словно играя между собой в прятки. Еще через час, неподалеку от нашей палатки, на водопой пришло большое стадо слонов. Наконец-то мы попали в подлинное звериное царство. Постепенно мы привыкаем к обилию диких животных в Африке и уже не хватаемся судорожно за фотоаппараты при их появлении. Тем более что весь завтрашний день будет посвящен изучению этой заповедной территории.

Национальные парки Африки являются предметом законной гордости всего человечества. Люди самых разных национальностей принимали и продолжают принимать участие в их организации и работе на территориях многих стран континента. Благодаря их усилиям удалось сохранить от истребления и вымирания десятки видов уникальных животных. Охота, за исключением некоторых зон в ЮАР и Замбии, повсеместно запрещена, а с браконьерами ведется беспощадная борьба.

На территориях национальных парков для посетителей установлены строгие правила поведения. Так, например, нельзя передвигаться по паркам на автомобилях с девятнадцати часов вечера до шести утра; нельзя съезжать с дорожек в сторону и что-либо подбирать с земли; запрещается кормить животных либо вспугивать их для эффектных фотографий; нельзя шуметь и громко разговаривать; запрещается превышать ограничения скорости. Вообще, ездить можно только в сопровождении рейнджера парка и на его небольших авто. Останавливаться на ночлег и разводить костры можно лишь на специальных площадках. Нигде нельзя курить и оставлять после себя какой-либо мусор или отходы. Плата за дневное пребывание в национальном парке составляет от пяти до ста долларов США, а за ночевку – до двадцати долларов. В такую же сумму обходятся разовые услуги рейнджера.

По своему характеру изучение парков туристами делятся на три вида. «Гейм-драйв» – это дневные поездки на джипе, в различных направлениях, имеющие целью обнаружить как можно больше диких животных в естественных местах обитания и подсмотреть их повадки. При этом рейнджер, находящийся за рулем, дает туристам пояснения обо всем увиденном. «Гейм-ворк» – пешие похода по бушу с той же целью, представляют для людей серьезную опасность и проводятся только в некоторых местностях. «Найт-драйв» – ночные поездки на джипе со специальной фарой. Они разрешены лишь в нескольких парках, и Южная Луангва – один из таких немногих.

Праздные туристы, приезжая на несколько дней в заповедник, размещаются в специальных многозвездных лоджиях, гостевых фермах или кемпингах. Удовольствие это стоит порядка трехсот долларов США в сутки. Правда, на мой взгляд, удовольствия от такого «сафари» мало: с веранд отелей или из корзины воздушного шара они наблюдают за попавшимися на глаза животными в бинокли, расслабляясь экзотикой от городского шума. Для меня же единственно приемлемым вариантом является наш. Ночуя в палатках, разбиваемых непосредственно в буше, можно максимально слиться с дикой природой и почувствовать себя ее частичкой.

В конце – концов, мы посещаем природные парки и заповедники не только для того, чтобы понаблюдать за жизнью животных, но и затем, чтобы поучиться у них кое – чему. А кроме того, длительное пребывание человека в лоне естественной, природной магии, в наблюдении за тихой и загадочной жизнью растений и, основанной на самых простых инстинктах, жизнью животных, постепенно одаряет его искусством бытия в нирване…

Да-да, не удивляйтесь, уважаемые читатели, мало кто из вас знает, что современные доктрины восточной философии условно подразделяют нирвану на два вида: психологическую – прижизненную, земную, называемую «Sopadisesa» и истинную посмертную, космическую, именуемую как «Nirupadisesa». При этом, разум человека, его рассудочное сознание, должны ещё при жизни на Земле стремиться к тому, чтобы овладеть искусством будущего бытия в той, будущей – космической нирване путем освоения правил жизни в нирване здесь и сейчас…

– Что же представляет из себя эта прижизненная «Нирвана-Sopadisesa» – наверняка спросят тут читатели – Что она может дать хорошего самой нашей жизни?

Значение термина «нирвана» некоторые современные философы и сейчас понимают, как угасание, прекращение всяческих мыслей, а стало быть нирвана, по их представлениям, является одним из состояний транса. Это глубочайшее заблуждение, скажу я вам, ведущее к пассивному пониманию как самого смысла бытия, так и возможностей личностной эволюции человека. Психологическая нирвана – это вовсе не отключение мозга от восприятия действительности, что было бы полной глупостью. В наши сложные для психики человека времена, следует понимать нирвану – как спасительный способ существования личности в оковах бездуховного общества!..

В этом контексте, прижизненная нирвана -«Sopadisesa» – это изменение личностного отношения к проблемам бытия; это особый образ мировосприятия, обусловленный особенными философскими стандартами мышления. А такой подход определяет, в свою очередь, и соответствующий образ жизни. Жизни, как реального процесса, происходящего «здесь и сейчас», а не как ухода в приятное, но временное забытьё…

А потому, нирвана -«Sopadisesa» – это не итог; не конечная цель человеческого существования, а особый образ жизни и мышления, позволяющий современному человеку успешно эволюционировать даже находясь в техногенных тисках эпохи потребления…

Важно также понимать, уважаемые мои читатели, что нирвана -«Sopadisesa», это не особое статичное состояние некой святости, а путь, ведущий к ней. При этом, сам процесс постижении нирваны предусматривает три аспекта жизненной практики разумного человека: мудрость, дисциплина ума и нравственное поведение…

Предупреждая тут возможные вопросы, сразу поясняю внутреннюю суть каждого аспекта.

«Мудрость» нужно отличать от интеллекта. Интеллект, это багаж знаний, помноженный на выдающиеся способности ума. А мудрость, это ум, помноженный на время и опирающийся на личную на практику. Знания обретаются огромным большинством, а вот мудрость обретается лишь немногими и становится неким инструментом личностного познания. Знания недолговечны: они бывают вчерашними и завтрашними, а мудрость вечна и не знает ни прошлого, ни будущего…

«Дисциплина ума» – вырабатывается применением воли, – как силы своего характера. Отработка техник «правильного направления мысли» чрезвычайно важна для рационального использования личного времени. Нужно научиться постоянно контролировать свою мыслительную деятельность. Ведь если мы не будем управлять своими мыслями, то они начнут управлять нами. И тогда, к примеру, легкое беспокойство может перерасти в навязчивую фобию, способную поглотить все ваши мысли. Крайне важны и методики «правильного сосредоточения ума», понимаемые, как его концентрация на конкретных задачах бытия, для их более полного осознания.

«Нравственное поведение» человека в прежние времена определялось способностью его сострадать другим людям. Конечно же, любовь, доброта, великодушие, способность прощать – и поныне являются основами нравственного поведения. Но для современного человека, постигающего искусство жизни в нирване, на первый план выходят внутренние проявления его нравственности; нравственности – направленной на самого себя! Этакой – «интровертной нравственности». Каждый из нас, проявляя сострадание к судьбам других людей, также нуждается и в постоянном сострадании к самому себе; к защите своей личности от пагубного воздействия окружающей социальной среды. Но это не эгоистичный лозунг – «Возлюби самого себя», а скромный и гуманный эгоцентрический лозунг – «Защити себя самого»!..

– Тогда значит правильно говорят мудрецы Востока, что человек, достигший прижизненной нирваны – как формы отношения к окружающему его миру – это просветленный человек? – задумается тут читатель, знакомый с восточной философией.

– Правильнее понимать так: жизнь по законам и правилам нирваны ведет нашу личность к просветлению.

– Так что же тогда означает само понятие – «Просветление»? – спросит читатель – Чем просветлённый человек отличается от других – «тёмных», что ли?

– Ну, называть подавляющее большинство людей Земли – «тёмными» – будет не совсем корректно. Правильнее будет – «Ищущими Свет» или «Идущими к Свету». Ведь не случайно корень слова «просветление» – это «свет». Физики говорят, что свет материален, т.к. состоит из потока частиц-фотонов, несущих определённую энергию. Именно они участвуют в построении тонких тел человека. Особая эволюционная программа задаёт фотонам света модель для подобной организации. Вот почему «Просветлённый человек» – это человек, обретший некий комплект невидимых, но крайне важных для его развития, тонких тел. По этой же причине, термин – «Святой» означает, человек, – пронизанный неким Божественным Светом…

Просветление – это пробуждение к пониманию истинного устройства мира. Это обретение состояния психологической нирваны, как искусства жизни – здесь и сейчас.

Достичь просветления можно лишь в том случае, если в течении жизни тобой было накоплено достаточное количество энергии позитивных действий, хороших слов и мыслей; если были наработаны привычки делать жизненный выбор в пользу других живых существ, любить ближнего, осознавать свои поступки и делать добро.

Путь к просветлению – это путь слияния и единства в отношениях человека с окружающей природной средой, себе подобными в ней и всеми прочими живыми её существами.. Цель его – познать себя, осознать своё истинное предназначение, ответственность перед планетой, собратьями по разуму и нашими братьями меньшими; стать равным всему живому, любящим и уважающим мир природы, живущим по одним для всех её законам. Просветление – это гармония исходного, природного Бытия и Сознания.

– Столько вы тут всего мудрёного наговорили, что я даже запутался – воскликнет иной читатель – А нельзя ли сказать про нирвану проще: по-русски,.. по-христиански!..

– Конечно же можно и нужно: По большому счёту, прижизненная нирвана – это некое душевное равновесие, порождающее душевный покой, основанный на вере, мудрости и философском отношении к жизни. А просветлённый – это человек, который сумел стать хозяином своих мыслей настолько, что научился думать только о том, о чём он хочет думать и стал оценивать каждый свой поступок на оселке своей личной нравственности за весь окружающий его мир…

Говоря о шагах, идущих по пути к Свету, Петр Мамонов писал так:

«Всегда чуть в плюс чтобы было. Чуть лучше, чуть лучше – каждый день… И начинается что?.. В привычку входит. В человеке все – привычка. К концу жизни стать бы нормальным человеком. Вот и вся задача. Чтобы и тебе, и с тобой всем было хорошо, спокойно, просто, ясно, не путано, без вопросов»…

Уже завтра нас с вами ждет очередная встреча с удивительным миром живой, первозданной африканской природы. Хочется надеяться, что её магическое воздействие на ваши души непременно подтолкнет их к Свету…

Глава 11. Сафари – сафари – сафари!
Даешь гейм-драйв! Атака черных маня». Вкус сосисочного дерева. Отступаем от львов. Охота гиеновых собак. Симры не едят колбасу. Ужасы ночного сафари. Охотников – на мушку!

Итак, на десятый день путешествия мы добрались наконец до одной из изюминок нашего грандиозного сафари по Африке – национального парка Южная Луангва, являющегося гордостью Замбии.

Ранний подъем, скорый завтрак и новый инцидент с иностранцами. Как вы помните, мы, вчетвером, отдежурили два дня подряд и, как само собой разумеющееся, мыли за всех не только общую посуду, но и миски, ложки, кружки за каждым из группы. Теперь же мы, естественно, также стали оставлять не мытой личную посуду, рассчитывая, что ее вымоют очередные дежурные. Но они подняли шум, требуя, чтобы русские сделали это сами.

После длительной разборки Брендон объяснил: нам, что, оказывается, нас никто не просил мыть посуду за других, что они расценивают это как любезность с нашей стороны, за что сказали спасибо. Но, в свою очередь, мыть чужую посуду не хотят и не будут. Обозвав себя дураками за инициативу и сделав очередные выводы о дерьмовом менталитете западной «цивилизации», мы постарались побыстрее успокоиться в ходе общении с животными, которые, от природы своей, гораздо порядочнее наших иностранных попутчиков, тем более, что парк Южная Луангва предоставляет такую возможность всем желающим, на территории 9050 кв. км.

Истинные гурманы нативной природы приезжают сюда на несколько недель, берут джип-внедорожник, проводника с оружием и неторопливо изучают флору и фауну юго-восточной части Африки. Но у нас на все про все только одни сутки, поэтому, не теряя ни часа, заказываем и гейм-драйв и найт-драйв. В целом набирается двенадцать часов непосредственного общения с природой, хотя оно и до того не прекращалось ни на минуту. Стадо слонов, пришедшее с вечера на водопой, облюбовало для ночлега наш лагерь. Полночи они жутко трубили в самые стены наших палаток, а напоследок «заминировали» все выходы из них огромными кучами особо-пахнущего помета.

В шесть часов утра нам предоставили открытый джип «Тойота Лэнд Круизер». Рейнджер, он же водитель, по имени Аллен – чернокожий тридцатилетний парень с широкой улыбкой и хорошим знанием английского языка предложил заехать по пути в небольшое бунгало, чтобы прихватить ученого – американца. Им оказался высокий блондин с окладистой «русской» бородой, в широкополой фетровой шляпе и выцветшей рубахе-ковбойке. Джон, как его звали – аспирант из Огайо, уже год живет тут на скромную стипендию и изучает повадки диких животных. Около его маленькой лесной хижины мы увидели несколько красивых антилоп, неторопливо объедающих листву с окрестных кустов. Грудь животных была белоснежной, а по бежево-коричневой спине вился затейливый узор из жемчужно-белых, круглых пятен. Это антилопы «вушибат» тихо объяснил нам Аллен. Он сообщил нам, что многие животные Африки в этот период года беременны и эти самки тоже вынашивают малышей. Тронулись в путь по грунтовой дороге парка и тут же перед нами на неё шустро выскочила стайка пестрых курочек-цесарок. Быстро семеня короткими ножками, они долго бежали перед нашей машиной, словно указывая путь…

Из-за горизонта стало всходить солнце, освещая буш теплыми косыми лучами. Тихо и безветренно. Высокая трава, кое-где притоптанная животными, желтым ковром устилает землю до самого, пока еще мглистого горизонта. То там, то тут в одиночестве скучают высокие деревья. Подлеска под ними нет; кучки невзрачного бурого кустарника темными пятнами разбросаны на желтом фоне буша, не мешая взгляду далеко просматривать окрестности. Картина отдаленно напоминает, забытый, неухоженный и неподстриженный английский парк, если бы не большой жираф, вяло шествующий на завтрак к высокой акации…

Джон быстро схватился за фотокамеру, а Аллен пояснил, что нам очень повезло с утра. Это «софта крафти» – вид жирафа, который встречается только лишь на территории Южной Луангвы. Его тело покрыто нежным и мягким пушком редкой яркой окраски: Бежево-розовый фон устлан большими коричневыми пятнами различной величины и формы, напоминая цветом дорогой мрамор. Голый, метровой длины хвост животного, заканчивается на конце длинной «метелкой». На голове видны довольно длинные рожки, имеющие шаровидные утолщения на концах. Данный экземпляр – явно самец, причем – отчаянный забияка, на что указывает его рваное ухо. Самки этого вида значительно скромнее в окрасе и осторожнее в поведении, поэтому увидеть их довольно непросто.

Под лучами набирающего силу солнца заблестели поверхности многочисленных мелких болотец. И практически в каждом из них лежит гиппопотам, неохотно просыпаясь и позевывая красной пастью. Территория этого парка представляет собой довольно низкое место и вода здесь, после окончания сезона дождей, задерживается местами довольно долго. Поэтому, кстати, в Южную Луангву практически невозможно проехать с октября по май. Зато гиппопотамам это в кайф: почти каждый из них тут имеет персональное болотце. И только тогда, когда водоемчики эти окончательно пересыхают под жаркими лучами летнего солнца, бегемоты перебираются в местные реки. Впрочем, примерна так же ведут себя и крокодилы. Река Луангва достигает здесь ширины более ста метров и мы, неоднократно пересекая её в ходе своего маршрута, всякий раз видели десятки крокодилов, неподвижно дремлющих на прибрежном песке…

Съехав с моста, пересекавшего реку, мы снова углубились в просторы буша. И почти сразу спугнули антилопу «пуку», обгладывавшую листья с придорожного куста. Она была почти не видна на фоне придорожной пыли от нашей машины: такая же равномерно рыжая, с бежевым животом и прямыми короткими рожками. Одним, высоким прыжком антилопа исчезла в высокой траве так быстро, словно бы её и не было вовсе, не дав нам сфотографировать себя.

Там и тут опять стали попадаться высокие конусы термитников. Высокие пирамидки каждого окружены более мелкими, аналогичными по форме строениями. Вид термитов, который строит подобные конусы, известен энтомологам под именем – «воинственный термит» и встречается в этих местах чаще прочих. Однако, Аллен обратил наше внимание и на невысокие, до одного метра высотой, стоящие вертикально глиняные цилиндры, со сферическим верхом. Эти термитники выстроены другим видом – «кусающими термитами» и увидеть их удается далеко не каждому путешественнику. Впрочем – как и самих их обитателей: я уже сообщал, что на свет божий термиты выходят крайне редко.

Проехав еще немного, мы увидели в траве несколько пасущихся зебр. Они подпустили машину довольно близко, позволив как следует себя рассмотреть. Никогда прежде я не обращал внимания на то, что черные полосы идут по их шкурам в двух перпендикулярных направлениях. На передней части тела, от морды до середины туловища, эти полосы спускаются вертикально вниз, а вторая половина и ноги – окрашены горизонтальными линиями. Аллен сказал, что почти все они – беременные самки, о чем говорит осветленная окраска животов. Величиной зебры напоминают молодую лошадь, но, к сожалению, совершенно не поддаются одомашниванию. А жаль, потому что молоко зебры имеет натуральный, розовый цвет. Все дело в очень большой концентрации в нем сахаров и белков. Сладкий и питательный продукт обеспечивает жеребенка всем самым необходимым. Интересно, что розовое молоко зебры очень востребовано в Африке, однако добыть его совсем не так просто…

Растительность заповедника, по мере нашего углубления, стала более разнообразной. То встречаются участки непролазной чащи из колючих вечнозеленых деревьев и кустарников, то лежат большие поля высокой травы, с одиноко торчащими деревьями. Аисты облюбовали для себя высокие, коряжистые, как дуб, цинковые деревья. Их толстые, совершенно лишенные листвы, черные, как после пожара, ветви настолько тверды, что не поддаются обработке. Дерево так долго растет, что становится практически каменным. Попадаются и уже знакомые нам сосисочные деревья. Висящие на них метровой длины зеленые «сосиски» не случайно напоминают баллоны с лимонадом. Ведь внутри них – пригодная для питья вода. В период засухи люди часто срезают эти баллоны с африканской «минералкой», вскрывают и пьют.

Паша возбужденно толкает меня в бок и указывает рукой на небольшую полянку. После того как он утопил свою фотокамеру, только у меня остался мощный телеобъектив, позволяющий снимать крупные планы животных. А на поляне, действительно, есть что заснять; здесь пасутся несколько антилоп-импала, одних из самых красивых копытных Африки. Как будто художник-импрессионист сделал три продольных мазка акварелью по их телу. Сверху провел темно-рыжую полосу, посередине – бежевую, а живот и хвостик сделал белоснежными. Две широкие черные ленты как лампасы спускаются от ягодиц антилопы по ногам, до самых копыт, делая ее еще более грациозной. И тут одна из них вышла на дорогу прямо перед нами, слегка присела на задние ноги и выпустила из себя шрапнель из десятков круглых катышков помета. Но, что естественно – то не безобразно, и потому мы не обиделись на хулиганку, осторожно объехав её «мины».

Снова видим еще одно длинное и округлое болотце, сплошь заросшее ярко-зеленым ковром кувшинок. Оно – как зеленое блюдце, лежащее в желтой траве. На этом блюдечке торчат две головы гиппопотамов. Они лениво разевают огромные розовые пасти с белыми клыками и поочередно покусывают друг друга за морду. Лень, неверное, драться по-настоящему. А может, это любовь? Ведь любящие люди тоже часто покусывают друг друга.

Множество самых разнообразных птичек прыгает в ветвях деревьев, щебеча на разные голоса. Здесь и яркие попугайчики, и зеленые голуби, и птицы-ткачики. Жаль, что с нами сейчас нет орнитолога Брендона; уж он-то знает их всех по именам. Но и мы уже кое с кем знакомы: вот пробежала стайка серебристых цесарок, неприятно кудахтающих непрерывными звуками, напоминающими лязг металла; вот важно прошествовала дрофа, высокая неторопливая птица, называемая за красивую окраску диким павлином; а вот длинными ногами в траве вышагивает птица-секретарь.

Не перестаем восхищаться гигантскими баобабами, одиноко стоящими в буше, как могучие великаны. Их стволы, достигающие добрый десяток метров в окружности, блестят серым металлическим блеском, будто сделанные из титана. Кстати, около баобаба очень трудно сфотографироваться: если встать близко, чтобы были видны лица, то сзади получается просто непонятная стена, а если отойти так, чтобы в кадре было все дерево, то стоящий под ним человек превращается в незнакомую букашку.

Аллен немного рассказал нам об этом дереве, будто растущем корнями вверх. Возраст этих гигантов невозможно определить, так как на срезе ствола у них нет колец. Однако считается, что растут они несколько тысяч лет и имеют самый толстый ствол из всех деревьев. Представьте, что зафиксирован рекордсмен, диаметр ствола которого достигал пятидесяти пяти метров! Баобаб имеет очень широкую крону и растет вверх на восемнадцать – двадцать метров. Крупные листья этого дерева во время засухи опадают, и на кончиках могучих ветвей остаются только маленькие листики.

Баобаб – дерево отшельник и не выносит близкого соседства других деревьев. А может наоборот, они стесняются расти рядом с великаном? Но он тоже застенчив: цветы баобаба распускаются только вечером, испуская приятный запах мускуса, опыляются ночью и уже к утру опадают. Цветение происходит в сезон дождей, поэтому нам не удалось его увидеть. Плоды зеленого монстра овальные, черные, достигающие в длину пятьдесят и в ширину – тридцать сантиметров, висят на длинных плодоножках.

Снаружи они покрыты толстой мохнатой кожурой, а мякоть их, с мелкими зернышками и сладковатого вкуса, является лакомством для местных жителей и обезьян. Люди готовят из них приятные на вкус освежающие в жару напитки. Как ни странно, древесина у такого большого дерева довольно мягкая, легкая и непрочная и идет, в основном, на дрова. А вот кору используют как средство против малярии, а листья едят как салат.

Только тронулись дальше, как вдруг наш рейнджер притормозил и стал указывать на следы, появившиеся на пыльной дороге. Это прошли львы, сказал он и попросил нас притихнуть. Машина медленно проехала еще около ста метров, и мы увидели их. Перед нами, в каких-нибудь десяти метрах, лежало очередное озеро-болотце, заросшее кувшинками, на ближнем к нам берегу которого пили воду лев и львица. Они стояли к дороге задом, слегка припав на передние лапы и не отрываясь лакали воду, не обращая на нас никакого внимания. Мы подъехали к царям зверей не более чем на три метра и остановились, не выключая двигателя. Львица напилась первой. Она подняла голову, облизнулась и, мельком взглянув на нас, вышла от болотца на дорогу, пройдя буквально в метре от нашей машины.

Можно не говорить, что все мы не только не фотографировали ее в этот момент, но даже боялись дышать. Следом проследовал и лев. Это были уже немолодые звери. Левый глаз львицы был полностью закрыт голубым бельмом, а морду и тело льва покрывали множественные шрамы. Помахивая поднятыми вверх хвостами, хищники прошли вперед по дороге около двадцати метров и улеглись в пыль. При этом львица вытянулась поперек дороги, а лев расположился за ней, мордой в нашу сторону. Он уставился на чужаков немигающим взглядом, потряхивая ушами и поводя хвостом по земле…

Существует несколько разновидностей львов, отличающихся, в основном, окраской гривы. Она может быть черной, темно-бурой или желто-рыжей, как и вся шкура. Львы с черной гривой считаются наиболее свирепыми. Наш лев имел густую черную гриву, что также подчеркивало его возраст, ведь она формируется у самцов только к четырем-пяти годам жизни. Самки же гривы вообще не имеют. Считается, что львы постоянно бродят по своей территории, охраняя ее от чужаков, но эта пара явно пока не хотела гулять.

Мы снова медленно подъехали к ним, до расстояния около пяти метров, и стали фотографировать. Какое-то время звери не реагировали на нас, но затем львица встала и сделала два круга поперек дороги. Лев в точности повторил маневр самки. Нам можно было хорошо рассмотреть их во весь рост. Тело взрослого льва может достигать в длину до трех метров, а в холке составлять до одного метра. Вес такого хищника может быть более двухсот килограммов. Эта пара тоже была не из мелких, и наш водитель явно побаивался подъезжать ближе, рассчитывая, что львы уступят ему дорогу в конце концов. Они и вправду стали удаляться от нас, но затем снова залегли на дороге неподалеку.

Днем львы любят часами лежать в тени, а иногда даже спать на деревьях. Будучи сытыми, они не обращают внимания на своих потенциальных жертв, и те, в свою очередь, их тоже не боятся. Вот и мы опять потихоньку стали подъезжать поближе. Однако звери явно не хотели уступать нам дорогу. Только слон да носорог могут прогнать льва, лежащего на их пути. Да и то бывали случаи, когда лев задирал нахального носорога.

Наш рейнджер тем временем решил объехать упрямых хищников, насколько ему позволяла бровка дороги. Почти заехав левыми колесами в густую траву, он медленно двинулся вперед, приказав нам не вставать, не разговаривать и не щелкать аппаратурой. Да мы и без предупреждения втянули головы в плечи и вцепились в сидения. Расстояние между нашей машиной и главными убийцами Африки неумолимо сокращалось. Джип уже почти поравнялся с ними, когда львица вдруг стала медленно подниматься на передние лапы. Тело ее напряглось, шерсть на холке вздыбилась, а вытянутый по земле хвост слегка задрожал. Мы находились всего в каких-нибудь двух метрах от хищников, сидя при этом в открытой машине. Аллен затормозил и положил руку на карабин. Лев тоже повернул голову в нашу сторону. Его верхняя губа потянулась вверх, он прищуривал глаза и обнажал кривые желтые клыки. Раздался грозный низкий рык, впивающийся в уши и заставляющий вибрировать каждую клеточку организма. Водитель медленно стал сдавать назад…