Текст книги "Убить императора"

Тогда же юный провинциал испытал подлинное потрясение. Зевс с высоты птичьего полета – по головизору все выглядело иначе. Все это было по-настоящему прекрасным, до слез, до щемящей боли в груди. Описать невозможно. Лишь однажды до этого великого дня я испытал ощущение подобной силы и интенсивности. На Гере, как ни странно: когда впервые в жизни уснул рядом с любимой женщиной, уставший, будто трудился весь день. Мне снились сны, и снился Зевс.

В общем, это был экстаз. Но ничто не длится вечно. Пропустив несколько остановок, я, придя в себя, тут же покинул вагончик. День близился к завершению, а я даже не нашел жилье. Здесь это наверняка проблема, не говоря уже о том, что поиски учителя грозили затянуться надолго. Кто знает, каковы у здешних блюстителей порядка критерии бродяжничества? Отсутствие местной прописки?.. Если, скажем, я – урожденный крестьянин с Геры, – попадусь им на глаза после полуночи, меня ждет неминуемое наказание? Или же бродяжничество предполагало несколько таких нарушений?..

Выкинув это из головы, я вознес Господу краткую молитву и сосредоточился на ближайшей цели – поиске жилья. Форпоста, точки опоры для шага к следующей цели. С моим-то мешком я был похож на кого угодно, но только не на аборигена. Типичный бродяга. Тем не менее, мне везло – ни одного констебля на улице еще не попалось. Конечно, меня фиксировали искусно спрятанные видеокамеры, но мер по задержанию пока не принималось.

Зашагав по улице, я постарался меньше глазеть по сторонам и больше думать. Это было нелегко – меня переполняло чувство свободы, такого душевного подъема, будто казалось, что могу без труда вознестись к небесам. Моей здравомыслящей части сознания это настроение понравиться никак не могло. Любая слабость, любая помеха нормальной работе мозга – плохо само по себе. Тогда я сосредоточился на том, что могло бы привести меня в чувство. Мать, оставшаяся с братьями; родной дом, по которому (кто бы мог подумать?) я уже начал немного скучать; немыслимая дерзость побега; зависть к обладателям тем, что, вероятно, никогда не будем моим; долгие дни предстоящего унижения; позор возвращения.

Мои усилия увенчались полным успехом. Я пришел в крайне сумрачное расположение духа, однако работа мозга наладилась. Это хорошо само по себе. Мрачный, я шагал по улице, сосредоточенно глядя под ноги. Куда может отправиться бедолага вроде меня? Где может найти крышу над головой, дабы не быть обвиненным в самом страшном преступлении на планете богачей?.. Работу?.. Я не витал в облаках. Здешнее жилье мне явно не по карману, поскольку вряд ли удастся найти хороший заработок. Я ничего не знал и практически ничего не умел (мои навыки профессионального крестьянина вряд ли могли найти применение). Значит, выход один – найти такой вариант, в котором можно было бы совместить обе искомые вещи, – работу и кров. Конечно, это непросто, но я не унывал.

Подняв голову, я огляделся. Казалось, Зевс состоит из одного и того же района. Дорогого и невыносимо прекрасного. Наверное, бессмысленно пытаться искать самому, следовало бы спросить дорогу. Однако прохожие, степенно лавирующие от одного магазина к другому, меньше всего походили на тех, кто был осведомлен о подобных вещах. Дорогие шмотки, самодовольство на сытых мордах. Я почувствовал невольное отвращение, пообещав себе, что никогда не стану таким – город меня не пожрет. Вряд ли они могли подсказать, где нищий иммигрант может найти работу и кров.

Впрочем… постойте. Навстречу мне шла интересная парочка. Парень и девушка, подростки, лет по шестнадцать. Оба одеты с претензией на оригинальность, броско и сексуально, что помешало мне с первого взгляда оценить стоимость шмоток. Как бы там ни было, они смеялись, что-то весело щебеча друг другу. Другой альтернативы я пока не видел.

Замедлив шаг, я поравнялся с ними и встал на дороге. Подростки с интересом взглянули на меня, без малейшего испуга на лицах, хотя я был крупнее и выше мальчишки. На Гере этим бесстрашным делать нечего, ясное дело…

– Да? – спросила девочка-подросток. – Вы что-то хотите?

Действительно. Просто загляделся на безмятежные лица, веселые искры в огромных глазах. Хорошая пара.

– Я нездешний. Хочу найти недорогое жилье. И, по возможности, работу.

Девочка взмахнула длиннющими ресницами. Мальчишка нахмурился. Похоже, до него начало доходить.

– У вас нет жилья? – Это было сказано так, будто я признался в убийстве. – Нет места, где жить?

– Совершенно точно, – кивнул я. – Понимаю, здесь это преступление, но я прибыл только сегодня. У меня не было времени, чтобы решить эту проблему. Вы мне не поможете?

Подростки переглянулись. Затем парень оглядел меня критическим взглядом. Ловко это у него получилось. Будущий таможенник, наверное.

– Привести тебя домой мы точно не сможем, – серьезно заявил он. – Не обрадуются и наши друзья.

Меня вдруг осенила гениальная мысль.

– А у вас здесь нет чего-нибудь вроде службы занятости? Ну, для приезжих?..

Подростки переглянулись и неожиданно расхохотались.

– Знаешь, если бы мы занимались трудоустройством приезжих, для нас бы самих здесь скоро места не осталось!.. – Парень перевел дух. – Нет, приятель, на Зевсе созданы все условия для того, чтобы не задерживать «приезжих» вроде тебя. Это – он поднял руку и обвел ею квартал – обыкновенные джунгли. Приходится бороться за выживание. Никто тебе не поможет, ты предоставлен самому себе.

Философ хренов! Я чуть было не бросил ему это в лицо. Терпеть не могу, когда такие недоросли корчат из себя всезнаек. Богатые недоросли, прошу отметить. Такой подвид я невзлюбил практически сразу.

– Ну, это я понял давным-давно, еще на своей родной планете. Больше вы ничего не можете сказать? – Я развернулся, собираясь обойти парочку.

– Погоди! – девочка почти схватила меня за руку, но мальчишка быстро ее удержал. – Неподалеку есть место, где собирается… немало приезжих. Дешевое жилье там ты точно найдешь. Если повезет, то и работу тоже.

Я напрягся. Чего-то такого я подсознательно ждал.

– Где это?

– В четырех остановках отсюда, третий маршрут. – Девчонка кивнула на колею надземки, вознесенную к небесам. – Район называется «черным».

– Там что, живут негры? – я подозрительно прищурился. – Терпеть не могу негров.

– Да нет, – девочка рассмеялась. – Им здесь делать нечего. Просто черный он. Мрачный, невеселый.

– Понятно. – Я огляделся, отыскав взглядом остановку надземки. – Спасибо, ребята. Вы мне очень помогли.

Девочка рассмеялась. Парень, так и не отпустивший ее руки, потащил подружку дальше. Я покачал головой. Богатей разумный, высшая ступень человеческой эволюции. Хоть я и не верил во весь этот дарвинистский бред, иногда такие идеи казались как нельзя более подходящими…

За считанные секунды лифт поднял меня на колею подземки. На сей раз в вагончике я ехал один, старался поменьше глядеть в окно. Четыре остановки… Считая ту, на которой я сел? Рискнув, я вышел на пятой. Если даже надо мной подшутили, особого значения это не имело. Идти мне все равно было некуда.

Спустившись на улицу и оглядевшись, я решил, что так оно и было. Богатенькие недоросли сыграли на доверчивости глупого провинциала. Хорошо, хоть денег не взяли…

Я побрел по улице. Все тот же район – Супер Фешенебельный, роскошный и дорогой. Ошибся остановкой? Заметив мужичка, не особенно броско одетого, я бросился наперерез. Тот испуганно отскочил. Я несся прямо на него – лохматый, с безумными выпученными глазами, в несвежей, помятой одежде. Тут даже нестреляный богатей испугается, тем более что на богача мужичок не особенно тянул.

– Извините! – рявкнул я, затормозив. – Мне нужно спросить…

– Без пятнадцати пять, – ответил прохожий, даже не взглянув на часы.

– Спасибо. Мне сказали, что где-то здесь находится «черный» район. Я попал в нужное место?

Мужичок пригляделся ко мне внимательней. Оглядел критическим взглядом. Сам он был невысокий, с многодневной щетиной и красными, налитыми кровью глазами. Программист или наркоман: таращился в примитивный монитор, а мог и накуриться чего-то.

– Прилетел? – со вздохом спросил обладатель кроличьих глаз. – Сегодня?

Я кивнул.

– Ищу жилье и работу. Хочу остаться.

Мужик еще раз вздохнул и покачал головой, наградив меня страдальческим взглядом.

– Дело твое. Ты попал по адресу. В двух кварталах – «черный» район, не промахнешься. Я тоже там живу. А что до работы… Что ты умеешь?

Я пожал плечами.

– Умею пахать, сеять, снимать урожай. Родился на Гере.

– Ну, – хохотнул наркоман-программист, – сочувствую. Здесь тебе эти умения вряд ли понадобится. Даже садовником не возьмут… – Мужик почесал щетинистую щеку. – Как зовут?

– Гэс. Гэс Скиммер.

– Джек Смит. Будем знакомы. – Я пожал узкую кисть. Смит улыбнулся и без особой надежды спросил: – Киберпространство, компьютер не знаешь?

Я покачал головой.

– Жаль… Мне бы пригодился помощник.

– Сожалею. – Я развел руками, внутренне усмехнувшись. Моя догадка оказалась верна. Программист. – Я не боюсь тяжелой работы.

– Значит, исходить будем из этого. Ничего не знаешь и не умеешь, но хочешь работать. – Смит задумался. – Иди в гостиницу. Если повезет, найдешь сразу жилье и работу. Я бы тебя проводил, да дела кое-какие остались… Ну, увидимся.

Мужичок развернулся и быстро засеменил вдоль улицы, я же двинулся в противоположном направлении. Девчонка-богачка не обманула, и это согревало душу. Я обзавелся своим первым знакомым на Зевсе, практически нашел работу и кров. Все это – за какие-то пару часов. Меня переполняло осознание собственного достоинства.

Кварталы более-менее приличных домов без всякого перехода сменились какими-то коробками из-под апельсинов, поставленными на попа. Серые безликие фасады, глупые ряды квадратных глазниц. Буйство архитектурных красот, которые я обозревал все это время, взвихрилось в сознании протестующей бурей. Как может такое уродство, убогость и почти порочная скупость существовать в самом сердце Эдема?

Однако, чем дольше я стоял, с разинутым ртом разглядывая «черный» район, тем сильнее крепла уверенность: все это отнюдь не сон. Отнюдь и увы. Это – мой дом. Нам здесь жить.

Перебросив лямку вещмешка на другое плечо, я двинулся по середине проезжей части. Ни одного аэрокара, – если не считать гудевшие где-то в небесной дали магистрали, – ни одного человека. На ум некстати пришли воспоминания о древнем-древнем документальном фильме, снятом еще на старушке-Земле (весьма своевременно канувшей в Лету).

Помню, его одно время частенько крутили по образовательному каналу. Матросы смеялись и пили в углу, пока я наблюдал суровые черно-белые кадры. Они запечатлели примерно такой вот городок, выстроенный для одной-единственной цели: проверить, каким таким чудовищным образом ударная волна поработает над пустыми апельсиновыми коробками с безликими фасадами…

Я попытался отмахнуться от назойливых мыслей, но поздно. Никогда не представится вторая возможность создать первое впечатление. «Черный» район серьезно ждал, напрягая каждый бетонный блок. Скоро, совсем скоро… Где-то внутри затаились живые манекены. Я чувствовал взгляды, знал об их присутствии.

Именно такое скверное впечатление сложилось у меня в первые минуты. Скверно сознавать теперь, что я не ошибся. Многотонная бомба взорвалась, и ваш покорный свидетель послужил ее детонатором.

«Есть свободные комнаты». Неоновая вывеска, сейчас блеклая и невзрачная, почему-то сразу же привлекла мое внимание. Очевидно, это и было названием. «Есть свободные комнаты».

Я прошел к фасаду, толкнул стеклянную дверь. Внутри царил прохладный полумрак. Пусто, если не считать деревянной стойки. Внимательно глядя под ноги, я зашагал вглубь вестибюля. Отсутствующие паркетины создавали серьезную угрозу проснуться без гроша в кармане. (Не спешите, подумайте.) У меня появилось ощущение, будто меня каким-то образом завернули на Геру – там такие фокусы плевое дело.

Из-под стойки, словно чертик из коробки, вынырнул сухопарый старичок. Видимо, услышал мои шаги, хотя я старался производить как можно меньше шума. Нужен учитель, что и говорить…

– Чем могу быть полезен? – Голос старика оказался под стать внешности: скрипучим и резким, будто вращались несмазанные шарниры.

Я подошел к стойке и стащил с плеча вещмешок. Его вес почти не ощущался, и все же такое движение должно подействовать на старика благотворно.

– Видите ли, – начал я, – мне нужно жилье. У вас есть свободные комнаты?

– Найдется, – сварливо ответил метрдотель, открывая пухлую тетрадь, дабы занести в нее сведения о постояльце. Шариковой ручкой, представляете? Он умел писать рукой, чем мгновенно заслужил мое уважение. – Думаю, пентхауз вас вряд ли устроит?..

– Видите ли, – повторил я, – ситуация несколько сложнее. Мне нужна кровать и квадратный метр прилегающей территории. Возможно, вы найдете применение паре сильных рук? – Поясняю, разговаривать со стариками я научился из тех же фильмов.

Метрдотель взглянул на мои руки. Весьма критически, нужно отметить. Это уже начинало действовать на нервы.

…И начался торг. Думаю, не имеет смысла пересказывать его содержание целиком. Нецелесообразно, да я и не помню всего. Придумывать же заново просто облом. Помню только, что старик согласился практически сразу, основной торг происходил вокруг спектра обязанностей. В гостинице «Есть свободные комнаты» заправлял старикан и его доморощенная супруга, которую он называл не иначе как «старой каргой». Само собой, избыток свободного пространства и недостаток рабочих рук давал мне определенное преимущество. Я наотрез отказался заниматься туалетами и канализацией, зато убедил старика, что мне под силам подменять его на нелегком посту. В остальном же на мои плечи ложилась забота об электричестве, чистоте вестибюля и комнат, нескончаемом ремонте, а также защите бастиона от внешних и внутренних врагов – насекомых, бездомных бродяг, любителей побуянить и прочих, прочих… Короче, практически все, чем только занимается в подобных отелях целая команда бездельников. Старик, должно быть, решил, что я супермен. Старость и жадность свернула его мозги набекрень.

Увиливать от работы я научился еще на Гере, под бдительным взором братьев и матери, так что мог заслуженно считать себя профи. Вряд ли старикан угонится за таким удальцом на своих ржавых шарнирах.

К тому же альтернативы у меня не было практически никакой. На Зевсе множество всяких отелей, – дорогих и очень дорогих, – но я сомневался, что хоть один из них согласится принять мои некомпетентные услуги. Тут же, в «черном» районе, я даже мог надеяться обрести некоторую самостоятельность.

Старик, – его звали Том Сойер, – разрешил мне выбрать любую комнату, которую я только сочту приемлемой для проживания своей персоны. Само собой, абсолютно все они были свободны. Заглянув в парочку, я ужаснулся. Каюты грузовозов, – тесные и душные, словно спичечные коробки, – и то выглядели куда привлекательней. Тогда-то я и вспомнил о первом предложении коварного мистера Сойера.

Всего в бетонной коробке отеля было четыре этажа. Чердак, то бишь пентхауз, занимал одну половину плоской крыши, другую – роскошная веранда. В кадках росли чахлые деревца, – какие-то неприхотливые аналоги земных пальм; несколько пластиковых кресел, – знаете, такие обычно эксплуатируются уличными кафе; и, пожалуй, все.

Впрочем, это было много больше, чем я мог себе позволить. Усевшись в кресло, я забросил вещмешок в открытую дверь и устроился поудобней. Несколько минут покоя я вполне заслужил. Вид с третьего этажа, конечно, открывался не Бог весть какой. Унылый квартал апельсиновых коробок, поставленных на попа, нагонял тоску. Однако, стоило только поднять голову и устремить взор в необъятную даль, воображением восполняя ущербность оптического инструмента, как все мгновенно менялось. В груди привычно защемило.

Антигравитационные магистрали и колеи надземок, расчертившие небесную глазурь подобием некой игральной доски. «Черный» квартал находился в своеобразном ущелье, с обоих сторон зажатый громадами стеклянных небоскребов (стеклянные окна отражали друг друга), и только в дальнем конце открывался тонкий просвет. Подхватив оптический прибор, воображение умчалось вдаль свободной птицей.

Подумать только, я мог просто сидеть и глядеть на хрустальные горы; к чертям головизор. Блаженствуя, я наслаждался покоем и близостью мечты.

…Пока меня не нашел мистер Сойер. Он подкрался незаметно, словно старый хитрый лис, не скрипнул ни единый шарнир.

– Ты, видимо, мальчик, не понял, – вкрадчиво зазвучал скрипучий голос. – Что ты тут делаешь?

Я чуть не свалился на пол. Воображение мгновенно вернуло оптическому прибору способность видеть реальные вещи. Как наяву передо мной предстали ржавые канализационные трубы, провисшую проводку и сотню других вещей, требующих моего немедленного вмешательства. Мистер Сойер явился воплощенным духом тяжелой, неприятной работы.

– Мое первое предложение являлось, скорее, неудачной шуткой. – Старик огляделся, проверяя, все ли пальмы на месте. – Я вовсе не предлагал тебе пентхауз, и никоим образом не мог сделать этого во время твоего, так сказать, трудоустройства. – Старик набрал воздуха, но неудачно. Закашлялся.

– Вам следовало бы щадить себя, – укоризненно заметил я. – Не обязательно расходовать на меня такое количество слов. Я все ловлю на лету, вот увидите.

– В таком случае… убирай-ка свою задницу из кресла! – старик покраснел, крючковатый нос ходил ходуном. – Быстро!

Я неохотно поднялся.

– Ну, зачем же так… Вы же сами сказали: можешь занять любую комнату. Я и занял.

– Дурачка из себя строишь? – Мистер Сойер все больше распалялся. – Я сказал комнату, а не пентхауз. Пентхауз – это целые апартаменты! Понятно?

– Вполне. – Я пожал плечами. – Здесь целых три комнаты, мне хватит одной. Послушайте, давайте так: как только у вас появится платежеспособный клиент, я тут же освобождаю пентхауз. Пожалуйста, мистер Сойер. Мне здесь нравится.

Старик засомневался. С одной стороны – где это видано, чтобы разнорабочий занимал лучший номер в отеле? С другой – отель совершенно пуст, потенциальные постояльцы не ломятся в двери, а здание как никогда нуждается в двух сильных молодых руках…

Мистер Сойер почесал нос и неохотно кивнул.

– Ладно, живи… Но – до первого требования.

Я кивнул, улыбнувшись.

– Конечно, мистер Сойер. Когда приступать к работе?

– Давай лучше завтра. Иди на кухню, миссис Сойер тебя накормит.

– Спасибо, мистер Сойер.

Старик развернулся и заковылял к выходу. Я ухмыльнулся вслед, почувствовал себя при этом грязью облитым. С какой это стати? Правда на моей стороне.

Я разложил нехитрые пожитки в шкафу одной из спален, смахнул пыль с тумбочек и подлокотников, расстелил кровать. Затем, почувствовав возвращение голода, отправился на поиски кухни. Молодое обоняние безошибочно привело меня к почтенной миссис Сойер.

Кухня, как одно из наиболее часто посещаемых помещений, находилась в относительном порядке. Вопреки коррозии и энтропии, поселившихся в каждом квадратном сантиметре отеля, тесная комната выглядела весьма внушительно. Я почувствовал невольный трепет. Половники, сковороды, миски, чайники и множество других инструментов кулинарного таинства, развешанных по стенам, действовали устрашающе. Синие газовые цветки, расцветавшие на огромной плите, отражались в полированных выпуклостях, играли на кафельных стенах. В кастрюлях что-то кипело; огонь недовольно потрескивал, когда из-под крышек изливалась пузырящаяся жидкость. Огромный деревянный стол, изрезанный сотней ножей, носил на себе следы чудовищных преступлений против флоры, и, возможно, даже фауны. Багровые пятна (венозной крови, чего же еще) намертво въелись в древесину. Топор оказался в углу, прислоненный к большому куску белого пластика. Синие цветки плясали на остро заточенном лезвии.

У меня на голове зашевелились волосы. Я пересмотрел немало фильмов, в которых, казалось бы, безобидные старички – нередко содержатели отелей, – на поверку оказывались убийцами и каннибалами. Конечно, я понимал, что на самом деле режиссеры и сценаристы, создавая такие «шедевры», пытались бороться с подсознательными страхами старости и увядания, терзавшими их долгие годы, однако ничего не мог с собой поделать. Кухня упорно ассоциировалась в сознании с пыточными камерами средневековья, которыми частенько пугали народ по образовательному каналу. (Дело рук тайной полиции, понятное дело.)

– А, вот ты где!

Я подпрыгнул. Меня опять застали врасплох. Голос был вполне обычным, стариковским, но – обычным.

Оборачиваясь, я невольно отскочил, что было совершенно лишним. Миссис Сойер оказалась милой, благообразной старушкой в красном переднике в белый горошек. Тугой комок седых волос, стянутых на затылке, коротенькие ручки, открытая улыбка. Супруга метрдотеля походила на пузатенький чайник с коротким носом, – неизменный атрибут любого чаепития.

Обогнув меня, старушка поспешила к своим кастрюлям.

– Том сказал мне, что у нас появился новый работник. Отель такой большой, мы, старики, уже не можем с ним управляться. И так едва сводим концы с концами, а иммигрантов становится все меньше и меньше…

Я прислонился к стене и стал терпеливо ждать. Когда старику нужно выговориться, лучше не мешайте – себе дороже выйдет. Я миллион раз слышал такие проповеди: как было распрекрасно прежде, как все плохо теперь, и как будет невыносимо в ближайшем будущем. Миссис Сойер ничем не отличалась от других милых старушек, которых на Гере было пруд пруди.

Мистер Сойер, видимо, был не особо разговорчивый субъект. Продолжая творить кулинарные таинства, старушка изливала на меня тонны разнообразной информации. Какой отель был красивый, какие щедрые в нем жили постояльцы, как радушно принимал всех Зевс…

– Теперь ничего этого нет, и все будет только хуже и хуже…

Я кивнул, поскольку в душе был с этим согласен. Главное, чтобы поправилось мое собственное положение. Всеобщий развал и упадок прямо-таки требовал моего непосредственного участия.

В те светлые годы, исполненные радужного благоденствия, старикам удалось отложить немного деньжат, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Старуха или намекала мне, что жалование работникам категорически исключается, или же изрядно поглупела от старости. А ну, стукни мне в голову потрясти богатеев?.. Впрочем, у стариков поразительный нюх на подобные вещи. Я не собирался никого убивать. Забесплатно, конечно, ведь это непрофессионально.

Рядом с кухней оказалась столовая довольно приличных размеров. Судя по слою пыли и мусора, скопившихся за пределами крохотного пятачка, отель и впрямь помнил лучшие годы. Я уселся за стол, расположенный в центре чистого пятачка. Одинокая лампочка покачивалась над моей головой, разгоняя по углам зловещие тени.

Миссис Сойер носилась туда-сюда, как одержимая, покрывая столешницу грудами бесполезной посуды. Я начал побаиваться, как бы ее удар не хватил, но с места так и не встал. Не подумайте, что я такая свинья; моя скромная помощь была отвергнута категорически и бесповоротно.

Явился мистер Сойер. Уселся напротив меня, положил локти на стол, и, прищурившись, уронил на меня тяжелый взгляд. Я вторично предложил свою скромную помощь миссис Сойер, чтобы получить очередной бесповоротный отказ. Мистер Сойер, казалось, успокоился.

Наконец мы – все трое – приступили к трапезе. Старики ели манерно и чопорно, я же не особо следил за собой. Когда вваливаешься в дом после целого дня работы в поле, цель у тебя одна – остаться в живых, ничем не подавившись и не захлебнувшись. Сейчас же я чувствовал такой нестерпимый голод, будто вспахал еще и поле соседей, у которых опять приболел отец-алкоголик.

Набив желудок, я начал обращать внимание на вкус поглощаемой пищи. Всю жизнь я ел только то, что готовила мама. Кстати, она также пренебрегала услугами кухонного синтезатора, чем взрастила у сыновей крайне взыскательный вкус. Миссис Сойер готовила почти так же хорошо, как и мама. Почти.

Вздохнув, я ковырнул четвертую котлету. Земля в иллюминаторе…

Старики переглянулись, но промолчали. Меньше всего мне в этот момент хотелось разговоров и откровений. Пойду-ка лучше спать. Спасибо, все было очень вкусно…

Ночь мерцала над Зевсом. Разноцветные огни, зарево проспектов. Бум-бум-бум – откуда-то доносился учащенный пульс музыки. В небе плавали рекламные голограммы: горячая пицца, голопроекторы «Sony», процессоры «Sintel», китайский ресторан «Голубой дракон», программное обеспечение корпорации «Mega-Soft»… У последней голограмма была самой запоминающейся: сплетение микросхем, чипов и лазеров, из которых стремительно проступает человеческое лицо с глазами из жидких кристаллов. «В киберпространстве поселились боги. Хотите стать друзьями? Это можно устроить».

Я не хотел. Киберпространство мне ни к чему, хоть я и имел о нем весьма поверхностное представление. Конечно, я видел по головизору матрицу – особо важные события даже включались в программы новостей, – однако это зрелище никогда меня не впечатляло.

На Гере я мечтал жить реальной жизнью, попасть в настоящий мир. Вырваться из ее жадных объятий, чтобы угодить внутрь очередной иллюзии?.. Нет, спасибо. Я предпочитаю иметь дело с тем, что можно потрогать, понюхать, выпить, обнять… Говорят, киберпространство может предоставить все это любому желающему, поскольку уже давным-давно превратилась в самостоятельную реальность. Перпендикулярный мир, блин. Лично я предоставляю решать этот вопрос философам. Пусть потом расскажут, хе-хе.

Я отвернулся от электронного лика, глядевшего на меня с небес, и подошел к перилам веранды. По Черному району брели несколько сутулых фигур. Вот им друзья требовались наверняка.

Я вернулся в комнату, закрыл за собой стеклянную дверь и плюхнулся на кровать. Моя первая ночь на Зевсе, столице Империи. Я не успел насладиться осознанием этого факта; тьма обрушилась вниз сокрушительным молотом.

Мне снился метеорологический щит и незнакомые звезды на нем. Чье-то бесполое лицо, сотканное из лазеров и микросхем, звало меня по имени. Я отмахивался и пытался бежать.

Бесполезно. Меня догоняли.

На следующий день, позавтракав в одиночестве (миссис Сойер уже вовсю гремела кастрюлями, а мистер Сойер, по всей видимости, вставать пока не собирался), я приступил к выполнению своих обязанностей. Отель поджидал меня, словно затаившийся тигр. Не разевай так рано пасть, дружище.

Миссис Сойер выдала мне инструменты и рабочую одежду, – сильно потрепанную, зато подходящего размера. Застегнув на поясе ремень с инструментами, я стал походить на какого-то ковбоя из космических вестернов. Смешно, зато удобно. Сезон охоты на пустые отели объявляю открытым.

Начал я с коммуникаций. Обход хозяйства принес крайне неутешительные результаты. Пришлось разбудить мистера Сойера.

Спросонья старик выглядел еще более раздраженным, чем обычно. Голову метрдотеля венчал комичный колпак с пушистым помпоном. Выслушав мое предложение, он вперился в меня железобетонным взглядом.

– Сынок, разве я похож на миллионера? То, что ты предлагаешь, было бы проще всего. Я не могу позволить себе поменять в отеле даже проводку, не говоря уже о сантехнике. Потому, собственно говоря, я и согласился принять помощь двух сильных молодых рук. – Он вновь окинул их критическим взглядом. – От тебя требуется лишь вычерпывать воду и, по мере возможности, затыкать новые дыры. Понятно?

Я мрачно кивнул. Чего-то в этом роде я и ждал, но попытаться все-таки стоило.

– Терпеть не могу море и лодки, – проворчал я, разворачиваясь.

– Я тоже, сынок, – зевнул мистер Сойер, закрывая дверь. – Я тоже…

Следующие несколько часов походили на кошмарный сон. Старый, грязный отель, пустые коридоры, распахнутые двери, бесстыдно демонстрирующие затхлые комнаты… И я – в самом центре, напоминающей какого-то нелепого героя компьютерной игры, мечущегося в поисках заветного выхода. Хотя бы глотка свежего воздуха… Тучи пыли, вздымаемые моими потугами, оседали в глотке наждачной бумагой. Глаза слезились, я почти рыдал над своей незавидной участью. Разгребать такие кучи дерьма ради койки и трехразового питания?..

Ладно, я не жалуюсь. Могло быть и хуже.

Начал я, как уже говорилось, с коммуникаций. Все бы ничего, вот только дырок в корпусе нашего «Титаника» оказалось слишком уж много. Не пересчитать. Но я ведь никуда не спешил, верно? Тем более что надрываться за указанную плату – вопиющее пренебрежение чувством собственного достоинства.

Позвякивая инструментами, я обследовал одну комнату за другой. Тучи пыли, пласты штукатурки, мечты о глотке свежего воздуха – там было все. Именно в такие моменты и постигаешь счастье простых вещей. Просто сидеть, бездельничая, позволяя мыслям принимать любые формы и облики… Куда более приятные, чем мое тогдашнее настроение.

Грязная, оскорбительная работенка. Так плохо не было даже на Гере. Поле есть поле, но нет ничего чище, чем свежевспаханная земля, можете мне поверить. Здесь же приходилось иметь дело с грязью и пылью, оставшихся от предыдущих постояльцев, чей запах, казалось, въелся даже в обои.

А ведь я бежал из родного дома – как можно дальше от таких вещей. Разгребая дерьмо, со слезящимися от пыли глазами, я размышлял – не нашел ли я собственный Ад, уготованный персонально для меня? Где учитель, величайший из наемных убийц, чья наука избавит меня от этого кошмара? Найдет ли он мой собственный Ад?

Я знал, что не вернусь на Геру. По собственному желанию, конечно. Но знал я также и то, что у меня предостаточно времени, чтобы сломаться. Я не супермен и никогда им не стану. Значит, могу сломаться, как простой человек. Приползу на Геру, упаду на колени перед родным домом… Куда, возможно, меня уже не впустят.

Проклятая пыль…

До обеда я успел заткнуть кое-какие дырки в пяти комнатах. Неплохо, если принимать во внимание условия, максимально приближенные к боевым. За обедом я заявил, что не стану работать без специальных герметичных очков и респиратора, защищающих от пыли и прочего дерьма. Так прямо и сказал. Мистер Сойер открыл было рот, но, поглядев на меня, только того и ждавшего, коротко кивнул.

Очки и респиратор нашлись примерно через час, который я провел, наслаждаясь бездельем и счастьем. Сиеста, блин. Вставай, проклятьем заклейменный. Эксплуататоры хреновы.

Рабочий день окончился на удивление быстро. Респиратор и очки помогали прекрасно, я даже не успел устать как следует. Пять вечера, и ни минуты дольше. Старикан Сойер появлялся время от времени, чтобы поглядеть на мою работу, так и не обнаружив повода для недовольства. Чем, нужно заметить, проявил известное благоразумие. Сбросив рабочую одежду и пояс с инструментами, в начале шестого я прибыл в столовую.