Текст книги "Под черным флагом"

Глава 29

– Штурм начинаем в семь сорок. У вас еще целых семнадцать минут, чтобы подготовить обе группы.

Коллинз кивнул и невозмутимо прошествовал к краю «крыши». Летум не мог не симпатизировать такому повиновению, хотя и не обольщался на счет лейтенанта. «Мало ли, что у него в голове…» В любом случае субъекта сложнее, чем Фрейзер, уже трудно представить.

Лейтенант спустился на палубу, а Летум принял из рук темноволосого капрала тросомет. Непривычно тяжелый, он сразу же потянул руки вниз. Мощности его хватило бы, чтобы пригвоздить трос к дальней переборке. Летуму же требовалось относительно немногое: попасть на седьмой ярус пирамиды. Там, в центре треугольника, находилась широкая бойница, в которую смог бы протиснуться даже Смайлсон. Вот только негры, похоже, засели там крепко…

Летум положил тросомет на крышку контейнера. Встал в классическую позу стрелка, прицелился и выстрелил. Не попал. Еще раз. Бесполезно. Из бойницы высунулась рука с плазменным пистолетом. Один выстрел вслепую, и всякое движение исчезло напрочь.

Летум сунул бластер в кобуру. Да, прикрытие ему действительно необходимо…

Смайлсон же по поводу предстоящего мероприятия не выказывал энтузиазма. Стоял, понурившись, тоскливо разглядывая пирамиду. Летуму даже стало его немного жаль. Впрочем, не настолько, чтобы отказаться от первоначальных планов.

В наушниках раздался голос лейтенанта Коллинза:

– Группы готовы, мистер Летум. Можно выступать.

– Отлично, – ответил Летум. – Но в запасе целых пять минут. Ждем.

Коллинз что-то невнятно пробурчал и поспешил отключиться.

Летум поглядел на соседние «крыши». Снайперы продолжали обстреливать негритянский блиндаж, под таким шквалом огня уже практически прекративший всякое сопротивление. Негры засели внутри, дожидаясь атаки, – ничего иного им и не оставалось.

Проулки были забиты вооруженными пиратами. Судя по скалящимся физиономиям, корсарам явно не терпелось в бой. «Это уже на что-то похоже, – подумал Летум, чувствуя себя полностью удовлетворенным увиденным. – Это уже можно показывать в фильмах…»

Спохватившись, он глянул на зеленые цифры хронометра. Семнадцать часов, тридцать девять минут и десять секунд. Одиннадцать, двенадцать…

Летум поднял тросомет, подошел к краю, положил инструмент на плечо и прицелился. Это дело он не доверил бы никому – лететь ведь ему, не кому-то другому…

Кровь успела немного остыть, так что Летум себя спокойно спросил: «Оно мне надо? Это, так сказать, приключение?..»

Можно было спокойно подождать в сторонке, наблюдая за тем, как пираты делают свою работу. Берут на себя его риск. Исполняют.

С другой стороны, то, что он вещал Смайлсону, было не так уж и глупо. Его рейтинг в популярности политических деятелей пиратского дредноута поднимется сразу на несколько позиций. При условии, разумеется, что ему удастся выйти из этой заварушки живым.

Он и так рисковал слишком уж много за один этот дурацкий день. Что менял один эпизод?.. Тем более, что этот-то риск был по-настоящему оправдан! Голоса избирателей заслуживали…

Внизу взревели сотни глоток. Вытянув шею, Летум увидел, как пираты устремились на штурм: четыре людских потока хлынули на опоясывающую пирамиду «площадь». Несколько африканцев тут же бросились к бойницам, где и погибли при исполнении служебных обязанностей под прицельным огнем флибустьеров…

Все, время для раздумий вышло. Взялся за тросомет…

Летум нажал на спусковой крючок. Хлопок. Освобождая гильзу, из ствола вылетел трудноплавкий костыль. Во всяком случае, Летум знал, что так случилось. Трос, оставленный у ног неопрятным клубком, повис над «площадью». Летум схватил тросомет, бросился назад и укрепил его между контейнерами. Затем зафиксировал непосредственно трос, воспользовавшись встроенным в инструмент реле. Притронулся к тросу – звона не расслышал, но колебания натянутой струны были весьма ощутимы.

Темноволосый капрал был наготове и тут же передал две «фиговины», – как их окрестил Летум, – с тремя стальными колесиками и двумя ручками. Летум тут же приспособил оба карабина к тросу – он сто раз видел, как это делали по головизору.

Смайлсон следил за всеми этими приготовлениями с безопасного расстояния, нацепив на физиономию крайне кислое выражение. Летум усмехнулся и сделал царственный жест.

– Давай быстрее! Еще немного, и нашего полета так никто и не увидит. Это – дорога славы!..

Смайлсон еще больше скривился. Летум подумал, что слава таким ни к чему. Впрочем, Смайлсон стремился к чему-то другому. Славу, как и риск, он оставлял другим, по возможности – целиком.

Даже не пытаясь сохранить остатки уважения подчиненных, Смайлсон обвел пиратов взглядом, исполненным отчаяния. Как назло, никого в скафандре морпеха поблизости не оказалось. Все какие-то серые, – техников, – а также зеленые, – армейские. Последние, по сути, даже не являлись скафандрами, поскольку предназначались для обычных солдат, сражающихся на твердой земле. В толщине брони они также уступали черному скафандру, ввиду массовости производства. Какого черта, если можно набрать свежих новобранцев?..

Делать нечего. Смайлсон подошел к натянутому тросу и взялся за карабин. Летум проделал то же за его спиной. Эта самая спина отличалась твердостью металла и шириной комбайна, так что Летум почти не опасался за свою безопасность. Разве что какой-нибудь остолоп-пират выстрелит в спину… Исключать такой вариант было нельзя, судя по шквалу огня, осыпающего пирамиду.

В той же мере Летум опасался за надежность крепления, образовавшегося в месте попадания костыля. Два человеческих тела, плюс скафандр…

Издав пронзительный клич, Смайлсон разбежался. Его ноги оторвались от контейнера, и лейтенант полетел над пропастью. Тяжесть скафандра придала ему ускорение. Летум едва успел обхватить ногами бронированный корпус – не до приличий…

Летум летел и молился. Трос прогнулся, но держал. Рядом пролетали плазменные заряды и лазерные лучи; в пропасти под ногами бежали крохотные корсары, кое-кто уже карабкался на пирамиду…

Бойница, через которую он намеревался прорваться в блиндаж, располагалась этажом ниже. Они стремительно неслись к цели, когда негры почуяли что-то неладное. В бойнице показались две черные физиономии. Подняв плазменные пистолеты, африканцы открыли огонь. Большая часть зарядов не проходила мимо цели – желтые искры осыпали бронированного лейтенанта. Смайлсон громко матерился. Летум не обращал внимания – еще чуть-чуть, и он мог остаться без рук и ног.

Он отпустил одну из ручек карабина и вытащил бластер. Два зеленых луча влетели в бойницу и срезали снайперов, не ожидавших такого проворства. В следующую секунду они влетели в бойницу – отпустив «фиговины», которые вполне могли переломать им о контейнер руки, – Смайлсону пришлось для этого поднять ноги почти под прямым углом.

Приземлившись задом на безнадежно твердый пол, Летум понял, что кричит от восторга и страха. Теперь же к ним присоединилась боль в ушибленном копчике.

Смайлсон делал то же самое – вопил, не помня себя, хотя его-то скафандр защитил от любых ушибов. Так они и сидели, будто на невидимом мотоцикле: Летум, сжимающий бластер, за спиной у закованного в металл лейтенанта. Оба истошно вопили.

Рядом лежали три трупа. Первого, судя по всему, подстрелили еще раньше. Помещение представляло собой узкую каморку, высота потолка которой не превышала высоты контейнеров. У бойницы можно было практически лежать – очень удобно. В противоположной стене зиял широкий проем, за которым царил желтоватый полумрак. Время от времени там вспыхивали плазменные заряды и разноцветные лучи.

Внезапно в этом самом проеме возникла странная картина: черная, как сажа, физиономия, разглядеть которую Летуму удалось лишь благодаря белоснежной улыбке. Негр скалился, но, стоило ему только разглядеть «гостей», как выражение изменилось на прямо противоположное.

Летум поднял бластер и выстрелил в упор. Лазер прошел между глаз африканца и вышел из затылка. Глаза закатились, негр полетел куда-то вниз.

Летум опомнился и закрыл рот. Толкнул Смайлсона, продолжавшего вопить. Джек дернулся, но тут же затих.

Летум покашлял, собрал горькую слюну и сплюнул на ближайший труп. Отцепился от Смайлсона и встал на четвереньки.

– Вот мы и внутри, мистер Смайлсон, – прошептал он. – Теперь дело за малым – перестрелять всех гадов.

– Это можно, – прохрипел лейтенант. – Пошли. Дорога славы.

– Вот это уже слова настоящего мужа, – одобрил Летум.

Подобравшись, Летум подполз к проему и осторожно выглянул наружу. То, что располагалось внизу, разглядеть не удалось. Как, впрочем, и то, что находилось вверху. По одной простой причине, заключавшейся в самой архитектуре объекта – пирамида тянулась ввысь уступами. Зато то, что находилось на другой стороне, было как на ладони. Летум прицелился и снял еще парочку снайперов. Два безжизненных тела полетели вниз, поливая контейнеры фонтанами крови. Тяжело ударились о палубу, разбросав конечности.

В тот же миг рядом с Летумом взорвались два плазменных заряда. Судьба спасла его, негр оказался никудышным стрелком. Заряды прилетели с четвертого яруса. Летум выстрелил для острастки, но негр успел спрятаться, и уже не показывался.

К тому же исчезла всякая возможность подняться наверх: рядом раздался скрежет металла, и, прежде чем Летум успел опомниться, лестница оказалась втянута на восьмой этаж.

Летум выругался. Эти сволочи, похоже, предусмотрели каждую мелочь. Он повернулся к лейтенанту.

– Придется штурмовать снаружи, – сообщил Летум. – Подняться здесь нельзя никак. Пошли.

– Щас-с. Смотри – нас свои же пристрелят!..

Летум бросил взгляд через бойницу наружу. Действительно, пираты самозабвенно палили в укрепсооружение.

– Ничего, – сказал он, – ты пойдешь первым. Тебя они ни с кем не спутают.

Смайлсон поворчал, подполз к проему и, задрав голову, поглядел вверх. Чертыхнулся и повернул обратно. Поглядел наружу, проверил, задраен ли визор. Достал бластер и на четвереньках пополз из бойницы наружу.

Летум не отставал. Гора брони пробиралась вперед, целиком заслоняя беззащитного Летума. Смайлсон поднялся на ноги и замахал руками, привлекая внимание пиратских снайперов. Огненная завеса мгновенно поредела.

Летум поднялся на ноги и поглядел вниз. Пираты карабкались на пирамиду, отвоевывая каждый метр. Снайперы заставляли африканцев не высовываться, однако выковыривать африканцев из их каморок стоило больших усилий. На стальных уступах зиккурата уже лежали несколько трупов, свесив конечности.

Выше пятого яруса еще не поднялся никто.

Летум поднял бластер и что есть мочи завопил. Первое пришедшее в голову:

– Вперед, за Веселого Роджера!..

Внизу вяло подхватили призыв. «Бред, конечно, – подумал Летум. – Главное – время и место».

Глава 30

Размахивая бластером, Летум повернулся к пиратам спиной и начал подъем на восьмой ярус. Подтянулся, забросил ногу, вновь подтянулся… Смайлсон опаздывал, – то ли не справлялся с весом скафандра, то вновь малодушничал, – как бы там ни было, Летум оказался возле бойницы первым. Пираты не стреляли по этому сектору, опасаясь подстрелись капрала и лейтенанта, поэтому негры с любопытством выглядывали наружу. Не успели они опомниться, как Летум подстрелил обоих. Помог встать на ноги Смайлсону.

На этом ярусе располагалось только три бойницы, так как ширина уступов уменьшалась пропорционально высоте зиккурата. Летум крадучись направился к правой, Смайлсон повернул налево. Центральная уже давно не подавала признаков жизни.

Прижавшись к контейнеру, Летум пробирался вперед, и вскоре смог расслышать бормотание негров. Достал второй бластер, задержал дыхание и одним прыжком оказался возле бойницы. Африканцы завопили от ужаса и неожиданности – все трое. Прежде чем кто-то попытался поднять оружие, Летум прожег в каждом здоровенную дырку. Подул на дымок, струившийся из стволов.

Вопли насторожили негров, поэтому у Смайлсона все прошло не так гладко: один из торговцев успел выстрелить, плазменный заряд врезался в лейтенантскую грудь. Смайлсон пошатнулся, но устоял на ногах. Дважды нажал на спуск.

Летум перевел дыхание. О ближайший контейнер тут же чиркнул лазерный луч, преломился под диковинным углом и улетел к потолку. Летум пригнулся. Стреляли с девятого яруса.

Пираты карабкались вверх с завидной целеустремленностью. Почуяв близость победы, ее сладковато-приторный вкус, пираты штурмовали пирамиду с остервенением голодных псов. Глядя на это бурлящее месиво, Летум испытал невольную гордость. Он знал, что головорезам требовалось показать лишь цель и средства ее достижения – остальное корсары сделают сами.

Вспомнив о том, где он находится, и что происходит метром выше, Летум тряхнул головой. Пальцы, скользкие от пота, сжимали рифленые рукояти. Летуму же казалось, будто он весь, с головы до ног, покрыт чужой кровью. Липкой, словно вишневый сироп.

Однако на самом деле пот пах жестокостью и страхом.

Смайлсон расценил его телодвижения как знак: забросил на контейнер руки и подтянул корпус. Летум последовал его примеру, не находя повода медлить. Если он убил многих, почему не убить всех?.. В этот момент Летум гораздо больше опасался за свое психическое здоровье, чем за материальную жизнь.

В Ад… на всех парах.

Однако, прежде чем решиться встать в полный рост, Летум отошел от опасной бойницы на несколько метров, оказавшись почти на углу пирамиды. Пираты кричали от ярости, штурмуя пятый ярус.

Летум взобрался на девятый, прильнул к контейнеру и начал осторожно продвигаться в обратном направлении. Смайлсон не осторожничал. Прямое попадание из плазменного пистолета, похоже, уверило лейтенанта в бесконечности жизни.

Судя по воплям, Джек кого-то подстрелил. Судя по тому, что Смайлсон полез в бойницу, кто-то пытался сбежать.

На крики из бойницы, к которой пробирался Летум, высунулась черная голова. Летум рефлекторно опустил бластер и выстрелил. Продырявленный череп с глухим стуком ударилась о крышку контейнера. Из дырки курился едкий дымок.

Затем кто-то особенно нервный начал палить из бойницы. Поскольку при этом негр даже не пытался высунуться наружу, Летуму нечего не угрожало. Переждав, пока стрелок исчерпает свой заряд агрессивности, Летум шагнул вперед, сунул в бойницу руку с бластером и дважды нажал на спуск. В ответ раздался сдавленный хрип и звук падающего тела. Местонахождение стрелка Летуму подсказали траектории лазерных лучей, которые африканец так бездумно расходовал.

Смайлсон задом вперед выполз из бойницы. Зеркальная поверхность визора скрывала лицо лейтенанта, но Летум знал, что тот широко улыбается. Бластер в руке лейтенанта дымился.

Летум поглядел вниз; пираты отставали всего на два уровня. Живая, подрагивающая масса, облепившая пирамиду, словно муравьи-солдаты, штурмующие чужой муравейник. Напор и натиск. Очень красиво.

Летум поглядел наверх. Оставался последний рубеж – главная и наиболее опасная стратегическая точка, подавив которую пираты могли считать абордаж завершенным. (Во всяком случае, такой вывод Летуму подсказывали книги и фильмы.) Стационарная лучевая установка продолжала плеваться бледно-розовыми молниями, хоть и без особого успеха. Неизвестный стрелок не желал сдаваться, выполняя свои обязанности с подлинным остервенением. Летум начал взбираться наверх.

Шум, производимый железным дровосеком, роль которого играл лейтенант, привлек внимание торговца. Когда Летум уселся на один из контейнеров, ограждающих лучевую установку, негр стоял к нему спиной и глядел вниз, на лейтенанта. Черная рука тянула из-за пояса плазменный пистолет.

Летум свистнул. Поскольку губ у его нового лица практически не было, на свист этот звук походил меньше всего. Какое-то пуканье. Тем не менее негр судорожно дернулся, оборачиваясь. Пистолет выпал из неловкой руки.

Летум облокотился о контейнер и перевел дыхание. Затем достал бластер, поскольку свистел с пустыми руками. Негр уставился на вороненый ствол и поднял руки.

Смайлсону удалось наконец вскарабкаться на вершину пирамиды. Лейтенант поднял визор, смахнул перчаткой пот с лица, – при этом металлические пальцы оставили на лбу красные полосы, – и, оглядевшись, широко улыбнулся.

– Мы сделали это, – сказал он. Недостаточно уверенно, чтобы убедить даже себя. Затем громче: – Мы сделали это!.. Летум, черт тебя побери, ты понимаешь?!.

Смайлсон сжал кулаки и бабахнул по стационарному лазеру. Тяжелая установка жалобно заскрипела, от панели управления что-то отвалилось. Негр тоскливо глядел на пиратов. Летум поймал его взгляд и увидел смерть. Не безысходную тоску, иначе именуемую обреченностью, а самый настоящий череп, вырезанный из черного дерева, в пустых глазницах которого плясало дикое пламя.

Видение абстрактного Рока, чья длань возносит ввысь и сбрасывает в пропасть. Летум испугался до мозга костей.

Интересно, что увидел негр?

Узнать ответ на этот вопрос Летуму было не суждено. Обратив внимание на африканца, Смайлсон сделал быстрый шаг и, схватив негра в охапку, поднял над головой. Торговец истошно вопил, сжатый стальными ручищами, а Смайлсон хохотал, словно разгневанный бог.

Летум глядел на это, разинув рот. Немного успокоившись, лейтенант напрягся, присел, а затем распрямился, словно тугая пружина. Руки толкнули негра вперед и вверх, сообщая необходимую для полета энергию. Африканец визжал, размахивая конечностями. Летум будто просматривал фильм в замедленном режиме, кадр за кадром. Черный череп обратился в его сторону, обжигая белым огнем, рвущимся из глазниц. Летум поднял руку и нажал на спусковой крючок. Зеленый луч пронзил тело африканца; череп испарился, подобно туману. Безжизненное тело полетело к палубе.

Смайлсон обернулся с обиженным выражением на лице:

– Он умер, прежде чем коснулся палубы!..

Летум вздрогнул, опомнившись. Поглядел на бластер и тут же сунул его в кобуру. Вытер ладонь о штанину.

– Какая разница? Впрочем, я и сам не знаю. Прости.

– Ладно, не важно. – Смайлсон махнул рукой. – Теперь нужно поднять флаг.

Летум хмыкнул, однако через секунду признал это неплохой идеей. Перегнувшись через контейнеры, он увидел пиратов, живой волной накрывших пирамиду. Вплоть до восьмого яруса пираты отдыхали, усевшись на уступы, обнимались и ликовали. Кое-где это разномастное сборище перемежалось черными головами и руками, поднятыми к потолку. Африканцы сдавались в плен.

Летум хмыкнул. «Идеальных солдат не бывает».

Флаг. Летум огляделся. Бесспорно, Смайлсон прав – Веселый Роджер смотрелся бы просто отлично на вершине зиккурата, однако вокруг не было ничего, даже отдаленно подходящего под определение «флаг». Летум сомневался, что на пиратском дредноуте имелось хоть одно черное знамя, поскольку нужды в них действительно не было. Разве что у капитана в каюте, пришпиленный к стене, расшитый жемчугом и с бахромой… Почему-то эта картина представилась Летуму очень ярко.

Как бы там ни было, шкипер помалкивал. А Смайлсон подошел к Летуму и отогнул лацкан куртки. Летуму было и самому любопытно, что же он там увидел. Черная футболка, одна из двух дюжин, которые капралу удалось выбить из интенданта для роты.

– Черт побери, это моя майка!..

Смайлсон пожал плечами. Летум поглядел на него и усмехнулся.

Сняв куртку, Летум стащил майку – вонючую, насквозь пропитавшуюся страхом и жестокостью. Смайлсон поморщился от отвращения. Летум подошел к стационарному лазеру, повернул ствол и за рукава привязал к нему футболку. Послышалось шипение. Горячий металл моментально высушил хлопок.

Затем Летум подошел к панели управления и поднял ствол вертикально вверх. Черная майка забавно повисла на вороненом стволе. Внизу грянул дружный рев трех сотен пиратских глоток. Пираты размахивали оружием и вопили. Летум расхохотался.

Взгляды были обращены на них, капрала и лейтенанта, сделавших день. Оба в ответ махали руками пиратам. Но бойцы здорово утомились, а потому не могли ликовать слишком долго. Мало-помалу людская река разбилась на тонкие ручейки, стекавшие с пирамиды.

Появлению капитана предшествовал негромкий шелест помех.

Глава 31

– Очень впечатляюще, – проворчал капитан. – Может, прекратим наконец детский утренник и займемся делом?

– Так точно, сэр, – ответили оба его собеседника. – С чего начнем?

– Прежде всего, мистер Смайлсон, проверьте груз на предмет особых ценностей.

– Есть. – Лейтенант подошел к ближайшему контейнеру и, с легкостью отогнув зажимы, откинул крышку. – Все на месте, сэр. Как мы и рассчитывали.

Летум подошел и заглянул в контейнер. Тот почти до половины был заполнен небольшими пластиковыми мешками зеленого цвета. Смайлсон вытащил один, из середины, и оторвал кусочек пластика. Летум поморщился. Он повидал таких грузов достаточно, чтобы с первого взгляда распознать содержимое. Столько, что Смайлсону с капитаном не снилось. Аж тошнило.

Негры, помимо всего прочего, оказались еще и наркоторговцами.

Лейтенант с блаженством высыпал на стальную ладонь голубоватый кристаллический порошок. Пошевелил пальцами, наблюдая, как тот сверкает и переливается под светом импульсных ламп.

– Крэк «три тысячи», – сообщил Смайлсон тоном знатока. – Полная синтетика.

– И полный кайф, – заржал шкипер. – Посмотри, что в других ящиках.

Смайлсон положил пакет обратно, закрыл крышку и тщательно приладил зажимы.

В другом ящике оказался старый добрый кокаин. Смайлсон оторвал край пакета и высыпал на ладонь несколько смертельных доз. Порошок не сверкал и даже не переливался, но лейтенант выглядел абсолютно счастливым. Глаза, широко распахнутые, глядели восторженно и безумно. Смайлсон не опускал пакет, пока ангельская пыль не начала сыпаться сквозь пальцы. На полу образовалась небольшая горка.

– Хватит переводить порошок, – проворчал капитан. – Положи обратно и закрой сундук. Я спускаюсь, хочу поглядеть на все лично.

– Голову принесли? – ни с того ни с сего брякнул Летум.

– А?.. Тьфу, принесли. Весь пол мне заляпал.

Шкипер отключился.

Смайлсон сжал кулак. Тонкая песчаная струйка побежала между пальцев, отмеряя чьи-то жизни. Летум с отвращением глядел на эти манипуляции.

– Ты не наркоман, – заметил он. – Я повидал их достаточно на своем веку.

– Да, но собираюсь им стать, – рассмеялся Смайлсон, алчным взглядом обозревая контейнеры. – Почему бы и нет?..

– Потому, что ты эгоист и мерзавец, каких мало. Заботишься только о самом себе, но не хочешь меняться. Наркота же превратит тебя в безмозглую марионетку, готовую на все ради дозы. А зелья тебе будет требоваться все больше и больше, с каждым новым днем, похожим на кошмар. – Летум указал на белоснежные россыпи, по котором лейтенант топтался. – Собери, пока не поздно. Тебе понадобится все, до последнего грамма. Но можешь распрощаться со своими далеко идущими планами. Все твои зубы выпадут, как у старого, глупого пса. Тебя посадят на цепь, в назидание остальным. Но я, проходя мимо, буду только смеяться…

– Хватит! – воскликнул Смайлсон. На протяжении всего монолога лицо его претерпевало стремительные метаморфозы. Куда-то подевался блеск лихорадочно бегавших глаз, Джек побледнел, а язык уже не метался во рту испуганной ящерицей. Летум знал, куда следовало давить. Часть пути они проделали вместе, но наркотики грозили крушением прежде всего его, Летума, планам. – Я все понял! Хватит!

Смайлсон бросил мешок обратно в контейнер и захлопнул крышку, затем сдул с перчаток последние крупинки.

– Я и так это знал, – сказал он, заметно успокоившись. – Просто… Первый раз в жизни вижу такую уйму дармового зелья!

– И не в последний, – усмехнулся Летум. – Все еще впереди. Это – самое надежное вложение средств. Гораздо удобней возни с акциями, недвижимостью или даже оружием. К тому же никакого риска, если у закона руки коротки, чтобы взять торговца за задницу. Пока человечество не разучилось дышать, есть, спать и видеть сны – оно будет нуждаться в наркотиках. Но и относиться к этому нужно спокойно; зелье – для трусов и слабаков, у которых не хватает духу смотреть в глаза реальности.

Смайлсон окинул Летума уважительным взглядом. Затем расстегнул ремешок и стащил с головы тяжелый шлем. Летум последовал его примеру. Голова вспотела; Летум с отвращением провел по голой коже ладонью. Смайлсон же не испытывал неудобств, за исключением, возможно, пошлой мигрени. Скафандр – это как отдельная квартира со всеми удобствами: кондиционером, вентиляцией, туалетом и прочим.

– Ты говоришь как профессионал, – заметил Джек. – Опыт или здравые соображения?

– И то, и другое, – сказал Летум. – Наша семейка ворочала лучшее в Галактике зелье сотнями тонн. Нахватаешься тут… Кстати, тот крэк скорее всего номадианский. Они по этому делу известные специалисты.

Смайлсон усмехнулся. Он отнюдь не забыл о наградах за двухголового Летума. Просто был умен и хитер, как старый лис. Впрочем, был он также с прибабахом…

Летум поглядел вниз. Пираты стягивались к шлюзам, решив, вероятно, что долгий день наконец-то подошел к концу. «А руководство в это время спокойно треплется на балкончике, проветривая нижнее белье…»

Поймав его взгляд, Смайлсон кивнул.

– Пошли, пока они не разбрелись. Нам предстоит тяжелая погрузка… Впрочем, приятная также.

– Можно было бы продать сам контейнеровоз. Если бы не Дроздов, разумеется.

Смайлсон кивнул. Шагнув на контейнер, он свесил ноги.

– Вы такое практикуете? – спросил Летум.

– Иногда. Хотя сбыть грузовой корабль – всегда проблема. Не только в Автократии, но и здесь, на Окраине. Многие планеты заключили соглашение о превентивных мерах против пиратства. Скупка награбленного входит в этот список.

Смайлсон спустился на восьмой уровень. Летум отвязал футболку и, одевшись, полез следом.

– Я тут подумал, – с пыхтением начал Смайлсон, – твой монолог…

– Не обижайся. Я знаю, о чем говорю.

– В том-то и дело. Простой обыватель, никогда не имевший дела с наркотиками, всерьез ничего такого не скажет. Такова уж человеческая натура – нас тянет к запретному и порочному. Так было с самого сотворения мира, начиная со злополучного яблочка…

Летум терпеливо слушал. Когда на людей находит настроение пофилософствовать, им лучше дать выговориться. Вдруг, проскользнет что-то полезное…

– Вот я и думаю: ты говорил слишком уж вдохновенно, без фальши. Так не бывает; даже медики-наркологи втайне мечтают вкусить запретный плод, пусть и скрывают это даже от себя.

Смайлсон замолчал. Летум ждал продолжения, но его не последовало.

– Задай вопрос целиком. Мне будет легче ответить.

Смайлсон усмехнулся.

– Хорошо. Сам ты сей плод вкушал?

– Вкушал, – без промедления отозвался Летум. – И не единожды. Каков он на вкус?.. Даже не знаю. Приторно-сладкий, аж зубы ломит. Но все чувства уходят, остается лишь белесая дымка, в глубине которой таятся кошмары. Подробности не имеют значения, разглядывать там особенно нечего. А потом засыпаешь, чтобы мир в который уж вытряхнул тебя в свое колючее нутро. И слышишь дикий смех демонов, которые смотрят на тебя из каждого зеркала. Тело бьет дрожь, ты уже почти отвык от него. Тянешься за новой дозой…

Смайлсон слушал, потрясенный. Летум описывал всплывающие из молока картины, даже не пытаясь сгущать краски. Все так и было, вот только, казалось, с кем-то другим.

Они спустились с пирамиды и зашагали в сторону «главного проспекта».

Одно из воспоминаний доставило неожиданное удовольствие. Летум рассмеялся:

– Однажды меня застал отец. Мне тогда было… четырнадцать. Или пятнадцать?.. Нет, четырнадцать. Как бы там ни было, все вокруг замечали за наследником странные вещи, кроме главного Вагнера. Он, видите ли, мне доверял. – Летум фыркнул. – Мать сердцем чувствовала неладное, но отец просто отмахивался. Пока наконец ситуация не накалилась настолько, что оставалось только прямое вмешательство. Он решил проблему с присущей ему бескомпромиссностью и невозмутимостью. Нашел момент, чтобы ворваться в мои покои, во главе целой своры телохранителей!..

Смайлсон молчал, хватая из воздуха каждое слово. Летум не знал, верил ли лейтенант хоть одной этой рыбке. Впрочем, его это не слишком волновало. Главное, чтобы улов не пропал.

– Что же предстало глазам моего дражайшего папочки?.. Возлюбленный наследник, абсолютно голый, валяется на огромной кровати в окружении пятерых девиц, каждая из которых занимается своим делом! Ну, ты меня понимаешь. Все невменяемы и беспрерывно смеются. На простынях – россыпи зеленого крэка, что из водорослей. Им же покрыты вспотевшие тела. – Летум смеялся. – Лично я этого не помню, наутро мне рассказали телохранители.

– И что?

– То, что утром состоялась казнь. Не моя, разумеется, для этого я был слишком ценен, а тех интересных девиц. Они-то собственно, не при чем, но в этом и состоял нехитрый план… Какие-то модельки, которых я подцепил в ночном клубе и незаметно провел в нашу крепость. Их обезглавили, одну за другой, а меня заставили смотреть. Впрочем, я мало что соображал, демоны требовали новую дозу. Получить ее мне так и не удалось: меня связали мягкими ремнями и кормили внутривенно. Никаких медикаментов, чтобы смягчить боль.

– Большой риск, – с сомнением протянул Смайлсон.

– Да, но отцу было наплевать. Или я выживу, или сдохну, как бесполезный кусок мяса. Как видишь, мне повезло. – Летум помолчал. – Не пойми меня неверно, отец делал все это отнюдь не во имя отцовской любви. Ему был нужен сильный наследник, а я показал недопустимую слабость. Если бы я умер, отец умертвил бы моего младшего брата, а следом и мать, как неспособную рожать сыновей. Подозреваю, что он таки убил ее… Но разговор не о том. Нашей семейной империи была необходима сильная, уверенная рука, а не дрожащие пальчики наркомана с мозгом, выжженным крэком. Это был эксперимент, ничего более. Подобно тому, как селекционер подвергает новые породы скота различным испытаниям.

– Оно того стоило, – с завистью вздохнул Смайлсон. – Через пять лет ты сам уселся на трон. Хотел бы я хоть на пару часов очутиться в твоей шкуре…

Летум вздрогнул. У Маркиза было все, кроме ответственности. И он не хотел ограничиваться двумя жалкими часами. Усевшись на трон однажды – уже не можешь сидеть на чем-то другом. Даже думать об этом не можешь.

Летум вспомнил тот трон. Огромный, величественный, на каменном возвышении. Черный. Сиденье и высокая спинка покрыты дырами, прожженными лазерами и плазменными зарядами, пробитыми иглами и пулями, проеденными ядами и кислотой.

Не самое удобное кресло.

Летум вздрогнул и напрягся внутри. В этот самый момент, должно быть, младший братец примостил на троне свою тощую задницу. Тонкие холеные пальцы тискают твердые подлокотники, бледные глазки воровато бегают по сторонам, рахитичное тело покрыто пленкой пота под вычурным одеянием монарха.

Отогнав видение, Летум постарался, чтобы голос его звучал безмятежно и весело: