Текст книги "Под черным флагом"

Глава 39

– Господин капрал, – подал голос какой-то пират. – Сэр?

Летум разлепил веки.

– Что?

– Мы тут подумали…

Летум молчал.

– Ну, мы вроде неплохо сегодня поработали, верно?

– Нам не оставили выбора, – сказал Летум. – Поэтому мы потеряли четверых. Это они неплохо поработали.

– Ну… Нам, вроде, положено вознаграждение? Зарплата какая-нибудь? Сэр?..

Летум задумался. «Действительно, вроде положена».

– Я знаю не больше вашего, парни. Но вознаграждение мы точно получим, это я вам обещаю.

Пираты радостно зашевелились.

– А на что вы собираетесь его потратить? – спросил Летум. – Дело ваше, конечно, но мне просто любопытно.

– Ну… Очень уж выпить охота.

– Ага, в столовке только сок дают. Кок – дерьмо. На мыло жирдяя!

– Уж лучше пиво…

– Нет, лучше уж ром!

– Хватит, – сказал Летум. Голоса моментально стихли. – Я понял. И сделал все нужные выводы. Ничего, короче, вам здесь не обломится.

Пираты зароптали.

– А ну, заткнитесь! – взревел Бран. – Командир говорит!

– Поймите, – продолжил Летум, – это очередная капитанская фишка. Вы заработали деньги, но, если спустите все в кают-компании, вся выручка вернется в корабельную кассу. Понятно вам, остолопы?

Судя по недоуменному молчанию, особенности корабельного финансового оборота ускользали от понимания пиратов.

– Объясняю популярно. Выпивка в кают-компании куда дороже той, что вы можете найти на любой из планет Пограничья. Конкуренции здесь никакой, потому как нет и второй кают-компании. Бармен может продавать выпивку по той цене, которая ему только взбредет в голову.

– Что же делать, сэр? – раздался перепуганный голос.

Может, смысл сказанного уловили немногие, но тревога страшных слов насторожила всех без исключения.

– Может, поговорить с барменом? – предложил радикал из правого сектора казармы. – По-нашему!..

– Это не выход, – тут же откликнулся Летум. – Если никто не сделал этого раньше, значит, это не решит проблемы. Так что я не позволю вам так бездарно потратить кровно заработанные денежки. Подумайте сами: чего вам хочется даже больше выпивки?

Повисло недоуменное молчание. Наконец какой-то умник выкрикнул:

– Ну… Баб, конечно!

Пираты взревели. Летум переждал всплеск эмоций.

– Правильно, – сказал он. – Но на корабле все бабы наперечет. Проституция, я так понял, здесь не практикуется. Так что выбирайте. Либо вы спустите все финансы в кают-компании, по безбожно раздутым ценам, чтобы в последствии бродить по Роджеру с пустыми карманами, разинув рот… – Летум глотнул воздуха. – Либо же потерпите до завтра, чтобы нормально напиться, а на сдачу – купить девочку. Может, даже не одну.

– А что будет завтра, сэр? – осторожно спросил какой-то центрист.

– Уже забыли? Я, кажется говорил. Завтра мы прибываем на Роджер – пиратский рай Пограничья. Там есть все, что только вашим разбойным душам угодно.

– Что ж вы раньше-то молчали, сэр?..

– Вот это да!

– Эх, погуляем!..

Летум продолжал голосом туристического гида:

– Дешевая выпивка, девочки, зрелища, игорные дома, диковинные развлечения… Но никаких наркотиков. Голову оторву, в назидание остальным. Понятно?

Пираты заворчали. Летум знал, что наркоманов здесь нет. Во всяком случае, не было до их погрузки на работорговное судно. Если уж их купили номадиане, значит, здоровье у всех было более-менее в порядке – в шахтах работать могли.

Воображение унесло бойцов в пиратский рай – все погрузились в сладостные мечты о дармовой выпивке и доступных красотках, рыщущих по кущам в поисках платежеспособных мужчин…

Летум вовсе не собирался настраивать роту против капитана или хапуги-бармена: в масштабах всего корабля мятеж двух десятков человек не играли никакого значения. Более того, мог навредить лично ему.

«Ну как им еще объяснить, что капитан просто-напросто не позволяет команде удариться в поголовное пьянство?! Причем делает это так искусно, что никто и не думает возмущаться. Поход в шикарный ресторан подразумевает расплату по счету, иначе это была бы простая столовка. Конечно, можно было бы раздавать выпивку порционно, но и это породило бы множество ненужных проблем; сухой закон всегда раздражал человечество. Поэтому каждый выпивает столько, сколько позволяет наличность. Финансы, понятное дело, возвращаются в кассу, на радость капитану, но в этом отношении Хоукинс ничуть не отличается от государства – Автократия поступает со своими гражданами гораздо хуже…»

Как объяснить, что Летум и сам был против повального пьянства? Как объяснить, что он и сам не знал, удастся ли получить сегодня обещанное вознаграждение? Летум действительно ни черта не понимал в здешней системе расчетов. Будет ли зарплата выплачена по мере реализации грузов, или же им заплатят из корабельной кассы? Требовалась информация, и Летум знал, у кого ее можно получить.

– Первая и третьи группы, рота капрала Летума, – просим в столовую, – приятным женским голосом сообщил динамик.

Летум взглянул на часы: 20:00. Голова немного кружилась, когда он поднялся на ноги. Пираты, не дожидаясь команды, спешили к выходу. Летум плелся в самом конце. «Им-то, поди, не приходилось прыгать по крышам, убивать лейтенантов и штурмовать ацтекский зиккурат…»

Рядом пристроился Бран. Летум ожидал, что великан скажет нечто вроде: «Отличная речь, сэр». Или: «Сэр, вы проделали все просто идеально!» Если бы Бран хотя бы заикнулся об этом, Летум знал бы о нем абсолютно все. Других подтверждений не требовалось: если кто-то начинает лизать тебе задницу, ему это наверняка не по вкусу. Значит, он готовится спихнуть тебя куда-то на обочину.

Однако здоровяк молчал. Летум почувствовал недоумение. Слишком уж долгое время все и каждый стремились стать блюдолизом наследника. Включая Маркиза, конечно.

В столовую они опоздали, хоть и спускались по лестнице: в широкие двери вползал толстый хвост разноцветной змеи. Судя по желтым нашивкам – рота Смайлсона. Вот к кому Летум собирался обратиться за информацией.

Столовая была огромна, поэтому вопрос об опоздавших ребром не встал (рота была готова растерзать любого, кто преградил бы пусть к вожделенной еде). В ней могли свободно разместиться все те, кто получил приглашение с камбуза – свыше двух сотен.

Большое помещение, с переборками, закрытыми белым пластиком. В центре размещались длинные столы, – для рядовых, ближе к стенам – одиночные, для командного состава. В противоположных концах столовой находились раздаточные стойки, на которых громоздились громадные чаны с дымящейся едой, подносы и пустая посуда. Повара в белых передниках накладывали еду в пластиковые тарелки, которые рядовые-дежурные (из роты узкоглазого Хиросимы) подхватывали с металлической стойки и тащили голодным пиратам.

Два стола, расположенных примерно в центре столовой, успели закрепиться за ротой. Тарелки, наполненные разноцветными кучками какой-то массы, дымились четырьмя аккуратными рядами. Пираты бросились к еде.

Летум, поглядев на тарелки, сразу же потерял аппетит. Пищу из пошлого синтезатора глава преступного синдиката вкушал всего пару раз в жизни. Летум уже бывал в столовой, однако именно сейчас синтезированная пища показалась ему особенно отвратительной. Но выбирать было не из чего. Деньги еще оставались, и все же мысль отправиться в кают-компанию была явно не самой удачной. После всего, что он наговорил к казарме… Хотя жаль, конечно. Тамошние синтезаторы имели с кулинарией более чем шапочное знакомство.

Пообещав, что завтра уж до отвала наестся на Роджере нормальной пищи, Летум взял курс на свой столик. Одиночных было десятка два, гораздо больше, чем насчитывалось на корабле командного состава. Капралы ели вместе с рядовыми, но Летум решил, что его статус приравняли к лейтенанту.

Никто не посмел посягнуть на столик Человека Без Лица. Оставалось сделать лишь несколько последних шагов, но тут что-то привлекло внимание Летума. Большой кусок желтого пластика, приклеенный к переборке. Он находился прямо против дверей, и, наверное, именно поэтому Летум не обращал на него внимания прежде.

Он подошел ближе. Доска почета.

«Герои дня», – гласила красная надпись, сделанная фломастером и чьей-то корявой рукой. Под ней Летум увидел собственное лицо. Впрочем, осознание этого пробиралось к нему еще какое-то время. Лицо было гладким, лишенным привычных плоскостей и углов. Подбородок остался почти прежним, но… Лицо не имело возраста.

Рядом с его фотографией висел лейтенант Смайлсон – улыбающийся, с сияющими глазами. Кровавые полосы, которые он оставил на лбу своей же перчаткой, походили на боевую раскраску. Рядом – лейтенант Коллинз.

Чуть ниже висел улыбчивый Бран, рядом с какими-то незнакомыми Летуму пиратами. И еще три ряда, до самого края желтого пластика. Летум просмотрел их все, одну фотографию за другой, но Ганса Фрейзера так и не нашел. Мертвым нет места на доске почета. Рядом со своей фотографией Летум заметил оборванный кусок клейкой ленты, которой к пластику крепились фотографии.

Летум вернулся к своему столику, размышляя над превратностями судьбы. Все уже успели забыть покойного лейтенанта. А те, что не забыли, предвкушали возможность сплюнуть на труп. У них было неоспоримое преимущество: они были живы.

Глава 40

Летум уселся за свой стол, взял в руку пластиковую вилку, которой при большом везении можно было выколоть человеку глаз, и начал ковыряться в тарелке. Зеленая масса, судя по всему, пыталась выдать себя за зеленый горошек. Белая – за картофельное пюре. Ну а ростбиф и вовсе походил на протертую подметку, политую огненно-алым соусом.

Желудок булькнул, требуя жертв. «Не жалуйся, приятель, – подумал Летум, отправляя в рот первый кусок. – Я тебя предупреждал».

Но на поверку все оказалось не так уж плохо. Если не особенно разглядывать содержимое тарелки и жевать особенно тщательно, ему, возможно, удастся заморить червячка.

Смайлсон, появившийся как из-под земли, без приглашения уронил свой поднос на столик Летума. Пододвинул стул и, как ни в чем не бывало, уселся с противоположной стороны. Вдвоем за таким столом было тесновато, но лейтенант не желал замечать неудобств. Летум жевал подметку, лениво разглядывая Смайлсона. Лейтенант бесцеремонно подвинул его поднос своим, освобождая место для трапезы. Летум стерпел и это, не прекращая работать челюстями. Возможно, пирату удастся отвлечь его внимание от вкусовых качеств поглощаемой пищи.

Устроившись, Джек ковырнул пластиковой вилкой зеленый горошек, и, поморщившись, отделил его от картофельного пюре. Летум следил за этими манипуляциями. Челюсти начали уставать, но синтезированная подметка не собиралась сдаваться.

Отправив в рот немного белой массы – на самых кончиках пластиковых зубцов, – Смайлсон дружелюбно улыбнулся:

– Ну, и как ты себя чувствуешь, отправив на тот свет столько народу?

Летум пожал плечами. Такой ответ лейтенанта не удовлетворил, поэтому ему пришлось выплюнуть кусок подметки обратно в тарелку.

– Нормально. Во всяком случае, не хуже, чем обычно.

– И даже совесть не мучит? – с сарказмом в голосе поинтересовался лейтенант. – Никто не нашептывает?..

– В моем организме такой орган отсутствует, – нахмурился Летум. – Самаритрофия. Крайне редко встречается.

– Слыхал, – кивнул Смайлсон. – Хроническая атрофия совести. В нашем черном деле это только плюс, причем невероятных размеров.

– Это я уже понял. Как насчет тебя? Ты и сам прикончил немало.

– Пустяки, – Смайлсон усмехнулся. – Мне с органами не так повезло, и все же переживать насчет того черного скота – ниже моего достоинства. Если бы мог, перебил бы их всех, до единого. – Джек вонзил пластиковые зубцы в подобие ростбифа. – Они ведь хуже Иных! Они… как этот ростбиф. Пытаются выдать себя за людей, хотя даже мыслят иначе. – Оглядевшись, Смайлсон понизил голос. – Хотя и лучше узкоглазых, которые все никак не угомонятся. Желтые твари.

Смайлсон отрезал пластиковым ножом крохотный кусок подметки и, положив его в рот, начал тщательно разжевывать.

Летум запоздало кивнул, восхищенный яростным монологом. Он и прежде знал, что они похожи.

Если только… Но нет. Смайлсон говорил о том, что знал и чувствовал. Летум легко распознал бы плохого актера.

– Мне нужно поговорить с капитаном, – сказал он. – Как думаешь, когда это лучше сделать?

Смайлсон замедлил движение челюстей и бросил над столом подозрительный взгляд:

– На предмет?.. Позволь поинтересоваться.

– На предмет зарплаты для моих подопечных. Завтра этот вопрос встанет особенно остро. Мы прибываем на Роджер, а у них и стального доллара в карманах нет.

– Это, бесспорно, проблема приоритетного значения. – Смайлсон кивнул, мгновенно расслабившись. Важно откинулся на спинку тесного стульчика. – Но, чтобы получить деньги, вовсе не обязательно встречаться с капитаном Хоукинсом. Выплаты за сегодняшний рейд произойдут только тогда, когда большая часть товара будет реализована. Возможно, через пару дней. Ты уж потерпи.

– Я-то потерплю. – Летум проглотил кусок зеленой массы. Горохом там и не пахло. – Но вот те ребята…

Пластиковая вилка обратилась зубцами в сторону роты. Пираты ожесточенно подчищали тарелки, будто голодали пару недель. Не утруждая себя ножами, бойцы рвали резиновое мясо зубами. Картина внушала трепет и невольное восхищение.

Смайлсон быстро отвернулся.

– Вспомнил. Нам с тобой велено подойти к интенданту. У него есть для нас выплаты за другой товар. Ну, ты помнишь.

Догадаться о том, какой товар имел в виду лейтенант, не составило какого-либо труда.

– Денежки получим только мы с тобой, что интересно. – Джек усмехнулся, обнажив белые зубы. К правому резцу прилип кусок зеленого горошка. – Моя группа шла на абордаж, ну а твои голодающие с ними, как-никак, кров над головой делили.

– Бабки поровну? – спросил Летум, почувствовав характерный запах.

– Ну ты даешь! – фыркнул Смайлсон. – Каждому рядовому по триста баксов. Нам с тобой – двойной оклад.

Летум прикинул в уме. «На выпивку и девочек, пожалуй, хватит. А там и наркоту удастся толкнуть…»

– Выплаты за сегодняшний груз получат все, кроме Хиросимы и его придурков. – Смайлсон презрительно усмехнулся. – Пусть терпит, узкоглазый. В прошлый раз я из-за него терпел. И что он получил?.. По пять жалких сотен на брата! Ха!..

– А как насчет моей роты? – быстро спросил Летум, пока Джек вновь не увлекся описанием расовой неприязни. – Они-то трюм не штурмовали, но это был приказ!

– Спокуха, браток. Вы пробивали ситуацию, первыми спускались туда, где могло поджидать все, что только можно было протащить на контейнеровоз. В конце концов, вы истребили дисмерантов! Кроме того, ты фактически руководил абордажем!

Летум ковырнул картофельное пюре. Причин для гордости он в этом не видел. Все это ерунда. Цель далека.

Если прежде он представлял себе эту цель в конкретных образах телесных страданий, ожидающих вероломного братца, – Маркиз четвертован; с Маркиза живьем сдирают кожу; Маркиза режут на полоски толщиной в миллиметр; Маркиз отдан на потеху голодным митрулгам, и многое, многое другое, – то теперь она превратилась в нечто абстрактное, некое аморфное пятно, на котором с трудом можно было разглядеть очертания материков и морей.

Зевс. Летум прекрасно понимал, что теперь Милан – глава могущественного синдиката, и, по сути, неотделим от столицы. На его защиту бросятся как государственные службы, включая тайную полицию и ВКС, так и коллеги. Они будут защищать рахитичного ублюдка, потому как теперь он является частью системы. Семейные разборки могли породить нежелательный прецедент – слишком уж много на Зевсе обиженных людишек, спящих и видящих, как бы вонзить клыки в глотки куда более вышестоящих родственничков.

«Конечно, это касается отнюдь не всех. Найдутся и те, что заприметят в происходящем собственную выгоду. Но я успел насолить слишком многим… За эту самую башку назначена награда. Нельзя просто прийти и прикончить Маркиза, – клану Вагнер в таком случае наступит полный и бесповоротный конец. Все – против меня».

Зевс. Объект его мести. Над городами, – алмазами в колючей стальной оправе, – вздымаются черные грибы атомных взрывов; тонны пыли закрывают солнце; черные звездолеты кромсают небо лазерными лучами; алая магма льется на улицы; людишки кричат и бестолково мечутся в своих роскошных квартирах, и трясется под жирным Диктатором черный трон, и осыпаются потолки… Едет крыша.

– Что с тобой? – Смайлсон пытался заглянуть ему в глаза. – У тебя такой вид…

Летум понял, что сжимает в кулаке вилку. Пластик согнулся, но не желал ломаться.

– Все в порядке. Просто задумался.

– У тебя был такой вид, – Смайлсон усмехнулся. – Вначале будто рвал кого-то на части. Потом погрустнел, и как-то сразу расплылся в улыбке. Меня аж морозом по коже продрало. Знаешь, такая зловещая улыбка. Обещающая, что ли…

– Знаю. – Летум отхлебнул из высокого стакана яблочного сока. – Ненавижу яблочный сок.

– О чем ты думал?

– Не важно. Впрочем… Думал, как вернусь на Зевс.

– И каким же ты это увидел? Придумал, как прикончишь братца?

Летум напрягся. Он не помнил, чтобы рассказывал лейтенанту о Маркизе. Впрочем, вот это – почти наверняка симптом паранойи. Смайлсон узнал все из головизионных новостей, – уголовной хроники, которая уже раструбила новость о смене правления клана на всю Галактику. (Большинство зрителей честно принимали эту самую хронику за светскую, жадно вслушиваясь в подробности жизни столичных аристократов. Ни к чему беспокоить гражданский покой всякими пустяками…) Летум явственно услышал сухой женский голос: «Небезызвестный Летум, директор концерта „Вагнер-Мониторинг“, также возглавляющий, – насколько можно судить по косвенным свидетельствам, – одну из самых влиятельнейших структур организованной преступности, продолжает успешно скрываться от правосудия. Напомним нашим зрителям…» Все это Летум слышал уже сотни раз.

– Сейчас не время и не место для таких разговоров. Да и вообще, слишком рано говорить о том, чтобы кого-то прикончить. Пока еще возвращаться на Зевс мне попросту не с чем.

Смайлсон пожал плечами и доел картофельное пюре.

Летум вспомнил, о чем они говорили до того, как он отключился.

– Почему капитан приказал не брать негров живыми? Их можно было продать. Крепкие, здоровые парни.

– На Роджере рабам делать нечего, – ответил Смайлсон. – Особенно неграм. Долго не протянут, кто-то убьет их просто так, потехи ради. – Смайлсон осклабился. – Я, например. Да и вообще, Роджер – планета свободы. Там нет места для рабства и унижений. Женщины еще куда ни шло, ведь это – неизбежное зло…

Летум нахмурился, хотя рассказ его позабавил. Он вообще привык хмуриться по поводу и без такового. Привычка, заработанная за время «царствия» – действовала безотказно.

– Слушай, давай сменим тему. – Смайлсон откинулся на спинку стула. – На такие темы, я вижу, ты разговаривать спокойно не можешь. Что тебе эти рабы дались? Переживаешь, что тебя и самого вроде как продали?

Летум не ответил. Смайлсон переоценивал любовь Летума к человечеству, рабы его абсолютно не трогали. Он торговал ими уже несколько лет, и, бывало, лично отбирал товар по специальным заказам.

Кроме того, до его сознания как-то не доходило, что главу синдиката можно просто взять и продать. Его можно похитить, лишить лица, купить билет в одну сторону на Номад, но продать – невозможно.

Летум переживал совсем по другому поводу. Но всякое заблуждение собеседника можно использовать в своих интересах…

– Ладно, давай сменим тему. Куда капитан собирается спихнуть сегодняшний груз?

Смайлсон безмятежно улыбнулся.

– На Роджере наверняка что-то подвернется. Там всегда крутятся дельцы с десятка планет. Знают, крысы, что у пиратов всегда можно купить самый классный товар по демпинговым ценам. Во всяком случае, дешевле, чем у поставщика. Или даже производителя. К тому же не нужно куда-то лететь, что-то искать: сиди и жди, пока из рейса вернется шкипер Хоукинс.

– Возможно, – кивнул Летум, – нам повезет с оружием. А как насчет наркоты? С таким объемом…

– Тут ты прав. На оружие всегда найдется покупатель. С зельем сложнее. Капитаны брать ее не станут, им команды наркоманов ни к чему. В принципе, торговать на Роджере можно абсолютно всем, еще не нашелся такой товар, который не толкали бы на пиратской планете. Но наркоту там обычно не ждут. Слишком уж редкий товар – контрафактный, всегда провозится тайно. Попасть на него – большая удача. Поэтому придется попотеть, подыскивая покупателя.

– Думаю, много пота на это все же не уйдет, – сказал Летум. – Будь мы в Автократии, я смог бы легко найти покупателя. На Окраине, к сожалению, знакомств у меня нет.

– Да, браток, – хохотнул лейтенант, – ты много потерял! Все дела-то здесь крутятся!

– Я не жадничал. – Летум не собирался плакаться Смайлсону о том, что преступность в Автократии делала то, чем обычно гнушались пробавляться спецслужбы. – На жизнь хватало.

Джек собирался было отмочить какую-то шуточку, но в последний момент сдержался.

– В общем, будем искать клиентов. Заранее ничего сказать не могу. Спроси у капитана, может, он уже с кем-то связался.

– Посмотрим. – Летум решил, что пора вновь сменить тему. – Позволь спросить тебя вот еще о чем…

– Ради Бога. – Смайлсон подчистил тарелку. – О чем угодно.

– Я всегда думал, что обычная тактика пиратов – пробить торпедами корпус и отлететь подальше, ожидая, пока весь кислород не улетучится в космос. Почему мы не сделали этого сегодня?

– Видишь ли, обычно мы поступаем так крайне редко. Стратегия захвата обычно определяется тремя важными факторами: типом звездолета, характером груза и числом людей в команде. Объясняю: команде ничего не стоит изолировать отсек, потерявший герметичность, если это предполагает конструкция корабля; если мы пробьем трюмы, то в космос может улететь сам груз; число же людей в команде, способных оказать сопротивление, наши абордажные группы должны превосходить как минимум втрое. Полностью герметичные скафандры есть отнюдь не у многих, как тебе могло показаться, а к бою в невесомости практически никто не приучен.

– Тем не менее, вы торпедировали номадианское судно, – заметил Летум, – на котором в тот момент путешествовал я.

– Да, но мы не собирались ждать, пока все Иные подохнут от кислородного голодания – как ты заметил, у них были скафандры. Кроме того, требовать застопорить двигатели и подготовить стыковочные шлюзы просто не имело смысла – номадиане знали, что пираты никогда не оставят в живых инопланетянина, которого можно убить. Поэтому нам не оставалось ничего другого, кроме как на ходу торпедировать шаланду.

– Понимаю, – кивнул Летум. – С неграми бы так не прошло. Мы висели у всех на виду, и обойтись без стыковки было просто нельзя. Ну а если бы они отказались? Сказали бы: «Нет, пошли вы на хер».

– Тогда мы разнесли бы их на лом, к такой-то матери, – ухмыльнувшись, заявил Смайлсон. – Капитан не блефовал, чтобы другим неповадно было.

– Понятно. – Летум задумался. – И все же ничто не мешало нам выпустить из трюма весь воздух. Негры могли изолировать отсек, ну а мы спокойно, без всякой спешки, перетащили бы контейнеры на «Утреннюю звезду».

– И где гарантия, что они не набросились бы на нас, увлеченных поднятием тяжестей? У них не было скафандров, верно, однако до того момента, как произошла стыковка, вся команда – зуб даю – отсиживалась в другом отсеке. И уж там у них было предостаточно классных скафандров, чтобы воевать с нами хоть в открытом космосе. С таким товарным оборотом они могли себе это позволить.

Летум стиснул челюсти. «Теперь, оказывается, у них было предостаточно классных скафандров!.. Твою мать!!!»

– Ну а если бы не набросились? Испугались, вняли голосу здравого смысла?.. Нужно было, по крайней мере, попробовать.

– Как раз здравый смысл говорил им о том, что свидетелей мы не оставим. Мы же грабили их прямо в порту, где они могли связаться с любым кораблем, если бы не патрульные не блокировали волну…

– А в открытом космосе вы убили бы их просто так, потехи ради? – спросил Летум. – И все равно пришлось бы драться?

– Возможно. – Смайлсон осклабился. – Почему это «вы», а не «мы»?

– Потому. Я бы так не делал.

– У тебя же атрофия совести, – напомнил Джек.

– Верно. Но при этом я не маньяк, одержимый жаждой убийства. Я дал бы им шанс, потому что привык считать себя профессионалом. – Летум слегка покривил душой: порой убийство доставляло ему удовольствие, но сам он считал, что никогда не поставил бы ради этого под угрозу всю операцию. – Вы, ребята, создали себе репутацию, которая работает теперь против вас. Это глупо.

– Возможно. – Смайлсон пожал плечами. – Нас много, всегда найдется пара уродов. Поди разберись, где добрый мистер Дрейк, а где жестокий мистер Хоукинс. Или наоборот.

Летум не стал продолжать, хотя ему было что сказать. Разговор отклонился от русла, а он уже узнал все, что требовалось. Пираты – неорганизованная, разобщенная кучка дилетантов. Из таких всегда получались первоклассные бойцы. Предостаточно места для творчества и полета фантазии, потому что «профессионал всегда работает творчески».

Летум поглядел на группу бритых мужиков, занимающих два длинных стола. Пираты отставили пустые тарелки, болтали, смеялись или же ковырялись в зубах пластиковыми зубочистками. Столовая опустела, дежурные собирали со столов грязную посуду.

На тарелке у Летума оставалась еще половина ростбифа, но он сомневался, что ему удастся удержать внутри то, что с таким трудом удалось съесть. Летум допил теплый сок и поднялся из-за стола.