Текст книги "Ярость рвет цепи"

Но Ковбой продолжал разглядывать собеседника, не позволяя каким-либо чувствам прорваться на умиротворенную поверхность лица. Только, пожалуй, в глазах мерцал неподдельный интерес, а губы чуть дрогнули. Он глядел столь отстраненно, словно энтомолог – на редкий, но давным-давно изученный подвид. Взгляд бегал по физиономии Волка, заросшей густой темной шерстью, ощупывал и перебирал черту за чертою. В голове, нужно полагать, шел какой-то скрытый процесс – сравнение, анализ и запоминания. Старые негативы дополнялись текущей картинкой.

Курт не мог поручиться, что прямо сейчас его не снимают на камеру из-за тонированных стекол внедорожников. Еще бы – такая сенсация!.. Тем не менее, эти люди не были журналистами. Как ни крути, они являлись сообщниками готовящегося преступления.

Кроме того, даже если у Ковбоя и останутся на память пара минут непрофессионального видео, Волка это ничуть не тревожило. Человечество уже давно привыкло к виду когтистых, волосатых монстров, – как из художественных, так и документальных кинолент, – соответствующее же оборудование позволяло даже на скорую руку состряпать отличную графику.

Как и остальная Стая, Курт был заочно приговорен к смерти. Поэтому доказательства его злодеяния, каким бы тяжким оно ни являлось, не имели никакого значения. Терять было уже нечего.

Куда больше Волка тревожило, хватит ли денег на лечение Джейн.

– Как, говоришь, – медленно спросил Ковбой, – тебя зовут?..

Страйкер понял, что осмотр окончен, и поспешно натянул капюшон.

– Я этого не говорил. А как зовут вас?

– Лучше я скажу, как зовут нашего врага. Нашего общего врага. – Безволосый шагнул вперед. – Не возражаешь, я подойду?..

Курт кивнул, выглядывая из уютной тени капюшона.

Ковбой мелкими шажками двинулся вперед. Его правая рука, блеснув перстнем на безымянном пальце, медленно полезла в боковой карман пиджака. Через пару мгновений появилась, сжимая какой-то плоский предмет. Волк напрягся, однако на оружие вещь не походила. Да и с какой стати безволосому пытаться убить убийцу?..

Приблизившись на полтора метра, Ковбой остановился.

– Вот, – сказал он, протягивая плоский предмет.

– Что это? – недоверчиво спросил Волк.

– Портрет твоей жертвы. Возьми и нажми длинную кнопку.

Страйкер, помедлив мгновение, все же протянул лапу. Плоская штука легко легла в ладонь, будучи почти невесомой. Прежде чем следовать незамысловатой инструкции, Курт повертел предмет в руках, изучая со всех сторон. Он даже подумал, что, если это действительно какой-то подвох, вряд ли ему удастся таковой распознать. Нужно было заставить безволосого самого все включать, – пронеслось в голове. Сейчас такое требование прозвучало бы несколько запоздало, и в чем-то даже нелепо.

Вытянув лапу в сторону, он на ощупь нашел длинную кнопку.

В то же мгновение планшетка озарилась внутренним светом. Волк ожидал чего-то подобного, а потому рука его даже не дрогнула. Развернув предмет к лицу, он увидел, как одна его сторона превратилась в небольшой дисплей. На нем, медленно вращаясь, мерцало какое-то изображение. Курт с любопытством поднес планшетку ближе.

На него уставилась круглая физиономия с короткой бородкой. Крохотные глазки недобро глядели из-под лохматых бровей. Голова, на которой пребывало все это хозяйство, равномерно проворачивалась вокруг невидимой оси. Снимок оказался трехмерным. Вскоре Страйкер лицезрел коротко остриженный затылок и жирную, складчатую шею.

Волку сразу же не понравился этот субъект. Но он, как ни странно, почувствовал лишь облегчение. Если ему предстоит ликвидировать именно этого безволосого, симпатия могла осложнить задачу.

Под экраном, рядом с клавишей питания оказались еще четыре. Поэкспериментировав, Волк понял, что может по своему усмотрению поворачивать или останавливать изображение. Вероятно, данный прибор был способен хранить в себе немало подобных картинок, что делало его весьма функциональным, а порой – даже незаменимым. Когда, к примеру, требовалось передать наемнику определенную информацию визуального свойства…

– Его зовут Род Майклсон.

Курт, вздрогнув, оторвался от снимка. Ковбой кивнул.

– Верно, – добавил он. – Рассмотри получше. Ошибиться нельзя.

– Где я смогу его найти?

– Совсем недалеко. В нескольких кварталах отсюда. – Безволосый махнул в сторону Северо-Восточного Улья. – Пересечение Тисовой и Оружейной. Там, в сорок третьем, находится подпольный бордель. Господин Майклсон – большой любитель плотских утех. Что, впрочем, вполне очевидно, стоит лишь взглянуть на эту жирную рожу… – Ковбой холодно рассмеялся. – Большая часть его увлечений вполне безобидна (как, например, страсть к домашней кухне), но некоторые запрещены даже в Ульях. Именно поэтому Род примерно раз в месяц спускается в Гетто, чтобы отвести душу. Сегодня – как раз такой день. Если ты промахнешься, Майклсон еще долго будет трястись от страха на верхнем ярусе, пока решиться на очередную вылазку. Ты понял?

Волк, кивнув, вновь нажал плоскую клавишу. Экран тут же погас.

Но Ковбой покачал головой:

– Оставь себе. Возможно, еще понадобится.

Страйкер пожал плечами и сунул прибор в карман куртки. Теперь он смог разглядеть, что обе руки безволосого затянуты в тонкие перчатки телесного цвета, повторяющие каждый контур кистей. Вне сомнений, разумная предосторожность – на приборе остались только волчьи отпечатки.

– Вероятно, мне нужно идти?..

– Можешь не торопиться. У тебя в запасе как минимум два часа. – Безволосый сделал непринужденный жест. – Если не случится ничего непредвиденного, Род не покажется раньше. Ну, а если все-таки случится, наше мероприятие тоже логично перенести на следующий раз.

Курт поморщился под капюшоном. Джейн ждать не сможет.

– Как насчет оплаты? – спросил он.

– Да, верно… – Ковбой полез в другой карман, достал кредитный чип с логотипом Национального Банка. – Вот, держи. – Волк взял холодную пластину и повертел ее в лапах. – Здесь половина – две с половиной тысячи. Остальное поступит на счет сразу же, как только работа будет выполнена.

– Как скоро вы об этом узнаете?

– Скоро, не волнуйся. Практически мгновенно.

Курт продолжал изучать пластину чипа. Вот, оказывается, какова цена человеческой жизни. Но, с другой стороны, в трущобах могли убить за горсть мелочи, а смерть господина Майклсона спасет другую жизнь…

Вечный обмен.

Волк понятия не имел, ту ли штуковину всучил ему Ковбой. Однако, проверить это представлялось возможным лишь в каким-нибудь банкомате – надкусывание тут не поможет. Поэтому Курт просто спрятал чип во внутренний карман.

– А вы не боитесь, – неожиданно для самого себя поинтересовался он, – что я просто сбегу с этими деньгами, не выполнив работу?

Ковбой широко улыбнулся, продемонстрировав крупные белые зубы:

– Нет, не боюсь. Тебе нужна вторая половина, откуда-то я это знаю. Впрочем, даже если ты удовольствуешься одной, я всегда смогу вернуть деньги за счет Хью. Ты ведь не хочешь подвести своего агента, верно?.. – В темных глазах безволосого вспыхнули сумасшедшие огоньки. – С другой стороны, я также не могу предоставить тебе ни единой гарантии. Вместе с тем, ничто не может помешать и тебе обратиться к Лысому Хью. Если смотреть в корень, зачем еще нужны посредники?..

Страйкер не ответил. На Хью ему было плевать, и все-таки в главном Ковбой не ошибся.

– Чем, помимо телесных утех, занимается Майклсон? – спросил Волк, прикоснувшись к карману, в котором лежала планшетка.

Ковбой нахмурился:

– Пусть это тебя не заботит. Настоящий профессионал не забивает голову посторонними вещами. Тебе нужно знать лишь то, что его нужно прикончить – во что бы то ни стало. Один человек, если он не душевнобольной, не может без достаточно веских причин желать смерти другого. Мы с ним – давние враги. Он нехороший человек, Волк. Его руки по самые плечи в крови. Ликвидировав его, ты поможешь не только мне.

«Ликвидировав», – эхом пронеслось в голове Курта. Вероятно, такие понятия в ходу у профессионалов. Слово было холодным и бездушным, словно речь шла о плановой дезинсекции, а не о человеческой жизни. Но в таком контексте Волку слово понравилось.

Что, впрочем, не влияло на статус дилетанта.

– Свидетели – на твое усмотрение, – продолжил безволосый. – Можешь их не трогать, а можешь перебить всех до единого. Вряд ли кто-то успеет тебя рассмотреть… Если хотя бы малая половина того, что я слышал о вашем Племени – правда.

Курт пожал плечами. Откуда он знал, как повернутся события?..

– Ну, и на закуску… Сейчас я достану оружие, – сказал Ковбой, – после чего отдам его тебе. Оно нигде не зарегистрировано, нет даже заводской маркировки. – Безволосый сунул правую руку под пиджак и осторожно извлек пистолет, держа его за длинный ствол.

Страйкер протянул руку и машинально схватил рукоять. Та удобно легла в ладонь, будто специально подгонялась под волчью лапу. Пистолет оказался более тяжелым, чем Курт полагал, но ощущать его вес оказалось неожиданно приятно. Черный ствол и рукоять были превосходно сбалансированы. Коготь Волка так и просился лечь на спусковой крючок.

– Зачем?..

– Не помешает, – ответил Ковбой. – Пули – разрывные. Достаточно одного попадания, чтобы оторвать человеку руку. На рукояти не останется никаких следов, поэтому можешь бросить его прямо на месте. Это все. Удачи.

Тут господин сделал еще одну странную вещь – протянул руку и хлопнул Волка по плечу. Этот жест оказался настолько неожиданным, что Страйкер даже не пытался увернуться, когда его коснулась затянутая в перчатку рука. Он почувствовал запах дорогой ткани, доселе не побывавшей в стирке, дезодорант, а также, конечно, жасмин.

Тем не менее, кое-какие детали все же прорвались сквозь эту завесу. Запах Ковбоя оказался весьма специфичен, но и едва ощутим, как сиюминутный ветерок.

Глухо зарычав, Волк увернулся и сбросил руку с плеча. Телохранители не сдвинулись мест, но кое-кто все же насупился и потянулся к оружию. А Ковбой, как ни странно, ничуть не расстроился. Успокоив охрану единственным жестом, он улыбнулся и кивнул Курту на прощание.

Затем, развернувшись, направился к автомобилю. Телохранители начали сворачивать позиции. Мотоциклисты оседлали своих стальных коней, водители сели за баранки. Взревели моторы. Ковбой неторопливо влез на заднее сиденье, один из телохранителей захлопнул дверь. Внедорожник мягко тронулся с места. Мотоциклы возглавляли колонну; каменный мусор летел из-под рифленых протекторов.

Вскоре шум моторов затих в отдалении.

В подворотне сгустились ночь и тишина, напоенные газообразными продуктами горения жидкого топлива. Курт стоял, не двигаясь с места, прислушиваясь и пробуя воздух. Затем поглядел на пистолет, который продолжал сжимать в руке.

Очевидно, эта штука была ему без всякой надобности. Ему никогда не доводилось стрелять из огнестрельного оружия, а учиться – за пару часов до самого мероприятия – было поздновато. Безволосый, вероятно, даже не предполагал такой вероятности – что некто, происходящий из маргинальных слоев Гетто, не умеет обращаться с оружием. Ковбой наверняка бы удивился, узнав, что в действительности Племя живет по соседству.

Как бы там ни было, Курт пришел к выводу, что с этим стволом он рискует совершить массу ошибок. А также, разумеется, лишиться единственного преимущества – того, что делало его Волком. У безволосых были горы оружия, однако почему-то они обратились к члену Стаи. Следовательно, таким преимуществом следовало распорядиться наилучшим образом.

Вынув из пистолета магазин, Страйкер один за другим разбросал по двору патроны. Следом полетели пустая обойма, затвор, возвратная пружина и рама с рукоятью – на все четыре стороны света. Разыскать части единого целого среди всего того мусора, что усеивал двор, было задачей непростой – даже если знать, что искать.

Боек, чуть помедлив, Курт зашвырнул в один из оконных проемов.

Бывало, стоя на часах у входа в Убежище, он успевал не один десяток раз расчленить и собрать пистолет легендарного Коррига, – чтобы убить время. Тем не менее, знание устройства оружия не шло ни в какое сравнение со стрелковыми навыками Волка (вернее, отсутствием таковых).

Невзирая на слова Ковбоя, ему следовало поторопиться.

Непроизвольно коснувшись кармана с планшеткой, Страйкер направился к выходу из подворотни. Там он немного помедлил, оглядываясь на предмет неприятных сюрпризов, после чего продолжил путь. Свет дальних фонарей лежал на асфальте влажными полосами. Не было видно ни одной живой души, и даже патрули куда-то подевались. Звезды равнодушно глядели сквозь Купол, Луна без спешки продолжала полет.

На том перекрестке, где, по утверждению Ковбоя, находился нелегальный бордель, Волку доводилось бывать два-три раза. Разумеется, тогда у него не возникало особой нужды что-либо разнюхивать, поэтому обстановка с трудом воскрешалась в сознании. Мегаполис был колоссален. А вылазки на поверхность – молниеносны и поспешны.

Как бы там ни было, прежде чем браться за дело, Курт решил кое-что разузнать – тем более, что это оказалось по дороге. Местонахождение ближайшего банкомата он знал доподлинно. При подборе места для встречи этот фактор также сыграл немаловажную роль.

Судя по слухам, в Ульях бумажные деньги почти не использовались, зато в Гетто по-прежнему имели большое хождение. Приземленные – в обоих смыслах слова – жители доверяли бумаге значительно больше, нежели абстрактным банковским потокам. Счет можно заморозить, арестовать или ограбить из Сети, тогда как «бумажные» сбережения подвергались не меньшему, однако куда более привычному риску. Кроме того, у сделки, совершенной по старинке, оставалось куда больше шансов остаться незамеченной, нежели у перечислений сумм с одного счета на другой.

Банкомат был похож на бронированный гроб с эмблемой Национального Банка. Поравнявшись с «крышкой», Курт в недоумении почесал затылок. Прежде он вообще был знаком с деньгами лишь понаслышке, теперь же приходилось прибегать к услугам столь странного аппарата. Еще на подходе он начал беспокойно оглядываться. Фигура в капюшоне, тревожащая банкомат в столь неурочный час, могла вызвать вполне обоснованные подозрения. Поэтому действовать следовало быстро. Но как?..

В металлической панели не обнаружилось ни клавиш, ни мониторов.

Волк уже было решил, что на ночь аппарат отключили, как вдруг раздался голос:

– Вставьте, пожалуйста, кредитный чип.

Голос был мужским, с металлическими интонациями.

От неожиданности Страйкер подпрыгнул на месте. Затем огляделся, однако не заметил ничего необычного. Вероятно, банкомат каким-то образом почувствовал его присутствие – сканерами или чем-то еще.

Что-то щелкнуло, в корпусе показалась узкая приемная щель.

Достав кредитку, Курт замер в нерешительности. Что, если аппарат неисправен?.. Проглотит чип, заявит, что никаких денег там нет. Волк уже слышал о таких происшествиях. С другой стороны, отправляться в банк лично также было не лучшей затеей.

Страйкер затаил дыхание и бережно сунул чип в щель. Тот сразу скрылся внутри, какая-то сила буквально вырвала пластину из пальцев. Определенно, далеко не самое лучшее начало.

Тем не менее, через несколько секунд металлическая поверхность пришла в движение. Примерно на уровне физиономии Волка разошлись створки, за которыми обнаружилось оконце небольшого монитора. На последнем мерцал все тот же логотип. Так продолжалось еще пару секунд, а затем эмблема сменилась благожелательным мужским лицом.

Курт инстинктивно отпрянул, но тут же сообразил, что, конечно, это был обычный конструкт. Компьютерный софт умел все, что должен уметь обычный клерк. Еще он имел стандартный комплект физиогномических ужимок, а также, возможно, знал пару шуток.

– Чем могу быть полезен? – осведомился конструкт, вежливо улыбнувшись.

Волк чуть замешкался, подбирая слова:

– Я… хочу проверить счет.

– Пожалуйста. Ваш анонимный счет был открыт вчера, ровно в двенадцать пополудни. Порядковый номер – 58443. Содержимое – 2,5 тысячи американских долларов. Чип выдан на предъявителя. Чтобы предпринять какие-либо действия относительно данной суммы, вам достаточно лишь изъявить желание. – Конструкт выжидающе уставился на Волка.

Страйкер лихорадочно размышлял. Вероятно, ему следует забрать эти две с половиной тысячи прямо сейчас. Карманы он не слишком отяготит, зато подстрахует ближайшее будущее – если Ковбой все же планирует его провести.

– Да, – сказал он, – я хочу получить всю сумму.

– Какими купюрами, сэр?

Вопрос поставил Курта в тупик.

– Что?..

– Двадцать пять сотен, или банкнотами меньшего достоинства?..

– Гм… Давайте двадцать пять, – решился Волк.

– Должен предупредить, что, если вы снимете всю сумму, ваш счет прекратит существование. Подтверждаете?..

– Нет! – воскликнул Курт. Каким в таком случае образом Ковбой переведет оставшуюся сумму? – Оставьте десять долларов. Достаточно?

– Вполне. Я выдам вам двадцать четыре сотни, одну банкноту в пятьдесят, а две по двадцать. Подтверждаете?..

– Да. Будьте любезны, – добавил Волк.

– Секундочку…

Внутри банкомата что-то зашелестело, после чего рядом с монитором открылось оконце поменьше – своего рода форточка. Там, в специальной пластиковой тарелке, лежала ровная стопка зеленоватых купюр. Страйкер с быстротой молнии сгреб все без остатка.

Форточка захлопнулась. Приемная щель выплюнула чип.

– Всего доброго, – попрощался конструкт. – Заходите еще.

Бронированная плита встала на место, закрывая монитор. После того, как Курт вынул чип, закрылась и щель. Банкомат вновь принял вид металлического гроба.

Страйкер поднес пухлую пачку к лицу.

Купюры были совсем свежими, – возможно, их еще не касалась рука человека. Каждую украшал портрет серьезного мужа. Больше всех было Бенджамина Франклина, чья прическа показалась Волку несколько странной. На ощупь каждая банкнота оказалась сухой и шершавой, будто языки молодых Волчиц. Деньги пахли первосортной бумагой и типографской краской. Почему-то этот запах Курту сразу понравился.

Спрятав банкноты во внутренний карман, он продолжил путь.

Большую часть суммы он уже собрал. Оставалось еще полторы тысячи. А также, конечно, не помешает иметь кое-что про запас – на случай неожиданных расходов.

Если бы Ковбой сглупил, и перевел на счет все деньги, Волк не задумываясь отправился бы прямиком в Убежище. Что ему до проблем безволосых?.. Это мероприятие было задумано как единичное, впредь Страйкер поклялся себе свято блюсти Заветы.

Безусловно, Хью и Ковбой понятия не имели, где его искать. Если бы несостоявшийся убийца испарился с деньгами, безволосые могли перегрызть друг другу глотки – Курту было плевать.

Но так уж вышло, что Ковбой оказался на редкость умен. Как ни странно, этот безволосый импонировал Волку. Один из очень немногих (если не считать самок), и дело было не только в исходящих от него приятных ароматах (хотя и в них тоже). Этот безволосый наверняка жил под самым Куполом, но Страйкер не чувствовал зависти.

У Ковбоя был стиль.

В нем чувствовалась загадка – как тот едва уловимый запах, что на мгновение почувствовал Курт. Она затаилась в уголках насмешливых глаз, в трещинках аккуратных морщин у оконечностей губ. Этот безволосый любил улыбаться, вот только веселиться – навряд ли.

Волк мотнул головой, будто собирался вытряхнуть несвоевременные мысли. Сейчас нужно думать о деле. Каким образом он собирается «ликвидировать» Майклсона, а также обезвредить охрану? На ум не приходило ничего выдающегося. Вероятно, – решил он, – придется импровизировать. Как во время тех драк, в которых время от времени принимал участие по дороге в Гетто. Или, что даже серьезнее, во время потасовок в родном Убежище, когда юные Волки выясняли отношения.

Поглядывая на таблички с указанием улиц и номеров домов, Курт корректировал маршрут. Уличные патрули становились все реже, а потому избегать их также не составляло труда. Престижный район с неохотой сменялся жильем для обычного люда. Появились первые магазины и бары, – бледные тени от буйства Бульвара Сан-Сет. Однако, стоило отойти от освещенных витрин и голографических вывесок, как ночь вновь сгущалась над улицей. С интервалами в несколько минут мимо проносился автомобиль. Из салона, как правило, доносился смех и запах спиртного.

Страйкер целеустремленно шел по тротуару, спрятав голову в капюшоне, а лапы в карманах. Всякий раз, когда впереди показывались группки безволосых, включавшие более трех хохочущих глоток, Волк переходил на другую сторону. Порой его окликали, но безуспешно. Сейчас не хватало, – думал он, – сцепиться с подгулявшей молодежью.

Впрочем, эти опасения оказались напрасны. По мере приближения к дому № 43 всякая активность исчезла, словно по волшебству. Оружейная брала начало на следующем перекрестке. Насколько Курт помнил, Тисовая улица была довольно широкой, с двусторонним, хотя и жидковатым движением. Ее застраивали будто впопыхах, но результат оказался довольно неплох.

Судя по всему, все дома были построены вскоре после возведения Купола. Они неплохо сохранились, хотя кое-где сквозь впечатляющий грим и выпирали голые кости. В большинстве своем здания были четырех-пятиэтажными, только в отдалении маячили пара высотных колонн. «Угрюмые старички», – как называл их Курт.

Он вышел на перекресток и замер в тени. Проезжая часть пустовала, если не считать летевших на юг отраженных огней. Пара пешеходов, немного пошатываясь, брели по другой стороне. Волк проводил их взглядом. Вот они, едва не упав, начали переходить бетонированный въезд в какую-то подворотню. Проем загораживал полосатый шлагбаум. Один из выпивох остановился, однако из тени тут же вышли пара широкоплечих парней. «Идите-ка отсюда», – донеслось к Волку через улицу. Парочка, поддерживая друг дружку, последовала указанию и вскоре исчезла в ночи.

Страйкеру не было нужды смотреть на номерной знак того дома. Он и так знал, что попал по адресу.

Было бы наивно полагать, что подпольный бордель имел отдельный вход на фасаде, или же в «нумера» можно угодить через парадный. Нет, все оказалось вполне в традициях жанра.

Курт мог вполне определенно полагать, что большая часть заведения расположена за тем самым шлагбаумом, который охраняли, как минимум, двое молодчиков. Судя по бетонированному въезду, внутри была какая-то стоянка, либо что-то в этом роде. Вполне вероятно, что автомобиль Майклсона (не пришел же он пешком!) стоит именно там. А внутри машины, вполне возможно, дожидается шофер и кто-то из охраны.

Таким образом, Волк с ходу отверг идею «лобового прорыва».

Он должен упасть с неба, выполнить работу, и вновь скрыться во тьме. На все про все должно уйти всего несколько секунд. Если же разбираться с охраной постепенно, по мере появления, так, чего доброго, придется отправляться за Родом в «нумера». Страйкер на мгновение представил себе бешеную гонку по роскошным комнатам, устланным кружевами и женскими телами, за трясущейся от страха грудой жира…

Упасть с неба, – мелькнула внезапная догадка. Курт взглянул на фасад здания более предметно. Балкончики были небольшими, и поэтому располагались на редкость компактно. Друг от друга их разделяли два с лишним метра. Окна и стеклянные двери были черны; жильцы, должно быть, давным-давно отошли ко сну.

Приняв решение, Волк не стал медлить. Пройдя по Тисовой к дому № 45, он перешел дорогу и двинулся в противоположном направлении. По мере приближения к цели походка его замедлялась, а глаза все более тщательно шарили по сторонам. Вот мимо промчался автомобиль, и Курту пришлось остановиться в тени, пока свет фар не потухнет вдали. Но, поравнявшись с парадным входом, он медлить не стал.

Страйкер оттолкнулся от асфальта и взмыл в воздух. Сильные пальцы ухватились за край портика, что нависал над подъездом. Мгновение спустя он уже стоял в оконном проеме подъезда, приноравливаясь к новому прыжку. Вот лапы ухватились за чугунные перила, Курт одним броском втащил себя на балкон. Но и тут не следовало задерживаться. Он пригнулся, прошел мимо стеклянной двери, а затем прыгнул вновь – на этот раз на третий этаж. Стена дома просвистела мимо, под ногами мелькнул темный асфальт.

Ему пришлось совершить еще шесть подобных прыжков. Стена дома была темно-серой, и все же черный силуэт отлично выделялся на общем фоне. Но, хвала Богам, на Тисовой не оказалось прохожих. В противном случае, заинтересовавшись увиденным, они могли поднять шум, дабы все остальные также могли полюбоваться легендарным Спайдер-меном.

Особенно трудно пришлось на самом углу. Охранники курили и о чем-то болтали внизу, у шлагбаума, тогда как Курт изо всех старался не шуметь, и даже почти не дышал. Ему пришлось взобраться на четвертый этаж, и уже оттуда совершить рискованный прыжок – на балкон третьего, что едва-едва показался из-за угла.

Пальцы правой лапы, соскользнув с перил, каким-то чудом сомкнулись на одном из прутьев. Волк стиснул его мертвой хваткой. Секунду спустя подоспело остальное тело. Страйкер что есть силы стиснул челюсти, чтобы не пустить наружу яростный вопль. Он сильно приложился ребрами о бетонный бортик, так, что из глаз искры посыпались. А какое-то мгновение спустя в локтевой и плечевой сустав, казалось, залили расплавленный свинец.

Но для криков это было явно не подходящее время. Курт отлично помнил об охранниках, что топтались внизу. Поэтому, не делая из обычной боли трагедию, Волк ухватился за перила второй лапой, подтянулся и забросил тело по ту сторону. Лишь там, распластавшись на керамической плитке, он позволил себе перевести дух.

Около минуты он любовался влажными облачками, вылетавшими из пасти, и прислушивался к тому, что творилось внизу. Охранники продолжали разговор на отвлеченные темы, похоже, ничуть не обеспокоившись странными звуками. Разговор вели двое, но делать выводы было рановато.

Лапы Волка тем временем ощупывали тело и конечности. Ребра болели, и все же были целы. Суставы также постепенно отходили. Главное, что сухожилия и мышцы также не подвели – без правой руки пришлось бы несладко.

Приподняв голову, Курт заглянул в стеклянную дверь. Та была занавешена изнутри плотной тканью, через которую, вероятно, не пробивался даже солнечный свет, не говоря о автомобильных фарах. Во всяком случае, рассмотреть сквозь нее силуэт навряд ли было возможно. Привстав, Страйкер облокотился о керамический пол и выглянул наружу.

Дом по Тисовой № 43 извивался буквой «S». Дворик, отгороженный шлагбаумом, был образован сомкнутыми кирпичными стенами. Другого выхода, если не считать единственный подъезд, отсюда не было. С позиции Курта была превосходно видна бронированная дверь с зарешеченным оконцем. Над козырьком крепились две видеокамеры, а у косяка болтался на цепи красный фонарь (вероятно, имевший какое-то символическое значение).

В этой части дома окна были преимущественно светлы, – исключая лишь четвертый этаж. Часть проемов горела белыми прямоугольниками, но большинство освещали интимные приглушенные тона – розовый, голубой, бежевый, зеленый. Сложные конструкции тюли и занавесей скрывали все, что происходило внутри. Как ни пытался Волк что-либо разглядеть, все его попытки не достигли результата.

Собственно, удивляться было нечему. Курт не сомневался, что все эти окна были пуленепробиваемы. А судя по тому, что Род Майклсон – какая-то влиятельная шишка из Улья (если уж такой стиляга, как Ковбой желал его смерти) – любил здесь поразвлечься, бордель был далеко не самый дешевый. В таких местах клиентов обычно ценили, и из кожи лезли, чтобы угодить любой их прихоти. Разумеется, конфиденциальность и безопасность были непременными условиями.

Страйкер бы также не удивился, если бы узнал, что в данный момент заведение работало на одного Майклсона. Ковбой обмолвился, что того интересуют какие-то специфические удовольствия, которые можно получить лишь в Гетто. Курт понятия не имел, что это было. Конкретно, конечно – в голове завертелось множество догадок, одна хуже другой. Дети, киборги, калеки, машины, даже животные…

Думая об этом, Волк не чувствовал ни гнева, ни отвращения. Его не особо заботило, чем именно занимался там безволосый. Что бы это ни было, он делал это в последний раз. Майклсон УЖЕ стал жертвой, хотя даже не подозревал об этом.

Курт отвел взгляд от окон и посмотрел вниз. Возле подъезда был припаркован один из самых роскошных автомобилей, которые Волку лишь доводилось видеть. Это был «Крайслер» класса «элит», зеркально-черный и обтекаемый. Относительно этой машины можно было употребить слово «причален» – внешние формы более напоминали подводную лодку. Вероятно, под капотом у него стоял мощный электромотор, – объемом в среднюю молнию, и мощностью в три-четыре сотни лошадиных сил.

Черные стекла сливались с черным же корпусом, поглощая световое излучение, но ничего не выпуская обратно. Можно было только гадать, сколько безволосых сидит в салоне. Тот был достаточно объемен, чтобы вместить не менее пяти-шести человек.

Страйкер отлично понимал, что Майклсона следует достать в тот момент, когда он будет идти через двор. Если ему удастся законсервироваться в своей авто-подлодке, дело можно считать проваленным. «Крайслер» наверняка был бронирован не хуже батискафа, и, вероятно, мог выдержать давление в пару тонн на квадратный дюйм. Тут бессильны даже волчьи когти.

Несколько метров. Еще меньше секунд.

Подул слабый ветерок, зародившийся где-то под Куполом, – из испарений целого Мегаполиса. Вот он изменил направление, и ноздрей Волка коснулся запах женских духов. Букет был очень непрост, сладкий, но слегка горьковатый. В нем чувствовалась свежесть горных лугов, пыльца на лепестках… Все то, что осталось в частных теплицах, и, – относительно лугов, – в стим-конструктах. Запах неизбывной печали.

Столь дорогие духи встречались Курту нечасто. Как правило, на Бульваре гордо прошествует какая-то дома, или же сквозной ветерок продует салон лимузина. Ну а здесь, судя по всему, духи были призваны услаждать тонкое обоняние клиентов.

Страйкер достал электронную планшетку, и с минуту внимательно изучал трехмерное изображение. Мистер Майклсон беззаботно вращался на жидкокристаллическом экране, накрепко запечатлеваясь в памяти Курта. Мог ли оригинал почувствовать, что сейчас на него смотрит убийца?.. – спросил себя Страйкер. – Нет, навряд ли…

Опустив прибор на керамическую плитку пола, Волк приготовился к долгому ожиданию. Глаза его, не мигая, уставились на металлическую дверь. Спина прильнула к холодной стене, благодаря чему разглядеть Курта из-за стеклянной двери стало очень непросто. Хотя, с чего бы жильцам проявлять любопытство в столь глухую пору, да еще из-за такого пустяка, как присутствие на собственном балконе загадочного персонажа?.. Впрочем, не исключено, – отстраненно думал Курт, – что там вовсе нет никого, а бордель занимает целое крыло…