Текст книги "Заря над бездной"

Глава 9

Полковой цирюльник повернул клиенту голову и начал подравнивать правый ус. Сидящий на ящике из-под консервов маршал все время дергался, так что мастеру приходилось быть очень осторожным. Чуть левее ножницами – и прости-прощай офицерская гордость.

Рокушский солдат без усов – не солдат, а недоразумение.

– …Еще из потерь сто тридцать девять танков-гексаподов-з, – педантично перечислял стоящий рядом адъютант. – Из них выведено из строя методами погодными – двадцать-з, выведено из строя зеньором Абхотаном – пятьдесят один-з, выведено из строя шогготской лавиной – шестнадцать-з, выведено из строя прочими демонами – двадцать четыре-з, выведено из строя иными образами – девять-з, выведено из строя частично и могут снова быть введены в строй после ремонта – девятнадцать-з…

– Куда как негодно, братец! – цокнул языком Хобокен. – А что у нас там с «Холмами»?

– Потеряно безвозвратно два-з. Еще один сильно поврежден, но может быть починен.

– Ай, как нехорошо! – невольно привскочил Хобокен. – Прости Единый, мы же так всю армию растеряем!..

– Ваше благородие, да присядьте же вы! – плаксиво воскликнул цирюльник. – Дайте же достричь как подобает!

– Ну-ну, братец, не серчай, больше не буду, – уселся обратно маршал.

Хобокену было трудно усидеть на одном месте. При жизни его переполняла кипучая энергия – и после смерти ничего не изменилось. А потеря целых двух… почти что даже трех «Холмов» его особенно расстроила. Очень уж мало было у него этих машин, очень уж полюбились они старому вояке.

Антигравитационные комбайны-дезинтеграторы класса «Холм» были созданы на Плонете еще за сотню лет до Судного Часа. Правда, модели 1000, 2000 и 3000 были чисто экспериментальными и дальше прототипов не двинулись. Первым в производство поступил «Холм-4000», но у него обнаружились серьезные недочеты, так что на поле вышло всего три или четыре экземпляра.

Зато «Холм-5000» оказался удачным. В полтора раза меньше современного и далеко не такой мощный, он однако ж царил на полях сражений почти тридцать лет, пока не уступил модели 6000. Она уже мало отличалась от современных «Холмов», разве что форму имела скорее пирамидальную. Спустя еще несколько десятилетий ее сменила модель 7000 – первая, у которой появился дезинтегрирующий бур и возможность закапываться.

Увы, для подземного передвижения форма пирамиды оказалась не очень удобной, поэтому «Холм-7000» продержался совсем недолго, уступив модели 8000 – обтекаемой, куполообразной. Ну а «Холм-9000» был создан уже во время войны с Лэнгом. В нем предельно усилили броню и мощность дезинтегратора – правда, из-за этого пришлось отказаться от возможности вертикального огня.

За последние три года профессор Лакласторос и его коллеги из ГИОТ внесли в конструкцию несколько мелких усовершенствований, но недостаточно, чтобы присвоить новой модели имя «Холм-10000». Пришлось уж ему носить номер 9100.

Но даже в таком виде Хобокену он чрезвычайно понравился. Подстригаясь, он мысленно расставлял эти железные купола по полю боя, искал, как их лучше выстроить, чем заполнить образовавшуюся лакуну. Щелчки ножниц заставляли его досадливо морщиться, отвлекали от важных дум.

Будь на то его воля, Железный Маршал вовсе бы не стал тратить время на всякую куаферщину, но завтра финальное сражение – надо держать фасон. Негоже, чтоб полководец перед своими бойцами неряхой выглядел.

После восстания из гроба стричься приходилось чуть ли не каждый месяц. Хобокен не знал, как с этим у обычной нежити, но у эйнхериев волосы и ногти росли даже быстрее, чем у живых.

А особенно быстро росли усы. Иногда казалось, что можно заметить, как они удлиняются.

Теперь цирюльник слегка подровнял их, завил кончики и так нафабрил, что они стали тверже гвоздей. Хобокен нахлобучил на седую главу треуголку, погляделся в зеркало и удовлетворенно кивнул. Да, вот так должен выглядеть человек, берущий крепости.

Немало их на счету Железного Маршала. Великий замок Осмел в Альберии, чугунная крепость Мояш, цепь юн-Гуу Каридоша, геремиадский дворец Йазуфента, закованный в адамантий Симбаларь, – и это еще только самые известные!

Но Ониксовый Замок Кадаф, что предстоит взять завтра, должен затмить их все.

– Довольны ли, ваше благородие? – осведомился цирюльник, убирая инструменты.

– Доволен, братец, куда как доволен! – снова взглянул в зеркало Хобокен. – Благодарствую, услужил.

Цирюльник спешно вышел из штабного шатра. Здесь ему было неловко – очень уж высокие чины собрались. Сплошь генералы и серые плащи – сгрудились вокруг трехмерной карты, стеками туда-сюда тычут.

В том числе и сам Креол Разрушитель. Архимаг сумрачно вышагивал взад-вперед, пока двое медиков потрошили еще живого шоггота. За этим пристально наблюдал лод Гвэйдеон – паладин сидел с обнаженным Белым Мечом на коленях.

– До начала боя я не мог понять, отчего вы приказали нам быть в резерве, лорд Хобокен, – произнес он. – Но должен признать, этот маневр с зеркалами был весьма красив.

– А я еще гадал, зачем вам нужно столько иллюзионистов… – признался Руорк Машинист.

– Да именно на такой вот случай, прости Единый… – рассеянно проворчал Хобокен. – Чтоб, будем думать, врасплох не застали…

Железный Маршал каждую свободную минуту выспрашивал Креола о всех родах войск Лэнга, о всех их умениях и возможностях. Если что он и умел, так это быть готовым к любой ситуации.

– Именно из-за шогготов в Лэнге запрещены зеркала, – сообщил Креол, опрокидывая бокал вина. – Если шоггот увидит свое отражение в зеркале, он осознает свою сущность. Его разорванные клочки личности вспомнят, что когда-то они были людьми… или кем-нибудь еще. А после этого шоггот уже не будет покорным рабом Древних.

– А если он увидит свое отражение не в зеркале? – поинтересовался Моргнеуморос. – В воде, например?

– Будет то же самое. Говорят, когда-то шогготы были более послушными, но нынешние выходят из-под контроля по любому поводу. Лэнг потому и перестал их использовать, что они то и дело бунтовали. Во время самого крупного восстания, я слышал, они истребили чуть ли не треть Надзирателей и даже многих господ.

– А архидемоны с ними что же – не сладили?..

– Сладили со временем, конечно. Но их же считаное количество, а шогготов тогда было… я даже не знаю сколько. Десятки миллионов?.. Или даже сотни?.. И они были повсюду. Всех сразу даже архидемоны завалить не смогли.

– Так, может, не следовало нам их крошить? – задумался Моргнеуморос. – Может, они на нашу сторону бы переметнулись?

– Вот уж вряд ли. У шоггота есть только два состояния – покорное служение хозяину и несение хаоса в окружающий мир. Если переподчинять каждого по отдельности, мы тут застряли бы на целый месяц, а всю толпу разом не осилил бы даже я. Так что зеркала мы использовали, только чтобы вогнать их в замешательство и надежнее убить.

– Кроме того, часть их таки обратилась против хозяев, что немаловажно, – добавил Хобокен.

– Да-да, – рассеянно кивнул Креол. – Главное, что они больше не будут нам докучать.

Архимагу не было дела до тех проблем, что уже решены. Шогготы – перевернутая страница.

Сейчас Креола волновал исключительно день завтрашний. Штурм Кадафа. Подступы к нему. Вражеская оборона. Состав их армии. Участие или неучастие в грядущей битве тяжелых сил – архидемонов, Эмблем и Духов Пространств. Сведений катастрофически не хватало.

Очень уж тяжело в Лэнге с разведкой. Даже наладить картирование местности – задачка нетривиальная. Дозорные разъезды слишком уязвимы, воздушную съемку проводить нереально – слишком плохая видимость. Маскироваться под местных вообще никакой возможности.

Креол с тоской посмотрел на свой посох. Ни Нъярлатхотеп, ни Дагон по-прежнему не рвались делиться с ним информацией. Силой ее выбить из них не получалось. Архидемон и Темный бог только пялились на своего хозяина и злобно сопели.

Оставалось брать пленных и выпытывать у них все, что можно.

Только вот знали они обычно немного. Рядовых демонов никто в детали не посвящает.

Высшие же демоны в плен почти не попадались. Их даже убивать-то было очень тяжело. Например, Ниннгхизхидда, старая знакомая Креола, уж на что информационная демоница, но прикончила двоих паладинов, колдуна в желтом плаще и несчетно рядовых солдат. Рыцари Света рубили ее вдесятером, пока похожая на сколопендру тварь не превратилась в лужу черной слизи.

Именно поэтому Креол очень обрадовался, когда Борхес Зверинец ухитрился взять живым одного из генералов легионов. Уж у этого-то наверняка есть какие-то полезные сведения!

Только вот выдавать он их тоже не торопился. Скрюченный морщинистый демон сидел недвижимо, одурманенный благовонием Зкауба, но на все вопросы отвечал междометиями.

Креол никогда раньше с таким не сталкивался. Если демон слишком силен, благовоние Зкауба вообще на него не действует или действует частично – ослабляет концентрацию, слегка затуманивает рассудок. Если же оно таки подействовало – демон обязан выполнять приказы и правдиво отвечать на вопросы.

Он может противиться, может бороться, но он не может просто молчать!

Если бы хоть Креол знал его имя! Генералы легионов – это демоны высокого ранга, принадлежащие ко второй ступени Господ, но их все же гораздо больше, чем Эмблем. Креол помнил по именам всего нескольких, и то из тех, что возглавляли легионы еще при императоре Лугальбанде.

А этот, судя по ауре, таки помоложе.

– Да чтоб тебя!.. – процедил маг, взвешивая на руке цепь. – Я могу его убить, но тогда он сдохнет, а мертвые демоны не разговаривают!

– А их нельзя после этого… э-э мм… э-э-э… снова вызвать? – испытывая ужасную неловкость, спросил лод Гвэйдеон.

Он хорошо помнил, как Креол вызывал призраков на Каабаре. Столь богопротивное колдовство заставляло паладина испытывать немалые сомнения, но он держал их при себе.

Ведь се свершалось святым Креолом, так что по определению было праведным деянием.

– Демонов нельзя, – отрезал Креол.

– Но… почему?

– Потому что это смертные после смерти сначала витают в округе, а потом отправляются… куда попало, – поморщился Креол. – А демоны… у них все сложнее. Или проще… смотря с какой стороны смотреть. Есть одно такое место, его называют Кровавым Пляжем… точнее, это даже не место, а… слишком долго объяснять. Просто поверь на слово, что мертвого демона уже не вызовешь и не допросишь. Даже если ты архимаг.

– А что, ваше колдунство, не прибегнуть ли нам тогда к дедовским методам? – предложил Хобокен, вставая с ящика.

– Имеешь в виду пытки? – сразу понял его Креол. – Пытки я люблю. Не думаю, что это поможет, но… хуже-то точно не будет. Мне, по крайней мере. Приступай, лугаль.

Хобокен задумчиво коснулся демона своим крюком. Тот задрожал всем телом – кровавое железо ощущалось даже сквозь благовоние Зкауба.

Теперь, когда Железный Маршал лишился противомагической татуировки, Креол вполне мог восстановить ему руку. Недурственный некромант, он знал парочку заклинаний, исцеляющих нежить. Но Хобокен уже давно свыкся с этим крюком, который ко всему еще и давал неплохой козырь в драке с демонами. Так что он решил до конца войны доходить уж так, а там… там видно будет.

Что зря решать о будущем дне, если не знаешь, настанет ли он для тебя?

– Ну что же ты, братец, скажи хоть словечко, – укорил демона Хобокен. – А то я вон кликну сержанта Долохана – он у меня ба-альшой мастак языки развязывать… Его величество Заричи Третий очень таких вещей не одобрял… добрый был человек. Но что делать, когда очень надо, а иначе не получается? Жизнь – она, братец, штука сложная…

Креол одобрительно кивал. На губах Моргнеумороса играла кривая усмешка. Лод Гвэйдеон отвернулся.

Тем временем действие благовония Зкауба постепенно проходило. Взгляд демона становился все осмысленнее, до него понемногу дошло, где он находится и что происходит вокруг.

– И яннамыхе Исс-Шшарабу! – вырвалось из гнилозубого рта. – Дняпши демэ щюб-щют Ситри! С бюя еярэ мюхь? Свермше дюммше он онврюл! Ы ропюбкен!

– Что это за тарабарщина? – нахмурился Хобокен.

– Ша-Ккин, – ответил Креол. – Эй ты, кучка нечистот! Наг-Сотх понимаешь?

– Инна мюшь! Хобта иксикихихь! – изрыгнул демон.

Креол осклабился. Теперь наконец стало ясно, почему даже под благовонием Зкауба этот демон ничего не сказал.

Он просто не понимал вопросов.

Вся армия до последнего человека при межмировом переходе обрела знание языка Наг-Сотх. Но в Лэнге четыре основных языка. И если Глубинное Наречие или Язык Мертвых в этих краях не в ходу, то на Ша-Ккине говорят многие. Большинство из них двуязычны, но иногда встречаются исключения.

Маг поковырял в ухе, извлек кусочек серы и задумчиво на него воззрился. Он слабо владел Ша-Ккином. Мог кое-как объясниться, помогая жестами и пинками, но для полноценного допроса этого недостаточно.

Однако в глубинах многомерного кармана отыскалась вавилонская рыбка. Одна-единственная, самая последняя, случайно завалившаяся меж страниц магической книги. Креол извлек ее оттуда, уже совсем засохшую, разорвал надвое и затолкал половинку демону в рот. Тот машинально проглотил ее, а потом начал грязно браниться – но брань теперь из его уст исходила на чистом шумерском.

– Мерзкие отродья, порожденные чреслами блудниц! – проквакал пленник. – Я Исс-Шшарабу, мне три тысячи двести лет, я генерал легиона Ситри, мастер оружия и со-творец дюммше! Вы пожалеете о том, что обошлись со мной так непочтительно! Сейчас я вас всех…

Не закончив фразы, он изогнул скрюченные кисти, и с кончиков его пальцев посыпались лезвия. Десятки, сотни кинжальных лезвий бритвенной остроты. Они все разом взмыли в воздух, и…

– Кхих-харра-энкхарр! – выкрикнул Креол.

Исс-Шшарабу забился в корчах, созданные им лезвия осыпались градом. Руорк поднял одно из них двумя пальцами и уважительно цокнул языком – отличная сталь, превосходная ковка. Причем полностью настоящая – не псевдоматерия, не твердая иллюзия. На совесть сотворено.

Вот бы десяток таких демонов на завод, вместо станков…

– Ты серьезно полагал, что я позволю тебе творить, что захочется? – процедил Креол, перетягивая Исс-Шшарабу цепью. Тот завизжал от боли. – Ты в круге, глупец. И пока ты в нем, я могу убить тебя одним словом.

Гонор с демона как-то сразу слетел. Он жалобно заскулил и стал молить о свободе, обещая за нее все сокровища земные и волшебный меч, обладатель которого может покорить царство.

– Какое именно царство? – ехидно спросил Креол. – И чем конкретно твой меч в этом поможет? Каковы его свойства?

Исс-Шшарабу запыхтел и резко увеличился в размерах. Он раздулся почти втрое, одна его рука превратилась в каменный молот, а другая стала чем-то вроде ножниц. Генерал легиона раскрыл пасть и страшно заревел, осыпая всех брызгами слюны…

– Кхих-харра-энкхарр, – лениво произнес Креол.

Демон забился в судорогах, мгновенно вернувшись к прежнему облику.

– Ты, кажется, не понимаешь, – прошипел маг, прижимая Исс-Шшарабу посохом к полу. – Таких, как ты, я давил ногтями еще в Шумере. А сейчас… ты вообще понимаешь, на кого повышаешь голос?! У меня тут в посохе сидят архидемон и Темный бог! Вот их было нелегко одолеть. А тебя я даже поглощать не стану, ты мне даром не нужен. Ты дерьмо. Либо рассказываешь все, что я хочу знать, либо я сомкну круг и превращу тебя в маленькое красное пятнышко.

– Я Исс-Шшарабу!!! Я служу самому Ситри Молчальнику!!! Я…

– Кхих-харра…

– Я все скажу! – завопил демон. – Спрашивай, о чем пожелаешь, о повелитель!

– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Креол. – Боишься ведь смерти? Боишься, кучка гнили?

Исс-Шшарабу ответил ему ненавидящим взглядом. Конечно, он боится смерти. Жалкие смертные не понимают, что их жалкие жизни несоизмеримо менее ценны, чем его. Он ведь бессмертен! Прекрасный и мудрый Исс-Шшарабу бессмертен! Он может прожить неограниченно долго, испытав и познав столько, сколько не испытать и познать всем смертным целого мира!

И ради того, чтобы это бесконечное существование не прекращалось, он пойдет на все. Он будет унижаться, будет ползать в пыли, будет служить этому жалкому смертному и лизать ему пятки… он уничтожит весь Лэнг и всех своих собратьев-демонов, если иначе не сумеет выжить!

Все мироздание не стоит единой царапины на мочке уха Исс-Шшарабу.

– Я отдам все, – уныло произнес демон. – Великий выкуп заплачу. Три моих главных сокровища.

– Вот, теперь становится интереснее, – удовлетворенно кивнул Креол. – Что за сокровища?

– Мой меч Эдивилях, приносящий сказочную удачу в бою, шесть самых страстных в мире наложниц и целый мешок зубов.

– Мешок… зубов?.. – недоверчиво переспросил Креол. – Ты… ты… ты совсем рехнулся, кучка гнили? Меч и наложницы – понятно, хотя это мне сейчас неинтересно, но зубы?.. Мардук великий, зачем ты их вообще хранишь?! Ты что, идиот?!

Исс-Шшарабу громко засопел. Конечно, он знал, что смертные глупы, но не ожидал, что среди них есть такие, что не знают элементарных вещей. Зачем он хранит зубы?.. да затем же, зачем и все остальные демоны Лэнга!

Но как объяснить это безмозглому смертному?

– Он в твоем распоряжении, лугаль, – устало отмахнулся Креол.

Хобокен принялся допрашивать смирившегося и даже как будто сдувшегося демона. Креол же, которому всякие частности были неинтересны, подозвал к себе плонетцев.

Штаб располагался в относительно небольшом шатре, поскольку Креолу позарез надо было окутать его чарами Высшего Скрытия. Даже с бесконечной маной черного посоха он не мог наложить такие чары на что-то более крупное. А иначе никак – слишком важные вещи будут здесь обсуждаться, чтобы допустить хоть ничтожную возможность утечки.

Много лет назад Креол защитил чарами Высшего Скрытия свою гробницу. Поскольку они должны были продержаться целых пятьдесят веков, ему обошлось это недешево. Но сейчас такая продолжительность не требуется – лишь бы хватило до завтра, а дальше уже не важно.

Из плонетцев в штабе были только двое. Лакласторос и Моргнеуморос, самые надежные и проверенные. Только им Креол доверял настолько, что собирался посвятить в детали плана «С’ньяк».

В принципе, хватило бы и одного Лакластороса. Но Креол не очень-то полагался на этого карлика-мутанта. Ценил его ум и технический гений, был благодарен за супердредноут и кучу другого мощного оружия, но полагаться в серьезных вещах… нет. Слишком витает в облаках, а такие бесполезны, когда доходит до схватки.

Таков, например, белый кииг. Был Высшим магом, обладал огромной магической силой, но отдал ее почти что первому встречному как ненужную вещь. Можно ли придумать поступок глупее? И погиб так же глупо… хотя Креол не знал, как именно он погиб, но не сомневался, что это была глупая смерть.

Наверное, его походя разорвал какой-нибудь демон.

И Лакласторос тоже таков. Взять хоть его восторг по поводу Лэнга. Всем здесь не по себе, все мрачны, угрюмы, считают дни до возвращения. А этот носится с блестящими глазами, возится с какими-то приборами, что-то измеряет, вычисляет, проводит какие-то наблюдения…

Профессора Лакластороса вообще очень увлекали другие миры и их устройство. Всякий раз, когда Креол отправлялся в очередную командировку, Лакласторос напрашивался его сопровождать. Очень уж ему было любопытно. Ванесса его жалела и дважды ей таки удалось уговорить Креола взять профессора с собой.

В первый раз он сопровождал их в поездке на Каабар, когда Креол забрал из Каббасианы пополнение из свежих паладинов, а заодно слетал в Рамиросу, к монастырю Святого Алкеалола. Известить дедушку, что его внук наконец-то женился. Тот, правда, обрадовался лишь в первый момент, а потом начал орать, что теперь его внук должен завести детей – и чтоб не меньше четырех штук!

Но Каабар Лакластороса не очень впечатлил – в конце концов, тот ничем особенным не отличается от Плонета и Рари. Заинтересовала его только местная луна – профессор все еще был озадачен тем, что естественные спутники не вызывают моретрясений, которые предсказывались плонетскими учеными.

Но в этом Лакласторос вполне убедился еще на Рари.

Другое дело Каф! Рейд в Алмазную Долину, предпринятый для пополнения казны, оставил у профессора незабываемые впечатления. Огненный мир! Мир, в котором космос заполнен разреженной, очень горячей плазмой! Мир гигантских сверхсолнц и пылающих туманностей! Рато Лакласторос даже представить не мог, что такое возможно!

Однако Лэнг возбудил его еще сильнее. В первый же день профессор начал наблюдение за небосводом, и оторвать его от этого было весьма сложно. Особенный интерес у него вызывали алые луны-близнецы, висящие прямо над Кадафом.

– Я смотрел на них в-в телескоп! – восхищенно воскликнул Лакласторос, с трудом отрываясь от планшетного компьютера. – В-в телескоп!.. В-вы просто не представляете!.. Не представляете!.. В-вам известно, что это такое, профессор Креол?!

– Их называют аркалами, – пожал плечами Креол.

– Аркалами?.. – наморщил лоб Лакласторос. – Не слышал такого слова. Это планеты! То есть… ну как планеты… это… тут совершенно другая физика… совершенно другой космос… тут в-вообще нет космоса как такового… Но там точно тоже есть жизнь!.. или, по крайней м-мере, она там в-возможна!.. Я в-видел в телескоп горы, леса, реки… правда, огненные… там, похоже, очень горячо… очень м-много в-вулканов…

– Для нас это имеет какое-то значение? – перебил его Креол.

– Ну… я не думаю… но…

– Тогда мне наплевать.

– Но они совсем близко!.. Совсем близко!.. Я думаю, до них м-можно долететь просто на ракетоплане… там, правда, присутствует какая-то странная з-завеса…

– Это Тьма, – терпеливо объяснил Креол. – Этот мир большей частью состоит из Тьмы. И в этом темном море бесконечности порой встречаются пузыри демонической жизни – их называют аркалами. Лэнг – один из аркалов. А эти два… ну, они очень близко к Лэнгу… вроде бы именно от него они когда-то и оторвались. Не уверен.

– Это его спутники? – жадно спросил Лакласторос. – Луны?.. Почему они не в-вращаются? Они должны в-вращаться! Или упасть! Почему они не падают? Почему в-висят на одном м-месте?..

– Не знаю. Никогда не задавался такими вопросами.

– Ох, как же я хотел бы это изучить… – простонал крохотный профессор.

– Когда победим – изучай сколько влезет.

– Ловлю в-вас на слове! Так о чем в-вы хотели с нами поговорить, профессор Креол?

– Проект «С’ньяк», – лаконично напомнил Моргнеуморос.

– Ах да, в-верно… Этот С’ньяк… он, как я понял, м-местный в-верховный в-владыка?

– Поднимай выше, – усмехнулся Креол. – Он верховное божество.

– О, – только и сказал Лакласторос.

Вплоть до первого контакта с Лэнгом профессор не верил в сверхъестественное… да и после него тоже в общем-то. Он всегда считал пришельцев из другого мира просто… пришельцами из другого мира. Странного и страшного мира, с иными физическими законами, населенного чуждым враждебным разумом – но не более того.

И даже теперь, после всего произошедшего, Рато Лакласторос не мог побороть врожденного скептицизма. Да, во время битвы полчищ он видел самого настоящего бога – Дагона. Не собственными глазами, поскольку в то время профессор отсутствовал в Иххарии, но тем не менее видел. Записей было сделано порядочно.

Однако и это не окончательно его убедило, ибо Дагон выглядел… не очень божественно. Громадный рыбочеловек, закручивающий трезубцем океан… о, какому-нибудь древнему язычнику этого было бы достаточно, но современному ученому?.. От бога он ожидал большего.

Впрочем, какое бы происхождение ни имели эти криптиды, в их невероятных свойствах и способностях профессор вполне удостоверился.

Аура Инанны вообще произвела на него неизгладимое впечатление.

– Получается, в-вы хотите убить… бога, – медленно произнес он.

– Я уже делал это раньше, – напомнил Креол.

– Да-да… Просто я к тому, что… чем м-мы м-можем в-вам в-в этом помочь?

– Можете. Убить бога… даже для меня эта задача на пределе возможного. Убить или хотя бы ранить бога можно только несколькими способами, и все они невероятно сложны…

– Кстати, я давно хотел в-вас спросить, – перебил Лакласторос. – А почему это так? Что такое отличает в-всех этих… существ? Они устроены как-то иначе на клеточном уровне?.. Или на атомарном?..

– На реальностном, – кратко ответил Креол.

– Не совсем понял, простите.

– Реальность – это основной параметр бытия.

– И-и?.. – наморщил лоб профессор.

– Почти все существующее реально лишь отчасти. На определенное количество процентов, – терпеливо начал объяснять Креол. – Наименее реальны воображаемые вещи – там счет идет на десятые или даже сотые доли процента. Затем идет реальность потенциальная, несотворенная – то, что еще называют Хаосом. Один-три процента. Чуть более реален чистый эфир – четыре-пять процентов. У высокоорганизованного эфира вроде маны – семь-девять процентов. У плотных астральных тел вроде призраков – десять-двадцать. Псевдоматерия и доппели имеют двадцать – двадцать пять, поэтому очень неустойчивы и легко исчезают. Алхимические вещества – двадцать пять – тридцать, поэтому они не совсем полноценны. Настоящая, полноценная реальность начинается с тридцати пяти процентов – именно столько имеют неодушевленные материальные объекты, обладающие астральной тенью. Одушевленные же существа реальны на сорок пять процентов и выше. Самые реальные могут достигать шестидесяти и даже шестидесяти пяти. Примерно столько у людей – около шестидесяти.

– Кажется, понимаю… – неуверенно кивнул Лакласторос. – А сколько у м-меня?..

– Почем мне знать? – вытаращился Креол. – У тебя на лбу не написано. И по ауре этого не прочтешь.

– А… Просто я думал… ладно, не важно. Сколько тогда у этих… демонов?

– Демоны, джинны и другие бессмертные реальны на семьдесят процентов и более. Архидемоны же как минимум на восемьдесят пять. Ну а с девяноста процентов начинается… сверхреальность. Ею обладают только боги, хтонические чудовища и еще некоторые крайне редкие объекты.

– Хм… А сто у кого-нибудь есть?

– Сто только у одного вида объектов. У Атманов.

– А… а что это такое?

– Сознание. Четвертая оболочка души, ядро. Стопроцентно реальное, вечное и абсолютно неуничтожимое начало. Единственное, чему вообще никто ничем в принципе не может навредить. Это и есть Третий Закон Творца.

Лакласторос покивал, обдумывая услышанное. Потом осторожно уточнил:

– То есть… в-все дело в-в том, что боги существуют на ином уровне реальности? Они… э-э… сверхреальны?..

– Да, абгаль. Чем выше реальность объекта, тем сложнее на него воздействовать. Например, обычный призрак не может даже сдвинуть ничего материального…

– Но в-ведь и м-мы не м-можем даже коснуться… кхм… призрака, – смущенно заметил Лакласторос.

– Правильно, потому что он бесплотен. Но воздействовать на него можно легко.

– Как?..

– Магией, – пожал плечами Креол.

– Ах да…

– Но это работает только вниз. Хаос и слабый эфир можно формировать даже без магии – просто мыслями и желаниями. Вызывать и изгонять духов очень легко. Создавать доппелей и псевдоматерию тоже несложно. Воздействовать на материальные предметы сложнее, на животных – еще сложнее, на человека – совсем сложно… хотя если нужно просто убить, то можно просто ткнуть острой железкой, это всегда работает. Повредить обычное материальное тело несложно. А вот для демонов и иных существ с более высокой реальностью требуются уже специальные чары и специальное оружие. Вызывать и изгонять их тоже сложнее, чем духов. Ну а убить божество можно только чем-нибудь таким же сверхреальным…

– И чем же это?

– Возможно, есть и что-то иное, но мне известно только одно. Я проводил исследования насчет этого еще в Шумере, экспериментировал с ядом Ралеос и другими веществами, но окончательно удостоверился только в последние годы, когда узнал о истинной сути адаманта. О том, как он появляется на свет.

– Не томите, профессор Креол.

– Божественная плоть. То, что само когда-то было частью божества и поэтому тоже является сверхреальным… хотя бы отчасти. Прежде всего адамант. Или кровь смертного потомка вроде… – Креол поискал взглядом Дайлариану, но ее в шатре не оказалось. – Или… Крест Стихий.

– Да, м-мы з-знаем, что в-вы планируете применить его против этого в-вашего С’ньяка, но… з-зачем?.. У в-вас же есть эта палка… – с сомнением произнес Лакласторос.

– Эта палка у меня против Йог-Сотхотха, – отчетливо произнес Креол. – А против С’ньяка… против С’ньяка она бесполезна. Он Фиолетовый Газ, его хоть всего истыкай адамантом – он вряд ли заметит. Да и большинство архидемонов тоже в общем-то. Адамант – это не яд, нанесенные им раны не обязательно смертельны. Они просто не заживают… и то опять-таки необязательно. Чтобы гарантированно нанести смертельную рану, я должен вначале лишить архидемона сил – и для этого у меня есть Длань Мардука. Но на С’ньяка она не подействует – он просто чересчур сильный…

– Даже в-вот так?.. У этого в-вашего С’ньяка в-вообще есть уязвимые м-места?

– Он не мой. И да, одно есть. Червь. Если уничтожить его – погибнет и С’ньяк.

– Так з-за чем же дело стало?

– Как минимум за тем, что Червь в тысячу раз больше этого вашего супердредноута.

– О…

– Или в две тысячи. Я его не мерил.

– И как же тогда в-вы собираетесь…

– Да, убить Червя – это самая трудная часть, – мрачно кивнул Креол. – Но это все-таки не невозможно. Если добраться до его головы, пробурить отверстие и выстрелить в самую сердцевину мозга…

– В-выстрелить… лазером?..

– Ваших лазеров он даже не заметит. Как и любого другого оружия смертных.

– Тогда…

– Крестом Стихий, конечно, – поморщился Креол. – Я создавал его именно для этого.

– Полагаю, это з-займет немало в-времени…

– Да, быстро не получится, – кивнул Креол. – Поэтому начать вам придется уже сейчас. Когда я захвачу Кадаф и убью Йог-Сотхотха, С’ньяк уже просто не сможет это игнорировать… и я хочу, чтобы вы нейтрализовали его раньше.

– Нейтрализовать, говорите… – забормотал Лакласторос. – З-знаете, когда м-мы отправляли в-во В-врата «Гакасе Сор Анвилигд», м-мы действовали практически в-вслепую… М-мы не в-владели информацией, у нас не было подходящего оружия… М-мы понятия не имели, куда лететь и куда бить… м-мы просто надеялись на удачу, потому что больше надеяться нам было уже не на что…

– Меня не интересует древняя история, – начал раздражаться Креол. – Я просто хочу, чтобы вы сделали то, что я говорю.

– Мы все сделаем, – безучастно подытожил Моргнеуморос. – Укажите только точку атаки.

После этого речь пошла уже о технических деталях. Креол и Лакласторос долго исследовали трехмерную голографическую карту, проводили измерения и обсуждали, где лучше всего начать бурение. Креол знал приблизительное местонахождение головы Червя – но только приблизительное. Ибо, как всякое живое существо, Червь время от времени шевелился, вызывая тем в Лэнге страшные землетрясения.