Текст книги "Паргоронские байки. Том 2"

Она начала покрывать шею Лахджи поцелуями, а ее рука скользнула лодочкой вниз, лаская тело соседки.

– Убери оттуда руку, сестра, – сухо произнесла Лахджа.

– М-м… нет, – отказалась Сидзука. – Смотри, Хальтрекарок нас заметил. Давай, подыгрывай мне. Подыгрывай! Ему интересно!

Лахджа на мгновение зажмурилась, а потом неохотно стала подыгрывать, для начала ответив на поцелуи Сидзуки. Незаметно для себя она тоже стала распаляться – умелые ласки соседки возымели эффект. Лахджа немного неловко изучала тело Сидзуки – с женщинами она раньше дел не имела, – но быстро сообразила, что сложного тут ничего нет. Сидзуке нравится то же, что и самой Лахдже.

Хотя нет, не совсем. Глаза Сидзуки подернулись поволокой, и она несколько требовательно потянула руку Лахджи вниз, напоминая о том, чего действительно бы сейчас хотела.

Немного погодя Лахджа утратила скованность, да и водка сыграла свою роль. Девушки ублажали друг друга уже не из напускного энтузиазма, мало заботясь о реакции со стороны.

И Хальтрекарок действительно заинтересовался. Он уже месяца полтора не видел Лахджу и, кажется, успел ее позабыть. А, как известно, все новое – это хорошо забытое старое.

Так что Хальтрекарок сам направился к ним, чтобы принять участие. Обняв одной рукой Сидзуку, а другой Лахджу, он без лишних слов…

– Янгфанхофен, не надо, – процедил Дегатти. – Прекрати, а то я уйду.

– Что, не нравится? – ухмыльнулся Бельзедор. – А вот мы с Янгфанхофеном тебя не перебивали.

– Постоянно перебивали, – огрызнулся Дегатти. – И я серьезно. Я не хочу слышать такие подробности.

– Ладно, ладно, опущу эту часть истории, – согласился Янгфанхофен. – Хотя ты многое теряешь. Я много кому это уже рассказывал, и до тебя все только радовались таким подробностям.

Дегатти шарахнул кружкой по столу, а Бельзедор расхохотался.

После того, как Лахджа переломила себя, положение стало менее неприятным. В глубине души она себя презирала, но одновременно и чувствовала облегчение. Сидзука, которой было трудно без надежной партнерши, всячески ее поддерживала и помогала, так что спустя три месяца Лахджа смогла продвинуться аж до сто пятьдесят третьего места. Сама Сидзука тоже поднялась до семнадцатого и бурно этому радовалась.

Да, так жить оказалось проще. Хальтрекарок – отличный любовник, этого у него не отнять. Неутомимый, искусный и с многовековым опытом. Если закрыть глаза на его личность и расслабиться… не так уж и плохо. Главное – старательно изображать энтузиазм. Подходить к делу с фантазией.

А все остальное время можно заниматься чем захочется.

Узнав Хальтрекарока поближе, Лахджа научилась правильно себя с ним вести. Его поступки не всегда хорошо прогнозируемы, но он все-таки не психопат. Не сумасшедший. Довольно-таки глуп, крайне самолюбив и капризен, феноменально ленив и не интересуется ничем за пределами своего дворца развлечений… но к нему тоже можно подобрать ключик.

К тому же у него все-таки нашлись и достоинства. Немного, но нашлись. К своим женам, например, он бесконечно щедр. Если желания не приобретают немыслимого размаха или не идут вразрез с его собственными, отказа не будет ни в чем.

И со временем Лахджа даже стала получать некоторое удовольствие. Было нелегко, но она очень старалась. Справилась же та наложница из турецкого сериала… раньше Лахдже очень нравился этот сериал. Она смотрела второй сезон, когда ее похитили. И сейчас ей ничто не мешало продолжать его смотреть через кэ-око или земной компьютер в библиотеке… но что-то уже не хотелось. Жизнь в гареме как-то поутратила очарование.

Но о побеге она больше не думала. Слишком хорошо убедилась, что в этом мире простой смертной не выжить. Уж лучше так и оставаться во дворце Хальтрекарока – здесь сравнительно безопасно и со всех сторон забота.

А вернуться на Землю практически невозможно. Способы-то есть, но для простой смертной они опять-таки недоступны. Никто из тех, кто может ей помочь, против воли демолорда не пойдет. Уж как минимум не за спасибо.

Но по крайней мере она уже не так боялась за свою жизнь. Сидзука удивительно тонко чувствует настроения Хальтрекарока, так что ее рейтингу можно доверять. Даже если она ошибается мест на двадцать, до нижней точки Лахдже все равно еще далеко. Она как будто переместилась из красной зоны в желтую.

Однако теперь ей стало хотеться в зеленую. Туда, где давно умостила задницу та же Сидзука. В число первых. Тогда ее тоже будут брать на всякие мероприятия и сажать в ложу для почетных гостей. Она сможет общаться с другими высшими демонами и даже демолордами. Возможно, сумеет наладить какие-то полезные контакты.

А если совсем уж повезет, ей позволят самостоятельно гулять по другим мирам. Как той же Ассантее… кстати, давно она уже что-то не возвращается из очередной командировки. Сидзука даже поставила вопросительный знак рядом с ее именем.

Свои соображения Лахджа однажды высказала Сидзуке. Это было, когда они сидели в библиотеке – Лахджа лежала у камина с книгой, Сидзука играла в симулятор свиданий. Она обожала такие игры.

Камин тут был не нужен, во дворце везде была идеальная температура. Хальтрекарок сотворил его просто для антуража, как декорацию. Как те бессмысленные камины, которые и на Земле иногда ставят всякие выпендрежники.

Но уют он создавал, спору нет. Потрескивали несгораемые дрова, плескалось алое пламя, а Лахджа лениво перелистывала страницы. Сегодня она нашла в библиотечных залежах очередную книгу с Земли, да еще и на шведском. Лахджа предпочла бы на финском или английском, но шведский она тоже понимала.

Вообще-то, ей повезло. Здесь были книги из сотен миров, на тысячах разных языков. После похищения Лахджа волшебным образом стала понимать язык демонов, паргоронский, но именно на нем тут книг почти и не оказалось. Хальтрекарок не любил читать, и библиотека у него пополнялась стихийно, от случая к случаю. Что-то заказывали наложницы, что-то попадало сюда с жертвами лабиринта или награбленными сокровищами, что-то дарили гости… Хальтрекароку почему-то часто дарили книги.

Так что Лахджа читала, что удавалось найти. Сегодня вот ей попалась книга про викингов. Науч-поп, и довольно занимательный. Оперши голову на ладонь, девушка прочла вслух:

«В Скандинавии была естественна ситуация, когда в споре двух незаконнорожденных один говорит другому: „Ты ни на что не имеешь права: ты бастард“, хотя оба появились вне брака. Логика этого высказывания объясняется тем, что один произошел от наложницы знатного рода, а другой – от наложницы-рабыни, служанки или женщины низкого происхождения».

– И тут притеснения, – промолвила Лахджа. – Даже мои голимые предки подвели меня.

– Вряд ли ты потомок викингов, – прокомментировала Сидзука. – Ты же финка.

– Я на четверть шведка, – возразила Лахджа. – Так что потомок.

– А я на четверть японка, – с вызовом сказала Сидзука.

– А на остальные три четверти?

– Тоже японка. Повезло мне.

Лахджа отложила книгу и задумалась. Предки, потомки, бастарды, рабыни, знатные наложницы… это навело ее на мысль.

Она уже заметила, что большая часть любимых жен – демоницы. Есть исключения, вроде той волшебницы и пронырливой Сидзуки, но большинство в первой тридцатке – демоницы. Смертные котируются намного ниже.

Аналогично и с детьми от смертных. Лахджа успела выяснить, что детей у Хальтрекарока много. Очень. Она еще не посещала дворцовые ясли, но знала, что наложницы периодически рожают. Хотя многие как-то предохраняются сами, потому что Хальтрекароку контрацепция безразлична.

Но дети по дворцу не бегают. Хальтрекароку они не нужны и даже слегка раздражают. Они растут в отдельном крыле, а едва достигнув совершеннолетия – убираются куда подальше.

А куда именно – зависит от того, кто мать. К детям от смертных отношение тут презрительное, как к низшей касте. Даже если второй родитель – демолорд. Обычно таких сплавляют куда-то в колонии, на мелкие должности.

А вот полноценные демоны с рождения принадлежат к аристократии. Если мать из низших демонов, то не очень высокого класса, но все равно к аристократии.

А уж если мать из высших демонов или вообще сама потомок демолорда, как та же Абхилагаша… ну это сразу джекпот. Такой ребенок и на наследство претендовать может. Вряд ли когда-то его получит, конечно, они тут все бессмертные, но и при жизни родителя что-то будет перепадать. Имя есть, гарантия хорошего брака – есть, да и теплое место в иерархии обеспечено.

Можно сказать, что это будет принц или принцесса.

Залетать от Хальтрекарока Лахджа не собиралась. Контрацепцией не пренебрегала. Но все равно это только вопрос времени, когда ее все-таки обрюхатят. Демоны страшно плодовиты, и семя у них крепкое.

– Янгфанхофен, ты это почему так самодовольно произнес? – уставился на него Дегатти. – Нам на кой кир знать про ваше семя?

– Я вообще сомневаюсь, что Лахджа действительно об этом думала, – добавил Бельзедор. – Уж не такими словами.

– Да ладно, я же не вам в упрек, – ухмыльнулся Янгфанхофен. – Просто к слову пришлось.

Дочитав книжку про викингов, Лахджа стала искать другие. Что угодно, лишь бы на понятном языке. Процесс немного ускорялся благодаря аурометру – этакой лозе-рогульке, которая показывала всякие дополнительные сведения. Наведешь на предмет – и сразу видишь его вес, размер, возраст, место происхождения, материал, наличие магии и владельца, если он есть. Лахджа водила им вдоль книжных полок, глядя на одну строчку – мир происхождения.

– Джаханнам, Эри, Парифат, Вайкунтха, Каабар, Кристальная Тьма… о, Земля!

– Привет, – махнула рукой Сидзука.

– А, это ты, – досадливо произнесла Лахджа. – Человек степной, сто пятьдесят восемь сантиметров, пятьдесят килограммов, двадцать шесть лет, город Токио, принадлежит Хальтрекароку…

– Эй, убери от меня эту штуку, – потребовала Сидзука.

– Смертная, – прочла очередную графу Лахджа. – Хм.

Он перевела аурометр на болтающих в другом конце библиотеки демониц.

– Ага, – задумчиво произнесла она. – Абхилагаша. Гхьетшедарий, сто семьдесят шесть сантиметров, шестьдесят пять килограммов, триста сорок один год, Царство Суккубов, принадлежит Хальтрекароку, на пятьдесят процентов состоит из дерьма и на пятьдесят – из стервозности…

– Там и это показывается?! – не поверила Сидзука. – Дай посмотреть!

– Нет, это я выдумала. Но, думаю, ошиблась не сильно. Хм… бессмертная. Сидзука, в чем различие между смертными и бессмертными?

– Лахджа, что за тупой вопрос? Смертные умирают, а бессмертные нет.

– Их в принципе ничем нельзя убить или ты имеешь в виду что-то другое? – въедливо спросила Лахджа.

– М-м… нет. Их просто сложно убить и они не стареют… твари.

– Но ты же теперь тоже не стареешь. Ты мне шесть раз хвасталась.

– Ну да, но это другое. Это просто Хальтрекарок так захотел, потому что он меня любит. Его жены не стареют. Но мы все равно смертные, это просто искусственная ситуация.

– То есть мне теперь всегда будет двадцать семь лет?

– Да, пока не надоешь Хальтрекароку. А там, знаешь… на смерть от старости все равно не рассчитывай.

Лахджа снова задумалась. Посмотрела на Абхилагашу, сама поймала ее безразличный взгляд. Номер один в гареме Хальтрекарока не помнила, кто она такая. Тот мелкий эпизод с розыгрышем давно стерся из ее памяти.

Для Абхилагаши существовала только Абхилагаша.

Конечно, она покорно служила Хальтрекароку, но все равно ухитрялась делать это пассивно-агрессивно. Любые приказы исполняла с такой миной, словно оказывает величайшее одолжение.

А среди товарок по гарему она замечала только других высших демониц. Смертных и низших демонов считала челядью, никчемным сором. Даже Мистрильду, которая номер три в гареме, да еще и волшебница.

Демоницы кучкуются вместе. Высшие с высшими, низшие с низшими. Не в смысле дружат – просто между собой у них есть темы для разговоров, а о чем говорить со смертными? Все равно, что пытаться вести светскую беседу со скотиной в хлеву. Они не выражают своего презрения слишком открыто – не при Хальтрекароке, во всяком случае. Но всегда ясно дают понять, что со смертными у них общих дел нет.

Подойди сейчас Лахджа к той компании – сделают вид, что не видят в упор. Абхилагаша разве что нос наморщит, будто унюхала какую-то гадость. Низшие чуть менее высокомерны, но перед смертными все равно выпендриваются, берут пример с высших.

Абхилагаша что-то сказала своим подпевалам, и те угодливо захихикали. Их было три, постоянно ходящих хвостом за Абхилагашей. Лаиссална, Оошона и Нагалинара, две гхьетшедарии и рогатая гохерримка. Вчетвером они обступили пятую наложницу, синекожую демоницу из низших.

Лахджа навострила уши и незаметно подошла чуть ближе. Абхилагаша что-то говорила синекожей, а та хлопала глазами и глупо улыбалась.

– …Вот так ты собираешься ублажать взгляд нашего господина? – донеслось до Лахджи.

– А что не так? – растерялась низшая демоница.

Лахджа тоже не поняла, в чем дело. Девушка была как раз во вкусе Хальтрекарока – очень красивая и очень фигуристая. Более угловатая и коренастая, чем человек, с синей кожей и небывало широкой шеей… но все равно очень привлекательная, если не быть расистом.

Кажется, этот вид демонов называется «храк». В Паргороне они чуть ли не самые многочисленные и стоят в самом низу иерархии. Занимаются в основном сельским хозяйством, кормят всех остальных.

И одета она была действительно как фермерская дочка. В очень простое, как будто домотканое платье с нелепым огромным бантом на спине.

Видимо, новенькая, недавно в гареме.

– Ты одета, как клуша! – наставительно произнесла Абхилагаша. – Словно несушка с хутора твоего папочки! Либо разденься совсем, либо надень что-нибудь более приличествующее!

Девушка неохотно расстегнула одну из бретелек. Ей явно не хотелось раздеваться перед толпой насмешливо скалящихся баб. Это гхьетшедарии, как Лахджа уже поняла, с рождения нудисты и на подсознательном уровне не терпят одежду. Храки, кажется, в этом отношении более стыдливы.

При этом Абхилагаша вряд ли вообще что-то понимает в моде. Просто решила докопаться. Она любит потешаться над новенькими, сразу указывать им их место.

– Быстрее, – требовала она, глядя на медлящую храчку. – Быстрее! Что ты возишься?!

А та переволновалась и путалась в пуговицах. Абхилагаша нетерпеливо притопывала ногой, а потом вздохнула и сказала:

– Нет, кажется, ты не хочешь быть хорошей женой нашему господину. Тебе лучше вернуться в свой птичник и нести там яйца.

И она прищелкнула пальцами.

Между ней и храчкой будто сверкнула молния, и синекожая девушка заверещала. Вся натужившись, она присела, издала вопль… и на полу осталось крупное белое яйцо!

Абхилагаша криво усмехнулась, ее подпевалы захохотали. Храчка посмотрела на отложенное яйцо, разрыдалась и убежала из библиотеки.

Лахджа нервно сглотнула и постаралась прикрыться книгой. Не дай бог обратят внимание и захотят продолжить развлечение.

Она уже не раз такое видела. Низшие демоны не так уж сильно отличаются от смертных, но вот высшие… все высшие умеют колдовать. У них у всех есть какие-то мистические способности – они это называют демонической силой.

И Лахджа невольно завидовала. Ей тоже такое хотелось. То есть не издеваться над другими наложницами, конечно, а просто уметь… всякое.

На самом деле жить в мире демонов не так уж и плохо… если ты демон. Лучше всего высший. Смертные ищут твоего расположения, тебе доступна эта самая демоническая сила, ты бессмертна и другие демоны в той или иной мере начинают считаться с тобой. По крайней мере низшие.

На самом деле, очень много плюсов. Лахджа уже неоднократно возвращалась к этим мыслям.

– Сидзука, а вот ты бы хотела стать демоном? – спросила она соседку, вернувшуюся к своему симулятору свиданий.

– Нет, – ответила та, проматывая бесконечный диалог.

– Почему не хочешь?

– Ты ж демоном станешь, – постучала по виску Сидзука. – Твоя душа будет проклята.

– И что это изменит в нашем нынешнем положении?

– Так ты останешься человеком и попадешь после смерти в рай. А демон туда всяко не попадет.

– Сидзука, я очень сомневаюсь, что из преисподней, где мы сейчас ублажаем Хальтрекарока, в принципе можно попасть в рай.

– Все равно не то. Ты же изменишься. Станешь… ну такой. Худшей версией себя. Или вообще чокнутой тварью, – сказала Сидзука, покосившись на Абхилагашу.

– Я здесь и так уже стала худшей версией себя, и все еще становлюсь.

– Все равно не хочу. Меня и так уже немного… изменили. Мне хватит.

– А я бы рискнула… Стать худшей версией себя не так уж плохо, когда у тебя такое токсичное окружение.

– Ты на что это намекаешь, а? – повернулась к ней Сидзука.

– Да не на тебя, не на тебя… – тоже покосилась на Абхилагашу Лахджа.

На самом деле ей действительно все сильнее хотелось стать демоном. Тогда она смогла бы летать. Она смогла бы творить чудеса. Она стала бы бессмертной не тем бессмертием, которым всегда будет обязана Хальтрекароку, а настоящим – своим собственным.

К тому же это несколько улучшит ее положение. А там… а там посмотрим. Можно добиться положения доверенной слуги. Или, напротив, получить возможность стать самостоятельной. Оставаясь человеком, она обречена на роль… в лучшем случае домашней зверушки.

Может быть, она даже смогла бы свалить отсюда навсегда. Если не из Паргорона, то хотя бы от Хальтрекарока.

А еще она бы сожрала Абхилагашу.

– Все-таки, – снова заговорила Лахджа. – Ты знаешь, как стать демоном?

– Не знаю, – отрезала Сидзука. – Забудь об этом. Я не хочу, чтобы моя соседка стала злобной стервой, как… о, привет, Абхилагаша!

– О чем болтаете, девочки? – вальяжно протянула королева гарема, подходя ближе. – Это частный разговор или всем можно участвовать?

Сидзука неопределенно пожала плечами. Она не слишком боялась Абхилагашу. Раньше – да, но сейчас, поднявшись в верхние строчки негласного рейтинга… В случае чего она и Хальтрекароку может пожаловаться. Сидзуку он более-менее помнит и заметит, если та вдруг пропадет или превратится в какую-нибудь гадость.

Абхилагаша тоже тщательно следила, кто на каком месте. Поэтому на Сидзуку она даже не посмотрела, а вот Лахджу приобняла за плечи и проворковала:

– Я тут нечаянно услышала часть вашего разговора. Интере-е-есно!..

– Интересно? – попыталась высвободиться Лахджа.

Не получилось. Гхьетшедарии выглядят обычными людьми, но могут вязать узлами рельсы. Даже юные девушки, каковой кажется Абхилагаша.

– Интересно, очень. Ты что же, хочешь стать демоном? Ты, смертная?

– Ну… это я так… гипотетически… А это возможно? Ну, демонизация?

– Демонизация? – хлопнула глазами Абхилагаша. – А что это? Девчонки, вы слышали когда-нибудь такое слово?

– Я слышала, – сразу подключилась Оошона. – Демонизация – это роспуск войск.

– Да нет, это демобилизация! – возразила Нагалинара. – А демонизация – это старческое слабоумие у смертных.

– Да нет, это деменция! – хлопнула ее по груди Лаиссална. – Демонизация – это внедрение демократических принципов!

– Да нет, дура, это демократизация! – фыркнула Абхилагаша. – Демонизация – это наука о призыве демонов!

– Что ты, Абхилагаша, это же демонология! – снова включилась Оошона. – Демонизация – это публичный показ!

– Да нет же, это демонстрация! – вспылила Нагалинара. – Демонизация – это наука о воспроизводстве населения!

– Что ты, это же демография! – возразила Лаиссална. – Демонизация – это упадок нравственных ценностей!

– Хватит пороть чушь, это деморализация! – возмутилась Абхилагаша. – Демонизация – это разрушение на мелкие частицы!

– Это дезинтеграция! – воскликнула Оошона. – А демонизация – это избавление от внутренних червей!

– Это дегельминтизация, дура! – повысила голос Нагалинара. – Демонизация – это уменьшение стоимости денежных знаков!

– Это деноминация! – возразила Лаиссална. – Демонизация – это выделение кала!

– Да это же дефекация, идиотка! – закричала Абхилагаша, едва сдерживая хохот. – Демонизация – это выделение информационного сигнала из колебания высокой частоты!

– Это демодуляция, – внезапно подала голос Сидзука. – И ты откуда такие слова знаешь?

– Я гхьетшедарий, глупая смертная, – бросила ей Абхилагаша. – Мои знания не зависят от того, что я узнала сама, как у вас. Я родилась со всем, что нужно.

На Сидзуку она смотрела злобно. Перебила. Испортила игру. Испортила шутку.

– Я помогу твоей подружке, – ухмыльнулась она. – Давайте, девчонки, все вместе. Превратим… как тебя?.. Лахджа?.. превратим Лахджу в какой-нибудь гадкий комочек!

– Да-да, давайте превратим ее в шука! – восторженно запищала Оошона.

– Нет-нет, лучше в куржуя! – предложила Лаиссална. – Превратим ее в куржуя!

С рефлексами у Лахджи все было хорошо. Она резко развернулась и бросилась наутек. Абхилагаша хохотала ей вслед, а потом просто дернулась – и возникла впереди Лахджи. Та едва успела притормозить.

– Убегать бесполезно, – насмешливо произнесла жена номер один. – Но расслабься – я не смогу превратить тебя в демона, даже если очень захочу. В цыпленка вот смогу. А сделать тебя демоном сможет только демолорд. Попроси Хальтрекарока… если осмелишься!

– Спасибо за совет, – неуверенно кивнула Лахджа.

– Правда, ты не сможешь его попросить, если у тебя не будет рта, – ухмыльнулась Абхилагаша, поднимая руку.

Лахджа замерла от ужаса. Но, к ее счастью, щелкнуть пальцами Абхилагаша не успела. В библиотеку как раз вошел пушистый рыжий кот.

– Абхилагаша! – гневно воскликнул он.

– А… Совнар?.. – повернулась к нему демоница. – Я чем-то могу тебе помочь?

– Можешь, можешь, – покивал кот. – Потрудись-ка для начала объяснить вот эти счета.

В воздухе вспыхнули голубые письмена. Бесконечные путаные строки, колонки цифр, значки и рисунки.

– Не понимаю, о чем ты, – лишь бегло глянула на них Абхилагаша.

– За последнюю неделю твои расходы составили две тысячи условок! – воскликнул кот. – А за предыдущую – три!

– И что? – поджала губы Абхилагаша. – Я же любимая жена моего мужа. У меня неограниченный кредит.

– Неограниченный… но в пределах разумного! Ты за две недели спустила на всякую дрянь пять тысяч условных душ! Пять тысяч душ, Абхилагаша! Ты что там, города скупаешь?! Что с тобой такое?!

– У Хальтрекарока этих условок сто пятьдесят миллионов, – отмахнулась Абхилагаша.

– И поэтому их можно швырять направо и налево? – возмутился Совнар. – Давай вот посмотрим, что ты там такое накупила! Ну-ка, ну-ка…

– Не надо, это мое личное! – замахала руками Абхилагаша, рассеивая светящиеся письмена. – Совнар, что ты себе позволяешь?! Я любимая жена Хальтрекарока и дочь двух демолордов! У меня большие потребности! Если Хальтрекарок не может зарабатывать быстрее, чем я трачу, значит, ему надо лучше стараться!

– Хорошо, я ему так и передам, – кивнул Совнар. – А следующей наложнице-транжире я просто покажу твое чучело.

– Вы никогда не посмеете, – усмехнулась Абхилагаша. – Мои родители будут в гневе. Особенно мама.

– Думаю, откупиться от их гнева обойдется дешевле, чем продолжать тебя содержать, – быстро что-то подсчитал Совнар. – И думаю, что хозяин со мной согласится.

И засеменил прочь. Абхилагаша какую-то секунду пыжилась и надувалась, но потом бросилась следом и принялась уговаривать Совнара не докладывать ее любименькому пусику-лапусику. Рыжий кот пренебрежительно отводил голову.

Лахджа выдохнула с облегчением. Без Абхилагаши ее подпевалы сразу потеряли интерес к издевательствам и разошлись. Сидзука достала откуда-то свой листок с рейтингом и принялась высчитывать, как изменится расстановка сил, если из Абхилагаши сделают чучело.

Лахджа посмотрела на это, посмотрела… и тихо удалилась.

Найти Хальтрекарока несложно. Нужно просто идти на шум. На звон бокалов, хихиканье наложниц, охи-вздохи и раскатистый хохот. Хальтрекарок всегда в самом центре веселья, и раньше Лахджа использовала это, чтобы держаться от него подальше.

Но сегодня она ринулась с головой в пучину распутства. Получилось не с первой попытки, желающих и без нее хватало. Но в конце концов ей удалось доползти до своего господина и получить возможность перед ним лебезить.

За последние месяцы Лахджа в этом поднаторела. Хальтрекарок – не слишком сложная натура. Любую лесть принимает за чистую монету и воспринимает как должное. В развлечениях особых изысков тоже не ищет, стандартный разврат его вполне устраивает.

Ну как стандартный… по земным меркам оргии тут безумные, с кучей извращений. Но по крайней мере никакого членовредительства, никаких золотых дождей, гомосексуализма и педофилии. Лахджа слышала, что многим гхьетшедариям подобное еще как заходит, но Хальтрекарок сношает только сочных половозрелых девиц.

Пока Лахджа добралась до него самого…

Дегатти смерил Янгфанхофена тяжелым взглядом.

…ей пришлось через многое пройти. Она устала, обессилела и уже плоховато соображала. Еще один аргумент в пользу демонизации – от оргий ей точно не отвертеться, а демоны в этом плане гораздо выносливей.

Самого Хальтрекарока утомить вообще невозможно. Он работал, как на конвейере, и ему явно не надоедало. Демолорд барственно развалился на громадном ложе, восседал королем среди десятков наложниц. Ему с нескольких рук подносили кушанья, разминали плечи и ступни, а пенис ни секунды не оставался без внимания.

Лахджа прекрасно понимала, что не сможет сделать для Хальтрекарока ничего существенного. Ничего, чтобы заслужить его благодарность или хотя бы обратить на себя внимание. Разве что звезды сложатся как-то немыслимо удачно – но этого можно ждать всю жизнь и не дождаться.

Поэтому она просто выжидала правильного момента. Сумев постепенно переместиться к нему вплотную, она прошла через его «конвейер», но не отправилась восвояси, как делала обычно, а примостилась под бочком. Тоже стала подавать кушанья и разминать плечи, как бы невзначай оттесняя других наложниц. Те в ответ пихались локтями, но так, чтобы не побеспокоить Хальтрекарока.

За его спиной всегда шла подковерная борьба красавиц, но каждая старалась, чтобы хозяин ничего не замечал. Его страшно бесили склоки между наложницами, так что он если и наказывал, то либо всех подряд, либо кого попало.

– Господин, осмелюсь заметить, что сегодняшнее шоу было великолепным, – рискнула наконец подать голос Лахджа.

– Хм?.. – с легким недовольством произнес Хальтрекарок. – А…

– Разумеется, все предыдущие тоже были великолепны, – быстро добавила Лахджа. – Но мне кажется, сегодня твой гений вышел на новый уровень.

– А, тут ты права, – разгладился лоб Хальтрекарока. – Это действительно так, я постоянно совершенствуюсь.

– Да, господин! Вы неподражаемы, господин! – раздалось со всех сторон.

Лахджа тоже продолжала осыпать Хальтрекарока грубой лестью, с горечью размышляя, как низко она пала. Была подающим надежды психиатром, стажировалась в лучшей клинике Хельсинки, могла многого достичь – а теперь стелется перед каким-то тупым бесом… которому сама же случайно помогла.

Причем Хальтрекарок по-своему ей даже благодарен. Проблема в том, что лучшей наградой он считает возможность круглосуточно лицезреть его прекрасный лик.

А у нее ведь на Земле родители остались. Друзья. У нее парень был… они недавно начали встречаться, пока ничего серьезного, но… а, какого черта. Теперь она здесь. Надо как-то выживать.

И Лахджа продолжила мурчать Хальтрекароку милые пустяки на ухо. Какой он потрясающий, да какой он чудесный, да какой он красивый, да как она его любит, жить без него не может. Хальтрекарок довольно улыбался, слыша именно то, что хотел слышать. Он настолько был уверен, что все вокруг им восторгаются, что у него даже на миг не возникало сомнений: Лахджа говорит именно то, что думает.

– Я люблю тебя, мой господин, – как можно искренней произносила она.

– Я тебя тоже люблю, – милостиво погладил ее по голове Хальтрекарок. Словно собачонку потрепал.

– Но я люблю тебя сильнее! – хихикнула Лахджа самым глупым своим голосом.

– Да, ты сильнее, – согласился Хальтрекарок.

– А разве ты не должен был сказать, что это ты любишь меня сильнее?.. – надула губки Лахджа.

– Давай не перегибать палку, – лениво ответил Хальтрекарок. – В конце концов, я это вообще только из вежливости сказал.

– Из вежливости?.. – опешила и на секунду вышла из роли Лахджа. – Знаешь, а это обидно.

– Почему обидно? Я же проявил вежливость. Тебе должно быть лестно, что я делаю вид, будто ты мне небезразлична. Ну же, улыбнись. УЛЫБНИСЬ! – рявкнул Хальтрекарок.

Лахджа угодливо заулыбалась, пока хозяин ее не заставил. А то с него станется – Хальтрекарок запросто может наколдовать ей вечную, не сходящую с уст улыбку. Как у Джокера или того героя Гюго… как же его?.. Гуинплен, точно.

– Мой господин, прости свою глупую наложницу, – постаралась подпустить в голос грусти она. – Трудно улыбаться, когда знаешь, что не можешь быть полезной для того, кого любишь больше всех на свете…

– Как это не можешь быть полезной? – удивился Хальтрекарок. – Можешь.

И склонил ее голову к своему паху. Лахджа досадливо пошла по второму кругу, напряженно про себя размышляя, как же подвести разговор к нужной теме. Желательно так, чтобы Хальтрекарок не разъярился, не возмутился ее неблагодарностью… в общем, чтобы хотя бы уйти живой.

Лахджа старалась изо всех сил, так что Хальтрекарок остался довольным и расслабленным. И когда она снова смогла говорить, Лахджа просто выпалила:

– Я хочу быть полезной больше!

– Еще больше? – обрадовался Хальтрекарок. – Похвально! Мне нравится!

Когда закончился третий круг, Лахджа устало сказала:

– Я… я не это имею в виду. Мне бесконечно это нравится, но я имела в виду – быть полезной и за пределами постели.

– Это как же? – не понял Хальтрекарок.

– Так, как бывают тебе полезны другие жены… Ассантея, например… Помогать тебе в каких-нибудь делах, выполнять те задачи, что слишком ничтожны для твоего величия…

– А, вот ты о чем, – задумался Хальтрекарок. – Да, что-то я Ассантею давно не видел… А Абхилагаша проваливает все поручения… хм… Похвально, что ты сама вызываешься, но ты же смертная. Даже если я одарю тебя колдовской силой… ты все равно останешься смертной.

– А нет ли способа… я, возможно, глупость сейчас скажу, я всего лишь простая девушка и мне далеко до мудрости моего господина… но нет ли способа обратить меня в демона? Хотя бы в самого простого, как Безликие.

Хальтрекарок удивленно повернулся к Лахдже. Впервые его взгляд стал серьезным, а на лице отразилась работа мысли. Лахдже показалось, что внутри этой головы заскрипели ржавые шестерни. С шумом и скрежетом они стали набирать ход после долгого простоя.

– Твое желание естественно и понятно, – немного подумав, кивнул Хальтрекарок. – К тому же так ты действительно станешь полезнее для меня. Я даю тебе разрешение.

– Спасибо, господин! – впервые воскликнула Лахджа с совершенно искренней радостью. – Но как происходит перерождение в демона? Что я должна буду сделать?