Текст книги "Убить мессию"

Попытка четверая

Отец Никанор сосредоточенно ковырял палочкой цемент, скреплявший два белых иерусалимских камня, из которых была составлена лестница, где они сидели. Он предавался этому занятию на протяжении всего рассказа Давида, изредка прерываясь лишь для того, чтобы заострить расщепившийся конец палочки маленьким перочинным ножом.

– Демон вконец запутал нас, – наконец сказал монах в тот момент, когда палочка сломалась.

– Так что, ничего теперь не делать? Так и будем сидеть, сложа руки, до Страшного Суда? – резко спросил Кероп. – Между прочим, сейчас Патриарх Иерусалимский проводит специальную службу в церкви, чтобы отвести опасность от мира…

– Я несколько минут назад говорил с архиепископом Кипра, – отец Никанор поднял руку с зажатым в ладони мобильным телефоном. – Он побеседовал со Вселенским Патриархом Бартоломео Первым, и Патриарх сказал, что будет молиться…

– Так просто демона одолеть невозможно, – Давид даже стукнул кулаком по перилам лестницы, чтобы усилить свои слова. – И это не он нас запутал – это мы сами запутались. Мы должны решить, что демон собирается делать – или убить Машиаха при рождении, или перехватить его душу перед тем, как Избавитель откроется миру.

– При этом на сотрудничество демона мы расчитывать не можем, – невозмутимо добавил Кероп. Давид бросил на него косой взгляд и подумал:

«Такой будет шутить даже на Страшном Суде».

– Ладно, попытаемся разобраться, – продолжил каббалист. – Сейчас я сформулирую, кто такой Машиах и чего мы от него ждем – безотносительно к личности, чтобы никого не обидеть. Будет ли это Иисус, или, например, Шаббатай Цви – мы не знаем, я говорю просто о «должности». Итак, Машиах должен установить мир во всем мире, прекратить войны, сделать так, чтобы не было больше нищеты и страданий. Вы согласны?

Монахи закивали.

– Теперь – с точки зрения иудаизма. Машиах должен собрать евреев из рассеяния и отстроить Иерусалимский Храм.

– В принципе, такая точка зрения не противоречит и христианству, – добавил Кероп, – при условии, что пришедшим Мессией будет Иисус.

– Когда придет Машиах… – Давид вздохнул и поправился: – Если придет Машмах, мы уже посмотрим, кто это будет. А пока подумаем, как же Машиаху удастся сотворить все те чудеса, которых от него ждут?

– Единственно силой молитвы! – убежденно сказал отец Николай.

– Не могу не согласиться, – кивнул головой каббалист. – Сила молитвы (а значит, сила воли) грядущего Машиаха будет такова, что все его просьбы к Всевышнему будут исполняться немедленно. Он будет как бы полномочным представителем Бога на земле…

Кероп, слушавший внимательно рассуждения Давида, неожиданно его перебил:

– Ну, анализ позиции проделан, теперь можно предлагать решение.

– Ты так и будешь пользоваться шахматной терминологией? – улыбнулся Давид.

– Как-никак, имею первый разряд по шахматной композиции, – парировал армянин. Итак, мы считаем, что мощь Мессии в его колоссальной силе воли, позволяющей достигать единства со Всевышним. Между прочим, то, что ты говоришь, скроее основа магического мышления. Ни ортодоксальное христианство, ни ортодоксальные иудаизм такой точки зрения не придерживаются, а как раз считают, что деяния Мессии будут лишь заслугой его праведности… Но я с тобой согласен!

– Так неожиданно закончил кероп свои рассуждения, и, не дав вырваться на волю праведному гневу греческих монахов, продолжил: – Мы все знаем, что и Иисус проявился не сразу…

– Дайте я скажу то, что вы все боитесь выразить, – наконец сказал Давид.

– Кероп хочет сказать, что человек формируется постепенно, а значит, уровня Машиаха может достичь в любой момент. Конечно, если стать на точку зрения христианства, то опсаться нам нечего – Иешуа родится сразу как сын Божий и одолеет всех демонов. Поверьте, эти дни настолько истрепали мои нервы, что я соглсен даже на этот вариант – только бы не победил Андрас. Но на такой исход событий я надежд не возлагал бы.

Как Давид ни устал за этот безумный день, который, казалось, и не думал подходить к концу (одно видение демона Андраса могло повергнуть нормального человека в шок, и надолго), однако он соскочил со ступенек крыльца иешивы и взволнованно заходил взад-вперед.

– Мы слишком уверены в том, что вся вила на стороне Андраса! А так быть не может, иначе это была бы уже игра в одни ворота – извини, Кероп, что я перешел с шахматной терминологии на футбольную. У меня сейчас мелькнула мысль – может, демон, точно так же, как и мы, не знает, когда Машиах вздумает объявиться? А ведь ему нужно перехватить душу Машиаха – ту самую высшую ее ступень, что назвыается «йехида», иначе, пока эта часть души Машиаха находится в распоряжении Бога, Всевышний может подготовить другого человека на этот «пост». Проще говоря, эта игра не может быть закончена, пока королю не будет поставлен мат! Под королем в нашей игре нужно понимать «йехиду» – ту часть души, которая сделает из обычного человека Избавителя для всего мира.

– Тогда я все понял! – Кероп словно перехватил подачу. – Пока душа Мессии находится в раю, в «Птичьем гнезде», она для демона еще недоступна. Когда душа воссоединяется с телом Мессии – она для демона уже недоступна, так как Андрасу с настоящим мессией не справиться. Для действий у демона есть только краткий момент, когда душа уже из своего хранилища вышла, а в тело будущего Мессии еще не попала. Когда же наступит этот момент, демон знать не может…

– Почему? – наивно удивился отец Николай.

– Да потому, что такой акт осуществляется только единоличным решением Бога!

– вмешался Давид. Если бы это было по-другому, и Андрас знал точно, когда появится Машиах, то нам не стоило бы даже вмешиваться в заведомо проигрышную игру. Из этого я делаю вывод: демон должен находиться при будущем Машиахе неотлучно, чтобы не прозевать момент…

В это время к живописной группе, состоящей из монахов и каббалиста, подошел патруль военной полиции. Старший патруля ешительно потребовал:

– Предъявите ваши докменты!

После этого офицер внимательно осмотрел израильское удостоверение личности Давида, греческий и кипрский паспорта соответственно отцов Никанора и Николая, и надолго застрял с паспортом Керопа.

– Это армянский паспорт, – вежливо, как только возможно, объяснил Давид.

– Пройдемте в отделение, – так же вежлво, но твердо сказал офицер.

– Извините, на каком основании? – возмутился отец Николай.

– Ваша группа кажется мне подозрительной. Вы знаете, что в Израиле действует закон о чрезвычайном положении? Я совершенно законно могу задержать вас до выяснения некоторых обстоятельств.

Офицер казался непреклонным. По лицам сопровождавший его солдат пробежала тень изумления, но возражать никто не стал – в стране, с момента своего возникновения живущей в чрезвычайных условиях, роверка людей на улице считается обычным явлением (ведь не исключено, что под одеянием скромной монахини может скрываться арабский террорист).

Недовольно бурча, компания отправилась вслед за патрулем. Офицер уверенно нырнул в ворота, ведущие в Армянский квартал, и принялся маневрировать по узким улчкам, совершенно не оглядываясь – процессию сзади замыкали двое солдат с автоматами. Давид почему-о вспомнил о том, как в Нью-Йорке видел по телевизору задержание «Сына Сэма» – знаменитого серийного убийцы, считавшего себя порождением Ангела Смерти Самаэля (называемого в еврейской традиции «Самех-Ием», или сокращенно «Сэм»). Его точн так же вели по узеньким улочкам нью-йоркских трущоб вооруженные фэбээровцы.

«Однако далековато мы идем!» – вдруг подумал Давид. «Интересно, что этот патруль делал так далеко от своего отделения? Почему они не проверяют туристов, непрерывным потоком входящих в Яффские ворота, а добрели аж до конца Еврейского квартала?»

Из узких средневековых улочек этап вынырнул прямо к свеженькому (свежепобеленному) зданию полицейского отделения.

– Прошу сюда, – мрачно скомандовал офицер, делая приглащающий жест, и, не дожидаясь хотя бы формального согласия, зашел в комнату.

Задержанные, мысленно гремя кандалами, последовали за ним.

– На, проверь вот это, – бросил офицер пачку паспортов девушке, сидящей за компьютером.

– В чем нас обвиняют?! – недовольным тоном спросил отец Никанор. – Я требую немедленно позвать греческого консула!

– А вот сейчас мы и высним, в чем вас обвиняют, – непонятно сказал старший патруля.

– Может, зачитаете нам наши права? – грозно, стараясь, чтобы американский акцент в речи звучал поотчетливее, сказал Давид.

– Какие права у бедного еврея, – пробормотал вполголоса стоящий у двери солдат (автомат он уже поставил на пол). – Сейчас разберутся и отпустят.

Пальцы девушки порхали по клавишам компьютера, – однако она не произносила ни слова, лишь изредка недоуменно пожимая плечами. Наконец и сам офицер не выдержал, встал у нее за спиной и принялся пристально вглядываться в монитор.

– Извините, у нас ничего на вас нет, – где-то через полчаса сказал он, когда уже, наверное, весь Интернет был обследован в поисках компромата на странную компанию. – Вот ваши паспорта.

– Хорошо, но теперь вы можете нам наконец объяснть, почему мы были задержаны?

– Мне сообщили, что возле иешивы «Бейт-Эль» замечена подозрительная группа людей.

– Подозрительная? – удивился Кероп. – Что же в нас подозрительного?

– И кто же это вам сообщил? – вдруг вмешался отец Николай.

Офицер открыл рот, чтобы ответить, но осекся, ахмуриля и сказал в конце концов:

– Действительно, кто?

Старший наряда тряс головой, хлопал себя ладонью по лбу, заглядывал в какие-то бумажки – все было тщетно.

– Не знаю, – наконец признался он. – Мне почему-то пришло в голову, что в Еврейском квартале должна находиться подозрительная группа людей.

– Хорошо, но может быть, вы нас отпустите? – в меру раздраженным тоном сказал Давид (он не хотел обострять отношения со стражами порядка).

– Да, конечно, – кивнул старший патруля. – Извините, просто переработался.

Вы сами знаете, какая сейчас нервная обстановка в Иерусалиме.

Давид тем временем обменялся взглядами с монахами. Они еле заметно кивнули ему головами… Всей группе было понятно – демон Андрас тянет время как только можно, удивительно еще, как он не спровоцировал патруль на более агрессивные действия. Но может быть, не все в его власти?

Когда каббалист с тремя монахами вышли из здания полиции и пошли, не оглядываясь, обратно через Армянский квартал, Кероп показал большим пальцем за спину и сказал:

– Вы знаете, что это за здание?

– Полицейский участок, – язвительно ответил Давид.

– А раньше что здесь было? – продолжал допрашивать Кероп.

– Полиция была всегда!

– Ну, почти угадал, – армянин усмехнулся. – На этом месте стоял дворец Ирода Великого, где назначенный в Иудею римский прокуратор Понтий Пилат допрашивал Иисуса Христа!

Все на секунду замерли на месте, и неожиданно отец Николай сказал:

– А может, это не Андрас привел нас сюда?

– А кто? – спросил Давид полемическим тоном, но Кероп сказал ему умоляюще:

– Вот только сейчас не надо конфессиональных споров! Весь мир может погибнуть, пока мы будем тут решать…

– Позвольте и мне кое-что сказать, – суровым тоном вставил отец Никанор.

Разговор шел на одной из маленьких улочек Армянского квартала. Уже стемнело, вокруг не было ни души, и только от Яффских ворот доносился гомон туристов и проблескивал свет маленьких ресторанчиков. Давиду показалось, что уже сотни лет он ведет войну за спасение Машиаха, вот так же обсуждая следующий ее этап на узких улицах Иерусалима или среди гробниц Хеврона.

– Мне тоже кое-что известно из Каббалы, – отец Никанор присел на маленький каменный столбик, к которому когда-то крестоносцы привязывали лошадей. – Помнится, души всех людей когда-то были заключены в душе первого человека – Адама. И «йехида» – та часть души, которая должна достаться Машиаху – тоже была у него, но Всевышний ее забрал после грехопадения.

– Христианская традиция считает, что Адам и Ева похоронены на Голгофе… – вмешался отец Николай, но Давид перебил его довольно резко (впрочем, тут сказывалась усталость и нервное напряжение):

– Адам и Хава похоронены в Хевроне! А если говорить о Голгофе, то сначала надо выяснить, что подразумевать под этим именем – Голгофу православных или протестантов? Я сильно сомневаюсь, что во времена существования Храма казни проводили прямо посреди города.

Отец Никанор сделал резкий жест рукой, как будто перерубил невидимый гордиев узел:

– Сейчас неважно! И попрошу меня не перебивать – у нас осталось не так уж много времени. Я продолжаю… Само слово «адам» состоит из трех букв, что указывает на грядущие воплощения его души – Адам, Давид, Мессия.

Давид подумал, что в этом перечне Иисуса нет, и даже саму букву «йуд» в слово «адам» вставить нельзя (она бы там смотрелась не лучше, что буква «р» в слове «Хаим») – но счел за лучшее промолчать.

– Вы помните, где проходила тайная вечеря? – греческий монах обвел всех испытующим взором, не пропустив почему-то и Давида. Но каббалист не спасовал:

– Это даже я знаю. Свою последнюю трапезу Иешуа проводил вместе с учениками на могиле царя Давида… Что соответствует древней еврейской традиции – устраивать трапезу возле могилы праведника, там, где остается «решиму» – остаток его души, постоянно связанный с останками тела… Конечно!

Давид аж подпрыгнул на месте от поразившей его идеи:

– Иешуа готовился к своей роли Машиаха, и поэтому хотел соединиться с душой того, кто мог быть Машиахом в своем поколении. Каждый раз (я слышал это от одного хасидского рабби) каждый раз, когда еврейский народ близок к тому, чтобы признать кого-то Машиахом, будь то Иешуа, Шабтай Цви или кто-нибудь из вождей хасидизма – это поворотная точка в истории всего мира… «Лев Каббалы», рабби Ицхак Лурия, говорил, что у царь Давид был воплощением Адама Ришона – Первого Человека. А Машиах, в свою очередь, будет воплощением царя Давида…

– Добавьте к этому недостающую часть души, которая сейчас хранится в раю, – добавил костяшку на этих счетах Кероп.

– То есть в принципе, царь Давид мог бы знать, что нам делать дальше, – подсуммировал каббалист. – Вот только я не вижу возможности с ним связаться.

Кероп с невинным видом вынул из складок рясы мобильный телефон, но Давид испортил ему все удовольствие, не отреагировав на шутку.

– О том, чтобы вызвать дух царя Давида, не может быть и речи. Последний раз такую штуку проделывала волшебница, вызывавшая дух пророка Шмуэля для царя Шауля. Но, во-первых, я не представляю, как это можно было бы проделать сейчас, а во-вторых, эти вещи строжайше запрещены Торой. И я думаю, что не зря.

– Ну, христианство тоже к спиритизму относится отрицательно, – отец Никанор явно уже имел какую-то свою мысль. – Никто и не предлагает тревожить дух царя Давида. Кстати, Иисус являлся его прямым потомком – так что у него имелась не только духовная, но и материальная связь. А нам надо вызвать кого-нибудь из тех, кого вызывать можно – и вместе с тем, кто напрямую связан с грядущим Пришествием.

– Кого ты имеешь в виду? – удивился каббалист.

– Тебе ли его не знать, – монах усмехнулся (а может, это Давиду просто показалось в окутывавшем их полумраке). – Это архангел Михаил, первосвященник Иерусалима Небесного, князь и защитник народа Израилева.

– Боже, – взмолился Давид, – опять ангелов вызывать! Я уже больше не выдержу!

– Да и мы им, наверху, точно изрядно надоели, – Кероп упрятал свой мобильник обратно в рясу.

Отец Николай, молчавший на продолжении всего разговора с отрешенным видом (он изрядно осунулся за эти дни, обгорел на израильском солнце и приобрел вид какого-то отшельника из ранних веков христианства) сказал:

– Если отец Никанор так считает – надо попробовать. Мы будем пытаться хоть что-нибудь сделать до самых последних минут. Если вы уже устали, то я сам пойду сейчас на могилу царя Давида и попробую призвать архангела Михаила.

– Ага, ночью, – Кероп вполголоса рассмеялся. – Да тебя сразу же заберет охрана и доставит в ближайшую психлечебницу. Готовый «иерусалимский синдром» – это когда чересчур впечатлительные туристы начинают воображать себя Мессиями и творить разные мелкие чудеса. И где ты это хочешь проделывать? На улице?

Давид, не выдержав, широко зевнул, даже с какими-то противоестественными завываниями.

– А может, разойдемся по домам и поспим? – предложил он. – Не думаю, что сейчас от меня будет много толку.

– Каждая минута на учете, – неожиданно серьезно сказал Кероп. – Я тебя прошу, останься с нами.

– Пойдемте хотя бы кофе выпьем, – умоляюще попросил Давид.

– Ну хорошо.

Компания снялась с места (Давид от недосыпания чувствовал себя просто как зомби, да и остальных последние дни измотали до того предела, за которым начинается нервное истощение) и отправилась в небольшое кафе возле улицы Кардо, где отец Никанор на казенные деньги заказал всем по большой чашке крепкого кофе.

Даже привыкший ко всему бармен смотрел на группу, состоящую из монахов и каббалиста, с нескрываемым удивлением, однако спасители мира не реагировали никак. Пускай говорят, что хотят – возможно, уже через 24 часа (плюс-минус пару часов – пустяк по меркам материальной Вселенной) это уже не будет иметь никакого значения.

Отец Никанор первым допил свой кофе, отставил чашку и сказал:

– Странно, почему демон не начал действовать раньше. Почему он выбрал именно наше время, чтобы проявиться в этом мире?

– Может, у него не получалось? – высказал предположение отец Николай.

– Не думаю, – усомнился Давид. – Я видел его возможности…

– Это связано с концом тысячелетия! – Кероп пристукнул чашкой по столу, но каббалист разбил и этот довод:

– Мы все с вами прекрасно знаем, что Иешуа родился раньше той даты, которую Вселенский Собор установил за начало христианского летоисчисления. Если строго говорить, то сейчас идет 2004-й год от рождества Христова. А может, и больше.

– Тогда, значит, Мессия в самом деле должен родиться вот-вот, – отец Никанор резко встал, кофе оказал на него живительное действие. – Пойдемте, поговорим с архангелом Михаилом. Если хоть кого-то из ангелов волнует этот гребаный мир.

Произнеся эту тираду по-английски (в оригинале прозвучало еще более крепкое словечко), отец Никанор отправился к выходу из кафе. Все последовали за ним, а монах решительно взял курс на гору Сион – туда, где похоронен царь-псалмопевец Давид, из потомков которого должен выйти Избавитель этого мира.

– Эй, ну куда вы так сразу! – крикнул сзади задержавшийся Кероп. – Помещение тайной вечери сейчас принадлежит монахам-францисканцам, но у меня там есть свои связи. Короче, нам дадут ключи…

Все с уважением посмотрели на Керопа, а он нагнал Давида и сказал ему негромко:

– А уверены ли мы, что демон Андрас проснулся только сейчас? Возможно, он уже действует тысячи лет.

Пройдя по совсем уже темным улицам Иерусалима к Сионской горе, мимо «армянского угла», постояно заклеенного листовками, напоминающими об учиненном турками геноциде, компания оказалась у комплекса зданий, окружающих могилу царя Давида.

– Осторожно, не поломайте ноги, – предупредил Давид своих спутников.

По темному лабиринту построенных тысячи лет назад комнат-пещер они вышли во внутренний дворик, скупо освещавшийся льющимся из окон склепа электрическим светом. Во двое переминалась с ноги на ногу какая-то темная фигура.

– Отец Домоциан? – бодро крикнул Кероп (столь бурное выражение чувств выглядело не слишком уместно в месте вечного упокоения).

– Да, это я, – фигура подплыла поближе к компании, и все увидели, что это просто-напросто францисканский монах. Из широкого рукава монашеского одеяния звякнула связка ключей.

– Что ты хочешь, Кероп? Показать своим гостям место тайной вечери?

– Это не гости, – ответил Кероп с усмешечкой, в своей привычной манере.

– Они здесь сами хозяева. Нам надо помолиться там, наверху.

– Ладно, – отец Домициан, перебирая ключи, пошел ко входу в здание. Слева от входа – Давид это знал – находилась маленькая дверь, за которой узкая лестница вела на второй этаж. Францисканец повозил в замочной скважине несколькими ключами, наконец нашел нужный, и дверь отворилась. Тут же, возле входа, нашелся выключатель. Щелчок – и крутой подъем осветился ярким светом.

– Все для туристов, – пробормотал монах. – Между прочим, – добавил он, обращаясь уже конкретно к Керопу, – не надо никому рассказывать, что я вас сюда пустил.

Поднявшись, они очутились в совершенно пустой комнате с белеными стенами и серым каменным полом. Францисканец сделал широкий жест руками в сторону гостей и сказал неожиданно:

– Один из вас предаст меня!

– Прежде, чем говорить такие слова, надо дать выпить и закусить, – поддержал шутку Кероп. – Ладно, оставь-ка нас одних…

– На сколько времени?

Группа борцов с демоном переглянулась между собой.

– Не знаю, – честно сказал Кероп. – Но дело у нас очень серьезное. Лучше всего оставь мне ключ, а когда мы закончим, я тебе его занесу.

Отец Домициан несколько секунд поколебался, но потом все же отцепил ключ от связки и бросил его Керопу.

– Надеюсь только, что дело достаточно серьезное, – сказал францисканец, повернулся и вышел.

Отец Николай зачарованно оглядывал комнату – он был здесь первый раз. Впервые попал сюда и Давид, но у него уже не было сил на осмотр христианской святыни.

Отец Никанор нервно прошелся по комнате:

– Ну что, начнем?

Ему самому идея с вызовом архангела Михаила казалась авантюрой, но никаких других вариантов не было, а значит, следовало ухватиться за соломинку (ох, не сломала бы она спину верблюда, пытающегося пролезть в игольное ушко!)

– Кстати, – сказал он, – а не кажется ли вам вся эта паника преждевременной?

Согласно иудейской традиции, Мессия должен появиться по истечении шести тысяч лет от сотворения мира. А мир был сотворен – опять же согласно иудейской традиции – 7-го октября 3761 года до нашей эры…

– Это не мир был сотворен, это Адам – первый человек – родился. А мир Всевышний начал творить раньше – числа эдак второго, если верить тому, что Адам появился на шестой день творения, – Давид не мог удержаться от замечания.

– Пару дней для нас роли не играют… – отмахнулся было отец Никанор, но потом задумался: – А может, и играют… Ладно, я это к тому, что у нас в запасе должно быть еще что-то около двухсот лет.

– Но мы сами прекрасно понимаем, что их нет, – парировал Давид. – Кстати, кроме версии, что Машиах придет в шеститысячном году от сотворения мира, есть еще несколько. Например, что Машиах может появиться и гораздо раньше – за заслуги народа Израиля перед Господом. А в «Зоаре» написано, что Машиах придет тогда, когда исчерпаются души в «Теле». Под «Телом» тут подразумевается место в раю, где хранятся души для земных тел.

– Вы меня уже замучали своей эрудицией, – Кероп, пока происходил этот спор, чертил заранее припасенным мелком разметку на полу. – Спор ваш абсолютно бессмысленен, поскольку кроме иудейской, имеются еще несколько систем летоисчисления.

– Наша, Византийская мировая эра, – вмешался в спор отец Николай, – ведет отсчет сотворения мира с 1-го сентября 5508 года до нашей эры. Так что искомые шесть тысяч лет давно истекли. Кстати, как мы потом будем стирать круги с пола?

Кероп разогнулся, потер поясницу:

– Вот это вопрос! Тряпки у них тут нету?

– Может, и есть, только мы не знаем, где, – отец Николай вынул из-под рясы внушительных размеров носовой платок. – Вот, я пожертвую его заместо тряпки, чтобы мы могли замести следы.

– Хорошо! – и Кероп вернулся к своему занятию. – А вот интересно, чем объяснить такое расхождение в датах? Почти тысяча восемьсот лет – за них же что-то происходило!

– Это демон Андрас, – вдруг сказал отец Николай. – Он должен морочить людей, чтобы они не могли самостоятельно узнать, когда наступит эра прихода Мессии.

Пускай простит меня Давид… и пускай простит меня наша святая Церковь… но может быть, обе даты, которые мы принимаем за точку отсчета сотворения мира, неправильны? И шесть тысяч лет исполняется сейчас, в эти дни?

– О-о, – застонал Кероп. – Как ты умеешь все запутать! Поистине, не зря тебя выбрал демон, чтобы пробраться в наш мир. Ты вполне мог бы служить его заместителем… Ну-ну, не обижайся, я шучу. Хотя, быть может, ты и прав. Мне приходилось общаться с приезжающими в Израиль масонами (я несколько раз вел экскурсии)… Так вот, среди них есть такие, которые отсчитывают летоисчисление со дня сотворения мира, именуемого ими «День Света». А этот «День Света»

приходится как раз на четырехтысячный год до нашей эры.

– То есть, согласно масонскому летоисчислению, сейчас как раз и исполнилось шесть тысяч лет с начала сотворения мира? Так давайте же торопиться!

– Ну так торопитесь! – Кероп достал принесенные с собой свечи, кинул каждому по одной: – Расставьте, зажгите, и начнем церемонию.

Давид подошел к начерченным Керопом кругам и встал на свое место (остроумный армянин три места пометил крестиком и одно, для Давида, шестиконечной звездой).

Монахи также заняли свои места согласно штатному расписанию, достали листы с молитвами и принялись взывать к ангелу Михаэлю. Одному из семи великих ангелов, обитающих в высшем из духовных миров, где может существовать еще кто-нибудь, кроме самого Бога.

…Молитва тянулась уже явно больше часа. Но взывающие к ангелу уже знали, что только ОЧЕНЬ упорный труд на этой ниве может быть вознагражден. Чтение бесконечно повторялось по кругу, только однажды Кероп в промежутке между двумя раундами спросил у Давида:

– До скольки мы здесь будем? Учти, утром начнут приходить туристы.

– Пока не прогорят свечи, – Давид уже еле держался на ногах, но тем не менее отчетливо (хотя и чуть осипшим голосом) произносил слова призыва к архангелу Михаилу.

В непроглядной темноте за небольшими арочными окнами начал появляться какой-то серый просвет, как будто в хорошую тушь ради экономии добавили обыкновенной водопроводной воды. Каббалист уже было подумал, что церемонию придется свернуть, и отправиться домой несолоно хлебавши, как вдруг прямо с потолка хлынуло пламя, просочившись откуда-то сверху. Все присели, чуть ли не бросившись на землю от страха, но огонь равномерно, толстым слоем растекся по потолку (тут уже стало видно, что это не грубый огонь – пожиратель материи, а духовное пламя). В центре потолка сформировалась огромная огненная капля, которая все увеличивалась, подобно сталактиту, пока не достигла пола, образовав огненный столб, на который невозможно было смотреть без боли в глазах.

– Я разрешаю вам говорить, – донеслось из столба.

– А ты кто? – спросил недоверчивый Давид. Может, и не совсем красиво было так обращаться к ангелу, но они уже были научены горьким опытом общения с демоном, умеющим принимать любое обличье.

– А кого вы вызывали? – поинтересовался прибывший. Видно, с чувством юмора у него было все в порядке.

– Архангела Михаила! – крикнул отец Николай.

– Вот это я и есть.

Огненный столб начал пульсировать, и постепенно принял некое подобие человеческой фигуры – очевидно, для того, чтобы с ним было легче разговаривать.

– Мы вызвали тебя сюда для того… – начал Давид, но ангел перебил его:

– Знаю, знаю. В высших мирах очень обеспокоены тем, что происходит. К сожалению, далеко не каждый может вам помочь.

– А ты?

– Победить царя-злодея Армилоса (вы его именуете демоном Андрасом) я не могу. Не могу даже оказать вам в этом большой помощи. Это дело между Богом и людьми. Поэтому единственный, кто мог бы вам существенно помочь – это Князь Божественного Лика, ангел Метатрон, предстоящий перед Всевышним. И еще – постарайтесь спасти «йехиду», душу Машиаха. Если она окажется у Андраса, все погибло. Для этого узнайте, где находится «Птичье Гнездо» – вы ведь знаете, что душа Машиаха до назначенного времени хранится там.

– Мы думали, что «Птичье гнездо» находится в раю? – дивился Давид.

– А где находится рай? – вопросом на вопрос, как и полагается еврею, ответил ангел-покровитель еврейского народа.

Вопрос, заданный ангелом, в преподавательских кругах обычно называется «наводящим». В том смысле, что он должен наводить на какую-то мысль.

Однако «спасители мира» были уже не в силах что-либо соображать. Греческие монахи просту указали пальцем в небо – дескать, рай находится на небесах, Кероп благоразумно развел руками – он понял, что архангел Михаэль задает этот вопрос не просто так, а Давид просто затряс головой – он был в положении, именуемом у боксеров «грогги» (то есть когда противник по рингу передвигаться еще может, но воспринимать окружающую действительность не в состоянии).

– Если вы узнаете, где находится рай, то сможете спасти Машиаха, – сказал архангел, поняв, как хороший преподаватель, что ответа ему не дождаться. – И еще – вам может ангел Метатрон. С коллелем.

Пламя неожиданно рвануло к потолку (как будто пустили обратным ходом ускоренную сьемку о росте огненного сталактита), растеклось под крышей, ярко осветив нарисованные на полу круги с каббалистическими фигурами, и исчезло.

Архангел Михаэль вернулся к своим привычным занятиям.

– Вы что-то поняли? – спросил Кероп.

– Я – да, – ответил ему Давид, – хотя не думаю, чтобы нам это сильно помогло. Все советы какие-то… непрактические.

– А что значит – ангел Метатрон с коллелем? – спросил отец Николай (он как раз намочил свой огромный носовой платок и принялся вытирать меловые чертежи с пола). – Коллелем, насколько мне известно, называется у иудеев религиозное учебное заведение для взрослых – нечто типа нашей духовной академии.

– С каким коллелем? – задумался вслух Давид. – Может быть, ангел Михаэль имел в виду «Метивта шель Мала» – духовную академию, заседающую в высших мирах, в раю, где праведники разбирают вопросы скрытой части Торы?

– Я так не думаю, – по лицу Керопа было видно, что сейчас ему пришла в голову какая-то остроумная мысль. Вряд ли архангел имел в виду, что мы должны вызвать в наш материальный мир миллионы праведников, которые скопились в раю за тысячи лет. К тому же ты сам говорил, что вызывание духов умерших запрещено Торой. Но ведь есть еще одно значение слова «коллель»!

– Точно! – Давид потер рукой лицо. – Извини, мне сейчас трудно соображать.

Заметив, что греческие монахи недоуменно уставились на него, каббалист пояснил:

– Вы, конечно, знаете, что каждой букве древнееврейского алфавита ставится в соответствие определенное число. Когда мы складываем эти числа, то получаем сумму – «гематрию» слова. Однако к гематрии (результату простого сложения) можно прибавить так называемый «коллель» – единицу (так как само слово представляет собой счетную единицу).

– Почему же мы не воспользовались этим правилом раньше, а зачем-то вызывали архангела Рафаила на армянском языке? – грозно спросил отец Никанор, на что Кероп невозмутимо ответил: