Текст книги "Трое в подземелье"

– Кровь…

– Похоже на то. И кровы нэмало… – Руслан подёргал верёвку, которая всё ещё свисала со стены.

– Думаете, он туда полез? – драматическим шёпотом спросил Люсьен.

– Туда, нэ туда – шайтан его вэдаэт! Давайтэ-ка совэщание провэдём.

Совещание провели параллельно с завтраком. После столь бурной ночи все, естественно, чувствовали себя невыспавшимися, и потому Руслан предложил устроить после трапезы тихий час, дабы плоть и разум получили необходимый отдых. Денис Александрович этому воспротивился.

– Здесь, похоже, ни ночью, ни днём покоя не будет, пока мы не разберёмся, что за абаддон нас преследует.

– Абад… кто? – не вник Люсьен.

– Нежить. Дух окаянный, – просветила его образованная Ульяна.

– Во-во. Окаянный, – Денис Александрович говорил всерьёз, без дураков. – Уж не знаю, как нашей красе ненаглядной удалось при помощи своего пугача этого джентльмена подковать, но, раненый, по горам он далеко не уйдёт.

– Вы хотите его заарканить? – Миловидное личико Рады выражало недоверие.

– Почему нет? Может, это какой-нибудь реликтовый неандерталец или этот… как его?… йети. Мировая наука нам спасибо скажет.

– С каких это пор нэандэртальцы носят кожаные косухи? – засомневался Руслан.

– И маски с шапочками, – прибавил малоречивый Вилли.

– Так он же современный, следит за модой. Хм… Шутки в сторону. Судя по его поведению, он может быть опасным. Надо бы выследить, куда он подался. Если он промышляет в горах, значит, где-то поблизости у него есть логово. Найдём!

– А вы не боитесь? – как бы невзначай полюбопытствовала Ульяна. – Вдруг он действительно не человек, а какой-нибудь инопланетянин?

– Раз у него есть кровь, стало быть, он сделан из мяса и костей – так же, как и мы. А раз его можно ранить, стало быть, он уязвим. Вот и посмотрим, кто кого. Всё равно у нас сегодня в программе – прогулка по отрогам.

Глава 3

в которой главные герои оказываются оторванными от мира и могут рассчитывать только на удачу

Рада, Ульяна и братья Румянцевы Дениса Александровича поддержали. Пьянящий горный воздух придавал им храбрости и толкал на совершение дерзновенных поступков. Едва расправившись с едой, собрали палатку, навьючили на плечи потерявшие в весе вещевые мешки и двинулись в дорогу. Ориентиром служили кровавые брызги, которыми неизвестный щедро оросил горный хребет. Первый этап пути представлял определённую трудность: предстояло взобраться по верёвке на следующую ступень гигантской лестницы, вырубленной в скалах самой природой. Но верёвка была снабжена узлами, а подъём оказался невысоким, поэтому все, в том числе дородный Вилли, благополучно его одолели. Следующий участок дистанции пролегал по относительной прямой.

Группу теперь возглавляли Руслан и Денис Александрович, причём последний был вооружён Радиным пистолетом. Шли резво – алые крапины выделялись отчётливо и не давали сбиться.

– Это ж сколько из него кровищи вытекло! – поразился Люсьен. – Литров десять, не меньше…

– В человеке столько нет… Уф-ф! – выдал справку эрудит Вилли.

– Получается, он и не человек вовсе.

– Нагоним – проверим, – кинул через плечо Денис Александрович.

Ко второй половине дня всеобщий задор малость поугас. Неизвестный как будто глумился над ними: кружил по горам, словно преследуемый охотниками заяц, делал петли, но при этом так и не удосужился унять обильное кровотечение. Любой другой на его месте уже давно свалился бы от изнеможения, а он, вопреки колоссальной потере главного жизненного ресурса, уходил от преследования как ни в чём не бывало.

– Это непостижимо! – вскричал, осердясь, Денис Александрович. – У него что, запасная цистерна с кровью и он на ходу себе переливание делает?

– Мистика… – шевельнула пересохшими губами Рада.

– Очень верное определение.

Последовал короткий перекус, во время которого никто не проронил ни слова – все сосредоточенно работали челюстями, будто не только тушёнку, но и догадки свои бесплодные перемалывали, надеясь извлечь из них хоть какую-то пользу. Наспех попив холодного чая, снова пустились в путь, ведомые багряным пунктиром.

Вверх, вниз, вверх, вниз, вправо, влево, вправо, вправо, вниз, вниз, вниз… Бесподобным уральским ландшафтом уже никто не любовался, все помыслы были направлены на конечную цель затянувшейся погони. А цель всё ускользала и ускользала, невольно рождая сомнение в своей уловимости. Вилли, которого марш-бросок выматывал больше остальных, пыхтел всё громче и громче и ощущал себя великаном на глиняных ногах, который вот-вот развалится на мелкие куски.

Солнце уже клонилось к закату, в глазах от усталости рябило, а стопы онемели, когда вырвавшийся в лидеры Руслан внезапно остановился и притормозил рукой Дениса Александровича.

– Стоп! Гляды, куда мы прышлы.

По инерции натыкаясь друг на друга, остановились все. Перед ними, шагах в пятнадцати, открывался проход в пещеру, похожий на зев громадного Левиафана.

– Фантастыка! – Руслан сбросил со спины рюкзак и сел на валун. – Мы попалы, куда надо.

– А куда нам надо?

– Это та самая пэщера, которую я завтра хотэл вам показать.

– То бишь наш барабашка в человеческом обличье живёт там? – Денис Александрович подошёл к пещере вплотную, и ему показалось, что она дохнула на него могильной стынью.

– Подходящая для нэго квартырка…

Не зная, что делать дальше, участники экспедиции сложили с себя ношу и, измотанные до крайности, опустились прямо на землю. Некоторые из них только теперь заметили, что отряд спустился с горы, которая высилась по правую руку от них, а по левую расстилалась покрытая густым лесом равнина.

– Э-эй! – гаркнул в пещеру Румянцев-старший. – Есть тут кто? Выходи!

– Бесполезно, пап… Уф-ф! – прокряхтел Вилли. – Его там нет.

– Откуда ты знаешь?

– Он не дошёл до неё. – Вилли махнул рукой назад. – Видишь? Уф-ф! Кровь…

Прерывистая пунцовая линия, по которой они шли целый день, заканчивалась метрах в двадцати от входа в пещеру. Дальше – ни пятнышка.

– Куда же он подевался?

Денис Александрович, забыв об усталости, начал методично осматривать местность. Справа и слева лежали навалы камней, навевавшие мысль о руднике и оставшейся после отработки пустой породе.

– В восэмнадцатом вэкэ тут была камэноломня, – озвучил Руслан то, что слышал от местных краеведов. – Что-то добывали… кажэтся, сэрэбро. Возможно, на этом мэстэ, гдэ мы сыдым.

– А почему перестали добывать? – поинтересовалась Рада. – Запасы кончились?

– Нэт. Двулыкая прогнала.

– Двуликая? Кто это?

– Ещё одын пэрсонаж из горного фольклора. Живёт, говорят, в пэщерах, полэзные ископаэмые охраняэт. Если чэловэк нэ жадный прышёл – укажэт, гдэ искать. Если слышком много хочэт забрать – прогоныт. Тэ рудокопы хотэлы всё сэрэбро из горы вычэрпать, вот им и попало.

– А почему Двуликая?

– Потому что умээт оборачиваться то дэвушкой молодой, то старухой… Ходыт в платье с фатой, как нэвэста, а под платьем – рваньё грязное.

– Ух ты! – В карих глазах Люсьена зажглись стоваттные лампочки. – Это правда, дядь Руслан?

– Сказкы… Но почэму рудокопы ушлы, ныкто толком объясныть нэ можэт.

– А какие ещё персонажи тут водятся?

– Разные… Шубын, напрымэр. Это такой мохнатый старык-карлык, он любыт всякые пакосты устраывать: то камны со свода обрушит, то воду подзэмную выпустыт. Ещё Прозрачнык, прывыдэния разные… всэх нэ прыпомню.

– Ты у нас, дядя Руслан, как Ганс Христиан Андерсен, – прокомментировал услышанное Денис Александрович, выискивая следы пропавшего беглеца. – Тебе бы книжки писать для детей.

– Зачэм кныжкы? Это же устный фольклор, пусть такым и останэтся.

– Да и не подойдут эти книжки для детей-то, – ввернула Рада. – Шибко страшные.

– Ничего. Дети нынче закалённые: ужастики по телеку смотрят – ни один мускул не дрогнет… Опаньки! – Румянцев наклонился и выудил из-за камня зелёный вещмешок. – Не от нашего ли знакомого абаддона нам привет?

Он развязал мешок и высыпал на землю его содержимое. Оно оказалось скудным: вафельное полотенце, банка рыбных консервов, книга в потрёпанном сафьяновом переплёте и завёрнутая в старую газету порожняя мыльница.

– Улов небогатый, – уныло резюмировала Рада. – Почему вы решили, что это принадлежит ЕМУ?

– Потому что возле этого камня есть два красных пятна, вот, посмотрите… Это последние. Больше я их нигде не нашёл. Такое ощущение складывается, что наш худосочный господин в маске попросту исчез. Шёл, шёл и – раз! – испарился. А вещички свои бросил за ненадобностью.

– И вэщичкы, надо сказать, прэлюбопытные. – Руслан взял мыльницу, показал её Люсьену, Вилли и Ульяне. – Как по-вашэму из чэго она сдэлана?

– Из пластмассы…

– Нэт. Это целлулоид. Матэриал такой, из нэго вэщи дэлалы ещё до войны и некоторое врэмя после… А газэта? – Он разгладил смятый обрывок, в который была завёрнута мыльница. – «Комсомольская правда» от двадцать сэдьмого августа тысяча дэвятьсот пятьдесят шэстого года!

– А вот ещё один раритет! – Денис Александрович постучал ногтем по дате, выбитой на консервной банке. – Срок годности: до декабря тысяча девятьсот пятьдесят седьмого.

– Ого! А дажэ нэ вздулась…

На вафельном полотенце удалось различить только смазанный синий штамп, на котором значилось: «Пансионат № 13». Но самой удивительной из находок оказалась книга.

– Если не ошибаюсь, штука старинная. И, должно быть, редкая. – Денис Александрович бережно смахнул пыль с переплёта и раскрыл книгу наугад. – Что за чертовщина?

Страницы, которых насчитывалось под обложкой не меньше сотни, были чисты. Ни букв, ни цифр, ни иллюстраций – ничего.

– Ни-че-го, – это Ульяна в свойственной ей манере подвела черту, словно три маленьких гвоздика вколотила.

Стали держать совет. Вилли, который ухитрялся даже в такой ситуации оставаться флегматиком и которого теорема Ферма волновала куда сильнее, чем какой-то Чёрный Альпинист, выразил желание прекратить охоту на привидений и поскорее вернуться в город. Люсьен, не задумываясь, обозвал его тюфяком и сказал, что если он, Вилли, хочет, то может проваливать, скатертью дорога, а они и без него прекрасно обойдутся. Было бы о ком жалеть – лишний балласт.

Прочие выразились более деликатно, но суть от этого не изменилась. Вилли остался в гордом одиночестве и был вынужден подчиниться большинству, которое постановило: намеченную программу выполнить до конца, то есть завтрашним утром совершить пещерный вояж. Руслан уверял, что эта пещера совершенно неопасна, а басни о Двуликой, Шубине и других аномальных созданиях – всего лишь часть многообразного народного творчества.

– Вы так думаете? – с невинным видом проговорила Ульяна.

– А что? У тэбя в запасэ ещё какой-ныбудь мыф про Чёрного Альпыныста?

– А если не про Чёрного и не про Альпиниста?

– Тогда про кого же?

– Про Белого Спелеолога.

Руслан прыснул в кулак, однако смех его был уже не таким, как прежде – события последних суток всё-таки сказывались.

– Что за Белый Спелеолог? – загорелся Люсьен, предчувствуя новую тайну.

– Тоже пэрсонаж, только пэщерный… Вон у нэё спроси, она, навэрное, знаэт.

И вновь, как вчера, начался моноспектакль с Ульяной в главной роли. Она дождалась, пока будет создан соответствующий антураж (сумерки уже сгустились, Руслан с Люсьеном, сходив в лес, запаслись валежником и разложили близ пещеры костёр), и только после этого приступила к своему повествованию.

– Это было в те же примерно годы, когда появился Чёрный Альпинист… Жил во Франции один спелеолог, который обследовал подземную систему в Альпах. Звали его Альбест. В пещеры он ходил всегда в одиночку, напарников не брал. И носил белый комбинезон, потому его и прозвали Белым Спелеологом. В своём деле он был профи, альпийские подземелья знал, как собственную квартиру, никто не мог с ним тягаться. Но вот однажды попалась ему подземная галерея, куда он ни разу не заходил. А там – три озера…

– Спэлэологи их сифонами называют, – вставил Руслан.

– Да… И не обойти их никак. Нырнул он в первое озеро, переплыл на другую сторону, а там второе. Нырнул во второе – сил мало, а вода, как болото, затягивает. Еле выбрался. Смотрит: дальше ещё одно, третье. Ему что вперёд, что назад – путь отрезан. Надо плыть. Привязал верёвку к камню и поплыл вперёд, а озеро глубокое, и вода снова стала вязкая-вязкая, как в трясине. Его и затянуло…

– В пещерах нырять нэжэлатэльно: тэмно, со дна муть поднымается. Плывёшь и нэ знаэшь, вынырнэшь или нэт.

– Да… Так он и утонул. Мать его организовала поиски, но никого не нашли, а сама она, когда входила в ту галерею, была красивой, стройной, а вышла через неделю седой старухой.

– Впечатляет. – Денис Александрович вскрыл пакет с чипсами, захрустел аппетитно. – Только я… ням-ням… другую версию слыхал. Было то не во Франции, а в Крыму. Пошли трое в пещеру и нашли там клад в провале. Монеты, цацки средневековые – короче, добро ценное. Один полез за ним, пересыпал в куль и передал своим наверх. Они куль вытащили, а подельника в провале бросили, чтобы доли себе побольше захватить. Там он и помер, бедолага… А они пришли домой, развязали куль, хотели побрякушки поделить на двоих, а в куле-то – навоз… После этого они совсем недолго прожили: один полез выгребную яму у себя на фазенде чистить и задохнулся, а второго в подземном переходе рухнувшей плитой накрыло.

– Какие вы жуткие вещи рассказываете, – содрогнулась Рада, кутаясь в шерстяной плед. – Хичкок отдыхает.

– Обычные страшилки, – пожал плечами Румянцев. – Ты в детстве в пионерских лагерях не бывала? Хотя ты молодая, не застала уже. А мне довелось. Там такого наслушаешься…

– Пап, – встрял Люсьен, – Белый Спелеолог – он хороший или плохой?

– Разное говорят… Так же, как про Чёрного Альпиниста. Кто-то верит, что он добрый: заблудившихся из пещер выводит, подсветку им обеспечивает, если фонари погасли. А кто-то наоборот рассказывает, что для Белого счастье – кого-нибудь в сифоне утопить или пикеты местами поменять.

– Это такие мэтки, по которым спэлэологи дорогу под зэмлёй находят, – пояснил Руслан.

– Белый не к добру, – голосом шаманки изрекла Ульяна, задетая тем, что одеяло рассказчика перетянул на себя Денис Александрович. – У дяди троюродная сестра была, тоже спелеолог – так Белый ей в пещере узел на верёвке распустил, она упала в шахту, сломала позвоночник и умерла потом…

– Страсти-то какие! – Рада накинула плед на голову и стала похожа на матрёшку. – И вы хотите, чтобы я завтра в эту дыру полезла? Да ни за какие коврижки!

– Полэзэшь, как мылэнькая.

– Нет уж! Мне Чёрного Альпиниста хватило…

– А правда, – задумался Румянцев, – какая всё же связь между нашим Чёрным и пещерой?

– Ныкакой.

– Не торопись с выводами. Чёрный Альпинист, Белый Спелеолог – это ведь, если вдуматься, одного поля ягоды. Я читал, что если человек умирает насильственной смертью и некому его похоронить, то на месте его гибели остаётся как бы информационная матрица, энергетический слепок его души. Некоторые считают, что это сама душа и есть. Отсюда, кстати, легенды о привидениях, которые будто бы шляются неприкаянно и не могут покинуть землю… Причём как таковые эти фантомы не существуют, они как бы подвешены между временными пластами и пространственными измерениями, но иногда вдруг замыкается какой-то контакт – как проводок в электрической цепи, – и они ненадолго материализуются.

– Пап, ты сейчас с кем разговаривал? – спросил сбитый с панталыку Люсьен.

– Всё правильно, – авторитетно заявил Вилли. – Корреляция пространственно-временного континуума приводит к реструктуризации энергетических сгустков и, как следствие, к их визуальному воплощению.

– Ща как дам в бубен! – пообещал Люсьен, но ограничился лишь тем, что отвесил брату звучный щелбан.

– Так что Белый Спелеолог – это пещерный родственник Чёрного Альпиниста, – вёл дальше Денис Александрович. – Трагедий в пещерах случалось не меньше, чем в горах, непогребённых жертв хватает и там и там. Я допускаю, что у каждой горы есть свой Чёрный, а в каждой пещере – свой Белый.

– С какым сэрьёзным выдом ты излагаэшь эту чушь! – натянуто улыбнулся Руслан. – Посмотрэл бы на сэбя со стороны… Профессор! Хоть сэйчас лэкции студэнтам чытать.

– Это гипотеза, Русланчик, и не я её выдвинул.

– Хорошо! – сказала Рада, подавшись вперёд. – Но в вашей гипотезе применительно к нашему случаю есть один изъян. Зачем фантому, который материализуется, как вы говорите, лишь изредка, полотенце и консервированная скумбрия? Они-то ведь самые настоящие – потрогайте. А призраки, насколько мне известно, не едят и не умываются.

– Вот это загадка загадок, – признал Денис Александрович. – И консерва, и полотенце, и сам мешок к потустороннему миру отношения не имеют, если не считать того, что изготовлены они полвека тому назад.

– Этот факт вписывается в предание о Чёрном Альпинисте, который появился, как сказала Ульяна, где-то в пятидесятые годы!

– Логично. Но что вы скажете об этом фолианте? – Румянцев взял в руки найденную книгу.

– Я не антиквар, но думается мне, тут мы имеем дело с чем-то куда более древним. Видите обложку? Ручная работа. Такие вензеля характерны для семнадцатого-восемнадцатого века, что отсылает нас к упомянутым Русланом Геушевичем уральским рудокопам, которых прогнала Двуликая… Обидно, но мы не можем прочесть ни имени автора, ни названия – они как будто умышленно стёрты. Что касается текста внутри, то он тоже отсутствует…

Денис Александрович взялся пальцами за первый листок книги и, отогнув, насколько можно было, обложку, стал смотреть бумагу на свет.

– Ни водяных знаков, ни… Что это?

Увлекшись рассматриванием, он непроизвольно приблизил страницу к огню, и на ней внезапно стали проступать какие-то буквы и чёрточки.

– Всё ясно! Симпатические чернила!

– Какие? – заморгал Люсьен.

– Симпатические, балбес, – не преминул зацепить его Вилли. – Это когда надпись остаётся невидимой, пока её не нагреют или не намочат.

– Совершенно верно. – Денис Александрович ещё немного подержал страницу над огнём, и на ней отчётливо проступила… карта. – Да тут как в пиратском романе! Стрелочки, линии, названия подписаны… «Часовня влюблённых», «Синюшкин колодец», «Чёртов Коготь»… Остров сокровищ, да и только!

– Покажи! – распихав сидевших рядом, Люсьен потянулся к книжке, но сделал это так порывисто и неловко, что вышиб её из руки отца, и она полетела в костёр.

– Что ты надэлал! – ужаснулся Руслан.

Все кинулись вытаскивать книжку из огня, но лишь помешали друг другу, а она, словно пропитанная бензином, разом занялась и превратилась в факел. Денису Александровичу всё-таки удалось спасти несколько начальных страниц, но остальное было утрачено безвозвратно. Несчастный Люсьен стал кумачовым и желал провалиться в преисподнюю, чтобы избежать позора.

– Что сдэлано, то сдэлано. С кэм нэ бываэт? – попытался утешить его Руслан, но Люсьен только отмахнулся обречённо: какие могут быть утешения, когда сам лопухнулся?

Дабы избежать новых потерь, Денис Александрович отложил эксперименты с бренными останками книги и, разровняв уцелевшие страницы, упрятал их в свой вещмешок. Ночь уже вступила в свои права, после треволнений и многочасового дневного перехода всех неудержимо клонило ко сну. Пока мужская часть отряда наскоро ставила палатку (ночевать под сводами пещеры не решились), а Рада наводила вечерний марафет, Ульяна отошла к лесу и позвонила дяде. Сотовый брал плохо, связь была подобна тонюсенькой ниточке, готовой оборваться в любой миг.

– Почему не звоните? Со вчерашнего дня жду! – выплюнула трубка недоброе дядино рычанье.

– Возможности не было, – оправдывалась Ульяна. – Мы всё время то вместе у костра сидим, то гуськом по горам ходим.

– Что, ни на минуточку не отлучиться? Кхрр… Ладно, это я так, на всякий случай уточнил. Как у вас дела?

– Не знаю, дядечка, у меня в голове такой компот из сухофруктов, что я, кажется, свихнусь скоро. – Ульяна помедлила, раздумывая, стоит ли пересказывать дяде Потапу всё, что произошло с момента прибытия на Урал, и решила переложить эту заботу на чужие плечи. – Пусть лучше Рада тебе позвонит.

– … Рада… кхрр… чем там занимаетесь? – закашлялась трубка, давясь помехами. – … всыплю по первое число! Кхрр…

Тут Ульяна сочла за благо отключиться и, возвратясь к стоянке, шепнула Раде, что дядя Потап хочет её услышать. Рада скорчила кислую мину, но отложила крем для век и, отцепляя на ходу мобильник от пояса, скрылась за ёлками. Отсутствовала она минут десять, а когда снова появилась, лицо её имело неопределённое выражение, в котором тем не менее можно было уловить скрытую взволнованность. Ульяна не стала её ни о чём расспрашивать – захочет, сама расскажет, а если нет, значит, то, о чём она говорила с дядей, не для её, Ульяниных, ушей.

– Действуем по плану, – вот и всё, что сказала Рада, улучив момент, когда они остались наедине.

– Долго ещё ждать?

– Завтра всё закончится.

Спать улеглись хорошо если к полуночи. Руслан, по-акульи зевая, сказал, что неплохо бы и сегодня организовать дежурство, дабы обезопасить обитателей палатки от вторжения каких-нибудь горгулий, но ответом ему было молчание. Все устали до крайности, и заступать на ночную вахту никому не улыбалось. Руслан, чувствовавший себя не лучше остальных, настаивать не стал и первым полез в нутро палатки.

Ульяна решила беспробудно спать до утра, чтобы восстановить силы. Завтра – день ответственнейший: всё то, на что её настраивал перед отъездом дядя, должно достичь кульминации. По сути, выяснится, сдала она свой первый экзамен или нет. В преддверии столь важного и интригующего дня стоило выспаться. Она забралась в спальник и юркнула в сон, как в тёплую и уютную каюту, где можно отрешиться от неистовых волн, вздымающихся вокруг корабля.

Она испытала ласковое, убаюкивающее колыхание, точно в колыбели лежала и кто-то покачивал её да ещё и напевал негромко. Ульяна свернулась калачиком, насколько позволял неудобный спальник, и приготовилась лицезреть красочные сновидения, которые уже сплетались из пока ещё туманных невещественных нитей – но грубый толчок между лопаток прервал намечавшуюся идиллию. Она открыла глаза. В палатке было темным-темно, зато ощущалось шевеление и слышался шорох. По Ульяниному загривку ещё раз проехались не то ногой, не то рукой, и тут же в общую картину вклинился злобный шёпот Люсьена:

– Тихо ты, хомяк! Поднимай копыта повыше, не то всех перебудишь…

Ульяна лежала неподвижно и не подавала признаков жизни. Вскоре ей стало ясно, что в палатке копошатся двое младших Румянцевых. Руслан, Рада и Денис Александрович, кажется, спали, и Вилли с Люсьеном по какой-то причине очень не хотели их будить.

– Пошарь вон там, – шипел Люсьен. – Не там, ближе! Где-то же должен быть… Отвали, я сам!

В конце концов они нашли искомое и ещё минут пять копались в нём. До Ульяны доносились поскрипывание и позвякивание, и она догадалась, что братья шебуршат в чьём-то рюкзаке. Происходящее не вписывалось ни в какие рамки и схемы, поэтому она напружинилась, просчитывая возможные последствия и определяя своё в них участие.

– Йес! – торжествующе возгласил Люсьен. – Задвигай на место. Так… Теперь ползём отсюда.

Натыкаясь на спящих, они расстегнули клапан и выбрались из палатки наружу. В открывшемся на мгновение проёме мелькнула обутая в кроссовку нога Вилли, и опять наступила темень. Ульяна приподнялась и, как змея из старой кожи, стала вылезать из спальника. Если интуиция ей не изменяет, пора от наблюдений переходить к действиям.

Что эти двое задумали? Не хватало ещё, чтоб из-за мальчишечьего озорства сорвалась разработанная дядей сверхсекретная операция… Ульяна с величайшими предосторожностями отогнула пальцем клапан и увидела Люсьена и Вилли. Они склонились над костром, где всё ещё слабо теплились угли, источавшие тусклый карминный свет. Люсьен держал в руках нечто, но что именно – Ульяна разобрать не могла. Голоса их, пониженные до предела, тоже долетали до неё еле-еле, слова оставались неразборчивыми.

Послав подальше предосторожности (честь дядиного флага важнее!), она вылезла из палатки и стала сантиметр за сантиметром подбираться к заговорщикам. Вот уже и разговор их стал чётче, из мешанины шелестевших звуков начали вылупляться отдельные словосочетания.

– …а я говорю: можно… клад… Стопудово!

Ульяна продвинулась ещё немного вперёд, и словосочетания склеились в осмысленные фразы.

– …Чья-то шалость, не более того, – бухтел Вилли, как препод на уроке. – Я, как и папа, занимаю материалистические позиции и не склонен придавать значения явным небылицам…

– Засохни, умник! – горячился Люсьен. – Разуй зенки: призрак… карта… пещера… Сокровищами пахнет, кумекаешь?

– Теми самыми, которые Белый Спелеолог на органические удобрения поменял? – съехидничал Вилли, вспомнив отцовскую побасёнку.

– Может, и теми. Если дружки его вытащили наверх эти… мм… удобрения, то сами сокровища внизу остались. Вдупляешься, интеллектуал?

– Спорный тезис.

– Для тебя спорный, а для меня бесспорный. Чёрный Альпинист – это и есть один из дружков Белого Спелеолога. Он с того света причапал, чтобы клад отыскать и Белому за его подставу рыло начистить.

– Кто кого подставил…

– Это пусть они сами меж собой разбираются. Нам главное – галок не считать, а идти в пещеру и найти тайник, где клад спрятан.

– Как же мы его найдём?

– По карте! – Люсьен взвил над головой руку, и Ульяна разглядела зажатые в ней обрывки обгорелой бумаги. – Здесь же всё обозначено: маршрут, ориентиры… А крестиком – цель.

– Сундук с дублонами? – Вилли был полон сарказма.

– Пёс его знает, что там, но зуб даю – что-то ценное! Прикидываешь, как народ в осадок выпадет, когда мы им это утром притараним?

– Дурацкая затея.

– Не хочешь – не иди, я и без тебя справлюсь. Только если прежде времени растреплешь – прибью!

– Будет неразумно отпускать тебя одного. – Вилли поправил очки, забрал у Люсьена обрывки и приблизил их к углям. – Что мы имеем? М-да… какой-то набросок с топографическими символами… С чего ты взял, что это карта пещеры?

– Вот же написано «вход»!

– В пещеру?

– Куда ж ещё? – подрастерялся Люсьен.

Мысль о том, что карта не связана с подземельем, в которое он намеревался спуститься, даже в голову ему не приходила.

– Почему тогда Чёрный бросил этот документ?

– Мы за ним целый день гонялись. Он понял, что ему от нас не уйти, бросил мешок и…

– И аннигилировался.

– Что?

– Ладно, это неважно… И ты хочешь, чтобы мы сейчас вдвоём пошли в эту пещеру и нашли там клад?

– Натурально! Гляди, я и фонарик захватил, и верёвку, и сухарей про запас.

– Похвальная предусмотрительность.

– Тут, если по карте, совсем близко… К рассвету обернёмся.

– Да? – Вилли буквально облизывал карту близорукими глазами, стараясь постичь всю её подноготную. – Расстояния указаны только в цифрах… Это могут быть и метры, и километры.

– Шаги! На картах для кладоискателей расстояния всегда указывают в шагах.

Вилли взялся за другой листок, бегло просмотрел его, взялся за третий.

– Здесь комментарии и советы. «В Синюшкином колодце нельзя брать воду… Держись подальше от Чёртова Когтя…»

– Туфта! – Люсьен вырвал у него листки. – Запугивают. Плевать я хотел на колодцы и на когти – мне клад нужен!

– Я бы на твоём месте не стал лезть на рожон. Как бы потом не раскаяться… И, кстати, в книге было ещё что-то, но кое-кто уронил её в костёр и спалил…

В ответ на этот болезненный укол Люсьен взорвался:

– А кое-кто точит лясы вместо того, чтобы поршнями двигать! Давай телись: или идём за сокровищами, или лезь назад в палатку и сопи там в две дырки.

Вилли степенно снял очки, протёр их вынутой из кармана тряпицей, снова нацепил на нос и молвил:

– Это тебе не на танцполе кренделя выделывать.

– Думаешь, на танцполе легко? Пойди попробуй!

– Не хочу. – Вилли повернул голову в сторону пещеры. – Пошли, а то не ровён час и правда проснётся кто-нибудь. Помешают…

Посмотри он в другом направлении, присутствие Ульяны было бы сразу обнаружено. Но он и Люсьен были уже захвачены предстоящим спуском, и больше их ничто не интересовало.

Они крадучись двинулись к тёмной пасти, зиявшей в горном массиве. Что могла предпринять Ульяна? Только то, что она и предприняла: на цыпочках, бесшумно отправилась следом за ними. Ветер нагнал облаков, месяц, подглядывавший за землянами сквозь щёлку в серой вате, был похож на прищуренное око. Братья Румянцевы дошли до входа в пещеру и остановились, Ульяна тоже застопорила ход и спряталась за камнем-исполином.

– Дрейфишь? – коснулся её слуха шёпот Люсьена.

– Нисколько, – ответил Вилли. – Мы ничего не найдём и никого не встретим.

«Зануда и зубрила, – подумала про него Ульяна. – Скучно так жить: никакой романтики!»

Люсьен ляскнул кнопкой фонарика, и из его руки, как лезвие джедайского меча, выросла спица яркого света, расширявшаяся на дальнем конце. Люсьен хлестнул ею по краям неровного отверстия. Спица расплющилась, и по камням заскакал жёлтый овал. Скакнув туда-сюда, он ввалился в чёрную прореху и там, в её глубине, затерялся. Люсьен, держась за рукоятку фонаря, как за путеводную нить, шагнул под своды пещеры, Вилли не отставал от него. Через пять секунд Ульяна перестала их видеть.

Что теперь? Растолкать Руслана и Дениса Александровича? Они, конечно, в два счёта настигнут этих золотодобытчиков, выволокут на открытый воздух, ещё и подзатыльников надают за самодеятельность. Но сама Ульяна окажется доносчицей, а это удовольствие ниже среднего… Сбегать позвать Раду? Нет, лучше её не впутывать, у неё и так хлопот достаточно. Надо действовать самостоятельно – идти в пещеру и любой ценой вернуть обоих обормотов, пока они ничего не успели натворить. Далеко уйти не могли: один окрик – и вылетят оттуда, как две пробки. Ульяна, пригибаясь (вот когда пожалеешь, что ростом высока!), перебежала через открытый пятачок и без промедления шмыгнула в пещеру.

Сразу же почудилось, будто очутилась в желудке у кашалота. Ощущение многопудовой толщи над головой было неприятно, но Ульяна отогнала его прочь. Где Румянцевы? Вон они – топают впереди, дробят жёлтую спицу о стены широкого туннеля. Ульяна вдохнула полной грудью, чтобы крикнуть им вдогон, но раздумала. Любопытно всё же, что там, в подземелье. Раньше она никогда в пещерах не бывала. Пройти хотя бы с десяток шагов, оглядеться, а потом уже можно и крикнуть…

В это время Вилли и Люсьен, не замечая преследования, продвигались всё дальше в глубь пещеры. Горизонтальный ход становился тесным: сначала они шли в полный рост, потом вынуждены были склонить головы, потом согнулись в три погибели, а потом…

– Теперь только ползком, – проговорил Люсьен, растерявший под гнётом давящих сверху толстенных сводов львиную долю своего кладоискательского рвения.

– Ползком так ползком…

Они опустились на четвереньки и так поползли сквозь узкий лаз. Под ладонями и коленками противно хлюпала сырая разжиженная глина. Люсьену, чтобы освободить руки, пришлось взяться зубами за кожаную петлю, прикреплённую к рукоятке фонарика, отчего жёлтый луч уткнулся в пол и ходил там ходуном, ничего толком не освещая. Ползли наугад и на ощупь, но Люсьен, хоть и не предвидел такого дискомфорта, ни за что не хотел поворачивать назад.