Текст книги "Человек, который был Богом. Скандальная биография Альберта Эйнштейна"

Милева Марич

Они познакомились в университете. Курс состоял из одних мальчиков. Эйнштейн их сторонился, встречая постоянное непонимание. Не присутствовал на празднествах, недолюбливал карты, бильярд, в который сокурсники играли ночами напролет. Между ними словно выросла стена.

Милеву он приметил сразу. Она оказалась единственной девушкой на курсе. Как сложно женщине было поступить в университет!.. Их отодвигали на задний план, ее появление казалось чем-то удивительным. «Наверное, неглупа…» – думал Альберт, ища повод с ней пообщаться. Странно, но как женщина она была ему неинтересна. Хотя… красавицы уже успели надоесть, а умные, необычные – завораживали.

Милева, как и он, оказалась замкнутой. Поначалу она скучала в обществе загадочного сокурсника, но потом разглядела в нем ум и оригинальный взгляд на мир. Альберт часами твердил ей о своих идеях, провожая домой. Милева проявляла интерес, горячо спорила. Эйнштейн ненавидел «лучших», не ходил на занятия, профессора отзывались о нем плохо. Она понимала – они не могут понять и оценить его полет мысли. Альберт приоткрыл перед ней дверь в свой мир дерзких идей и грандиозных замыслов. Милева сразу поняла счастье и боль странного ухажера. Он – гений! Не заметив, как увлеклась, она искала новых встреч, отказывая многочисленным поклонникам. Наверное, тогда она и сделала выбор, полностью перевернувший ее жизнь.

Волшебница в спектакле под названием «Любовь»

Альберт сидел на балконе и смотрел на изнывающий от жары город. Он и сам не понимал, зачем ему понадобилась Италия в разгар лета. Невыносимая жара мешала работать, но он продолжал искать ответы на мучавшие его постоянно вопросы. Просто не мог остановиться, но все шло не так, будто злой рок уводил от него решение, а может, вообще эта теория ему просто не по зубам…

И тут он вспомнил о Милеве. Сбежав сюда от ее назойливого общества, он вдруг понял, насколько сильно нуждался в ней. Без ее кропотливого труда, работа не двигалась, все шло наперекосяк, все раздражало и валилось из рук. Она никогда и не считала себя особенно умной, несмотря на свои выдающиеся успехи.

Бедная дурочка влюбилась в него без памяти и не замечала, что сама, почти без его участия, создавала работу, которая поставит крест на бессмертных творениях Ньютона. Идеи-то, безусловно, его, но не все…

А еще Милева выдумывала математические доказательства его предположений, оказавшиеся Альберту не по силам. «Просто чудо, – размышлял он, – как такая умная женщина может верить в такую ахинею, как любовь?». Не мешкая, он сел за стол и написал письмо девушке. Четко выверив каждое слово, затронув все самые чувствительные струны ее души, о которых уже успел догадаться, Альберт отнес письмо на почту, «Ты обязательно должна приехать сюда, моя очаровательная волшебница. Потеряешь немного времени и доставишь мне небесные наслаждения». К сожалению, любовь играла не самую первую роль в этом спектакле под названием «Любовь».

Ангел-хранитель

Обучение в университете не шло гладко. Постоянные прогулы, дерзость по отношению к профессорам сделали свое дело, и через два года после поступления перед Эйнштейном поставили ребром вопрос об отчислении. Причиной стал провал экзамена по Ньютоновской механике, и в умственных способностях Эйнштейна тогда сильно усомнились.

В тот день экзамен принимал один из лучших преподавателей – Герман Минковский. Он взглянул на студента и перед тем, как тот приступил к ответу, поинтересовался:

– Господин Эйнштейн, на что вы рассчитываете? Занятия не посещаете, лабораторные работы – тоже, еще и взрыв однажды устроили, да?… Почему вы так несерьезно относитесь к учебе? Или считаете, что мы вас ничему научить не можем?…

Что-то было в его облике такое, что Эйнштейн внезапно открылся перед этим человеком. Он рассказал ему о том, что учеба проста и неинтересна, тем более что он и так знает, что многое неверно, в том числе и механика Ньютона.

– Почему же? – поинтересовался пораженный Минковский, ожидая услышать в ответ какую-нибудь страшную глупость.

Прошло три часа. Альберт исчертил всю доску, исписал формулами 15 листов и, казалось, не мог остановиться. Удивлению Минковского не было предела. «А может, он гений?» – пронеслось у него в голове.

Альберта не отчислили. А Герман стал «ангелом-хранителем» вольнодумца на всю его оставшуюся жизнь.

Неожиданная помощь

Во время учебы в университете у Эйнштейна появился еще один друг. Звали его Марсель Гроссман. Талантливый студент, один из лучших учеников, увлекся обществом Эйнштейна. После занятий они совершали совместные прогулки за город. Гроссман интересовался наукой, но утверждал, что заняться ей ему не суждено. Отец Марселя хотел, чтобы сын пошел по его стопам. Они проводили много времени, обсуждая философские выводы Пуанкаре, преобразования Лоренца, которые впоследствии лягут в основу разработок Альберта. Он просто бредил этими учеными, называл вычисления Лоренца почти божественными. Гроссман часами слушал рассуждения друга, осознавая, что, будучи «еретиком от науки», тот ни за что не добьется признания. Но очень хотелось оказать другу помощь. И Марсель понял, как. Вечером он разговаривал с отцом.

– А те люди, с которыми ты проводишь встречи, могут оказать ему помощь? – спросил Марсель.

– Не знаю, организация очень серьезная, я немногое могу, лишь предложить… Но какой интерес может представлять этот юноша для Братства?

– Не знаю, но, мне кажется, это будет дополнительный голос; вам нужны известные люди, которые станут отстаивать ваши интересы. Может, Альберт сможет стать таким?…

Посвящение

Никто точно не мог назвать время появления сообщества «Вольных каменщиков». История масонов уходила в века. Еще 700 лет назад Европой управляли тамплиеры; перед ними дрожали даже правители государств, опасаясь прогневить всесильное братство. Но позже их разгромили. Собрав по частям мощь тамплиеров, масоны вернули их силу. Богачи, ученые, мистики входили в Братство, становясь элементами призрачной власти.

Наука делится на две части: популярную и закрытую. Последняя сулит власть, предоставляя передовые технологии. Масоны веками скрывали тайные знания от простых смертных. Алхимия и скрытый психический потенциал человека с их легкой руки превратились в «лженауку». Братство тратило крупные средства на пропаганду, и ученые прекращали исследования, поверив «авторитетным» заключениям. Но масоны искали новые таланты, которые, став авторитетом, смогут оказывать влияние на массы. Если претендент был талантлив, но неизвестен, братья оказывали помощь.

Они обратили внимание на Эйнштейна. Рекомендация поступила от магистра Гроссмана. И Альберт получил посвящение.

– Если докажете способность стать знаменем науки и голосом Братства – станете популярным и всю жизнь будете служить нам. Если нет, останетесь обычным братом; это, знаете, тоже неплохо. Принесите клятву.

Эйнштейн поклялся, раз и навсегда став под знамена таинственной и могущественной организации.

Относительная романтика

Через несколько дней Милева примчалась к Эйнштейну. Бросив все, она спешила на встречу с любимым. Альберт встретил ее на вокзале. После радостной встречи и прогулки под знойным июльским солнцем уже на закате они отправились домой.

Милева, узнав о трудностях любимого, немедленно приступила к работе. Целыми днями она сидела за сложнейшими расчетами. Идея Альберта имела все шансы на успех. Ради него она была готова на все, И даже самые неразрешимые задачи казались сущим пустяком при мысли, что она поможет любимому. По сути, тогда они вместе и разработали основные принципы будущей великой теории.

Эйнштейн ласково шептал ей на ухо: «Любимая моя, моя волшебница, я люблю тебя…». Милева теряли голову, забывая все на свете. Дни, проведенные в поисках ответов на мучавшие его вопросы, и полные упоительной страсти ночи – что, казалось, еще нужно для счастья?

Через неделю, вернувшись в Цюрих, Милева узнала, что беременна. Она поведала об этом своему возлюбленному, ожидая его радости, желая, чтобы он, как в Италии, подхватил ее на руки и в тысячный раз признался в любви. Но этого не случилось. Эйнштейна эта новость не обрадовала, а обескуражила. В ультимативной форме он потребовал, чтобы она сделала аборт, что и произошло неделю спустя. С этого момента и начались ее страдания. Эта боль оказалась первой, но, увы, не последней, но она гнала из головы все плохие мысли, лишь увидев ласковую улыбку на лице любимого.

Безысходность

В 1901 году они поженились. Получив аттестат в университете, Эйнштейн не смог задержаться на кафедре. Профессор Вебер, руководивший кафедрой, на которой учился Альберт, отказался оставить на работе ученого-вольнодумца. Многие преподаватели отзывались об Эйнштейне скорее негативно, и даже заступничество профессора Минковского, боготворившего талантливого студента, не помогло ученому получить место преподавателя университета. Живя на деньги Милевы, Эйнштейн усиленно работал, искренне веря, что ему удастся вырваться из адского круга нищеты. А условия и правда были тяжелые.

Мизерной зарплаты Милевы едва хватало на двоих, а вскоре она вновь забеременела. Просьбы ученого вновь сделать аборт она на этот раз проигнорировала, считая себя виновной в том, что отказалась от первого ребенка. Вскоре родился ребенок, и положение стало просто катастрофическим, Эйнштейн впоследствии вспоминал, что иногда не хватало денег даже на еду, а ему приходилось искать любую, даже самую грязную работу – лишь бы свести концы с концами. Мечты, казавшиеся такими реальными еще совсем недавно, сейчас рушились на глазах. Альберт терял надежду. Работу не удавалось опубликовать. Столкнувшись с яростной критикой «бога физики» Ньютона, редакторы научных журналов отказывали ему один за другим. Супругов охватило ощущение безысходности.

Происки Дьявола

Спустя год Альберту наконец удалось получить работу в патентном бюро. Слезные письма старому другу Гроссману, который продолжал поддерживать ученого, иногда даже ссужая ему деньги, многочисленные друзья Милевы в Швейцарии, пророчившие ей успешную карьеру, сыграли свою роль: Альберт наконец получил место. Трудности уходили в прошлое, хотя жалование оставляло желать лучшего. Более того: потом он назовет эти годы самыми продуктивными в жизни. За несколько лет, проведенных в бюро, он смог преодолеть противоречия теории, а заодно создать ряд новых.

Засиживаясь по вечерам за бумагами, он внимательно изучал заявки на патенты. Много именитых ученых, которым он так завидовал, подавали заявки. Изобретения, открытия, смелые теории каждый день стояли перед глазами. Он редактировал рукописи, направляемые научными светилами в издаваемый на средства бюро журнал «Анналы физики», но допускал до издания далеко не все. Однажды чуть было не разразился скандал из-за того, что он «заблокировал» труды многих физиков. Сославшись на их противоречие классическим взглядам физики, Альберт отказался выдать изобретателям патенты. Коллеги не могли найти объяснения столь резким взглядам. Истина открылась позже, после публикации теории относительности. Она оказалась плагиатом.

Два солнышка на небесах…

Они часто сидели за бумагами ночи напролет. Идеи у Милевы появлялись одна за другой. Эйнштейн иногда поражался, с какой легкостью она придумывала решения непосильных задач. Как будто она – умнее самого мироздания. Смешанные чувства захватывали Альберта: и восхищение необычной женщиной, и зависть пополам с животной злобой. Иногда ему казалось, что она на порядок умнее его, и только замкнутость и слепая любовь к супругу мешала ей стать самостоятельным ученым. И слабый пол на научном поприще недолюбливали. Она находила оригинальные решения, иногда и вовсе безумные, и только природная интуиция помогала Эйнштейну оценить их глубину. А иначе он бы просто отмахнулся.

Парадокс заключался в том, что, восхищаясь и желая подражать своей гениальной подруге, он все больше охладевал к ней. Тамерлан когда-то сказал: «Не бывать двум солнышкам на небе», и после этого сокрушал одно могучее государство за другим. Альберт постиг «глубину» высказываний завоевателя, и зависть разгоралась все больше и больше.

Еще Милева проводила опыты и, естественно, переписывала все изобретения и идеи на него. Эти разработки впоследствии помогут Альберту оставить позади даже всемирно признанных ученых. Комбинаторика чувств усложнилась, к ней добавилось еще и почти демоническое торжество. Теперь ничто не остановит их (вернее, его) на пути к славе…

Идеи витают в воздухе

Атем временем в стенах многочисленных Академий наук намечался раскол. Разработанные английским физиком двести лет назад гипотезы структуры Вселенной, представления о времени и гравитации теряли доверие физиков. Расхождения между ньютоновскими расчетами и данными практических опытов стали угрожающи. Свет вел себя «не так», да и «звездная механика» игнорировала формулы англичанина. В начале XX века ряд исследователей объявил о «конце науки». Все ясно, понятно, мироздание изучено, а что дальше?… Разум одолел природу. Но зрел и лагерь противников таких новомодных учений.

Все больше исследователей отказывались молчать, писали о полном несоответствии между предполагаемым и наблюдаемым, и, один за другим, требовали пересмотра картины мира. Жажда перемен натыкалась на истерическое противостояние заслуженных европейских ученых. Защищены сотни диссертаций, а теперь их заслуги оказываются под вопросом. С каждым годом противостояние исследовательских «лагерей» обострялось. На страницах научных журналов они обвиняли друг друга в мистификации и «слепоте», антинаучности и ретроградстве. Казалось, борьба не кончится никогда. В таких условиях в «Анналах физики» в 1905 году и появились работы Эйнштейна, составившие потом «Специальную теорию относительности». Эта концепция поставила в «разборках» ученых жирную точку.

Публикация

Поначалу в издательстве «Анналов физики» эти работы были подписаны «Милева Марич, Альберт Эйнштейн». Но имя женщины, по обоюдному согласию с супругами, решили «выкинуть», ведь к «дамам в науке» ученые испытывали серьезное недоверие. Их не пускали никуда, и Милева смирилась. Для нее появление имени мужа среди публикаций было уже победой. «Я тебя сделаю великим ученым, ты им станешь», – шептала она в минуты страсти, крепко обнимая супруга.

Физика, патенты, публикации – все находилось словно в другом параллельном, «не ее» мире. Хотелось только реже его видеть, не замечать всех ужасов и несправедливости. Слава ее мужа станет достаточной местью этим снобам с высокими званиями, а потому она соглашалась с условиями, смеясь при мысли, какое выражение примут их лица, когда они получат письменное подтверждение отсутствия собственного профессионализма, а, возможно, выдающихся способностей, которые и должны быть допуском в науку, а не пол.

Альберта волновали совсем другие мысли. Безусловно, его статья ляжет на стол многим выдающимся ученым, они обязательно ее прочтут. Но наметившаяся в последние годы тяга к сенсациям может только помешать его успеху. Не будучи верующим, он все же молился богу, чтобы все получилось, и его публикация вызвала резонанс. Его мечты сбылись лишь несколько лет спустя…

Посмешище

Публикация привлекла к себе ученых мгновенно. Она выделялась на фоне других обилием чертежей, формул и крайне скупых комментариев. Но когда до них доходил смысл, ими овладевало ощущение, похожее на электрошок. Критика выдающегося философа того времени Маха, и даже попытка опровержения самого Ньютона! Неслыханно!

На заседании один пожилой профессор насмешливо цитировал высказанные в работе мысли: «Материи не существует, написано в этой статье; это – лишь удобный способ связывания событий. А что он пишет о фотоэффекте и броуновском движении… какая чушь!». В аудитории стоял дикий хохот. Волей случая среди слушателей оказался Марсель Гроссман. Вопреки протоколу, он поднялся на кафедру и произнес:

– Дорогие коллеги, не торопитесь с выводами. Я лично знаком с автором. Смею заметить, что это один из лучших моих учеников. Я считаю вашу реакцию преждевременной. Нам надо еще обдумать эту работу, проверить все факты, так что давайте не будем торопиться с выводами. По меньшей мере, это интересная работа.

Аудитория встретила слова Гроссмана гробовым молчанием. Позже многие участники той конференции в один голос подтвердили правоту Эйнштейна. Многие ученые – члены Братства – тут же подхватили знамена теории относительности, хотя верили в ее правоту не до конца. Таков был приказ, приказ верховных магистров.

Английские ученые

Ньютон полагал, что гравитация постоянна для всей Вселенной. Она не может усиливаться вблизи звезд: все взаимосвязано, уравновешено и расстояние не играет никакой роли. Эйнштейн выступил категорически против этого предположения, доказывая в той публикации, что гравитация может оказывать влияние на траектории движения света. По сути, этот принцип он выдвинул для оценки верности предложенной им теории. Свет звезд, проходя мимо Солнца, должен искривляться, и Эйнштейн вычислил угол. Но как раз это положение и вызывало недоверие ученых. Казалось, даже поддержка Братьев бессильна на пути к научному Олимпу. Но все изменилось в один день.

Английские астрономы давно проводили исследования звездного излучения с целью установить верность ньютоновских предположений. Каково же было их удивление, когда они увидели отклонение звездного света вблизи Солнца. Не желая верить очевидному, они экспериментировали и экспериментировали, пока сомнений не осталось совсем. Они не хотели верить глазам и приборам, но факты – упрямая вещь. Они не могли объяснить наблюдаемое…

– Я как-то читал в «Анналах физики» утверждение одного швейцарца, что свет может искривляться вблизи звезд, – пробормотал Альфред Джонс, руководитель эксперимента.

– Сколько в мире безумцев! А как он должен отклоняться?

– На 0,83… Как и у нас в эксперименте…

Пару дней спустя научному сообществу было представлено первое доказательство правоты Эйнштейна.

Слава

Она обрушилась на него мгновенно. Альберт даже не сразу узнал об этом. Он носил Милеву на руках, обнимал ее, целовал, клялся в вечной любви. Почтовый ящик был забит письмами и разнообразными приглашениями. Ученые один за другим приходили к Эйнштейну, чтобы выразить свое восхищение. Вот он, этот миг! Теперь, наконец, пришла слава.

Как-то вечером в дверь постучался странный человек. Альберт даже сразу не узнал его, но, когда тот скинул капюшон, ученого захватили противоречивые чувства.

– Ну что ж, герр Эйнштейн, мы выполнили свою часть контракта, теперь пришла ваша очередь.

В незнакомце Альберт опознал Великого Магистра, несколько лет назад посвятившего его в орден.

– Простите, но вы же мне не помогли…

– Неправда. Просто… данные эксперимента оказались не совсем случайными, а наши люди закрыли глаза на огромные погрешности… Мы сделаем все, чтобы эксперимент больше никогда не повторялся. Слава – ваша. Но не забывайте клятву, данную нам. Всё в руках Братства.

– Что вы от меня хотите?…

– Слишком много развелось ученых. Кое-какие открытия надо опровергнуть, они вредят нам… и вы это сделаете. Мы вас найдем, когда понадобитесь.

Улыбнувшись, он пошел прочь. Альберт долго смотрел на удаляющуюся фигуру в темном плаще, пока дождь не скрыл ее. «Значит, эксперимент инсценирован, вместе с результатами», – пронеслось у него в голове. Только теперь он понял, в какую ловушку угодил…

Злая шутка Судьбы

Слава и зависть – две стороны одной медали. Те, кто волею судьбы оказывался на самой вершине, всегда и везде вызывали неприязнь, ненависть толпы. Судьба выдающего творца часто оказывалась трагичной, а он становился объектом насмешек, подлости, предательства даже самых близких некогда людей. Не встречая понимания у большинства из-за передовых идей, они после таких атак вообще оставались в одиночестве.

То же случилось и с Альбертом. Восхищение ушло, как будто его никогда и не было, а газеты и журналы пестрели многочисленными «разоблачениями». Разумная критика отсутствовала, а злобные насмешки, клевета, призывы «разобраться с ученым, да к тому же и евреем» стали обычным делом.

Под окнами дома ученого собирались странные люди, скандировали лозунги антисемитского содержания, а приходя на лекции, они делали все, чтобы сорвать мероприятие. В итоге Альберт отказался от публичной деятельности, прячась от завистников в лаборатории и новых исследованиях.

Вскоре противостоять безрассудной, словно управляемой кем-то травле стало невозможно. Устав от фантасмагории, Альберт, собрав вещи, уехал в Швейцарию, на озеро Люцерн. Компанию ему составила двоюродная сестра, стремившаяся проводить как можно больше времени с Эйнштейном.