Текст книги "Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли"

Глава 1
История археологического изучения территории древней Карелии

В этой главе история археологического изучения территории древней Карелии представлена в нескольких этапах, обусловленных изменениями в государственной принадлежности территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья и отражающих различные культурно-исторические традиции и общественно-научные интересы в различные периоды истории Финляндии и России.

Начальный период (1870-е гг. – 1917 г.)

Археологическое изучение территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья получило свое начало в 1870-е г. с деятельности Выборгского студенческого общества Хельсинского университета, организовавшего ряд экспедиций по сбору археологических и этнографических материалов в тогдашнюю Выборгскую губернию Великого княжества Финляндского. Эти поездки были частью охватившего в середине и второй половине XIX столетия всю научную гуманитарную общественность Великого княжества увлечения историей, этнографией, языком и фольклором не только собственно финнов, но и родственных им финно-угорских народов. В эту эпоху национального романтизма создается Общество древностей, вынашиваются планы создания Национального музея для уже собранных и будущих коллекций.

В экспедициях университетских студентов на Карельский перешеек в 1870-е г. участвовал Теодор Швиндт – будущий «отец карельской археологии». Свои первые самостоятельные раскопки он предпринял в известных уже по экспедициям и родных ему местах (Швиндт был родом из Ряйсяля, ныне пос. Мельниково). В 1880-е г. Швиндт раскопал ставшие классическими карельские грунтовые могильники эпохи крестовых походов (XII-XIV вв.) в приходах Каукола, Ряйсяля, Саккола и вблизи Кексгольма (в Суотниеми), опубликовав их затем в своей докторской диссертации о железном веке Карелии (Schwindt 1893). В первой части этой работы подробно описываются погребальные комплексы с приложением планов могил. Во второй части проведена реконструкция праздничного убора погребенных и по имеющимся в могилах орудиям труда воспроизведены занятия взрослого населения. Там же отмечены детали погребальной обрядности и делается вывод, что население Карельского перешейка к этому времени уже было знакомо с христианством, а языческий обряд постепенно изживал себя. Рисунки всех характерных вещевых находок приводятся в третьей части книги. В этой же книге публикуются результаты исследования Швиндтом культурного слоя и укреплений Тиверского городка на Вуоксе. Он также провел первые раскопки в Старой крепости Кексгольма (Кореле) (Schwindt 1898). Связанная с изучением древностей карел экспедиционная деятельность Теодора Швиндта продолжалась до самой его кончины в 1917 г. (Sihvo 2001; Uino 1997: 23-32; 2003: 119-129). Современник Швиндта Хйялмар Аппельгрен занимался изучением древних городищ и крепостей Финляндии. В 1880-е г. им были произведены раскопки Тиверского городка на Карельском перешейке, городищ Лопотти и Хямеенлинна в Северо-Западном Приладожье, обследованы другие городища северо-западного побережья Ладожского озера (Appelgren 1891).

Вскоре после открытия Швиндтом на Карельском перешейке карельских грунтовых могильников содержавшие подобные украшения могилы были найдены при расчистке песчаной площадки в Миккели Тууккала в области Саво (Heikel 1889). По этим материалам раскопок могильников и городищ к концу XIX в. сформировался основной фонд археологических источников по ранней истории карел (корелы новгородских летописей). Затем наступил период относительного затишья в области исследования памятников железного века на рассматриваемой нами территории. Научные приоритеты отданы изучению памятников каменного века, в котором были достигнуты несомненные успехи (Huurre 1979а; 2003, 151-244; Lavento 2002; 2003, 245-290; Сакса 2001: 257-271; Сакса, Тимофеев 1996а, 52-55; Saksa 1998, 185-189: Uino 2003: 118-130). Исключение составляет лишь посвященная общим вопросам археологии Карелии обзорная статья А.М. Тальгрена, в которой он рассмотрел археологические памятники железного века Финской Карелии, подробно разобрав материалы раскопанных Т. Швиндтом могильников (Tallgren 1910).

Карельская археология в период независимости Финляндии (1918-1944 гг.)

Финские археологи вернулись к полевым исследованиям на Карельском перешейке в начале 1920-х гг., когда А. Европеус раскопал в дер. Лапинлахти могильники эпохи Меровингов и викингов. Эти принесшие новые материалы раскопки побудили Европеуса и ряд других финских исследователей обратить более пристальное внимание на территорию древней Карелии. Сам А. Европеус выступил со специальной проблемной статьей, в которой подвел итоги археологическим исследованиям на Карельском перешейке и определил круг задач, требующих особого внимания исследователей. Особое внимание, по его мнению, следовало уделить поиску и исследованию памятников конца эпохи переселения народов (400-800 гг.) и эпохи викингов (800-1050 гг.). Очень важно решить вопрос о происхождении населения железного века Карелии и о доле участия этого населения в сложении средневековой карельской культуры. В области полевых исследований, по мнению автора, следовало провести раскопки в известных богатыми погребальными памятниками местах, а также городищ. Надо сказать, что значительная часть этих вопросов не потеряла своего значения и в наши дни.

А. Европеус одним из первых поднял вопрос о происхождении населения древней Карелии, выдвинув теорию западно-финского происхождения карел. Она базировалась на сходстве погребального обряда и инвентаря могильников VIII—XI вв. Карелии с одновременным материалом могильников западных областей Финляндии. Как считал Европеус, различия появляются лишь в более позднее время, когда Карелия попадает под влияние Новгорода, а Западная Финляндия оказывается под властью Швеции (Europaeus 1923: 61-75). В эти же годы железному веку Карелии посвятил специальное исследование С.А. Нордман (Nordman 1924), в котором автор подверг детальному анализу все категории карельских украшений. В результате среди материала карельских могильников были выявлены различные импортные изделия, следы восточного (через Русь), балтийского, западно-финского, готландского влияния. Растительный орнамент карельских украшений он считал по происхождению восточным, мотивы которого достигали Карелии через посредство русских. В этой работе Нордман высказал предположение о том, что древнейшее население Карельского перешейка происходит из области Хяме. Племя карел возникло из смешения этого населения с пришельцами с востока и юго-востока, то есть с другими финскими элементами. Основой для этой точки зрения послужило обнаружение А. Европеусом в дер. Лапинлахти на оз. Суванто (Суходольское) могил с западно-финским инвентарем, датируемых временем около 800 г. Нордман ограничивал территорию расселения карел в эпоху Средневековья областью западного и северо-западного берегов Ладоги, считая возможным также проживание части карельского населения южнее р. Невы. Побережье Финского залива не было заселено. Карелы переселялись в Саволакс (Саво) и в восточные части Тавастланда (Хяме). Эпоха крестовых походов была временем расцвета карельской культуры. Ее упадок и исчезновение Нордман связал с основанием в 1293 г. Выборгского замка, который прибрал к своим рукам торговлю по Вуоксе, и Ореховским миром 1323 г., разделившим Карелию на две части.

Исследования А. Европеуса и С.А. Нордмана нашли свое продолжение в трудах Э. Кивикоски (Kivikoski 1939: 1-11; 1942: 79-87; 1961), после чего гипотеза о западно-финском происхождении карел стала господствующей в финской археологической науке.

Отдельные категории вещей карельских типов, введенные в научный оборот Т. Швиндтом, А.О. Хейкелем, X. Аппельгреном, С.А. Нордманом, Э. Кивикоски, X. Сальмо стали предметом специального рассмотрения в целом ряде других исследований, сформировавших целое направление в финской археологической науке.

Пионером в изучении отдельных групп карельских украшений выступил Ю. Айлио, подготовивший капитальное исследование карельских овально-выпуклых фибул (Ailio 1922). Он в своей работе на основе различий в орнаментации выделил 11 групп фибул и датировал их в целом XI в. Происхождение их он вел от скандинавских образцов. Фибулы, встречающиеся в Саво и Карелии, являются наиболее поздними. Последний вывод представляется верным, хотя в целом датировки Ю. Айлио устарели. Фибулы ранних типов в настоящее время относят к XII в., наиболее же характерные, составляющие большинство находки датируются XII—XIII/ XIV вв. (af Hällström 1948: 45-69; Lehtosalo-Hilander 1966: 22-39; Linturi 1980; Tomanterä 1994: 35-50). В остальной части предложенную Айлио типологию и в наше время активно используют. В его работе отдельная глава посвящена реконструкции способов ношения фибул, технике их изготовления.

Юлиус Айлио приобрел известность еще и своими исследованиями по изменению уровня воды в водоемах Карельского перешейка вследствие подъема земной коры и, в первую очередь, изучением Ладожской трансгрессии и связанных с ней береговых валов и террас. Проведенные им исследования остаются классическими в археологии каменного века и эпохи раннего металла, поскольку заложили основу метода датирования памятников по расположению их на различных по высотным отметкам геологически датированных террасах (Ailio 1915).

Возникший в 20-е гг. прошлого столетия интерес к археологии железного века Карелии все же не перерос в стадию последовательного серьезного изучения. Из полевых исследований отметим лишь раскопки Н. Клеве могильника Калмистомяки в Куркиеках в 1927-28 гг. В 1937-38 гг. на этом же могильнике продолжил раскопки И. Войонмаа. Раскопками Э. Кивикоски в 1938 г. изучен новый для территории Карельского перешейка тип памятника – погребение под каменной насыпью эпохи переселения народов (VI в.) на о. Риеккала вблизи г. Сортавала. В этом же году она исследовала разрушаемый местными жителями при полевых работах средневековый грунтовый могильник в дер. Лапинлахти на южном берегу оз. Суванто (Суходольское), где среди массы безинвентарных погребений выявлены и более ранние захоронения с вещами интересующего нас времени, а также отдельные находки украшений карельских типов (Kivikoski 1942: 79-87). Планомерные исследовательские полевые работы на Карельском перешейке в этот период не проводились (Uino 1992; 2003: 131-140).

В послевоенные годы финские археологи не оставили полностью без внимания карельскую тематику, обратив его на изучение хранящихся в Национальном музее страны материалов из прошлых раскопок на переданной Советскому Союзу по мирному договору 1944 г. территории Карелии. В первую очередь это касается предметов украшения. Исследования карельских овально-выпуклых фибул спустя 25 лет после выхода работы Айлио продолжил Хальстрем (af Hällström 1948: 45-65). К этому времени коллекция фибул пополнилась новыми экземплярами из Западной Финляндии, особенно из провинции Хяме. По мнению Хальстрема, эти фибулы датируются более ранним временем, чем карельские находки и, следовательно, они изначально происходят из этой области. На основе орнамента и размеров он выделил две группы фибул: западную и восточную, причем последние – более крупные и более поздние. Однако приведенные им датировки не во всех случаях бесспорны, что ослабляет его концепцию. Несомненной заслугой автора является постановка вопроса об обоснованности выделения «карельских вещей», критический подход к этой теме.

П.-Л. Лехтосало-Хиландер исследовала только одну, наиболее многочисленную группу овально-выпуклых фибул, а именно – фибулы с так называемым ракообразным орнаментом (группа Н по Айлио (Lehtosalo 1966: 22-39)). Основываясь на различном соотношении длины и ширины фибул, исследовательница пришла к выводу о существовании двух больших групп этих украшений, каждая из которых включает в себя несколько различающихся в деталях орнаментации подгрупп. Полученные таким образом группы различаются хронологически: фибулы 1-й группы датируются XI в., а фибулы 2-й группы – XII – началом XIII в.

Э. Линтури детально рассмотрела в своих работах фибулы с зооморфным и шнуровым орнаментами (соответственно группы С (и близкую ей D) и F по Айлио). В первом случае ею выделено семь различающихся по деталям орнаментации и размерам групп фибул типов С1 и С2 (Linturi 1980). Все группы сведены в единую типологическую цепочку. Интересно, что скрупулезный анализ орнаментации и состава металла позволил автору выявить серийные экземпляры фибул, что имеет определяющее значение для выявления синхронных по времени комплексов, прежде всего могил. Во второй работе Линтури (Linturi 1982) аналогичным образом разделила фибулы со шнуровым орнаментом на более дробные группы. Коллекцию фибул из района Миккели рассмотрела Л. Томантеря, уделяя особое внимание вопросам технологии их изготовления (Tomanterä 1994).

Некоторые типично карельские изделия можно найти включенными в общие обзоры по финским находкам отдельных категорий предметов. Так, топоры с массивным обухом из карельских могильников включены в монографию Е. Вуолиеки о проушных топорах железного века Финляндии (Wuo-lijoki 1972). Они также фигурируют и в работе немецкого археолога П. Паульсена (Paulsen 1956) о топорах Северной и Восточной Европы.

В своей работе о подковообразных фибулах финского железного века X. Сальмо (Salmo 1956) выделяет серебряные карельские фибулы в две отдельные группы: пластинчатые подковообразные фибулы с ребром посредине дуги и фибулы с выпуклой дугой. Наиболее предпочтительным местом изготовления этих фибул автор считает территорию Карельского перешейка. Датируются эти фибулы 1100-1250 гг.

Таким образом, в работах финских археологов в довоенные годы и первые послевоенные десятилетия выявлены и отчасти исследованы все основные категории археологических памятников железного века и Средневековья на Карельском перешейке и Северо-Западном Приладожье, определен в общих чертах ареал карельской культуры, детально разработана типология ряда категорий находок из карельских грунтовых могильников. Намечены также некоторые общие проблемы карельской археологии, выдвинута гипотеза происхождения населения железного века Карелии. Вместе с тем, следует отметить недостаточную разработанность вопросов, связанных с обобщением накопленного археологического материала, этнической историей карел, сложением их материальной культуры, территорией расселения на различных исторических этапах. Археологические памятники исследовались во многом случайно и односторонне; преимущество отдавалось могильникам, а при анализе материала могил – женским украшениям. Также, при тщательно проведенной систематизации и классификации этих предметов, даты остаются очень широкими, что затрудняет разработку подробной хронологии памятников. В обобщающих работах по археологии практически не использовались письменные и другие исторические источники. Все эти нерешенные проблемы учитывались при определении направления исследования при планировании и проведении более поздних работ 1970-1990-х гг., речь о которых пойдет ниже.

Археологические исследования российских археологов на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье (1970-1990-е гг.)

Древнее прошлое населявших северо-западные земли Новгородского государства финских племен, в том числе и корелы, на протяжении почти двух столетий вызывало неослабевающий интерес исследователей и всех любителей отечественной истории. Корела, как называли карел новгородские летописи, в силу исторических обстоятельств и своего географического положения играла заметную роль в экономической и социально-политической жизни Новгородского государства. Это нашло отражение в многочисленных источниках, достаточно полно рассмотренных в трудах отечественных и зарубежных историков.

Планомерное археологическое изучение территории расселения древних карел советскими учеными началось после присоединения к СССР после окончания Второй мировой войны (1944 г.) части бывшей территории Финляндии на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье (рис. 1). На начальном этапе в первую очередь внимание уделялось социально-экономическим проблемам. Первым вопрос о социально-экономической характеристике раннесредневекового карельского общества поставил В.И. Равдоникас еще в 1930-е гг. по материалам своих раскопок на Олонецком перешейке и в Юго-Восточном Приладожье. Им была выдвинута гипотеза, согласно которой корела лишь в конце XI-XII вв. заселила Северо-Западное Приладожье, продвинувшись туда через Олонецкий перешеек. На Карельском перешейке пришельцы столкнулись с проживавшей там емью и некоторое время сосуществовали с ней (Равдоникас 1934). К вопросу об археологических памятниках Карельского перешейка Равдоникас вернулся в 1940 г., когда эта территория и часть Приладожья временно отошли в состав Карело-Финской ССР (Равдоникас 1940). В этой статье он вновь подчеркивает значение восточных и юго-восточных этнокультурных элементов в процессе формирования карельской этнической общности. По вполне понятным причинам Равдоникас подверг резкой критике финских археологов за практически полное, по его мнению, забвение задач изучения археологических памятников железного века на недавно еще принадлежащей Финляндии территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья.

Однако каких-либо практических шагов в первые послевоенные годы в археологическом «освоении» этой территории не последовало. Лишь в конце 1960-х гг. и особенно с образованием в Ленинградском отделении Института археологии АН СССР сектора славяно-финской археологии в 1974 г. началось планомерное изучение прибалтийско-финских древностей на территории Ленинградской области. Первые, проведенные в 1972 г. разведки на Карельском перешейке в местах расположения карельских (кексгольмских) грунтовых могильников продемонстрировали сложность и, по-своему, необычность, если не сказать непривычность полевых исследований при отсутствии курганов и других видимых на поверхности земли следов древних памятников (Петренко, Рябинин, Теребихин 1973). 1970-е г., в целом, явились переломными в археологическом изучении древней Карелии. Начались полевые работы на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье в таких ключевых пунктах, как крепость Корела и Тиверский городок на Вуоксе, Паасонвуори и других городищах северо-западного побережья Ладожского озера. Раскопки проводились ленинградскими и петрозаводскими учеными под руководством А.Н. Кирпичникова и С.И. Кочкуркиной. В крепости Корела (Старая крепость) и в соседней Новой крепости, а также на территории самого г. Приозерска экспедиция ЛОНА АН СССР работала в 1972-73 и 1975-76 гг. (Кирпичников 1979: 52-73; 1984: 119-144), на Тиверском городке в 1971 г. (Кирпичников, Петренко 1974: 106-113; Кирпичников 1984: 144-149). В 1989-90 гг. и в 1992-93 гг. раскопки в Кореле продолжались под руководством автора этих строк (Сакса 1999: 192-205; Saksa, Kankainen, Saarnisto, Taavitsainen 1990: 65-68; Saksa 1992a: 5-17; Uino, Saksa 1993: 213-217; Saksa 1998: 107-125). Экспедиция сектора археологии Института истории, языка и литературы (ИЯЛИ) Карельского филиала АН СССР основные раскопки провела на Тиверском городке в 1971-74 гг. (Кочкуркина 1976: 63-70; 1981: 30-62), городище Паасонвуори в 1974-1975, 1978-1979,1980 гг. (Кочкуркина 1981: 73-87). Работы проводились также на островах Ладожского озера Тулолансаари (1974 г.) и Мантсинсаари (1976 и 1977 гг.) (Кочкуркина 1981: 20-21, 106). С 1978 г. и по настоящее время ежегодные исследования на этой территории проводятся экспедицией Института истории материальной культуры (бывшее ЛОНА) РАН под руководством автора этих строк[1]1
  Подробно результаты приведенных раскопок будут рассмотрены в соответствующих главах монографии.


[Закрыть]. При этих работах основное внимание уделяется поиску и исследованию могильников и синхронных им карельских средневековых сельских поселений (Сакса 1984: 93-97; 1985: 81-84; 1989: 94-97; 1998: 157– 160; 2001: 95-112; Saksa 1985: 37-49; 1992-b: 468-479; 1994а: 29-45; 1994b: 98-104; 1998: 69-156). В рассматриваемое нами время начато археологическое изучение древнего Выборга, в ходе которого на Замковом острове было выявлено и исследовано карельское поселение XII-XIII вв., предшествующее заложенному шведами в 1293 г. Выборгскому замку (Тюленев 1995; 1997: 173-178; Tjulenev 1987: 5-37).

1970-е г. ознаменованы началом плодотворного сотрудничества с археологами Финляндии в рамках рабочей группы по археологии Советско-Финляндской комиссии по научно-техническому сотрудничеству. Значительное число докладов на первом советско-финляндском симпозиуме по археологии в Ленинграде (1976 г.) было посвящено карельской тематике или частично ее затрагивало. В следующем 1977 г., вопросы происхождения карел рассматривались на симпозиуме историков и археологов в г. Иоенсуу (Финляндия). Начиная с 1989 г. у финских археологов появилась возможность непосредственного участия в раскопках на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье. Это участие вскоре переросло в сотрудничество в форме совместных экспедиций и публикаций научных работ. Стало возможным привлечь накопленные за многие годы финскими учеными материалы и опыт их исследования, научный потенциал и ресурсы университетов, Центра геологических исследований, фондов содействия научным исследованиям и музейных учреждений Финляндии. Это в условиях чрезвычайно скудного финансирования отечественной науки позволило археологам Петербурга и Карелии продолжить полевые работы и, в целом, даже поднять их на качественно новый уровень, представить их широкому кругу международной научной общественности. Новым направлением, значительно обогатившим и расширившим наши знания о древнем прошлом рассматриваемой территории, стали междисциплинарные исследования с привлечением геологов, палеоэкологов, озероведов (Саарнисто, Сакса, Таавитсайнен 1993: 27-29; Саарнисто, Сакса, Таавитсайнен 1994: 5-8; Saksa, Kankainen, Saarnisto, Taavitsainen 1990: 65-68; Uino, Saksa 1993: 213-217; Arslanov, Davydova, Khomutova, Krasnov, Malakhovskiy, Saarnisto, Saksa, Subetto 1993: 27-29; Taavitsainen, Ikonen, Saksa 1994: 29-39; Kankainen, Saksa, Uino 1995: 41-47; Zetterberg, Saksa, Uino 1995: 215-220; Saksa, Gmnlund, Simola, Taavitsainen, Kivinen, Tolonen 1996: 371-376; Gmnlund, Simola, Alenius, Lahtinen, Miettinen, Kivinen, Saksa, Davydova, Taavitsainen, Tolonen 1997:391-395; Davydova, Arslanov, Khomutova, Krasnov, Malakhovsky, Saarnisto, Saksa, Subetto 1996: 199– 204; Gmnlund, Simola, Saksa, Kotchkurkina 2001; Lavento, Halinen, Timofeev, Gerasimov, Saksa 2001; Alenius, Grönlund, Simola, Saksa 2004: 23-31).

При финансовой поддержке Фонда содействия изучению карельской культуры (г. Иоенсуу, Финляндия) начиная с 1998 г. осуществляются охранные раскопки в средневековой части г. Выборга, при проведении которых обнаружены следы первоначального заселения (XIII в.) и впервые исследованы горизонты средневековой деревянной застройки города, собран богатый вещевой материал из хорошо сохранившихся слоев XV—XVIII вв. (Сакса 2002а: 150-164; 20026: 76-79; Сакса, Бельский, Курбатов, Полякова 2003: 129-140; Saksa, Suhonen 2001: 26-29; Saksa, Belsky, Kurbatov, Polykova, Suhonen 2002: 37-64; Belsky, Saksa, Suhonen 2003: 14-30; Saksa, Saarnisto, Taavitsainen 2003: 15-20; Saarnisto, Saksa 2004: 37-42).

Результаты археологических исследований на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье в отечественной науке впервые собрала и обобщила в своей докторской диссертации «Археологические памятники корелы. V-XV вв.» С.И. Кочкуркина. Ее работа состоит из каталога археологических памятников (1981) и их научного рассмотрения (1982). Хронологические рамки исследования – V-XV вв., территориальные – Северо-Западное Приладожье и смежные области Финляндии. Охват приведенных сведений достаточно полный. Однако несомненные достоинства работы снижаются рядом допущенных автором неточностей и ошибок, затрудняющих использование материала. Часть ошибок происходит от незнания системы организации деревенского пространства, выделения и наименования отдельных земельных участков в финское время, что вызывает путаницу в локализации некоторых археологических объектов и затрудняет пользование каталогом. Отнесение всех памятников, начиная с V в., к кореле, по нашему мнению, не оправдано. Корела, несомненно, является этническим образованием, ограниченным не только зоной расселения, но и во времени. Разделение многообразных памятников на две группы (памятники V-XI и XII-XV вв.) является искусственным и не соответствует принятым в науке историческим этапам. Поэтому относящиеся к различным эпохам памятники оказываются в рамках одной хронологической группы. Вторая из рассматриваемых книг представляет собой аналитическое рассмотрение археологического материала. Приведены существующие в науке взгляды на происхождение карел, рассмотрены материальная культура I – начала II тыс. н. э., материалы раскопок поселений и могильников XII-XIV вв., хозяйство карел, связи с Новгородом. Особый интерес вызывают результаты собственных раскопок С.И. Кочкуркиной, анализ полученных ею материалов, классификация предметов украшения и керамики. Ценность этого издания состоит еще и в том, что оно сделало доступным для широкого круга исследователей ранее неизвестные и разбросанные по различным, главным образом финским публикациям данные.

В 1984 г. автором этих строк защищена кандидатская диссертация «Карельская земля в XII-XIV вв. (по археологическим данным)» (Сакса 1984). В ней подведен итог более чем столетним исследованиям корелы, дан анализ предшествующих достоверно карельским древностям материалов второй половины I – начала II тыс. н. э., детально проанализирован погребальный обряд и инвентарь карельских грунтовых могил XII-XIV вв., разработаны более детальные, по сравнению с предшествующими, типология и хронология карельских вещей. Именно хронология карельских памятников является одним из ключевых и, тем не менее, слабо изученных вопросов исследуемой проблемы. Выделение комплекса одновременно бытовавших предметов позволило выявить памятники одного хронологического горизонта и таким образом определить их дробную хронологию, выявить местные особенности и динамику развития карельской культуры, рассмотреть в более узких хронологических диапазонах свидетельства внешних связей карел. В работе впервые рассмотрены исследованные автором сельские поселения и культовые памятники корелы.

Итоги научных исследований последнего десятилетия послужили научной базой для двух защищенных в Финляндии докторских диссертаций. В своей работе «Ancient Karelia. Archaeological studies. Muinais-Karjala. Arkeologisia tutkimuksia» (1997) П. Уйно, подробно рассматривая историю археологического изучения памятников древней Карелии, приводит классификацию памятников: могильники, включая конструкцию могил и погребальный обряд; следы поселений и производственной деятельности; городища, их топография, функции, датировка, исторический фон; жертвенные камни по этой же схеме. Значительная по объему глава посвящена вопросам истории населения железного века Карелии, начиная с эпохи раннего металла. В части этой главы, посвященной характеристике карельского населения эпохи Средневековья, наряду с археологическими источниками и их трактовками разными исследователями, приведены и проанализированы данные летописей и писцовых книг, языкознания, топонимики, фольклористики, антропологии и генетики. В следующей главе о промыслах и хозяйстве населения древней Карелии использованы исследования древних природных условий и их влияние на систему расселения и хозяйство карел, сведения писцовых книг. Значительное место в диссертации уделено характеристике карельской материальной культуры, рассмотрению экономических и культурных связей населения древней Карелии с другими территориями, как соседними (Русь, Прибалтика), так и такими отдаленными, как Скандинавия и Западная Европа. Рассматриваемая диссертация, без преувеличения, аккумулировала весь объем знаний из различных научных дисциплин по заявленной в названии проблематике на момент ее написания. Значительной частью диссертации, занимающей половину объема работы, является свод археологического материала памятников за период в три тысячи лет (1500 г. до и. э. – 1500 г. и. э.). Памятники и отдельные находки представлены в нем группами по приходам с названиями и точными координатами мест находок, ссылками на источники и описанием обстоятельств находки, характеристикой памятника и его датировкой. Это, в сущности, каталог археологических находок с территории древней Карелии, относящихся к эпохе раннего металла, железному веку и Средневековью.

Автором настоящей работы в 1998 г. была защищена в Финляндии докторская диссертация «Rautakautinen Karjala. Muinais-Karjalan asutuksen synty ja varhaiskehitys» (Карелия железного века. Происхождение и ранняя история населения древней Карелии) (на финском языке) (Saksa 1998). Основу исследования составляют выдержавшие проверку временем базовые положения кандидатской диссертации 1984 г. В диссертации 1998 г. с максимальной полнотой представлены итоги авторских многолетних, в том числе и полевых исследований по представленной тематике на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье. Исследования последних лет, в том числе и междисциплинарные, в таком объеме публикуются впервые. Работа начинается с детального рассмотрения погребального обряда и инвентаря карельских грунтовых могил, хронологии погребений и внутренней хронологической структуры могильников. Полученная относительная хронология могильников и части вещей карельских типов позволила привязать к ней отдельные находки подобных изделий и содержащие карельские вещи культурные слои поселений как на собственно карельской территории, так и за ее пределами, и таким образом «оживить» и «разобрать» на отдельные хронологические пласты весь, казалось бы, однородный карельский материал XII– XIV вв. (эпохи крестовых походов в Финляндию по финской периодизации). В следующей главе рассмотрены археологические памятники (могильники, сельские поселения и городища, клады и культовые камни, случайные находки) отдельных районов их наибольшего скопления – древние поселенческие центры. Обзоры завершены характеристикой динамики культурно-исторического развития на каждой отдельно взятой территории на протяжении железного века и Средневековья, составленной с привлечением результатов последних раскопок и палеоэкологических исследований. В последующих двух главах развитие культуры летописной корелы, степень и формы ее влияния на соседние территории рассмотрены уже в масштабах всей древней Карелии. В заключительной главе представлена история населения территории Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья, начиная с этапа первоначального заселения. Подробно освещено ремесло, торговля и хозяйство в период расцвета средневековой карельской культуры.