Текст книги "Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли"

Второй памятник – каменные курганы близ пос. Хелюля, исследованные Э. Кивикоски в 1939 г. (Kivikoski 1944: 5-6). Из трех курганов, расположенных на северных склонах холма Хернемяки, один (нижний) был разрушен при строительных работах. В нем найдены многочисленные кальцинированные кости, равноплечная фибула и обломок другой такой же, подковообразная фибула с низкими воронкообразными головками, три массивных литых бронзовых браслета с полой средней частью, две бронзовые подвески, топор, многочисленные бусы из сердолика, глины и стекловидной пасты, два фрагмента костяного гребня, фрагменты различных бронзовых и железных предметов (Kivikoski 1944:5). Оба оставшиеся нетронутыми кургана располагались выше по склону и в обоих в каменной кладке находились большие камни. Подобная конструкция отличается от бытовавших в Западной Финляндии, но напоминает конструкцию кургана в Кюхкюля у г. Миккели в восточно-финской области Саво. Так как в курганах не были встречены кальцинированные кости, то Э. Кивикоски предположила, что речь здесь может идти о трупоположении под камнями на древней дневной поверхности, которое не сохранилось. В верхнем кургане найдены фрагмент втульчатого копья, навершие плети, удила и три частично оплавленные пастовые бусины. В среднем кургане найден лишь фрагмент цепедержателя или подвески из бронзы.

Рассмотрим подробнее инвентарь погребений. Найденная в нижнем кургане равноплечная фибула относится к скандинавской форме группы 2 по Э. Кивикоски (Kivikoski 1938: 29; 1973: 93, Abb. 674) и датируется X в. Фрагмент второй относится к чисто финской форме группы 7 и датируется концом X – XI вв. (Kivikoski 1938: 26; 1973: 93, Abb. 579). Литые браслеты с полой средней частью по праву можно назвать местным типом, так как все находки (14 экз.), за исключением одного экземпляра из Юго-Восточного Приладожья, локализуются на северном берегу Ладожского озера и в прилегающих районах области Саво (Kivikoski 1973, 103, Abb. 752). Подковообразные фибулы с воронкообразными головками – широко распространенный в Финляндии тип застежки (найдено около 70 экз. (Kivikoski 1951: 52, 57; 1973: 95, Abb. 701). Датируются они временем около 1000 г. – XI веком. Подвески относятся к чуждым для памятников Финляндии типам. Одна из них представляет собой спиральную трубочку с колечками, на которых подвешены колбовидные привески. Такие изделия характерны для восточнофинских областей, найдены такие и в Юго-Восточном Приладожье (Kivikoski 1973: 109, Abb. 800). Вторая подвеска состоит из шести соединенных в месте крепления «пальцев». Прототип этой формы также следует искать в восточно-финских областях. Не исключено, что это фрагмент какого-либо более крупного изделия. К сожалению, формы топора и бус неизвестны. Погребение в нижнем кургане по перечисленным выше предметам можно датировать первой половиной XI в. Верхний курган, судя по найденным там вещам, тоже относится к XI в. В эту дату вписываются все находки: фрагмент наконечника копья, кольчатые удила IV типа по А.Н. Кирпичникову, навершие плети I типа. Эта дата ставит под сомнение предположение Э. Кивикоски о трупоположении. К тому же часть бус оплавлена. А кальцинированные кости также могли не сохраниться.

После того, как мы ознакомились с памятником, становится очевидным, что выделение его в особую группу оправдано. Самим устройством погребального сооружения курганы отличаются от каменных вымосток Карельского перешейка. Аналогичные сооружения известны лишь западнее, в области Саво в районе Миккели. Отличается также инвентарь погребений. Существование здесь самостоятельной группы памятников подчеркивается также наличием строго локализованной группы предметов украшений – литых браслетов с полой средней частью. По отдельным категориям украшений прослеживается связь с Юго-Восточным Приладожьем.

Однако нельзя полностью исключать эти курганы из числа типичных погребений Карельского перешейка; они, несомненно, принадлежат к одному кругу древностей. Видимо, за ними стоит какая-то обособленная группа карельского населения, имеющая тесные контакты со своими юго-восточными соседями.

Теперь, в итоге, попытаемся на основе немногочисленных сохранившихся погребений и отдельных находок определить характер и основные черты развития материальной культуры населения Карельского перешейка в эпоху викингов (IX-XI вв.)

К наиболее ранним погребениям на этой территории, как мы выяснили, принадлежат следующие: Лопотти в Куркиёках, Валкярви Уосуккала, Юля-Кууса. Для всех этих памятников характерен устойчивый набор вооружения, состоящий из мечей типа Н и Е, наконечников копий типа I и топоров типа V. К этому же времени (конец IX – X вв.) можно отнести девять случайных находок, главным образом предметов вооружения. Погребальный обряд – трупосожжение на каменной вымостке – отвечает западно-финской погребальной традиции эпохи викингов. Тем не менее, как мы выше отмечали в связи с погребением в Лопотти, захоронения Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья отличаются от памятников аналогичного типа в Финляндии «интернациональным» набором предметов вооружения и украшений. Карелия, таким образом, в IX-X вв. становится частью «Ладожского мира» эпохи викингов. Западно-финские «переселенцы», оставившие эти захоронения, могут рассматриваться в свете этого не как представители колонизационного потока на восток из Западной Финляндии через центральные районы страны, а как подобные отрядам скандинавских викингов вооруженные группы воинов-торговцев, взявшие под контроль водные пути и пушные ресурсы Карельского перешейка и Северо-Западного Приладожья. В свете проведенного нами исследования аналогий найденным в Приладожской Карелии вещам становится очевидным, что отправной точкой этих отрядов являлся район Турку-Лайтила-Каланти в Юго-Западной Финляндии, и поэтому естественно предположить морской путь (Сакса 2001: 97). В условиях, когда осевшие в Ладоге славяне и скандинавы были более заинтересованы в контроле и использовании ведущих на восток путей, западные финны взяли под свой контроль местные карельские и финские рынки, «привязав» их к «схеме» ладожской международной торговли. Формируется местный рынок, обслуживающий транснациональную торговлю по Волжскому (Восточному) пути. Карелия уже более не являлась глухой таежной областью с редким населением. Следует также при оценке ситуации в эпоху викингов в Карелии учитывать возможность контроля и над ведущими из карельского Приладожья на север водными путями, по которым можно было пройти вплоть до Ботнического залива и Белого моря. Сам факт наличия погребений воинов и полный набор воинского снаряжения в них говорит о вооруженных столкновениях и, косвенно, о достаточно жесткой конкуренции за контроль над этой территорией. Роль и деятельность западных финнов в первой половине эпохи викингов в Карелии сопоставима с ролью и деятельностью скандинавов в Восточной Европе. Карта распространения обнаруженных погребений и отдельных находок этого времени хорошо ложится на трассу русла Вуоксы, что указывает на военно-торговое использование этой водной системы уже в начале эпохи викингов (Saksa 1992: 468-479; 1994: 98-104; 1998: 196, 201; Сакса 1997: 95-96, 2000: 125; 2001: 97-98; 2006: 292-293).

Наряду с вышеизложенной точкой зрения на происхождение воинских захоронений начальной половины эпохи викингов не следует исключать из рассмотрения проблемы и возможность того, что они могли принадлежать местному населению, имевшему контакты с внешним миром и возможности для осуществления не только региональной, но и дальней торговли. Обнаружение мечей в карельских древностях свидетельствует о появлении в IX-X вв. вооруженных людей, располагавших дорогим современным для той эпохи клинковым оружием. В случае с рассматриваемыми погребениями можно констатировать не только использование международных по своим типам мечей, но и распространение обряда погребения, сходного с погребальными обычаями соседних народов (Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 42-44).

На защите автором данной работы диссертации на соискание звания доктора исторических наук в марте 2007 г. одним из оппонентов, М.Б. Свердловым, было высказано предположение, что могилы с воинским снаряжением IX-X вв. на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье могли принадлежать кюльфингам – представителям известного по сообщениям скандинавских саг и дискуссионного этносоциального воинского образования эпохи викингов, осуществлявшим свою военно-торговую деятельность именно в Приладожье.

Во всяком случае, данные погребения наглядно иллюстрируют ту обстановку, которая сложилась в начальную половину эпохи викингов на прилегающей к Ладожскому озеру территории. Очевидно все же, что дальнейшее рассмотрение этого остающегося дискуссионным вопроса следует проводить выходя за рамки традиционных для отечественной археологической и исторической науки славяно-скандинавских контактов. В карельской части Приладожья совершенно необходимо учитывать ситуацию на территории

Юго-Западной Финляндии в эпоху викингов, характеристику, контакты и влияние сложившихся в этой части Балтийского региона поселенческих центров. Иными словами, рассматривать всю область Балтийского мира эпохи викингов в контексте общебалтийских древностей во всей взаимосвязи этнокультурных, торговых и иных контактов.

Со второй половины X – начала XI вв. комплекс вооружения обновляется, и в употребление входят мечи типа V, наконечники копий III и IV типов, топоры-секиры VII типа по А.Н. Кирпичникову. Этот устойчивый воинский набор просуществовал XI в. и часть XII в. Погребальный обряд остается в основном прежним. Мечи в погребениях встречаются реже. К этому времени можно отнести уже пять могильников: два на холме Лаенмяки в Метсяпиртти (Коукунниеми) (возможно, это две части одного могильника) и два в Лапинлахти: Наскалинмяки и Хеннонмяки (также составляющие, возможно, единый комплекс, так как расстояние между ними около 40 м и расположены оба на одном склоне), один могильник в Куркиёках (Кууппала). По-прежнему господствует трупосожжение на каменной вымостке. Размеры ее стали больше и количество захоронений на могильнике, видимо, увеличилось. В расположении вещей на вымостке нет какого-либо порядка, отдельные погребения не вычленяются. На могильниках встречаются удила, орудия труда, обломки металлических котлов и глиняных сосудов, кусочки кремня или кварца, иногда шлак, зубы животных. Изредка в мужских погребениях встречаются подковообразные фибулы и детали пояса.

Женские погребения представлены менее выразительно. За исключением находок в Куркиёках и Хернемяки (Хелюля) у г. Сортавалы, мы имеем лишь материал разрушенного погребения в Лапинлахти на участке Наскалинмяки и ряд отдельных находок. Все же можно констатировать, что женские захоронения эпохи викингов, как и в предыдущий период, характеризуются известной «интернациональностью» сопровождающих украшений при преобладании западно-финских и скандинавских вещей. Но уже намечается определенная избирательность из всей массы распространенных в Финляндии, Скандинавии и Прибалтике типов изделий. Так, например, население Карельского перешейка в XI в. предпочитало подковообразные фибулы с шипами на головках, соединенных зачастую планкой, фибулы с плоскими головками, равноплечные фибулы группы 7 по Э. Кивикоски, ладьевидные литые браслеты. На основе импортных образцов возникает местное производство, создаются новые варианты предметов украшений (к примеру, ладьевидных браслетов). В украшении одежды использовались бронзовые спиральки.

С XI в. начинается новый этап в развитии карельского общества. Могильники этого времени содержат значительно большее количество разновременных захоронений. Следовательно, они принадлежат уже местным общинам, хотя и остаются по обряду и инвентарю западно-финскими по форме. Карелия входит составной частью в область распространения западно-финской культуры. В сущности, со второй половины эпохи викингов эту культуру правильнее называть общефинской, поскольку она охватила территорию расселения всех трех средневековых финских племен: суми, еми и карел. Однако одна важная особенность проявляется уже на этом этапе, предшествующем сложению собственной карельской культуры. Это избирательность, предпочтение лишь части украшений, а именно – наиболее популярных в Западной Финляндии и в целом на Балтике. В западно-финскую по облику культуру здесь, в Приладожской Карелии, добавляются общебалтийские, интернациональные элементы (браслеты, фибулы, определенные типы мечей, топоров и копий). Происходит формирование определенного «вкуса». На следующем этапе эти вещи воспроизводятся на местах, и тем самым местные мастера приобретают навыки ювелирного производства. Конец эпохи викингов в Приладожской Карелии знаменуется накоплением значительного количества серебра, аккумулированного в монетных и вещевых кладах. Таковых найдено пять. В дер. Ристсеппяля прихода Хейнйоки в 1877 г. найдено 70 западноевропейских монет, главным образом фризских, что для многих исследователей служило свидетельством прямых связей Карелии с германскими землями во вторую половину эпохи викингов (Nordman 1924: 123-124; Salmo 1948: 33; Talvio 1979: 13-14; Кочкуркина 1981: 27, № 73; Uino 1997: 214). Дата клада по младшей монете (terminus post quem AD) – 1068 г. В деревне Кууппала, относящейся к приходу Куркиёки, в 1866 г. был случайно обнаружен клад из «многих сотен монет», из которых лишь 43 монеты (из сохранившихся 93) оказались выкупленными нумизматическим кабинетом Хельсинкского университета. Сведения о монетах клада противоречивы, известно лишь достоверно, что он состоял из немецких, англосаксонских и датских монет. В состав клада входило также по одной ирландской, венгерской и восточной (935/936 гг.) монете. Клад, вероятно, был зарыт в начале 1050-х гг. (Salenius 1898: 59; Nordman 1921: 17-18; 1924: 124; Granberg 1966: 214-215, Talvio 1979:12-13; 1982:39,49; Кочкуркина 1981:28-29, № 76; Uino 1997: 255). В районе Кексгольма в дер. Тенкалахти в 1842 г. найдены были две целые и часть одной восточной монеты, которые датируются 708-718, 725/726 и 832/833 гг. Принадлежность к этому кладу еще одной найденной в районе Кексгольма монеты (909/910 гг.) вызывает у исследователей сомнения (Schwindt 1893: 100; Lagus 1900; Nordman 1924: 124; Grandberg 1966: 211, 216-217; Talvio 1979:10-11; Кочкуркина 1981: 28, № 75; Uino 1997: 269). Восточные арабские монеты (девять экз.) найдены в 1832 г. также в Рауту, где они находились в составе клада вместе с западно-европейскими монетами (восемь экз.). Монеты были снабжены ушками для подвешивания и, по всей видимости, составляли единое украшение, датированное серединой XI в. (Nordman 1924: 124; Salmo 1948: 35-36; Granberg 1966: 211-213; Talvio 1979: 7-8; Кочкуркина 1981: 25, № 71; Uino 1997: 283). Найденные в 1922 г. в деревне Вехмайнен неподалеку от Рауту серебряные монеты являлись лишь частью клада серебряных вещей, в который помимо 433 целых и 49 фрагментов западноевропейских монет второй половины XI в. (из которых 471 экз. были немецкими, 5 датскими, 3 англосаксонскими (одно подражание), 1 богемская и 1 восточная), находились подковообразная фибула типа Сальмо 18 (Salmo 1956), ромбощитковое височное кольцо, привеска в виде серьги каплевидной формы с орнаментом из треугольников с вписанными в них кружочками и три целых и один фрагмент круглых пластинчатых подвесок (8117: 1-8) (Nordman 1924: 69-93, 124, Fig. 44-50; Salmo 1948: 36; Granberg 1966: 214; Talvio 1979:15-16; Кочкуркина 1981: 25-27, № 72; Uino 1997: 286). Вещи относятся к типам, бытовавшим в XII в., что дает основание предполагать, что монеты сохранялись продолжительное время до того как оказались в земле, вероятно, во второй половине XII в.

Как видно из карт распространения находок, население уже освоило к XII в. все те районы, где находятся более поздние достоверно карельские памятники, о которых пойдет речь в дальнейшем (рис. 11, 13).

Рассмотренный нами период, в сущности, – достоверное археологическое начало известной по древнерусским летописям корелы. В это время сложилась территория распространения однотипных археологических памятников, в материале которых проявляется хронологическая преемственность на протяжении от эпохи Меровингов до эпохи викингов, прослеживается эволюция отдельных украшений.

Глава 4
Археологические памятники эпохи расцвета древней Карелии (XII—XIV вв.)

Археологические памятники XII-XIV вв. на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье со времени их обнаружения в последней четверти XIX в. безоговорочно приписываются летописному племени корела. Эти содержащие в большом количестве украшения, предметы вооружения и орудия труда могилы, как и укрепленные валами и защищенные водами Ладоги и Вуоксы городища, наглядно представляют исторически известную древнюю Карелию – Карельскую землю новгородских летописей. Соответственно и найденные в могилах и на городищах предметы стали называться карельскими. Позднее подобные вещи были найдены в Восточной Финляндии на могильниках вблизи г. Миккели в области Саво, в восточной части области Хяме и на городищах Северо-Западного Приладожья. На основании этих находок стали говорить о карельской колонизации, направленной в области Саво и Хяме. Так оформились понятия «карельские могильники», «карельские вещи» и «карельская культура». Так как эти могильники были найдены на территории, заселенной, по данным письменных источников, карелами, и существенно отличаются по погребальному обряду и инвентарю от памятников западной части Финляндии, то карельская их принадлежность казалась настолько очевидной, что исследователи, за исключением К.А. Нордмана (Nordman 1924) и О. Хальстрёма (af Hällström 1948), долгое время оперировали найденными в них вещами без детального и критического анализа. Неразработанность археологических источников затрудняла их использование для исторических выводов. Этот недостаток был впоследствии устранен (Salmo 1956; Lehtosalo 1966: 22-39; Linturi 1980; 1982: 130-144; Линтури 1984: 148-155; Кочкуркина 1981,1982; Сакса 1984; Taavitsainen 1990; Tomanterä 1994: 35-50; Uino 1997; Saksa 1998; Сакса 2006: 63-74).

Рис. 13. Памятники эпохи викингов (800-1050 гг. н. э.) и крестовых походов (1050-1300 гг. н. э.)

1-9 – Саккола, Лапинлахти: 1 – Хеннонмяки (могила), 2 – святилище, 3-6– поселения Ольховка I—IV, 7 – могильник Паямяки, 8 – могильник Леплясенмяки, 9 – могильник Патья; 10 – Рауту, Хаапакюля (могильник); 11 – Рауту, Лейникюля (могильник); 12-14 – Каукола: 12– Коверила, Кекомяки (могильник), 13 – Коверила. Кулхамяки (могильник), 14 – Сяппяйнен (могильник); 15-21 – Ряйсяля: 15 – Хови, Калмистомяки (могильник), 16 – Тиверский городок, 17 – Ивасканмяки, Хайконен (могильник), 18 – Ивасканмяки, Оллинахо (могильник), 19 – Ховинсаари (могильник и поселение), 20 – Мельниково (Ряйсяля) (поселение), 21 – Кивипелто, Пенттинен (?) (поселение); 22 – крепость Корела; 23 – Кякисалми, Суотниеми (могильник); 24-31 – Хиитола: 24 – Кильпола, Ханнукайнен (могильник), 25 – Ханнола (могильник), 26 – Кавосалми (могильник), 27 – Нехвола (могильник), 28 – Мустола (могильник), 29 – Петкола (могильник), 30 – Тенхола (могильник), 31 – Кюлялахти (могильник); 32-39 – Куркиёки: 32 – Кууппала, Калмистомяки (могильник, поселение), 33 – Кууппала, Ямяки (городище), 34 – Хямеенлинна (городище), 35 – Корписаари (городище), 36 —Лопотти (городище), 37 – Сяккимяки (могильник), 38 – Рахола, Куусиккомяки (могильник), 39 – Виллапекко (находка топоров); 40-42 – Яаккимаа: 40 – Сур-Микли (городище), 41 – Миинала (могильник), 42 – Сорола (могильник); 43-45 – Сортавала: 43 – Паасонвуринвуори (городище), 44 – Риеккала, Нукутталахти (поселение), 45 – Риеккала, Рантуэ (клад); 46 – Выборгский замок; 47 – Саккола, Келья (поселение); 48 – Саккола, Рииска (поселение, могильник); 49 – Пюхяярви, Салитсанранта (поселение); 50 – Метсяпиртти, Коукунниеми (могильник), 51 – Хейнйоки, Ристсеппяля (клад монетный)

Накопленный к настоящему времени археологический материал, в том числе и по соседним территориям, и вся проделанная за последние десятилетия исследовательская работа позволили более обоснованно и разносторонне рассмотреть вопросы развития культуры карел, их связи с соседними территориями. Необходимо было в первую очередь выявить различные варианты погребального обряда и инвентаря погребений и среди них – типичный карельский погребальный обряд (и его варианты) и карельский комплекс вещей. Исключительно важным также было максимально точное и детальное определение хронологии памятников. Исходным материалом для работы послужил весь традиционно считаемый карельским круг памятников, расположенных в рамках исторической Карелии и в смежных областях Финляндии (рис. 13). Перейдем непосредственно к их анализу. Прежде всего, обратимся к погребальным памятникам Карельского перешейка – основному источнику в нашей работе. Учитывая, что основная предварительная работа нами уже ранее проделана (Сакса 1984; 1990: 22-30; 2006: 282-307; 2006: 35-44; 2006: 63-74; 2006: 15-28; 2006: 141-152; 2007: 332-342; 2007: 183-205; Saksa 1985: 37-49; 1998) мы в данной работе остановимся на основных выводах и их дальнейшем развитии. В данной главе также рассматриваются отдельные находки вещей и вещи в составе кладов. Городища и сельские поселения будут рассмотрены в разделе о средневековых поселенческих центрах (глава 5).