Текст книги "Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли"

Городище Хямеенлахти

Городище Хямеенлахти (Хямеенлахден линнавуори) расположено на противоположном от городища Яамяки берегу Куркиёкского залива (Лайккалахти) в месте его слияния с заливом Хямеенлахти на южном берегу устья последнего (№ 34) (рис. 13,34; 81,4; 91; 90). «На востоке оно ограничено водой, с запада низкими полями, на юго-западе долиной. Городище представляет собой почти лысую гору, лишь в ложбинах растет частая ольха. Оно делится на две части. Находящееся с западной стороны возвышение поднимается на высоту 45 м над Ладогой и его можно назвать основной частью городища: это самая высокая часть длиной 100 м по линии север-юг и 70 м по линии запад-восток с относительно ровными сторонами, ее склоны отвесны с северо-восточной и юго-западной сторон; с юга на вершину ведет длинная и пологая лощина между двумя скальными выступами длиной около 30 м. Восточная, обращенная к заливу сторона ниже площадки городища; она представляет собой террасу шириной около 100 м, южный склон которой круто обрывается к воде и на которую можно попасть по скалам с юга. С севера на террасу ведет широкая и пологая лощина и узкий (13-15 шагов) проход под уступом верхней площадки городища». Это описание X. Аппельгрена (Appelgren 1891: 126), как и сделанный им план городища, в значительной степени соответствуют и современной ситуации, с той лишь разницей, что южная и западная части площадки городища заросли ольхой и можжевельником (рис. 89). Валы же хорошо сохранились в том же виде. Остатки нижнего вала в виде камней основания можно отыскать в нижней части лощины, ведущей с южной стороны на площадку городища. Он проходит между двумя скальными языками и его длина 33 м. В верхней части той же лощины и тоже между двумя выступами скалы наблюдается второй хорошо сохранившийся вал длиной 40 м, шириной (в основании) 3,5 м и высотой 1,5 м.

Аппельгрен упоминает в южной части площадки городища невысокий четырехугольный холм размерами 2x3 м с выступающими по краям камнями, который он считал основанием постройки для размещения стражи (Appelgren 1981: 127). К настоящему времени следов от него не сохранилось, так же как и от многочисленных (около 60) каменных задернованных куч, девять из которых были Аппельгреном раскопаны. В настоящее время наиболее высокая обращенная к заливу часть площадки городища представляет собой открытую скальную поверхность, отчасти покрытую тонким слоем черной земли. Лишь в заросшей ольхой и можжевельником северной и особенно западной части площадки сохранился культурный слой и прослеживаются небольшие всхолмления. Мощность культурного слоя составляет 10-15 см.

Раскопки на городище проводились в 1888-1889 гг. (X. Аппельгрен) и 1986-1987 гг. (А. Сакса). Аппельгрен сосредоточился на изучении каменных куч и отчасти пространства между ними. Раскопками 1980-х гг. исследовался проход в валу с южной стороны площадки городища шириной 1,8 м, проделанный во времена Аппельгрена владельцем этого земельного участка для вывоза черной земли культурного слоя на поля, а также примыкающая с внутренней стороны вала часть поверхности городища и ее западная часть (рис. 89; 91).

Рис. 90. Городище Хамеенлинна, Куркиёки. План

Аппельгрен раскопал в 1888 г. в общей сложности шесть куч. Раскопки продолжили в августе 1889 г., когда были разобраны еще три насыпи и пространство вокруг них. Камни куч представляли собой плиты шириной 0,20-0,50 м или небольшие булыжники. Диаметр куч составлял 2-4 м (реже 6 м) при высоте 0,20-0,40 м. Вещи были найдены как в самих кучах, так и в окружающем их тонком культурном слое (Appelgren 1891: 128-136). Во всех кучах встречены угли и зола, зачастую прослойками в 10-20 см (кучи 3 и 7), а также камни, как в основании, так и в самой куче (кучи 1, 2, 3, 4, 6 (каменное кольцо) или перекрывающие насыпь (7, 8, 9)). В упомянутых последними были как булыжники, так и плиты шириной 0,20-0,50 м. Описание насыпей дополняют кальцинированные кости (кучи 1, 3, 4, 5, 6, 8), зубы лошади (2, 3, 4, 5, 6) и керамика (во всех кучах). В кучах 7 и 8 найдены несгоревшие кости животных.

Находки вещей сделаны во всех кучах. Большая их часть представлена бытовыми предметами (ножи, обломки оселков, иглы, ключи от замков, замок, пряслица, светец). Встречаются также обломки изделий из железа и бронзы, фрагменты медных котлов и украшения. Из украшений большую часть составляют бусы (кучи 2, 4, 6, 7, 8). В насыпях 2 и 8 найдены перстни, серебряный и два бронзовых, а в кучах 3 и 7 – бронзовая и железная подковообразные фибулы. Из предметов вооружения найден лишь один наконечник стрелы из кучи 2. Найдены также три монеты (кучи 8 и 9) и три обломка монет (с западной стороны куч 7 и 8).

Аппельгрен исследовал также пространство за пределами куч, раскопав, в частности, с южной стороны насыпей 7 и 9 траншею длиной около Эми шириной 1-2 м. Толщина культурного слоя составляла 10-20 см и он представлял собой темный гумус с примесью угля и золы, в котором встречались обломки глиняных сосудов, оселков и медных котлов, железная пластина и кусок железа, заклепка, нож, три бронзовые спиральки, осколок кремня, шлак, зубы лошади и кусочки кальцинированных костей. Найдены также два наконечника стрел, пружинные ножницы, обломок обуха топора, пряслице из розового шифера и пять бусин (Schwindt 1883: 5; Appelgren 1891:125-143, № 264; Rinne 1914: 47, 68; Luoto 1984: 158-159; Taavitsainen 1990: 242-243; Кочкуркина 1981: 68-72, № 91; Uino 1997: 249-250; Saksa 1998: 141-145).

В 1986-87 гг. раскопы заложили в двух местах и дополнительно заложили пять шурфов на террасе под обрывом восточной части площадки (рис. 89). Самый большой раскоп (52 кв. м) располагался на месте пролома в верхнем вале (рис. 92). Не исключено, что в конце XIX в. лишь расширили место древнего воротного прохода. Здесь под камнями в черной земле у скальной поверхности нашли три фрагмента керамики, пять кусков шлака и крицу. На вершине вала с восточной стороны прохода под дерном на камнях вала обнаружен обломок лезвия топора. Раскоп расширили с внутренней стороны вала западнее прохода с целью изучить внутреннюю сторону вала и примыкающий к нему культурный слой. В этой части раскопа под слоем дерна выявилась на площади 12 кв. м каменная вымостка. Ввиду разведочного характера работ и недостатка времени раскопки были приостановлены и раскоп законсервирован.

В западной части площадки в раскопе площадью 16 кв. м обнаружены только 26 фрагментов круговой раннесредневековой керамики. В шурфах на восточной террасе внизу, под метровым скальным откосом, обнаружены обгоревшие куски дерева, образующие на поверхности террасы полосу шириной 1-1,5 м. Полученная радиоуглеродная датировка (570± 100 ВР) (Ле-4563) подтверждает сложившееся на основании формы этих обуглившихся древесных остатков предположение о деревянном укреплении в виде бревенчатого тына по краю площадки городища, который был подожжен и обрушен (обрушился) на нижнюю террасу. Именно данные радиоуглеродного датирования позволили связать остатки этих укреплений со шведским набегом 1396 г. на Кирьяжский погост. На этой же площадке найдены мотыга того же типа, что и на могильнике эпохи викингов Наскалинмяки в Саккола Лапинлахти и наконечник стрелы типа 3 AIII по Хиекканену (Hiekkanen 1979: 71-73, kuv. 25). Наконечник стрелы относится к листовидной форме и редко встречается в Финляндии в материале памятников эпохи Меровингов и эпохи викингов (Hiekkanen 1979: 71-73). С другой стороны, в Новгороде один экземпляр найден в слое XIV в. (тип 22 по Медведеву 1959: 168). Аналогичные находки из других древнерусских городов также относятся к эпохе Средневековья (Медведев 1959: 163, 168, рис. 15, 18). На месте находки обгоревших древесных остатков фиксируются черная углистая земля и прокаленный до красноватого цвета песок на поверхности скалы. Найденная под валом керамика, по определению В.И. Кильдюшевского, относится к формам XII в. или, самое позднее – XIII в. Керамика из куч и культурного слоя датируется XIV-XV вв. Среди обломков глиняных сосудов есть такие (Appelgren 1891: 142, kuva 107), которые известны лишь на территории древней Карелии по материалам раскопок крепости Корелы, Тиверского городища и городища Паасонвуринвуори, а также крепости Орешек.

По материалам городища прослеживается, таким образом, как минимум два строительных этапа (периода существования). Первый, наиболее ранний, закончился в конце XII в. или в XIII в., когда валы (или, по крайней мере, верхний вал) были возведены. На этом этапе на месте вала, в стороне от деревянных построек площадки городища, вероятно, находилась кузница.

Результаты проведенных на городище раскопок ставят вопрос о хронологическом соотношении каменных куч и культурного слоя и, как часть этой проблемы, о датировке раннего этапа существования городища. Одной из отправных точек можно считать надежные с точки зрения стратиграфии находки под подошвой вала. На самой площадке городища также имеются находки старше XII—XIII вв. Следует учитывать также и нижний вал, который совсем не обязательно относится к тому же времени, что и верхний.

Внимание к себе привлекают прежде всего надежно датированные монеты. Найденная в куче 8 половинка арабской монеты (2673: 41) датируется 911-912 гг. (Granberg 1967: 216). Две фризские монеты из насыпи 9 относятся к XI в. (Salmo 1948: 35; Talvio 1979: 14). Дата terminus post quem обломка котла – X в. (Taavitsainen 1990а: 242). Все три приведенные выше монеты найдены в основании куч непосредственно у поверхности скалы (Appelgren 1891:134-135). Над монетой из кучи 8 прослежен слой угля и золы и находящийся между двумя красноватыми по цвету прослойками золы тонкий слой золы. Также и в насыпи 9 над монетами выявлена прослойка красноватой по цвету золы, перекрытая тонким слоем угля. Как нам представляется, имеются основания предполагать, что монеты происходят из культурного слоя, сформировавшегося на месте насыпей до их возведения уже на первом этапе существования поселения. Следует отметить, что и фрагменты монет, найденные к западу от куч 7 и 8, происходят из культурного слоя.

В материале из культурного слоя нет, к сожалению, узко датированных вещей. Наконечники стрел типа 3BIX по Хиекканену (Hiekkanen 1979: 143) (2673: 52, 2 экз.) были в употреблении уже в эпоху викингов (Kivikoski 1973: 117, Abb. 872). На территории северо-западных областей Древней Руси подобные черешковые фасетированные ромбовидные наконечники стрел бытовали в X-XIV вв. (Медведев 1966: 68). Наконечник стрелы типа 3FIX по Хиекканену (Hiekkanen 1979: 144) (2613: 9) по новгородским аналогиям датируется XII-XIV вв. (Медведев 19666: 63).

Ластовых и стеклянных бус найдено восемь экземпляров, из них в культурном слое одна бусина черного цвета с желтыми поперечными зонами и четыре золотостеклянных. Бусины из каменных куч представлены также различными типами. В насыпях 2 и 4 они были черными, одна с красными полосами и вторая с тремя белыми глазками. На бусине из кучи 6 были три разноцветные вставки на желтом фоне, а в насыпи 7 найдена одна маленькая плоская бусина. Бусины с украшением в виде глазок появляются в находках уже с эпохи викингов и продолжают существовать в XII—XIII вв. Время бытования золотостеклянных бус занимает более короткий отрезок времени – XI-XII вв. (Щапова 1956: 177-178; Ranta 1994: 92-97).

Железная подковообразная фибула со спиральными головками (2673: 27) типа ЗА по Сальмо из основания кучи 7 датируется VIII—X вв. (Salmo 1956: 17; Lehtosalo-Hilander 1982: 100). Цилиндрический замок из насыпи 9 и ключи от цилиндрических замков из куч 3, 4 и 8 представлены бытовавшими в ХЦ—XIII вв. типами (замок типа В), с конца XII в. и до начала XIV в. (В-1) и с конца XIII в. до середины XV в. (Г и Д) (Колчин 1958: 81-83, рис. 67, 5; 70; 81, 1). Пряслица из красного шифера, как известно, после нашествия монголов (1240 г.) уже не производились. Серебряная подковообразная фибула карельского типа и игла от подобной фибулы (2613: 26, 29), бронзовый ложновитой перстень (2673: 43), фрагмент обуха топора карельского типа (2673: 53) и кольцевидная фибула (2673: 64) датируются эпохой крестовых походов (1050-1300 гг.). Круговая керамика имеет аналогии в памятниках Карелии эпохи крестовых походов и раннего Средневековья (XII-XIV вв.). Аналогии этой керамике в керамическом материале из раскопок в крепости Корела, Орешек и других древних городах Новгородской земли относятся ко времени XIV-XV вв. Как уже отмечалось, в массе находок есть керамика, известная по материалам раскопок памятников Карельской земли и нижнего, датирующегося XIV в., горизонта крепости Орешек. Наши раскопки в крепости Корела 1989-90 гг. показали, что подобная керамика в значительном количестве встречается в слое крупнозернистого песка, что означает ее бытование до времени постройки новгородцами в 1310 г. новой крепости Корела на месте карельского укрепленного поселения Кякисалми (Saksa 1998: 118-120).

Керамический материал городища Хямеенлахти и Тиверского городка (Appelgren 1891: 142, kuv. 107; Schwindt 1893: 52, kuv. 477), как и более поздние находки на Тиверском городке и городище Паасонвуринвуори, дают основание утверждать, что речь идет о раннем местном типе горшков, изготовленных на гончарном круге. Для них характерны прямая шейка с прямым или слегка загнутым внутрь верхним краем и идущие по наружной поверхности шейки сосуда два или три валика. В материале раскопок С.И. Кочкуркиной на Тиверском городке и городище Паасонвуринвури доля керамики этого типа (I А) составляет 3%. По ее мнению, это ранняя форма, близкая еще лепной керамике и датирующаяся X-XI вв. (Кочкуркина 1982: 127-128,132, рис. 30). Серебряный спиральный перстень из насыпи 2, вероятно, относится уже к историческому времени. Фрагмент каменной керамики из кучи 4 датируется не ранее XII в. (Taavitsainen 1990а: 242).

Наиболее ранние находки с городища Хямеенлахти, таким образом, относятся к эпохе викингов. Наряду с монетами к таковым относятся железная подковообразная фибула со спиральными головками, бронзовый спиральный перстень, все виды бус и, возможно, два наконечника стрел типа 3BIX по Хиекканену. Часть этих предметов происходит из каменных куч, но всегда из нижних частей. Половинка арабской монеты из кучи 8 найдена непосредственно у поверхности скалы. В основании куч найдены также бронзовый спиральный перстень и ложновитой перстень, выточенное из кости двучастное пряслице и овальная желтая бусина. Две фризские монеты из кучи 9 также найдены у поверхности скалы. Остальные изделия (цилиндрический замок, костяное пряслице, нож для расщепления лучины (?), плоское бронзовое кольцо, оселок, обломки по крайней мере пяти горшков) были найдены, по Аппельгрену, в разных местах насыпи, большей частью ближе к поверхности скалы в ее восточной части (Appelgren 1891: 135-136). Подковообразная фибула со спиральными головками из кучи 7 найдена в ее нижней части, так же как и два обломка оселков, два фрагмента керамики и два осколка кремня. В верхней части насыпи найдены выточенное из кости пряслице, круглые медные пластины с отверстиями, маленькая плоская бусина, ушко от котла, фрагменты керамики, лопаточная кость коровы и другие кости, а также позвонок рыбы. В куче зафиксирован по всей ее площади слой угля, перекрытый небольшими каменными плитами и булыжниками. Маленькая бусина черного цвета с тремя белыми вставками найдена за пределами каменного кольца в куче 4, как и большая часть остальных вещей: две склепанные бронзовые пластины, железный ключ, железная полоса, оселок, звено цепи, обломок каменной керамики, несколько фрагментов керамики, куски обожженной глины, зубы лошади и кальцинированные кости.

В насыпи 6, помимо желтой бусины с тремя многоцветными вставками, найдено несколько фрагментов керамики, большой кусок кости, зуб лошади и кальцинированные кости. В куче было несколько составляющих полукруг камней, обгоревшее дерево и угли (Appelgren 1891: 130-132). Вещи эпохи крестовых походов происходят отчасти из тех же насыпей, что и упомянутые выше находки (в кучах 4, 7 и 8 – ключ, в куче 9 – замок). Наконечник стрелы типа 3FIX по Хиекканену найден в куче 2, где также найдены бусина черного цвета с красными зонами и спиральный перстень. Из этих вещей только перстень найден внутри каменного кольца. В куче 3 наряду с другими вещами найдены бронзовая подковообразная фибула и железный ключ. Они, как и многие другие древние вещи, находились с внешней стороны слоя угля внутри кучи толщиной 0,10-0,20 м (Appelgren 1891: 129).

При рассмотрении материала городища Хямеенлахти трудно отказаться от ощущения, что многие из найденных в кучах вещей, особенно из нижних частей насыпей, или найденные в них за пределами прослоек угля и золы, происходят из тех частей культурного слоя, на которых позднее были сооружены каменно-земляные кучи. И именно в тех случаях, в которых Аппельгрен достаточно подробно приводит стратиграфические наблюдения (насыпи 1, 4, 7, 8 и 9), большая часть вещей найдена в нижних частях под прослойками сгоревшего дерева и угля либо с их внешней стороны. Если предположить, что городище уничтожено в 1396 г. и, судя по находкам, после этого не было восстановлено, формирование культурного слоя прекратилось в том же году. В случае, если насыпи возникли после разрушения городища, следует предположить продолжение какой-то деятельности на его площадке. Не следует исключать и возможность использования при сооружении каменно-земляных насыпей земли из культурного слоя. С.И. Кочкуркина предполагает, что всхолмления возникли вследствие вымывания культурного слоя. Дождевая и талая вода смыла землю культурного слоя на вершине горы, оставляя его только в углах каменных фундаментов домов и на местах очагов или печей-каменок (Кочкуркина 1981, 71). Такое объяснение можно было бы принять, если бы многие из насыпей не были бы перекрыты камнями и если бы почти в каждом из них не встречались прослойки золы или угля. Следует также иметь в виду, что вряд ли на небольшой площадке было поставлено такое количество домов с печами или очагами. Аппельгрен сам считал эти кучи с пятнами золы остатками костров язычников (Appelgren 1891, XLVII). На наш взгляд, имеющиеся данные позволяют лишь предположить, что насыпи возникли на вершине горы после разрушения городища и связаны с использованием огня, возможно, в ритуальных целях.

Относительно времени возникновения поселения на прибрежной возвышенности в устье залива Хямеенлахти можно сказать, что на основании найденных на площадке городища вещей мы не можем утвердительно говорить о времени ранее второй половины эпохи викингов. По всей видимости, уже на начальном этапе это был ремесленно-торговый центр. Следует обратить внимание на почти полное отсутствие украшений женского костюма. Это обстоятельство говорит о том, что городище не следует сравнивать и сопоставлять с другими карельскими городищами, такими как Кякисалми, Тиверский городок, городище Паасонвуринвуори и дошведский Выборг, где женские украшения найдены в большом количестве.

Городище Ранталиннамяки на о-ве Корписаари

Примерно в 2,5 км от городища Хямеенлахти к ЮЮВ или в сторону Ладоги в месте соединения узкого пролива Уйтонсалми с заливом Найсмери в западной части о-ва Корписаари круто поднимается из воды до высоты около 25 м от уровня воды скальная возвышенность под названием Ранталиннамяки (Берегавое городище) (рис. 12, 35; 81, 8; 93). На вершину скалы можно попасть только по пологому юго-восточному склону, со стороны которого площадка городища защищена примерно двухметровым обрывом, наверху которого сооружен защищающий эту часть городища вал из камней, смешанных с землей (рис. 94). Высота вала с внутренней стороны составляет 1-1,3 м, и он производит впечатление хорошо сохранившегося сооружения. С наружной стороны высота вала с учетом террасы составляет 3 м. В его центральной части имеется проход шириной 2,5 м, ограниченный более крупными валунами. Вал не окружает всю площадку городища, ограждая только не защищенную естественными отвесными уступами юго-восточную часть. Обращенный к 3С3 от прохода отрезок вала имеет длину 45 м, северо-восточный – 13 м. К противоположным концам высота вала значительно уменьшается. Внутренняя поверхность площадки совершенно неровная и почти треугольная в плане. Ее размеры: 75 м по линии С3-ЮВибОм по линии ЮЗ-СВ. На вершине горы растет несколько сосен и можжевельник. Рассматриваемое городище, как и другие городища района Куркиёк, не сильно изменилось за последние 100 лет; отсутствуют лишь следы вала на юго-западном склоне возвышенности – составлявшие его камни не выделяются среди развала других камней (Schwindt 1883: 4; Appelgren 1891: 123-124, № 260; Rinne 1914: 63; Taavitsainen 1990: 242; Uino 1997: 255; Saksa 1998:145-146).

Летом 1985 г. городище было нами заново выявлено и на его площадке проведены разведочные работы с помощью армейского миноискателя. В ходе работ выявилось полное отсутствие культурного слоя на городище. На небольшой ровной площадке в юго-западной части площадки ближе к ее центру выявлен П-образный в плане очаг, составленный из трех крупных камней с ровными внутренними сторонами. В восточной части площадки найдены наконечник стрелы, нож и обломок ножа, а в северо-западной части – вток от копья и шлак. Культурного слоя на месте находок вещей не было. Наконечник стрелы представляет тип 3 по Медведеву, используемый главным образом при охоте и датируемый по новгородским находкам концом XI – серединой XII вв. (Медведев 1959: 152, 164, рис. 13, 12). В очаге найдена плоская железная сковорода, принадлежащая к хорошо известному по материалам раскопок курганов Юго-Восточного Приладожья типу. Такие сковороды встречаются в курганах середины – второй половины эпохи викингов и, отчасти, еще и XII в. (Кочкуркина 1973: 13-17; Назаренко 1983: 11-15; Кочкуркина, Линевский 1985: 161-167). В 1992 г. нами в 2 м к С3 от проема было зачищено основание вала с его внутренней стороны с целью взятия образца для возможной радиоуглеродной датировки. По углю из слоя под основанием вала получена калиброванная дата 1275-1320 или 1335-1365 cal AD (68% вероятности) и 1265-1390 cal AD (95% вероятности) (Su-2289). Проведенная зачистка внутренней поверхности вала выявила его строение. Вал перекрывался слоем гумуса, под которым следовал слой песка и обгоревших камней, подстилаемых слоями угля и песка, залегавшими на скале. И в этом случае выясняется, что вал был сооружен относительно поздно, в конце эпохи крестовых походов или начале Средневековья.