Текст книги "Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли"

На полуострове Ховинсаари в южной части оз. Вуокса последовательное развитие местной поселенческой структуры продолжалось и в эпоху Средневековья. В процессе наших разведочных работ на Карельском перешейке в 1978 г. на ведущем к озеру пологом восточном склоне холма Тонтинмяки были выявлены следы поселения, исследованного в 1987-1988 гг. (Сакса 1985: 81; Saksa 1985а: 47; 1998: 103-105). Раскопками на поселении Ховинсаари было исследовано около 200 кв. м площади (рис. 52, 2; 58). Культурный слой селища представлял собой темный, насыщенный углями слой гумуса, в котором встречались остатки перегнивших деревянных конструкций, часть из которых была углублена в материк – чистый мелкозернистый песок. Встречено также много средневековой керамики, костей домашних животных, кусков обожженной глины. К вещевым находкам относятся бусина из горного хрусталя, бронзовый перстень, два бронзовых нательных крестика и снабженная отверстием для подвешивания костяная печатка с изображением воина в островерхом шлеме с копьем в левой руке и прямоугольным по форме щитом в правой (рис. 29,1,3,5-7). Как крестики, так и печать по определению А.С. Белецкой (крестики) и А.Н. Кирпичникова (изображение на печати), относятся к Средневековью, точнее, к XV в.

Рис. 58. Поселение на полуострове Большом (Ховинсаари). План

Изображение воина на печати напоминает находку серебряного перстня из могильника Суотниеми с аналогичным сюжетом (рис. 28). Первыми представляются известные по письменным источникам карельские племенные вожди – «валиты» (избранные) с их непременными символами (атрибутами) власти. В части находки печати следует принять во внимание, что именно на Ховинсаари в последней четверти XV в. находилась усадьба с часовней представителя одного из пяти «родов карельских детей», известного по письменным источникам своеземца Григория Рокульского (Kuujo 1958: 18-19; Kirkinen 1970: 69). Найденная на поселении керамика, часть которой относилась к керамике из беложгущейся глины, представлена формами, которые становятся ведущими в крепости Корела, начиная со второй половины XIV в. (Кирпичников 1979: 72).

Среди находок на поселении присутствуют и более ранние изделия – би-пирамидальная бусина из горного хрусталя конца эпохи викингов и изготовленный из плоского бронзового браслета с наружным выступающим валиком в центральной части перстень (рис. 29, 7). Последний представляет собой обнаружившуюся при раскопках в крепости Корела в 1989-1990 гг. «загадку». Суть ее в том, что бронзовые пластинчатые браслеты с выступающими на наружной поверхности валиками были в употреблении в соседней Финляндии в младшем железном веке и в предшествующее время, начиная с VII в. (Kivikoski 1947а: 48,2; 1973:49, Abb. 262,69, Abb. 455). В крепости Корела три фрагмента подобных браслетов найдены в залегающем под горизонтом новгородского времени слое крупнозернистого песка (Saksa 1992а: 15,16, kuv. И; 1998: 104-105, kuv. 29, 3). Находки на Ховинсаари и в Кореле являются для всей территории древней Карелии уникальными. Следует сказать, что и на могильнике Тонтинмяки подобных браслетов и их фрагментов обнаружено не было. Находки ранних вещей на поселениях, бесспорно, свидетельствуют о том, что поселение было заложено на месте более древнего могильника, или в непосредственной близости от него. В 1993 г. вновь появился повод оказаться на холме Тонтинмяки, поскольку на этом привлекательном участке берега оз. Вуоксы было начато строительство кирпичного коттеджа (рис. 59). Строительство с помощью областной инспекции по охране и использованию памятников истории и культуры при поддержке общественности и средств массовой информации удалось остановить. При осмотре выкопанного строителями котлована была зафиксирована наполовину разрушенная грунтовая могила с керамикой и место другой могилы, от которой сохранилось лишь пятно углистой земли с мелкими камнями (мог. 2, 3/1993) (рис. 60; 61). В процессе зачистки прилегающего с юга к фундаментной траншее участка на уровне материка (светлая глина) выявилось пятно темной земли вытянутой формы, ориентированное по линии СС3-ЮЮВ. В нем фиксировались мелкие пережженные камни, уголь и зола. Длина пятна составляла 2,5 м, ширина 1-1,4 м, глубина ямы 0,4 м. Пятно сужалось к северу, где приобретало округлую форму. В центральной части пятна фиксировалась заполненная углистой землей ямка от столба диаметром 0,25 см. В 1,6 м к юго-востоку от нее за пределами пятна расчищена вторая подобная столбовая ямка глубиной 0,5 м (рис. 62). По внешнему виду пятно напоминало грунтовую могилу (мог. 4/1993), однако при его расчистке не было найдено никаких указывающих на захоронение вещей или свидетельств.

Рис. 61. Могилы 2, 3 на полуострове Большом (Ховинсаари) в стенке котлована. Могилы 2, 4. План, разрез

В двух разрезах в центральной части пятна (III—IV, V-VI) и в его выступающей юго-восточной части (I—II) хорошо видно, что его заполнение формировалось в несколько этапов. Для всех фиксируемых прослоек характерно наличие черной земли с золой и углями, сильно пережженных камней. По-видимому, речь идет об очаге (очагах?), сложенном на поселении на этапе, когда значительная часть культурного слоя (мощность 25-30 см) уже сформировалась. Глубина очажной ямы составляла около 40 см, и она лишь на 10-15 см углублялась в материк. На месте раскопок собраны фрагменты лепной и круговой керамики.

Несомненно, к этому же жилому и производственному комплексу относится раскопанное Т. Швиндтом в 1888 г. на этом же холме Тонтинмяки место кузницы и выплавки железа, а также различные очаги и каменные вымостки (Schwindt 1893: 70-71, 78-81; Leppäaho 1949: 44-46). Многочисленные фрагменты керамики и обломки бронзовых пластин (котлов?) собраны на поле к югу и западу от холма (Saksa 1998: 105).

На полуострове Большом во время разведки 1980 г. нами выявлено четыре культовых (жертвенных) камня (рис. 52, 3-6). Наиболее крупный из них находится примерно в 400 м к югу от холма Тонтинмяки (рис. 52, 5). Его размеры 4,1x6,1 м. Высота камня достигает 2,7 м, и на его вершине и на площадке несколько ниже насчитывается девять чашевидных углублений. В 1987 г. у основания камня были произведены раскопки. С северной стороны камня под слоем гумуса была сложена невысокая каменная куча, ограниченная с двух сторон крупными камнями. В насыпи найдено два фрагмента средневековой керамики. С южной стороны у камня была выложена каменная вымостка из мелких камней шириной 0,5 м и мощностью 0,7 м. С западной стороны вымостка ограничивалась большим камнем, восточная же ее часть осталась нераскопанной. На поверхности вымостки прослежено зольно-углистое пятно, в пределах которого нашли три фрагмента круговой керамики, два из которых относились к венчикам. По форме они соответствовали сосудам типа 4 из раскопок в крепости Корела и относятся к форме, ставшей преобладающей начиная со второй половины XIV в. (Кирпичников 1979: 72, 73). Один фрагмент представлен керамикой из беложгущейся глины.

Второй культовый камень находится примерно в 300 м от холма к западу во дворе дома (рис. 52, 4). Его размеры 3,7x2,7 м, высота 2,1 м. В верхней части камня насчитывается 11 углублений. Камень подвергался сильному воздействию огня. Третий камень находится на самом холме Тонтинмяки и на нем видна лишь одна чашевидная выемка. Размеры камня 2,1x3,3 м, высота 1,2 м (рис. 52, 3). Третий камень обнаружен примерно в 1 км от Тонтинмяки к северо-западу во дворе отдельно стоящего дома. Его размеры 6x4,5 м, высота 1,5 м. На плоской поверхности камня насчитывается 17 чашевидных выемок (рис. 52, 6).

Еще один жертвенный камень с семью выемками упоминается Т. Швиндтом в отчете о поездке 1904 г. О камне на самом высоком месте холма рядом с могильником упоминает и А.М. Тальгрен. Камень достигал в высоту 2 м, и на нем было много выемок (Uino 1997: 309). По-видимому, речь идет о стоящем на вершине холма у места нашего раскопа камне, у которого была повреждена значительная часть его поверхности, и по этой причине выемки не сохранились.

Пятый из найденных в приходе Ряйсяля жертвенных камней выявлен в дер. Хярскеенсаари (Хвойное). На его поверхности имеется лишь одна, но тщательно выполненная выемка. В 400 м к югу от камня на обращенном к реке залесенном склоне холма выявлены каменные насыпи неопределенного назначения. На соседнем пологом участке берега Вуоксы зафиксированы следы (темная земля, керамика) средневекового поселения. Еще в финское время на этом поле находили древние вещи: бронзовый браслет с сужающимися концами эпохи викингов, большой медный перстень-печатку, круглую медную пластину, спиралеконечный цепедержатель типа I: 2 и редкую для Карелии подвеску, украшенную круглыми петлями и волнистым орнаментом (1198: 152, 153) (Schwindt 1893: 97). Единственная аналогия последней происходит из погребения с ТПС на холме Хернемяки в Хелюля под Сортавалой. Она датируется временем около 1000 г. Форма украшения является типичной для финно-угорских памятников бассейна Оки и Верхней Волги. В 1887 г. Т. Швиндт у дома на прибрежном поле нашел фундаменты старых домов и у них – половинку заклепки, оселок и пять фрагментов керамики (2555: 1-3). Следы поселения фиксировались и с южной стороны дома (Schwindt 1893,97). В настоящее время никаких следов дома не сохранилось. По всей видимости, отмеченные Т. Швиндтом находки происходят из того же места, что и обнаруженное нами в 1980 г. средневековое поселение.

Ниже по течению от Хвойного (Хярскеенсаари, Кивипелто) также наблюдаются следы средневекового населения. Выше уже отмечались находки эпохи викингов в районе пос. Горы (Раутакопру, Уннункоски). Средневековых поселений и могильников, так же как и памятников эпохи крестовых походов, на этой территории не выявлено. В то же время, в процессе разведочных работ 1970-х и 1980-х гг. на этой территории выявлено значительное количество каменных насыпей, из которых лишь некоторые могут быть полевыми. Часть же каменных выкладок по своей конструкции или форме скопления может быть отнесена к погребальным или, во всяком случае, к древним каменным сооружениям. К примеру, у основания одной такой насыпи в пос. Горы в 1990 г. была найдена керамика позднего железного века. Каменные насыпи в пос. Горы зафиксированы как на левом берегу Вуоксы у порогов и выше у границы леса, так и на правом. В несуществующей деревне Раутакопра на левом берегу Вуоксы примерно в 2 км выше и к юго-западу от

Кякисалми-Корела (Корельский город)

Первые известия о карельском укреплении в устье Вуоксы связаны с попытками шведов взять под свой контроль приладожскую (восточную) часть Карельской земли, центром которой являлась небольшая островная крепость Кякисалми (Корела новгородских источников) (рис. 63; 64). Попытка эта не удалась, и новгородцы, осознав опасность, прогнали шведов и в том же 1295 г. значительно укрепили отвоеванную крепость. В 1310 г. на реке Узерве (Уусиярви – Новая река) они срубили на порогах новый город, «ветхый сметавше» (Кирпичников 1984: 125; НПЛ 1950: 92, 93, 333). Летописные известия и относящийся к тому же времени рассказ шведской хроники о событиях в Карелии вызвали дискуссию о местоположении первоначального карельского поселения 1294/95 г. Его помещали как на самом острове, где и поныне находится Старая крепость и где с конца XIX в. археологически известны слои с вещами карельских типов, так и на различных островах в районе устья Вуоксы на территории современного города Приозерска (Громов, Шаскольский 1976: 6; Кирпичников 1979: 55-56; 1984: 124-126; Ailio 1921: 62; Komonen 1931; Kuujo 1958; Rinne 1932: 266; Schvindt 1898; 1; Taavitsainen 1990: 240-242).

Несмотря на хорошую освещенность ранней истории города в источниках XIII-XV вв., как русских, так и шведских, наличие дискуссионных вопросов, неясность строительной биографии, планировки, отсутствие данных о первоначальных укреплениях и, наконец, времени основания, планомерные археологические исследования древней Корелы были предприняты лишь в 1972-1973 и 1975-1976 гг. А.И. Кирпичниковым (рис. 64). После первых раскопок Т. Швиндта в крепости в 1891 г. (две траншеи) прошло немногим более 80 лет.

Целью раскопок 1970-х гг. было дополнить данные письменных источников по истории города на Вуоксе археологическими материалами, изучить культурные напластования и выявить их стратиграфию, получить достоверные данные о постройках и материальной культуре периода Средневековья.

Рис. 64. Крепость Корела.

План по А.Н. Кирпичникову (1979). 1–10 – раскопы 1970-х гг., 11 – раскоп 1989–1990 гг., 12 – раскоп 1992 г. (куртина), 13 – раскопы 1993 г., х – шурф за северной стеной крепости

Раскопы А.Н. Кирпичникова 1970-х гг. (10) охватили значительную часть внутренней площадки крепости. Наиболее перспективный участок обнаружился в северо-восточном углу крепостного двора, где раскопки проводились в течение 1972, 1975 и 1976 гг. (рис. 64, раскопы 2, 9, 10) (Кирпичников 1979: 52-73. рис. 1:1984: 125-134; Kirpitsnikov 1983: 72-73). Автор раскопок, рассматривая вопрос о соотношении первоначально упомянутой в летописи карельской крепости Кякисалми (1295 г.) и построенного новгородцами в 1310 г. нового «города», приходит к выводу, опираясь на летописные источники и результаты раскопок, что заново построенный «Корельский городок» (Корела) существовал на новом месте. Строительство 1310 г. осуществлялось по единому плану и в течение короткого срока (Кирпичников 1979: 56-57; 1984: 126). Раскопками 1970-х гг. выявлено, что культурные остатки, связанные с периодом Средневековья, подразделяются на два утолщающихся к краям острова строительных горизонта общей толщей 0,5-2,6 м. Толщина верхнего горизонта, выявленного на глубине 0,5-0,7 м (у края острова на глубине до 1,5-2,6 м), составляла 0,2-0,9 м. Его выявленная по данным дендрохронологии дата – 1360-1380 гг. Границей между этим и лежащим ниже горизонтом является углистый слой, сопоставимый с отраженным летописью пожаром 1360 г. Общая толщина нижнего горизонта 0,3-1 м. Дендрохронологически он относится к 1310-1360 гг. Дерево в культурном слое значительно лучше сохранилось в окраинной части города. При разборке нижнего строительного горизонта в разных местах острова обнаружено 8 срубных жилищ со стороной 3,5-5 м и печами в одном из углов. Для увеличения площади острова строители возвели по его краю подкладочную деревянную платформу, на которой установили дома и, вероятно, круговые укрепления из городней.

Рис. 65. Крепость Корела. Фундамент здания кордегардии 1780 г. и место раскопа 1993 г. План

По расчетам А.Н. Кирпичникова, в крепости 1310 г. было построено 100-110 изб с населением – включая женщин и детей – 300-330 человек (Кирпичников 1979: 59-60). При исследовании нижнего строительного горизонта в соседстве с русскими изделиями встречены вещи карело-финского облика, и это приводит к заключению, что наряду с новгородцами в «городе» проживали также карелы, что согласуется с известиями летописи. Постройки верхнего горизонта сохранились хуже. Подавляющее большинство изделий этого горизонта бесспорно связано с русским городским ремеслом. Первоначальные укрепления Корельского городка при раскопках выявлены не были; они, вероятно, перекрыты трассой укреплений позднейшей поры. Из летописи известно, что после тотального пожара 1360 г. городские укрепления были усилены боевой каменной башней – «костром», открытой при раскопках 1972 г. в юго-западном углу крепости (Кирпичников 1979: 52-73; 1984: 122-144, рис. 57-60).

В 1989 г. экспедиция ЛОИА АН СССР под руководством автора данной работы приступила по инициативе А.Н. Кирпичникова к новому циклу исследований на территории крепости в г. Приозерске. Целью работ было получение новых данных о культурном слое и, прежде всего, наиболее древних его напластованиях, учитывая опыт и материалы раскопок 1970-х гг. Под место раскопок был выбран участок площадью 50 кв. м в северо-восточном углу крепостного двора между раскопом 10 А.Н. Кирпичникова 1976 г. и куртиной крепости (рис. 64, раскоп 11). С северной стороны его границей был раскоп 1975 г. (№ 9). Раскопки на этом участке продолжили и в следующем, 1990 г. Объектом исследований 1992 г. была восточная куртина: раскоп этого года (30 кв. м) стал продолжением раскопа 1989-90 гг. к востоку (рис. 64, раскоп 12). Работы 1993 г. носили прикладной характер. Следовало определить состояние фундамента здания кордегардии 1780 г., которое предполагалось восстановить. Исследованы были юго-западный (12 кв. м) и северо-восточный (8 кв. м) углы основания здания (рис. 64, 13; 65).

Основным, давшим стратиграфию всех культурных напластований, хорошо сохранившиеся горизонты дерева и большое количество предметов материальной культуры, был раскоп 1989-90 гг. (рис. 64, раскоп 11). Он, собственно говоря, являлся полигоном, на котором использовались и отрабатывались методы полевой археологии и естественных наук, принятые в России и Финляндии. Результаты работы этой Российско-Финляндской междисциплинарной экспедиции подробно представлены на различных конференциях и опубликованы в различных изданиях (подробнее об этом см.: Saksa 1998: 107-125; Uino 1997: 261-269). Остановимся на кратком изложении результатов.

Рис. 66. Крепость Корела. Стратиграфия раскопа 1989-90-х гг. Западная стенка раскопа

Вся верхняя часть земли в раскопе состояла из строительного мусора – обломков кирпичей, кусков извести и известняка с включениями обломков стекла, костей животных, гвоздей, обломков глиняных сосудов, а также крупных камней – остатков ранее здесь находившихся, но впоследствии разобранных построек XVII-XVIII вв. Мощность этого слоя 80-130 см. Под ним фиксировались тонкие, в 20-30 см, слои и линзы глины, ниже которых следовал слой черной «жирной» земли толщиной в 20-40 см – верхний горизонт напластований периода Средневековья (рис. 66). На большей части раскопа непосредственно под слоем дерна встречены большие камни, после выемки которых выявилась нижняя часть каменной постройки со стенами шириной в 2 м. Ее восточная стена осталась не вскрытой, так как она перекрыта более поздней куртиной.

Стены постройки сохранились на высоту 80-200 см. Постройка, как показали последующие раскопки, была поставлена непосредственно на мощные бревна конструкции новгородского времени. Ее строители лишь заложили под фундамент один слой продольных бревен. Вход, на месте которого был положен большой плоский камень, находился на уровне глиняных прослоек, то есть около 1 м ниже уровня современной дневной поверхности (рис. 66; 74). На этом же уровне находится поверхность, с которой был выкопан котлован для этой постройки. Время ее строительства можно определить с помощью карт шведского периода (XVII в.). Каменная постройка на этом месте видна на карте 1680 г. (Schvindt 1898: 91, приложения). Однако ее нет на карте 1650 г., так же как и на позднейшей карте 1697 г. Стало быть, искомая постройка была возведена между 1651 и 1680 гг. По картам того времени видно, что в крепости именно в этот период проводились капитальные строительные работы: спрямлялись стены, менялись формы угловых бастионов, на дворе крепости появлялись новые постройки (Schvindt 1898: 89). Эта деятельность продолжалась и позднее, что видно и из того, что на месте восточной стены рассматриваемой постройки прошла обновленная и расширенная куртина. Постройка, занимая большую часть раскопа, разделила его на две части: западную и восточную (внутри стен). В обеих частях фиксировался упомянутый выше слой черной земли, в котором было много древесной щепы, обломков гончарных сосудов, костей животных, а также вещи: янтарный крестик с процарапанным на поверхности восьмиконечным крестом, игральная фишка, восемь вислых свинцовых печатей (рис. 67; 71-73). Последние найдены в пределах одного квадрата и относятся к наместникам новгородского владыки, утверждавшим акты землевладения. Они являются остатком небольшого «семейного» архива и датируются серединой – третьей четвертью XV в. (Сакса, Янин 1996: 187-194). Никаких остатков построек в этом слое не было. Единственное, в юго-западном углу раскопа на месте находки печатей зафиксирована линза глины диаметром 1 м и толщиною 20 см. Там же были камни, уголь и зола – вероятные остатки печи. Обращает на себя внимание факт отсутствия слоев московского времени (последняя четверть XV-XVI вв.). При раскопках куртины в 1992 г. эта загадка раскрылась – эти слои составили заполнение куртины. Тогда же было выяснено, почему столь мощная каменная постройка, о которой выше шла речь, существовала такое короткое время. Она просто оказалась помехой при модернизации укреплений крепости в конце XVII в. Внутри куртины нами была обнаружена предшествующая ей каменная стена шириной 2 м, которая одновременно служила и задней стеной упомянутой постройки (рис. 68).

Рис. 67. Крепость Корела. Свинцовые печати XV в. из раскопок в Кореле в 1989 г.

Эта стена прослежена также на месте северо-восточного бастиона крепости. Ниже слоя черной земли на глубине 230-250 см был выявлен горизонт дерева, состоящий в западной части раскопа из настила из толстых бревен, уложенных в направлении С-С3-Ю-ЮВ, под которыми лежали несколько поперечных (рис. 69; 60). Внутри постройки зафиксированы нижняя часть сруба с полом из тонких стволов ели, а также угол второй, уходящей под куртину постройки. При раскопках 1992 г. было замечено, что отмеченный горизонт дерева продолжается и под выявленной тогда каменной стеной. Горизонт застройки новгородского времени, таким образом, в этой части острова выходил за границы крепости шведского и более позднего русского времени. Для этого горизонта имеется серия дендрохронологических и радиоуглеродных дат. Датирование произведено в радиоуглеродной лаборатории ИИМК РАН, в лаборатории Геологической службы Финляндии и в отделе экологии унта Иоенсуу (дендрохронология). В общей сложности дендрохронологически датированные 7 спилов относят его ко времени 1330-1370-е гг. и, учитывая, что кора не сохранилась и бревна могли утратить по различным причинам верхние кольца, эту дату можно еще омолодить (Zetterberg, Saksa, Uino 1995: 215-220). Внутри каменной постройки при разборке основания сруба с полом ниже его на слое крупнозернистого песка прослежено одно отдельное бревно. Поскольку составляющие нижний венец сруба бревна были плохой сохранности, для радиоуглеродного датирования был взят образец дерева из пола, давший конец XIII в. (Kankainen, Saksa, Uino 1995: 41-47; Saksa 1998: 115; Saksa, Kankainen, Saarnisto, Taavitsainen, 1990: 65-68; Uino 1997: 265-266). Налицо противоречие в датировке лежащих на одном уровне бревен двух частей раскопа. Можно объяснять его использованием двух методов датирования, если бы конструктивно эти части не различались: в восточной части бревна составляли платформу, а внутри постройки за каменной стеной обнаружены были срубы, поставленные на слои крупнозернистого песка. Под бревнами же платформы прослеживался слой щепы и песка, а лишь затем следовал слой такого же песка с включением мелких камней. В этом горизонте дерева были найдены грузила и поплавок от рыболовных сетей, пряслица, обломки кремня, донышко от берестяного туеса, поясная пряжка.

Чрезвычайно интересным оказался слой крупнозернистого песка толщиной 40-60 см, ранее принимаемый за материк. Он начинался на глубине 180-220 см от дневной поверхности (рис. 66). В этом слое фиксировались прослойки древесной щепы, а также обнаружено значительное количество различных предметов и изделий из металла, дерева, кожи. Среди находок преобладают пряслица, грузила для сетей, точильные камни, обломки бронзовых пластин, капли застывшей бронзы. Много керамики, бус, украшений из бронзы, в том числе и карельских типов (рис. 70-72). Из бытовых предметов выделяются два цилиндрических замка. Никаких деревянных конструкций в этом горизонте не обнаружено. Слои щепы, наиболее интенсивный из которых зафиксирован в средней части слоя крупнозернистого песка (толщиной 5-10 см), а также вертикально стоящие колья свидетельствуют о какой-то деятельности на острове в момент возникновения этого слоя. Об этом же свидетельствует более мощная прослойка щепы и обрезков дерева в юго-западном углу раскопа, выступая своеобразным клином, основная часть которого скрыта за пределами раскопа. Анализ находок из верхней и нижней частей слоя песка показывает, что между ними нет какой-либо значительной разницы во времени; они также не различаются по структуре – весь песок этого слоя происходит из одного места. Наличие в нем украшений карельских типов (рукояти ножей, овально-выпуклые и подковообразные фибулы, цепедержатели крестовидные и их фрагменты) и керамики, среди которой имеется характерная именно для карельских городищ форма с прямым венчиком и тремя валиками на внешней стороне, приводит к предположению, что песок на окраинную часть острова был принесен из места, на котором уже существовали культурные отложения. По-видимому, в срединной части острова находилось возвышение, на котором располагалось первоначальное карельское поселение, а еще ранее, по всей видимости, могильник.

Рис. 70. Крепость Корела. План горизонта дерева XIV в.

Рис. 71. Крепость Корела. Находки из нижних горизонтов

1 – крестик каменный, 2 – крестик янтарный, 3 – печать свинцовая, 4 – накладка бронзовая, 5 – крестик из слоя строительного мусора, б, 7,8 – обломки бронзовых браслетов,9 – медная монета XV в., 10-16 – каменные и стеклянные бусы, 17 – игральная фишка

Предположение основывается на находке в слое вещей последней четверти I тыс. – начала второго тыс. н. э. (равноплечные фибулы эпохи Меровингов и эпохи викингов, обломки пластинчатых браслетов с тремя рельефными валиками на поверхности, топор, некоторые типы бус, подковообразная фибула типа 10 по X. Сальмо) (рис. 71, 1-5, 7-13; рис. 72, 6-8, 12; 73, 7, 12-13), а также на факте отсутствия в слое лепной керамики, что не характерно для культурного слоя поселения, но обычно для могильников VII-XI вв. в Восточной Финляндии и Карелии.

Ниже этого слоя на глубине 260 см от дневной поверхности в юго-западной части раскопа выявлен еще один горизонт дерева, лежащий непосредственно на материке – голубой глине, неровности которого снивелированы подсыпкой из мелкозернистого песка (рис. 66, 74). Это самый край первоначального поселения, представленный лежащими в направлении 3-В бревнами и составляющими прибрежную платформу. Целая серия радиоуглеродных дат относит время существования этого поселения к XIII в. (рис. 74) (Kankainen, Saksa, Uino 1995: 41-47; Saksa 1992: 16-17; 1998: 116– 125; Uino 1997: 266-267).

Рис. 72. Крепость Корела. Находки из нижних горизонтов1-3 – рукояти ножей бронзовые, 4 – накладка ножен бронзовая, 5 – фрагмент подковообразной серебряной фибулы, 7 – фибула подковообразная бронзовая, 8 – фибула кольцевая бронзовая, 9 – подвеска бронзовая, 10 – игольник, 11 – цепедержатель, 12 – равноплечная фибула, 13 – фрагмент равноплечной фибулы, 14,16 – перстни серебряные,15 – фрагмент бронзовой бусины, 17 – головка шейной гривны

Раскопки 1989-90 гг. выявили еще одну особенность, связанную с этой островной крепостью. Проведенные нами в июле 1990 г. нивелировочные замеры показали, что нижний горизонт дерева находится лишь на 34 см выше современного уровня Вуоксы, который до спуска воды в районе Кивиниеми (Лосево) в 1857 г. был на 2,5-4 м выше (Seppovaara 1984: 18). Значительно выше уровень воды в районе Кексгольма был и в XVII в., что хорошо видно из шведских и русских карт этого времени (рис. 75, 76). Следовательно, на момент возникновения поселения на острове уровень воды был близок к современному и на этом участке находились пороги, отмеченные новгородской летописью. Теперь уже совершенно ясно, что вся история древнего Корельского городка связана с этим островом.

Рис. 73. Крепость Корела. Находки из нижних горизонтов

1 – топор, 2-4 – камни точильные, 5, 9 – оселки сланцевые, б – обломок тигля, 7, 8 – пряслица, 9,10 – грузила от сетей, 11 – поплавок из сосновой коры

Постоянный подъем уровня воды Вуоксы, связанный с наклоном и поднятием земной коры на территории Финляндии и Карельского перешейка, а также вражеские набеги вынуждали укреплять и расширять остров, поднимая его берега и укрепляя их деревянными настилами. Следы этой деятельности, отмеченные также летописью под 1295 и 1310 гг., хорошо выявились при раскопках 1989-90 гг.

В итоге можно заключить, что цикл проведенных в 1970-х гг. под руководством А.Н. Кирпичникова раскопочных работ и исследования средневековых напластований в древней Кореле не только раскрыл характер застройки города и особенности его материальной культуры, но и определил узловые моменты будущих раскопок. Последние, в свою очередь, поставили целый ряд новых вопросов, как-то: происхождение вещей VIII-XI вв. в культурном слое, размеры и особенности застройки нижнего строительного горизонта XIII в., занятия его жителей, последовательность строительных этапов и связанной с ними динамики расширения острова, особенности материальной культуры на каждом из этих этапов, изменение гидрологической обстановки на протяжении всей истории существования крепости на Вуоксе. В настоящий момент можно все же утверждать, что главными занятиями жителей первоначального карельского поселения, наряду с рыбной ловлей, были ремесло и торговля. Достаточное развитие получило и сельское хозяйство: в окрестностях крепости, как явствует из последних палеоботанических исследований, уже в XIII в. существовали постоянно обрабатываемые поля (Lempiäinen 1995: 83-94; Uino 1997: 156-164). Эта ориентация на сложение и развитие торгово-ремесленного и укрепленного племенного центра сохранялась на протяжении всего Средневековья.

Рис. 74. Крепость Корела.

План нижнего горизонта с обозначением мест взятия образцов для радиоуглеродных дат

Рис. 75. Крепость Кексгольм на шведской карте XVII в.

Рис. 76. Крепость Кексгольм на русской карте XVIII в.

Факт возникновения к концу XII-XIII вв. на Вуоксе новой системы укреплений – племенных карельских центров, ориентированных также на торгово-ремесленную деятельность, фиксирует этап сложения качественно нового территориального и этнокультурного образования – Карельской (Корельской) земли. В основе жизнедеятельности ее населения лежали в значительной мере определяющиеся ее географическим положением факторы: удобные водные пути, возможности пушной охоты и торговли, плодородные земли. Системообразующую роль играла водная система Вуоксы, на территории которой и концентрируется основной массив средневекового населения. Основным элементом системы расселения была деревня, как правило, однодворная, с прилегающими к ней земельными и прочими угодьями, а также находящимся рядом кладбищем. Общими могли являться наиболее богатые рыбой места ловли, оборона, торговые операции и другие формы экономической деятельности, требующие больших усилий. В основе безопасности этой экономически и культурно процветающей системы, помимо рассмотренных выше укреплений и поголовного вооружения мужского населения, лежали также хорошо отлаженные политические и торгово-экономические, взаимовыгодные связи с Новгородом. С последней четверти XIII в. характер этих связей меняется в сторону наибольшей зависимости от Новгорода в связи с изменившейся внешнеполитической ситуацией; Карелия стала порубежной территорией.