Текст книги "Древняя Карелия в конце I – начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли"

За время после первой разведки 1978 г. на территории деревни Ольховка выявлено девять культовых камней с чашевидными выемками (рис. 34, 16-24), четыре из которых уничтожены в процессе мелиоративных работ 1992 г. (№ 18, 19, 20, 23). Наиболее восточный из этих камней (№ 17) расположен рядом с могильником Патья примерно в 200 м от него к юго-западу на склоне глубокой береговой лощины. На его поверхности насчитывается 7 чашевидных углублений. В 200-250 м от него к западу на краю поля находились два камня, которые были вывезены в ходе мелиоративных работ за пределы поля (№ 18 – одно углубление, № 19 – четыре углубления). Четвертый камень находится в центре рассмотренного выше скопления каменных насыпей («святилища») (№ 16 – 6 выемок). Пятый камень (вывезен в ходе мелиоративных работ за пределы поля) (№ 20 – 9 выемок) находился от него в 300-350 м к западу-северо-западу на поле, в начале ведущей к озеру ложбины. Шестой, наиболее крупный, расположен на берегу текущего в озеро ручья в 300 м от предыдущего и также в верхней части прибрежной ложбины (№ 21 – 5 выемок). Седьмой и восьмой, расположенные по соседству, выявлены примерно в 400 м от шестого к северо-западу в верхней части глубокой, ведущей к озеру ложбины (№ 22, 23 – 4 и 5 выемок). Из этих последних камень № 23 сдвинут в ложбину в 1992 г. Девятый камень (№ 24—1 выемка) обнаружен северо-западнее за полями на заросшем лиственными деревьями высоком коренном берегу озера примерно в 300 м от последних камней и с восточной стороны текущего по дну ложбины ручья (рис. 34).

С северной стороны четырех упомянутых первыми камней наблюдаются кучи камней. У основания камней 1,4, 5,7 и 9 произведены раскопки. Во всех случаях, кроме последнего камня, найдена средневековая керамика. Рядом с камнями 7 и 8 в примерно 100 м к западу от них выявлены остатки поселения с культурным слоем (темная земля). Найденные в нем фрагменты шведских курительных трубок относят его к XVI в. (Сакса 19846: 112-117; Курбатов 1995: 180-183).

В процессе разведочных и раскопочных работ конца 1970-х – первой половины 1980-х г. в дер. Ольховка выявлены и частью изучены 4 средневековых поселения, располагающихся цепью на коренном берегу оз. Суходольское (см. главу 4) (Сакса 19846: 112-117; Saksa 1985а: 46-49; 1998: 75-76) (рис. 34, 2-4,13). Расстояние между поселениями составляло 0,6-0,8 км, выявленная площадь 2500-3000 кв. м. Можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что они соответствуют однодворным или малодворным деревням писцовой книги Водской пятины 1500 г., составляющим в Карелии подавляющее количество поселений. Наиболее восточное из поселений (Ольховка I, № 3) выявлено вблизи грунтового могильника Леппясенмяки на соседнем с ним холме в примерно 150 м от него к западу (рис. 34, 1,2; 35). На поселении изучено 266 кв. м площади. Культурный слой практически не сохранился, поскольку территория поселения постоянно распахивалась, однако на уровне материка сохранились выложенные камнями очаги, остатки жилой постройки и углубленных в землю сооружений не совсем понятного назначения, различные ямы. От вскрытой в западной части раскопа постройки сохранилась значительная часть сложенного насухо из камней фундамента и развал печи-каменки в северо-западном углу. По сохранившимся камням фундамента можно определить площадь постройки в 16 кв. м при длине стен в 4 м. Следует отметить, что печь находилась со стороны озера и, следовательно, вход располагался напротив нее, с западной или южной стороны. Стены постройки ориентированы строго по сторонам света. Рядом с этой, по-видимому, жилой постройкой с ее западной стороны выявились две большие ямы, в которых найдены в большом количестве кости коровы, лошади, кабана и других животных, керамика, глиняная обмазка, куски дерева и отдельные бытовые вещи. С южной стороны дома расчищены три располагавшихся в одну линию очага. С обоих сторон этой линии очагов находились большие, диаметром до 2 м, утопленные в землю каменные конструкции, одна из которых (южная) расширялась вглубь. Диаметр очагов достигал 1 м, глубина 0,2-0,3 м. Остальные заполненные камнями ямы и мусорные ямы имели глубину в 0,5-0,7 м.

В нескольких метрах от последних к югу выявлены еще два каменных очага, из которых второй был больше обычных, 2 м в диаметре. В очагах среди камней наряду с углями встречались обгоревшая глина, керамика и, в ряде случаев, кости животных. Следует особо упомянуть, что на дне очажных ям зачастую оставляли различные предметы: оселок, обструганный кусок кости, нож с бронзовой оковкой рукояти. Нож найден на дне неглубокой, заполненной углем и золой ямки, выкопанной с северной стороны большого очага. Среди камней очага встречались также обкатанные, напоминающие по форме и размерам куриные яйца камни, так называемые «камни бога Укко» (громовержца по финской мифологии). На поселении, помимо бытовых предметов, найдены фрагмент бронзовой подковообразной фибулы, относящейся ко времени около 1200 г. (Nordman 1924: 128, fig. 104) (рис. 29, 8), шлаки и стекловидная масса. О производственной деятельности на поселении говорит большое количество железных шлаков, большая часть которых найдена в шурфах с восточной стороны селища, уже на склоне поселенческого холма рядом с остатками углубленных в землю сооружений. По всей видимости, здесь в отдалении от деревянных построек деревни находилась кузница. Следует в этой связи упомянуть, что во время разведочных работ в деревне Ольховка в шурфах по коренному берегу озера Суходольского часто встречались жилы озерной руды, содержание железа в которых достигало около 50%.

Последующие разведочные работы в деревне показали, что на втором поселении Ольховка II (№ 4), расположенном на холме коренного берега под названием Купарисенмяки, сохранился культурный слой и остатки построек (рис. 34, 3). Дальнейшие раскопки на этом месте не проводились. В этой части коренного берега озера и ранее делались находки вещей позднего железного века и эпохи Средневековья (1922: 409; 2590: 1; 2591: 1; 7754: 67-70; 10333: 1-3). На холме Купарисенмяки еще в 1920-е и 1930-е гг. сохранялись каменные насыпи (возможно, погребальные) и целый ряд углублений в земле, в одном из которых найдены кальцинированные кости (123 гр.) и угли (11129: 1-2) (Saksa 1998: 76; см. также Uino 1997: 316).

Третье из выявленных в Ольховке средневековых селищ (Ольховка III) (№ 5) также располагалось на холме коренного берега озера (рис. 34, 4). От него сохранились лишь пятна черной земли и незначительное количество керамики. Поле, на котором располагалось поселение, интенсивно распахивается. Такая же ситуация наблюдается на месте поселения Ольховка IV (№ 6), располагавшегося рядом с могильником Патья к востоку от него (рис. 34,13). Еще одно селище в дер. Лапинлахти (Ольховка) упоминается Т. Швиндтом в отчете за 1905 г. Оно располагалось на коренном берегу озера Суванто (Суходольское) на «поле Виролайнена». В отчете упомянуты очаги, остатки «похожие на место кузницы», но без каких-либо находок (Saksa 1998: 76; см. также Uino 1997:313). Можно предположить, что речь идет об одном из обнаруженных нами поселений в этой зоне. По всей видимости, это Ольховка III. Помимо приведенных выше, еще одно средневековое поселение, возможно, располагалось в западной части рассмотренного нами выше скопления ритуальных каменных куч, где между двумя насыпями были открыты очаги из камней, вымостка из камней и слой черной земли. Не исключено также, что и остатки поселения нового времени (XVII в.) на северо-западной окраине деревни – это лишь поздняя часть более древнего поселения, возникшего еще в эпоху Средневековья.

Найденная на поселениях керамика представлена типами, ставшими известными благодаря раскопкам Т. Швиндтом карельских грунтовых могильников и более поздним исследованиям крепости Корела, Тиверского городка, древних карельских городищ на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье (Schwindt 1893; Кирпичников 1979; Кочкуркина 1981; 1982; Saksa 1985а; Сакса 19856). Совершенно такая же керамика обнаружена при раскопках каменных ритуальных (культовых) насыпей в дер. Ольховка. Другими словами, карельские грунтовые могильники, расположенные рядом с ними селища и каменные насыпи «культового центра» представляют один и тот же хронологический горизонт эпохи крестовых походов.

Серебряный брактеат из могилы 21 в Патья, бронзовая нательная иконка из могилы 23 того же могильника, а также радиоуглеродная датировка каменной насыпи № 2 (1275±AD (Ле-3206) документируют существование этого единого культурно-исторического комплекса памятников уже в XIII в. Из них могильники Патья и Леппясенмяки, как и культовый центр в западной части деревни, продолжили свое существование и после смены обряда с наступлением исторического времени. Еще в большей степени это касается средневековых деревень по берегу озера.

Археологические памятники деревни Лапинлахти (Ольховка) занимают временной отрезок от эпохи меровингов до средневековья включительно. Это делает возможной попытку получить картину развития населения и его культуры в рамках одной небольшой поселенческой структуры, ее связей с остальными областями древней Карелии и внешним миром. Наиболее ранним свидетельством существования здесь, на южном берегу оз. Суходольского, постоянного населения железного века является относящаяся к концу эпохи Меровингов погребальная каменно-земляная насыпь на «поле

Виролайнена». Население стабилизируется к эпохе викингов, когда на территории деревни существовали как минимум два могильника, Хеннонмяки и Наскалинмяки.

Могильники расположены в непосредственной близости один от другого – их разделяет лишь расстояние в 40 м, однако, судя по относящемуся к одному и тому же времени инвентарю, они были двумя самостоятельными могильниками (рис. 34, 8-9). Вещевые находки могильника Хеннонмяки (арабская монета с отверстием для подвешивания 902-903 гг., половинка кельнской монеты 936-1002 гг., два наконечника копий типа М, поясные накладки из бронзы, обломок шейной серебряной гривны и другие) свидетельствуют, что могильник, вероятно, возник во второй половине X в., однако время его активного использования приходится на XI в. Подковообразная фибула типа 16 по X. Сальмо относится уже к типам XII—XIII вв. (Salmo 1956: 71-72). Поддающиеся датировке находки второго могильника Наскалинмяки, а именно: поздний вариант меча типа X по Петерсену, наконечники копий типов G и М, топор-секира типа М (по Петерсену), равноплечная фибула типа 7 по Кивикоски, овальное кресало и удила также относят и этот могильник к XI – отчасти XII вв. (Saksa 1998: 69-71, 77).

На этой же территории в различное время были найдены наконечник копья типа G (4421: 3), топор карельского типа (4421: 4), наконечник копья типа М, фрагмент поврежденной огнем шейной гривны, нож, пять фрагментов круговой керамики с линейным и волнообразным орнаментом (10820: 1-4), подковообразную фибулу бронзовую (7754: 61), бронзовую кольцевидную фибулу (7754: 60), черешковый наконечник копья типа рис. 1651 по Аспелину (4421: 3), топор карельского типа (4421: 4) и карельскую овально-выпуклую фибулу типа H/IIВ: 2 (4421: 5).

Оба рассмотренных могильника следует включить в более широкий контекст, поскольку именно в XI в. на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье население утверждается и стабилизируется; новые могильники возникают в Метсяпиртти (Запорожское) (Коукунниеми), Куркиёках (Кууппала), Сортавале (Хелюля, городище Паасонвуринвуори). Найденные на этих могильниках вещи представлены в основном перечисленными выше типами предметов вооружения и украшений. Подобные вещи, происходящие, по всей видимости, из разрушенных могильников, найдены как отдельные находки в значительном количестве также случайно, при полевых работах на этой территории (Saksa 1994а: 32-43; 1994b: 98-104; 1998: 97).

Материалы могильников Наскалинмяки и Хеннонмяки, как и найденные на соседних полях вещи позднего железного века, проливают дополнительный свет на проблему перехода от эпохи викингов к эпохе крестовых походов. Существование могильников в какой-то мере и в XII в. относит характерные для погребального обряда эпохи викингов явления к начальному этапу эпохи крестовых походов (1150-1300 гг.). Также и грунтовые могильники эпохи крестовых походов могли находиться рядом с могильниками с трупосожжениями на каменной вымостке эпохи викингов, на что напрямую указывают погребения Паямяки-1917 (7291: 18-32) и Паямяки-1931 (9415: 1-34) и отдельные находки вещей на территории земельных участков Наскалинмяки и Хеннонмяки (рис. 34, 5-6, 8-10). К этим случайным находкам в дополнение к перечисленным выше относятся бронзовая пронизка, зооморфная подвеска-уточка и карельская овально-выпуклая фибула типа Н/ 1C (2520: 30-32), овально-выпуклая фибула типа С2 с заостренными концами (2924: 10), кольцевая фибула (2924: 11), наконечник копья (2924: 13), овально-выпуклые фибулы типов H/IA (4636: 2) и F4 (4636: 3), наконечник копья (4636: 13), 48 обломков медных котлов (7754: 58), наконечник копья, шлак, керамика (7754: 65, 66), удила (7901: 67), наконечник стрелы (7901: 68), двуспиральный цепедержатель (7901: 69), пряслице (7901: 71), наконечник копья (10333: 4), наконечник копья типа М, фрагмент шейной гривны, нож, керамика (10820:1-4). На той же береговой полосе найдены серебряный перстень (7754: 62), подковообразная фибула (типа Salmo 3С), коньковая подвеска, гарпун, кресало, обломок бронзовой пластины и обломки глиняных горшков (10229: 1-6), коньковая подвеска (10236), топор типа М, бронзовая спиралька, кольцевая фибула, железная поясная пряжка, фрагменты изделия из железа, шлак (10267: 1-6), две карельские овально-выпуклые фибулы типа F2 и шиферное пряслице (10333:1-3), нож железный, обломки железных котлов, других изделий, 28 фрагментов керамики (10500: 1-8), сланцевое тесло, топор, фрагменты керамики, бронзовое изделие, обломок лезвия ножа, обломок оселка. Шлак (10818: 2-9), наконечник копья типа М, пострадавший в огне фрагмент шейной гривны, нож железный и 5 фрагментов глиняных сосудов (10820: 1-4) (Uino 1997: 310-317; Saksa 1998: 69-71).

Часть перечисленных находок происходит из каменных насыпей (7754:58; 7754: 65; 10333: 1-3; 10500: 1-8, 10818: 2-9 и 10820: 1-4). Попали ли перечисленные вещи в каменные кучи случайно из разрушенных могильников при полевых работах (кучи, следовательно, следует считать полевыми) или хотя бы часть насыпей являлась погребальными или культовыми (то есть археологическими памятниками) – это вопрос, на который в данный момент нет однозначного ответа. А. Европеус, к примеру, предполагал, что найденные в каменной куче на «поле Купаринена» (Купарисенмяки) обломок наконечника копья, шлак и керамика (7754: 65-66) попали в насыпь случайно (отчет за 1920 г.). Саму каменную груду он считал сложенной из собранных на поле камней. Позднее рядом с этим местом нашли проушной топор скандинавско-балтийского типа и круговую керамику (10819:1-2). Также найденные А. Каллоненом бронзовый перстень (9415: 36) и кусок медной пластины происходят из большой каменной насыпи, под которой были обожженные камни и зола, что может указывать на более ранний могильник с трупосожжениями на каменной вымостке. Наконечник копья типа М, фрагмент шейной гривны, нож и керамика (10820: 1-4) также найдены в каменной насыпи на месте, где было много камней, что также является косвенным свидетельством возможного наличия могильника эпохи викингов. И в других насыпях этой расположенной у деревни зоны концентрации археологических памятников и отдельных находок вещей обнаруживались вещи эпохи крестовых походов. К ним относятся две карельские овально-выпуклые фибулы типа F2 и шиферное пряслице (10333: 1-3) из насыпи на участке Купарисенмяки, железный нож, обломки железных предметов, глиняных горшков, шлак, кости и зубы животных из каменной кучи, раскопанной И. Войонмаа в 1936 г. на участке Наскалинмяки (10500: 1-8) (Uino 1997: 313-317; Saksa 1998: 69-78). Принимая во внимание исследованные в конце 1970-х и первой половине 1980-х гг. каменные насыпи в западной части деревни, можно предположить, что традиция, начавшаяся с возведения в конце эпохи Меровингов на «поле Виролайнена» погребальной каменной насыпи не прерывалась на рассматриваемой территории вплоть до позднего железного века и раннего Средневековья (Сакса 1984:112-117; Saksa 1998: 71-74). Эта традиция лишь функционально видоизменилась в форму ритуальных, культовых каменных сооружений.

Рассмотрение аналогий вещевым находкам из карельских грунтовых могил имеет своей целью найти место различным формам карельских вещей и украшений из одного конкретного региона (в данном случае Лапинлахти-Ольховка) в более широком, охватывающем памятники эпохи крестовых походов всей территории древней Карелии хронологическом контексте. Подобное сопоставление позволит выявить общую динамику развития населения древней Карелии и его культуры внутри рассматриваемой эпохи. Результаты этого сравнительного анализа представлены в форме диаграмм, которые отражают количество аналогий вещам из конкретной могилы среди вещевых находок из остальных карельских могильников (рис. 44). Аналогии в инвентаре конкретных погребений представлены в тексте.

Среди рассмотренных выше предметов имеются некоторые типы наконечников копий, датировка которых достаточно широка; они были в употреблении в XII и XIII вв. (типы III и IV по А.Н. Кирпичникову (1966а: 7, 14) (2520: 34, 2924: 13, 4421: 3, 4636: 13, 7754: 65, 10333: 4). Часть карельских овально-выпуклых фибул относится к типам, которые не встречены в карельских грунтовых могилах эпохи крестовых походов береговой зоны в Лапинлахти (Леппясенмяки, Патья) или которые находятся в могилах «второй», более удаленной от коренного берега зоны (Паямяки-1917,1931). К ним относятся:

фибула типа H/IA (4636: 2), аналогии которой имеются в Ряйсяля Ивасканмяки (1922: 419) и Миккели Тууккала (2481: 41, 42);

фибулы типа Н/С (1922: 409 и 2520: 32), аналогии которым имеются в Паямяки-1917 (7291: 21), Рауту Хаапакюля (7066: 1), Настола Руухиярви (5374: 1), Руокалахти Хямеенсаари (12005) и Миккели Тууккала (2481: 44, 13917);

фибула типа С2 с заостренными концами (2924: 10), аналогии которой находятся лишь в Каукола Кулхамяки (2924: 10) и на городище Паасонвуринвуори в Сортавале;

Рис. 44. Аналогии находкам украшений из могильников в Саккола Лапинлахти ((Паямяки-1917 (пункт 5), Паямяки-1931 (пункт 6), Патья-1937 (пункт 8), Патья-21 (пункт 7), Леппясенмяки-4 (пункт 4)) и Рауту Лейникюля (пункт 9) в могилах, могильниках или в целом на территории Карелии и Саво

Цифры в вертикальном столбце обозначают количество вещевых аналогий, горизонтально расположенные – сравниваемые места находок: 1 – Ряйсяля Ховинсаари Тонтинмяки, 2 – Каукола Коверила Кекомяки, 3 – Каукола Коверила Кулхамяки, 4 – Саккола Лапинлахти Леппясенмяки-4, 5 – Саккола Лапинлахти Паямяки-1917, б – Саккола Лапинлахти Паямяки-1931, 7 – Саккола Лапинлахти Патья-21 и отдельные находки из разрушенных могил могильника, 8 – Саккола Лапинлахти Патья-1937, 9 – Рауту Лейникюля, 10 – Ряйсяля Ивасканмяки (Халконен), 11 – Кякисалми Суотниеми, 12 – Кякисалми, случайная находка могилы, 13 – Хиитола Кюлялахти, случайная находка могилы, 14 – Хиитола Кильпола, случайная находка могилы, 15 – Хиитола, случайные находки вещей, 16 – Куркиёки Сяккимяки, случайная находка могилы, 17 – Куркиёки, случайные находки вещей, 18 – Сортавала Паасонвуори и случайные находки вещей, 19 – Миккели Тууккала, 20 – Миккели Висулахти, 21 – Миккели Мойсио. Эта нумерация мест находок аналогий сохраняется и на диаграммах, изображенных на рис. 43,49, 51, 77. Сравниваемые пункты обозначены в диаграмме звездочкой

Фибулы типа F2 (10333: 1 и 2), аналогии которым известны в Сортавала Каннас (или Путсинлахти) (2231: 26), Куркиёки Хямеенлахти (2616: 7) и Каукола Коверила (6910: 30); Фибула типа F4 (4636: 3), аналогии которой находятся в Метсяпиртти Коукунниеми (6436: 7) и Каукола Монтойей.

Представленный список свидетельствует, что перечисленным фибулам не находится много аналогий как в самой деревне Лапинлахти, так и в целом в карельских грунтовых могильниках. Из этого ряда выпадает одна фибула типа H/IIВ2а, найденная случайно на одном из полей на участке Наскалинмяки (4421: 5), аналогии которой известны в материале могилы Паямяки-1931 (9415: 2), могиле 3/1886 из Ряйсяля Ховинсаари (2491: 39), Каукола Кекомяки, мог. 5 (2595: 17, 28), Куркиёки Сяккимяки (2053: 2а, 2b) и Куркиёки Терву (5446: 1). Заметна связь с Северо-Западным Приладожьем (шесть аналогий), Каукола (пять фибул) и Миккели и, в целом, всей Восточной Финляндией (шесть фибул).

То, что фибулы данных типов из случайных находок в Лапинлахти практически не встречаются в грунтовых могилах рассматриваемого времени в этой же деревне, требует объяснения, которое будет легче сделать, рассмотрев материал обеих известных карельских грунтовых могил эпохи крестовых походов из Лапинлахти. В инвентарь могилы Паямяки-1917 (№ 7) входили овально-выпуклые фибулы типов H/IC и H/IIВ: 2 а, Ь, цепедержатели типов I: 3а и II: 2, подковообразная фибула типа III, нож с ножнами типа I: 1 и другие вещи (таблица XI) (7291: 18-32). Более всего аналогий этим изделиям найдено в Миккели Тууккала (29, из которых 23 цепедержателей типа II: 2, остальные – фибулы типа H/IIВ: 2 а, b (5 экз.) и ножны ножа типа I: 2), на могильниках Каукола Кекомяки (10 экз.) и Ряйсяля Тонтинмяки (8 экз.). В соседней могиле Паямяки-1931 найдено пять аналогичных вещей (за исключением перечисленных выше фибул), на могильнике Патья – четыре и Леппясенмяки – две. На могильнике Каукола Кулхамяки их найдено три, Ряйсяля Ивасканмяки – одна, Куркиёки Сяккимяки – одна и Миккели Мойсио – одна (рис. 45, 1). На месте могилы Паямяки-1917 ранее были найдены бронзовая овально-выпуклая фибула типа H/IC и наконечник копья.

В могиле Паямяки-1931 (№ 7) найдены овально-выпуклые фибулы типов H/IIВ: 2 и H/IIВ: 2 а, Ь, пронизки типа I: 2b, цепедержатели типа II: 2, копоушка типа 1:1, детали ножен ножа типа I: 2, бронзовая рукоять ножа и другие вещи (таблица XI) (9415: 1-16). Также большая часть аналогий и этим предметам происходит из Миккели Тууккала (29, из которых 23 цепедержателя типа II: 2, пять фибул типа H/IIВ: 2а, b и одни ножны ножа типа I: 2), Каукола Кекомяки (7 экз.) и Ряйсяля Тонтинмяки (6 экз.). На могильнике Патья насчитываются четыре аналогии, в инвентаре могилы Паямяки-1917 – три, на могильнике Леппясенмяки – две, и по одной аналогии происходит из Рауту Лейникюля, Ряйсяля Ивасканмяки и Кекомяки Кулхамяки (рис. 45, 2). Диаграмма дает такую же картину, как и в случае с предыдущей могилой, что отражает схожесть обоих погребений между собой. Рассмотренные две могилы из Лапинлахти так же, как составляющие по своему инвентарю, входят в группу всех карельских могил эпохи крестовых походов.

Что касается тех карельских овально-выпуклых фибул, которые в Лапинлахти большей частью найдены вне могил как случайные находки, то аналогии им из других мест представлены также случайными находками. Что касается находок на могильниках, как, например, в Миккели Тууккала, то и здесь они собраны вне могил в земле между могилами. Наиболее естественным объяснением этого факта представляется разница в хронологии между вещами, составляющими инвентарь могил, и найденными вне могил. Последние также являются типично карельскими украшениями, но происходят, по-видимому, из более ранних могил на могильниках, разрушенных либо при сооружении более поздних сохранившихся могил, либо при позднейшей распашке. Это наблюдается, к примеру, в случае с наиболее крупным могильником Ряйсяля Тонтинмяки (Ховинсаари). Предположение подтверждается исследованиями по хронологии карельских овально-выпуклых фибул (Lehtosalo 1966: 24-25, 27-39; Linturi 1980: 78-79, 81, 86-91; 1982: 137-138). Самые ранние погребения по обряду трупоположения эпохи крестовых походов могли находиться в неглубоких грунтовых ямах и поэтому легко разрушаться при интенсивной многолетней распашке территории могильников. Следует также помнить, что захоронения по обряду трупосожжения предшествующего времени были поверхностными, совершаемыми на каменных вымостках на древней дневной поверхности.

Рассмотрим далее располагавшиеся непосредственно на коренном берегу озера могильники Леппясенмяки и Патья. Мы рассматриваем их в нашем анализе аналогий карельским украшениям в последнюю очередь, поскольку оба возникли позднее рассмотренных уже на этапе расцвета карельской культуры эпохи крестовых походов и на обоих могильниках продолжали хоронить и после смены обряда на христианский. В то время как рассмотренные выше могильники располагались вблизи могильников предшествующей эпохи викингов. На них нет находок вещей позднее эпохи крестовых походов.

Из четырех исследованных могил могильника Леппясенмяки (№ 8) лишь в одной (№ 4) найдены типичные карельские украшения эпохи крестовых походов. В данном случае рассматривается лишь набор нагрудных украшений: овально-выпуклые фибулы, пронизки, цепедержатели, копоушки, ножи с ножнами и серебряные подковообразные фибулы, которые можно сопоставлять с находками из других карельских женских могил. Более всего аналогий инвентарю могилы 4 (табл. XI) находится на могильнике Миккели Тууккала (18), далее следуют Патья, Ряйсяля Тонтинмяки и Каукола Кекомяки, в которых найдено по шесть аналогий. Одна аналогичная вещь найдена в могиле Паямяки-1917 и две в могиле Паямяки-1931. Две аналогии происходят из Рауту Лейниккюля и одна из Каукола Кекомяки (рис. 45, 3). Найденным рядом с могилой ножнам ножа типа II: 2 аналогий не известно.

Большая часть могил могильника Патья (№ 9) (22 погребения) относится к историческому времени. К сожалению, еще большая часть могил была разрушена до раскопок после обнаружения могильника Т. Швиндтом в 1905 г. На территории могильника собран целый ряд древних вещей, в том числе два обломка железных стержневидных перекрестий мечей (4636: 9, 10), «находка оружия» (меч, два наконечника копий, пружинные ножницы и два гвоздя (10710: 2-5) и предметы из женского погребения (10710: 1) (Патья-1937) (Uino 1997: 310-311; Saksa 1998: 80-81; Кирпичников, Сакса, Томантеря 2006: 54-55). Из раскопанных Э. Кивикоски в 1938 г. погребений лишь два (№ 21 и № 23) были инвентарными (Kivikoski 1942: 79-87). К вещам первого относились копоушка, нож с ножнами, щиток серебряной подковообразной фибулы, нижняя часть украшенного бронзовыми спиральками передника, пружинные ножницы, серп и шведский брактеат 1220-1250 гг. Второе погребение сопровождалось лишь бронзовой нательной иконкой XIII-XIV вв.

Предметам инвентаря из могилы Патья-1937 (таблица XI) более всего аналогий находится в Миккели Тууккала (5) и Каукола Кекомяки (4). Две аналогии насчитывается в Ряйсяля Ивасканмяки и по одной в Леппясенмяки и Суотниеми. За пределами могильников подобные вещи найдены на городище Паасонвуори (1) и Хиитола Кюлялахти (1) (рис. 44, 4).

Найденным в могиле 21 ножнам ножа типа I: 2 аналогии имеются в Каукола Кекомяки (3), Ряйсяля Тонтинмяки (3) и по одной в погребения Патья-1937, Паямяки-1917, 1931 и в Саккола Ояниеми. Отдельно найденным вещам аналогии обнаруживаются в Хиитола Кильпола (фибула типа H/ IIA:4), Кекомяки (2), Тонтинмяки (2), Паямяки-1931 (2) и по одной в могиле Леппясенмяки-4, в Кильпола, на городище Паасонвуори, в Миккели Тууккала найдено 23 экз. (цепедержатель типа II: 2), по одному экземпляру в Ряйсяля Ивасканмяки, Тууккала (копоушка типа I: 1а), Кекомяки и Ивасканмяки (1 экз.), Суотниеми (1 экз.) и Тууккала (3 экз.) (ножны ножа типа III), Тууккала (3 экз.) (ножны типа IV), Леппясенмяки, мог. 4(1 экз.) (подковообразная фибула типа 1:1), Кекомяки (3 экз.), Тонтинмяки (1 экз.) и Сортавала Рантуэ (1 экз.) (подковообразная фибула типа II: 2). Таким образом, наибольшее количество аналогий отдельно найденным вещам с могильника Патья происходит с могильника Миккели Тууккала (9 экз.) и Каукола Кекомяки (6 экз.). В Ховинсаари Тонтинмяки их найдено три, по две в могиле Леппясенмяки-4, Паямяки-1931, Ряйсяля Ивасканмяки и Хиитола Кильпола. По одному экземпляру найдено в Суотниеми, Сортавала Рантуэ и городище Паасонвури. С тремя аналогиями ножнам ножа из могилы 21 возрастает по аналогиям доля могильников Кекомяки и Тонтинмяки. На самом могильнике Патья им известна лишь одна аналогия, так же, как и в инвентаре обоих могил Паямяки и в Ояниеми (рис. 44, 5).

Диаграммы распространения аналогий находкам из могил Леппясенмяки-4 и Патья-1937 схожи между собой; в обоих случаях более всего аналогий находится на могильниках Тонтинмяки и Кекомяки на Карельском перешейке и в Миккели Тууккала. Аналогии встречены также в могилах близкой округи: Паямяки в Лапинлахти, в обоих сравниваемых между собой могилах, и в Лейникюля в Рауту. Незначительные различия в распределении аналогий в диаграммах происходят от хронологических различий в составе погребального инвентаря сравниваемых могил (таблица XI, рис. 44). Если обратиться к конкретным могилам могильников Тонтинмяки и Кекомяки, из которых происходят аналогии, то это могилы Тонтинмяки-1/1886, 3/1886, 5/1888, 6/1888 и Кекомяки-5 и 6. Наибольшее количество аналогий украшениям из могил Леппясенмяки-4 и Патья-1937 наблюдается в могиле 5 в Кекомяки, которая является одной из наиболее ранних в этом могильнике (три по каждой из сравниваемых между собой могил).

На следующем этапе обратимся к рассмотрению взаимной схожести, проявившейся в инвентаре могил могильников Патья и Леппясенмяки с одной стороны, Паямяки-1917 и Паямяки-1931 с другой. Диаграммы отмечают, что, как в случае с первой парой могильников на коренном берегу озера Суванто, так и со второй парой, расположенной на второй береговой линии, сохраняется отчетливая связь с инвентарем могил могильников Тонтинмяки, Кекомяки и Тууккала. Различие же между могилами этих двух береговых зон проявляется в том, что параллель между двумя могилами Паямяки видна на четырех предметах украшения, также как и между могилами Патья и Леппясенмяки, в то время как между могилами Паямяки и могилами коренного берега – в 1-3 вещах. Большая степень корреляции в этом случае наблюдается между могилами Паямяки-1831 и Патья-1937 (3 одинаковых вещи) (рис. 44).