Текст книги "Боевой разворот. И-16 для «попаданца»"

Ложусь на курс, встречный разведчику. Прохожу под ним. На девяти тысячах. Он где-то, пожалуй, на десяти. С половиной или около того. Двухмоторный, силуэт незнаком. Пожалуй, это он самый и есть. Пресловутый Ju-86P[81]81
  Когда немцам понадобился дальний высотный разведчик, они решили – наряду с прочими многочисленными подходами, включая успешный реактивный, – использовать самую раннюю из предвоенных разработок Юнкерса, а именно бомбардировщик Ju-86, к тому времени уже утративший боевое значение вследствие прежде всего недостаточной скорости. Машина была подвергнута глубокой модификации. В частности, гермокабина на двух членов экипажа была выполнена с двойным остеклением, где промежуточное пространство было заполнено сухим воздухом. Двигатели были новые – Jumo-207 В-3 (750 л. с. на высоте 12 200 м), что интересно, дизельные. Нашим подобные так и не удалось до конца отладить. То есть реально использовались на Пе-8, но очень часто отказывали. В версии Ju-86 Р-1 (бомбардировщик) мог брать до тонны бомб, в версии Р-2 (чистый разведчик) только три мощных фотокамеры. Некоторые машины имели в хвосте дистанционно управляемый пулемет MG-17 калибра 7,92 мм, который, впрочем, серьезного оборонительного значения не имел. Собственно, пугач. Потолок был до 14 500 м. При очень невысокой скорости (260 км/ч крейсерская, максимальная 360 км/ч) дальность действия свыше 1700 км.


[Закрыть]. Теперь, заметив меня, определенно пойдет в набор. Собственно, уже пошел. Минут пару уже как. Судя по потемневшему от чадного выхлопа инверсионному следу. Но допустил одну ошибку. Изначально шел не на одиннадцати, как ему вообще-то положено, а где-то в районе девяти. То ли чтоб видно лучше было, то ли еще почему… и, конечно же, не ожидал, что здесь есть кому его достать. На десяти и выше.

На червонце с полтиной выполняю медленный – здесь надо работать оч-ч-чень плавно – вираж и пристраиваюсь разведчику в хвост. Расстояние между нами небольшое. По горизонтали. Но он выше. Метров на пятьсот. Сейчас виден очень хорошо. Тупорылый, с широченными крыльями и разнесенными килями. Движки дымят, идет на максимальных – для данной высоты – оборотах в набор. Скорость у нас почти одинаковая, но я высоту набираю быстрее. Пока. Начинаю мучить двигатель, на одной интуиции регулируя газ, корректор и шаг винта до обеспечивающего оптимальную скороподъемность режима. Наподобие как на «Зеро»[82]82
  Официальное японское название – «морской палубный истребитель, тип 0». «0» (англ. zero) – последняя цифра года принятия на вооружение, 1940-й, по японскому летоисчислению – 2600 г. Полное фирменное название – Mitsubishi A6M («A» – истребитель; «6» – модель; «M» – Mitsubishi). Легкий (взлетный вес порядка 2500 кг) палубный истребитель, выпускался с 1940 по 1945 год, всего построено 11 000 единиц. Имел превосходство над самолетами союзников до конца 1942 года. В 1943 году союзные истребители превзошли A6M по огневой мощи, бронированию и скорости, а также сократили отставание по маневренности. К 1944 году окончательно устарел, но продолжал производиться. В последние месяцы войны использовался для атак камикадзе. Помимо прочего, характеризовался феноменальной (для такого крохи) дальностью полета (свыше 3000 км), которая, впрочем, достигалась лишь при условии высокого мастерства пилота.


[Закрыть]. Там это куда как критично. Чуть с режимами недорассчитал, и вместо палубы авианосца жопой в Тихий океан, к жизнерадостно поджидающим закусь разнообразным акулам…

На одиннадцати с половиной – прошло двадцать шесть минут после взлета – выхожу гаду в хвост и загоняю в прицел. Судя по отсутствию реакции, не вооруженный вариант. Пилотировать очень сложно, машина слушается рулей отвратно, пытается вроде как ерзать и на крыло свалиться норовит, движок будто задыхается, винт словно крутится вхолостую, крылья с трудом находят опору, а элеронам с рулями почти не во что нормально упереться. При заявленном потолке 12 000, одиннадцать с половиной – это рекорд, реально достигнутый серийным «мигом». И тут сволочь выдает финт! Очень крутой, разумеется, для таких запредельных высот, вираж. Мы теряем его! В смысле, он прячется! Как в том фильме про американских врачей «Скорой», то ли неотложки ихней…

К тому же, когда он по оптимуму в набор идет, обгонять начинаю. Что не есть хорошо. Попробуем так… Пологий-препологий вираж с максимальным набором высоты. Ага, оторвался – где-то на километра полтора. Вдогон – уже без набора. Попробуем достать на вертикали. Реактивщики так аж в стратосферу выпрыгивали – спутники сбивать. Мы, конечно, не реактивщики, но тож кое-что… могем…

Пока снова пристроился, стратосферный ублюдок Люфтваффе набрал еще метров пятьсот, я же лишь где-то чуток за четыреста, и теперь, похоже, он и вовсе может набирать высоту быстрее меня! Но – еще не вечер! Прекратив набор, разгоняюсь. Высоко задирая голову, пытаюсь поймать момент. Прошел под… Пора! Рванув вертикаль, добавляю газа, даю форсаж и одновременно работаю с винтом. Движок аж взвизгивает надрывно, но машине словно дали пинка, и на этом импульсе все же умудряюсь еще чуток задрать нос, пусть и под закритическим углом, крошечный силуэт на секунду растопырился в прицеле с правильным упреждением, и я успеваю – кажется, успеваю – дать в его сторону всего одну, но хорошую очередь. Только из БС. На ШКАС надежды никакой – расстояние и превышение чересчур велики. И – срываюсь в штопор. Из штопора выхожу легко, свалившись в крутое пике, но с потерей где-то километра высоты. Снова карабкаться, ор ну его нах?

Однако йес! Что-то я ему, кажется, все же повредил. Похоже, правый движок. Выхлоп из него стал погуще, и, определенно, это уже не только выхлоп. Выравнивая зашкодившую машину, немец потерял высоты лишь немногим меньше меня и продолжает идти со снижением! Довольно споро, уже через пару минут мы с ним сравнялись, и тут же проваливается еще глыбже. Как это мило… Не спеша нагоняю почти бывшего уже фашистского стервятника. Действительно, правый винт застопорен. Что-то там еще и заклинило, скорее всего. Подходя ближе, не забываю насчет осмотреться. И не напрасно. Вдалеке показались «худые». Спереди заходят. С запада то есть. Похоже, «эфной» версии, для «эмиля» большие высоты еще менее комфортны. Видимо, по рации вызвали. Типа: «Шеф, все пропало!» Спешат набирать высоту. Напрасно спешат. Потому что я уже открываю огонь. Обеими гашетками. Со всех соответственно трех точек. Широченные крылья без малого перекрывают весь обзор, хорошо если метров тридцать до него, а то и ближе. Прекрасно видно, как мои недлинные очереди проходятся по фюзеляжу к гермокабине, оттуда всплеск осколков, и, кажется, все…

Едва успев отвернуть от мгновенно утратившего всякую удаль «восемьдесят шестого», наблюдаю «мессеры». Их четверо, и они почти подо мной, все еще торопятся набирать высоту – зачем? Здесь я король! На восьми-то тысячах… Спокойно выполняю плавный вираж со снижением, заходя в хвост. Скорость сразу скакнула хорошо за шесть сотен. Нагоняю, как стоячих. «Мессеры» тоже хотят в вираж, и оный у них получается, но уж больно вялым. Легко ловлю ведущего верхней пары, он сумел подняться заметно выше ведомого, и никто не мешает мне пройтись по нему тройной очередью. Краем глаза вижу, как ведомый, пытаясь завиражить покруче и приподнять нос, сваливается в штопор. Теперь он жертва. Иду за ним в крутом пике – и тут… Стоп! Винт пошел враскрутку, и движок вдруг загрохотал ведром с болтами. Чертов винт… ВИШ-22 Е… при резком пикировании раскручивает движок сверх допустимых оборотов… Недостаток известный, но реально устранять его начали только с июля. Сего 1941 года. Проклятый склероз!!! Да еще тот взвизг, на высоте. Явно не к добру был. Краем глаза успеваю заметить, как к беспомощно штопорящему немцу метнулась зеленая молния. Фролов…

Но мне сейчас определенно не до забав с «мессерами». Движок погремел-погромыхал, да вдруг и встал. Горючка? Или… Горючки мало, меньше пятидесяти литров, к тому же, если память не изменяет, там был «мертвый» запас, где-то литров двадцать пять. Недостаток конструкции баков… Но совсем кончиться не должна бы еще. А планируем мы, конечно, аки тот топор, что по реке… Скорость очень высокая, в смысле, обе, и вертикальная, и горизонтальная, а при попытке как-то сбросить норовим в штопор свалиться – только этого не хватало. Еще. Как садиться бум? И с работающим-то движком еще та проблема, а с планирования – верный крест. Точнее, звездочка. Фанерная. Сейчас вроде такие ставят. Или будут ставить. На могилках. Попробуем-таки запуститься. Давление в пневмосистеме есть. Пока. Раз! Молчание… Еще раз! Опять тишина… Высота уже меньше километра, не прыгнуть, да и как прыгать на такой-то скорости… Ну, и последний! Оп! Замолотил, замолотил, миленочек, застучал, пусть с перебоями и неровно как-то, но потянул-таки машинку мою к аэродрому, который вот он, передо мною уже. Ну же, давай, не молчи, лучшего масла тебе или чего там еще… сейчас лишь бы цирковой номер с посадкой удачно исполнить, и все… только б не заглох!

Заглох… Но когда уже сели. Нет, шикарная машина «миг», во всех почти отношениях, но когда в небе, а вот посадочка – не дай бог… На всяких-разных попробовать успел, и едва ли второе такое вот уежище – из серийных, разумеется, машин, – сразу вспомнить смогу. Включая самые хамские из реактивных. А маслица движку зря обещал. Сдох движок, определенно. Еще бы, на таких режимах… Вопреки всем инструкциям.

По инерции успеваю лишь отрулить в сторону от ВПП. До стоянок еще метров триста надо бы. Ну и черт с ним. Главное – жив. А немцы – нет. Joder![83]83
  Испанский, в данном контексте – грубое ругательство. Звучит как «ходер». Что-то вроде «Твою мать!».


[Закрыть] Маску кислородную забыл снять. Эйфории, однако, не наблюдается. Похоже. Слишком мощный стресс. Потребление оксиджена дикое. Организмом. Весь из себя мокрый из кабины. Мимо урчит мотором Фролов. Пока тот вылез, догоняю. Матерится. Весело так, впрочем. Двух «мессеров» завалил по ходу – того, что штопорил, и ведомого нижней пары – а третий, падла, ушел. И все потому, что послушался сдуру балбеса-ведомого да и заправил баки на полшишечки всего. Прерванный акт! Ах, какое разочарование… Бывает, впрочем, и хуже. Неизмеримо.

Но докладывает Бате уверенно и радостно. Батя тоже доволен. Улыбается. Не расстроило даже мое сообщение о каюке движка. Лишь качнул головой вправо, смотрю, там Петрович. Добрался-таки. Уже. Неужели он с того побитого «мига» еще и движок снял? С него станется… При всех недостатках, которые, вообще говоря, и не недостатки вовсе, так, некоторые особенности… особенно если дам его спросить, не из числа жен, разумеется… Спец он блестящий. Супер. Повезло мне с ним. Если бы не он движок изначально регулировал, ни за что не достал бы немца. По максимуму тысяч двенадцать, наверное, было. «Миги» так высоко не летають. Ваще-то.

Короче, мне пока отдыхать. До завтрашнего утра Петрович, какой он дока ни будь и как ни уютен «миг» для ремонта, всяко не управится. Батя велел еще в порядок себя привести. Но без протокольности в физии, с улыбочкой так… На вещевой склад, мол, не желаете ли прогуляться, товарищ будущий лейтенант? Представление, что ли, отправить успел? Впрочем, мне это монопенициально. Глубоко.

Прогулялся. На складе мрачный старшина-сверчок[84]84
  Сверхсрочнослужащий.


[Закрыть] выдает все, чего душа пожелает. Все запасы вывалил, какие есть. И летнее, и зимнее, и обувку хоть каку хошь. Много у него, оказывается, чего есть. Обычно как ни придешь, так ни хрена нету. А тут… Все равно жечь. Но как-то вот не хошь. Куда это все? Взял, короче, обычное обмундирование и полетное. Бельишко, разумеется. Пару комплектов. С портянками. Менять. А то аж псиной прет. С 22-го того самого числа аж только что обтирался да ополаскивался, потел же как не знаю даже кто… Сильно потел. Ну, и этого Костикова крестьянская душа точно ну никак не могла выдержать, конечно… Сапоги хромовые. Для высшего комсостава. Две пары. Дожал-таки. В унисон с жябой моей. Врожденной. Спелись, блин. Потянулся было еще и за меховыми унтами… Но тут я не дался. До холодов еще дожить надо…

Потом в баню мотанулся. Баня нормальная, парилка внушает, но мыться из шаек. Душа не предусмотрено. Ну и ладно, все равно кайф. Даже без пива с квасом. Споласкиваюсь-таки по-быстренькому, чтоб обед в ужин не превращать. Проголодался, однако…

Кормлюсь почти что один, поскольку остальные уже. Ста грамм не положено – только вечером, полагаю. Да и не фиг приучать себя к дряни. Прилипчивая штука. Начнешь, так потом и не отвяжется. Поймал на себе заинтересованный взгляд поварихи. Здесь, в Кобрине, женщин довольно много в обслуге. Ну конечно. Не полевой, чай, еродром. А довольно-таки ничего себе тетенька. Корпулентная такая вся из себя, но вполне приятно обтекаемой аэродинамической формы. Лет под тридцать. Пусть Костику и старуха, а мне так просто в самый раз. К тому же типаж очень даже знакомый мне. В превесьма приятной связи. Субтильная худосочность хрупкой комплекции моей всегда вызывала у таких вот «русских красавиц», и не только, что-то навроде материнского чувства. Которое сублимировалось иной раз весьма своеобразно… Первый раз еще в школе… под конец… училка была, по физре… крепкая такая, рослая… из гандболисток, сначала подумал было, оказалось, волейболисточка. Метр и еще где-то под девяносто симпатичных довольно-таки сантиметров. Все тормошила меня да тискала, потом вдруг как-то раз – а вот они, ручки-то[85]85
  Родители забыли забрать Вовочку из детского садика, и дежурной воспитательнице пришлось уложить начинающего мерзавца спать с собой, поскольку тот, типа, боялся один. Воспитательница: «Вовочка, прекрати играть с сосочками! Вовочка, вынь пальчик из пупочка! Вовочка, это уже не пупочек!» Вовочка: «А вот они, ручки-то!»


[Закрыть]! Впрочем, испугать не получилось. Не отягощенная целомудрием и комплексами дама оказалась. И продолжения не было. Так, эпизод. Впрочем, и для меня тоже. Девочки в классе любили учительствовать. Некоторые. Нет, чтобы я пользовался каким-то особым успехом у женщин, не скажу. Скорее, пожалуй, наоборот… Просто надо реально уделять внимание, а не распускать павлиний хвост. Тогда временами удастся ловить моменты, когда тебе сказали «да». Или хотя бы «может быть». Глазами или еще чем.

Сходив за добавкой, вслух восхитился статью. Чую, есть контакт. Надей зовут. Значитца, на вечер надежда есть – извините за каламбур. Спросите, а как же Варя? Ну что Варя… жалко Варю. До боли, до слез. Костик бы точно еще с полгода канючил. У меня же иной опыт. Жизненный. Привычка к потерям. Имеется. Не дай вам бог ее приобрести.

Допивая компот, наблюдаю цырика. Вестового. Есть такая должность в этом времени. По мою душу. Батя кличет – соскучился, что ли?

Оказалось, не просто соскучился, а очень, ужасно соскучился. Жить прям-таки без меня не может. Поскольку теперь у него смешанный не поймешь что, то ли полк, то ли бригада, то ли не особо поредевшая дивизия. Возможностей много появилось, и аппетиты насчет фрицам насовать тоже выросли, неадекватно даже, я бы сказал. Короче, от Катилюса мотоциклист прикатил, на трофейном «цундаппе»[86]86
  Мотоцикл фирмы «Zundapp» с двигателем объемом 750 кубических сантиметров был разработан в конце 30-х годов и принят на вооружение Вермахта под маркой КS-750. Предназначался для движения по тяжелому бездорожью, обладал повышенной проходимостью и маневренностью. Имелись система регулирования подвески колес в зависимости от состояния грунта, система «экономического хода» без перегрева двигателя (на скорости 3,5 км/ч в условиях вязкой грязи), зажигание от магнето и резервный фильтр бензобака (позволял продолжать движение при пробитом баке). Преодолевались мелкие водные преграды с погруженным в воду двигателем. Коляска мотоцикла имела торсионную подвеску, привод и тормоз колеса от задней оси мотоцикла. Слева и справа на кузове крепились сумки с боеприпасами, а в передней части – установка для пулемета. «Zundapp» с коляской, несмотря на большой вес, был прост в управлении и надежен в эксплуатации. Еще использовался аналогичный BMW R 75, около 70% их частей были взаимозаменяемыми.
  Вопреки распространенному мнению, советские тяжелые мотоциклы (М-71) для РККА вели свое происхождение не от KS-750, а от BMW R 71, лицензионное производство копий которого было, относительно задолго до ВОВ, совершенно официально развернуто в Горьком (ныне Нижний Новгород). Разумеется, похожи, естественно, под сильным влиянием, но и К-750, и МВ-750, и Днепр-12 – самостоятельные советские конструкции 60-х годов.


[Закрыть] – надо же, разжился уже, и когда только успевает все, в смысле, и контру ловить, и технику хапать, и все такое прочее – и сообщил, что колонна танков и мотопехоты в направлении нашего аэродрома движется. С севера. Видимо, тормознувшись по центру, у крепости, в смысле, вермахт, по своему обыкновению, зашел сбоку, и ежели его как-то не укоротить, то через час подойдет и устроит здесь такой шухер, что скучно уж точно не будет. Передовые группы хлопцы Катилюсовы, юные волкодавчики, попридержали. Засадами. Но совсем ненадолго. «Чайки» тройкой слетали уже, с бомбами да РСами, насчет посмотреть, ну, и штурмануть, конечно, ежели дадуть… Видимо, не дали. Поскольку ни один не вернулся.

На аэродроме же совершенно случайно завалялась, а точнее, застоялась тройка Ил-2. Откуда они здесь взялись – черт не разберет. Скорее всего, это те, что в 74-й шап должны были поступить. На перевооружение. Часть успела улететь, да так и сгинула. Эти же остались. Вообще-то, насколько помню, машина считалась до того секретной, что их доставляли и собирали в присутствии энкавэдэшников. Даже наши истребители с зенитчиками силуэта не знали. Как и Су-2, впрочем. Что не раз оказывалось чреватым. Вон и у Покрышкина едва ли не первым сбитым, точнее подбитым, аккурат Су-2 оказался. Свой то есть.

Однако, как выяснилось, Батя с Фролом каким-то образом умудрились облетать уже и это чудо. Не имей, как говорится, сто рублей… Специально, вспоминаю Костиком, мотались куда-то на У-2. Два веселых гуся…

Таким образом, на две машины экипажи есть. Но на Руси всегда все на троих делается. Словом, имея в виду последние успехи и крайние достижения… Не приказывают и не требуют, а просят. Но так просят, что не отказать. По умолчанию. Вот ведь задачка-то…

Машинка эта, Ил-2, знакома мне неплохо. Не тому мне, который Костик, разумеется, а который я. Едва ли не первый реально вменяемый симулятор. И уж точно первый, переделанный в шунтовый. Испытанный, разумеется, мною. Других поначалу просто не было. Испытателей. Поскольку первый церебральный шунт, проводной тогда еще, аккурат к тому времени появился, когда я очухался после перелома спины. А тут у дедули как раз перерыв вышел. В его обычных занятиях. Ну очень своеобразных. Расстроился, конечно. Обустроил меня, как мог. С друзьями-знакомыми законтачил. А они у него повсюду имелись. И на всех уровнях. Секретности. Поскольку разработочка та поначалу вовсе не открытой была, отнюдь. Ну, и приткнул. По-родственному, да еще и по знакомству. Впрочем, не только. Подходил я им, как никто. Во-первых, никуда не денусь и никому ничего не разболтаю. Поскольку даже жую-глотаю только со стимуляторами. Мышечной активности. Во-вторых, делать мне вообще по жизни нечего было, кроме как функции шунта этого самого чертова осваивать. А дело это совсем не простым оказалось. Особенно поначалу. И, наконец, в-третьих, способность к ориентации в пространстве никуда не делась. Это ж в мозгу. А мозг – единственное, что у меня оставалось. Нормального. К тому времени. Уже. Так я и стал вроде как первым. Полагаю, не так чтобы вовсе совсем. Скольких-то смертников из осужденных… ну, после того последнего китайского предупреждения… наверняка было. Как основные функции освоили, именно Ил-2 – там, впрочем, много разных машинок было, – и приспособили первым под шунт. Шунтовый интерфейс «мозг-компьютер», если полностью. Примитивный, почти без бэкграунда, потом стали делать намного лучше, от реальности иной раз почти неотличимо. Руки, ноги, глаза, все тело – полная иллюзия. Даже нос чует, мышцы будто напрягаются и нагрузки с перегрузками воспринимаются, будто вживую.

Потом, когда я одно время снова занялся было «илом» этим самым, совсем другой уровень стал. Но поработал я с ним и тогда очень даже вплотную. Правда, в варианте с ВЯ-23. Пушки такие. Калибра 23 мм. Пусть и не так чтобы очень долго… Это когда с Вилли поспорил на десять – виртуальных, разумеется, – щелбанов, что через пару месяцев смогу на «иле» сбивать его «худого». «Ил», кстати, одноместный был, как наши здесь, а «худой» – «эмилем». Проиграл, разумеется. «Ил» он и есть «ил». Утюг. Но из десяти схваток в двух подловил-таки «худого». И четыре вничью закончились. Горючего и боеприпасов не хватило. У «эмиля». При явном, впрочем, преимуществе оного. Ну конечно. Истребитель все-таки. Тем более с Вилли в кокпите. Неслабый паренек был. Или будет. Или нет. Теперь.

У «ила» одно преимущество – великолепная платформа для применения вооружения. Как америкосы гуторють… или гуторили – shooting platform. На пилотирование можно отвлекаться по минимуму, потому как утюг, и все внимание – на стрельбу. Ну, и сброс бомб. Впрочем, бомбового прицела у него нет, да и потом не стало. Хотя так ли уж он нужен – с пятидесяти-то метров да по длиннющей глистюке колонны. Ну, и прочность, конечно. И все же… Наши гордились – мол, 36 тыщ понавыпускали, самый массовый… И это лишь до 44-го года, когда его Ил-10 сменил. Однако есть у этой приятной цифири и реверс, так сказать. Не столь приятный, как водится. Потери были… Жуткие. Читал, в начале Героя давали уже за десять боевых, до 1943-го – за тридцать, и только после 1943 года этот ценз увеличили до восьмидесяти. Правда, конечно, и пилотов на него сажали не таких, как я. Совсем зеленых. Обучение по принципу «пять взлетов – четыре посадки», и вперед…

Просчитав в уме всю эту далеко не радужную перспективу, попытался было я – сдуру – вякнуть насчет того, что, мол, я-то всегда готов, аки юный пайонир[87]87
  У пионеров, кто не помнит, реально был девиз, ну, и приветствие – «Будь готов!». И отзыв: «Всегда готов!». К чему – отчего-то не уточнялось. Зато пафосно как…


[Закрыть], однако Бате не следовало бы, поскольку он наше все, ну, почти как Пушкин (этого не сказал)… Но в ответ тут же заполучил такой взгляд двух сталинских соколов на бэдну утицу шизокрылую, что тут же заткнулся, и – «ухожу, ухожу, ухожу!»[88]88
  Про того же Вовочку. Учительница притащила в класс произведение искусства. Что-то типа «Рождение Венеры». И принялась пытать народ, что ему в сем произведении нравится: «Петя!» – «Ну… сисечки…» – «Выйди вон из класса! Васютка!» – «Эт… попочка!» – «Выйди вон из класса! Вовочка!» – «Ухожу, ухожу, ухожу…»


[Закрыть]. У Костика аж чуть сфинктер не засбоил, хорошо, что уже… Перед тем как подойти то есть. Забежать успел.

В общем, как бы то ни было, я уже в кабине. Довольно просторной, кстати. По сравнению даже с «мигом». Стрелка сзади нет. Почему вместо двухместных сначала одноместные принялись выпускать – ума не приложу. Какие-то происки наркомафии, что ли. В смысле, дрязги в наркомате. И вообще затея эта не очень мне нравится. А если точнее, очень не нравится. Что-то такое нехорошее вспоминается мне насчет этих самых «илов» из первых серий. Радиостанция вот, гляжу, есть – но не работает. Впрочем, на фиг не нужна. И вообще…

Фролов по-быстренькому объясняет, что и как. Костику. Я же пытаюсь тактично натолкнуть его на мысль, что не можно забыть про переключение электросбрасывателя. С бомб на РС то есть. Вспомнил, была поначалу такая вот фишка. Забывали многие. Потом вроде как разнесли эти функции. Фролов было вякнул в ответ: «Будешь тут учить!», но, вижу, внял. И к Бате подошел. Пошептались.

Однако взлет. Сразу тройкой. Топлива минимум, зато бомб 500 кг, плюс РСы по полной. Вслед за целой шоблой прочего летающего имущества. Батя все поднял, что можно было. Кроме дежурных звеньев. Часть на расчистку неба, часть на прикрытие, часть на штурмовку. Грамотный он мужик. Эх, не надо бы ему больше боевых вылетов, тем более на этом…

Гробина бронированная, в перегруз, к тому же ползет вверх медленно. Впрочем, более полукилометра и не надо. Леса вдоль дороги проносятся быстро. До места, по птичьему ежели полету, километров тридцать, пожалуй… то есть меньше 10 минут. Пока летим, вспоминаю пару забавных моментов… От которых холодом по хребту. Смертным. Пушки ШВАК, оказывается, мертвый груз. Поскольку сплошные задержки, устранить причины которых удалось лишь позже. Во вторую половину года, что ли. Этого. Дожить бы. Впрочем, снарядов данного калибра – только те, что в «илах» уже были. По БК, и все.

Сверху Ил-2 первых серий не защищены броней, поскольку предполагалось прикрытие истребителями. Наверное, по этой же причине и стрелка убрали. Посадить бы сейчас тех наркоматовских мыслителей на наши места… В общем, зашухарились. Мы с Костиком. Как Батя с Фролом – не знаю.

Впрочем, время. Батя, идущий чуть впереди по центру, повел на снижение. Впереди сверху собачья схватка, «ишаки» с «мессерами» схлестнулись нешуточно. У наших должно получиться – в данной ситуации «ишак», пожалуй, даже получше «худого» будет. For sure. Впереди полого пикируют «чайки». Колонна растянулась на несколько километров и стоит. Танки, грузовики серой лентой. В крапинку. Фрицы шустро разбегаются в стороны. Местами уже горит. Хорошо так, с черным траурным дымом. Мы же заходим с планирования… откуда Батя узнал или как понял, что именно так и надо, – ума не приложу. Интуитивист, блин. На минимуме скорости бросаю бомбы. По колонне. Метров с пятидесяти. Задержку на пять секунд ставили. Так что теперь вираж – и РСами. Впрочем, поспешишь – людей насмешишь. Не тех к тому же, кого хотелось бы… повеселить… таким вот образом. В общем, Батя с Фролом уже отвиражили, прошлись РСами и снова заходят, а я только навстречу. РСами. Ножницы. Мужики опытные, должны разобраться, что к чему.

Нормально. Разошлись без очередей друг по другу. Хотя такое чувство, слышу, как в кабинах матерятся. Радио не требуется. Уши и без него вянут, от одного уже интуитивного восприятия ситуации. Свертываясь в трубочки. Когда, к примеру, на грабли наступишь, выбор выражений и правда не так чтобы очень велик…

РСы, однако, хорошо пошли. В кайф. Снова вираж, и опять ножницы. Отоно-о-о! Ради чего все и затевалось! Пара «худых» вывалилась из «собачьей схватки», оторвалась от «ишаков» и заходит теперь на совершенно беззащитных сзади убогих уродцев, всецело увлеченных пулеметной стрельбой по пехоте вкупе со словесными испражнениями касательно заклинивших пушек… Ну, на то, чтоб чуточек носик приподнять, и у «летающего танка», чай, маневренности хватит. О как хорошо – даже и ШВАКи не сразу заклинило. То есть левый патронов после пяти где-то, а правый вполне приличную очередь выдал. Ведущему очень даже хватило. В клочья. Ну, и ведомого, похоже, напугал до запачканных подштанников, ежели и вовсе не зацепил. Разворачиваюсь снова, прохожусь по колонне, правую, конечно, тут же тоже заклинивает, потом вираж, чтоб курсом на аэродром, еще разок по колонне, и аккурат успеваю пристроиться к Бате с Фролом. Смотрю, там еще «чайки» штурмовать заходят. С И-15-ми. Откуда-то и эти приблудились. Нам же пора. Десяток минут – и посадка. Садиться на «иле» вполне комфортно. Не так чтобы вовсе фонтан, но с «мигом» точно не сравнить.

Нормально заехав на стоянку, с которой вылетал, наскоро осмотрел драндулет. Досталось совсем чуть-чуть. Пулями обычного стрелкового калибра – у немцев 7,92 мм, если память не изменяет – пара попаданий, и совсем чуток осколками. Не горит, не дымится и даже не течет ничего. Может быть, даже и к сожалению. Совершенно не понравилось мне на этой штуковине. Летать. Не то ползать без малого на брюхе.

Чую, сзади подходит Фролов. Хлопает по плечу. Не слабо так.

– Спасибо, выручил. А я уж думаю – чего это Костик, с ума спрыгнул, что ли? Ну, думаю, сядем – задам щеглу. Тут вдруг пули по хвосту как защелкают, защелкают, а потом раз – и перестали. Молоток, здорово придумал.

– Да какое там придумал, – отвечаю, – новая ж машина, рулей не так слушается… как «ястребок».

Только так. Скромнее надо быть. Многия слава – лишнее внимание. И зависть. Ничего хорошего. Опыт и такой, увы, имеется… В наличии.

К «илам» нашим тут же заправщик примчался, еще какие-то грузовики, технари забегали. Вылет, как я понял, по готовности. Батя на КП ушел, уточнять что-то. Приказываю оружейникам избыточно смазать ленты ШВАК и механизмы подачи. Всем. Поскольку в нашем деле каждый шанс не лишний. Даже доля шанса. На аэродроме суета, вой моторов, непрерывно почти садятся, то взлетают… ну, и конечно, заправляются, бомбы с РСами подвешиваются, и все такое прочее. Нормальная боевая жизнь. Воронок еще прибавилось, а почти на полетном поле кадавр появился с крестами. На хвосте и на фюзеляже. «Хейнкель», похоже. «Сто одиннадцатый». Насколько помню, тот больше как дальний работал. Не от хорошей, наверное, жизни фрицы его на аэродром с боеготовой ПВО отправили. Да, засбоила машина немецкая… Надолго ли?

Впрочем, Люфтваффе никогда не были лучшими. Неплохими, даже хорошими – да. Но ничего сверхъестественного. Вот сухопутные силы у них и точно были изумительные. Лучшие в мире тогда, вне всякого сомнения. Причем намного лучшие. В мое время все споры велись – как, да что, как получилось и почему так вышло… Танки с самолетами считали, графики вычерчивали, Осю поминали недобрыми словами. Профукал, мол. Первый удар. Но ведь и французов тоже, причем за два года до, когда Вермахт в полную силу не вошел еще, к тому же лягушатники были в состоянии войны уже, и раз – буквально за месяц! Опять же, радиосвязь. У немцев что танк, что самолет без рации просто не считались пригодными для боя. Так что получилось – наши еще и наполовину вслепую. О чем тогда вообще можно говорить?

Так что честь и хвала предкам, что эдакую скотину уконтропупили. Какой бы ни было ценой, а к середине войны научились воевать. У немцев. И школа та настолько хорошей была, что как ни старались потом армию раздербанить со всех сторон, а нужда появлялась – и вот она вам, опять легендарная и снова непобедимая. Что в 2008-м, как малая репетиция, что при последующих больших делах, что, пожалуй, года с 16-го уже начались, если по большому счету… Средняя Азия, опять Афган, по стране, опять же… Поднялись да и вломили – откуда только сила взялась. Впрочем, с основными «партнерами» побуцкаться так и не довелось. Не стало их уже к тому времени, когда и до них могло дело дойти… Ну, не очень-то и хотелось.

У нас, кстати, с радиосвязью тоже не так чтобы очень здорово было. Нет, по личному составу как раз нормально. На дивизионном то есть уровне. Лучших призывников в батальон связи. Отдельный. Право первой ночи. Выбора то есть. И у прочих связистских подразделений. Не оспаривалось никем, в ВДВ во всяком случае. А вот аппаратура… Мохнатых годов прошлого века разработки. Причем и тогда не катила. Потом пытались что-то наладить, но уже даже и элементная база не выпускалась. В стране. Так что каждый как мог выкручивался. Мы, к примеру, с Серым на те баксы, что в ущелье том сняли, ну, с трупаков, Kenwood’ов прикупили. На весь взвод. Не из альтруизма. Просто жизнь дороже. Обычно первая покупка разведчика была – сразу как деньги появились – не жрачка, не бабе цветы и не дитям мороженое. Шузы нормальные. В берцах лишь совсем молодые шлепали. Радиостанции те, Made in China, разумеется, тоже не раз нас выручали. Нормальные штучки. Легкие, дальнобойные, аккумуляторов надолго хватало, по частотам, опять же, скакать умели, и даже режим засекреченной связи. Криптостойкость, конечно, близкая к нулевой – но в тактическом звене, дивизионной разведроты то есть, важнее оперативность. Америкос тот, кстати, и в этом подкузьмил. Одни карточки. Серый потом чуть не всю дорогу ворчал, куда их ему засунуть следовало. Бы.

Потом, когда с немцами окончательно закорешились, ихние станции пришли. Так замкомроты по связи с комвзвода связи потом с месяц, наверное, глупо улыбаясь, ходили. Счастливые. Почему-то до этого и корабли закупали, «Мистрали», к примеру – пригодились, кстати, – и даже бронетехнику не западло считалось, при том, что своя была очень даже ничего, а то и вовсе лучше, а о радиостанциях даже и речи не шло. Мистика. Штабная.

Оп, Батя вернулся. Нам опять в небо. Немцы, натурально, сразу по нескольким рокадам[89]89
  Рокада – путь, ведущий приблизительно параллельно линии фронта. В данном случае – линии границы. Поскольку линии фронта как таковой не было еще.


[Закрыть] двинулись. Одну колонну с нашим участием приголубили, другую без нас, но надо еще одну придержать. Кровь из носу. Ох, не нравится мне этот «летающий танк»! Покрышкин тоже от него далеко не в восторге был. Тому одного ознакомительного полета хватило. Ас.

С какой-то особенной неохотой отрывается тяжкий бронеящик мой от земли. Будто невмочно ему. Неохота. Как тогда «птичка»… Впрочем, сравнил жопу с пальцем. То «птичка», а то эта колымага неподъемная. Впрочем, летим. Левой плоскостью в закат. Уже от аэродрома наблюдаю суматошно кружащиеся в темнеющей синеве точки. На подходе становятся видны дымы, пламя и трассы. Там тяжко. Всем. Совсем скоро впереди колонна, поменьше предыдущей, но тоже солидная. От нее уходят И-15. Бисы. Отработали, выходит. В голове дым, в хвосте огонь, середина яростно отстреливается. Похоже, в этой много ЗСУ[90]90
  Зенитные самоходные установки (ЗСУ) широко применялись Вермахтом с самого начала ВОВ. Преимущественно с 20-мм или 37-мм автоматами. Пушки 2cm Flak 38 и др. часто (ошибочно) называют «Эрликонами» (Oerlikon, изначально немецкая фирма, швейцарская с 1924 г., ее автоматические пушки, как родные, так и лицензионные, действительно широко использовались по обе стороны едва ли не всех фронтов на суше, на море и в воздухе), хотя на самом деле это Rheinmetall. Стандартной базой изначально стали полугусеничные тягачи D7 фирмы Demag, но была масса установок на самоходной технике иных типов, включая трофейную. Имелось также немало пулеметных установок, обычных и крупнокалиберных, спаренных и счетверенных. По ходу войны количество ЗСУ в Вермахте постоянно росло. В РККА тоже имелись, но мало.


[Закрыть]. Неподавленных. Их со второго-третьего захода. Бомбами же по скоплению ближе к голове. Там, похоже, даже автобус какой-то мелькнул. Штабной, что ли. На обратном заходе опять, как в прошлом, строю ножницы. Автобуса уже нет, даже если и был. Лишь воронки сплошь. Дымятся. Пускаю РСы, стараясь угадать по стреляющим навстречу. Эрликонам. Снаряды-пули шмелями вокруг. Очень страшно. Еще трассы выше. Батя с Фроловым. Ответная любезность – «мессеров» с хвоста стряхнули. Моего. Чу, да за Батей, кажись, тянется… Прохожусь из всех стволов. Вдоль по колонне. Ничего не заклинило. Кажись. Смазка, видимо, помогла. Навстречу Фрол, Батя за ним почему-то. Отстает. И дым. Белесой полосой, но уже и черное, вроде как с искрой, проскальзывает. Надо набирать высоту и прыгать. Разминулись. Вираж, и еще заход. Крайний. Фрол кружит вороной над разоренным гнездом, а Батя… Будто медленно-медленно, как тогда, над аэродромом… У меня. Ощущение было. Пристопорившегося времени. Растекшегося… Весь объятый пламенем, в голову колонны. Где танки. По трем, рядом стоявшим, огнем размазался. Все.

Пристраиваюсь к Фролу. Курс на аэродром. Привычно кручу головой. Сзади сверху и правее валятся «сто десятые». Четыре гаврика. Двумя парами. Довольно далеко еще, но куда мы на этих гиппопотамах в гостиной денемся-то. Прикрытия не видно. То ли ушло, то ли повыбило, не то боем связали. Ладно, вспомним боевую зрелость. Былую. Выждав, когда совсем приблизятся, в прицелы поймают и на гашетках пальчиками припотеют, аккуратненько так опускаю закрылки. Они в принципе для посадки, и ежели хоть чуток перетянуть, заклинивает. Тогда – земля пухом. Но у меня когда-то получалось…