Текст книги "Три войны"

– Он мальчишка!

– Да? Скажите, как в том мире течет время? – Керимов молчал. – Из того, что известно мне, там прошло больше двух лет, и Андрею сейчас около семнадцати. Резать людей он научился, назвать воина мальчишкой по меньшей мере глупо. Какое второе ваше условие?

Керимов, после устроенной ему отповеди, выглядел как побитая собака, но огонек упрямства в его глазах не погас, а только разгорелся еще сильнее. Ученый во многом остался при своем мнении. Умом он понимал, что сын уже не тот мальчишка, которым был восемь месяцев назад, и генерал во многом прав, но… внутренне Илья Евгеньевич не мог смириться с тем фактом, что сын вырос.

Затянувшееся молчание прервал генерал:

– Не ошибусь, если назову второе условие, – Ольга?

– Не смейте ее трогать! – Хрустнули костяшки сжимаемых кулаков.

– Мне вас жаль, Илья Евгеньевич, по-человечески жаль. Скажите, что двигало вами, когда вы привели дочь в институт? Что же вы замолчали? Ответьте тогда, как вы собираетесь искать Андрея? К сожалению, мы не можем пройти мимо такого факта. Как подозревают аналитики, изменения, происходящие с Ольгой, есть влияние, оказываемое Андреем. Взаимопроникновение миров уже началось, и ваша семья первая с этим столкнулась. У девочки начались видимые физиологические изменения, спрятать которые контактные линзы и очки не могут. Наши специалисты наблюдали за вашей дочкой с применением некоторых инструментальных методик, хоть работа проводилась дистанционно, но некоторые факты говорят нам, что бросить исследования будет крайне опрометчиво. Хочу ознакомить вас с некоторыми материалами. – Генерал взял с дивана папку и вынул из нее несколько фотографий и бумажных листов. – Прошу, – на рабочий стол Керимова легла тонкая стопка фотографий.

– Я не пойму, что изображено на фото?

– Охотно поясню. – Александр Владимирович встал позади ученого и ткнул пальцем в первую фотографию. – На фотографиях зафиксированы ауры людей. Масштаб на всех снимках одинаковый. Не смотрите на меня так, я отнюдь не шучу и шарлатанством не занимаюсь. На первом фото аура обычного человека. На помеченных номерами «два» и «три» ауры людей, обладающих экстрасенсорными способностями, подтвержденными инструментально. На четвертом снимке аура индиго… – Генерал замолчал.

– А пятый снимок? – спросил Илья Евгеньевич, разглядывая последнюю фотографию. Если верить изображению и словам собеседника о масштабе, то последняя аура была в три раза крупнее ауры экстрасенса и почти в четыре раза больше обычного человека. Керимов не ждал ответа, он догадывался, чья аура изображена на последнем фото.

– Последняя аура принадлежит Ольге. Обратите внимание на насыщенность цветов и плотность внешней энергетической оболочки. На шестом снимке аура Ольги в начале наблюдения, смотрите, насколько сильны изменения. Может, вам станет легче от одного занятного факта, может, тяжелее, смотря как смотреть…

– Не тяните, вываливайте свой факт.

– Наши штатные сотрудники, ауры которых вы имели честь видеть на втором и третьем фото, наотрез отказались работать с вашей дочкой, свою блажь они не захотели объяснить.

– Что на бумажных носителях?

– Заключения экспертов о проведении анализа ДНК Андрея и Ольги. Образцы тканей вашего сына мы достали в больнице, где он лежал после удара молнией, несколько волос сняли с тренировочного костюма, оставшегося у его наставника по стрельбе из лука. Аналогично с Ольгой. В декабре она простыла, и ваша супруга водила ее в поликлинику, пары капель крови из взятого лаборантом анализа нам было достаточно.

– Что пишут эксперты?

– Несомненно, они брат и сестра.

– Насмешили.

– Да, смешно, если учесть, что одинаковый анализ ДНК дают только однояйцевые близнецы. Не делайте круглых глаз, спокойней надо быть, спокойней. У ваших детей они чуть-чуть не дотянули до близнецов, не в этом ли собака зарыта? Так-то, такие вот пироги с котятами. Выводы делайте сами.

– А Ирина?

– С ней проще, анализ показал, что она приходится им сестрой, и только, ничего неординарного за вашей старшей дочерью не зафиксировано, может, кроме ветра в голове, но, надеюсь, вы исправите положение.

Илья Евгеньевич аккуратно положил фотографии на край стола, обошел последний по кругу и тяжело опустился в свое кресло. В голове ученого царил сумбур. Генерал-майор обыграл его по всем статьям. Видимо, спецслужбы давно готовились к разговору. Для придания нужного эффекта составлялись психологические портреты и просчитывались реакции, времени у них было предостаточно. Что-то щелкнуло в голове бывшего директора:

– Материалы о работах, проводимых в конце восьмидесятых, Богородцеву подкинули вы?

– Зачем – подкинули? Тайна была продана за приличную сумму.

– Понятно, – устало произнес Илья Евгеньевич, откинувшись на спинку кресла. – Я буду работать, вы на это рассчитывали с самого начала и другого ответа не ждали, но к Ольге не подходите. Полезет кто – я его голыми руками порву. Хватит с вас дистанционного контроля.

– Я рад, что мы договорились. К последнему вопросу можно вернуться позже, через год или два.

– Даже не рассчитывайте!

«Время покажет, – подумал генерал, складывая в папку фотографии и результаты расшифровки ДНК брата и сестры Керимовых. – Крепкий мужик, умеет держать удар. Сработаемся».

– На этой мажорной ноте разрешите вас покинуть. Володя, молодой человек, оставшийся в приемной, отныне является командиром закрепленных за вами людей. С данного момента вы не делаете ни шагу без телохранителей. До встречи.

– До свидания.

* * *

В квартире было тихо. Жена еще не вернулась с работы, Ирина, как всегда, появится с первыми звездами. Илья Евгеньевич на цыпочках прошел в детскую. Ольга рисовала. В центре комнаты, на разложенном ватмане был изображен дракон. Керимов, не мешая дочке, присел на край кровати и наблюдал, как Оля, высунув от усердия кончик языка, раскрашивает мифическое чудовище. Рисунок получался замечательный, не скажешь, что рисовала одиннадцатилетняя девочка. Бон поднялся со своего коврика и, постукивая когтями по паркету, подошел к хозяину. Тяжелая лохматая голова пса легла Илье Евгеньевичу на колени. Правая рука ученого зарылась в густую шерсть на загривке собаки, пес шумно вздохнул и прикрыл глаза, наслаждаясь почесыванием за ухом.

– Хорошо тебе, Бон? – Шумный фырк в ответ, чеши, мол, не останавливайся. Керимов грустно улыбнулся.

Ольга отложила карандаши в сторону и повернулась к отцу, во взгляде скользит недоумение, сменившееся пониманием. Девочка переместилась с пола на кровать и взяла отцовскую руку в свои маленькие ладошки.

– Все будет хорошо, пап. – От пришедшего со стороны дочки тепла и участия стало легче.

В прихожей хлопнула дверь, звякнули о тумбу ключи, не снимая туфель, в свою комнату проскочила Ирина. Явилась – не запылилась.

– Рисуй, доченька, – сказал Илья Евгеньевич Ольге. – У тебя очень хорошо получается.

– Ты куда?

– Не бойся, не на работу, пойду с Иришей поговорю.

Ирина сидела перед зеркалом и наводила боевой марафет. Привычная картина: разбросанная на кровати верхняя одежда, кружевной бюстгальтер, висящий на дверце платяного шкафа, – такое чувство, что по комнате прошелся легкий торнадо.

– Пап, ты что-то хотел? – подводя карандашом глаза, спросила Ирина.

– Нам надо серьезно поговорить.

– Пап, давай не сейчас, меня люди ждут.

– Подождут, не переломятся.

– Пап! – Ирина вскочила со стула.

– Сядь, – спокойно и как-то зловеще сказал Илья Евгеньевич, прихлопнув ладонью по столику с косметикой, обиженно звякнули пузырьки и баночки с кремами. Ирина покорно опустилась на стульчик. Тяжелый взгляд отца подавлял и не обещал ничего хорошего, если она ослушается. – Слушай меня внимательно…

Россия. Где-то недалеко от Н-ска. Две недели спустя…

Два часа тянулись, как понедельник после бурных выходных. Микроавтобус с плотно зашторенными окнами и водителем, отделенным от пассажирского салона непрозрачной перегородкой, порыкивал двигателем и мягко переваливался из стороны в сторону на ухабах. Ольга, не досмотрев мультфильм, уснула, упав на колени отца. Илья Евгеньевич закрыл ноутбук, аккуратно сложил куртку и подложил под голову дочери. Володя, сидящий напротив Керимовых, тепло улыбнулся. «Скоро там?» – постучав пальцем по часам, жестом спросил Илья Евгеньевич телохранителя. Тот лишь пожал плечами. На «объекте» ему бывать не приходилось.

Две недели, в отличие от последних двух часов, пролетели незаметно. На следующий день после памятного разговора Илья Евгеньевич окунулся в хлопоты по реорганизации бывшего института и формированию исследовательских групп. Помимо прочего, с него никто не снимал ответственности за размещение аппаратуры в новом центре, где теперь официально прописывалась первая и, по бумагам, единственная группа. Десятки техников заново монтировали аппаратуру и центр управления. Работа кипела ключом. Ближайший запуск был возможен не раньше чем через две или три недели, – как погода позволит. В отличие от него, у третьей группы уже несколько дней все было на мази. Первый большой запуск было решено сделать в мир, куда попал Андрей… Ради такого дела Керимов сбросил сегодняшние хлопоты на заместителя…

Минут через пятнадцать ожидание закончилось. Под колесами автобуса застучали стыки железобетонных плит, поворот, рыкнув напоследок двигателем, транспортное средство остановилось. За плотными шторами мелькнули тени приближающихся к автобусу людей. Через мгновение открылась боковая дверь.

– Прошу выйти на улицу, – сказал показавшийся в проеме человек.

Илья Евгеньевич осторожно подхватил Ольгу на руки.

– Володя, ноутбук… – Телохранитель кивнул. – Бон, на улицу.

Пес выскочил на божий свет. Крутнулся у ног хозяина и задрал заднюю лапу на переднее колесо покинутой душной и вонючей коробки. Караульные не ожидали увидеть собаку. Пара часовых тут же навела короткие автоматы на кобеля, поливающего колесо.

– Отставить, – донеслось со стороны караульного помещения. Навстречу прибывшему кортежу шел генерал-майор.

– Здравствуйте, Илья Евгеньевич, – негромко поздоровался генерал, посмотрев на спящую девочку.

– Здравствуйте, Александр Владимирович, – тихо ответил Керимов.

– Пойдемте, надеюсь, вы не обиделись за столь «радушный» прием?

– Нет.

– Вот и ладушки. Дочку все равно придется разбудить, у нас впереди еще несколько постов.

* * *

Поскрипывая, лифт опускался ниже и ниже, с тихим шелестом проносились за стенами кабинки пролеты.

– Глубоко забрались, – ни к кому конкретно не обращаясь, промолвил Илья Евгеньевич. Генерал равнодушно пожал плечами. Тренькнул сигнал остановки, дверцы лифта разошлись в стороны. – Ого!

Ученого можно было понять: он ожидал увидеть перед собой узкий коридор, но никак не большое помещение с потолком под пять метров. Ольга поправила очки, всю дорогу она молчала. Многочисленные контрольные посты охраны, казалось, не могли поколебать ее невозмутимости. Генерал жестом предложил следовать за ним.

«Шоу «За стеклом», – думал Илья Евгеньевич, разглядывая работающих за прозрачными стенами людей. Кругом царила идеальная чистота, словно пол, потолок и стены были обработаны пыле– и грязеотталкивающими реагентами.

– Почти пришли, – сказал генерал, проводя карточкой по считывающему устройству электромагнитного замка очередной двери.

– Ух ты! – Открывшийся за стеклом вид пробил стену невозмутимости, возведенную Ольгой. Керимов промолчал, потому что мог выражаться только междометиями.

Громадная, залитая светом мощных прожекторов пещера нависала над людьми-муравьями. В пятидесяти метрах от застекленной галереи виднелись установленные блоки телепортационной установки, десятки техников в белоснежных комбинезонах крутились возле «бочек» накопителей.

– Монтируют вторую очередь, – пояснил генерал. – Первую, после юстировки, запустили три дня назад. – Керимов кивнул. Сработали на сутки раньше срока.

– Где разместили переходные камеры?

– Ниже, в оптимальной точке фокуса. Переходные камеры считаются хозяйством Рудина.

– Кто такой?

– Его фамилия и имя-отчество ничего вам не скажут. Совершенно другая епархия. Скажем так, его подчиненные раньше работали на «Биопрепарат». Большая часть персонала из сектора биологической защиты командирована из Оболенска. – Илья Евгеньевич понимающе кивнул.

– Питерский НИИ особо чистых препаратов и Любучаны?

– Всех хватает. Биологов и микробиологов здесь на порядок больше, чем физиков. Сумасшедшие люди, допекли уже. Трясут банками и канистрами с формалином, ругаются, что не пущаю их в чужие миры, все пороги обили. Установку только отстроили, как они угрями вокруг меня виться начали, некоторые «горячие финские парни» обещали взять штурмом центр управления первой. Пришлось грозить стволом, мушкой и поворотом оных против часовой стрелки в некоторых темных местечках, только после этого успокоились. Жалко им темных местечек. Хорошо вам, в первую группу отдали самых опытных микробиологов и бактериологов, впрочем, мне грех жаловаться. Пришли, – генерал открыл последнюю дверь.

– Ну, здравствуйте, черти полосатые! – Илья Евгеньевич обнял Сашка и хлопнул по плечу Чуйко Олега. Ольга отошла в сторонку и смотрела, как радостные люди жмут отцу руку, улыбаются, что-то говорят. Многие просто махали с мест руками.

Сегодняшний запуск осуществлялся в двойном составе. Установка второй группы только монтировалась, и люди работали совместно с группой Чуйко, назначенного главным над «иномирянами». «Бандерлоги» ходили гоголями, как же – Ремезов стал заместителем руководителя второй группы, а Максимушкин Олег числился в ведущих специалистах у Самого! Один Сашок был на разрыв. Его математические мозги требовались на всех фронтах. В результате он попал в список командного персонала базы. Произошедший с математиком казус тут же стал поводом для различного рода шуток. Лейтенант запаса именовался теперь не иначе как генерал-лейтенантом, господином Ба-а-альсым насяльником. «Насяльника» скалил зубы, обещая всем «джамшутам» знакомство с мамой Кузьмы и посылал шутников к тетке Фене с ядреным хреном.

Новый операционный зал был больше старого в три раза. Главный экран, собранный из дюжины плазменных панелей, занимал половину торцевой стены. Спецслужбы не поскупились на оснащение и оргтехнику. Новейшие серверы и компьютеры радовали глаз всех присутствующих.

– У-у, медведи косолапые, всю руку отдавили, – шутливо возмущался Илья Евгеньевич. – Кто руководит запуском?

– Чуйко за старшего, – покосившись на генерал-майора, ответил Ремезов.

– Растет Олег Владиславович! Через сколько начнем?

– Минут через двадцать. Поможешь нам, волшебница? – спросил Алексей Ольгу. Керимов краем уха прислушался к разговору, можно было сказать, что «Волшебница» теперь навечно прилипнет к дочке.

– Операторам занять места, доложить о готовности, – донесся усиленный динамиками голос Олега Чуйко.

* * *

Илья Евгеньевич и Ольга стояли перед главным экраном. Дочь, прищурив глаза, смотрела на громадный диск голубой планеты, выныривающий из-за гор. Точка выхода в этот раз была другая, вместо секвойного леса перед наблюдателями была переливающаяся бликами гладь большой реки.

– Его здесь нет, – сказала Ольга.

– Как нет, а где же Андрей? – удивился Илья Евгеньевич. Операторы и гебисты бросили на девочку заинтересованные взгляды.

– Там! – Изливающая на мир голубой свет планета скрылась за большим облаком. – Там, – повторила Ольга, указав пальцем на появившуюся из-за облака планету.

Нелита. Андрей…

Яркие звезды над головой и холод, собачий холод, сковавший все члены мертвой хваткой. Хоть бы каплю тепла. Амулет вытянул все, до самой последней капли. Андрей с трудом выполз на берег. Куда его на этот раз занесло?

Цепляясь руками за тонкие ветви кустов, напоминавших земной тальник, и оскальзываясь по влажной глине, он подтянул непослушное тело до сухих листьев, устилавших землю на небольшом бугре. Тарг! Зубы выбивали чечетку. Над головой хлопнули крылья какого-то ночного летуна. В нескольких метрах справа раздался булькающий звук. «Бульк, бу-у-ульк», напряглись одеревеневшие мышцы, на некоторое время исчезла дрожь. Взгляд выхватил странное существо, сидевшее у самой кромки воды и глинистого берега. Смесь жабы и ротана. Если переднюю часть существа можно было отнести к земноводным, то широкий рыбий хвост и мелкая чешуя, начинающаяся сразу за перепончатыми лапками, приподнимающими зубастую пасть вверх, отметали выдвинутое предположение. Жаборотан раздул горловой мешок, громко исторгнув из себя «бу-ульк, бу-у-ульк». Клич заводилы подхватил целый полк горластых товарок, ночь наполнилась перепевом рыболягушек.

Напряжение, сковавшее Андрея, отпустило, он лег на укутанную листьями землю и перевернулся на спину. Допрыгался… Но кто знал, что так получится? Тварская побрякушка! Правая рука стукнула по груди.

– Хр-р, а-а-а. – Боль, заставив скрючиться в позе эмбриона, как яркая вспышка пронзила межпланетного путешественника с головы до пят. В груди полыхнул раскаленный вулкан. – А, хр-хр, – пытался отдышаться Андрей.

Заслышав посторонний звук, на некоторое время замолчали рыболягушки. Через пару минут откуда-то издалека донесся «бульк» запевалы, рядом тихо плеснула вода, и многоголосый хор разорвал хрупкую тишину.

Дождавшись, когда погаснет пламя боли, Андрей осторожно приподнялся на локтях и осмотрел себя. Вроде ничего, если не считать того, что грудь и живот извазюканы в какой-то засохшей грязи. Мгновением позже пришло понимание, что это не грязь, а запекшаяся кровь. Где он мог пораниться? Память отказалась что-либо подсказывать. Между тем, как его буквально всосало в воронку портала, и моментом, когда он очнулся на обледеневшей кочке у самого берега непонятного то ли озера, то ли болота, зияла пустота. Интересно, сколько тушка кустаря-самоучки от магии провалялась во льду и осклизлой тине? И откуда взялся лед? Надо хорошо постараться, чтобы найти и вляпаться в ледяной кусок посреди теплого лета. Хотя лед мог появиться в виде остаточного явления примененного заклинания переноса. Вероятно, так оно и было.

«И все же непонятно, откуда кровь? – размышлял Андрей. – Я очухался лежа на спине».

Он осторожно опустился на спину, грудь отозвалась ноющей болью. Боль накатывала волнами, Андрей внимательно прислушался к себе. Создавалось впечатление, что он – не он, а только мелкая часть бывшего драконьего оборотня. Львиная доля «я», та энергия, понимание окружающего и мироощущения, к которым он привык и с которыми слился, будучи в драконьем облике, остались за гранью, в «кармане» изнанки, куда до этого складывалось оружие, деньги и особо ценные вещи. Душа стремилась вернуть потерянное, но все попытки найти утраченное натыкались на непреодолимую стену.

Стена, не пускавшая к оставленной половине «я», стояла крепко, чтобы сломать преграду в сознании, требовалось пробиться в астрал, но в таком состоянии о подвиге можно было не думать. Сжатая в кулак рука ударила по земле, движение отозвалось новой порцией боли, грудь как будто облили кипятком. Сколько можно терпеть? – решение заглушить чувствительность нервных окончаний пришло само собой. Сказано – сделано, он, насколько возможно, расслабился и нырнул в сэттаж. Через мгновение выпав из него.

Нескольких секунд хватило, чтобы впасть в шок от увиденного, утратить концентрацию и вспомнить некоторые детали недалекого прошлого. Было от чего впечатляться. Внутренние хранилища магического резерва были пусты, ни капли маны у него не осталось. АБСОЛЮТНО! Такое чувство, что его выжали досуха и еще подсушили феном. На фоне этого открытия нарисованное черным цветом солнце шрамов на груди от вырвавшегося на свободу амулета казалось мелочью. Стены забвения треснули, открыв дорогу обрывочным воспоминаниям.

…Выстроенные в строгой последовательности руны смотрелись как ограненный кристалл, превратившийся из невзрачного алмаза в драгоценный бриллиант. Синей вспышкой полыхнули силовые узлы, замерцали грани…

В центре груди будто вулкан проснулся – разрывая кожу, из небытия на поверхность вырвался медальон с красным камнем…

А где таргова хренотень? Андрей вновь нырнул в сэттаж. «Таргова хренотень» была на месте, желтая скотина натворила дел и растеклась по ребрам безжизненной кляксой. Странно, в амулете не ощущалось волшебства, красный камень, вросший в тело в районе солнечного сплетения, больше всего напоминал костяной нарост, а не пульсирующий бесконечной мощью магический артефакт. Приплыли… к чему только? Андрей попробовал нащупать внешние источники энергии и чуть не выпал из транса во второй раз.

Мир был наполнен энергией. Магическое поле кипело маной. Жалкие ручейки, которыми он подпитывался на Иланте, не шли ни в какое сравнение с полноводными реками, протекающими здесь, один астрал мог дать больше, но зачерпнуть из «реки» не получилось. Мана не желала «даваться в руки», она как будто отстранялась от Андрея, вытекая из захвата, словно вода между пальцев.

Ни вторая, ни третья попытки не принесли результата, источники магии не желали его питать. Что делать? Без маны невозможно сменить ипостась. Андрей представил себя в истинной сущности…

Крик, полный боли и отчаяния, заставил заткнуться болотных певцов, рыболягушки споро юркнули под защиту озерных глубин. Пришедшие на водопой, невидимые из-за дымки испарений, животные решили погодить с утолением жажды. Топот ног, лап, треск ломаемых кустов свидетельствовали о поспешном бегстве от непонятной опасности. Желтовато-серебристый свет ночного светила, больше известного Андрею под именем Хелита, залил небольшую полянку на берегу озера легкими лучами. Око Богини Смерти с любопытством пыталось рассмотреть странное существо, напоминавшее человека. От представителей двуногого племени существо отличалось двумя короткими обрубками, торчащими из спины, удлиненной шеей, на которой оно пыталось удержать массивную голову, и крупной чешуей, взрезавшей кожу на руках и ногах. Упав на землю, существо всхлипнуло и постепенно приняло форму обычного человека. Око богини двинулось по небосводу извечной тропою, а человек остался лежать на земле в неудобной позе. Глубокие борозды взрыхленной острыми когтями земли сохранили воспоминания о химере, посетившей берег озера.

Озерная гладь у самого среза пошла рябью, на поверхности воды показалась морщинистая морда. Круглые лягушачьи глаза пару минут вращались из стороны в сторону, после чего, не обнаружив опасности, на берег выбрался первый представитель рыболягушечьего племени. За первым разведчиком на влажную глину полезли сотни соплеменников. Прерванный концерт продолжился. Темными бесшумными тенями возвращались к водопою жаждущие воды животные. Облепленная кровососущими насекомыми, фигура человека не шевелилась, но высосанная кровь не шла впрок мелким тварям, они отваливали от неподвижного тела и падали замертво.

Утренняя свежесть и первые солнечные лучи взбили перину накрывшего горную террасу и небольшое озеро густого тумана, молочное облако которого, уступая заре, постепенно редело, рвалось клочьями и сползало со склонов. Дневное светило, поднимаясь вверх, заставило сверкать бриллиантовым блеском снежную шапку исполинской горы, по пологому склону которой, подобно гигантским ступеням, спускались вниз десятки заросших лесом террас.

Он пришел в себя от утренней свежести, накрывшей неподвижное тело крупной росой. Неудобная поза, в которой пребывало тело последние несколько часов, оставила после себя онемевшие руки-ноги, одеревеневшую спину. Шея совершенно не желала поворачиваться ни вправо, ни влево. Помогло погружение в сэттаж. Кряхтя, как старик, Андрей поднялся на ноги.

– Везет мне, однако, всем утопленникам на зависть, – пробормотал он, окинув взором окрестности. – Хрен вам! – Оттопыренный средний палец правой руки действием подтвердил озвученную мысль.

Андрей не знал, увидели небеса его жест или нет – туман как-никак. Сдаваться он не собирался. Слышь, Судьба, не на того напала! Не для того он терпел боль воплощения и терял близких, чтобы поднять руки теперь, в мире полно маны, а значит, есть возможность вернуть крылья и магию… Бывало хуже.

Что он знает о Нелите? Самое время вспомнить все, о чем рассказывала Ягирра. Пусть с тех времен, как названая мать покинула родные пенаты, прошло три тысячи лет, но основные сведения своей актуальности не потеряли. Под здешними небесами соседствует несколько разумных рас, и главную скрипку среди них играют драконы. Кто еще? Эльфы, завезенные с Иланты люди и орки, есть еще какие-то миуры и согты. Чем последние разумные отличаются от эльфов или людей – неизвестно, мать не посчитала нужным просвещать. Как выглядят остальные аборигены и с чем их едят – придется разбираться по ходу пьесы. Как-то так… Если, конечно, самого не сожрут в антракте.

Ягирра говорила, что училась в университете, значит, на планете есть города и государства – ни с чем другим учебное заведение не ассоциируется. Посему выходит, что миры друг от друга отличаются несильно. Андрей хмыкнул – он будет сильно на это надеяться. Незнание элементарных правил и обычаев выходит боком, часто с кровью, в чем он убедился на собственном печальном опыте. Наступать повторно на одни и те же грабли не охота…

Он нарвал травы, соорудив из нее что-то вроде мочала, по колено войдя в теплую воду, принялся остервенело оттирать и смывать с кожи грязь и засохшую кровь. Завершив основные водные процедуры, Андрей ополоснул лицо и, дождавшись, когда пропадет рябь, внимательно рассмотрел свое отражение в темной воде. Глаза не изменились… Об остальном такого сказать было нельзя – кожа да кости, суповой набор. Ночная попытка сменить ипостась лишила его пары-тройки килограмм веса. Энергия на перевоплощение бралась напрямую из тканей мышц. Неудачная была идея. Андрей смотрел на свое отражение и думал об эльфийской сущности. Стоит или нет перекидываться? Постояв неподвижно несколько минут, он решил не искушать судьбу. Сначала необходимо отожраться и накопить маны. При смывании с рук зеленых травяных разводов в глаза бросилась татуировка. Золотистый дракончик растерял весь свой шарм и окраску. На плече было что-то бледное, от нарисованного Владыки неба осталось нечто мутное, в рисунке с трудом угадывался дракон, руны исчезли совсем. Интересно девки пляшут, штук по десять эдак в ряд. Выходит, не только его придавило жизнью. Если его скоропостижные домыслы верны, то Ягирра влила в тату на плече нехилую порцию маны и сделала магическую привязку на обладателя наведенной красоты. Отсутствие у «носителя» маны и потеря способности творить магию моментально отразились на «наезднике». Хороший индикатор, запомним… Шансы на выживание в чужом мире стремительно катились вниз. Трудно представить себя победителем суровых обстоятельств, когда потусторонние силы лишили тебя всех средств.

Что он имеет? Ничего, кроме рук, ног и головы с некоторым количеством серого вещества, размазанного по внутренней поверхности черепной коробки. Будь серого вещества немногим больше, то он трижды бы подумал, прежде чем творить магию и комбинировать руны портала. Больше похвастать было нечем. Прошлый вояж с Земли на Иланту был удачней. Тогда у него какая-никакая одежка была и перочинный нож, результатом второго вояжа явилась голая задница, правда, хвастать ею было не с руки. Магии нет, когда способность к ней вернется, и вернется ли вообще, неизвестно. Одежды нет, денег нет, оружия нет. Одно истинное зрение никуда не делось, толку-то?

Какие будут действия? Первым делом необходимо обзавестись чем-нибудь тяжелым, желательно дубинкой. Найти людей, а там по обстоятельствам…

Темная гладь озера украсилась тысячами зеркальных бликов, но любоваться игрой света было некому. Очнувшийся от забытья человек, напившись, смыв с себя грязь и кровь, покинул негостеприимный берег. Определив для себя первоначальные приоритеты, Андрей двинулся на поиски подходящего материала для дубинки.

* * *

– Давай, давай… – Камень с заостренной кромкой треснул и раскололся на два неровных куска. – Тарг! – ругнулся Андрей.

Третий разлетевшийся на куски булыжник за последние двадцать минут. Андрей присел на краешек выворотня, от которого он битый час пытался отмочалить часть корня, но мертвое дерево оказалось крепче камня. Корень, чем-то напоминая палицу или шестопер, приглянулся ему своей заскорузлостью и шишаками острых выступов. Грех было пройти мимо нечаянного чуда природы. Грех – не грех, но выворотень упорно не желал расставаться хоть с малой своей частью. Казалось бы, чего проще: отломал и топай, но упавшее дерево решило не согласиться с первоначальным выводом человека, показав, что ошибки караются ударным трудом. Он, записанный в передовики производства, доказывая лесу отличие голого человека от голой обезьяны, с упорством достойным дятла, продолжал долбить по деревяшке. Ведь какое основное отличие первого человека от последней обезьяны? Можно долго разглагольствовать на эту тему, но первым отличием является палка, зажатая в крепком кулаке. Можно еще дольше разглагольствовать, что палка была первым орудием труда, но несомненно одно – она была одним из первых орудий убийства.

«Корешок», который Андрей присмотрел для себя, вряд ли подошел бы для рыхления земли в поисках личинок, зато им можно было кого-нибудь хорошо огорбатить. Что поделать, если у него карма такая – попадать в лес. Бродить по диким чащобам в одежде Адама было не совсем комильфо, кто его знает, какие тут зверушки? Встречи с голодными кисками в прошлое попадалово хватило за глаза, сидеть, обняв колени, под жаркими лучами солнца и ждать, когда тебя схарчат мроуны или грифоны, не было никакого желания. Вдруг и здесь плотоядные твари испытывают непреодолимый гастрономический интерес к двуногим обитателям. Тем более рядом не наблюдалось ни одного, даже самого завалящего скального карниза. Выламываемая дубинка тряпок на бедра не добавляла и не могла согреть холодными ночами, зато она согревала душу. Главное, чтобы дубина не оказалась слишком тяжелой.

Если ощущения его не обманывают, то средний уроженец Земли или Иланты должен быть сильнее среднего аборигена Нелиты – предположения основывались на некоторой легкости передвижения, сила тяжести здесь явно меньше, чем на оставленной по собственной дурости планете. Разница была небольшая, но достаточная для определенных выводов. Вполне возможно, что именно по этой причине драконы не стали колонизировать небесную соседку. Летать под родными небесами было легче. Андрей, до хруста сжав челюсти, посмотрел в небо. Злая шутка судьбы лишила его крыльев…

«Кажется, этот подойдет. – Он подобрал очередной булыжник и подбросил его в руке. – Бог троицу любит», – подумал Андрей, ударяя по корню. Солнце взобралось в зенит, выбив из попаданца обильную испарину. Струйки пота стекали по широкой спине, окунуться бы сейчас в утреннюю прохладу…